Джек 1.
Кирилл Ожерельев скрыл от Юльки, что они с Джеком стали друзьями. Не сказал потому, что сам узнал об этом только летом, когда Юлька с родителями уехала на лето за границу. Вообще-то знакомство с собакой произошло несколько лет назад, когда особняк Ельских охранялся лишь молодой овчаркой, которой он оказал тогда неоценимую услугу. Излаявшись на свадебную толпу ряженых, отмечавшую второй день кубанской свадьбы и спьяну дразнившую пса, Джек, запутавшись в цепи, уже хрипел, отсчитывая последние минуты своей жизни. Кириллу тогда было страшно, но он всё-таки вошёл во двор, зная, что хозяева уехали на несколько дней. Размотал цепь, освободил собаке горло и налил в миску воды. Овчарка жадно напилась и посмотрела на мальчика. Он осторожно протянул руку и погладил её по спине, каждую секунду опасаясь, что она может открыть огромную пасть и укусить. Собака так и не вильнула хвостом, потому что перед ней стоял чужой, но доброту запомнила. Каждый раз, когда он проходил мимо или вместе с ребятами ждал Юльку у ворот во время походов на море, собака замирала, навостряла уши и смотрела внимательно на Кирилла.
А этим летом, когда семья Ельских была в отъезде, он подозвал её и так же осторожно, как в детстве, погладил по спине. Собака разрешила почесать ей за ушами и даже вильнула хвостом. Она внимательно следила, как он преодолел забор, потом спрыгнул на землю и осторожно пересёк двор, прячась за кустарники. Затем, как кошка, юноша влез на дерево, стоя на толстой ветке, крутанул «сальто» и запрыгнул на балкон второго этажа, раскрыл окно и пропал в Юлькиной комнате. Собака вильнула хвостом в знак уважения: она бы так не смогла. Потом ждала его назад. Обнюхала руки и карманы и обрадовалась, что он ничего чужого не взял. Тогда же из подслушанного разговора двух охранников Кирилл узнал, что Джека держат на голодном мужском пайке. Он сказал ему: «Не переживай! Мы этот монастырь прикроем!»
Слово своё он сдержал. Вскоре в одну из летних ночей Кирилл подпилил прутья ограды, убеждая собаку, что делает это исключительно ради неё, грешным делом думая, что и ему будет удобнее ходить через этот проход, если надумает прийти к Юльке в гости. Кирилл привёл с собой Берту, тоже немецкую овчарку – упросил Сологуба Алексея. Юноши сидели на парапете Набережной и от души смеялись, глядя на двух овчарок, носившихся лунной ночью по берегу моря. Джек радовался свободе, радовался новой подружке, первой в жизни! Возвращались они осторожно, боясь разбудить охранников и как-то выдать себя. За три метра от дома Кирилл присел, потому что местность была открытая и освещённая, а собака легла на асфальт и по-пластунски поползла к дыре в ограде. С этого дня и началась дружба Кирилла с Джеком, о которой они оба молчали.
Джек 2.
Второй раз Кирилл пришёл к Юльке «в гости», также тайно проникнув в дом, на следующий день после исторического случая на уроке физкультуры, на котором Юлька отправила его в состояние аута, а он поломал каблуки на её новых итальянских туфлях. Семья Ельских ужинала. Кириллу хотелось осмотреться в её комнате, чтобы стены и вещи рассказали о своей хозяйке: чем интересуется в домашних условиях, чем дышит, о чём думает. Как и ожидал, нашёл у неё обилие книг о растениях и животных, о генетике, об учёных-естествоиспытателях и, вообще, по биологии. Удивился, когда увидел много книг со штампом «Личная библиотека семьи Рейн». Он всегда по-хорошему завидовал её умению сближаться с людьми. Вот только с ним она на сближение не шла. Продолжая осмотр комнаты, Кирилл выдвинул ящик письменного стола и замер, обомлев: на самом видном месте лежали упаковки презервативов и противозачаточных средств. Две пачки были распечатаны и пусты. «Вот стерва!»- подумал тогда Кирилл и задвинул ящик стола. Ему сразу захотелось уйти, но в это время он услышал шаги и пение – она возвращалась с ужина, как всегда что-то напевая. Он спрятался за портьеру, решил не высовываться, пока она не найдёт его сюрприз, о котором он уже пожалел.
Мурлыча мелодию какого-то нового романса, Юлька освободила письменный стол от кистей и красок, достала математику, поставила перед собой зеркало, посмотрелась в него, попыталась поднять левую бровь, как это делает Нина Николаевна, когда удивляется. Однако у неё не получилось: обе надбровные дуги поднялись вместе.
-Ну, это надолго,- подумал Кирилл.
В это время слабо царапнули в дверь, она открылась. Юлька резко обернулась и увидела Джека. Пёс хотел войти, так как уже заждался друга под балконом.
-В чём дело?- с собакой своего отца Юлька демонстративно не дружила, так как считала, что нельзя служить двум господам сразу. Она освобождала пса от лицемерия.
Джек платил ей тем же, в гости он пришёл не к ней. Кирилл выглянул из-за портьеры и одними губами произнёс: «Джек, место!». Собака ушла. Юлька встала из-за стола и распахнула дверь. Широкий коридор был пуст.
-Странно!- сказала сама себе Юлька.- Что бы это значило?
Она взяла со стола книгу немецких этологов Деккертов «Как ведут себя животные?», взятую из домашней библиотеки Рейнов, надкусила яблоко и, скинув тапочки, навзничь упала на кровать, желая почитать о предках Джека, бабушка которого была волчицей. Закричала Юлька тут же не столько от боли, которая её обожгла, сколько от охватившего ужаса. Кириллу даже немножко стало жаль её. Он осторожно выглянул из своего укрытия. Она вскочила с кровати, как ужаленная. Откинула со страхом шёлковое покрывало и ахнула: вдоль кровати, прямо по центральной её оси, ровным рядком, стебель к стеблю, лежали розы. Она упала прямо на стебли и поранила спину вонзившимися в тело колючками. Нераскрывшиеся бутоны были нежно-розового цвета.
Юля осторожно собрала их, поставила в вазу с широким горлышком, хотела налить воды, но раздумала. Подошла к окну, распахнула на себя, выглянула вниз. Там сидел Джек с поднятой мордой, глядя на её окно.
Джек 3.
Особняк Ельских был объят пламенем. Джек, посаженный на цепь у входа в дом, скулил и выл, предчувствуя близкую смерть. Пожарные поливали его водой, но никто не решался подойти к знаменитому волкодаву и расстегнуть ошейник.
Специалист по разминированию развёл руками: он не в состоянии работать в таких экстремальных условиях. Ситуация сложная. Если дом действительно заминирован, то взрывчатка, скорее всего, находится в подвале, куда проникнуть невозможно. Существует угроза для близ расположенных домов. «И лучше эвакуировать соседей, от греха подальше»,- заключил он.
Начальник полиции дважды прорывался к дому. У него на это была своя, личная причина. Фёдоров на сто процентов был уверен, каким страшным способом Ельский решил избавиться от жены. Пожарные дважды не пропустили к дому. Начальник пожарной части почти нецензурно остановил Федорова, по-мужски объяснив начальнику полиции, что лишние жертвы на пожаре ему не нужны.
Ожерельев-отец приказал облить себя водой и пошёл по дорожке к дому. Странно, но его никто не остановил, на его продвижение к дому никто не обратил внимания.
-В чём же ты провинился перед хозяином, что он бросил тебя погибать заживо?- спросил он пса, освобождая от цепи.
Джек лизнул ему руки в знак благодарности, посмотрел вслед своему спасителю, который уже шёл к горящему дому. Пёс, словно вспомнив о чём-то, понёсся по дорожке к выходу. На улице у ворот, почуяв знакомый запах, он затормозил всеми лапами. Запах был не просто знакомый, а почти родной, но пёс видел перед собой чужого человека. Даниил смело потрепал пса по холке:
-Что, друг, обознался? Кирилла здесь нет,- сказал чётко и внятно оперативник.- Здесь я, его старший брат. А вот его ветровка, смотри!
Даниил специально заехал домой за одеждой брата, чтобы с собакой начать поиск. Имя Кирилла и голос старшего сына Ожерельева вернули Фёдорова в мир реального похищения детей. Он ещё раз уточнил с Даниилом план поиска и спасения пропавших на маяке, велел быть постоянно на связи.
Выглянув из машины, Даниил позвал пса:
-Джек, ты с нами? Мы едем Кирилла искать!
Собака вильнула хвостом и прыгнула в распахнутую дверь патрульной машины.
Ожерельев-отец в дом Ельских проник через балкон. Его возвращение Фёдоров ждал с нетерпением, готовый в любой момент принять и Ожерельева, и ношу, если таковая будет. Илья Николаевич вышел с ношей на руках через проём двери, благо, что та уже сгорела. Одежда на нём тлела, а руки жёг огонь: тёплое одеяло, которое он обнимал и в которое была упакована его ноша, тлело, местами дымилось и горело. Пожарные окатили Ожерельева-отца водой и кинулись на помощь, уложив ношу на брезент. Верёвки не пришлось разрезать. Истлевшая бечева легко снималась. Когда развернули одеяло, все в ужасе отпрянули назад – перед ними лежал обезглавленный труп женщины. Фёдоров взял её за руку. Прикосновение к руке мёртвого человека вызвало у него не обычное в таких случаях чувство равнодушия, а омерзение и тошноту. Он содрогнулся. Его начало мутить. Он реагировал на труп как частное лицо, а не как профессионал, видевший – перевидевший. Пальцы на руках трупа были толстыми, распухшими, неузнаваемыми, без знакомых ему колец и без перстня-оберега. Чужая рука!
-На экспертизу!- приказал он своей службе.
Возле этого дома его, как начальника полиции, больше ничего не держало. Его главная задача – Ельский. Фёдорова постоянно вызывали к рации, установленной в машине. Он выслушивал сообщения, отвечал односложно, всё шло по плану:
-Так, сколько у вас времени? Два часа? Действуйте!- скупо сказал он кому-то по телефону и включил зажигание, поджидая Ожерельева-отца, переодевшегося в сухую одежду.
Несколько минут они ехали молча. Возле первого ночного бара, встретившегося на пути по дороге на Золотую косу, Фёдоров притормозил. Он купил бутылку «Абсолюта», достал из бардачка граненый двухсотграммовый стакан, налил до краёв и осушил его, как пьёт холодную воду в жаркий день человек, испытывающий неутомимую жажду. Второй стакан Ожерельев-отец не дал ему выпить:
-Хватит с тебя одного!
-Нам, кубанцам, это пыль! – Фёдоров отвёл руку друга и осушил второй стакан. – Мне надо протрезветь от боли, поэтому я должен напиться.
-Не терзай себя, это не Катя,- остановив его руку с третьим стаканом, сухо сказал Илья Николаевич.
На связь вышел Даниил. Он сообщил, что на третьем рыбацком стане Дергачёва они нашли троицу друзей. «Наконец-то!» Правда, еле живую: Скоробогатов, Величко и Корсун. Они были зарыты в земле, в неглубокой могиле, вырытой под стеной сарая. Сразу её не заметили. Служебная собака след не взяла. Ребят нашёл Джек. Умный пёс! У него выработано противоядие на все порошки и яды. Кирилла с ними нет.
-Как чувствуют себя?
-Уже неплохо. Они в состоянии сами привести себя в норму.
-Ребята что-нибудь новое сообщили?
-Нет. Они ещё плохо соображают.
-Оставь с ними оперативника с собакой. Если от неё толку нет, пусть сторожит. Давай прямо на пятый стан. Не теряй времени. Там обычно Покойник рыбачит, и судно Ельского сейчас в том районе стоит. Со связи не уходи!
Ему вспомнились осуждающие слова представителя московской ФСБ, капитана, сказанные уже на второй день после установки подслушивающей аппаратуры в особняке Ельского: «Как же Вы, товарищ подполковник, такой айсберг проглядели?!»
-Проглядел – не то слово. Я на него вообще не глядел – не разрешали! В чём и признаю себя виновным! – жёстко сказал тогда Фёдоров. Не объяснять же ему, как и московскому майору, что между ним, начальником полиции Фёдоровым, и банкиром Ельским стояла, стоит и всегда будет стоять женщина. Что Ельский любой выпад Фёдорова объяснял и объясняет желанием начальника полиции свести с ним счёты. Что уже однажды приезжала краевая комиссия по жалобе гражданина Ельского, налогоплательщика, утверждающего, что начальник полиции злоупотребляет своим служебным положением, притесняя его в коммерческой деятельности и не позволяя этим самым пополнять соответствующие статьи районного бюджета. Начальство наказало Фёдорова: дало по рукам. Спасибо, что не по погонам. Дмитрия Егоровича не надо было учить дважды. С тех самых пор он перестал замечать Ельского и началось их мирное сосуществование.
Джек 4.
Опять заговорила рация.
Вышел на связь Даниил. Сообщил, что они уже в заданном квадрате, что Джек ведёт себя неспокойно, рычит. Взял след к морю, но когда ему под нос сунули ветровку Кирилла, повернул к берегу, рвёт поводок, ведёт на рыбачий стан.
Ожерельев-отец выхватил микрофон у Фёдорова и сам приказал Даниилу:
-Джека с поводка не спускать! Ни в одну постройку не входить!
Но было уже поздно. Джек вырвался из рук Даниила и понёсся к крайнему сараю, над крышей которого горел яркий фонарь. Пёс летел быстрее стрелы, быстрее ветра. Он чувствовал знакомый, почти родной запах друга. Джек спешил на помощь. Не останавливаясь, с разгону, не выполняя команды Даниила «Джек, место!», он передними лапами сшиб перекладину, закрывавшую неплотно прикрытые ветхие ворота.
Взрыв прогремел неожиданно для Даниила и остановил его на пути к сараю. Он вспомнил слова Фёдорова о заминированной постройке, в которой Малыш собирался держать Кирилла.
-Н-е-е-т! – крикнул Даниил в ночь. - Этого не может быть!- вырвалось у него. Даниил убеждал себя, что младшего брата там нет и не могло быть. – Только не это! – выдохнул он, потрясённый происшедшим...
ДЖЕК 5.
Кирилл с ребятами встретился на причале, поднялся на палубу крейсерного катера, где всех четверых ещё с вечера с нетерпением поджидал Алексей Сологуб. Над морем вставало солнце. Какое оно будет, утро нового дня? Такое же, как эта страшная длинная ночь?
Традиционное приветствие «Пять перстов, а рука одна!» прозвучало радостно, но без обычных шуток. Каждый занял своё рабочее место на катере. Курс – открытое море! Ребята были потрясены трагической смертью Алевтины Васанской и гибелью корабля «Пеликан», имеющего второе название «Чёрный фрегат», на палубе которого в огне и серном дыму заживо сгорел Ельский Лев Львович, отец их одноклассницы. Они отказывались верить, что смерть этих двух людей наступила почти одновременно. Она как бы решила их спор, свидетелями которого парни были всю сознательную жизнь. Это спор белого с чёрным, любви с ненавистью, добра со злом. Классовая борьба, которую они изучали на уроках истории, была ничто в сравнении с жизненным спором – проповедью этих двух людей. Ребята готовы были верить в то, что с гибелью «Чёрного фрегата» прекратятся и чёрные дела, «крёстным отцом» которых был господин Ельский. Что же символизирует собой смерть мамы Али?
Сологуб Алексей, видя, что Кирилл не участвует в общем разговоре, резко сменил тему.
-Не знаю, прорвались вы за эту ночь в герои или нет, а вот Берта у нас героиня. Сами смотрите!
На коврик возле капитанского мостика, прямо на палубу, счастливая мамаша вытащила трёх маленьких щенят. Николай Величко поднял одного, поцеловал в мордочку и сказал:
-Вылитый Джек! Давайте в память об отце назовём его Джеком!
-Лучше Джебер… в честь обоих родителей. Джека и Берты. Правда, красивое имя?
Все оглянулись на этот детский голос, прозвучавший неожиданно. На капитанском мостике стоял самый младший Ожерельев, Павел, которого на время операции по спасению пропавших несовершеннолетних оставили на Сологуба.
-Джебер! Имя щенку мы дали ещё вчера и скрепили кефиром.
-Ребята, а давайте подарим Джебера Юльке,- неожиданно предложил Кирилл.- У неё начинается новая жизнь. Пусть в новой семье у неё будет преданный друг, который не позволит ей забыть прошлое…