Картинка из Интернета
Дойдя до Ладоги, пополнили дружину
И сразу пересели на коней.
Князь ясно представлял себе картину,
Что путь врагу один и по Неве.
И на рысях, по гатям и дорогам,
Скакали на закат, пока могли,
А по пути вливалась к ним подмога
С окраинной подвластной всей земли.
Лазутчики, из местных добровольцев,
В сто глаз вели захватчиков давно.
Такое войско – не в стогу игольце,
И это было князем учтено.
К четырнадцатому дню, уже под вечер,
Князь знал о шведах всё и потому
Созвал своих начальников пред сечей
И наказал – когда, куда, кому.
«Михайло! Ты зайдёшь на лагерь сбоку,
Вдоль берега. Старайся сбить мостки
И действуй быстро и без проволОку,
И не жалей на них своей руки.
Круши их всех и все пути к отходу,
И корабли не дай им отвести.
Начнём внезапно разом, по восходу,
Чтобы урон побольше нанести.
Ратмир и Савва! Вам идти за реку.
Наделайте погромче шума там,
Устройте настоящее им пекло,
Я мужиков ижорских вам придам.
А сам ударю в центр, по главным силам,
(со мной пойдёт дружина на конях)
Да так, чтоб на всю жизнь хватило,
Пускай навек запомнит нас варяг!»
И разошлись все тихо, незаметно,
Не звякнуло железо на броне,
Стояла ночь туманная, без ветра
Что на руку сыграло им вдвойне.
Светало. Солнце тускло –белым кругом,
Едва виднелось в плотной пелене,
Студёно было телу под кольчугой
И тем, кто ждал сигнала на сосне.
В одиннадцать стрела взлетела с паклей,
За ней тащился шлейфом дымный след –
Условленный сигнал перед атакой,
Которую не ждал беспечный швед.
Врасплох застали лагерь без охраны,
Повсюду возникали сразу, вдруг.
Сражались до неистовости рьяно,
Врагом, поверженным, усеивали луг.
Но целью князя был шатёр злачёный,
Стремительно туда направил меч,
И жаром схватки весь разгорячённый
Рубил в капусту биргерову кметь.
Туман и паника связали волю к бою,
Никто не знал, откуда ожидать
Копья, меча и кровь лилась рекою…
Бесславно приходилось пропадать.
Весь лоск сошёл с Возвышенного шведа,
Когда услышал крики, лязг и речь
Чужую у шатра, а следом…
Клинок успел лицо ему рассечь!
И он бежал с остатками охраны
К судам, надеясь скрыться и спастись.
Сочилась кровь из нанесённой раны,
Вскочил в челнок и приказал грести.
За ним в погоню бросился Гаврило
Олексич, думал взять его живьём.
Юлой вертелся там и с силой
Достал…епископа своим копьём.
Но сброшен был с конём он вместе, в воду,
Живучь наш воин, снова принял бой.
Крепка, видать, мужицкая порода,
Не время петь ему за упокой.
А Якунович Збыслав – дъявол сущий,
С одним лишь топором (хвала вовек)
Налево и направо, в самой гуще,
Врага рубил, как будто дровосек.
Не смог, не устоял лихой дружинник,
Упал вдруг, прОткнутый копьём,
И память наша пусть в веках не стынет,
Расскажет поколениям о нём.
Отрезав от судов и, выйдя с тыла,
Михайлова дружина ладожан,
Ничтоже не сумняшеся, крушила
Противника, что к берегу бежал.
И тот метался в ужасе великом,
Пытался, хоть какую, брешь пробить,
Но в этой, беспощадной бойне дикой,
Себя не каждому дано им сохранить.
На берегу, на левом, ополченцы
(командовали Савва и Ратмир),
Не выдавая шведам индульгенций,
Их просто отправляли в иной мир.
Три судна шведских пленены вначале
Всей этой заварухи и резни.
Убит епископ и побит начальник.
На что, идя, надеялись они?
Три судна шведы, мёртвыми телами
Начальных рыцарей, набили, как гробы.
А многих бросили на поле брани
И... за моря, чтоб не пытать судьбы.
Разгром был убедительно-бесспорным,
С позором шведы плыли восвояси.
Наказан здесь захватчик вздорный,
Не по зубам всё ж оказался князь.
Прошли века, но мода не исчезла
В дела чужие нос везде совать...
09.03.2010 г.