А.И.
Каждый день, каждый час –
бытие в измеренье ином,
То в мехах до ушей,
то являясь златой Афродитой,
Изменяю тебе
я с распахнутым настежь окном,
А могла б изменять
просто с форточкой полуоткрытой.
Я вчера, например,
неприлично была весела,
Изменяла с костром,
с языком его густо-карминным,
И смотрела в ночи,
как поленья сгорают дотла,
А могла бы соврать,
что тебе изменяю с камином.
Откровенность моя –
это то, что природой дано,
Я не каюсь в грехах,
а бесстыдно, с циничностью редкой
Изменяю тебе
я с синицей, влетевшей в окно,
А могла б изменять
с заоконной берёзовой веткой.
Кто б здоровьем рискнул –
от меня нарываться на жесть?
Кто б посмел приструнить,
осадить, призывая к порядку?
В этом блуде моём,
безусловно, изюминка есть –
Поэтический нерв,
оголённый по самую пятку.
Но наступит зима –
белоснежно-безмолвная тишь,
Постучится судьба,
без которой я жизни не мыслю,
Я же знаю, что ты
меня любишь и снова простишь
Эту женскую месть,
извращённую творческой мыслью!
Ты простишь эту страсть,
что сжигает меня на корню,
Эту дерзость ума
и намёки всё гаже и гаже…
Ведь вернётся апрель –
не сдержусь и опять изменю
И с окном! И с костром!
И с синицей!
И… с форточкой даже!