Эта забавная история произошла со мной во время прохождения срочной службы в рядах Советской Армии. Шёл третий месяц службы. Уже хорошо навалило снегу, и вся территория воинской части вся стала белоснежной. Наша рота проходила обучение в учебной части в городе Вышний Волочёк по разным военным специальностям в специальных классах, лабораториях и ТЭЧ, где стояли истребители разных мастей и разное оборудование. Попутно нас периодически обучали строевой на плацу и особенностям несения караульной службы. По утрам обязательно зарядка и кросс по всей огромной территории воинской части. Бегали по морозу без шинелей, и пар от нас шёл столбом. Но иногда всем ротам по очереди выпадало нести наряды по части. Это было несение караула, несение дежурства в автоколонне, на территории складов с техникой дежурство по столовой и самое экзотическое дежурство по свинарнику! Всех делили в нарядах на группы. И нашей группе, как раз и выпала честь там поработать. У всех конечно упало настроение, когда нас привели на объект. А как не упасть, когда мы вдохнули вонь, увидели грязь и фекалии свиней. Свинки были хорошо откормленные и их периодически закалывали для столовой. Хотя на столы солдат мяса попадало, почему очень мало на маленькой тарелочке. Такая тарелочка с кусочками варёной свинины ставилась на каждый стол, на десять человек. Я бы не сказал, что часто. Зато наши сержанты, имеющие доступ к поварам и в подсобку к ним, втихую там подъедались. А поварихи постоянно уходили домой с полными сумками, забитыми банками с тушёнкой и мясом. Мы один раз даже взбунтовались, увидев, как в кастрюлях с супом плавала в воде капуста и по верху немножко жира. В знак протеста мы швырнули кастрюли поварам прямо в окно раздачи. Конечно, потом был скандал!
Нам предстояло отдежурить в свинарнике сутки, в этом кошмаре, как нам тогда показалось! Пока рубили до темноты дрова, добавляли воды в поилки, чистили от грязи и фекалий клети, было ещё ничего, терпимо! Но, подступала ночь, и нас ждало самое страшное для городских парней испытание. Но о нём свинарка рассказала нам чуть позже. Свинарка видимо была женщина пьющая, но смогла нам сквозь сжатые зубы, да ещё с «большого будуна», разъяснить нам суть ночной работы. Оказывается, одна свиноматка приблизительно ночью, должна была разродиться. Ну, мы тут совсем растерялись! Когда же свинарка промямлила, что роды у свиньи будет принимать сама, у нас вылетел вздох облегчения! Но, мы рано радовались! Свинарка тут же начала нас на всякий случай инструктировать, как принимать роды. Хорошо, что я сдуру всё запомнил и отнёсся к этому ответственно. Это и спасло потом! Свинарка сказала, что сходит домой и скоро придёт, в чём мы сильно засомневались.
Наступила ночь. Мы сидели в свинарнике при свете грязной лампочки, ждали прихода свинарки и проклинали всех и всё! По трубам вдоль стены носились жирные огромные крысы. Мы развлекались, кидая в них картофелинами, и соревновались в меткости. Свинарка, как назло не приходила. А свиноматка начала уже оглушительно орать на весь свинарник, готовясь разродится потомством, и стать счастливой матерью. Мы тоже в ужасе поминали, но другую мать. А свинья между тем, как назло, начала рожать! Все сразу же сказали, что по разным уважительным причинам не могут и не в состоянии заниматься родами свиньи ни при каких обстоятельствах! И все начали уговаривать меня, так я тупо стоял и один молчал. Я поддался уговорам, решив, будь, что будет! Я совсем не ожидал, что на такое способен! Видимо в другой жизни я был акушером или ветеринаром. Я перекрестился, помыл руки тёплой водой, подсел с чистой тряпицей к толстой заднице молодой «свиноматери» и стал её гладить. Сам с тревогой и волнением поглядывал и ждал выхода первенца и остальных свиных собратьев. И вот оно началось! Появился, выпав, первый маленький поросёнок весь в зеленоватой плёнке-рубашке. От него к матери шла кишка-пуповина. Я отмерил, как учила свинарка, нужное расстояние от живота поросёнка и оборвал ему пуповину. Сначала пошла сильно кровь, но я пережал пальцами место кровотечения, и кровь перестала идти. Теперь надо было обтереть от плёнки самого новорожденного. Я так и сделал. Я положил поросёнка на подстилку и он начал бегать, как заведённый, вокруг своей «маман» и визжать! Я был в восторге от полученного результата, и меня обуяла лёгкая эйфория гинеколога. А за моей спиной, затаив дыхание и дымя от возбуждения сигаретами, стояли мои сотоварищи свинари и одобрительно меня нахваливали!
Я так расхрабрился, что немного потерял осторожность, приняв уже тринадцать поросят, что чуть не загубил одного свинёнка, оборвав ему слишком коротко пуповину! Я зажимал сильно пальцами кровяную артерию в короткой пуповине, но когда отпускал, думая, что уже всё, кровь начинала хлестать с новой силой. Я самоотверженно боролся за жизнь бедного слабенького последыша, и мне всё таки, удалось остановить кровь! Я облегчённо вздохнул, стирая пот со лба. Я уже обтёр ослабленного поросёнка от рубашки и решил отойти на некоторое время, смочить пересохшее от волнения горло. Я думал, что он так же встанет будет бегать оживлённо вокруг матери, как и его собратья. Но когда я вернулся, то был в шоке от увиденного! Собратья доедали своего самого слабого братца! У одного крепенького поросёнка, торчала из рта голова другого, которую он энергично жевал, как жевательную резинку «Стиморол»! Видя такую картину, я разрыдался! Мне очень было жаль бедного поросёнка, было жаль потраченных трудов на реанимацию.
И тут под занавес, как в театре, нарисовалась поддатая свинарка. Увидев, разродившуюся свиноматку, она удивлённо широко открыла глаза. Мне даже показалось, что она слегка протрезвела! Она удивлённо обвела нас соловыми глазищами, и спросила, кто принял роды. Все разом показали на меня! Я смущённо стоял и хлопал глазами. Свинарка подошла ко мне, и, хлопнув меня поощрительно по плечу, сказала: «Молодец! Настоящий мужик! Уважаю!» Затем, видимо вспомнив, о чём-то очень важном, подняла кверху указательный палец, многозначительно сказала: «Это дело надо отметить!». И задумчиво вновь удалилась, бормоча что-то себе под нос!
А уже к нашему счастью наступило утро! Мы пилили дрова, чистили, меняли и укладывали в клети свежее сено, кормили наших подопечных. Нам оставалось отдежурить ещё до вечера и нас должны были сменить другие. Когда мы вернулись в казарму, мои сотоварищи не поленились рассказать в самых ярких красках и подробностям о ночном происшествии. Вся казарма тряслась от смеха так, что прибежал дежурный офицер, но узнав причину, тоже долго смеялся. Одному мне было не до смеха. Но теперь я постоянно с улыбкой вспоминаю свои приключения!