"Развалины Колизея величественней Колизея, залитого кровью гладиаторов" Люк Яхве
... Мало кому из женщин удается красиво стареть, на это требуется известная аристократичность натуры. Дело не в морщинах, не "треугольнике смерти", не обвисших локотках, вялости бюста, нет, здесь нечто другое -- ясность взгляда, артикулированная речь, тонкий, слегка скептичный интеллект, посадка головы, хореографическая осанка, неторопливость жеста, выдающая свободного человека, спокойное выражения лица, компенсирующее бессилие макияжа, чувство вкуса и такта, отсутствие предрассудков "жизненного опыта". И самое главное -- женственность, сопротивляющаяся неизбежной маскулинизации. Если всё это есть, Маяковский вечно будет жив мадам Брик, Мережковский Гиппиус, Мадильяни Ахматовой. Таких любят. И помнят. Старость должна стать сказочной метафорой молодости. Но... обаяние ума, таланта, жажды жизни не каждому даны.
Я знал красоту некрасивых. Не о плотском влечении речь, а об ауре женственности. Сикстинская мадонна не сексуальна, там другое. Извините за пафос, через человека должно проглядывать божественное. Случается такая тихая, тончайшая связь глаза в глаза, когда только глаза и замечаешь. Магия.
Я вот по фото почти безошибочно чувствую человека, проверено.
И по читающим мои тексты тоже.
Охотней читают графоманов, читатели ведь тоже графоманы в душе, прошедшие через калидор провинциализма в коридор социальных сетей на корриду мелкого тщеславия. Интернет дал возможность по ходу освоив грамматику проявиться многим, стать известным можно за пять секунд, труднее удержать стаю лайкающей публики неизбежно девальвирующей интригой. Полайкали и перелетели стайкой пёстрых попугайчиков где поинтересней. Талант стал столь повсеместен, что утратил статус уникальности во всеобщем гвалте заявляющих о себе. Увы, избалованные "шведским столом" рано или поздно теряют аппетит и по инерции требуют деликатесов в виде глазированного дерьма на палочке.
Вообще-то, наскрести по сусекам посты, связать смысловыми мостиками да издать пухлым томиком, стоящая идея. "Постоянство обрывочного" назвать или "Постные мысли" там или как то иначе. Название, после вторжения журнализма в литературу, половина дела, если не всё. Мастерство заголовка называется. Чем я в данном случае и занимаюсь, сшивая в режиме онлайн Франкенштейна из постов на Фб под абсурдным названием. Зачем? А чтоб себя в кучу собрать, я то и есть Франкенштейн. Всем независимо от способностей советую делать то же.
На фоне нарастающей мозаичности массового сознания за этим жанром будущее. Ну были же когда-то популярны "Опавшие листья" В.Розанова или "Окаянные дни" И.Бунина, почему сейчас не пройдёт. И да, "Записки сумасшедшего" сюда же.
Ну вот что делал В.Набоков, набирая свои знаменитые библиотечные карточки и складывая их в пасьянс произведений? Расчленял реальность, а потом сшивал своего Франкенштейна из плоти переживаний, вдыхал дух, заставлял говорить, двигаться, думать жизнью героев. А в сущности, собирал посты выставленные в инете бессознательного в замысловатые композиции. «Однажды увиденное не может быть возвращено в хаос никогда», -- писал Набоков.
Я такой же читающий как и вы. Посты не литература, а короткие очереди в сторону нереализованности. Холостыми...
Писательство арт терапия. Дневники, писанина в никуда, лечат. "Пишу, чтобы понять о чем я думаю". Известный случай, ветеран фолклендской компании по совету психиатра, подробно описал травмирующие события, а потом торжественно сжег, пережив при этом целительный катарсис.
Виртуализация как пламя довершила дело. Реальность стала имитационной, политика гибридной. Заигрались, не понимая, что игра это серьёзно. В азарте всегда элемент драмы, когда есть что ставить на кон. В данном случае на кону подлинность.
В этом белом информационном шуме только философствование создает "слепую зону" интимности реальной философии с её девизом -- философ всегда и везде дома.
Дом улитки всегда при ней.
Мышление так или иначе сдобрено переживанием. Главное, не что говоришь, а как. И копеечную мысль можно завернуть в хрустящий доллар.
Допустим, туманная философия Хайдеггера, местами переходящая в шаманское камлание, во многом имела суггестивный эффект. История философии это не преемственность, а череда счастливого недопонимания. Кант толком не вчитался в Юма и создал величественную онтологию. Обычно, вскрывающий огромное месторождение мысли сам себя не до конца понимает. Так было с Гегелем. Витгенштейн в требовании ясности запутался окончательно, дав жизнь пышному древу аналитической философии в кадушке "научного мышления". Никогда не читавший Аристотеля, он атомизировал его до факта в предмете собственного мышления, в сущности, переоткрыв Аристотеля в себе с сократовской принципиальностью "отвечать за базар" -- язык и есть реальность, предмет совпадает с идеей, экзистенция с философией.
Власти над бессознательным мы не имеем, но у нас есть возможность отслеживать его проявления и облекать в приемлемые формы осознания. К примеру, в христианстве призыв ко всеобщей любви, вначале предполагает подражание любви христовой, а потом и вхождение в поле любви. Похожим образом на Востоке утверждают, медитации невозможно обучить, ученик долгое время сидит рядом с адептом, настраивая сознание на нужный лад.
Допустим, психоаналитик сам проходит магическую процедуру посвящения в непостижимость бессознательного через кушеточную терапию. Его дело объяснять, а не понимать. Сон невозможно пересказать. В этом универсализм "первобытного" фрейдизма. Рационализация тоже мифология.
Ну вот говорят, человек то-то и то-то. Да хоть гриб, мы так устроены, что в любой бессмыслице ищем смысл, в нагромождении линий готовы видеть узор. Всё непонятное, мы автоматически подгоняем под освоенные опытом образцы. Мир не есть, он возникает в поле нашего сознания. Мы непрерывно продуцируем реальность из незримых глубин.
"Снарк это Буджум". Кто такой Снарк, кто Буджум, Л.Кэррол и сам не знал. Важно, что повествование захватило и поволокло в потоке бессознательного.
В том то и дело, что прийти к подлинности можно только через опыт симуляции. Интерпретируя на тему "как оно есть на самом деле", мы постоянно заняты делом, "работой жизни" по выражению М.М. Мышление это методическое сомнение, утверждающее онтологический статус мыслящего. Мир "падает" в черную дыру моего сознания потоком мышления. Сознание вне мира. Только мышление создает иллюзию присутствия в мире. Но не есть ли мир чистое присутствие? То есть, по Канту, сознание само конструирует феноменальный мир ноуменальным способом. Останови "обезьяну ума" и мир исчезнет.
Передел восприятия, когда нечего воспринимать кроме факта восприятия. Чистое сознание называется -- чистое от "грязи" бытия. Но возможно ли от неё отмыться?
Блин, куда это я вырулил, а?