Исполнение супружеского долга (Аркадий Тищенко) / Проза.ру

   Жена поставила передо мной тарелку со слипшимися в один комок макаронами. Села за стол, взяла в левую руку блюдце, в правую, стоявшую на нем чашечку кофе.
   - Что это? – спросил я, показав на тарелку.
   - Обед, - пояснила жена, отпивая кофе.
   - Понятно, твой обед у тебя в чашке, - заметил я. – А что у меня в тарелке?
   - Макароны, которые ты отказался есть утром…Тебе они показались недоваренными…
   - Почему ты думаешь, я стану есть их сейчас?
   - А я их доварила…
   Я отодвинул от себя тарелку с доваренными макаронами.
   - Можешь сварить их еще раз, - сказал я, вставая из-за стола, - и подать этот клей для обоев своей мамочке…
   Жена взяла чашечку с кофе в левую руку, а блюдце – в правую. Я знал - это исходная позиция для битья посуды. Сейчас она допьет кофе и грохнет блюдце об пол. На звук очередного разбитого блюдца в кухню сразу же войдет теща.
   Но сегодня до битья посуды дело не дошло. Услышав сравнение макарон с обойным клеем жена, поперхнувшись кофе, закашлялась и начала синеть. Насладиться видом синеющей жены помешала теща.
   - Слава Богу! – крикнула она, влетая на кухню. – А я уже испугалась, что он тебя душит…
   - Извините, не успел, - сказал я. - Вы слишком быстро прибежали...
   Задыхающаяся от кашля жена, показала мне наманикюренный кукиш.
   - Умница, - одобрительно сказала мать, помогая жене поднять ее руку с кукишем до уровня моего лица, - не на тех напал…
   - Какой дурак собирается на вас нападать? – спросил я.
   - Тогда чего все время скандалишь? – теща подала стакан воды жене. – В чем дело?
   Я молчал, глядя на пьющую воду жену.
   - Вы хотите знать правду? - с угрозой спросил я у тещи.
   - Хочу, - решительно сказала она.
   Жена и теща уставились на меня. В их взглядах не было ничего родственного.
   - Ваша дочь не выполняет свой супружеский долг, - сказал я теще после паузы.
   Услышав это, жена поперхнулась водой из стакана и снова закашлялась. Закашлявшись, начала краснеть. Насладиться краснеющей женой не дала теща.
   - Это правда, Наденька? – с плохо скрываемым любопытством, спросила она жену.
   - Мамочка! – прохрипела дочь. - Уж чья б корова мычала, а его лучше б молчала! Спроси его, когда он прикасался ко мне в постели последний раз?
   - Действительно, когда, - заинтересованно спросила теща, удобно усаживаясь на стул и готовясь к отчету о моих действиях с ее дочерью в постели..
   - У вас, что крыши поехали? – опешил я. – При чем здесь кровать?... Я вам про супружеский долг, а вы мне про что?..
   Жена и теща переглянулись.
   - Ты про какой супружеский долг говоришь? – уточнила теща.
   Я удивленно посмотрел на нее.
   - А вы не догадываетесь?
   - Я думаю – это ты не догадываешься…
   - Видишь, мама, - сказала жена, - он даже забыл уже, что такое супружеский долг...
   - Во всяком случае, - перебил я тещу, - не про постель сейчас речь…
   - А про что? – одновременно вскрикнули мать и дочь.
   - Про что, про что!? – нервно повторил я. – Про стол… Вот, про что..
   Жена и теща посмотрели друг на друга. Затем мать медленно перевела взгляд на меня.
   - Извращенец! – бросила она мне и выразительно посмотрела на дочь. - Ему постели уже мало...
   - А кормить меня несколько лет одними макаронами – это как? – крикнул я женщинам в лицо, придвинув к ним тарелку с макаронами. – Не извращение?.. Разве это не супружеский долг жены, чтобы муж всегда был сытым?..
   Я в сердцах ударил кулаком по столу.
   Жена торопливо разжала, бывший наготове кукиш и испуганно прижалась к матери. Теща обняла дочь за плечи, выставив вперед свободную руку, ограждая себя и жену от дальнейшего моего возмущения.
   Негодование бурлило во мне, предлагая вырваться наружу матом.
   - А вы знаете, что ваша Наденька вот уже больше года обещает мне пожарить картофельные дранцы…- сдержав мат, бросил я через тещину руку, как камень через забор.
   - Дались ему эти дранцы, - вскрикнула жена так, будто камень попал в нее. – Ну, пожарю я ему эти картофельные блинчики, мама, пожарю!
   - Ты скорее меня в могилу сведешь, чем пожаришь…
   - Я бы тебя вместо могилы на какую-нибудь работу свела, - подала голос теща.
   Я обессилено опустился на стул, стоявший у стола.
   - Если бы я знал, что вы привезете меня в свой город, чтобы кормить макаронами, - пытаясь успокоиться, тихо сказал я, - повесился бы на хрустальной люстре в ЗАГСе…
   - Можешь это сделать и в нашем городе, - бросила жена из-за плеча матери.
   - Ты же слышала - для этого ему нужна хрустальная люстра, - напомнила теща.
   - Возьмем напрокат, - поспешно пообещала жена. – Чего не сделаешь для любимого…
   - Зачем тратиться? – спросил я. – Спрыгнуть с балкона дешевле...
   - Давай, прыгай, - сказала жена. - Как раз попадешь в ресторан...Там и закажешь себе дранцы...
   Теща и дочь понимающе переглянулись. Жена, выразительно кивнув в мою сторону, покрутила пальцем у своего виска.
   - Чувствую у вас скоро от битья посуды дело дойдет до рукоприкладства, - со вздохом сказала теща.
   - Не переживайте, - успокоил я ее, - к вашей дочери руку прикладывать уж точно не стану… А вот, что касается своей жены, то если не укоротит язык может и схлопотать…
   - Ты руки-то не очень распускай, - подала голос жена.
   - Правильно, доченька, - поспешно поддакнула теща. - Заведи своих деточек вот тогда и распускай…
   - Куда ему о своих детях думать, - сказала жена, - если у него голова забита одними дранцами…У него же в голове только сырой тертый картофель…
   - Кстати, дорогой зятек, - перебила теща дочь, - должна тебе напомнить, что от картофельного крахмала хорошо стоят только накрахмаленные воротнички…
   - И не стыдно вам, Марья Ивановна!? – возмутился я.
   - А чего стыдиться, если об этом написано во всех «советах домохозяйкам», - пояснила теща.
   - Это просто счастье, что у вас нет внуков, - осуждающе сказал я теще. – Чему бы вы их научили?
   - Чтобы они не были похожи на отца! – сразу же ответила она.
   Я замолчал. Это был удар ниже пояса.
   Злорадно хихикнула жена.
   Бессильная злоба клокотала во мне. Два сапога - пара! Что дочь, что маменька! Стервы, а не родственнички!
   - Знаете о чем я жалею? - тихо сквозь зубы спросил я. - О том, что я не верблюд…
   - Не дай Бог! – вскрикнула жена. – Это сколько пришлось бы тебе жарить дранцев?..
   - Ну, пьешь ты, пожалуй, и сейчас не меньше верблюда, - обронила со вздохом теща.
   - Подожди, мама, - поспешно перебила тещу жена. – Интересно, чего это его от супружеского долга потянуло к верблюдам?
   Я выдержал паузу и сказал:
   - Я мог бы несколько месяцев обходиться без ваших макарон...
   - Не семья, а зверинец! - вздохнула теща, вставая и направляясь к двери.
   - Я с тобой, мамочка! - поспешно сказала жена, догоняя тещу.
   … Долго сидел у себя в комнате, жалея себя и борясь с желанием пойти на кухню и съесть обойные макароны.
   Посторонний звук доносившийся из кухни отвлек от грустных мыслей. Прислушался. Не поверил ушам. Подошел к двери, осторожно приоткрыл ее. Точно, ошибиться я не мог – на терке терли сырую картошку. Этот звук показался мелодичнее всякой музыки. Нежность к жене дрожью пробежала по всему телу, затихнув в голодном желудке. Услышала, наконец-то, голубка, своего котенка. Я верил, что любовь ко мне до сих пор живет в ее сердце. И не ошибся! Почувствовал, как ответное чувство шевельнулось во мне. Чего греха таить, во многом происходящем в семье есть и моя вина! Завтра же сажусь за изучение объявлений биржи труда. Устраиваюсь на работу. Любую! Пора быть не только главой семьи, но и ее кормильцем.
   …Тихо вошел на кухню. Жена сидела за столом, спиной к двери.
   - Спасибо, дорогая! – нежно сказал я, запрокидывая ее голову и целуя в лоб.
   - Осторожно! – крикнула Надюша, отстраняясь.
   Взглянув на жену понял странный привкус от поцелуя.
   Все ее лицо было покрыто маской из толстого слоя тертой картошки.
   На плите, в кастрюле закипала вода, из которой, как пучок соломы, торчали еще сырые макароны.