Драконами считаются позвоночные существа, имеющие более четырёх
конечностей. Помимо традиционных летающих ящеров с четырьмя лапами и крыльями, к ним можно отнести и кентавров, и грифонов, и ангелов….
Автор заранее просит прощения у глубоко верующих людей на тот случай, если рассказанная история покажется им некорректной. Поверьте, я был движим только желанием разорвать дистанцию между жизнью церковной и повседневной жизнью обычных людей. Бог вокруг нас.
Будем знакомы.
Я появился на свет 3 с лишним года назад. Это было похоже на пробуждение ото сна. Я открыл глаза в каком-то захолустье, во что-то одетый и напичканный всей необходимой для жизни в этом мире информацией. Информация была заложена в меня, как обычная человеческая память, это была полная картина всей моей прежней жизни, но с оговоркой, что этого на самом-то деле не было. Получалось, что мне 30 лет, родители давно умерли, не женат и не был никогда, а родом я из небольшого посёлка, расположенного в очень отдалённом районе России.
Ещё я знал всё то, что знало человеческое общество на день моего «пробуждения» и мог говорить на всех языках, на которых говорили люди мира, имеющие европеоидную внешность. Для чего мне всё это я не знал. Знал только, что если я вдруг вынужден буду оказаться в любой из стран, где живут в основном люди европеоидного типа, я сразу «вспомню» историю своей жизни именно в этой стране. Получалось, что у меня нет национальности и Родины, в том её понимании, которое есть у людей. Да и внешность моя подходила практически для любой из стран, языки которых мне известны. Гражданин мира…
Я сидел на скамейке в скверике. Было темно и сыро. Вокруг не было ни одного человека. Я встал на ноги, привыкая к ощущению своего тела, и пошёл на мерцавший где-то вдали свет.
Свет исходил из окон железнодорожной станции и от нескольких фонарей, освещавших прилегающую территорию. В зале ожидания, куда я вошёл, было темновато и пахло как-то неприятно, но это меня не смущало. Я порылся в карманах и обнаружил там какие-то деньги и документы. Что написано в документах, мне было читать не обязательно, я и так всё это знал. Я купил билет на поезд, следующий к ближайшему городу, и начал своё путешествие, не имеющее цели.
Поезд не спеша пробирался через лесные просторы, мерно постукивая колёсами на стыках рельс. В вагоне между «клюющими носом» пассажирами неуверенной походкой пробирался изрядно подвыпивший, но позитивно настроенный мужчина средних лет, явно ищущий компании для разговора. Он подсел к группе молодых людей и приветливо поинтересовался у ближайшего к себе паренька:
- Тебя как зовут?
- Вася,- ответил розовощёкий парнишка, явно забавляясь общением с этим мужичком.
- Во! А у меня сын – Вася! - радостно вскричал мужичок и начал что-то долго и проникновенно говорить молодёжной компании, сидевшей на расположенных друг напротив друга сидениях. В слова я не вслушивался, но по тому, что оттуда время от времени доносились взрывы веселого смеха, понимал, что компания молодёжи не тяготится обществом подвыпившего мужичка.
Вася…. Я подумал, что мне ещё рано развлекаться беседой с подвыпившим пассажиром и, опасаясь, что мужичок, вдоволь насладившись обществом молодёжи, пожелает познакомиться и со мной (а я тоже Вася и тоже сижу около прохода между сидениями), изобразил глубокий сон.
В том состоянии, когда для всех прочих я выглядел сладко спящим, я мог, наконец, спокойно проанализировать, какая же информация имеется у меня в голове.
Первая и неприятная новость, которая вдруг всплыла в моём сознании, это то, что я не очень-то человек. Я «вспомнил», что имею довольно серьёзные отличия от всех тех людей, которые сидят вокруг меня. Внешне это незаметно, но отличия есть.
Во-первых, у меня есть крылья. Я ещё их не видел, но точно знал, что они есть. Знал я и то, что об этом никому из людей лучше не говорить. Крылья сложены у меня на спине так плотно, что я даже могу ходить в баню, и никто ничего не заподозрит, если я их не расправлю, настолько чётко они имитируют мышцы спины нормального мужчины. Кстати, по поводу пола - тоже всё в порядке, не заблуждайтесь.
Во-вторых, я не нуждаюсь в пище и воде. Я умею изображать приём пищи и питьё, но процесс этот чисто механический, в ближайшем удобном месте я могу всё поглощённое исторгнуть из себя естественным для людей способом, но в непереработанном виде. Естественно, людям лучше это не видеть и не нюхать.
В-третьих, я могу не дышать. Мне не повредит никакая глубоководная «прогулка» или заточение в герметичном сосуде. Без воздуха я могу обходиться сколько угодно времени, а мои движения грудью – просто имитация дыхания, чтоб не привлекать внимание окружающих, да и говорить без воздуха я не смогу, потому что голосовой механизм у меня такой же, как у людей.
В-четвёртых, мне нет необходимости спать. В этом смысле я богаче людей на 8 часов в сутки, но беднее тем, что не могу видеть снов, правда и уставать не могу.
Ну и в-пятых, я не умею ни мёрзнуть, ни страдать от жары. Почему-то именно это меня особенно удручало, хотя удобство именно этого моего свойства не вызывало никаких сомнений.
Как результат всех этих свойств – понятие «болезнь» для меня чисто условное, то есть, я знаю, что это такое, но ко мне это не имеет никакого отношения. Позднее я выяснил ещё и то, что в отличие от людей, я мог видеть в почти полной темноте и с чёткостью, которая людям недоступна, ну и слух мой такой чуткости, о какой люди и не мечтают.
Трудно сказать, насколько меня порадовали все эти «открытия». Признаюсь честно, обнаружить себя просто нормальным человеком, проснувшимся на скамейке в саду, мне было бы приятней. Вся проблема заключалась в том, что имея так много физиологических отличий от людей, я не имел никаких психологических отличий. По сути, я был просто сверхчеловек, но совершенно не желающий становиться супергероем, а в таком случае чувствуешь себя скорее уродом, потому что вся твоя исключительность просто мешает жить.
Не имея цели, или просто не понимая, какая цель у моего существования, я начал перемещаться из одного населённого пункта в другой. Иногда просто пешком, иногда на попутных машинах, иногда на разнообразных видах транспорта. Когда заканчивались деньги, я подрабатывал неквалифицированным трудом типа погрузо-разгрузочных работ. Если учесть то, что на пищу я не тратился и постоянного жилья не заводил, все мои затраты как раз и ограничивались билетами на транспорт, да иногда тратами на покупку одежды и обуви. Всё это не требовало больших средств, поэтому часто трудиться не приходилось.
Мой замечательный организм предоставлял мне массу возможностей для путешествий. Сначала я просто наблюдал жизнь вокруг и слушал разговоры людей. Спустя какое-то время, я ощутил потребность участвовать в этих разговорах. Простое правило: «внимательно слушай и сочувствуй», не было заложенной в меня инструкцией, я сам понял, как надо разговаривать с людьми, но главное – мне самому стало интересно, я старался понять сущность человеческих переживаний, движение их чувств, порывы их душ, пытался уловить недосказанное, потаённое.
Очень редко, глубокой ночью, когда на небе не было Луны, где-нибудь в глуши я расправлял свои крылья и летал. Чтоб никто не видел. Шокировать людей зрелищем моего полёта не входило в мои планы, но как-то освоить свой личный летательный аппарат было нужно, раз уж он у меня есть. Летать на крыльях было не особенно удобно, потому что очень трясло, если не парить во встречном потоке, но постепенно я приноровился делать это более-менее сносно, справедливо полагая, что такой навык вполне может мне пригодиться. Чуткое ночное зрение и неправдоподобно хороший слух позволили мне сохранить в тайне свои воздушные эксперименты. Крылья оказались довольно большими, хотя и складывались очень компактно, в развёрнутом виде они были размахом около четырёх метров, что, впрочем, нормально, потому что мои 70 с хвостиком килограмм всё-таки надо было поднять вверх, опираясь на воздух и не нарушая законов физики. Крылья были перепончатые, что-то отдалённо напоминающее летательный аппарат летучей мыши. Так что, с точки зрения нормального человека, я в крылатом состоянии был малопривлекателен, скорее даже жутковат. Этот факт не способствовал тому, чтобы я делился с кем-нибудь из людей информацией о своём приспособлении для полётов.
Мои полёты были очень редкими, я не воспринимал их всерьёз и старался поменьше думать о своей исключительности. По прошествии трёх лет беспорядочных странствий, я начал ощущать себя практически нормальным человеком. Я думал, как они, чувствовал, как они, жил рядом с ними, слушал их и говорил с ними. Что-то нас связывало, кроме внешней похожести, я с интересом слушал разговоры разных людей, искренне интересовался их судьбами, чувствами и мыслями. Мне всё это хотелось знать, я собирал как в копилку всю эту информацию, фиксировал свои ощущения и чувства, при этом внутренне менялся сам, пропуская через себя всё это.
Меня, почему-то, не беспокоили вопросы моего происхождения и, если бы не крылья и не прочие физиологические особенности, я бы чувствовал себя в обществе людей вполне комфортно. Я старался не думать о своих отличиях от людей и прекрасно себя чувствовал, перекатываясь с места на место и нигде не задерживаясь надолго. Наверное, так себя ведёт маленький ребёнок, которому абсолютно не интересны проблемы мироздания и его собственное строение и предназначение.
Продолжение: http://proza.ru/2018/09/19/770