Резкий порыв холодного ветра, неожиданно налетевший из-за угла, сбил работу датчиков, заставив их зайтись в истеричном пиканьи. КА остановился, запустил диагностику и, убедившись, что все системы работают нормально, пошёл дальше, старательно обогнув покрытую радужной плёнкой бурую лужу. Дело было вовсе не в брезгливости, просто здешняя вода плохо влияла на металл внешней обшивки — медленно, но неукротимо разъедала её, заставляя покрываться грязно-рыжими пятнами ржавчины, против которой не спасало ни одно покрытие. Приходилось менять детали целиком, внимательно следя, чтобы частички разлагающегося металла не попали внутрь механизма. В этом случае уже ничего не помогало — через какое-то время роботы «сходили с ума»: в отчётах начинали мелькать сообщения о системных сбоях, причём, даже там, где всё работало нормально, при попытке общей диагностики доступ к управлению извне блокировался, и роботы или принимались громить лабораторию, или лезли в общую информационную сеть, атакуя её вирусами, или предпринимали попытки к бегству. Поэтому при первых же признаках «водной болезни» подозрительный субъект подлежал утилизации — весьма трудоёмкой и энергозатратной процедуре. Желая снизить свои потери, Хозяева добавили роботам новую функцию для распознавания воды и водоподобной жидкости, но это помогало мало — опасное вещество находилось не только на земле, но и в воздухе, и могло обрушиться вниз в любой момент, приняв вид мелких капель. Те, кто попадал под них, даже не успевали порой дойти до базы — застывали по пути уродливо скорчившимися фигурами, пока не рассыпались мелкой ядовитой пылью. Их накрывали специальными куполами, а местоположение обязательно заносили на карту в памяти роботов — так практически удавалось избегать опасных зон. Пока удавалось.
Датчики снова запищали, на этот раз обнаружив цель. КА сошёл с дороги на покрытый пожухлой травой газон и, медленно переставляя мощные ноги-подпорки, двинулся к лежащему под кустом телу. То никак не отреагировало на его появление, продолжая смотреть в одну точку мутным чёрным глазом. Свалявшаяся белая шерсть на боку окончательно потеряла свой вид, пропитавшись уже успевшей свернуться кровью. КА навёл на существо щуп, в который был вмонтирован сканер. Через пару мгновений на экране высветились строки:
Вид: собака.
Статус: мертвый.
Энергетическая ценность: 0%.
Полезность: 0 из 100.
КА уже собирался втянуть щуп в «руку» — верхний, гибкий и довольно функциональный отросток — но сбоку послышался шорох, и датчики радостно заголосили: чем ближе оказывалась цель, тем громче они верещали. КА чуть повернулся, направляя сканер на новый объект.
Вид: крыса.
Статус: живой.
Энергетическая ценность: 3,7%
Полезность: 2 из 100.
КА убрал щуп и неторопливо вернулся на дорогу. Крыс в городе много, но толку с них практически нет: чтобы набрать хотя бы 15 единиц полезности, надо поймать не менее сотни крепких взрослых особей. Долго держать в одном месте такое большое количество крыс нельзя — они начинают грызться между собой, серьёзно ранят, а то и убивают друг друга, снижая свою полезность до критической точки. Поэтому Хозяева решили, что ловить их нецелесообразно. КА не спорил. Его дело — выполнять заложенные в программу приказы Хозяев да следить за работой собственных систем, при любых сбоях обращаясь в лабораторию. Всё остальное его не касается.
Улица закончилась. КА заполнил промежуточный отчёт, заархивировал запись, прогнал по упрощённой схеме общую диагностику, просмотрел результат работы внешних датчиков, считывающих состояние окружающей среды — температуру, влажность воздуха, изменение атмосферного давления (изменения в показателях могли прогнозировать возможные осадки), и повернулся, намереваясь проверить другую сторону улицы.
Писк датчиков и тоненький голосок сзади раздались практически одновременно.
— Кто здесь?
КА медленно повернулся. В дверном проёме последнего дома — одного из немногих относительно целых на этой улице — стояло биологическое существо. Худое и грязное, замотанное в рваную, давно потерявшую вид тряпку. Волосяной покров на голове скатался, превратившись в паклю, глаза, затянутые гнойной плёнкой, слезились и сильно щурились — видимо, дневной свет причинял им немалый дискомфорт. Если бы КА мог испытывать брезгливость, он прошёл бы мимо и постарался найти существо попривлекательнее. Но внешний вид объекта не имел значения. Для Хозяев гораздо важнее энергетическая ценность и полезность существ. Однако на таком расстоянии определить их практически невозможно: щуп мог считывать информацию в радиусе не более пяти земных метров, зато мгновенно её обрабатывал и почти не давал погрешностей, в отличие от предыдущих версий, которые к тому же ещё и быстро выходили из строя. Виной тому был климат планеты — резко меняющийся, непредсказуемый, не поддающийся контролю. От него страдали не только приборы и роботы, но и сами Хозяева — теперь для нормальной жизнедеятельности им требовалось больше энергии, поэтому в ход шли любые живые биологические единицы, если показатель их полезность после переработки не опускался ниже пограничной отметки. А значит, и то существо, что стояло сейчас перед ним, обязательно нужно проверить.
Приготовив щуп, КА начал медленно приближаться к дому. Следовало быть осторожным: объекты в последнее время стали чересчур пугливы, и поймать их стоило большого труда. Даже ловчие сети и дротики с транквилизатором не всегда помогали. Да и пользоваться ими не всегда оказывалось целесообразно — они чуть ли не в два раза снижали уровень полезности, поэтому на мелких и больных существах их не применяли.
Он почти достиг максимально большого для щупа расстояния, когда под его левой опорой что-то громко хрустнуло.
— Эй, здесь кто-то есть? — вздрогнув, спросило существо. — Отзовитесь!
— Да, — ответил КА.
Он был из старой партии роботов — той, что прилетела с Хозяевами, а не создавалась на этой планете, поэтому обладал саморазвивающимся кибернетическим интеллектом: не просто выполнял заложенные в него программы, но и разрабатывал новые. Одной из них стало изучение местного языка и обычаев — чтобы отлов объектов проходил успешнее, нужно было узнать их привычки и принципы адаптации к окружающей среде. Вообще такие роботы, как он, обычно трудились в лаборатории, но сейчас рядовых ловчих катастрофически не хватало, поэтому Хозяева отправляли на полевые работы всех, кто был в состоянии передвигаться.
— Кто ты? — задало новый вопрос существо и, не дождавшись ответа, добавило: — Я Джейн.
КА, сделав ещё два шага, оказался наконец в зоне действия сканера. Прибор тихо пикнул, выдавая информацию:
Вид: человек.
Статус: живой.
Энергетическая ценность: 19%
Полезность: 8,5 из 100.
Цифры оказались критическими: если предполагаемая полезность объекта не превышала 7 единиц, его не отлавливали, потому что затраты на переработку в таком случае оказывались выше, чем получаемая выгода. С маленькими человеками было так же трудно, как с крысами, только последние убивали друг друга, а первые умирали сами часто ещё на стадии транспортировки. Хотя если существо пойдёт с ним само… Тогда полезность даже возрастёт — отданная добровольно энергия лучше усваивалась, экономя силы Хозяев. Так что ему нужно попытаться любыми способами наладить с человечкой контакт.
— Эй, почему ты молчишь? — нетерпеливо переступила на месте та. — Как тебя зовут?
— КА, — ответил он, сократив до минимума свой идентификационный номер — в человеческом языке не было половины звуков, чтобы назвать его полностью.
— Какое странное имя, — всё равно удивилась человечка. — Ты, наверное, не местный, да?
— Да, — не стал вдаваться в подробности КА.
— Я тоже. Мы сначала жили в другом городе, а потом Генри, мой брат, попал под машину. Мама сказала, что не хочет больше там жить, потому что ей очень больно, и нам пришлось переехать. Я тогда ещё видела. Но со мной всё равно никто не хотел играть. Кроме Тома, нашего соседа. А потом он куда-то пропал. И мне на улицу не разрешали выходить и даже окна открывать. Мама говорила — нельзя, а то меня паук заберёт. Ты ведь не паук? — вдруг спохватилась человечка.
Она явно испугалась: голос задрожал, дыхание стало шумным, прерывистым, пульс зачастил. Сканер тревожно запищал, показывая снижение полезности. Нужно было срочно её успокоить.
— Нет, — ответил КА.
Он почти не соврал. Пауками человеки называли сборщиков, и правда чем-то похожих на местных членистоногих: большое тело в виде усечённой полусферы, в котором располагался центр управления роботом, сети и камеры для транспортировки объектов, и шесть гибких подпорок, способных сгибаться под разными углами. Таких, как он, КА, человеки называли демонами, но ведь об этом его не спрашивали, так что и назвать его слова ложью было нельзя. Человечку ответ вполне устроил, и она принялась с прежним энтузиазмом рассказывать дальше:
— Я целый день сидела дома, в темноте. Иногда мама заставляла меня спускаться в подвал — его папа сам сделал, копал очень-очень долго, прямо в нашей гостиной. Потом у меня начали болеть глазки, но к доктору мы не пошли. Папа приносил какие-то лекарства. Они мне совсем не помогали. А ещё очень хотелось кушать, и я часто плакала. Однажды папа пропал. Он просто ушёл и не вернулся. И мама тогда тоже плакала. А потом и она ушла, и я одна осталась. Мне было очень страшно. А ты не уйдёшь?
— Нет.
— Это хорошо, — растянула губы в странной гримасе человечка. — А ты…
Её пульс снова зачастил. Почти тут же электронным эхом ему отозвался взбесившийся сканер. По внутреннему экрану сплошным потоком побежали цифры, выдавая тревожные данные. КА даже сделал несколько шагов к человечке, со всей возможной скоростью ища способ её успокоить — нельзя потерять такой полезный источник информации!
— Ты станешь моим другом?
— Кто есть друг? — немедленно спросил КА.
— Ты не знаешь? — воскликнула человечка и гораздо тише добавила: — У тебя их тоже нет? Ну тогда… тогда я стану твоим другом! А ты моим. Идёт? — приняв его молчание за ответ, предложила она.
— Да, — согласился КА.
Это показалось ему наилучшим решением. Если этой человечке так важно иметь друга, он наверняка нужен и другим. Следует узнать об этом существе во всех подробностях. В лаборатории эти сведения обработают и занесут в память других роботов. Это непременно поможет в отлове новых объектов.
— Расскажи, кто такой друг, — попросил КА, включая запись.
Человечка говорила недолго и сбивчиво, под конец и вовсе мямля что-то неразборчивое. Когда она совсем замолчала, сканер определил её состояние как сон. КА подождал ещё немного, но человечка продолжала сидеть тихо, привалившись к стене (перед началом рассказа она, сказав, что устала стоять, опустилась на землю). Значит, у него есть время прослушать запись и сделать первые выводы.
Он почти ничего не понял из того, что услышал. Например, что такое игрушки и зачем ими меняться. Или почему нужно делать друг другу ещё одни странные вещи — подарки. А тем более хранить то, что не имеет материальной формы — секреты! Не говоря про совсем уж необъяснимые лакричные палочки, которые надлежит съедать только вдвоём с другом. Пожалуй, сам он в этом не разберётся, следует вернуться в лабораторию и пересмотреть все архивные файлы, возможно, удастся найти в них нечто похожее.
КА ещё раз проверил состояние человечки. Полезность упала до 7,9 и продолжала медленно, но неуклонно снижаться. Теперь как объект энергии человечка была практически бесполезна — они просто не успеют провести процедуру откачки. Забрать с собой и продолжить исследования? Не получится — на это нет ни места, ни свободных роботов. Тогда, может, провести эксперимент прямо здесь? Что-то такое было в рассказе человечки, весьма подходящее для небольшого опыта. КА отмотал запись на начало и снова внимательно прослушал её. Вот оно! «А ещё друзья помогают друг другу и не бросают в беде. И защищают. От всего плохого. Чтобы никто не мог обидеть или сделать больно».
Тонкая игла, слабо блеснув на солнце, впилась в шею человечки, впрыскивая в кровь тройную дозу транквилизатора. Хватило бы, пожалуй, и одной, но КА хотел быть уверен, что у него всё получится.
Через одну минуту и тридцать семь земных секунд сердце человечки перестало биться. Сканер подтвердил:
Статус: мертвый.
Энергетическая ценность: 0%.
Полезность: 0 из 100.
КА добавил эти данные к своему отчёту. Он считал, что понял слова человечки правильно. Она слишком слаба и не сможет сама о себе позаботиться, что-нибудь обязательно её испугает или расстроит. А так ей уже не будет больно.
Если бы КА мог испытывать эмоции, сейчас он чувствовал бы удовлетворение и гордость.
Из него получился очень хороший друг.