Ту-154 медленно оторвался от взлетной полосы и начал набирать высоту. Лететь от Уфы до Норильска часа три. Пассажиров в самолете немного, половина салона свободна. В начале лета люди из северных краев летят в основном на «материк», а не наоборот. В конце августа – начале сентября отдыхающие массово возвращаются к местам своего постоянного заполярного жительства. Норильск в этом плане не являлся исключением.
Моим соседом оказался мужчина лет тридцати пяти – сорока. Было такое ощущение, что он «застрял» еще где-то в 70-х годах. Об этом свидетельствовал весь его вид: расклешенные брюки, ботинки на высоком каблуке, рубашка с отложным воротником, широкий ремень и прическа а-ля Битлз. Рейс был дневной, дорога дальняя. Сначала летели молча, а затем постепенно завязалась беседа. Парня звали Володей. Как выяснилось, ему надо было добираться до Дудинки, а затем на теплоходе до Игарки. Речная навигация на Енисее в северных широтах уже началась, погода установилась.
Володя рассказал, что работал раньше на Игарском лесопильно-перевалочном комбинате (ЛПК) сезонно и теперь ехал снова. Как правило, сезонные рабочие жили в Северном городке в двухэтажных общежитиях барачного типа. Имелась столовая и магазин. Часть их с наступлением зимы оставалась в городе.
Лесоматериал на ЛПК доставлялся сплавом плотами по Енисею. Комбинат перерабатывал и отгружал более миллиона кубометров экспортного пиломатериала в год, не считая продуктов глубокой переработки древесины. Игарский морской порт позволял обслуживать сразу до 25 крупнотоннажных судов, уступая по объемам поставок только Архангельску.
В Игарке базировалась поисково-съемочная геологическая партия, которая проводила работы в Игарском районе. Узнав, что я имею к ней непосредственное отношение, собеседник Володя как-то озадаченно посмотрел на меня и поинтересовался моей фамилией. Затем последовала фраза:
- А я о тебе слышал! Вы же геологи хотели в тундре рабочего прикончить и в болоте утопить. У нас об этом на Северном городке говорили.
- Неужели! – удивился я.
Возникла пауза. Такая оказывается о нас шла молва, а обо мне в частности. Пришлось некоторым образом разъяснить соседу по креслу суть дела.
Рабочих катастрофически не хватало. Набирали их на полевой сезон в Игарке. Практически все они были с Северного городка. Главный геолог партии в самом начале сентября отправил в наш полевой отряд одного из таких кадров. Парень молодой, спортивного телосложения. На этом все его достоинства заканчивались. Сходив в первый маршрут, он оказался не в восторге от трудовых геологических будней. На другой день выпал снег и подморозило. Это вполне обычное явление. Потом снег, как правило, таял, а работы еще продолжались до конца сентября – начала октября. На рабочих напала «пингвинка», когда они от утреннего холода передвигались в позе пингвинов, но парни не роптали. Развели костер. Завтрак у геологов неприхотливый. В котелке разогрели кашу, да чаек крепкий и горячий «сгоношили». Молча позавтракали и стали собираться. Пора на работу.
Наш персонаж продолжал сидеть у костра, поворачиваясь к огню то одной, то другой стороной и даже умудрился прожечь себе телогрейку, а затем произнес:
- В маршрут не пойду. Вызывайте вертолет и вывозите меня!
- Почему? – спросили его.
- Я не Camel. – заявил рабочий.
Своим отказом он мог повлиять на других, да и вообще, вел себя как пижон. Вот и решили его немного припугнуть, а болот в районе Игарки действительно много. Поддержки у окружающих он не получил и как-то сник, добавив:
- В Игарке скажу, что вы хотели меня убить.
Видимо, он воспринял всю эту ситуацию всерьез. Долго не думая, вышли на связь. С первой же оказией вертолетом отправили его на базу партии. На этом инцидент был исчерпан.
Володя молча выслушал рассказ и ничего не сказал. Чуть позже он пересел на другой ряд кресел, где нашел себе нового собеседника.
Точно по расписанию самолет совершил посадку в аэропорту Норильска «Алыкель». Мы сухо попрощались друг с другом. Больше наши пути уже не пересекались.
Наверное, молва о злодеях-геологах жила еще некоторое время.
Сентябрь 2018 г.