Уютный обшарпанный городок Геленджик в 1972 году принимал на отдых равноправно- безликих трудящихся советской страны.
Эти убогие люди, получая чиновничьи права, регламентировали жизнь граждан, ревниво пресекая кем-либо нарушение размеренного течения социализма.
В 1971 году рассчитался с государством, отдав долг вместе со здоровьем на службе в северном флоте. Имея морскую специальность, не хотел быть участником производственных рейсов, наблюдая мир из трюма судна.
Дальнейшая жизнь представлялась в мечтах об яхтенных плаваниях в океане, о подводном тропическом мире.
В это время на Черноморском побережье Кавказа отсутствовали крейсерские яхты, да и вообще какие либо парусные лодки. Принял решение строить своё собственное парусное судно. Для законного оформления предприятия отправлял письма в Спорт Комитет СССР, в министерство спорта и туризма, в институт спортивного инвентаря ВИСТИ.
Присылали ответы с требованиями к обеспечению организации выхода в заграничное плавание, к устройству океанской яхты. Все мои помыслы занимали эти мероприятия. Но обыденность чередующихся дней заставляла зарабатывать деньги на проживание.
Прогуливаясь по городской набережной, увидел на глиссерной станции пансионата «Кавказ» группу ребят, собирающих парусный швертбот класса «М». Познакомившись с ребятами, узнал, что организатором затеи являлся спасматрос Эдик Калюкин, выбивший в пансионате приобретение двух швертботов. Собравшаяся компания ничего не знала о парусных лодках и вообще о море, но хотела покататься.
Я уже изучил теорию плавания под парусами, имея практику управления швертботом и килевой яхтой, занимаясь с 1965 года на водной станции города Новороссийска. Помог ребятам вооружить швертбот, выйдя на нём в бухту.
Яхта имела большую парусность с малой остойчивостью, что привело к быстрому опрокидыванию судна и очень трудному выходу на берег.
На этом энтузиазм ребят пропал.
В дальнейшем швертботы были переданы в портопункт и, валяясь без применения, попали ко мне в Станцию Юных Техников. С этого времени Эдик Калюкин старше меня на десять лет, уникально проживая, сопутствовал мне по жизни.
Он без денег имел первый в городе иностранный автомобиль и мотоцикл. Занимался конным туризмом на «тарантасе», а зимой в санях.
Осматривал окрестности в пеших походах или на велосипеде. Путешествовал по стране, сплавлялся по рекам. Он презирал условности, государственные запреты, собственность и деньги.
С религиозными паломниками пересекал границы, не задумываясь о хлебе насущном. В семьдесят лет не имея жилья, ночи проводил за городом в лесопосадках, умостившись в ямке и накрывшись целлофаном.
Я, не имея друзей, общался с подобными людьми. В 1973 году ко мне подошёл паренёк Гена Елагин, представившись учеником, окончившим восьмой класс. Он приехал с матерью из шахтёрского городка к родственникам. Совместные беседы о море распалили его желание остаться жить в Геленджике и плавать на яхте. Посоветовал ему записаться в кружок судомоделизма при Станции Юных Техников, для получения знания о плавсредствах.
Директор СЮТ Гриценко Владимир в виду отсутствия руководителя кружка судомоделистов, предложил Елагину занять эту должность, невзирая на малолетний возраст.
Я, проживая рядом с Домом Пионеров, принялся оказывать помощь Елагину учебниками, обучая столярному и слесарному делу. Договорившись построить детский парусный швертбот «Оптимист», выписал его чертежи из института ВИСТИ. Построив первый швертбот, приобщили детей к парусному спорту. Получив поддержку директора Гриценко, принялись за серийное изготовление яхт и проведение тренировок в море в любое время года.
Уговорили меня поработать руководителем кружков для постройки яхт и обучению детей судовождению. Занимаясь с детьми, построил пять швертботов класса «Оптимист», двухместный «Кадет» и шести метровую яхту «Маленький принц». Материалы добывал, выламывая доски из разрушенного здания почты, получал в виде спонсорской помощи от родителей детей. Всё это делал с энтузиазмом для себя, проникая в парусный мир. Елагин, окончив школу, был призван на двух годичную службу в армию.
Я, владея парусным флотом и группой детей-яхтсменов, принялся за строительство причала рядом со спасательной станцией для размещения яхт и проведения тренировок на воде. По совместительству, работая на спасстанции старшим глиссеристом, причал строил на свои средства, доставляя металлолом с окрестностей и дна моря. Сваривал в конструкцию с помощью детей. Доски для настила выдал Лесхоз. Построив причал, яхты и обустроив мастерскую для судостроения, объявил о преобразовании судомодельных кружков в яхт-клуб, начав привлекать взрослых к занятию парусным спортом. Из института «Океанология» получил списанные деревянные и пластмассовые вельботы. Принципиальный директор СЮТ Гриценко перестал выплачивать нищенскую зарплату в связи с моей деятельностью несовместимой с судомоделизмом.
Я растил ребёнка, на что требовались деньги для проживания.
Уволившись из СЮТ за полгода до возвращения Елагина, купил в Новороссийском пароходстве списанный девяти метровый алюминиевый танкерный спасательный мотобот. Установив в огороде у родственников, на улице Островской, начал переоборудовать в парусную яхту с помощью своей семьи и увлекаемых мною ребят. Моя учёба в мореходном училище не допускала к судоводительской работе на малых судах. В 1972 году окончив курсы глиссеристов, устраивался работать на катера с подводными крыльями. В 1974 году отучился на курсах судоводителей судов до двести тонн. В это время летом в Геленджикскую бухту заходила из Туапсе парусная шхуна «Таврида». Посетив её, сдружился с капитаном Вадимом Сухиным предложившим совместно владеть судном.
Перегнав яхту на содержание строящегося Новороссийского яхт-клуба, и приняв обязанности старпома, приступил к содержанию шхуны с участием в морских походах. Зимним штормом затопило в Новороссийской бухте исследовательский теплоход «Нахимов». Получив от института разрешение, снимал с поднятого со дна судна снаряжение и оборудование, перевозя и комплектуя шхуну «Таврида». Отсутствие парусов украшающих Геленджикскую бухту заметило руководство города, осознав, что яхты должны быть принадлежностью курорта. Чиновники обращались ко мне с предложениями о развитии парусного спорта. Но меня не интересовала общественная деятельность.
Прибывшему из армии Елагину предложили занять пост директора яхт-клуба с предоставлением трёх комнатной квартиры, с условием обзаведения семьёй.
Я взял Елагина в морской поход для приобретения им ценза плавания с целью получения яхтенного удостоверения. Потребовав от председателя Новороссийского яхт-клуба выдачи квалификационных удостоверений, отпечатал бланки в Геленджикской типографии. Пригласил из Новороссийска трёх яхтенных капитанов, организуя приёмку экзаменов по утверждённой Спорт комитетом программе. Кроме меня сдавали экзамен ещё четверо Геленджикских яхтсмена, но законность получения диплома яхтенного капитана была только на моей стороне. Всё больше людей увлекались яхтами, становясь завсегдатаями яхт-клуба. Организовали федерацию парусного спорта в Спорт Комитете. Меня угнетали общественные обязанности, но единодушно на меня навешивалось председательство в клубной технической комиссии. Яхт-клубу передали пляж пионерского лагеря «Заполярье» на Толстом мысу.
Для меня эта территория стала местом деятельности на много лет.
Перевёз сюда свой мотобот с мастерской и сварочным оборудованием. Без оплаты труда перестраивал помещения под эллинг для яхт, бытовки и мастерские. Работая в НПО «Южморгеология», доставил в клуб ещё один девятиметровый алюминиевый безмоторный спасательный бот. Установил на нём собственный дизель, переоборудовав бот в катер обслуживающий экспедиционные суда, стоящие в бухте. Для обеспечения яхтсменов плавсредствами договорился с Вадимом Сухиным о передачи из Новороссийского клуба, десять старых больших швертботов. Вывозя глиссером на рыбалку первого секретаря горкома партии, уговорил приобрести мореходную яхту.
Первую в Геленджике яхту для морских плаваний серии «Ассоль» купила для детей заведующая курорторгом, впоследствии расстрелянная государством за крупные махинации по тогдашним понятиям. Чиновничья власть начала приобретать яхты. Привезли швертботы разного класса. Килевые яхты; класса «Солинг», семиметровую класса «Четвертьтонник», девятиметровую польскую серии «Картер-30» класса «Полутонник», двенадцатиметровую серии «Алькор» класса «Однотонник».
Я бесплатно обслуживал все яхты ремонтом, изготовив для них передвижные кильблоки-прицепы. На яхте компромиссе «Ассоль» в 1981 году совершил одиночное плавание в штормовых условиях по Азовскому морю. Все яхты, совершив по одному выходу в море, стали на мёртвый якорь без надзора и обслуживания. Оказалось, что романтика моря присутствует только в головах людей находящихся на пляже. Тяжесть плаваний уже в первом рейсе отбивает охоту к выходу в море. Штормовой погодой яхты выбрасывались на берег, получая значительные повреждения. Никому не нужные яхты были проданы за мизерные суммы. Оставшаяся группа «яхтсменов» использовала яхт-клуб для демагогических бесед.
Я, с 1980 года работая на территории яхт-клуба в объединении «Южморгеология» построил рейдовый мотобот. Принял девятитонный «Адмиральский» катер, используя суда в клубных целях. В Ленинграде купил и привёз для института три швертбота класса «ОК Динги», три парусных катамарана класса «Б», тренируя на них детей сотрудников предприятия. Для отдела экологии получил семиметровую килевую яхту класса «Четвертьтонник». Вывозил на ней в море лаборантов. В 1983 году привёз из Латвии парусный двенадцати метровый крейсерский катамаран «Солнечный ветер» серии «Центаурус».
Для его обслуживания договорился с институтом «Океанология» на передачу клубу списанного исследовательского судна «Орбели». Подтащив его к берегу и соорудив переходный мостик, создал причал для катамарана. Залив участок пляжа бетоном, и закрепив лебёдку, изготовил слип-площадку для вытягивания катамарана на берег. Установленный на берегу вагончик использовал для дежурств и складирования яхтенного снаряжения. На яхте тринадцать лет работал с помощником Виктором Ивановым. Каждое лето с мая по декабрь обслуживали выходы в море сотрудников института. Участвовали в парусных регатах на кубок «Чёрного моря», в Болгарии на международный кубок «Димитрова», в 1983 году в международной парусной регате на кубок «Балтийского моря», занимая призовые места. Для участия в регатах набирали молодых сотрудников Объединения, обучая в море работе с парусами. Воровское преобразование страны привело к полной разрухе в яхт-клубе. Оставшиеся плавсредства были разбиты, а территория, переданная ЦСК ВВС, превратилась в полигон шашлычных мангалов.
Елагин Геннадий Исаевич, успевший вжиться в роль высоко поставленного чиновника-директора, и добросовестно выполняя эту обязанность, разочаровался в яхтсменах, не проникшихся яхтенным спортом.
Уволившись из клуба и вернувшись в Станцию Юных Техников руководителем кружков судомоделизма, вечера проводил в компании таких же ностальгирующих «яхтсменов», любителей безмерного питья спиртного и бесконечных разговоров о морской романтике. Его здоровье, не выдержав возлияний, подорвалось инвалидностью приведшей к скоропостижной смерти в 2010 году. До последних дней Елагин Гена оставался неукротимым приверженцем детского парусного спорта.
Я, причастный к созданию и являясь постоянным членом Геленджикского яхт-клуба, много сил вложил в строительство материальной базы клуба, с единственной выгодой – быть в среде парусного мира, проведя в нём всю свою жизнь.