Три года изоляции в дивизионе подводных лодок Северного флота подорвали психическое состояние моряка торгового танкерного судна, избороздившего океаны мира. В первые летние дни семьдесят первого года, возвратившись домой в Черноморский городок Геленджик, получил паралич лицевого нерва не позволивший продолжать работу на экспедиционном судне института Океанология. Лечение в период пляжного сезона лишало общения с любимым подводным миром. Нахождение на распутье усугублялось опустошением.
Отец, принимая участие в моей реабилитации, купил большую надувную лодку. Первое пробное плавание вдоль пляжа привело к изъятию плавсредства пограничниками, охраняющими рубежи социалистической родины.
Мою связь с морем отец решил осуществить через своего напарника по шахматной доске владеющего лодкой и увлекающегося рыбалкой.
Пожилой рыбак, работая баянистом выглядел импозантно, будучи причастным к миру искусства.
Я, приняв предложение стать совладельцем гребной лодки, базирующейся на рыбстане Толстого мыса, приступил к её ремонту. Дубовый, с рассохшейся обшивкой, четырёх вёсельный ял, имел преклонный возраст, потребовавший вложения больших сил и средств. Спуск громоздкого судна на воду облегчал покатый бетонный слип, оставшийся от военной базы гидросамолётов.
Тяжёлый корпус с пяти -сильным подвесным мотором показал хорошие
мореходные качества.
Подготовка на рыбалку началась с оснастки. Бамбуковая палка и самодельная катушка образовали спиннинг. Крючки из чёрного метала, облудил оловом для осветления, экспериментально нанизав пластмассовый цветной бисер и пёрышки. По семь крючков ввязаны в полутора метровые ставки, прикрепляющиеся к пятидесяти метровой катушечной леске.
Из мелко ячеистой сетки сооружён садок в виде сачка предположительно на двадцатикилограммовый улов. Учитывая хищные наклонности рыбы, закуплен рыбий жир, залитый в бутылочку.
В благоприятную погоду устойчивых летних бризов, оформили на погранзаставе выход в море. Едва забрезжил рассвет, лодка загруженная снаряжением спущена на воду. Под мотором, оставляя кильватерный след, уверено следовали вдоль берега в открытое море за Тонкий мыс. На носу благообразный шкипер отрешённо вглядывается вдаль, очарованный зарёй подступающего солнца над восточным горным хребтом.
Выйдя на двадцатиметровую глубину, опустили в воду снасти, начав бесконечными подёргиваниями подсекать серебристую десяти сантиметровую ставридку, иногда цепляющуюся на все крючки. Разнообразили улов плоские зубастые ласкири, способные откусить крючок от лески. С азартом тянули крупную селёдку, разбрасывающую блёстками чешуйки. Изредка попадались змеевидные сарганы. Со дна нанизывались колючие ерши, тяжеловесные караси-каракосы, раскрашенные каменные окуни-кукушки.
Болтающегося на крючке ядовитого дракончика стряхивали с опаской.
Вынимая висячего плетью хека-голяка, складывали отдельно, брезгливо вытирая руки от слизи. Свешенный с борта в воду садок быстро наполнялся. Решив усовершенствовать лов, на нижний крючок нацепил клочок поролона, сдобрив рыбьим жиром, приведшим к участившимся поклёвкам.
Ароматизированная оснастка привлекла метровую акулу-катрана, замотавшуюся в семи крючках. Вытащенная в лодку, неистово бьющаяся, опрокинула открытую бутылочку рыбьего жира, распространяющего невыносимое зловоние, для ноздрей богемного музыканта, нарушая его гармонию с окружающей прелестью.
Море взволновалось, раскачивая судёнышко, навевая тошноту.
Проносясь среди волн, буревестники сели на воду, ныряя за уловом, запутывая снасти подтаскиваемые к борту. Чайки с яростными криками носились над головой, требуя угощений.
Весомый улов и неблагоприятная обстановка с потерей крючковой оснастки прервали рыбалку.
Время пребывания в море на лодке среди зыбкой стихии у родных прекрасных берегов, зародила мысль сменить работу в трюме океанских судов, на управление быстроходным катером позволяющим ощутить водный мир, сблизившись с морской природой.