употреби, не
злоупотребляя,
пригуби, смакуя и
шамкая, с удовольствием.
акын пел,
пустота безмолвия
впитывала вибрации голоса,
колыхались миражи далеких мегаполисов.
афтар дажи пыталси быть
многозначительным, но подвела
страсть к выпендрежу и употреблению к
месту и не к месту многочисленных шаблонов.
созерцание природы
давало импульс чиловечьей
жисти, рафинированное сознание
порождало монстров, и дажи не спящее.
промблемы какоси эмблемы,
были исключительно в акцентах,
не в пациентах иль процентах, а тока
в ихних, пральных до безобразия скушности.
оставалось дело за малым -
вдохнуть жисть в енти исчадия,
и шобы были похоже оне на зимных
ихних сородичей, шоб има пусто было.
пипец разудалый
знаки отличия стирал
опосредованно - то ты был
немножко жывой, то стал чуток мертвый.
"mene, tecel, fares,
veni, vidi, vici", - треп,
какоси и ляп, трепыхал аляповатую
замшелость, порожняком выстукивая мозолистую тупь.
увидели, возмутились,
осознали и приготовились,
понадеялись, оплошали, профукали,
пропукали, обмишурились, просчитались.
наполненность жистью
вызывало усталость и жилание
отдохнуть от ейной нафсихда, выключитьси,
наконец, из бесконечной цепи приходящих событий.