Тайные бумаги в наследство. Дорога к дьяволу

                ЗЫБИНЫ.               
 
               
               
               
                Фрол Михайлович Зыбин, отец Демьяна Фроловича Зыбина и дед Александра Демьяновича Зыбина был потомок родоплеменной знати когда-то владевшей значительными земельными угодьями имевшей свою дружину и значимое положение в своей округе.               
 Фрол Михайлович Зыбин родился в лесном, тверском крае, в малом городке заставе Светлом, граничившим с землями Великого Новгорода. События, что стались в крае до его рождения, Фрол подрастая, познавал глядя на разграбленные и сожжённые поместья: отца Михаила Владимировича Зыбина и соседей землевладельцев. Давние разрушенные постройки каждую весну зарастали бурьянами и лесной порослью, заставляли Фрола мыслить о лучшей жизни. Но не о такой жизни, какой она была у его деда Владимира Феногеновича Зыбина после прохода опричного войска царя Ивана 4. Зимой 1569 года Иван Грозный проходя с опричным войском через тверские земли к Новгороду, чтобы наказать непослушных новгородских людей, для устрашения наказал и разорил тверских крестьян, посадских людей, лишил неугодных бояр и дворян земель, а то и жизни. И не о такой жизни мечтал Фрол, какой она была у его отца. Позже. Крестьянские восстания, хлебные бунты, смута в тверском крае не без участия иноземных предводителей мечтавших посадить своего человека на царский трон в Москве, - довершили разорение. Толпы крестьянского люда подстрекаемые засланцами из за бугра грабили родовые поместья служивых людей князя - бояр, выходцев из княжеских дружин помещиков дворян и землевладельцев у коих наделы земли были в пользовании (взятой в откуп у помещика или боярина). Но то когда было.
               
                **
               
 Отец Фрола, боярин Михаил Владимирович Зыбин участник и свидетель тех прошлых событий в новой жизни уезда оказался не нужным. Уездным властям требовались бумаги, доказывающие о его принадлежности к боярской родословной. А бумаг не было. В лихолетье смутного времени Михаил Владимирович спрятал их в родовом доме и со своей дружиной ушёл партизанить в леса. Громили обозы и заставы польских захватчиков, кои поддержали самозванца Лжедмитрия I. Продвигаясь по тверской земле, захватчики грабили сельскую округу. Разграбили усадьбу и сожгли жилые дома Зыбиных. Захватили без сражения Тверь. Захватчикам тогда помогла часть бояр. Они сговорились и предали своих горожан. Помогал боярин Михаил Владимирович со своей партизанской дружиной и отрядам князя Дмитрия Пожарского (родственника освободителя Москвы) уничтожать разбойных людей, кои присягнули самозванцу Лжедмитрию II и хотели захватить Тверь. Крепость Твери выдержала две осады. ( Все события, кои произошли в крае в пору смуты, и позже, подтверждаются  историческими источниками.  Далее фэнтези )
 
 При последней осаде Михаил Владимирович Зыбин сражался на стенах крепости. Был тяжело ранен. Люди из партизанской дружины, оставшиеся после сражения в живых, спасли его. Увезли в лес. На партизанскую базу. До поры, коли Михаила Владимировича выхаживали и ставили на ноги, прошло много лет. В уезде сменились власти, и признавать его без бумаг, как родового боярина не желали. Отец Фрола отчаиваться не стал. Вдвоём с женой Акулиной Ивановной вернулся на родовое пепелище. Поселились в маленькой, не сгоревшей сторожке, и начали жить сначала.
 Так сказать застолбили свою землю от чужих глаз. В годы смуты тверской край стал малолюдным. Но в ту пору, когда отец и мать Фрола поселились в сторожке своей разорённой усадьбы край мало - помалу начал заселяться людьми беженцами с северных земель, захваченных шведами.  Михаил Владимирович Зыбин со своей женой кормились по-прежнему в партизанской общине, кою он не распустил и не дал людям пропасть от голода. Была работа. Точнее всей общине было, где работать. Ещё в пору партизанской борьбы против иноземных захватчиков отец Фрола со своей дружиной организовал в лесу скрытое общинное хозяйство. Подальше от больших дорог, что ни есть в самой глуши тверских и новгородских лесов на обмелевших болотах засыпанных землёй сеяли рожь, ячмень, овёс, и лён. Летом косили траву и сушили сено. Зимой сеном кормили скотину: лошадей, коров, овец. Избытки сена и хлеба вывозили в Новгород и продавали надёжным купцам, кои ещё до смуты хорошо знали Михаила Владимировича. Птицу не держали. По сезону её добывали в лесу на озёрах и речушках. Там же ловили и рыбу.
               
                ***

   Шли годы. Михаил Владимирович Зыбин, бывший боярин, не признанный царём Михаилом и его уездными людьми, жил с женой Акулиной Ивановной всё ещё в приусадебной сторожке. Хозяйство было, какое никакое. К сторожке позже сараюшку пристроили. Лошадку Зорьку и десяток кур в нём держали. Для виду. Рядом с жилой сторожкой землю распахали. Акулина Ивановна в той землице с весны до осени и трудилась. Земли той было, кот наплакал. Но со стороны, если глядеть, такое хозяйство не мозолило глаза. Было как у крестьян переселенцев. А они, соседи переселенцы, жили рядом и про основной достаток Зыбиных в общинном хозяйстве ничего не знали. Хотя нет. Знали, что Михаил Владимирович Зыбин бывший служилый боярин. Что в пору смуты его усадьбу разграбили, сожгли и теперь он вместе с женой и сыном живёт на пепелище. В маленькой избушке. Считай рядом с их деревенькой. Да ещё видели, что Михаил Зыбин каждый день, ранним утром выезжает со двора верхом на лошади и едет в Новгород. Там - то его соседи часто и видели в гурте бояр и купцов. Потому и в приятели не набивались, и шапки снимали, когда он рядом проезжал.
  С постели Михаил Зыбин вставал с первыми криками петуха. Умывался, приводил в порядок бороду, волосы на голове и пока жена Акулина готовила еду, шёл с двумя деревянными вёдрами к колодцу за водой. Поил, кормил лошадь Зорьку. Сыпал зерно курам и шёл в хату снедать. За стол садились вдвоём с женой. Обсуждали лишь домашние дела. Подростка Фрола к ранней еде не звали. Жалели. После завтрака Михаил выводил Зорьку из сарая. Будучи служилым человеком, умело набрасывал ей седло на спину, неспеша застегивал и проверял все ремни и только потом садился в седло.  Акулина всё это время стояла рядом, ждала. Зорька, услышав команду хозяина: - Но Зорька. Но. Пошла Зорька, пошла… - трогала с места. Тогда Акулина подходила к мужу, касалась рукой к его руке и, провожая за плетень на дорогу, тихо молвила:
- Михаил, ты ж  в лесу долго ни будь! - уто вертайся оттыль в свете дня. По тем тропам, иде ты ездишь, звери тоже ходят. Лета твои не молодые. Ану как волки нападут!?
Он ей отвечал: - Акулина, страшны в лесу не волки, а люди. А волки што? Однажды я табе сказывал, как я их вот етим кнутом стегал.
Михаил слегка дёрнул за повод уздечки. Два раза хлопнул кнутом рядом с лошадью. Зорька учуяла волю хозяина, рысью побежала по просёлочной дороге в сторону городка заставы Светлого. В сотне шагов от него. На развилке, лошадь свернула на объездную дорогу. С версту бежала по ней к большой дороге. Потом две версты бежала по той большой дороге. Так называемому тракту. Зажатый с двух сторон плотной стеной леса тракт тянулся в сторону Новгорода вёрст пятнадцать. Но Михаилу нынче туда было ехать не надо. Он ехал в партизанскую общину. У деревянного мостика, под ним тёк в северо-западную сторону полноводный ручей, Зорька сошла с большой дороги к  берегу того ручья. Вскоре всадник и лошадь скрылись среди деревьев.
 Тропа, по которой ехал нынешним утром Михаил Зыбин, была самой запутанной. На всём её протяжении к общине, надо было два раза перебрести ручей. Среди звериных троп выбрать нужную тропу. По ней доехать до места, где ручей впадает в гиблое болото. Там войти в густые кустарниковые заросли. Найти настил. И по бревнам, уложенным толстым слоем в болотную топь, проехать на большой остров. Болото зимой не замерзало. От большой дороги. Тракта. Скрывалось полосой леса вёрст в семь. От острова скрытого камышовыми зарослями на десять вёрст тянулось далее. В округе дурно славилось. По этой причине люди сюда и не заглядывали. В первые годы смуты боярин Михаил Владимирович Зыбин со своей дружиной обустроил на острове партизанскую базу. Тогда же были построены хаты для дружинников и их семей. Хозяйственные постройки и сараи для скотины. Все подходы к острову охраняли заставы из дружинников. Каждую весну для выпаса скотины на лугах, через болото делались наплавные проходы из плотов. Этой весной такие проходы уже была собраны. Скотину по ним перегнали, и животные, скрытые высокими кустарниковыми зарослями паслись на подсохших лугах. По этим наплавным проходам можно было провести коня в поводу с острова на луг. Далее по лесным тропам, известным лишь общинникам, можно было быстро добраться в городок заставу Светлый.
 С начала смуты на острове с сотней дружинников укрывался боярин Михаил Зыбин. Позже. Дружина начала вести боевые действия против иноземных захватчиков. Лишь в боях засветилась, остров сразу стал пополняться беглыми людьми. В лихую годину нашествия многие семьи нашли на острове убежище. Мужчины присоединились к дружине боярина Михаила Зыбина. Их жёны и дети добровольно вступили в общинное хозяйство. В пору, когда дружина мужчин уходила в рейд, громить обозы захватчиков: все хозяйственные работы приходилось делать женщинам и детям. С тех пор так в общине и повелось: делать всякую работу не дожидаясь боярина Михаила Зыбина. Он хоть и выезжал из своего двора спозаранку, но появлялся на острове уже, когда люди были при делах. Пасли скотину. Доили коров. Топили печи, пекли хлеб, готовили еду. И боярин, появляясь на острове, не отрывал людей понапрасну от дел. Обсуждал хозяйственные дела с пятью сотниками. Дружинники мужчины тоже были при делах. Охраняли стан,стояли на заставах. Пахали землю. А коли на то была нужда, боярин звал на круг всех людей. Кроме дружинников, стоявших на заставах. Нынче такой нужды не было. Боярин Михаил Зыбин в сопровождении двух сотников поехал поглядеть на ланки, где мужчины сеяли зерновые. За день объехали все ланки. Под вечер, когда солнце уже висело над горизонтом, Михаил Зыбин отпустил сотников. Сам поехал к своему подворью по ближней тропе. Она петляла в густом подлеске, что рос рядом с болотом, а то и на самом болоте. С версту лошадь Зорька шла, чавкая копытами по воде скрытой травой резаком. До подворья оставалось проехать ещё две версты по тропе, шедшей в густом лесу. Лошадка уже пересекала небольшую полянку. Направлялась далее идти уже по сухой, лесной тропе, как неожиданно остановилась. Быстро, быстро запрядала ушами и испуганно заржала. Михаил Зыбин глядя на тропу приготовился к худшему. Крепко взял в руки повод уздечки. И не обманулся. Из лесу выскочили три здоровых волка и сходу бросились  на лошадь и всадника. Лошадь от испуга поднялась на задние ноги, да так быстро, что Михаил Зыбин едва удержался в седле. Удерживая натянутый повод уздечки левой рукой, правой хлестнул кнутом первого волка. Достал и второго. Лошадь скакала перед волками на задних ногах, а Михаил Зыбин всё хлестал и хлестал кнутом нападавших волков, пока не услышал резкий женский окрик:
- Ку-у-у-да! Назад! Назад серые……!
 Волки услышали окрик женщины, перестали нападать на лошадь. Отступили. Рыча и повизгивая, тут же скрылись в лесу.
- Ух, я вам…..! - погрозил кнутом в сторону убежавших волков Михаил Зыбин. Тронул повод уздечки. Зорька ещё не совсем оправившаяся от испуга, подёргивая ушами, и поводя глазами по сторонам, послушно зашагала к сухой, лесной  тропе на которой стояла незнакомая женщина. Уже с расстояния десяти шагов Михаил Зыбин для себя заметил, что на тропе стоит не простая женщина, одетая в красивое тёмно-зелёное платье, а очень красивая молодая девушка лет тридцати. Волосы чёрные, длинные и на затылке перевязанные своим же волосом. И узкие брови, и длинные ресницы тоже чёрные, а за ними чёрные глаза с зеленцой. Глядеть в такие глаза, дух захватывает. Михаил Зыбин глядя на девушку хотел было поблагодарить её за оказанную помощь, но она опередила его, молвила:
- Не стоит меня благодарить боярин Михаил Владимирович Зыбин. Волки это мои верные охранители.
- Тады барышня молви откуль миня знаешь…?
- Михаил Зыбин, ишшо учера я держала в своих руках бумаги, указывающие на твою боярскую родословную. А нынче волею судьбы я стою глядя в очи твои с намерением заключить сделку.
- Барышня чии ты родословные бумаги держала в своих руках, я не ведаю. Ведаю лишь то, што мои бумаги в пору смуты сгорели в моём родовом особняке.
- Нет Михаил Владимирович, не сгорели твои родословные бумаги в огне...!
- Коли в огне не сгорели, то поведай мине, как табе в руки попали...?
- Михаил Зыбин,оны мине от отца достались.Он мине сказывал.... Под конец смуты в год 1618 мой отец с ватагой ополченцев изгонял с тверских земель польских захватчиков. В одной стычке с поляками у шляхтичей отбили обоз с  награбленным скарбом. В большом сундуке с едой нашли шкатулку с родословными бумагами знатного боярина. Еда ватаге голодных ополченцев была нужна,а бумаги хоть и родословные были ни к чему. Их бросили в огонь. Мой отец выхватил их с огня. В обозе с едой нашёл провощённый пергамент, завернул в него те бумаги и до поры, коли вернулся к своему подворью, носил их в походной котомке. Тяжкие раны, што воин ополченец получил в схватках с польскими захватчиками, заживали долго. Ходить пешком тяжело, ездить на лошади и того хуже. Мыслил шукать родословного боярина сам, коли раны заживут. К людям после смуты доверия не было. Да и иде те люди. Их в пору смуты повыбили усех на тверской земле. И боярского роду и простолюдинов. Мине шёл десятый год, коли папашке стало совсем худо.
- Доча! - успел, молвил он.- Там в  походной котомке лежит свёрток…. В нём бумаги родословного боярина. Ты доча, коли вырастешь, найди боярина….. Бу..бу..дешь бо..бо..гата…
- И  барышня  надумала отдать те бумаги мине?
- Да! Коли в обмен на бумаги, ты Михаил Зыбин молвишь слово, што твой внук, чи правнук в нужную пору отпишет моей внучке, чи правнучке половину своей усадьбы, што находится близ деревни Деньшино и водяную мельницу, што стоит на реке Тьма.  Своё слово подтвердишь тем што…
- Милая барышня! – в сердцах воскликнул Михаил Зыбин,- я не могу молвить слово в обмен на бумаги по одной причине.У миня ишшо нима ни внука, ни правнука! - Поместья близ деревни Деньшино тоже нима! И водяной мельницы на реке Тьма!
- Михаил Зыбин! – вот и молви слово, коли, нет у тебя ни внука, ни правнука, поместья возле деревни Деньшино, и водяной мельницы на реке Тьма….
- Табе барышня, што за прок будет от моего слова!
- От одного слова проку никакого. Но ты боярин Михаил Зыбин своё слово подтвердишь вот этой иглой. – Барышня показала иглу. - Сделаешь прокол на указательном пальце. - Барышня прищурила левый глаз, продолжила. - Своей кровью закрасишь белую сторону вот на етих камешках.Один я заберу, другой оставишь себе. Коли ты согласен,тады возьми ети камешки и иглу.
- Мине терять нечего. Я согласен! – ответил Михаил Зыбин. Взял с протянутой руки девушки иглу и два плоских камешка. Сделал прокол в указательном пальце, закрасил белую сторону обеих камешков своей кровью. Один отдал барышне. Другой, когда кровь на камешке высохла, положил себе в дорожную сумку, что висела у него через плечо.
Таинственная красавица взяла камешек в руку, молвила:
- Вот теперь боярин Михаил Владимирович Зыбин поспешай к своему подворью. Там тебя дожидаются жена Акулина и сын Фрол. Они и отдадут табе провощённый свёрток с твоими родословными бумагами.
- Барышня! Барышня!  Бумаги……!
Начал было молвить Михаил Зыбин. Не успел, видя, как она словно в туман шагнула…… и там пропала из вида.
 К поре рождения Фрола Михайловича Зыбина в 1632 году, тверские земли уже заселились народом, бежавшим с балтийского побережья от непомерного гнёта шведов. Весной 1642 года 10 летний Фрол,  игрался с приятелями карелами, на заросшем бурьянами родовом пепелище. Ради забавы дети разбирали груду полуразвалившегося кирпича сырца оставшегося с «поры смуты» на месте когда-то стоявшей печи. Строили детскую крепость. Когда разбирали нижний, уцелевший ряд кирпича открыли нишу в коей лежал провощённый свёрток. Фрол, как старший среди ребят забрал свёрток себе. Понимая важность находки, отнес свёрток домой и отдал матери Акулине Ивановне. Отец Фрола, Михаил Владимирович Зыбин, дома появился лишь вечером. С поры разорения родовой усадьбы Зыбиных, прошло много лет. Едва он развернул  свёрток,как с глаз 52 летнего мужчины потекли слёзы радости. В свёртке лежали бумаги, доказывающие его родословную. Боярство. И бумаги на владение землёй в округе городка заставы Светлого.
               
                Глава II.
 
 Уездный воевода Алексей Петрович коего Михаил Владимирович Зыбин вскоре посетил, почесал голову пятернёй, молвил:
-  То, что ты Михаил Зыбин есть родовой боярин, я вижу глядя на бумаги. А вот землю за давностью прошлых лет вернуть не могу. Вся твоя землица меж балтийскими беженцами переселенцами поделена. Вот так то!
-  И какой же я теперь боярин у коего земли не больше, чем у крестьянина переселенца!?
-  Ты Михаил  уто не кипятись!….. Давай  мыслить, как тебя к  государеву делу приспособить. Наш город Тверь является «служилым городом». И обычную ежегодную службу на южной границе Русского государства даже после неудачной Смоленской войны никто не отменял. Тебя Михаил Зыбин, как родового боярина я уже нынче могу занести в список служилых людей. Жить будешь в своём городке заставе Светлом. Ну, как тебе такое предложение?
-  Нет, Алексей Петрович, я не согласен с твоим предложением! Понимаю. Табе, воеводе нужны служилые люди, а какой я служилый боярин, коли у меня до сей поры раны на теле не зажили.
-  Михаил Зыбин! - что ж ты сразу мне не поведал, о ранах своих… Утож сказывай теперь, где кровушку свою пролил?
-  За давностью прошлых лет и сказывать неловко. Вроде, как хвалить себя стану. Поведаю, лишь о последнем событии, кое сталось тут в Твери. В 1617 году мне было 27 лет. В ту пору я со своей дружиной помогал князю Д.П. Пожарскому, родственнику освободителя Москвы, отражать на стенах крепости осаду войска польского короля Владислава. Крепость выдержала две осады. Я был тогда тяжело ранен. Люди из моей дружины, почти все погибли. Оставшиеся живые, по воле князя увезли меня в партизанский стан. Там и лечили долго, долго.
-  Михаил Зыбин, то, что я от тебя услышал, поменяло мою мысль. Я предлагаю тебе заняться хозяйственной деятельностью. Предлагаю табе ни много ни мало: - будешь в город дрова поставлять!?
-  Алексей Петрович! – вы, меня, бывшего служилого боярина хотите заставить дровами заниматься? Не ожидал я от вас такое услышать!
-  Михаил Зыбин! Я табе дело предлагаю, а ты кипятишься!….  Не услыхал меня до конца!…. Я тебе лесные делянки выделять буду. На тех делянках люди лес будут рубить под твоим приглядом. Хорошие хлысты будешь поставлять в город на строительство. Плохие хлысты попилят на дрова. Деньги за хорошие будешь отдавать в казну города. За дрова будешь оставлять себе. Вся раскорчёванная земля будет принадлежать табе Михаил Зыбин.
-  Алексей Петрович! - а коли невзначай власть поменяется – тады кому та землица надлежать будет?
-  Не баись боярин Михаил! – всё будет по правде.  Ты платишь, деньги в казну города за номерную делянку земли, мы, власти города, будем её подкреплять бумагами с печатями самого царя Алексея Михайловича.
-  На такое дело я готов подписать бумаги Алексей Петрович!
-  Ну, вот и добро. На неделе жди землемеров в городке заставе Светлом. Там же подпишешь бумаги на разработку первой делянки леса. Не смею больше тебя задерживать Михаил Зыбин!
Воевода пожал руку Михаила Владимировича Зыбина и проводил на порог высокого крыльца. Боярин осторожно сошёл по деревянным ступенькам на землю. Не торопясь. Отвязал свою лошадь от привязи. Умело сел в седло и, тронув повод уздечки, молвил:
-  Домой Зорька, поехали домой!
Послушная лошадка быстрым шагом заспешила по дороге, ведущей за город.
               
                ****

   После смуты город Тверь, число людей коего уменьшилось больше чем на половину, долгие годы лежал в разрухе и почти не отстраивался. Тому была причина. Многие бояре и дворяне погибли в огне смуты. Крестьяне и посадские люди оказались разорены иноземными захватчиками. Ближний лес в округе города и за ней, был вырублен, а то и сожжен. Уездному воеводе, получившему назначение в гарнизон разрушенного города Твери, поначалу  пришлось решать больше хозяйственные дела города, чем военные.
  К осени дела боярина Михаила Владимировича Зыбина стали понемногу налаживаться. С раннего утра и до позднего вечера на его лесных делянках трудился вольный народ, холопы. Они пилили деревья и корчевали пни. Раз или два раза в неделю хлысты и дрова на подводах отвозили в уездный город Тверь. Но при таком извозе леса о большой стройке города и речи быть не могло. Да и дров разве что для двух, трёх печей отвозили. Мало. Очень мало отвозили. Опять помог воевода Алексей Петрович. По воле самого царя Алексея Михайловича приписал к усадьбе Михаила Зыбина четыре деревни с народом. Пока четыре. Немного погодя уже все деревни в ближней округе городка заставы Светлого принадлежали боярину Михаилу Владимировичу Зыбину. Посодействовал воевода не задарма, конечно же. Обязал боярина Михаила Владимировича с тех номерных делянок леса хлебушек поставлять прямо в царские закрома. В обмен на царские деньги. Михаил Зыбин согласился на поставку хлеба без всяких условий. Теперь в город Тверь и днём и ночью бесконечной вереницей ехали подводы с лесом и дровами. Осенью раскорчёванные делянки по воле боярина Михаила Зыбина засеяли озимыми зерновыми. Те делянки, на коих деревья спилили и раскорчевали за зиму, засеяли весной яровыми зерновыми. К концу лета зерновые созрели. Пришло время уборки. Всех женщин и подростков из деревень, принадлежащих теперь скорее барину, чем боярину Михаилу Зыбину, поселили жить на время страды рядом с ланками. В наспех построенных шалашах. Вставали женщины, и девушки подростки с зарёй. Тут же у кашеваров получали миску каши. Наскоро поев и запив еду водицей с родника, шли на ланки и серпами жали и жали хлеб. Следом шли подростки девушки. Без передыха собирали стебли ржи в снопы и, скрутив из семи восьми стеблей переясла, вязали ими снопы. Складывали в копны. В обед кашевары ударом ножа по топору звали людей подкрепиться кашей. И как утром. Наскоро поев и запив еду заваренным на лесных ягодах кипятком, шли на свой пай. Женщины до позднего вечера, сжимая серпы в руках, жали и жали хлеб. Девушки подростки крутили переясла, вязали снопы и складывали их в копны. Пожилые мужики (мужики молодые рубили лес и корчевали пни на делянках, а юноши подростки им помогали) те снопы из копен забирали и на телегах мажарах запряженные парой лошадей свозили на ток. Складывали под крытые навесы. Жнива заканчивались. Женщины переходили работать под навесы. Раскладывали снопы на хорошо утрамбованную землю и обмолачивали их цепами. И тут им помогали девушки подростки. После обмолота они сгребали зерно деревянными лопатами в кучи, просеивали и ссыпали в мешки. Все вместе грузили мешки на подводы. Когда груженых подвод набиралось десятка два, боярин Михаил Зыбин отправлял их под охраной дружины в Москву. Везли хлеб в царские закрома.
               
                *****
 
 Шли годы. К поре взросления сына Фрола, Боярин Михаил Владимирович Зыбин стал очень богатым человеком. В родовой усадьбе Зыбиных, разорённой в годы смуты иноземными захватчиками, заново отстроил жилой дом для своей семьи. Отдельно построил хаты для прислуги. Построил дом и для сына. В надежде на то, что сын вскоре женится, присматривал ему невесту среди богатых новгородских купцов и служилых людей в городе Твери. До поры пока Фрол взрослел, отец Михаил Зыбин приноравливал его к своим хозяйственным делам. Часто во главе дружины отправлял с обозами хлеба в Москву и Тверь. Верил. Сын Фрол, общаясь с людьми царя при сдаче хлеба, будет замечен и самим царём. Будет узнаваем в его окружении. Ну, то когда будет. Или не будет. Фролу в средине весны исполнилось 20 лет. Пришла пора определять его в «служилые люди» и знакомить с уездным окружением тверского воеводы Алексея Петровича Алтухова.
 После весенней распутицы установилась ясная, солнечная погода. Пока подсыхали дороги, возчики готовили телеги. Промазывали густым, берёзовым дёгтем оси на телегах и одевали колёса. В назначенный день обоз с хлебом, сопровождаемый дружиной  выехал в город Тверь. Кроме дружины возглавляемой Фролом Михайловичем в обозе ехал и его отец Михаил Владимирович Зыбин. Ещё с конца зимы он собирался побывать у уездного Тверского воеводы Алексея Петровича. Ему пожилому человеку, повидавшему многое на своём веку, не давали покоя старые раны. Напоминали о том, что суетная человеческая жизнь не бесконечна. Они торопили боярина Михаила Зыбина поскорее увидеться с уездным воеводой Алексеем Петровичем. Хотелось обсудить дальнейшую судьбу сына Фрола. Узнать. На свои деньги покупать ему коня, оружие для поступления в «служилые люди», чи государева казна деньги выделит. В уездный город Тверь обоз приехал ближе к вечеру и остановился в торговом дворе. Фрол Михайлович тут же начал устраивать людей на ночлег. Боярину Михаилу Зыбину не терпелось наведаться к воеводе теперь же. Вечером. Он подозвал к себе сына Фрола, молвил:
-  Фрол, я счас наведаюсь к воеводе. Ты коли людей на ночлег устроишь – тоже приходи к нему. Мыслю, он в управе ещё находится. А коли, его там нима, то я тебя возле казённой управы дождусь. От неё вместе и сходим к его подворью.
-  Отец,  зря ты вечером надумал воеводу отведать! Может, до утра подождём?
-  Нет Фрол, сходим к воеводе нынче! У него с утра и без нас дел хватает!
-  Ладно, отец, пойдём нынче! Жди меня у казённой управы, – ответил Фрол отцу и пошёл к своим людям. Михаил Зыбин пошёл на выход со двора.
Воеводы в казённой управе не оказалось. Охрана, два служилых казака, кои стояли на пороге у двери Михаилу Зыбину молвили:-Боярин!– так ето, воевода  с обеда ушёл глядеть на городское строительство. Вы боярин уто с утреца к нему приходите!
-  С утреца так с утреца!– ответил служилым казакам боярин Михаил Зыбин. Сел на нижнюю ступеньку крыльца и стал ждать сына. Солнце уже садилось за горизонт, когда пришёл Фрол, и они вдвоём с отцом пошли ко двору воеводы. У ворот с крытым навесом они остановились. Фрол билом постучал по литой голове быка обрамлявшего ручку калитки. За воротами залаяла собака. На её лай вышел человек в одежде казака. Видя, что перед ним стоят  люди в боярской одежде, молвил:
-  Бояре, по какой, причине вы пришли к подворью воеводы?
-  Мы с сыном пришли к воеводе по делам службы!- ответил казакам Михаил Зыбин.
-  И хто ж вы такие?
-  Служилый!- молви Алексею Петровичу, что его беспокоят бояре Зыбины с городка заставы Светлого.
-  Ждите!- молвил казак и закрыл за собой калитку. Ждать долго не пришлось. Калитку открыл тот же казак и пригласил пройти в добротно построенную хату. Солнце уже село за горизонт и над землёй начали сгущаться сумерки. Боярин Михаил Зыбин и Фрол вслед за казаком вошли в прихожее помещение, где их уже ждал воевода.
-  Алексей Петрович здравия желаем вам!– поприветствовал воеводу бывший служивый Михаил Зыбин.
-  Драсте!– молвил воеводе и Фрол.
-  Бояре Зыбины, и вам желаю здравствовать! Снимайте с себя верхнюю одежду. Потом, потом, за вечерей молвите, какими судьбами занесло вас к моему подворью. Орина, доча! Иде ты там запропастилась! Иди уто принимай у гостей одёжу….
И  барышня Орина долго себя ждать не заставила. Приоткрыла цветную занавеску. Шагнула к гостям и стала рядом с Фролом. Глаза их встретились. Фрол застеснялся. Лицо покраснело. Благо в прихожем помещении горели свечи, и в полумраке его смущение возможно ни воевода, ни отец не заметили. Орина глядя в лицо Фрола, улыбнулась. Взяла в руки его одежду, боярина Михаила и опять скрылась за занавеской. Но ненадолго.
-  Утож бояре прошу проследовать вот сюда!- молвил Алексей Петрович. Открыл боковую дверь и когда Зыбины  вошли, в просторную светлицу, указал им, где сесть за стол. Сам сел напротив. За мужчинами вошла Орина с горкой глиняных мисок в руках. Поглядела с завораживающей улыбкой на отца, потом на гостей ещё не начавших вести разговор. Быстро, аккуратно поставила миски около каждого мужчины и ушла за едой. Воевода, для начала разговора молвил:
-  Гляжу я на вас бояре Зыбины  и понимаю, что моя дочь вам пришлась по душе. Никак свататься приехали!?
Воеводе ответил отец Фрола:
-  Алексей Петрович, считайте, что вы угадали! Но прежде хотелось от тебя узнать, что ты молвишь о моём сыне Фроле, коего видишь перед собой.
-  А што я могу о нём молвить, коли вижу впервые так близко. Пожалуй, скажу что…
В горницу с большим горшком, в руках обхваченным полотенцем вошла Орина и вместе с гостями услышала продолжение речи своего отца.
-  Коли он пошёл по твоим стопам, боярин Михаил Зыбин и продолжает тобой начатое дело, то я готов выдать за него свою дочь Орину.
Орина, чуть не выронила горшок со щами, когда услышала последние слова своего отца. В сердцах вскрикнула:
-  Тятя! Да што ж вы такое кажете!? Яш Фрола первый раз вижу!
-  Доча, так я што кажу! Ежели табе не нравится етый молодой боярин, так я яго прямо счас с хаты выгоню. Ты только молви!
-  Тятя! Он же не отведал моих щей, а ты его вон с хаты…!
-  Ладно, ладно тебе Орина! Дадим мы ему щей твоих отведать! Счас мы по кубку опрокинем под твои щи, а после и за вас молодых побалакаем.
Воевода взял стоявшие на полочке деревянные кубки, протёр все холщовым полотенцем. А тут и Орина подсуетилась, принесла крынку с медовухой. Алексей Петрович принял её из рук дочери, аккуратно наполнил кубки, молвил:
-  Бояре Зыбины, берите кубки!- Орина ты тоже с нами выпей!
-  Тятя, ты в мой кубок чуток плясни!- я ишшо на стол буду подавать!   
-  Вот табе доча твой чуток!– Алексей Петрович подал кубок дочери, свой поднял над столом, молвил:
-  Бояре Зыбины, доча Арина, давайте стукнемся кубками  да с устатку их и опорожним…..!
Зыбины поднесли свои кубки к кубку воеводы, стукнулись боками кубков о его кубок и опорожнили до дна. Арина со своего кубка лишь слегка пригубила, поставила на стол и вышла за дверь. Пока мужчины хвалили напиток и закусывали его клюквой, Арина принесла горшок со щами, разлила его по глиняным мискам, молвила:
-  Тятя, и вы бояре Зыбины, берите ложки и пробуйте мои щи. Небось, в дороге проголодались….
-  Мужчины после первого кубка повеселели, стали разговорчивее. Под щи Алексей Петрович налил Зыбиным и себе ещё по кубку медовухи. Выпили так сказать по второму кубку, взяли в руки деревянные ложки  и, пробуя щи, завели разговор.
-  Пришли мы к табе Алексей Петрович, вот по какому делу: - начал казать Михаил Зыбин.– Сыну моему Фролу нынешней весной исполнилось 20 годков.
-  Так, так  Михаил Владимирович и што с того? – спросил воевода.
-  А то, што его надо уже в служилые люди определять, вот и молви слово:- коня и оружие я ему обязан покупать, чи государева казна!
-  Ах, вон оно што!– а я грешным дело подумал, што вы на невесту пришли поглядеть, а коли приглянулась…… - Воевода, словно подыскивая слова, помолчал, с улыбкой на лице поглядел на гостей, продолжил: - так и сватов засылать…..- А знаешь, што Михаил Зыбин!? Хай наши молодые выйдут со светлицы в прихожую, а мы с тобой побалакаем от них отдельно.
-  Яш не против, коли надо! – ответил Михаил Зыбин.
-  Арина, Фрол, кыш отседа!
Алексей Петрович махнул несколько раз правой рукой от себя в сторону двери, подождал, когда взрослые дети вышли за дверь, молвил:
-  Михаил Зыбин я вот што про них думаю!- воевода указал пальцем в сторону двери. –  Обвенчать их надо и как можно скорей!
-  К чему такая спешка Алексей Петрович? Может для начала надо Фрола в служилые люди определить, а после....!
-  И определять Фрола в служивые люди и женить на Арине надо уже на следующей неделе. В том есть надобность! Нам в полку нужен такой  человек, как Фрол.
-  Алексей Петрович, я никак в тол не возьму, чем он лучше других? Он же «пороха не нюхал» и в строю не ходил по плацу!
-  Поверь мине боярин Михаил Зыбин: - для начала твой Фрол с недельку и по плацу пошагает и пороха понюхает. После, коли мы их обвенчаем в церкви,- воевода опять показал пальцем на дверь, - Фрол займётся другими делами.
-  Я хоть буду знать, как отец, чем он будет заниматься?- с нетерпением спросил воеводу Михаил Зыбин.
-  Давай уто выпьем по кубку медовухи, а уж после я табе Михаил Зыбин усё и молвлю!
-  Алексей Петрович, коли дело нужное, не грех и выпить!
Воевода и боярин взяли наполненные до краёв кубки, чокнулись, выпили и стали закусывать лесной мочёной ягодой, солёными грибами и чёрной икрой. Арина молодец, подсуетилась, понаставила на стол.
-  Што я табе молвлю, Михаил Зыбин ты прими за чистую правду. - Продолжил тему Алексей Петрович. - Коли обвенчаем наших детей, твой Фрол получит в приданное все мине принадлежащие земли, што находятся возле реки Тьма. Все деревни с крепостными людьми, что находятся на тех землях. И, и водяную мельницу, што стоит на реке Тьма.
-  Получается, што Фрол вместо того абы стать служилым человеком, станет землевладельцем?
-  Не совсем так, Михаил Зыбин!  Фрол будет являться служилым человеком и заодно основным поставщиком зерна с тех земель в царские закрома и в наш полк тоже. Как ты Михаил Зыбин мыслишь: - справится с моей затеей твой Фрол, чи мине другого зятя подыскать…….!
-  Алексей Петрович, Фрол уже етими делами занимается! – поставляет зерно и в царские закрома и на продажу в саму Тверь.
-  Стало быть, он уже приспособлен тобой к делу?
-  А то, как же иначе! Я бывает, прихворну, неделями лежу выдуживаю, а он тады с обозами и ходит…..  Воевода сам понимаешь, што за приказчиками глаз да глаз нужен.
-  Ишшо, как понимаю!-  потому и хочу доверить большое дело твоему сыну. Мыслю, у тебя Михаил Зыбин найдётся человек, хто станет табе помогать в твоих лесных и полевых делах?
-  Алексей Петрович, ради твоей задумки я непременно найду себе нужного помощника.
-  Вот и добро Михаил Зыбин.
Воевода подошёл к двери, открыл её, позвал:
-  Фрол, Арина, входите в светлицу. Садитесь к столу и берите кубки в руки.- Взяли!– Утож знайте!– пьём за вашу помолвку.
-  Тятя!– возмутилась, было, Арина и поставила кубок на стол. – Яш ишшо …..!  Алексей Петрович не дал ей закончить мысль, молвил:
-  Я мыслю, табе Фрол не приглянулся! Тады доча кончаем балачки, и давай провожать наших гостей! Чё им тута сидеть……. 
-  Тятя, усё так быстро сталось….. я, я и мыслить о помолвке не мыслила.
-  Не мыслила, так помыслишь потом, коли обвенчаю тебя в церкви с поручиком Мытышкиным……!
-  Тятя, он же толстый и неповоротливый словно медведь!– в сердцах вскрикнула Арина.
-  Ну и што с того, што он толстый и неповоротливый. – То ли шутя, то ли серьёзно молвил Арине, Алексей Петрович.-  Зато в отставку собирается! Выйдет, получит он свой пай земли в захолустной деревеньке. Тебя туда увезёт, и будете вы благополучно на той землице репу выращивать. Может и меня видеть не захотите….
-  Тятя!– со слезами на глазах молвила Арина. – Што вы такое кажете!? Лучше я обвенчаюсь с Фролом, и с ним в деревню Деньшино поеду, чем…
-  Так-то доча Арина будет лучше и табе, и мине, и Зыбиным.    

                Глава III.
               
                СВАДЬБА.
       
    В 1652 году на троицу, Фрол Михайлович Зыбин и Арина Алексеевна Алтухова венчались в храме девичьего монастыря в деревянной церкви Покрова Богородицы у слияния реки Тьмака с Волгой. Там же, среди прочих дворов купеческой и боярской знати в ту пору находился и двор воеводы. Так вот, свадьбу первые три дня играли в его обширном дворе. Он со всех сторон обнесён высоким дощатым забором. За воротами стоит скромный дом, срубленный из местной лиственницы, а за ним, любо глазу посмотреть, видны хорошо ухоженные цветущие деревья. И надо же благо к празднику цвели яблони, груши, сливы - наполняли простор двора сладким ароматом. За садом в самом конце двора прячется амбар для хозяйственных нужд да сарай для ездовых лошадей и подвод. И больше ничего. Казалось бы воевода, богатый человек. Добра должно быть немерено. Ано нет. Ничего лишнего. Высокие ворота под навесом обрамлённым резьбой по дереву нынче были открыты настежь, впускали с широкой улицы поросшей зелёной травой пёструю толпу зажиточных людей, что сопровождали шедших из церкви к дому воеводы молодых: Фрола и его жену Арину. С караваем хлеба в воротах молодых встречали: отец Арины Алексей Петрович с родственниками (его жена сгинула в пору смуты) приглашенные гости тверские и дальние московские во главе с царём Алексеем Михайловичем. Но прежде, чем они подошли к караваю их обсыпали зерном и серебряной мелочью. Тверской, простой люд, что глазел на творимый обычай, тут же бросился под ноги молодым. Началась сплошная, людская потасовка за упавшее на землю серебро в момент коей, Фрол, с Ариной взявшись за руки, непременно должны были добраться до каравая сквозь толкучку и не упасть. Иначе, считалось в ту пору, что их ждёт тяжкая жизнь. Фрол, конечно же, схитрил: взял Арину на руки и, переступая через суетящихся на земле людей, поставил возле её отца. Вместе с Ариной отщипнули по щепотке хлеба от каравая, макнули в соль и съели. Народ одобрительно торжествовал громкими криками. После напутственных слов Алексея Петровича, родственников и под музыку приглашенных музыкантов, гости стоявшие в воротах расступились, пропустили Фрола и Арину к столам, что были установлены под цветущими деревьями. Вслед за ними за столы сели и званые гости. Для простого городского люда за ворота казаки выкатили несколько бочек с медовухой, выставили на закусь тушу жареного быка, и веселье началось…..
Музыканты и шуты веселили народ песнями, шутками и прибаутками. Гости: царь Алексей Михайлович, родственники, служивые тверские бояре, купцы то и дело поднимались за столом с кубком в руке и казали добрые слова молодым. Одни желали родить детей полную горницу. Другие семейного благополучия, долгих лет совместной жизни и опорожнив кубок, кричали го - о - о - о - рь - рь – ко. Гости глядя на молодых, как они целуются, - считали. Потом, садились и начинали трапезничать. А музыканты играли и пели песни. Шуты сновали за спинами гостей, что-то шептали им на ухо. И глядишь, кто-то из гостей вставал за столом с поднятым кубком и  начинал восторгаться:
-  Я вот тут рыбу жареную начал есть…! - а она оказалась горькая.
-  И мясо горькое…! 
-  Да што там мясо, напитки и те горькие….! - неслось от столов.
-  И уже все гости сидящие за столом кричали: - Горььь - ко. Горььь - ко. Горььь - ко.
   Молодые, хотели или не хотели, но вставали и под крики гостей целовались, а гости громко  считали: - раз, два, три, четыре……. и кричали горььь-ко. После пятого кубка выпитого гостями за здоровье молодых, после песен и танцев, заводилы торжества, дружки попросили музыкантов не играть, шутов помолчать и громко, чтобы слышали все гости, один из них, стольник, молвил:
 - Ну, што гости званые, гости желанные, коли еда перестала быть горькой, а напитки усладили ваш разум: просим вас внести свою лепту в совместную жизнь молодых и одарить их подарками. По такому случаю слово молвит хозяин свадебного двора, отец Арины, Алексей Петрович.
Воевода под хлопанье гостей в ладоши встал за столом, по привычке двумя руками пригладил усы, поправил седой чуб, молвил:
-  Гости, званые, гости дорогие. Гляньте сюды. Я держу в руках бумаги, иде написанные слова подтверждены печатями нашего Государя царя Алексея Михайловича. Он званый гость, сидит рядом с вами за свадебным столом и, коли я скажу што то не то, он может уличить меня в обмане. Так вот. В приданое за своей дочерью Ариной я отдаю землю и деревни, што стоят на той земле.  Отдаю водяную мельницу, што стоит на реке Тьма и усадьбу, што обустроена на земле близ деревни Деньшино.
-  И ко всему молвленному воеводой Алексеем Петровичем, -  встал за столом и начал молвить Государь Алексей Михайлович.
-  Я подтверждаю сказанные слова Алексеем Петровичем и приношу в дар молодым вот ету грамоту. В ней записано, што земля, прилегающая к земле Арины Петровны Алтуховой в округе десяти вёрст, деревни стоящие на той земле и деревня Деньшино принадлежат теперь служилому боярину Фролу Михайловичу Зыбину. Он достоин такого щедрого подарка, по той причине, что бояре Зыбины вот уж который год поставляют хлеб и кормовое зерно в царские закрома. Но ето ишшо не усё. От гостей царского двора дарим молодым две горностаевые шубы,заморские ткани и серебряную посуду. Утож Фрол и Арина живите дружно,в любви рожайте детей на радость родным, родственникам и в угоду двора Романовых.
Долго, считай до самого вечера, длилось дарение подарков молодым. А потом начались гуляния. Три дня и три ночи веселились знатные гости во дворе воеводы и простые люди на улице. Было всё: водили хороводы с песнями, в гурте шутов плясали, оглашая ближнюю округу задорными частушками. Утомившиеся, отдыхали, - глядели, как служилые бояре на необъезженных лошадях устраивали скачки за поцелуй незамужних девушек на финише. Было и катание на лодках по реке Тьмака ночью с факелами аш до самого утра. Под вечер третьего дня из Москвы прискакал гонец с посланием к царю. Государь Алексей Михайлович большой любитель охоты, веселий и предводитель всяких затей посмурнел лицом, вскрыл  печати на свитке. В окружении десяти стрельцов, на виду у гостей и народа прочитал свиток  и во всеуслышание объявил:
-  По весомой причине указанной в етом свитке я немедля покидаю гостеприимный двор воеводы Алексея Петровича и отбываю в Москву. Со мной едет лишь моя свита. Московские гости продолжат веселье вместе с вами. Мыслю, што мой отъезд не огорчит вашего веселья.
Государь сказал слово гостям, народу, сел в карету и под охраной стрельцов уехал в направлении Москвы. Гости и народ продолжили гулять свадьбу. Утром четвёртого дня была перезва. Народ желал продолжение веселья. Дружки, переодетые в ряженых и шуты его продолжили, хохмили: показывали гостям фокусы, трюки, ходили на руках, пели задорные частушки. Другие ходили среди гостей и с большой глиняной кубышки наливали водку жаждущим и желающим в обмен на деньги, сообщая при этом, что ими будут устилать дорогу к дому жениха. Третьи ряженые, одетые в самые что ни есть лохмотья, не дожидаясь, когда свадебный кортеж соберётся ехать от подворья невесты к подворью жениха, выкатили с конюшни телегу с ночи наряженную лентами и колокольчиками, усадили в неё воеводу, с десяток его ближних родственников и покатили под свист и улюлюканье толпы к реке. И. И. Видно заранее промерили дно реки потому, что с разгона вкатили телегу с воеводой и гостями родственниками в воду. Брызги, смех, хохот… А от подворья глашатаи уже торопили гостей садиться в наряженные повозки. Вскоре, когда воевода и его родственники переоделись и сели в свою повозку, свадебная гурьба людей на тех повозках с музыкой, песнями, шутками прибаутками и под серебряный звон колокольчиков тронулась в дальнюю дорогу. Поехали за сотню вёрст гулять свадьбу в родовой усадьбе бояр Зыбиных.
К городку заставе Светлый свадебный обоз,состоявший из полсотни повозок, запряженных резвыми лошадьми,торопился,оглашая дорогу и окрестности свадебной суетой, песнями, частушками и мелодичным перезвоном колокольчиков. Множество разноцветных лент вплетенных в гривы лошадей, повязанных на дугах и упряжи, красиво извивались над обозом. Повозка фургон, крытая белой, холщовой материей, наряженная разноцветными лентами и увешенная серебряными колокольчиками ехала в средине обоза и была центром внимания гостей. Как же. В ней ехала невеста Фрола, Арина вместе с подружками. На облучке, рядом с кучером сидел дружок Фрола. Так сказать «глаза стерегущие невесту» Фрола. Мальчик из семьи переселенцев карел, когда-то поселившихся близ усадьбы Зыбиных, оказался надёжным другом Фрола с детства. Следом ехала повозка фургон крытая синей холщовой материей, наряженная лентами и увешенная серебряными колокольчиками. На облучке этой повозки, рядом с кучером сидел жених Арины, Фрол Зыбин, а в повозке его приятели, служивые люди, кои напросились охранять сундук Арины с дорогими подарками от гостей. Солнце, с утра шествовавшее на безоблачном небе перешло далеко за полдень. На развилке у верстового столба, указывавшего семидесятую версту, свадебный обоз свернул на дорогу, ведущую в сторону городка заставы Светлый, и остановился под хвойными деревьями на отдых. Повозки, как ехали в один ряд, так и остановились. Все гости спешились. От долгого сидения на повозках люди разминали затёкшие руки, ноги. Стряпчие под присмотром стольника накрывали поляну холстинами, и выставляли на них напитки и закуски. Музыканты, шуты, ряженые, продолжали веселье. Гости кому было невтерпёж промочить горло, не дожидаясь общей трапезы на поляне, подходили к дружку, и из глиняной кубышки отпивали глоток другой медовухи. Свадебное веселье оно и в лесу веселье. Музыка, песни, частушки, шум, гам, танцы. И всё, то шумное, народное многоголосие по зову того же заводилы дружка в руках коего находилась кубышка враз затихло. К нему подошёл воевода, поднял вверх правую руку, молвил:
-  Гости званые, гости желанные! До усадьбы бояр Зыбиных нам надо проехать ишшо тридцать вёрст. Утож прошу усех вас пройти к накрытой поляне и подкрепить свои силы едой.
Три сотни людей, что ехали в свадебном обозе быстро заняли места возле холстин устилавших поляну длинным  прямоугольником. Воевода с родственниками сели по обе стороны невесты Арины и жениха Фрола. Московские гости сели за родственниками. Все тверские гости: купцы, служивые бояре сели напротив гостей московских. На оставшиеся места сели дружки, музыканты и шуты.  Кучера, кормившие лошадей, пришли поесть, когда гости уже хорошо подзакусили и продолжили веселиться, не отходя далеко от поляны. Повозки, как ехали одна за другой по дороге длинной цепочкой, так и остановились. Никто их не охранял ни в начале, ни в конце, кроме двух служивых людей охранявших сундук на повозке невесты в средине обоза. До поры пока на поляне продолжалась трапеза они от сундука ни на шаг не отходили. Даже еду, что им принесли стряпчие ели, сидя возле сундука. А потому ничего не видели и не слышали, что было впереди обоза. Лошади, оставленные без присмотра дружно хрумали насыпанный на покрывала овёс и вели себя спокойно даже тогда, когда из леса вышла сторонняя женщина. Она привязала к крайнему дереву ленту, связанную из отрезков разноцветной материи, перетянула ею дорогу впереди обоза, привязала к дереву на другой стороне дороги и скрылась в лесу. 
Народ подкрепился едой и по призыву свадебных дружков покидал поляну. Гости уставшие от веселья, но довольные, не суетясь и не спеша, усаживались на свои повозки. В какой-то момент даже стало тихо, но ненадолго. От передних повозок нежданно послышались крики людей. Звали воеводу Алексея Петровича и Фрола.
-  Да  иду я, иду! – громко крикнул воевода в ответ, и чуть тише - я ж на повозку уже сел. Там што без меня никак…
-  Выходит и без меня тоже никак, коли нас зовут обоих.- Поравнявшись с Алексеем Петровичем, молвил Фрол.
-  То-то и оно, што без тебя Алексей Петрович и без Фрола Михайловича мы там никак не обойдёмся. - Сходу выпалил подбежавший стольник.
-  Кажи, што сталось впереди обоза стольник? Нас туда зовут зачем?- раздраженно спросил Фрол.
-  Так ето. Там дорогу хтось перетянул пёстрой матерчатой лентой.
-  И вы без нас с Фролом её снять не могли?
-  Узлы, што на деревьях завязаны, не развязываются.- Оправдывался стольник.      
-  Вот дурни бестолковые,- молвил воевода - ножом перерезали бы.
-  Резали, и секирою рубили и не смогли перерубить.
Воевода, Фрол, стольник, а за ними ещё с десяток любопытных гостей подошли к передней повозке, впереди коей была натянута лента из разноцветных лоскутов материи.
-  Ну и што стоим без дела? – спросил воевода стоявших кучеров и людей.
-  Алексей Петрович так мы ж ето…. Пробовали ехать подводой, а она лошадей назад отталкивает. Пробовали рубить… Не рубится…
-  Секиру мне дайте? - потребовал Фрол Зыбин. Кучер подсуетился, взял из повозки секиру и подал молодому боярину Зыбину.
-  Глядите, как надо рубить! - молвил Фрол собравшимся людям, подошёл к дереву, размахнулся и р-р-раз, два, три раза рубанул секирой по ленте. Все стоявшие видели, что узел на ленте разошелся от первого удара, и тут же сросся до того, как Фрол ударил по узлу второй раз. То же случилось и после второго удара, и третьего.
-  Что за напасть! Нам ехать надо, а тут такое диво. 
-  Знать бы, чьих рук ето дело! – в сердцах молвил Алексей Петрович.
-  Моих рук ето дело! - неожиданно для всех, послышался голос от противоположного конца пёстрой ленты.
Все стоявшие люди повернули головы на голос и нежданно увидели красивую женщину средних лет, и замерли от удивления. Оё ёй! Надо же, загляделись на красавицу. Её лицо излучало улыбку, а брови с чёрными тонкими изгибами, а длинные пушистые ресницы и длинные тёмные волосы, что спадали ниже плеч, ту красоту только подчёркивали. На ней было одето зелёное платье, необычного покроя глядя на которое все гости понимали, что перед ними стоит не какая нибудь простушка.
-  Ну и зачем вы ето сделали? – словно очнулся от видения, молвил Фрол и тут же получил от красавицы ответ:
-  Боярин Фрол Зыбин!  Вы, который день гуляете свадьбу и забыли, што у вас нынче перезва?
-  Да не забыли мы,- опередил Фрола, молвил воевода Алексей Петрович - мы  торопимся к полуночи приехать в усадьбу Зыбиных.
-  Непременно к полуночи приедете, коли не пожадничаете, и заплатите выкуп,- молвила красавица женщина.
-  Выкуп, так выкуп – ответил Фрол и приказал стольнику принести те деньги, что дружки собирали утром в обмен на выпивку. Дружки услышали про выкуп, раньше, чем им сказал стольник. Бегом сбегали к повозке невесты Арины, забрали у служивых людей мешок с мелочью и поставили его у ног воеводы и Фрола.
-  Иди, забирай выкуп, таинственная незнакомка! – позвал женщину Алексей Петрович. На што она громко ответила:
-  Ту мелочь, што вы принесли в мешке, оставьте себе. Она вам пригодится, коли будете проезжать городок крепость Светлый.
Мине серебром выкуп отдайте!
-  Так уж и серебром! – не сдержался, выпалил Фрол.
-  Вы господа люди не бедные, а потому прошу усех вас опорожнить свои кошели от серебра!?
-  Да хто ты такая, што смеешь нам знатным людям условия ставить! - не на шутку разошелся Фрол Зыбин.- Стольник, што стоишь, гав ловишь! - бегите к  незнакомке и приведите оную сюды. 
Стольник сообразил, што один без подмоги может и не справиться, позвал с собой трёх человек и они побежали через дорогу к незнакомой женщине. Оставалось им пробежать шагов десять, когда увидели, как она приложила ладони ко рту и завыла:
-  Вооооо-у-у-у-у-у….. Разнеслось по лесу.
И сразу после протяжной песни, зова перед ней появились три матёрых волка. Стали впереди неё и показывая длинные клыки, приготовились к нападению. Стольник и люди с ним бежавшие, как увидели зверей с открытыми пастями, так и в осадок выпали. В момент развернулись и побежали обратно с криком:
-  Алексей Петрович! Фрол Михайлович! - кричал на бегу стольник,- гляньте, гляньте, што творит лесная женщина…
-  Будя табе репетовать! - оборвал крик стольника Алексей Петрович, и строгим голосом молвил:
-  Эй, женщина, коли ты не приемлешь то, што табе кажут знатные люди, мы поступим с тобой иначе.- Стольник, пошли людей к моей повозке, и принесите пистолю.
-  Бояре, чую, вы пужать меня собираетесь! – ответила лесная незнакомка. - Тады я меняю условия выкупа. До поры, коли вот етый мешок не наполните серебром, ваши повозки никуда не поедут.
Женщина сделала десять шагов вперёд, положила мешок на землю и вернулась на прежнее место, стала за волками.
-  Чули! - молвил воевода Алексей Петрович собравшимся гостям у передней повозки. -  Серебро ей подавай….  Стыдоба по округе пойдёт, коли мы служивые люди не справимся с одной женщиной. Утож не стойте! Вырубите себе по увесистой лесине. Пойдёте прикрывать меня от волков. 
Воеводе подали в руки пистолю, Кучера с ближних повозок с лесинами наготове пошли вслед за воеводой. Подошли поближе к женщине. Алексей Петрович прицелился и выстрелил. Когда дым рассеялся, все так и ахнули. Ни женщины, ни волков на месте не оказалось. На земле лежал лишь мешок, да осталась натянутой пёстрая лента.
-  Ну, вот видите! – воскликнул воевода. - У женщины незнакомки пропало не только желание собирать выкуп серебром, но и сама она пропала. Кучера уто не стойте, режьте ленту и поехали дальше.
-  Там мы ету ленту счас пореее - ж-ж-ем  и…
Кучер с первой повозки стал резать ножом пёструю ленту, но не тут-то было. Лента не резалась и оставалась натянутой.
-  Может того…., огнём её спалим – предложил кто-то из стоящих гостей.
-  Тады што стоите! – молвил воевода, - дрова тащите…
 До поры, когда складывали сухие ветки и разводили огонь под натянутой лентой, в обозе стояла мёртвая тишина. Забыли про веселье свадебные заводилы, музыканты, шуты и сами гости. Все ожидали, чем закончится неожиданно возникшая неприятность. Огонь вспыхнул в дровах и ярким пламенем начал лизать ленту. Волнение среди стоящих гостей у костра нарастало с каждой минутой. Ну как же огонь это та сила, которую иногда и укротить невозможно. Но тут всё произошло по - другому. Большое пламя сожгло охапку дров, и не уничтожило натянутую ленту. В толпе стали раздаваться проклятия и угрозы в сторону, где ещё недавно стояла лесная женщина с серыми волками. С лентой, что только не делали, и стреляли в неё и опять рубили и гуртом гостей пытались порвать и даже пробовали рвать лошадьми, а она так и не порвалась. Намаялись, кто хотел до бессилия. А кому-то из гостей всё это время было нипочём. Они приложились несколько раз к глиняной кубышке с медовухой, что была впопыхах оставлена без присмотра заводилой, и теперь мирно почивали, кто на подводе, а кто на зелёной траве.
-  Ну, што будем делать Фрол Михайлович глядя на проделки лесной женщины! - молвил воевода. - Лесной край, поди, табе хорошо знакомый. Может тут другая дорога где-то есть?
-  Дорога другая тут недалече проходит. Надо лишь проехать вёрст десять по тракту в сторону Великого Новгорода.- Ответил Алексею Петровичу Фрол.
-  Ну, и што мы тады стоим. Тары бары тут разводим,- закричал воевода. - Эй, стольник вели всем кучерам выезжать на тракт. Как только гости уселись на свои повозки, кучера взяли под уздцы лошадей и стали их разворачивать, но не тут то было. Повозки, как вкопанные стояли на месте. Лошади силились сдвинуть их с места и не могли. Лошадей стегали кнутами. Тянули за уздечки. Они, пугаясь и роняя пену со рта, становились на дыбы и даже рвали упряжь. Пытались гуртом людей помочь лошадям сдвинуть хоть одну повозку, но повозка так ни одна с места и не сдвинулась.
-  Теперь - то, што делать будем Алексей Петрович? - спросил воеводу, Фрол Зыбин.
-  Я так мыслю,- молвил воевода, - собирай усех гостей в гурт и у них будем спрашивать, хто готов отдать своё серебро.
-  Алексей Петрович, я мыслю, што ета затея пользы не принесёт, - ответил Фрол.
-  Ты - то што стоишь без дела! - сердитым голосом воевода укорил стольника. - Уто посылай свадебных дружков, и сам бяги, собирайте гостей в средине обоза. После увидим какая от того будет польза.
Гости, служивые люди охранявшие сундук невесты, она с подружками, кучера, стряпчие, зашуганные неожиданным событием, недоумевая, что от них хотят заводилы и стольник, нехотя собирались в средине обоза. Воевода и Фрол Зыбин подошли последними. Алексей Петрович снял с головы кепку уряженную белым цветком, причесал пятернёй чуб с проседью, нехотя обвёл взглядом собравшихся людей, молвил:
-  Ну, што гости званые, люди служивые, кучера и стряпчие! Будем выкуп лесной женщине серебром отдавать, чи у кого есть другие мысли?
Собравшийся народ молчал. Было только слышно, как в чаще леса по макушкам деревьев прошёлся ветер. Под его напором деревья шумели, качались из стороны в сторону, обламывали сухие ветки. Деревья, что подгнили на корню, ломались со скрежетом и падали на землю, нагоняя на гостей страх и ужас.
-  Коли молчите, я так мыслю,- молвил воевода Алексей Петрович, - то намерены без всякой суеты отдать имеющееся у вас серебро лесной женщине. Стольник, расстилай у моих ног покрывало! А вы гости званые подходите к покрывалу, оставляйте имеющееся у вас серебро и отходите в сторону. До поры отдыхайте на зелёной лужайке.
-  Сказал так воевода народу, вытащил из кармана тугой кошель и высыпал из него всё серебро на покрывало. Фрол Зыбин последовал его примеру, и содержимое своего кошеля высыпал до кучки. Гости званые может и не желали отдавать свои кровные денежки, но страх заставил  их опорожнить свои кошели. Но не всех. Среди гостей оказались и те люди, кои ссыпали на покрывало не все серебро. Как бы там не было, но у покрывала побывали все люди знатные и богатые, кроме приглашенных музыкантов, шутов, свадебных дружков, кучеров, стряпчих и стольника. Всё собранное серебро горкой возвышалось на покрывале. Воевода приказал стольнику и свадебным дружкам взять покрывало за углы, отнести к тому месту, где лежал мешок и ссыпать в него серебро. Фрол Зыбин не утерпел, пошёл следом за носильщиками. Под его присмотром стольник и свадебные дружки ссыпали всё содержимое с покрывала в мешок и вернулись к гостям. Все стали ждать развязки. Лесная красавица ждать себя долго не заставила. После выстрела воеводы, она появилась целая и невредимая на прежнем месте, и так же неожиданно молвила:
-  Господа бояре, глядя на етый мешок с серебром я убедилась в том, што среди вас нашлись люди, кои отдали не всё имеющееся серебро. Утож знайте: до поры, коли то серебро, кое вы утаили не ляжет в етый мешок, вы с места не сдвинетесь.
-  Твоё желание неисполнимо лесная женщина. Мы не ведаем
 у кого оно осталось - ответил Фрол Зыбин.
-  Ты Фрол за других людей не баись. Отдай серебро, што табе и твоей жене Арине на свадьбу подарили.
-  Лесная женщина! - закричал в сердцах Фрол, - там же не деньги лежат, а заморская серебряная посуда. Коли мы с женой Ариной отдадим её табе, сами с чего есть будем?
-  Как и прежде Фрол, с глиняной посуды!
-  Грец тебя забери! - зароились мысли в голове Фрола Зыбина – «экую напасть на моей свадьбе устроила». «Такое не скоро забудется». «Молва по округе пойдёт, а сундук надо отдать, будем с женой Ариной, с глиняной посуды есть, лишь бы обоз отпустила, не медля».
-  Эй, стольник! - крикнул Фрол Зыбин, - вели служивым людям принести сундук с подарками к передней повозке. Дальше вместе пойдём.
-  Фрол Михайлович! – не стерпел, возразил воевода Алексей Петрович. – Ты ж не черепяную посуду отдаёшь, а серебряную. Да и одёжа в сундуке лежит не абы што. Там же шубы…., шубы лежат собольи.
-  Алексей Петрович, а ты молви гостям, што сундук передумал отдавать.
-  Я. Гостям, сказать. Та ты што. Оны ж во хмелю и не вспомнят, што я воевода. Душу вытряхнут из меня….
 Когда служивые люди принесли сундук и поставили у ног Фрола, он всё же переспросил воеводу:
-  Так што делать будем Алексей Петрович, - отдавать сундук будем, чи нет?
-  Отдавай Фрол, отдавай, живы будем, не то ишшо заимеем.
-  Утож и я так мыслю, - молвил Фрол,- велел служивым людям взять сундук и идти за ним к лесной женщине. Волки, сидящие у ног женщины, при подходе людей оскалили зубы и злобно зарычали.
 - Фрол Михайлович, стойте! - молвила хозяйка серых волков, - а вы служивые люди сундук оставьте и к обозу вертайтесь. Мы тут с боярином Зыбиным одни побалакаем.
Когда служивые люди ушли, красивая женщина оставила волков сидеть на месте,  сама подошла к Фролу Зыбину, молвила:
-  Фрол Михайлович знаю, знаю, што проклинаешь меня за то, што дорогу вам перешла, выкуп серебром с вас взяла.
-  Коли знаешь, то бери вот етый сундук с серебром и мехами, и дорогу нам  ослобони!
-  Фрол Михайлович, сундук кажешь, бери с серебром и мехами. А не жалко такое добро отдавать?
-  Жалко не жалко, а ехать надо, гости притомились! Да и отец с матушкой, небось, уже все глаза проглядели нас ожидая.
-  А отец твой хиба табе обо мне ничего не сказывал?
-  Нужды не было, вот и не сказывал.
-  Тады Фрол Михайлович может сам сгадаешь своё детство. Сгорбленную старушку, опирающуюся на посох, коя однажды проходила мимо сгоревшей родовой усадьбе Зыбиных и играющим на пепелище детям указала, иде спрятан свёрток с бумагами.
-  Как же, как же не сгадать той день. Ишшо как сгадываю. Те бумаги, што я нашёл тады с ребятами карелами, сменили нашу жизнь. Подтвердили нашу старинную, боярскую родословную Зыбиных. Я лишь в толк никак не возьму, ты лесная красавица тут при чём?
-  При том Фрол Зыбин, притом, што той свёрток на пепелище схоронила я заранее, до того дня, как ты его со сверстниками карелами нашёл.
-  Вот гляжу я на тебя красивая, лесная барышня и думаю, где ты так научились людей дурачить. Чи можа табе етый дар по наследству достался?
-  Как понимать тобой молвленные слова боярин Фрол Зыбин?
-  В ту пору, коли мы нашли свёрток, мине шёл десятый год. С нынешней весны пошёл двадцать первый. Той старушке, што тады указала нам, бывшим детям, иде шукать свёрток было годов шестьдесят, чи можа больше. И теперь глядя на тебя прелестная, лесная красавица я не могу взять в толк то, как ты с тех пор не стала старше, а наоборот, помолодела?
-  Ах вот в чём твои сомнения Фрол Михайлович! Ну, мы их теперь же развеем.
Лесная барышня отвернулась от Фрола, достала из полотняной авоськи, висевшей через плечо тёмную ткань, накрылась ею, как платком, скорчила гримасу на лице и посмотрела на боярина, молвила скрипучим, старческим голосом:
-  Боярин Фрол Зыбин, а нынше ты углядел во мне ту древнюю старуху?
У Фрола от удивления расширились глаза и он, заикаясь, едва связал слова, молвил:
-  Ба- ба-рышня,  н-н-у ты и чу-чу-дишь, глаза видят, а верить не хочется.
-  Привыкай Фрол Зыбин, привыкай! В другой раз со мной повстречаешься, сговорчивее будешь.
-  Я мыслю, што ета встреча с тобой была последней. - Ответил Фрол барышне.
-  Ето ты так мыслишь Фрол Зыбин. Я мыслю иначе. Ета встреча боярин Фрол Михайлович была с тобой лишь первая, а далее будем видеться по моей надобности.
-  К чему такая надобность?
-  К тому Фрол Михайлович, к тому, што ж вы бояре Зыбины такие непонятливые. Другие люди заимей такие бумаги, кои отдала я вам, поклялись бы вечно благодарить, а вы…
-  Не к чему наезжать на меня лесная барышня. Не к чему!
-  Кажешь не к чему? И о сделке, кою десять лет назад мы с твоим отцом по тем найденным бумагам справили, ты Фрол Зыбин до сей поры не знал?
-  То-то и оно, што не знал!
-  Знал ты Фрол Зыбин про сделку, чи не знал, смысл её от того не поменялся. Мыслю, коли твой отец узнает, как я боярские карманы вот тут вот опорожнила, да сундук с добром у тебя забрала то смысл той сделки сразу вспомнит и сам табе перескажет. Я лишь дополню. Кроме того, что мы оговорили с твоим отцом в сделке. Отныне ты боярин Зыбин Фрол Михайлович будешь заботиться обо мне.
-  Барышня, ето ж как понимать «заботиться о тебе»?!
-  Чё ж такого непонятного я молвила боярин Фрол. Заботиться обо мне, ето означает, што отныне и к исходу каждого месяца ты Фрол Михайлович будешь отдавать мине сто рублёв серебром.
-  Лесная барышня  ну ты и придумала. Иде ж я такие деньги буду брать? Те што с отцом в доле имеем в поля и в лес вкладываются. На прибыток живём сами. Я, отец, мать, а теперича ишшо и жона моя добавилась.
-  Фрол Михайлович, не прибедняйся! Не прибедняйся! Коли с отцовских угодий  не смогёте такие деньги заработать, то добавишь с тех угодий, што воевода табе отписал, да с водяной мельницы, да с тех што царь Алексей Михайлович тебя одарил! Так уто иди Фрол Михайлович, иди, догоняй свадебный обоз. - И уже вдогонку уходящему боярину добавила:
-  И не забывай! Помни, чем богаче будешь жить, тем чаще миня будешь вспоминать!            
      

                Глава IV (продолжение следует)
      
                Глава V Александр Зыбин внук Фрола Зыбина.
                (Продолжение будет напечатано после
                Главы VI)               
                *               

 Весна 1705 года выдалась ранней. Погода враз переменилась, как только задул южный ветер. Морозы,трещавшие ещё в начале апреля, ослабли под конец месяца. Днём светило солнце. Заметно теплело. Снег таял. Проседал. Превращался в хлипкую массу на дорогах и на деревянных пешеходных дорожках.
Таял снег, лежащий на ветвях деревьев. На кустах. На крышах домов и куполах церквей. Деревья почернели,обнажились,потеряли зимний пушистый наряд.Воздух наполнился влагой. Небо. Ближний лес. Город. Всё скрылось в тумане.
К вечеру похолодало. Сменилось направление ветра. Подул северо-западный ветер. Он разогнал застоявшийся в городе туман. Очистил небо от туч. Небо прояснилось. В подмороженной ночи показались крупные яркие звёзды.
Утром на чистом небосводе взошло солнце. Ветра не было. Быстро прогревался воздух. Начал таять снег. От обилия влаги стал сгущаться туман. Наползал на город. Закрыл мглой ближний хвойный лес. Солнце. Небо.
 Светлогородский воевода Пётр Трофимович Весельников, который день сидел в канцелярии, придвинув стол к окну. Ему так больше нравилось смотреть в окно на город. На дальний лес. На небо. На парадное крыльцо.
С утра сделав обзор местности, Пётр Трофимович занимался бумагами. Потом принимал чиновников. И опять бумаги, бумаги. Нынче местность не озирал. Не получилось. Прискакал курьер верхом на лошади. Быстро и не спрашиваясь, вбежал в комнату канцелярию. Не дав воеводе, снимавшему верхнюю одежду опомниться, выпалил:
-  Канцелярия его высочества  государя Петра прислала вам срочный пакет! Ответ сразу дадите, аль подождать?
-  Присядьте! Господин курьер! Дайте просмотреть бумаги! Потом станет видно ответ надо давать или нет! 
Разорвав запечатанные шнуры пакета, воевода извлёк лист бумаги, принялся читать, не произнося слова вслух. Дочитал до конца, и снова перечитав содержимое пакета, воевода тягуче пропел:
-  Н-н-н-д-д-а-а-с-с господа бояре, дождались!
-  Пётр Трофимович! Может, поведаете, о чём речь идёт в пакете том!
-  Да нет в пакете тайны никакой! Царь Пётр своим указом ввёл рекрутскую повинность и обязательную службу дворян.
-  Как понимать всё это Пётр Трофимович?
-  Очень просто! Вот вы Зыбин Александр Демьянович служите курьером в почтовом ведомстве. Вам сколько лет, позвольте узнать?
-  Двадцать пять! А причём тут мой возраст?
-  Да притом голубчик, что тебе пора определяться на военную службу!
-  Как! Вот так сразу?
-  Нет! Не сразу! Сначала поговори с отцом своим. Хоть на то его согласие не требуется  потому, как служба дворянам обязательная. Но в суть его ввести надо. Пока местная казённая канцелярия доведёт указ до здешних дворян, пока подготовится перечень, кто пойдёт служить вы с отцом и определитесь где тебе служить и кем. Надеюсь Александр Демьянович вам всё понятно?
-  Да Пётр Трофимович! Понятно!
Ну, коли так идите, продолжайте работу, но считайте себя с этого дня зачисленным в перечень для прохождения военной службы.

                **

  «Указ царя Петра о введении рекрутской повинности и обязательной военной службы дворян породил в стране много разных толкований и слухов. Было недовольство сроками службы и самой обязаловкой.
Особенно были недовольны зарождающиеся землевладельцы помещики, у которых каждый крепостной был на счету. Но царский указ есть царский. Его приходилось исполнять всем дворянам иначе за его неисполнение любой из дворян или бояр лишался всего имущества, а его самого сажали в крепость.
 В этом указе со временем дворяне увидели и положительный для них момент. Непослушных и провинившихся крестьян отдавали в рекруты в первую очередь. А пока призывались все подряд. Те, которые хотели служить. И те, которые не хотели служить. Богатые дворяне добивались, чтобы их дети призывались в военную школу и получали по её окончании офицерский чин. Дворяне, что были победнее, могли записать своих детей во второй список. Их дети служили рядовыми или сержантами в гвардии, постепенно добиваясь и выслуживая звания»*(исторический источник.)
 В такой список отец записал и Александра Зыбина, который понимал, что ему жизнь надо начинать с чистого листа. Отец, как дворянин ранее знатный и богатый теперь всеми забытый и обедневший не мог записать сына в первый список. На то была причина.
Десять лет тому назад, отец Александра Демьян Фролович слыл в округе, а после в самой столице очень богатым и предприимчивым человеком.
Как столбовой дворянин, родом из богатой семьи он удачно женился, выбрал в жены дочь боярина, богатство которого состояло из лесных угодий. Тесть одобрил выбор дочери. Наследников у боярина кроме дочери не было. Решился. Доверил свои дела в лесном хозяйстве Демьяну.
 Смекалистый зять в дремучем лесу быстро освоился. Кроме лесных угодий тестя он с заработанных денег начал скупать лес у неудачливых бояр. Расширил свои владения. Сначала дела шли хорошо, пока ими занимался он сам. Едва стали появляться лишние деньги, поставщик леса Демьян Зыбин переехал жить в столицу, а лесное хозяйство оставил на управляющего. И понеслась разудалая жизнь богатого человека по увеселительным заведениям города. Новые знакомства с милыми дамами в кругу знатных людей. Весёлые компании на дому, игра в карты, бесконечные танцы, прогулки на природу - требовало всё больше денег. А денег от управляющего поступало всё меньше и меньше. Управляющий делами Зыбина оказался нечистым на руку дельцом.
 Поначалу на одном участке схалтурил. Прошло. Потом провёл афёру на двух участках. Понравилось. Вошёл в раж. И уже на каждом третьем участке закупленного леса на корню в отчётах указывал по большей части не как мачтовый, а лес перестойный. Перестойный лес шёл на дрова для отопления города. Остатки хорошего леса, продавал перекупщикам. Тёмные деньги управляющий присваивал себе. Кроме этого он получал от Демьяна Фроловича плату за работу. Деньги зарабатывать зарабатывал, но они у него долго не задерживались. Все до копейки пропивал.
Суховерков разорил одного хозяина, наделал ему долгов, устроился управляющим к Демьяну Зыбину. Вначале попивал втихую, пока Зыбин жил в городе и приглядывал за ним. Ни кола, ни двора, но работа спорилась. Демьяну нравилось, как грамотно вёл дела его управляющий. Взял да и доверил проходимцу вести хозяйственную деятельность самостоятельно. Сам переехал жить в столицу.
 И однажды настал день, когда к Зыбину зачастили кредиторы, требуя оплату векселей. Денег брать было неоткуда. С молотка ушёл столичный дом, конюшня, кареты, лошади.
Управляющий окончательно спился, потерял рассудок. Требовать от него что-то было бессмысленно.
 Разорённый Демьян Фролович возвратился в свой городок. Благо старый дом и немногое из оставшегося хозяйства его крепостные люди сохранили. Пытался Демьян Зыбин подняться вновь, да не смог. Ушли оставшиеся без денег лесорубы. Поменялись в управе казённые люди.

                ***

 Чёрные, низко нависшие тучи, клубясь и сталкиваясь меж собой на небосводе, быстро надвигались на город. Порывы ветра с шумом неслись по верхушкам деревьев по крышам домов по городским улицам. Иногда было слышно, как падало дерево, вывернутое с корнем, гепнувшись о землю, как ломались ветки на деревьях. Со скрипом отрывались доски на крышах изб.
 Первые капли дождя упали на землю нехотя, но за ними начали падать всё больше и больше. Пошёл сильный весенний дождь. Майский дождь изрядно поливал землю, избы, большие дома, зазеленевшие деревья, кустарники.
 Дождь шёл холодный, переходящий в мокрый снег. Вскоре в уносимых ветром тучах появились разрывы. Постепенно небо прояснялось и даже выглянуло солнце. В его лучах зелень листвы на деревьях с капельками влаги, казалась, усыпана алмазными камешками, а город и окрестности выглядели наряднее. Стали чистыми и умытыми.
Светлогородский воевода Весельников во время дождя сидел у окна в канцелярии. Он любил на стихию смотреть сквозь окно. Прошедший дождь и снова появившееся после дождя солнце, благотворно подействовали на настроение Петра Трофимовича.
Встав с уютного кресла, он позвонил в колокольчик. Дверь открылась. Вошёл дюжий дружинник, спросил:
-  Чего изволите Пётр Трофимович?
-  Гордей, дождь я гляжу, сыпать перестал!
-  Перестал, ну и чё с того?
-  А то Гордей, што самая пора рекрутов ставить в строй! Так ты уто иди да людей сзывай во двор!
-  Чё их звать!- Пётр Трофимович, оны его сами заполонили!
-  Ступай Гордей, ступай! Во дворе там и разберешься, кого куды ставить…
Гордей молча вышел за двери. Пётр Трофимович снял с вешалки форменную одежду, неспеша оделся, взял со стола список людей призвавшихся на службу и вышел с канцелярии на люди. Во дворе городского казённого двора, Гордей не без помощи писаря Яшки Сапожникова сумел - таки - выстроил в две шеренги дворян и крепостных людей.
Воевода подошёл поближе к шеренге дворян, поздоровался:
-  Господа дворяне, здравия желаю!
Дворяне, люди, не знавшие устава, ответили:
-  И вам желаем не хворать, Пётр Трофимович!
-  Теперь господа дворяне слушайте меня и отзывайтесь, когда я называть фамилии ваши буду.
-  Зимин!
-  Тута я!
-  Зыбин!
-  Я Зыбин!
Неслись голоса людей далеко за казённый двор.Закончив перекличку дворян, воевода разрешил господам попрощаться с родственниками. Сам подошёл к крепостным людям, поздоровался с ними и стал делать перекличку. Всё время, пока шла перекличка, большое количество народа толпилось на казённом дворе городской управы. Бояре, помещики, купцы, простой люд все были нынче тут.
Офицеров приехавших со столицы за призывниками, знатные люди пригласили в питейное заведение купца Онопкина. Оно располагалось через дорогу от городской управы. Угощаться господа офицеры и пожелавшие к ним присоединиться бояре помещики, купцы, начали скромно и тихо. Зато потом после трёх четырёх выпитых кубков напитка настоянного на меду, зашумели. Потом запели. Даже танцевать начали. Всё как всегда.            
               
                Глава VI   

                ДОРОГА К ДЬЯВОЛУ.

                *

   Весенняя, примороженная лёгким морозцем ночь закончилась. На восходе небосвод быстро прояснялся, становился светлым, прозрачным. Ночью ярко светившие звёзды  теперь меркли, теряли яркость, растворялись в небесной дали. Утренняя заря малиновым светом закрашивала горизонт, смешивала, добавляла желтизны и неяркой зелени на светлом с синевой небосводе.
Ночь лёгкой  тенью по оврагам, болотам выбиралась с города, отступала к лесу и там растворялась. Город, стоящий в окружении дремучих лесов просыпался. В окнах больших, рубленых домов и в небольших избах появлялся неяркий свет. Хлопали двери. Скрипели отворяемые ворота, калитки, звенели цепи на воротах колодцев.
Под красивым резным навесом, лежащим на мощных лиственничных вереях, звякнула щеколда. Открылась калитка. Наружу вышел слуга с деревянной лопатой в руках. Поглядел в одну сторону улицы в другую, и опять нырнул во двор. Отбросал от ворот снег. Долго возился с закладным брусом, замыкавшим обе половинки ворот. Всё же, снял его, прислонил к сторожке. В морозном воздухе было хорошо слышно, как скрипя, открылись дубовые ворота.
На улицу верхом на хорошо откормленной лошади выехал господин. Остановился у ворот. Посмотрел на небо. Неспеша поправил воротник на добротном полушубке. Поправил за спиной висящее ружьё. Закрывавшему ворота слуге молвил:
-  Михеич!
Слуга затворил обе створки, повернулся, обозвался.
-  Слухаю тебя боярин!
-  Подойди поближе Михеич!
Боярин, бегло оглянувшись, посмотрел на подворье, а затем, склонившись к подошедшему слуге, тихо молвил:
-  На закате дня, сбегаешь к Рыбиным! Постарайся увидеться с молодой барышней. Скажи барышне, что я её  жду на заимке у Чёртовой пади. Всё запомнил Михеич?
-  Так чё тут не запомнить! Усё передам, как надо боярин!
-  Передай! Да гляди, чтоб ни одна душа...!
Боярин тронул за повод коня. Застоявшийся в стойле, он живо побежал по подмёрзшей дороге, цокая копытами. Утреннее солнце поднялось над хвойным лесом, быстро согревало воздух, и подмёрзшую землю. За городом боярин умерил бег коня, направил его по дороге, шедшей в сторону леса.
От деревни, отстоявшей недалеко от города, на лошадях верхом, насколько позволяла скользкая, подтаявшая дорога, торопились мужики лесорубы. Обвешанные через плечи пеньковыми верёвками, с привязанными к самодельным сёдлам топорами, баграми с железными наконечниками, мешками с овсом, они были похожи на разбойников. Со стороны казалось, что разбойники гонятся за богато одетым господином, который рискнул поехать в лес один и без охраны.
Да это действительно ехал богатый господин, боярин Демьян Фролович Зыбин. А мужики лесорубы были его крепостные люди. Поравнявшись с хозяином, крепостные умерили бег лошадей, здоровались с хозяином, сняв с головы лохматые  шапки.
Боярин приветливо ответил на поклоны мужиков, подождал, когда с ним поравняется последний, спросил его:
-  Митяй! Лесорубы все тут!
-  Тута боярин! Усе тута!
-  Погода нынче поменяется! С утра вон солнце как жарит! Того и гляди не успеем нынче гать пересыпать через Тыркино болото!
Митяй, старший среди лесорубов, ответил:
-  Светлейший боярин! За неделю я так думаю, если ни што не помешает, гать мы пересыпим!
-  Шиш вам, а не неделю!
Повысил голос боярин, и так посмотрел на Митяя, что тот быстро ладонью левой руки прикрыл лицо.
-  Два дня и две ночи вам даю! И работу начинайте не медля! С гати ни шагу, пока не закончите! Кто ослушается, будет наказан сполна! Всю семью ослушника продам по отдельности помещикам! Надеюсь, все уразумели нужность моей затеи!   
-  Уразумели боярин!- уразумели!- загудели мужики.
-  Однако растолкуй нам светлейший боярин, хто такие те помещики!
Неожиданно спросил мужик лицо, у которого было побито оспой.
-  Скорпявый, коли зафилонишь на гати, боярин тады табе расскажет хто они такие! -  За хозяина ответил Митяй!
-  Скорпявый! Или как тебя там по церковной книге записали! Тулмачу не одному табе, для вас для всех! Помещики ето люди, как и я, господского происхождения. Отличие меж нами лишь в том, что я владею лесными угодьями, а они владеют землёй. У помещика крестьяне пашут с восхода солнца и до заката под кнутом надсмотрщика. Вас нихто кнутом не стегает! Делаете свою норму и ладно! А без нормы никак нельзя! Кто-то надрываться будет, на еду зарабатывая, кто-то без надрыва получит столько же!  Поди, все уразумели!
-  Уразумели! Уразумели боярин!
Дружно ответили мужики, а Митяка уловил на душе боярина просветление, не побоялся гнева, спросил его:
-  Светлейший боярин, а коли ночь, наступит, мы отдыхать будем?
-  Нет, Митяй! Ночь наступит, разожжете костры и будете работать! Дорога к Чёртовой пади за двое суток должна быть проложена через узость на болоте. Уразумел!
-  Уразумел светлейший боярин!
 Два десятка мужиков ехали на лошадях верхом, по весеннему лесу, шумно переговариваясь. Лошади шли по подтаявшей дороге, копытами разбрызгивая напитавшийся водой снег. Снег таял, проседал, наполняя тёплый застоявшийся воздух сыростью. И запах разогретой на солнце хвои разбавлялся, смешивался с сыростью и другими лесными запахами.
Впереди в сотне шагов до поры стоявшая тишина нарушилась. Над кронами столетних деревьев верхушками, упирающимися в небо, неширокой полосой шёл сильный поток ветра. Слышно было, как падали  вывороченные с корнем деревья. С треском обламывались ветки. Стихия уходила в бесконечную даль. Восстанавливалась тишина. Будто ничего в лесу и не было. Но, то, что было, подействовало на изменение погоды.
Солнце, светившее с утра на безоблачном небе, медленно затягивалось белесым туманом. Крадучись туман окутывал землю, лес и зыбкое болото и подъехавших к нему людей. Боярин Демьян Зыбин натянул повод уздечки. Остановил своего коня.  Остановились и кони лесорубов.
-  Так мужики! Слезайте с лошадей - приехали! Вот под етими елями обустраивайте стан для себя и лошадей. Я и Митяй - ненадолго от вас отойдём. Место для  гати подыщем.
Мужики послушно спешились. Отвязали от сёдел топоры, багры, мешки с овсом. Сложили всю поклажу под елью с густо нависшими над землёй ветками. Рядом. Под другой такой же елью обрубили повыше ветки. Поставили лошадей. Задали им корм. Ели густыми ветками, как навесом прикрыли поклажу и лошадей от непогоды.
Боярин с Митяем тем временем определились с местом постройки гати. Края обозначили вехами.
-  Я так думаю!- Стал объяснять Митяю свою затею Демьян Зыбин.- Вот ети две лиственницы надо срубить и уложить через узость на ту сторону болота первыми. Оны так я мыслю, удержат другие укладываемые брёвна от расползания по сторонам. Ты, Митяй, што мыслишь?
-  Я тоже так мыслю, светлейший боярин Демьян!
-  Тады зови своих лесорубов, и будем дело начинать.
-  Мужики-и-и!- Прокричал Митяй в сгустившийся туман, - идите к урезу болота! Не мешкайте там!
-  Так мы тут с навесом под елями возимся! Ану как мокрый снег пустится! Поклажу намочит!
Послышались из тумана голоса мужиков.
-  Эй, мужики! Язви вас в корень! Ану бегом к болоту! Мине тут с вами прозябать неколи!
Не стерпел, накричал на лесорубов боярин Демьян. И сразу в притихшей глуши леса послышался людской гомон и торопливое чавканье сырого снега под их обувкой. У незамёрзшей, болотной воды, где туман был не такой густой, голоса мужиков притихли - послышался голос боярина Демьяна:
-  Мужики, коли все пришли! Тады слухайте! Вот тут с етого места,- боярин Демьян показал на берег болота рукой, - надо начинать стелить гать к тому берегу. Но до начала, надо изготовиться к ночной работе. Митяй! Прямо сшас выбирай из ватаги пару человек, да быстренько отсылай их заготавливать дрова. И глядите уто мужики! К темноте надо управиться разжечь огнища у дороги, возле вальщиков и у начала пересыпи!
-  Светлейший боярин Демьян, так я щас! – подсуетился Митяй и назвал двух первых мужиков:
-  Мишка Дырь и Яшка Оглобля выходь!
Два худощавых мужика отделились от гурта. Стали рядом с Митяем.
-  Чё стали мужики! Идите за сухим лапником, и вона тут - постучал сапогом по обнажившейся от снега земле, - и вона там, - ткнул вытянутой рукой вперёд себя - возле той сосны с обломанной веткой и раскладывайте огнища! А коли стемнеет, сами иде надо огонька добавите!
Митяй снял лохматую шапку с головы, почесал затылок, поглядел в сторону без дела стоявших мужиков, надел шапку и, глядя уже на хозяина, молвил:
-  Светлейший боярин Демьян! Ну, а ети мужики, што стоят гуртом возле меня - лесорубы бывалые. Их и называть не надо. Оны и так знают, хто с кем в паре будет лес валить. Хто лошадьми будет тягать лесины к гати, и заодно в болото их укладывать. Мужики не один год бок о бок работали в лесу, и в етом деле не подведут.
-  Ладно, Митяй, приступайте к делу! Для начала, опрокиньте вона те две лиственницы с етого берега на той берег болота. Я гляну, как оны лягут да и поеду по своим делам.
-  Так ето мы сшас!
Ответил хозяину Митяй, и повёл мужиков к обреченным лиственницам, стоявшим у самого болота. И опять тишина в лесу нарушилась. Зазвенели пилы. Вначале возле одного дерева, а потом и возле другого. Было слышно, как мужики, нажимая баграми на ствол спиливаемого дерева, покрикивали:
-  Та-ак! Та-ак! Дави левей, левей!- И уже понеслось по лесу:- Бойся! Бо-о-о-ой-й-й-ся!
Первая срезанная громадина лиственница вздрогнула, под нажимом мужиков с треском повалилась в нужном направлении, с силой грохнулась всей массой в болотную жижу. Немного погодя по лесу опять разнеслось:
-  Бойся! Бо-о-о-ой-й-й-ся!
Вторая лиственница так же, как и первая, рассекая со свистом воздух, грохнулась в болото. Довольный работой мужиков боярин позвал к себе поближе Митяя, молвил:
-  Ну, Митяй мне тут больше делать нечего. Вижу, с работой вы справитесь. А в срок пересыпите гать, не обижу! Погудим маленько!
Боярин хотел ещё что-то молвить, но не молвил. Так и застыл с открытым ртом. Митяй глядя на боярина Демьяна, сразу не понял, почему тот не закрывая рот, умолк. Повернулся, и когда увидел то, что видел боярин, тоже от удивления открыл рот. Среди только что поваленных в болото лиственниц быстро надулся огромный, прозрачный пузырь, и тут же со страшным грохотом взорвался. Глухое эхо отдалось в лесу. Туман на какое-то время отхлынул от места взрыва. И с утробы болота фыркая и булькая, стала быстро подниматься зловонная, тёмная жижа. Напуганные взрывом мужики, с ужасом глядевшие на ту грязную кучу, тут же увидели, как из неё показалась обросшая старой резаком травой кочка схожая на уродливую звериную голову. И, как им почудилось, эта голова неприятным, душу терзающим стоном, пропела:
-  Бо-о-о-о-о-оу! Бо-о-о-о-о-оу!- и разом всё стихло.
Мужики кто, где стоял там от страха, и попадали в сырой снег. Сидя на коленях и зажимая голову руками, вытаращенными глазами глядели на стоящего перед ними боярина, невпопад, причитали:
-  Ой - ё - ёй! Ой - ё - ёй! Ой - ё - ёй! Сама видно нечистая сила сидит в болоте. Ой, погубят они нас! Ой, погубят... Не надо тут гать пересыпать! Не надо…
Резкий окрик Демьяна Зыбина заставил мужиков подняться с колен, отрезвил:
-  Даже если сам чёрт появится вона тута на гати вы все, как один будете работать! Будете работать! Вы слышали! Счас подымайтесь с колен и начинайте работать! Да глядите у меня!…
Боярин подошёл к своему коню Бурею. Вывел его из елового навеса на дорогу. Быстро вскочил в седло. Тронул за повод уздечки и, не проронив мужикам больше  ни слова. Уехал не оглядываясь.

                **

  Ближе к вечеру в окруженный дремучими лесами город ворвался южный ветер. Плотное облако тумана, закрывавшее город весь день сдувалось ветром за неширокую реку. Рассеивалось где-то в небесной дали. Прояснившееся солнце оранжевым светом раскрасило горизонт на заходе. Пламенело. Отсвечивалось в больших окнах дома Рыбиных. Освещало резной навес над высоким порогом. До половины входную дверь в дом, защищённую от непогоды этим навесом.
Дверь открылась. Взрослая девушка  вышла из дома во двор. Приложила ладонь к челу, прикрывая глаза от лучей заходящего солнца - стояла, смотрела вдаль.
За высокими воротами, крытыми резным, красивым навесом - постучали, ударяя кольцом, вставленным в ноздри кованого быка по билу.
Большой пёс нехотя вылез из будки, негромко залаял. Виляя хвостом - стоял, смотрел в сторону ворот.
Девушка посмотрела на лениво лаявшего пса, потом перевела взгляд на идущего к воротам дворника Архипа, молвила:
-  Архипыч! Я сама открою! А ты продолжай пораться по хозяйству!
-  Да мне не в тягость барышня Анисья! Но коли изволили…
Архип повернул обратно, не досказав слова, ушёл в другой конец просторного двора с амбарами, конюшнями и прочими постройками. Анисья долго возилась, открывая щеколду. Даже пожалела, что тяжелую дверь не дала открыть Архипычу. За воротами послышался голос слуги Демьяна Зыбина:
-  Анисья! Ручки пожалей, поколь я щеколду открою!
-  Так и открывайте! А то стоите там - небось, гыгычите!
-  Да не смеюсь я, не смеюсь Анисья!
Тяжеленная дверь вдруг с силой открылась, увлекая за собой слугу, бросила в объятия барышни. Анисья молодая, здоровая девушка, кровь с молоком, а от чужих объятий не устояла на ногах. Вместе повалились на снег. Слуга от неожиданности подхватился на ноги. Стоял переступая с ноги на ногу, топча валенками и без того утрамбованный снег. Оробел видно, не подал барышни руку! А Анисья  и сама  быстро поднялась. Стряхивая снег с одежды, с усмешкой на лице посмотрела на старого слугу, спросила:
-  С чем пожаловал Михеич? Небось, к папеньке прислали?
-  Барышня!
Михеич осмотрелся по сторонам, и ни видя никого поблизости, тихо молвил:
-  Барышня Анисья!- коли солнышко сядет за лесом - у Чёртовой пади тебя будет встречать Дёмка Зыбин. Так ты это, поспешай, на встречу не мешкая!
-  Михеич! Твои слова стоят серебряной денежки.
Анисья достала из кармана лёгкой шубейки капшучок, высыпала Михеичу в руку содержимое, попросила:
-  Теперь ступай! Мине торопиться надо!
Закрыла за ним дверь, гукнула вглубь двора:
-  Архипыч! Поди, сюда родимай!
Архип вышел из сарая с лопатой в руках, приставил её к стене, отозвался:
-  Иду барышня, иду!
-  Архипушка!- ласково молвила Анисья подошедшему поближе старому преданному слуге.- Готовь мне верховую лошадь и охотничье снаряжение.
-  Барышня! Ты никак на ночь глядя, на охоту собралась?
-  На охоту Архипушка! На её самую!
-  Едешь и нечистой силы не боишься! Гомонят в народе, их не один раз видали лесорубы у Тыркина болота!
-  Чертей, пожалуй, я только и боюсь хоть и не видала их никогда!
-  И не увидишь, коли не переступишь ихней тропы! Ну да ладно. Чё это я табе баю. Эвона ты в осьмнадцать летов медведя завалила в лесу. Одна! Не побоялась!
Архип миролюбиво высказался и ушёл готовить на выезд лошадь и охотничье снаряжение. Барышня  поспешила в дом готовиться к отъезду.
 Солнце, уставшее за день, опускалось медленно к горизонту, окрашивая заход и верхушки деревьев в ближнем лесу в розовый цвет. Неярким, тускловатым светом осветило ворота Рыбиных. Осветило Анисью, коя верхом на лошади выехала со двора на дорогу. В охотничьем убранстве. Ружьё за спиной. Повод натянутой уздечки в крепкой руке. Вот так вот выехала на дорогу, уходящую в сторону леса. Огляделась по сторонам, пришпорила лошадь и быстро помчалась в сторону догорающего заката.

                ***

  Дорога к Чёртовой пади накатанная возчиками леса была ещё твёрдой, позволяла лошади уверенно двигаться вперёд. Демьян Зыбин отпустив повод уздечки коню на шею - ехал, размышляя - обдумывал мудрёное устройство кузнеца Архипа для перевалки леса с крутого склона в низину.
За ближним поворотом, начинался затяжной подъём лесной дороги на возвышенность. Там наверху, Демьян Зыбин велел кузнецу Андрону установить ворот. Оттуда, до боярина, ехавшего, у подножия возвышенности в густом тумане доносились голоса людей, фырканье лошадей, всякие скрипы и шумы. На выезд тоже поднимались в  пелене тумана. Она была такой плотной, что боярин, сидя в седле, не видел не то, что голову коня Бурея - руку свою державшую повод уздечки не видел. Уже у самого верха возвышения пелена тумана неожиданно закончилась. От яркого солнечного света боярин закрыл глаза - остановил коня. Когда глаза открыл - понял, что он уже выехал наверх возвышенности. Солнце тут шкварило немилосердно, а там внизу плотным покрывалом, как в чаше всё было затянуто туманом. Слегка дернул за повод уздечки, боярин Демьян молвил:
-  Трогай Бурей, трогай! Вона кузнец Андрон с людьми нас дожидаются. Тебя овсом попотчует, меня делами порадует!
Под тремя высоченными лиственницами, около устанавливаемого ворота толпились мужики. Стояли молча. В руках держали лохматые шапки - дожидались боярина. Спешившись и ведя коня на поводе, Демьян Зыбин подошёл к своим крепостным людям. Не чураясь своего высокого положения, стал с каждым здороваться, пожимая руку.
-  Денёк добрый, мастеровые люди!
-  Да какой там добрый!
За всех людей ответил Андрон! Вона туман плотной стеной внизу стоит. С раннего утра с Тыркиного болота натянуло и не рассеивается. Если завтра так будет, каково работу затевать!
-  Андрон! Ворот к вечеру надо установить и нынче! Завтра с утра и при любой погоде начнём перевалку леса. Солнце, снег, дождь, разбитая дорога, ништо нас не остановит проверить ворот в деле. Глянь, сколько хлыстов притянули лошадьми возчики с делянок. Я не намерен ждать! Мине до конца двух последних недель весны заказ выправить надо. Верфь ждать не будет до поры, коли мы тут, мешкать будем!
-  Боярин! Весна, непогодь началась. Дороги развезло, ложки заливает…!
-  Андрон! Ещё раз от тебя учую про непогодь, отстраню от усех начинаний по самоделкам! Велю закрыть в тёмную избу, и будешь там сидеть без общения с людьми до поры, коли борода вырастет до земли.
-  Смилуйся боярин! А есть, пить приносить будут?
-  Еду приносить, буду я. Иногда намотавшись по лесу, коли вздумаю о тебе.
-  Стоящее наказание, надобно обдумать, боярин!
-  То-то же Андрон! Думай!
-  У тебя до завтрашнего утра година есть на обдумывание? А мне ехать пора, лесорубов на старых и на новых делянах проведать надо. Вечером остановлюсь у Камня, на новой заимке, что уступом выпирает из Красных обрывов в сторону Тыркина болота.
-  Боярин! Ето на той заимке иде лесник Филимон хозяйничает?
-  Ну, да, а зачем ты Андрон о новой заимке спросил?
-  Да слышал я краем уха от лесорубов, што избы на той заимке рубили. Будто оны слышали стук в камне непонятный. Будто ниши там долбили.
-  Болтают они Андрон! Небось, выпивали вечером, вот и почудилось им….!
Отвязав Бурея от привязи, боярин ловко вскочил в седло, позвал Андрона подойти к нему, молвил:
-  Андрон! Послухай меня друже. Вечером тута будет проезжать верхом на лошади барышня Рыбина. Молви ей, коли будет у Филимона на заимке раньше, чем я, нехай дождётся меня.
-  Перекажу, как велели боярин Демьян!
-  Ну, тады Андрон бывай до завтра!
Демьян Зыбин тронул Бурея. Отдохнувший конь быстро пошёл по лесной грязной дороге и вскоре они скрылись за поворотом. Андрон окликнул мужиков, стал с их помощью устанавливать ворот.

                ****

 Короткий весенний день угасал с последними солнечными лучами. Сумерки крадучись легкой тенью выползали из оврагов и буераков. Закат ещё горел, упиваясь малиновым светом от уходившего за горизонт солнца, когда боярин Демьян Зыбин верхом на Бурее подъехал к новой заимке обнесённой частоколом. Филимон старый, преданный слуга рода Зыбиных услыхал стук в ворота, поспешил на зов боярина, отзываясь:
-  Иду, боярин Дёмушка, иду!
Невзирая на разменянный восьмой десяток лет, Филимон спешно открыл ворота, впустил во двор Бурея с Демьяном в седле и также спешно их закрыл. Пока боярин слезал с коня, Филимон успел поставить на ворота засов, замкнул калитку и, подходя к хозяину, лестно стал говорить:
-  Заждался я тебя хозяин, заждался! Теперича коли пожаловал, примай заимку! Старался по твоему желанию обустраивал!
-  Примай заимку кажешь!- обозвался Демьян.- Так её в темноте сшас и не увидишь, што иде сотворено! А ты примай да примай!
-  И то, правда, Дёмушка, не разглядишь! Ну, иди же в избу, начни оттуда  её озирать!
Демьян в сумерках поднялся на высокий порог, вошёл в сенцы, стал рукой шаркать по двери, нащупывая щеколду. Дверь бесшумно отворилась, слегка оттеснив боярина, а из слабо освещённого простора избы на Демьяна метнулась тень. Цепкие руки молодой девушки обвили его шею, а жаркие губы впились ему в губы. От неожиданности боярин, было, опешил, но быстро понял, кто перед ним. Крепкими руками подхватил барышню на руки, ступил в избу. Ходил, кружась по просторному жилищу не выпуская барышню с рук, страстно целуя глаза, губы, лицо приговаривая:
-  Анисья, как я рад, что ты приехала! Мы снова вместе! Целая вечность будет нашей! Лишь с Филимоном посидим, поедим маленько и я твой!
-  Так я ж готова быть с тобой тут вечность!- ответила ему Анисья.- Я рада етой встрече!- шептали губы счастливой Анисьи.
В тихом уютном жилище горели свечи, оплавлялись, роняя капли воска на подсвечник. Жаром отдавало от каменной стены делящей избу на две половины. Томно вздыхали влюблённые, слышались сладостные поцелуи.
На высокий, дощатый порог поднялся Филимон. Стучал подошвами валенок по доскам, оббивал веником снег. В сенцах долго возился, кашлял. Дверь отворил не спеша вошёл в избу, молвил:
-  Анисья ча ето ты боярина за стол не сажаешь. Знаю, он целый день по лесу мотался, голоден, небось. Заодно может, и я с вами повечеряю, коли вы, согласны.
-  Филимон, как же без тебя! - озвался Демьян - кубки нам наполнишь, да и сам с нами выпьешь. Расскажешь што-то.....
-  Ну, тады пойдёмте в другую половину, Демушка! Я и молодица там еды наготовили тебя дожидаючи. Так ты не обессудь, откушай нашу стряпню!       
-  Добро кажешь Филимоша!
По привычке, оставшейся с детства, боярин ласково назвал имя Филимона, молвил:
-  Повечеряй и ты с нами! Заодно поведай нам о житье, бытье на заимке: - о мастеровых, кои по ночам тут стуки будто слышали. Будто в камне непонятно хто стучал.
-  Боярин, вот не ожидал от тебя услышать такое!- возразил, может впервые Демьяну, Филимон.
-  Да мало, што в недрах землицы матушки творится! Нам ето знать, не дано!
-  Не я кажу табе Филимоша! Так гутарют возчики леса меж собой. Вот я и подумал, што тут мастеровым почудилось с похмелья.
-  А то, как чуяли, мне ни один не молвил! Тишина тут стоит. Сам нынче убедишься боярин! Ой, да што ето мы на еду глядим!- спохватился Филимон.- Анисья анука усаживай Дёмку за стол - еда стынет!
-  И то, правда!- подтвердила она.- Скорее, скорее садимся!
Демьяна, как хозяина заимки она усадила на стул со спинкой обтянутый шкурой медведя, сама примостилась рядышком на лавке покрытой шкурой лося. Филимон предпочёл сесть в торец стола на отдельную короткую лавку, покрытую шкурой лисы. Ему так было удобно брать с подсобного стола, отдельно стоящие глиняные миски со всякой всячиной. В них горкой лежало мясо дикого кабана, жареные тушки рябчиков, глухаря, горкой высилась рыба солёная, вяленая, жареная. Стояли  миски с мочёными грибами и всевозможными ягодами. На столе за коим они сидели, посредине стоял большой горшок с пареной репой, как же без неё, а возле неё три деревянные миски, доверху наполненные чёрной осетровой икрой. Обилие еды располагало к покою и душевной беседе. Филимон замешкался с нарезкой хлеба, просил не ругать его:
-  Утож как могу, так и пеку! Не прогневайтесь!
Сам, видя, как Демьян разглядывает печь, спросил его:
-  Боярин, а ты што каменку так разглядываешь? Аль не по нраву пришлась?
-  Да нет же! Хорошо придумано. В одной половине топиться, а тепло в обеих горницах. Вот только не могу взять в толк, как отапливается опочивальня и иде она находится?
Не боись родимый ты наш боярин Дёмушка Зыбин. Я тут долго кумекал, иде её опочивальню-то устроить, и учудил в таком месте.- Филимон понизил голос,- в таком месте устроил…
-  Ну, добро, добро Филимоша, принимаем твоё умение преподнести гостинец в нужный час. Давайте за ето и выпьем! Филимоша наливай!
Филимон откупорил пробку на посудине с узким горлышком и, стараясь, стал наполнять деревянные тонкой работы кубки, шипучим пенистым напитком. Наступившее было молчание, нарушил боярин:
-  Первый кубок давайте выпьем за новую заимку!
Чокнулись, выпили. Демьян продолжил:
-  Задумал я удвоить поставки леса с етих делянок. Тут собираюсь проводить многие дни. Иногда буду оставаться ночевать на заимке. Буду принимать заказчиков, приказчиков, управляющих и гостей. Филимоша, низкий поклон тебе за то, што так быстро построил заимку.
Демьян встал за столом и, не выходя из-за него, поклонился.
-  Боярин!- подскочил со скамьи Филимон.- да я от всей души рад был услужить для такого дела!
Кубки, наполненные шипучим, пенистым напитком ударились боками проливая капли на стол.
-  А напиток хорош! Што вы молвите Анисья, Филимон?
-  Знамо хорош!- похвалила Анисья.- Заморский?
-  Заморский, заморский! - сам царь даровал в прошлом годе за поставки леса!- похвастался Демьян.
-  Филимон, а ты што молчишь? Видно по тебе - напиток не понравился!
-  Под нашу закусочку, коли ты Дёма не против, желаю предложить своего, самоделешнего! Што молвите?
-  Давай Филимоша! Нынче мы всё испробуем! Еды всякой всячины полно!
-  Коли так я с вашего позволения в кладовую отлучусь!
-  Иди Филимоша, иди! Раз питьё твоё там находится!
Филимон  встал из-за стола. Вроде только что был возле него, а уже и нет его. Нырнул в потайную дверь и скрылся за ней. Боярин Зыбин удивленный, покачал головой, пропел:
-  Н-н-н-да! Ну и Филимоша!- молвил Демьян.  С блеском в глазах притянул к себе Анисью и стал осыпать её лицо поцелуями.
-  Дёмушка! Што так вот дразнишь меня! Уйдёт Филимон в сторожку тогда уж....!
-  Да я от всего сердца!
-  Неужто так соскучился?
-  А то и нет!
Дверь кладовой открылась. Кряхтя, Филимон  вынес из неё деревянный бочонок, поставил его на пустую скамью, попросил:
-  Ставьте кубки  поближе к краю стола, будем пробовать мой ягодный  напиток.
Анисья предложила налить содержимое бочонка сначала в крынку, а потом разливать по кубкам.
-  Дело кажешь молодица!- согласился Филимон.
Взял крынку, поставил её под бочонок и вытянул из него маленький чопик. Пока кристально чистая  жидкость текла тонкой струйкой в посуду, по горнице шёл терпкий ягодный запах. Анисья дождалась, когда Филимон наполнил крынку. Прикинула, что она тяжёлая взяла её обеими руками и, подойдя к столу, два кубка наполнила до верха, а один для себя, наполовину. Демьян подождал, когда старый добрый слуга закроет бочонок, попросил его:
-  Филимоша за тобой слово!
Да я вроде, как и казать не умею!- ответил Филимон.
-  Ладно тебе, кажи, как умеешь! Мы поймём, чай не чужие тут!
Настойчиво попросил боярин. Филимон поднялся со скамьи, поправил усы бороду, молвил:
-  Надобно выпить за крепость здоровья вашего и пусть новая заимка будет не хуже дома родного! За вас молодята!
Подняли кубки. Филимон одним махом опрокинул содержимое кубка в рот - стоял, занюхивал корочкой хлеба выпитое. Демьян крутнул головой в сторону, сделал выдох и быстро опорожнил свой кубок. Ставя его на стол, проронил:
-  Вот ето штука! Спасибо за пожелание Филимоша! Угодил, так угодил!
-  Так мы ж ета, за здоровье пили ваше! Коли пили крепкий напиток, то, стало быть, и здоровье крепкое будет!
-  От такого напитка будет, по-твоему!- согласился Демьян.
 Анисья глядя на мужчин поняла, что за напиток держит в руках. Отпила со своего кубка совсем немного. Сидела, махала ладошкой перед открытым ртом, охлаждала обожжённый язык. Филимон видя, как  выступили у неё из глаз слезы, подсуетился, молвил:
-  Вот я старый пень. Совсем забыл упредить тебя Анисья, што мой напиток запивать водичкой надо. Он ведь для сильного полу изготовлен. Так ты ета - пей то, што послабже, заморское.
-  Да нет Филимон! Лучше пить по чуть-чуть твой крепкий напиток, чем шипучий заморский.
-  Раз так, Анисья тады наливай всем с крынки. Нам с Филимошей полнее, себе, как пожелаешь! - попросил Демьян, поднял кубок и произнёс коротко: - теперь пьём за удачный извоз леса!
Филимон опорожнил свой кубок до половины. Анисья пригубила чуть-чуть.  Демьян осушил свой до дна. Выпил, потряс головой из стороны в сторону, сдавленным голосом произнёс:
-  Ох, и крепок твой напиток Филимоша! После него есть захотелось!
Демьян взял деревянную ложку, зачерпнул ею чёрную икру - отправил в рот и смачно пережевывая, молвил:
-  Ну, вот теперь можно и о делах погуторить! Только я один есть не могу. Давайте вместе есть. И ты Филимоша неспеша мне за едой про лес здешний всё поведай, а мы с Анисьей послушаем. Ты наверно видел тут вокруг много всякого.  Не зря же я тебя  лесником сюда ещё с прошлого лета прислал.
-  Да ведать то чё боярин Демьян! Поди, ты уже сам всё видел! Вальщики уже весь лес на тех делянках, кои я помянул, попилили. Возчики, мыслю, последние лесины нынче к выезду свезут. Коли надо, могу завтра показать, иде лес перестойный стоит, иде молодой растет, и рубить его нельзя. Лес ишшо не вызрел.
И вот на слове вызрел, Демьян попросил Филимона остановиться, упрекнул:
-  Што ж ты мне Филимон ранее об етом лесе ничего не сказывал, а? Филимон! Не молчи, кажи!
-  На то есть причина боярин Демьян!
-  Вот о той причине и поведай нам с Анисьей. У меня нет от неё тайн!
-  Боярин Демьян!-  Филимон не глядя в глаза хозяину взял да и сказал то, что может, и казать не надо было, - ты строишь гать на Тыркином болоте.
-  Строю Филимон! Ну и што с того?
-  А от гати собираешься дорогу прямую к заимке прорубить?
-  Да! Так и будет! - прорубят лесорубы к заимке дорогу! Табе - то што! Лес мой теперь. Хочу, пилю, хочу, не пилю!
-  Не хотел я сказывать про давнишнее былое да видно не обойтись без етого. Утож слухайте:
-  Однажды твой отец: - в молодости, боярин Фрол Александрович Зыбин со своими крепостными людьми приехал в ети места поохотиться. Среди тех крепостных людей тогда был и я. Боярин  приказал поставить намёт и развести костёр. Рядом с ним постелили толстую дерюжку, сотканную с толстых конопляных волокон. На неё поставили еду, питьё и сами люди вместе с боярином уселись вокруг еды, принялись вечерять. Выпили по рюмке крепкого напитка настоянного на лесных ягодах, закусили. Выпили ещё по одной, и понеслось, стали бахвалиться друг перед другом былыми похождениями на охоте. Заполночь все люди угомонились, улеглись подремать, а с проблеском первой зарницы быстро поднялись. Охотники ушли к местам засады, кои находятся и нынче на останце возвышенной гряды в восточной части Тыркина болота. Загонщикам боярин Фрол Михайлович велел подняться наверх Красных обрывов и по ним пройти к краю болота. Чуть ли не до Большого леса северной стороны. Там на подступах леса к Тыркину болоту повернуть под берег этих обрывов и оттуда идти, сгоняя с прибрежных лугов оленей, лосей, кабанов, коз и прочую живность  под каменный выступ. Там под ним из основания обрыва вытекает ручей русло коего затоптано копытами животных и оттого луг сильно заболочен. Боярин Фрол Михайлович, зная ето сел в засаду на болотном островке, поросшем камышом, аиром, што находился напротив выступа. Он надеялся на то, што звери будут бежать близко у берега и с того островка можно хорошо их пострелять. Мине боярин велел занять место на верху каменного уступа под высокой лиственницей, незнамо как несгоревшей  при пожаре. В ту далёкую годину шесть десятков лет назад, лес на тутошнем месте на многие вёрсты был спален дотла. Тыркино болото среди гари было островом зелени. Его-то и отведывали лоси, олени, косули, кабаны, медведи и прочее зверьё. И вот на самой высоте утеса, откуда проглядывалась вся даль, я занял удобное место в схроне и сразу увидел со стороны леса приближающихся людей. Оны шли полукругом  загоняя зверей под Красные обрывы Тыркиного болота. Ни один зверь, прибежавший к болоту, не кинулся в его воды покрытые зарослями шелковистой травы, скрывавшие под собой трясину. Движимые  страхом оны побежали по берегу в нашу сторону. Первый, галопом нёсся крупный сохатый с большой чашей рогов на голове. За ним бежали лоси поменьше, молодняк. Не намного отставая от них, бежали олени, косули и даже дикие кабаны. Поджав хвост и опережая всех других зверей, стремительно неслась лиса. Вот её-то я и надумал стрельнуть, оставляя боярину Фролу Михайловичу большого лося. Я нажал на курок. И на табе чудо! Тут же надо мной грянул гром и в ясном, утреннем просторе зачинающегося дня страшная молния ударила в лиственницу, а под ней в схроне сидел я. В засаде. Земная твердь, казалось, разошлась подо мной и я сомлел.

  В поместье Фрола Михайловича Зыбина меня уже и не ждали. Коли я там появился хозяин  глазам своим, не веря стал щупать меня руками - да всё приговаривал:
«Ой, гляньте на яго – явился: - чи живой пришёл, чи можа духом, каким стал и явился сюды без тела? - Мы ж тады тебя не нашли наверху. У расшибленной грозой листвянки тебя не было. Может, хоть нынче нам молвишь, иде ты пропадал!?»
Ну, што я мог тады хозяину ответить. – Поведал: « што сталось, после удара молнии в дерево не помню. Пошёл, куда, зачем не ведал. Очнулся посреди глухого леса. После люди поведали мине о грозе, што молния то дерево листвянку раскололо пополам. Мало того свалило его на землю обломав у самого комля. И будто сами видели, как в том месте от земли в ясное утреннее небо вознеслось чёрно белое облако дыма и там растворилось. Звери не все, но ушли из западни. Остались лежать лишь убитая мною лиса и большой лось сраженный картечью из ружья боярина Фрола Михайловича. Он, сразу после удара молнии, оставил свой схрон на островке. У туши большого лося, подождал, когда к нему подойдут загонщики, гнавшие зверей от северной стороны леса – молвил:
-  Молния там дерево листвянку сшибло! Сам с схрона всё видел!
-  Там же Филимон в засаде сидел! Поди, яго там зашибло! – послышались голоса из толпы.
-  Вот и бягите наверх, узнайте што с ним. Мне самому непонятна ета гроза! На небе ни облачка…
-  Так и гром громыхнул!
-  И молния ага, как сверкнула!- подтверждали очевидцы.
-  То-то и оно, што всё было! Подождём Филимона, может он прояснит наши головы.
Мужики, што были помоложе побежали на верх обрыва к лиственнице, а те, што остались с боярином Фролом Михайловичем стали разделывать тушу лося. Немного погодя, посланные боярином наверх обрыва люди вернулись. Стали напротив боярина с опущенными головами и молчок. Боярин Фрол Михайлович, глядя на них, стал спрашивать:
-  Што молчите! Што там стряслось?
Мужики, переминаясь с ноги на ногу нехотя стали ведать:
-  Дерево листвянка расколотое валяется, а Филимона нима там!
-  Как ето нима?
-  Нима яго тама, боярин Фрол Михайлович!
-  Куды ж он подевался?
-  Мы не знаем!
-  Ану мужики пошли наверх обрывов вместе поглядим!
Поднялись наверх. Оглядели дерево и всё вокруг него и дальше, и на самом камне уступом, выступавшим с глиняных Красных обрывов, а Филимона не нашли. Все опустились вниз. Боярин Фрол Михайлович велел всем собираться в обратную дорогу. Разделанную тушу лося порубили на части, погрузили на лошадей и покинули место охоты.

                *****

  Филимон замолчал. Сидел, словно что-то обдумывал, а может, вспоминал, что было потом.
-  Ну и ну Филимоша! Быть может, поведаешь, как жив, остался? - первой опомнилась, спросила Анисья.
-  Хочется уяснить, што далее сталось? - добавил Демьян и предложил:
-  Давайте выпьем!
-  Давайте! - согласился Филимон,- а то сухота в горле появилась от воспоминаний. Он наполнил кубки доверху себе и боярину. Анисье плеснул самую малость. Демьян, поднявшись со скамьи, поднял кубок, молвил:
-  Надеюсь, Филимоша ты поведаешь нам тайну своего исчезновения от той разбитой грозой  лиственницы! За ето давайте и выпьем!
Кубки глухо стукнулись деревянными боками, проливая капли прозрачной жидкости на стол, заставленный всевозможной едой. Первым осушил свой кубок Демьян и, ставя его на стол, молвил:
-  Чертовски хорош напиток. После трёх кубков без закуски, и чертей увидеть можно!
-  А ты ешь, ешь поболе и тады их не увидишь!- советовала Демьяну Анисья.
Филимон опрокинул кубок сходу и как после первого кубка напиток занюхивал отломленной от хлеба корочкой. Анисья помочив губы в своём кубке, отставила напиток, попросила мужчин:
-  Дёмка! Филимоша! Ану налягте на еду! Чи я зря старалась!
И мужики словно сговорились, взялись за ложки и стали закусывать. Анисья то и дело подкладывала Демьяну куски мяса, рыбы, упрашивала:
-  Грибочки маринованные, солёные откушайте! Запивайте еду соком клюквенным, голубичным…
А я уже наелся!- молвил Филимон, поглаживая руками выступавшее брюшко,- столько яств испробовал, поди, и заснуть не засну.
-  Ну, коли так Филимоша досказывай тады, што далее было!
-  И то, правда!- поддержала Демьяна Анисья,- доскажи уже, живым то, как остался?
-  Да и сказывать вроде как нечего!- ответил Филимон.
-  Не темни Филимоша! Не темни! Сказывай!- упрашивал Филимона Демьян.
-  Ну, коли так, што после будет с вами деяться, я не знаю и умыслов у меня супротив вас никаких нема! После удара молнии, - стал сказывать Филимон,- я в помутнении был. Помню, поднялся с земли и пошёл. Куды и зачем, не знаю. Очнулся, осмотрелся место незнакомое. Сижу под сосной в хорошо прореженном лесу, голова шумит, совсем плохо думает. А зор стал яснее. Сижу, больную голову ощупываю. Вижу, напротив меня на пеньке сидит человек, не человек не пойму. Стать вроде человечья, а облик вроде как звериный. Я глаза кулаками протёр, проморгался, думал, привиделось от болей в голове, оно нет. Сидит себе и сидит. Ну, думаю, позову. Человек отзовется, зверь нет. Спрашиваю:
-  Ты хто такой? В ответ чую:
-  Филимон ты глянь, оклемался! Мне с тобой погуторить надо!
-  Ответил мне незнакомец с обликом ранее невиданного мною существа. А я ему в ответ. Погуторить оно можно, знать бы, с кем гуторить буду!
-  Я посланник от хозяина тутошней округи!
-  Глядя на твой облик, твой хозяин не человек?
-  Нет!
-  Тады хто он?
-  Нечистая сила мы…
-  От меня што хочешь?
-  Не я хочу! Хозяин етой округи хочет, абы ты Филимон и боярин Фрол Михайлович Зыбин никогда в тутошних местах не охотились и не вели никаких работ в лесу.
-  А коли он ослушается твоего хозяина!
-  Тады его лесным делам настанет конец! Ты Филимон ему усё ето и молвишь. Ага!
-   Но я могу и промолчать!- возразил Филимон.
-   Што помешает!?
-   Я заблудился и не знаю, как с етого леса выйти к людям!
-   Ето не беда! Гляди вон туда - видишь, люди грибы собирают? Иди к ним, оны выведут тебя из етого леса и дорогу к твоему жилью укажут! Ну, иди, иди! Да не забудь  боярину Фролу Зыбину поведай, о чём мы тут толковали с тобой! А то, как передумаю, в такую глушь спроважу, откуда и вовсе дороги нет!
Неожиданно Филимон умолк. Молча, сидели и Демьян и Анисья. Первым нашелся Демьян, нарушил молчание, молвил в сторону опустившего голову Филимона:
-  Выходит, што отец мой всё ето знал и молчал?
-  Не было надобности в етом лесу дела вести, вот и молчал!- ответил Филимон. Лес тутошний лишь к концу его жизни шёл на вырост и не годился для верфи.
Демьян словно ужаленный подскочил со своего стула, вышел из-за стола и заходил по избе, с огорчением выказывая:
-  Нет у меня с нечистой силой никаких соглашений! И слухать я никого не стану! Я за свои кровные деньги купил ети паи на торгах, а кои не купил, переходят мине от боярина Рыбина по завещанию. Мы с его дочерью Анисьей обвенчаемся, справим бумаги, и я примусь за его лес. Моё всё тут! Моё! Моё! Тыркино болото, выступающий камень с Красных обрывов возле коего стоит ета заимка и весь лес вокруг. Всё моё!
К распалившемуся Демьяну подошла Анисья, стала его успокаивать:
-  Дёмушка охолонь! Давайте малость выпьем, да спать будем ложиться. Вона Филимона совсем сморило. Поди, усталость его одолела. Да и тебе  с раннего утра надо быть у ворота, глядеть, как сосновые хлысты с горы вниз опускают.
-  Дело кажешь Анисья!- приостыл Демьян.- Што-то я разошелся! Филимоша, наливай ишшо по кубку да опочивать будем!
Филимон взял крынку и дрожащей рукой разлил по кубкам напиток. Анисья свой кубок прикрыла ладошкой, молвила:
-  Филимоша! У меня тута есть ещё!- он ответил, чуть ли не шепотом: -  Ну и ладно, коли так!
Демьян поднялся за столом с кубком в руке, произнёс:
-  Давайте выпьем за благополучный исход начатых мною дел!
Филимон неспеша  встал, молча, поднёс свой кубок к кубку Демьяна. Анисья тоже встала и в дополнение к словам Демьяна молвила:
-  Пущай у тебя Дёмушка не будет трудностей в твоих начатых делах!
Легонько боком своего кубка прикоснулась к кубку Демьяна и Филимона. Филимон быстро опрокинул содержимое своего кубка и сразу заторопился, молвил:
-  Пойду в свою сторожку, собачек с привязи спущу и опочивать…
-  Филимоша! Спаленка то где находится?- спросил его Демьян.
-  Так она вот тута! Двёрочку откроете и заходите…
За ушедшим Филимоном с лёгким стуком захлопнулась дверь, вначале внутренняя, а потом наружная. Демьян посмотрел на барышню, заманчиво молвил:
-  Анисья!  А давай посмотрим, што за той дверью  приготовил нам Филимоша!
-  Давай Дёмушка, давай!- согласилась Анисья. Они с лёгкостью встали из-за стола, прошли к стене указанной Филимоном, стали по ней шарить руками, ища дверь. Невзначай, а может, и нет, руки их встретились. Демьян легонько за руку притянул к себе отдававшее теплом тело молодой барышни и крепко стал целовать её губы, глаза, лицо. Запах летних трав исходил от волос Анисьи, разливался приятным ощущением по телу боярина, сладкой истомой тревожил сердце. В порыве обоюдного сладострастия прислонились к стене, нажали на дверь, коя бесшумно отворилась, увлекла их за собой вовнутрь другой комнаты. И они, не размыкая объятий, так и повалились на пол, застеленный медвежьими шкурами. Согласие двух человеческих сердец, через край заполненное желанием и ожиданием, и ничего больше. Проворные девичьи пальцы аккуратно расстёгивали застёжки на одежде Демьяна, постепенно снимая её с тела. Намерения боярина не были такими медлительными, как у Анисьи. Он справился с её одеждой намного быстрее.
В спальне, куда они неожиданно свалились у стены, завешенной шкурой лося, стоял широкий топчан. В шаге от него ещё теплился сложенный из камня камин. Свечи, стоявшие в бронзовых подсвечниках по углам, создавали уютный полумрак. Неожиданно чей-то сторонний голос молвил:
-  Зыбин! Погуторить бы надо!
Услыхав такое, Демьян и Анисья, находясь в объятиях, опешили…
-  Хто тута! - закричал Демьян, подскакивая с пола.
-  Иди поближе, тады увидишь!
Отозвалась плохо различаемая в сумрачном освещении тень, коя сидела на скамье у камина. Демьян поднялся, нагишом, без боязни подошёл к незнакомцу, рассерженно спросил:
-  Ты сюда давно пришёл?
-  За вами следом!
-  Мы сквозь дверку зашли, а ты?
-  Я сквозь дымоход! Мы ето могём…
-  От нас, что табе надо!
-  Не мине надо, а хозяину округи тутошней! Он хозяин етих лесов! Тыркина болота! Красных обрывов! И! И камня выступающего с их толщи на коем ты осмелился поставить заимку! Хозяин не хочет, дабы ты и твои люди вели работы в его вотчине, охотились, собирали грибы, ягоды! И немедля покинули ети места, забыв сюда дорогу!
-  Да хто ты такой, што твердишь мине ето!
-  Боярин! Не учуешь моё слово, будет у тебя година узнать хто я!
-  Не учуял я тебя чужак! Не учуял! Ты кажешь, сквозь дымоход сюда проник?
-  Сквозь него!
-  Ну и сваливай по добру по здорову отседа тем же путём!
Не разглядев с кем, ведёт разговор, Демьян схватил чужака, густо обросшего с головы до пят курчавым волосом за холку, поднял со скамьи и ударил выспетком ноги под зад. Столб искр поднявшихся от тлеющих углей в камине улетел, как показалось Демьяну вслед за быстро исчезнувшим в нише дымовой трубы  толи человеком толи животным существом, напоминающим человека. Демьян постоял недолго у камина, раздумывая, подбросил на угли берёзовые поленья и вернулся к Анисье. Заждавшееся тело молодой девушки едва приняло в свои объятия тело Демьяна, как от камина тот же голос молвил:
-  Зыбин! Ну и борзой же ты!  Не учуяв моё слово, спешишь любовью с молодой девицей заняться! Она, поди, ещё по людским законам не венчана! Стало быть,табе не принадлежит! А ты совратить её хочешь! Ой, не по-людски ты затеял, не по-людски!
Демьян, услышав такое, как ужаленный вскочил с дола, крикнул:
-  Да как ты посмел сюда вернуться!? Я же вышвырнул тебя сквозь дымоход!?
Кишка у тебя Демьян Зыбин тонка, выбросить меня сквозь дымоход!
-  Да я сам видал, што ты таво! Через дымоход....!
-  Привиделось! Пьёшь на ночь много, вот и видится табе всякое. Уто учуй, што велит табе хозяин тутошней округи, и спать ложись!
Демьян не хотел слышать начала не стал слушать и продолжения. Он просто крикнул:
-  Што за наглость! Да я тебя чужак!..
-  Подбежал и, что было сил, врезал тому под светящийся в полумраке красноватым светом глаз. Злость Демьяна выплескивалась наружу через кулаки. Удары сыпались на голову и волосатое тело чужака без передыха. И, ужас, случилось то, что случилось. Тело чужака  свалилось под ноги Демьяна. Весь мокрый от пота. Тяжело дыша,стоя над повергнутым чужаком, он сквозь зубы молвил:
-  Ну, вот  теперича усё! Коли день наступит, я подумаю, што с тобой делать!
Нагишом, с взлохмаченной головой Демьян подошёл к Анисье обеими руками закрывавшей своё лицо, тихо позвал:
-  Анисья! Пошли к столу пригубим малость крепкого напитка. Надо в толк прийти, а то ладу в голове нима.
И они пошли. Уже ступили было за порог опочивальни, когда снова услышали исходящий от камина голос:
-  Зыбин! Я ишшо не усё молвил, а ты уходишь! Не по боярски поступаешь, не по боярски!
Демьян, выходил из спальни, обняв Анисью за плечи, ошарашенный голосом чужака так и сел под стену.
-  Сел!  Утож сиди и слухай боярин!
Демьян словно застывший сидел под стеной, никак не выказывая, согласен он слушать или нет. Чужак молчание боярина понял по своему, стал молвить:
-  Хозяин округи здешней, хозяин лесов етих, болот, Красных обрывов, хозяин етого камня под коим стоит твоя заимка, велит гать через Тыркино болота не делать. Заимку сломать, ворот не устанавливать и тутошний лес не валить. Если ты Демьян меня учуял и отступишься от етих мест, наши перехлестнувшиеся тропы развяжутся. Не отступишься, потеряешь  усё, што у тебя есть.
Демьян ничего не понял из речи, что говорил ему чужой человек, а может и не человек, а какое-то животное схожее с человеком. У Демьяна крутились свои мысли в голове «надо же бил до смерти, оно нет». Кровь так и бурлила в молодом боярском теле. Не сдержался. Сорвался с места, словно пёс с привязи, Демьян быстро одолел расстояние, отделявшее его от чужака, и принялся кулаками молотить не защищающееся от избиения тело. Обмякшее оно свалилось прямо ему под ноги. Надёжно попинав его ещё и ногами, Демьян оставил бесчувственное тело возле камина. Сам поспешно вышел из спальни в горницу, схватил со стола крынку с крепким Филимоновым напитком, и пил его не отрываясь, пока не увидел дно. Крепкий, он сразу подействовал на буйную голову Демьяна. Боярина зашатало, и он, не удержавшись на ногах, стал падать. Анисья, успела - придержала его - опустила на пол, застеленный мягкими шкурами.
На дворе заимки нарушая тишину уходящей ночи, неожиданно запел петух. Чужой человек, а может и не человек. Облик, как показалось Анисье, уж точно был не человеческий. Быстро поднялся со скамьи у камина. Хотя она его до петушиного крика видела валявшейся на полу тушей избитой в хлам кулаками и ногами боярина Демьяна. Так вот оно или он этот чужой человек, спешно подошёл к Анисье и таки спокойным человеческим голосом молвил:
-  Девица красавица! Ты не баись, не баись глядеть на меня! Не трону! А то, што молвлю, запомни! Ты вот тут, в етой хате находясь, усе видела своими глазами, што Демьян вытворял! Мало того! Ты тут чула, волю кою я передал от моего хозяина Демьяну!Похоже, он не внял её!
-  И што с того? - осмелилась, подала голос Анисья - я тут причём! Он начал дело ладить!
-  Притом! Коли Демьян проспится, ты напомнишь ему волю моего хозяина!
-  Мине не к чему в ваши дела влезать!
-  Так ты девица и так в них влезла! Ану, как городские люди узнают про ваши тут шашни с Демьяном! Ворота отцовские дёгтем измажут!
Чужак сказал такие слова Анисье и, похоже, знал, что сказал потому, как после них она, глядя ему в облик, долго ничего не могла ответить. Перед ней стоял непонятно, кто своим получеловеческим видом мешавший собрать в кучу мысли. Он ждал ответа. Сверлил её своими огненными глазами. Серого цвета лик, покрытый короткими волосами. Пепельные волосы клином спадающие с его бороды на грудь. Нос до безобразия курносый. Уши удлиненные, торчащие по бокам. А на лбу небольшие рожки. Длинные чёрные волосы, ниспадающие с головы, сзади собраны в «конский хвост» Глаза маленькие с красными глазницами подчёркивали свирепость облика.
Во дворе заимки второй раз пропел петух. Ему никто не ответил ни вдали, ни вблизи. Видно ближняя округа была на многие вёрсты не заселена людьми. Зато волки словно сговорились, затянули в подмороженную весеннюю ночь протяжную тоскливую песнь, во-у-у-у-уууу! Словно опомнившись, чужак нарушил молчание первым:
-  Ну, што Анисья, молчишь?  Молвить нечего! Тады я табе молвлю! Не будет у тебя житья вона с етим человеком! Чужак махнул волосатой рукой в сторону Демьяна.
-  Как знать! Тобой молвленные слова чужой человек обманчивы, а жизнь она длинна покажет!- нашлась Анисья, ответила.
-  Нет Анисья! Што касаемо тебя его ясность разума уже нынче проявилась вот тут. Он хотел нынешней ночью сблизится с тобой!Сталось, он нарушил человеческую заповедь! У людей ведь принято, што девушка становится мужней лишь после венчания и благословения.
-  Хто об етом ведал бы не вмешайся ты чужак?!
-  То-то и оно, што после етой ночи, коли такое, станется, ворота вашего отцовского подворья будут измазаны дёгтем. Я об етом непременно позабочусь! Мы нечистая сила сами такое не делаем. Зато в вашем городе пруд пруди людей, кои за ломаный грош продали нам свою душу. Оны-то не только ворота испоганят, а и слух по городу пустят такой, што стыда и сраму не оберёшься, на улицу выходя.
-  К чему забота такая обо мне! Я может по любви сама надумала нарушить заповедь?!
-  Про то, што ты сама надумала с етим человеком, забудь навсегда! Наши тропы теперича перехлестнулись намертво! Причина одна! Ты и Демьян вторглись во владения моего хозяина и дюже много ведаете того чего не надо было ведать.
-  Ой, ли!  Тут город хозяин!- возразила чужаку Анисья.- Другого хозяина ни народ, ни воевода, ни видал отродясь!
-  У тебя молодица будет такая причина с ним свидеться! С етой годины береги себя от соблазна с Демьяном! До поры! От него теперича зависит: - станешь ты его женой, чи с моим хозяином полюбишься?..
Во дворе заимки третий раз закричал петух. Чужак на глазах Анисьи быстро стал терять очертания фигуры. И надо же ей было такое видеть- превратился в туман. Его потянуло сквозь бревенчатую стену хаты, и оттуда из тумана, она ещё услышала:
-  А-А-А-ни-ни-сья! Бе-е-е-ре-ре-ги-и-и-и се-е-е-бя-я-я-я!..

                ******

  Ночь закончилась. Там далеко за лесом на посветлевшем небе разгоралась красная зоря. Ещё не скоро выглянет солнце. Оно ещё там на той стороне, за горизонтом. Тут в лесном краю уже начиналась дневная жизнь. С высокой сосны упала шишка обработанная зубами белки до остова. Почуяла горностая, метнулась к макушке и, сделав огромный прыжок, перелетела на дерево пихту, затерялась в густом лапнике. Дальше заимки ударила дробь дятла. Тыр-р-р-р-р разнеслось по лесу в утренней тиши. Тук, тук, тук, тук долбил Желна, часто вскидывая красивую красную голову. Ниже головы он весь черный, черный и бегая по дереву вниз головой, часто видится не дятел, а бегающий красный шар
Всхрапнул лось, на болоте обгладывая длинные побеги  тальника. И не испугавшись сторонних звуков, ударил свою песню глухарь, затаившийся было, на лиственничной ветке. Враз, на токовище стали слетаться соперники петухи. Они важно расхаживали по мшанику, шикая, шаркая мохнатыми лапами по болотистой ниве, распускали веером хвосты, наскакивали на соперников, задирались.
Серые куры самочки, таились среди болотных кочек, высматривали победителя, квохтали, подзывали к себе. Соперники, изгнанные с токовища, улетали к ближним деревьям, усаживались на сухие ветки, пробовали голоса, распевались: - старались песней заманить к себе без пары оставшихся капалушек.
Звери и птицы начинали день. И люди едва в оконце глянул серый свет, тоже поднялись, начали обычную лесную жизнь. Спозаранку, по морозцу похлёстывая кнутом по спинам лошадей, начали работу возчики хлыстов. Подмёрзшая за ночь земля под тяжёлыми брёвнами равнялась, оставляла длинный узкий след. Иногда бревно наползало на замёрзшую за ночь гриву, оставленную от вчерашней глубокой колеи в рыхлом песчаном грунте, обдирало кору, визжало, нарушая утреню тишину. Крутилось в железном вертлюге, закреплённом на постромках упряжки. Возчики торопились, частыми ударами кнутов погоняли лошадей. Лошади, запряженные в упряжь по две в паре, дробя подковами подмёрзшую землю и выдыхая пар из ноздрей, тащили длинные хлысты, спиленные на делянках к проторенной дороге, что вела на выезд, где вчера кузнец Андрон по указанию боярина Демьяна Зыбина устанавливал ворот.
Нежданно возчик ведущий переднюю пару лошадей резво натянув вожжи, остановил их. 
-  Тпру-у-у-у-у! Тпру-у-у-у-у! Тпру-у-у-у!- разнеслось в утренней тишине. За первой парой остановили своих лошадей и другие возчики.
Лошади закусив удила, остановились в самый раз. Со стороны заимки стуча подковами по подмёрзшей дороге, мимо пронеслась галопом лошадь с наездницей в седле. Мужики, признав в ней молодую барышню Анисью Рыбину, запоздало поснимали лохматые шапки, торопливо кланялись ей уже в след. После в изумлении качали головами, возвещали один другому:
-  Ну и ну!- Ну и строптива-а-а-а!- В такую рань одна-а-а-а!- Без боязни надо же поскакала-а-а!- Ладно, Феноген, трогай шибче! Не к беде будет молвлено, коли за ней боярин Дёмка Зыбин скачет на Бурее. Углядит, што-ет-то мы туточки стоим: - задаст нам, поди!?
И понеслось по раннему утреннему лесу:
-  Н-н-н-о-о! Н-н-н-о-о! Пошли! Пошли! Родимые!
Первая пара лошадей понукаемая возчиком Феногеном, натянув постромки, сдёрнула хлысты с места, вышла на торную дорогу. За ней тронулись остальные девять пар лошадей. Подгоняемые ударами кнутов по потным спинам шибче натягивали постромки упряжи, торопливо ускоряли шаг.
На возвышенности. На самом выезде в утренней заре уже ярко освещались верхушки могучих лиственниц, не спиленных лесорубами. Их по воле боярина Демьяна оставили.  Приладили к ним ворот, такое приспособление, кое ставят над колодцами, только намного массивнее. На вал намотали толстый пеньковый канат и готово. Невзирая на распутицу, но помня слова боярина Демьяна, уже под вечер Андрон с помощниками испытали ворот. Опустили с горы по выезду вниз первую упряжку лошадей с наваленными на сани брёвнами. Затея удалась. Все мужики, делавшие с Андроном ворот, и возчики хлыстов такое событие на радостях обмыли крепким напитком, разжившись им у Филимона. Ух, и погудели! Допоздна пили, и палили костёр перед постоялыми избами. После того, как вокруг них вырубили лес, они гляделись теперь неказисто и сиротливо. Заполночь  мужики разошлись по хатам, а кому стало невмоготу, так и остались ночевать на брёвнах. Благо на бирже их лежало много, много.
На другой день кузнец Андрон поднялся с рассветом. Голова трещала, а похмелиться, заранее знал, было нечем. Как всегда использовал старинный дедовский рецепт. Подошёл к входной двери почесал затылок, да и окунул свою головушку по самые плечи в бочку с холодной водой. На ходу вытираясь исподней рубахой, стал будить своих подсобных работников. Те поднимались нехотя, осоловелыми глазами таращились на Андрона - канючили:
-  Андрон! Благодетель ты наш! Заступник! Похмели поначалу наши головы! Потом и гони батрачить на свой ворот.
-  Ироды!- отвечал им Андрон.- Вчера коли пить садились, клялись, што встанете без заминки! А нынче вставать не хотите!
-  Андрон! Так-то было вчера, коли голова у нас не болела!
Кузнец мужик терпеливый, находчивый. За словом в карман не лез, сразу ответил:
-  Ничего братушки нет лучше, как лечить ваши головы тем рецептом, коим и я свою голову полечил!
Такой себе здоровенный, деревенский мужик быстро подошёл к ближнему работнику, сгрёб его с лежака, да и сунул головой в бочку. Другие работники, видя такое, сами повыскакивали со своих лежаков, пытались выскочить на двор. Но толку от их попыток было мало. Карающая рука Андрона достала каждого и окунула в бочку с холодной водой. Не прошло и четверти часа, как все они уже возились возле ворота.
   
Кузнец то и дело обращал свой взгляд на дорогу по коей лошади, подгоняемые криками возчиков, тащили длинные, тяжелые хлысты. Андрон ждал боярина Демьяна Зыбина. В который раз проверял прочность крепления ворота, тормозное устройство и прочие детали. До того, как на дороге показались люди и лошади возчиков, мимо в охотничьей одежде галопом на своей лошади промчалась барышня. Андрон поначалу принял её за спешащего боярина, а когда разглядел поближе, только и успел молвить:
-  Барышня Анисья! Лошадку то попридержи, попридержи, коль под гору в туман мчишься!
-  Поди, прочь с дороги холоп!
В ответ неприветливо бросила барышня и на полном скаку влетела в туманное облако. Туман ещё со вчерашнего утра натянуло в низину от Тыркиного болота, да так и не развеяло. Он плотной пеленой заволок выезд, лес внизу и дорогу, уходящую в сторону города, куда и умчалась строптивая барышня Анисья. От непогоды и обиды на душе Андрона «заскребли кошки». Он в сердцах сплюнул под ноги, приговаривая:
-  А штоб тебя, нечистая сила!
Недоговорил. Махнув рукой, направился к горевшему костерку возле хаты. Снял с углей глиняный кувшин, налил в крынку кипятка, достал из кармана ватника горсть можжевеловых ягод, бросил в кипяток и в задумчивости сел на завалинку, стал ждать, пока они заварятся.
Солнце, поднявшись над краем горизонта, красными лучами брызнуло на оголенную от леса возвышенность. На биржу складированных хлыстов, обжитые избушки, стоявшие среди пней. На кузнеца Андрона пьющего чай из можжевеловых ягод. Он от природы «жаворонок», видел, как поднявшись повыше, солнце стало светить в укутанную туманом низину. Солнечный свет не проникал сквозь плотно устоявшуюся пелену, зато подсвечивал её верх, отчего она стала белой, словно вата.
Попивая настой, Андрон  наблюдал за природным явлением, надеялся, что солнце справится с туманной пеленой до того, как начнётся перевалка лесин с выезда вниз. За избушкой послышался нарастающий шум. Кузнец поднялся с завалинки, выглянул на дорогу, пытаясь среди упряжек лошадей, шумно приближающихся к бирже увидеть верхового всадника. В извозе его не было. Сам себе пробурчал:
-  Неладно получается! Сговаривались начать с зарёй! Солнце то вона иде!- и опять уселся на завалинку.
Лошади, чувствуя короткий отдых и кормёжку, резвее налегли на постромки, дотянули тяжелые лесины до биржи и остановились. Возчики отцепили лесины от упряжи, отвели лошадей к коновязи, привязали, одели им мешки с овсом на головы. Сами вернулись к лесинам, стали их гуртом укладывать в биржу.
Весеннее солнце поднялось ещё выше на голубое, безоблачное небо и оттуда посылало на землю тёплые лучи. Подмёрзшая за ночь земля, согрелась и оттаяла. Воздух наполнился запахом хвои, лёгким маревом завис над ней пересыщенный влагой.
Кузнец Андрон всё ещё сидел на завалинке, допивал свой чай настоянный на можжевеловых ягодах и заодно наблюдал за работой возчиков. Те, справились с ней. Отошли к бирже с сухими брёвнами, сели на них, сняли заплечные котомки, достали оттуда еду и стали снедать. Андрон от нечего делать прислонился спиной к тёплому срубу избы - задремал, а когда открыл глаза, понял, что проснулся вовремя.
Мужики, возчики, подвязав упряжь на спину лошадям, сели верхом на свободных от упряжи лошадей, растянувшись вереницей, по две три пары поехали обратно на делянку за новыми лесинами. Навстречу возчикам, со стороны заимки, верхом на Бурее по подтаявшей дороге спешил боярин Демьян Зыбин. Поравнявшись с возчиками, остановил коня. Мужики, не слезая с лошадей, поснимали  шапки, поклонились ему. Было видно, как Демьян, указывая на выезд, что-то говорил им. Возчики выслушали боярина, повернули лошадей обратно.
Демьян подъехал к Андрону весь какой-то помятый, с опухшим лицом покрасневшими глазами и, не здороваясь, молвил:
-  Андрон расставляй людей по местам! Начинайте перевалку леса.
-  Пора так пора! Ворот вчерась мы опробовали! Хотел было и нынче без твоего позволения лесины переваливать - да забоялся! Ану коли, што не так пойдёт!?
-  Кузнец! Менш болтай! Начинайте уто!
Андрон созвал всех возчиков, рассказал кому, что надо делать. Велел грузить лесины на сани оплены. Боярин привязал Бурея к дереву, сам уселся на пенёк вблизи ворота, поглядел мутными глазами на работников, грузивших на оплены лес, да и опустил голову на колени - задремал. Пробудился от толчка в плечо и голоса кузнеца Андрона:
-  Боярин Демьян! Так мы же ето лошадок с лесинами под горку пустили! Глядите!
Зыбину ой как после вчерашней попойки не хотелось открывать глаза. Ой, не хотелось, но пришлось. Потёр глазницы кулаками и начал таки глядеть, как вниз под гору шестёрка лошадей тащила тяжелогруженые сани с длинными хлыстами. От ворота за санями тащился, разматываясь, толстый пеньковый канат. Мужики особыми зажимами притормаживали ворот, не давали ему быстро крутиться, и канат удерживал сани. Первая пара лошадей, ведомая мужиками под уздцы, вошла в туман. За первой парой вошла вторая и третья пары, и следом за ними в тумане скрылись оплены с хлыстами. Теперь только по канату, ровно разматывающемуся с вала ворота, Демьян видел, что оплены с хлыстами опускаются вниз.
-  Вот и ладненько! - успела пронестись в голове боярина Зыбина спокойная мысль. Как вдруг канат с огромной силой дёрнулся. Да так, что у ворота оторвались зажимы. Люди, готовившие сани оплены к следующему спуску, услышали грохот раскручиваемого вала - бросили работу - стояли, застыв от ужаса. Да и сам Демьян испугавшись, сидел с открытым ртом, непонятно чего ожидая. Кузнец Андрон с подсобными работниками напропалую совали под вал толстые лесины, пытаясь хоть как-то затормозить его. Но не тут-то было, неведомая силища тащила за канат. А на затянутом туманом спуске дороги произошла беда. Едва ворот перестал удерживать тяжёлые сани оплены с хлыстами, они тут же сорвались с места, сшибая впереди себя находившихся лошадей и людей.  И оттуда снизу наверх сразу же стали доносится крики людей, ржание испуганных лошадей, и чей-то громкий страшный до ужаса хохот:
-  Ха-ха-ха-ха! Хо-хо-хо-хо! Хе-хе-хе! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха!
Демьян Зыбин, очумевший не меньше других людей от произошедшего кошмара, быстрее всех  пришёл в себя, что было силы, закричал:
-  Што стоите, бездельники, уши развесив! Ану бегом все вниз да разузнайте, што там скоилось!..
Сам потоптался, потоптался на месте. Не выдержал. С досады плюнул в грязь и тоже побежал по раскисшей дороге вслед за возчиками в низину. По ней, как то сразу стало заметно, в сторону Тыркина болота потянуло сквозняком. Туман в низине зашатался, и его быстро, быстро потянуло в ту же сторону. Он словно спешил, быстро поднялся с дороги над выездом, дал людям, бежавшим вниз, увидеть беду издали, потом его подняло вверх, над лесом и в потоке солнечного света он исчез совсем.
В том месте, где тяжелые сани оплены сорвались несдерживаемые быстро разматывающимся канатом лежали задавленные и запутанные в упряжи четыре лошади. Двое возчиков, кои вели передних лошадей под уздцы и эти же две лошади, оторвавшиеся от упряжи, остались живы. Видя всё это, обезумевший  от беды боярин Демьян сжал руки в кулаки и, потрясая ими над головой, в сердцах выкрикнул:
-  Я табе так етого не оставлю! Отродье ты от дьявола! Мы с тобой ишшо потягаемся! Горько сплюнул. Подозвал кузнеца Андрона, молвил:
-  Андрон! Я собрался к Тыркину болоту наведаться! Тебя тут оставляю править извозом леса! Думаю, ты справишься!
-  Коли нихто не помешает!- ответил кузнец.
-  Не баись Андрон! Што было видели! И отступать я не намерен, думая о том, што будет! Теперь ступай наверх, коня Бурея мне, с горы приведёшь! И возчиков забирай с собой, глянь, стоят посреди дороги, словно истуканы. Веди их наверх, хай, начинают тягать хлысты, как прежде, сверху вниз лошадьми и по одному бревну.
-  С етими лошадьми што делать боярин!- кузнец ткнул пальцем в лежавших на дороге лошадей.- Мешать будут возчикам лесины тягать?
-  Што, што!- ответил, уклоняясь от ответа Демьян. Не хуже меня кузнец знаешь -  приберите! Мяса тут, всем надолго хватит!
-  Добро боярин, Демьян!- ответил Андрон. Позвал людей и они все, гурьбой пошли наверх. Сам Зыбин подошёл к развалившимся саням опленам, присел на край хлыста, задумался…

                *******

  Анисья торопилась. Едва Филимон вывел лошадь с наездницей за ворота заимки, как она погнала её, без жалости ударяя плёткой, чего раньше никогда подобного не допускала. От быстрого бега Ласка, так звали лошадь, взмокла. Её передние ноги часто попадали в выбоины, засыпанные вчерашним подтаявшим снегом, и тогда она спотыкалась. Хозяйка каждый раз хваталась за луку седла и едва в нём удерживалась, очередной раз ударяла лошадь плетью по ухоженным бокам.
Лесная дорога, разбитая лошадьми, кои тягали по ней хлысты в отлыгу, закончилась. Далее тянулась среди полей, где возчики давали лошадям тянуть лесины, не придерживались обочин, и вовсе её разбили.
Анисье надоело кланяться дороге, когда Ласка попадала в яму скрытую грязным снегом, и она повернула её на луг. На нём снег местами растаял. Лошадь бежала, уже не спотыкаясь, и сразу в затуманенной голове барышни Рыбиной стали всплывать  подробности прошедшей ночи на заимке Демьяна Зыбина. Ей совсем  не хотелось ни о чём думать. Да не тут-то было. Разум не давал покоя, высвечивал нечеловеческий облик «чужака». Заставлял глядеть в его горящие глаза, не моргая, и без передыха гудел в голове:
-  «У тебя молодица станется такая причина с ним свидеться!.. С с с-та-а-а-не-т-т-ся!..»
-  Оно мине надо с ним видится!- отвечала сама себе Анисья. - Как уберечься от такой встречи!Сидеть дома и не выходить из него!
 Мысли роем кружились в её голове. Взгляд был отрешенный и вряд ли воспринимал картину местности, по которой она ехала к своему дому
 Луг закончился, и Ласка уже бежала по полю к меже с оставшимся на ней с прошлого лета высоким бурьяном. Едва она приблизилась к этой меже, как из  неё выскочил заяц. Ласка с испугу  метнулась в сторону, да так неожиданно, что Анисью выбросило из седла, а её правая нога, к несчастью застряла в стремени, не дала упасть на землю. Лошадь теперь уже неуправляемая наездницей, неслась по полю с обезумевшими глазами, прядала ушами, фыркала, теряя белую пену изо рта. Анисья, изнемогая от боли в теле пыталась остановить её, закричала:
-  Ласка! Ласка, стоять! Стоять!
Ласка не остановилась. Ослушалась хозяйку. Может, припомнила недавнюю обиду, коли хозяйка её стегала плетью. От испуга задрав кверху хвост, прядая ушами и с глазами навыкате, бежала галопом по раскисшей, кочковатой земле дальше. В том быстром беге тащила на весу за собой тело Анисьи, причиняла ей сильную боль. Мгновения, и вся прожитая жизнь барышни пронеслась перед глазами. Она уже прощалась с ней, как неожиданно лошадь в стремительном прыжке прямо таки взвилась на задние ноги. Громко заржала и остановилась.
Крепкие, волосатые руки человека, а может и не человека, его в последнее мгновение увидела Анисья, быстро сорвали со спины, поднявшейся на дыбы лошади седло и не дали её телу упасть на землю. И всё. Молодую барышню покинуло сознание.

                ********

  Солнце поднялось над лесным краем, светило ярко и тёплыми лучами плавило слежавшийся под деревьями снег. На южных склонах снег таял быстрее, и на проталинах сквозь полусгнившую ольховую листву уже пробилась молодая зелень. В тишине леса хорошо было слышно, как течёт вода в ручейках проложивших себе русло в сторону низины. Отдалённый стук дятла долбившего сухую лесину, пересвист рано прилетевших с зимовки птиц.
Тишина иногда нарушалась. По деревьям с легким шумом проходил порыв ветра, и качая макушками деревьев, легко исчезал в бескрайнем просторе леса. В наступавшей тишине опять слышался стук дятла, крики сварливых птиц соек выискивающих на разломе упавшей сосны насекомых. Слышно было, как стуча по веткам, с высокой елки упала шишка брошенная белкой. Испугалась, увидела, как по лесной дороге, натоптанной лесорубами в сторону Тыркина болота, шла лошадь, копытами разбрызгивая потемневший снег.
Демьян Зыбин сидел в седле расслабившись, опустил повод уздечки и Бурей шел, вольно выбирая путь на разверзшейся дороге. Боярин пустым взглядом смотрел вперёд и совсем не замечал происходящие в природе перемены. От вчерашнего застолья на новой заимке у Демьяна болела голова и сильно пекло в нутре тела. Клюквенный рассол коим от самого пробуждения он лечил тело и больную голову, нынче не давал живительной силы, как было прежде. Не с восходом солнца, а лишь поздним утром Филимон едва смог поднять Демьяна с постели. Теперь вот едучи к Тыркину болоту, боярин отхлёбывал с деревянного туеска рассол, пытался вспомнить вчерашний вечер на новой заимке и не мог.
-  «Филимон знает, поди, што вчера сталось. Поспрошать бы его. Но его нет рядом»
Носились обрывки мыслей в воспалённой голове Демьяна.
-  «Надо же меня, хозяина Филимон ни свет, ни заря поднял  силком с постели, сунул в руки туесок с клюквенным рассолом и, вытолкнул во двор из избы. Да ещё велел поторопиться к выезду, молвил:
-  «Мужики тебя Демьян ждут на выезде. Там же ворот наладили, лес собрались вниз возить. Ехай! Без тебя дело станет!».
 - Ага. Поторопились! Анисья! Анисья, вот хто может поведать, што сталось на заимке после вечернего застолья.- Затеплилась в голове Демьяна мысль,- тады ча я её с утра не видел. Иде она делась!?»
Мысли Демьяна оборвались и погасли внезапно нарушившим тишину леса, криком:
-  Бойся! Бойся! Боярин бойся!
Демьян спешно остановил Бурея. И кстати. Впереди. В десятках метров, со скрипом рассекая воздух на дорогу гепнулась кряжистая осина. - Гууууухххх!!!
Пронеслось по лесу и затихло и, нарушая тишину, послышался звон топоров обрубавших ветки на упавшем дереве.  Боярин Демьян подъехал к лесорубам  и, не здороваясь, спросил:
-  Мужики, гать пересыпали?
Лесорубы поснимали шапки, поклонились своему хозяину, и самый старший из них ответил:
-  Светлейший боярин Демьян  вот ету последнюю осину уложим и тады усё, гать будет готова.
-  И што, по ней на лошади можно будет проехать на другую сторону?
-  Ишшо как можно, светлейший боярин!
-  Тады ча стоите без дела? Поспешайте! Ветки вон там, напротив дороги обрубите! Бурею проход нужен. Сами видите, заросли ольхи нам проехать не дают.
-  Светлейший боярин, а Бурей через осину не побоится переступать?
Спросил лесоруб Скорпявый. Демьян недовольно посмотрел в его сторону, потом прошёлся взглядом по сваленной осине, ответил:
-  Чуешь, Скорпявый! Руби уто ветки и не рассусоливай! Бурей послушная лошадка и ету лесину сходу одолеет.
 К удивлению мужиков много лет работавших в лесу на лошадях, Бурей без понуканий боярина Демьяна перепрыгнул через толстый ствол осины. Скорпявый, видя такой прыжок, от удивления перекосил рот, словно застыл, стоял с  вытаращенными глазами, глядел вслед бегущей лошади с боярином в седле. Старший глядя на напарника толкнул его в бок, молвил:
-  Скорпявый, ты остолоп царя небесного, цепляй уже за постромки лесину, да веди лошадей к гати. И поспешай, коли по шее от хозяина не хочешь получить. Сам видел, он нынче не в духе поехал на гать глядеть…
-  Но! Но! Пошли! Пошли! Пошли, родимаи!
Послышалось в лесной глухомани. И лошади, понукаемые Скорпявым, сдвинули осиновый хлыст с места, потащили в сторону Тыркина болота. Лесорубы положили топоры на плечи, пошли вслед за лошадьми. У самого  начала гати, возле горевшего костра хозяина встречал Митяй и мужики, притащившие на своих лошадях последние лесины. Боярин Демьян подъехал к мужикам и, не слезая с лошади и не здороваясь, спросил:
-  Митяй, ну што, по гати ехать можно?
-  Можно светлейший боярин, можно!- ответил Митяй.
-  Глядите у меня, коли што….!- пригрозил Демьян.
Митяй моргнул мужикам, повернулся к боярину, попросил:
-  Светлейший боярин Демьян!  Позволь нам, мужикам по гати на лошадках туды - сюды пройтись.
-  Дело кажешь Митяй! Так и делайте, а я погляжу, што с вашей затеи получится.
-  Так мы ето сшас!- молвил Митяй, и гукнул мужиков:
-  Ну, ча стоите мужики! Айда на лошадях за мной!
И гурт лошадей застучал копытами по уложенным в болотную жижу брёвнам. К удивлению боярина Демьяна, ни одно бревно не то, что просело, даже не сдвинулось под тяжестью, идущих по гати лошадей. Тридцать метров пересыпи, как показалось боярину Демьяну Зыбину, надёжно соединили два берега, гнилого Тыркина болота. На другом берегу мужики развернули лошадей и уже без всякой боязни проехали по гати в обратную сторону и остановились возле боярина.
-  Ну, што мужики, молодцы!  Видел гать своими глазами, под вашими лошадками ни одно бревно не ворухнулось. Постарались так постарались. Считай за полтора дня и одну ночь болото брёвнами пересыпали. Одно не пойму, зачем лесины лишние к гати притащили?
-  Мы светлейший боярин лесинами края гати напоследок обозначим! В прошлом году в начале лета снег на зелёную листву выпал. Коли и ныне  непогодь станется, то и хлопот у возчиков на гати не станется. Края увидят…
-  Ладно, ладно мужики! Теперь нет нужды особо торопиться! Слезайте с лошадок, да корма задайте им! Сами после тяжких трудов отдохните: - поешьте, обсушитесь, коли сил наберётесь, вот тады и уложите лесины. После переедите на лошадях через гать и тропу, што тянется от того берега в сторону заимки по ходу сделаете шире. По ней возчики лесины тягать не нынче так завтра, послезавтра будут.
Ну, вот усё мужики. Коли чё неясно спрашивайте, ехать я от вас уже надумал.
Демьян сидел в седле, держа повод уздечки в руке, и пристально глядел на своих крепостных, подневольных мужиков ожидая вопросов. Мужик по прозвищу Коляка Тын не сдержался, осмелился спросить боярина: 
-  Светлейший боярин. Тут такое дело непонятное, коли с дорогой до заимки управимся то што?
-  Што,што! На заимке тады усе вместе гать и дорогу обмывать будем!
Мужики одобрительно загудели:
-  Коли так, поднатужимся! Постараемся…
-  Ладно, мужики, пора мне ехать! - Демьян повернулся в седле, молвил:- но Бурей! Но! Пошёл! Пошёл!
Бурей, осторожно ступая,подошёл к гати, обнюхал первое уложенное в болото бревно и остановился. Хозяин поторопил его, молвил:
-  Чё стоим Бурей? Пора к заимке поспешать!- слегка стегнул коня по боку концом уздечки, и послушное животное, подчинившись воле хозяина, зашагало по брёвнам к другой стороне.   
Мужики не стали глядеть и ждать, когда Бурей довезёт боярина Демьяна к другому берегу. Мокрые, голодные, уставшие от тяжелой работы, они поставили своих лошадей под еловый навес, насыпали им овса и сами стали располагаться вокруг костра.
В ту самую годину Бурей с боярином Демьяном в седле шёл уже по гати.  В тишине затянутого туманом леса близко подступавшего к болоту гулким эхом отдавались копыта лошади, стучавшие о лежавшие брёвна. Ничто не предвещало беды, как вдруг мужики услышали голос хозяина:
-  Но Бурей! Но! Но! Пошёл! Пошёл!
И сразу вслед за словами боярина Демьяна, по округе разнёсся леденящий души мужиков скрежет. Они быстро подскочили на ноги и бросились бежать к гати. Там на их глазах творилось ужасное зрелище. Гать, где они видели Бурея и боярина Демьяна сидящим в седле, со страшным скрежетом уходила в чёрную тухлую воду Тыркина болота. Бурей, стараясь преодолеть возникшее на его пути  препятствие, резко взвился на дыбы. Оттолкнулся копытами задних ног об уходящие в воду брёвна, запрыгнул на остаток впереди лежащего настила и быстро помчался к берегу. Боярин Демьян в седле не удержался, слетел в разверзшуюся пропасть с чёрной, тухлой водой и больше они его не видели. А чуть погодя на том месте над водой надулся большой, воздушный пузырь и взорвался, сотрясая всю округу страшным грохотом. В утробе болота забулькало, забулькало, а затем послышался неприятный, терзающий душу, стон:
-  Б о о о о о о у! Б о о о о о о у! Б о о о о о о у!
И всё разом стихло. Мужики, как стояли с открытыми от удивления ртами, роняя слюну на землю, так и вовсе попадали на колени прямо в растоптанную грязь, перемешанную пополам со снегом. От испуга обхватили руками головы и, качая ими из стороны в сторону, бормотали непонятные и бессвязные слова.


                *********

  Немного погодя. После взрыва пузыря, туман на болоте рассеялся, и опять наступила тишина. Митяй поднял голову, поглядел на то место, где была гать и не увидел. Хоть бы тебе брёвнышко осталось на воде. Не, не осталось….. Там теперь зияла большая промоина с чёрной водой. И до него дошло, что хозяина причитаниями и мольбами из бездны уже не вернуть - поднял с грязной земли мужиков, заставил собираться домой. Ближе к вечеру берег у болота опустел. Наутро о страшной гибели боярина Демьяна Зыбина уже знала вся деревня, где жили мужики лесорубы, а пополудни и весь город. Вечером к одной страшной новости, добавилась ещё одна. В той день не вернулась с охоты и барышня Анисья Рыбина.

                **********

 О, ужас! Уходящая в болотную трясину гать, кошмарным проблеском резанула мозг Демьяна Зыбина - заставила пробудиться, открыть глаза.
Темнота, тишина и неприятное ощущение  холодного тела навели Демьяна  на мысль о его кончине.
-  «Ну и мысля!»
Встрепенулся боярин. Да так, что на голове встопорщился волос и по телу побежали мурашки. Сам того не ожидал - рукой потрогал волос, пригладил и тихо молвил в тишину:
-  Хуух! Ты гля – живой остался!
И уже осмысленно поводил руками над собой. Убедился, что лежит не в гробу, приподнялся, ощупал ложе вокруг себя и на длину рук, низ. До основания не достал. Перевернулся на живот. Не задумываясь, что будет дальше - свесил тело за край ложа и, ощупывая гладкую поверхность ногами, стал потихонечку с него сползать ниже и ниже пока не повис на вытянутых руках. Подвигал ногами из стороны в сторону, ничего. Шепнул в тишину:
-  Была, не была…
Взял да и отпустил руки. Ему повезло. Упал он на каменную твердь подземелья и больно не ударился. Ноги  всего-то на вытянутую ладошку не доставали дола.
-  Во, дела! Опять живой остался!
Подумал боярин Демьян. Поднялся на ноги. Отдышался и пошёл дальше, проверяя простор невидимой пустоты ногами и руками. Ступил десяток шагов в неизвестность, и упёрся в невидимую стену с гладкой поверхностью. Пока шарил по ней руками, соображая, куда идти дальше - съязвил внутренний голос:
-  «Што боярин, замуровали!» Каюк табе настал!
-  «Слышь ты, ехидина, коли што - сгинем вместе!»
Шепнул Демьян голосу и сразу почувствовал, как учащенно забилось сердце. Шумело в голове, звенело в ушах, но разум был чистый. В нём теплилась только одна мысль - подгоняла: « надо идти, надо идти ». И боярин Демьян пошёл, левой рукой прикасаясь гладкой стены, правой поводя перед собой. Он шёл и шёл. Хотел увидеть белый свет. Шаг за шагом боярин Демьян ступал в неизвестность. Шёл напропалую, не ведая, на каком шаге окажется у обрыва или колодца. Но, не-е-е-т! Ему повезло. Неожиданно, правой рукой он ощутил край стены. И в его голове быстро пронеслось:
-  «А под ногами што?- пропасть…!»
От такой мысли сердечко оёёй как застучало, того и гляди выскочит из груди. Ничего не поделаешь. Пришлось боярину остановиться. Прислонился он спиной к гладкой поверхности стены и закрыл глаза, стоял, соображал, что дальше делать. Размышлял недолго. Глаза открыл, и увидел, што стоит в двух шагах от прохода в другой простор,  прошептал:
-  Кажется, чи за тем порогом  светает! - Засомневался. - Не! Кажется! - В который раз поводил рукой перед лицом, и сам себе молвил:
-  «Ты гля, там день зачинается! Тады ча я стою?»
Не думая, что в том просторе его ждёт, ступил за порог. В слабом, светло-синем свете, едва рассеивавшем темноту простора у ниши с полыхавшим в ней болотным газом, боярин Демьян неожиданно увидел силуэт сидящего человека. Испугался так, что на лбу сразу выступил холодный пот, а по телу побежали мурашки.
-  «Вот те на, - увидал рассвет над землёй!»
Успел подумать боярин и понял, что ошибся. Силуэт зашевелился, поднялся во весь рост, повернулся в сторону боярина Демьяна, молвил:
-  Демьян Зыбин, да ты здоровяк! Надо же, провалился в болотную трясину и хоть бы тебе хны - живой остался! Выходит, што я с человеком балакать буду, а не с телом его.
-  Тады  с кем я балакать буду?
Осмелился, стал спрашивать незнакомца боярин Демьян.
-  Стать то у тебя людская, а вот образ, - та - та - та такого я николи не видал!
-  И теперь не увидал бы, но пришлось! Грехи за тобой имеются. Ето кажу табе я  Лешон, владетель етого подземного царства, и тутошней округи.
-  Так я што, мертвец! И за свои земные грехи попал в пекло?
Молвил боярин Демьян и слов своих испугался.
-  Нет, Демьян Зыбин, живой ты! Пока живой! И в болотной трясине не утонул!?
-  И чё не утонул?
-  Я не дал табе утонуть! На то причина есть!
-  Я табе нужен?
-  Нужен! До поры!
-  И на кой грец я табе сдался!?
-  Боярин Демьян! Я от смерти тебя спас!
-  Ага! Спас, как же! И ловушку на болоте на меня поставил!
-  Не, боярин Демьян! Ловушку на болоте ты сам сабе поставил!
-  Я! Сам сабе! Ловушку поставил! Скажу кому - так и не поверят!
-  Табе што, боярин Демьян, разум прояснить?
-  Так и проясни! Коли сможешь!
-  Ладно, боярин Демьян Зыбин, слухай:
 Какся вечером на твою заимку, где управляется Филимон, я прислал посланника. В присутствии барышни Анисьи Рыбиной он упредил тебя: - не валить лес в тутошней округе, не строить ворот на выезде, не пересыпать гать на Тыркином болоте и навсегда покинуть ети места. Ты боярин Демьян не исполнил моей воли и по сей причине теперь находишься в моём подземном царстве.
-  «Чужой человек»! Но эти лесные угодья мои!- возразил боярин Демьян.
-  Твои кажешь!?
Лешон подошёл к камину, достал из ниши в гладкой стене стопку бумаг, протянул их Демьяну, молвил:
-  Боярин Демьян, вот в етой стопе лежат бумаги кои утверждают иное. Тут собрано столько улик, што хватит на твою виселицу.
-  «Чужой человек», я словам не верю! Коли не боишься, што я порву бумаги - дай их мине почитать!
-  Ну, ты и ляпнул, Демьян Зыбин! Ето я то, нечистая сила, боюсь! И не называй меня «чужим человеком». Лет сто двадцать с той поры прошло, коли я перестал быть человеком и принял етый облик. Зови меня просто, Лешон. Бумаги бери почитай, но знай, не станет их....
Боярин Демьян взял в руки стопку бумаг, зыркнул в красные глаза Лешона, переспросил:
-  Не станет етих бумаг и тады што? Жизни меня лишишь?
Лешон ответил не сразу. Словно чего-то ждал. Сидя, в золотом кресле, покрутил его  вокруг оси не спеша начал разминаться. Несколько раз сжал свои мускулистые, волосатые руки  в локтях, нехотя потянулся, ответил:
-  Не я лишу тебя жизни боярин Демьян! Не я! Мы нечистая сила души людские не губим.
-  То хто? - испуганно спросил боярин Демьян.
-  Хто, хто! Светлогорские власти, коли я им покажу бумаги весомее етих.
Лешон подошёл к другой стене, достал из тёмной ниши ещё одну стопку бумаг, молвил:
-  Вота ети бумаги! На бяри, боярин, читай!
Демьян взял вторую стопку бумаг, взглянул на верхний лист, возмутился:
-  Лешон! А читать тута нечего - листы пустые!
-  Нет, боярин Демьян, листы не пустые. Ты приглядись хорошо к бумаге и…
Лешон не успел до конца вымолвить слова, как боярин Демьян проявляя своё удивление, стал восторгаться:
-  Ну и дела! Буковки, буковки и впрямь появились! Ты гля, красными стали!
-  Ты читай, читай боярин Демьян! Это оны кровью людской проявились. Смысл слов от етого не поменяется.

Боярин Демьян Зыбин те кровавые буквы складывал в слова, читал. Читал и удивлялся не тому, что по прочтении они сразу исчезают, а тому, что улики в бумагах были существенными. Узнай о путаных делах боярина Демьяна Светлогорские власти - сразу и прилюдно отсекли бы ему голову. Лешон выждал, когда боярин Демьян прочитал последний лист, молвил:
-  Ну, што боярин Демьян! Настала година и о сделке потолковать!
-  Лешон! Што со мной толковать! Яш в неволе нахожусь!
-  Боярин Демьян ты што там себе придумал? Какая неволя! Иди уто поближе к огню, погрейся! Вижу, ты охладел без тепла и еды, а согреешься, тады и балакать будем!
Боярин Демьян молча согласился с услугой Лешона. Быстро прошёл по чудесному залу, сел на указанное место, протянул руки к огню - стал греться. Сам, хозяин подземного царства взошёл на помост, сел на золотое кресло, молвил:
-  Усе сделки мы нечистая сила заключаем с людьми без написания слов на бумаге. Человек, принявший наши условия, лишь ставит свою подпись. Вот тут! На етой стене!
Лешон волосатой рукой указал на боковую стену, коя тут же осветилась белым светом. Боярин Демьян повернулся и, глядя на ту стену от удивления даже рот скривил, присвистнул и так себе, молвил:
-  Лешон ета хто, люди своей кровушкой так стену замарали!
-  Нет, боярин Демьян, не стену замарали, а душу свою!
-  И оны, - боярин Демьян указал пальцем на стену - ети люди теперь табе Лешон прислуживают?
-  Ети люди, чи уже не люди, боярин Демьян, маракули коих проступили на белой стене, - прислуживают. Чии маракули не проступили - не прислуживают!
-  Оны што, усе не живые? - спросил боярин Демьян
-  Усе, да не усе! У кого свеча жизни догорела, той покоится в земле. Иные…..
Лешон красными глазами зыркнул на боярина Демьяна и умолк, не сказал, что с иными сталось.
-  Тады што за надобность у тебя Лешон к живым людям?
-  Боярин Демьян не поспешай! Сшас оденешь шкуру, кою одели те люди, чьи подписи проступили кровью на стене и усё узнаешь!
-  Лешон! - испуганно озвался боярин Демьян -  Я никакую шкуру одевать не собираюсь! И подпись свою ставить не буду!
-  Ну не поставишь и ладно! Я их может ради интереса, собираю. Ты боярин Демьян я знаю, тоже интереса ради плётки собираешь? Я вспомнил! Ты их собираешь не ради интереса! Ты - я не один раз своими глазами видел, этими плетьми своих работников сёк за непослушание.
-  Нечего было за мною подглядывать! Оны мои люди, Лешон! Хочу, секу, хочу милую!
-  Вот те раз боярин Демьян! Я - то думал, как с тобой обойтись, а ты сам себе ответил. Ты я вижу, не признал во мне хозяина! Подпись не хочешь ставить! Стало быть, ослушался, и за ето прямо тут и сшас будешь высечен своей любимой плёткой. Эй, нечестивые!- закричал, засвистел хозяин подземелья, Лешон. - Подь сюды изверги!
Убиться с веника! Не успел боярин Демьян и глазом моргнуть, как из темноты выскочила дюжина косорылых, едва ли схожих на людей прислужников. И до того, как они стали плётками хлестать по голому телу боярина Демьяна он успел отметить, что плётки в их цепких ручищах были из его коллекции. Ой, как же больно они секли его тело. Боярин Демьян не сопротивлялся, стоял у гладкой стены, чуть сгорбившись, прикрыл лицо руками, и негромко стонал.
Лешон глядел на истязание до той поры, коли с тела боярина Демьяна брызнула кровь. Он тогда громко свистнул и вслед закричал:
-  Будя сечь, ироды! Гляньте, человека чувств лишили! И ча стоите, сложа руки! Ану бегом  воды принесите, да брызните ему в лицо, да с глаз моих и сникните!
Так и случилось. Прислужники за водой сбегали, принесли в кожаном мешке воды, всю её вылили на боярина Демьяна и быстро, быстро исчезли туда, откуда и появились. Боярин Демьян очнулся, открыл глаза, покрутил головой, посмотрел на Лешона, съязвил:
-  Зачем жить оставил хозяин тёмных подземелий?
-  Ты боярин Демьян вижу, сам не догадался? Ты самый мерзопакостный человек, коего я вижу.  Твоя жизнь отныне и до скончания будет длиться по моей воле.
-  Нет! Нет! Нет!- закричал боярин Демьян, - я боярин, а не последний холоп и не стану жить по твоей воле!
Кинулся к стопкам бумаг, что лежали на гладком камне заменявшим Лешону стол, и стал кидать их в нишу, где синим пламенем полыхал огонь. Пламя быстро охватило белые листы бумаги, осветило красно-жёлтым светом простор дивного зала, Лешона спокойно восседавшего в золотом кресле и самого боярина Демьяна стоявшего возле огня со злорадной улыбкой. Но что произошло? Боярин Демьян бросал одну стопку бумаг за другой, а там где они лежали, их количество не уменьшалось. Усердный труд  боярина Демьяна остановил спокойный голос Лешона:
-  Боярин Демьян, будя, будя табе греться! Ты глянь, глянь на своё тело - весь потом обливаешься! Так ты ето! Обсохни маленько! Да не кандрючся, не кандрючся! Подпись свою именитую поставь!
Демьян словно проснулся, глянул на стопки бумаг воспалёнными глазами, махнул рукой в их сторону, понял бесполезность сотворенной работы, молвил:
-  Я Лешон строптив! Жизни себя лишу, но волю твою исполнять не стану!
-  Боярин Демьян! Были у меня такие людишки наподобие тебя! Были! Сломя голову кидались с камнем на шее в болото, а то и с утёса в реку или в омут! Даже вешались!
-  Так усем людям ясно, што с мертвеца спроса никакого!- нашелся, молвил Лешону боярин Демьян.
-  Зря так кажешь!
Сам себе пробормотал хозяин тёмного подземелья и, не вставая с золотого кресла, медленно поднял обе волосатые руки вверх и так же медленно их опустил. То, что потом боярин Демьян увидел за спиной Лешона трудно передать словами. На гладко, гладко полированной впереди стоящей стене стала проявляться ужасная картина видения. В бликах оранжево жёлтых вспышек показался глубокий провал с открытым входом в задымленные недра подземелий, а после входа проявились и сами недра. Боярин Демьян был тот человек, кто при жизни своими глазами увидел то, куда он мог попасть, если бы лишил сам себя жизни. В Ад. Там, несметное количество бывших людей мумий с прямоугольной посудиной за спиной непрерывной вереницей шли и шли к каменной чаше, в коей клокотало, шипело и булькало расплавленное ядро планеты Земля. Возле чаши, такие же мумии большими ковшами наливали в те заплечные посудины мумий носильщиков кипящую пульпу, и они шли дальше подгоняемые плётками погонщиков мракобесов, и исчезали в дымной копоти. Потухшие глаза в красных глазницах, высохшие измождённые тела, длинные скомканные волосы, тяжелая ноша за спиной и бесконечные удары плетьми мракобесов по их иссохшим телам заставили боярина Демьяна оценить смысл жизни по-другому. В его голове пронеслась шальная мысль «это не для меня» и он громко заявил:
-  Лешон! Спрячь ето видение!- и махнул рукой в сторону гладко полированной стены. - Я! Я готов на сделку!
-  Боярин Демьян Зыбин! Ты ли ето кажешь?
Лешон встал с золотого кресла. Высокого роста живое создание, телом схожее на человека  подошло к освещаемой дневным светом белой стене. Лицо, нет, не лицо, скорее схожий с человеческим лицом облик  да ещё красные глаза, окончательно добили разум боярина Демьяна. А Лешон поправляя чёрную накидку на своём волосатом теле, молвил:
-  Боярин Демьян, тады иди поближе к белой стене! Да не баись, не баись! На вот етый острый камень да у начала кисти надрежь руку. И, и вота етим пёрышком поставь свою подпись на етом белом листе.
На што надеялся боярин Демьян, неведомо, но острый камень в руку взял, закрыл глаза, чиркнул по другой руке. С надреза брызнула алая кровь. Боярин Демьян макая в кровь перо, стал выводить буквы. Написанные кровью на белом листе, они тут же проявились кровавой подписью и на белой стене под цифрой 401.   
А перо. То самое перо! А камень острый, острый камень, что держал в руках боярин Демьян - они на его глазах тут же растворились. Он глядя с открытым ртом то на пустые руки то на белую стену с подозрением, молвил:
-  Оёёй! Пёрышко того, а буковки и циферки остались. Оны што значат, Лешон?
-  Значат, што ты боярин Демьян 401 человек чия тропа перехлестнулась с тропой моего Тёмного царства. Коли на етой белой стене таких кровавых подписей проявится 666, я Лешон, хозяин етого Тёмного царства возвышусь в остроконечный круг 13 избранных правителей Чёрного царства. Утож знай боярин Демьян! Мы нечистая сила, жизнь свою не расточаем попусту. Живём долго. Годину  в погоне за людьми не торопим. Наше дело глядеть за нерадивыми людьми, делать их зловредными, падкими к наживе, изменам, казнокрадству, поборам. И таких людей, мошенников, число растёт. Их путаные дела, бывает, обретают вольность, непослушание нечистой силе. Тады с ними случается оказия. Об их делах узнают Светлогородские власти и им прилюдно, на площадях рубят головы. Да што ето я табе боярин Демьян толкую, коли ты сам не раз чуял о скандальных делах нерадивых чинуш и прочих людишек.
-  Лешон, кажешь, в нашем городе мошенникам рубят головы по воле нечистой силы.
Тады ча об етом не кричат глашатаи на площадях?
-  Боярин Демьян, так ето ж хорошо, што не кричат! Главное, што ты видел, как с людских плеч слетала голова. И верь, не без участия нечистой силы она слетала.
-  Я теперича Лешон  и верю и знаю, хто мои мозги задурил, с лесом связал. Знай, я прежде, што окромя Белого света, есть ишшо Тёмный свет - счас бы тут не сидел.
-  Боярин Демьян! Я с тобой тут о деле собрался толковать, а ты голову пеплом посыпаешь, каешься!
-  Лешон  мине бы поесть, да на свет белый глянуть…   
-  Знаю, знаю, боярин Демьян - есть пить табе хочется. Так ето мы поправим!
Хозяин подземелий громко свистнул и три раза хлопнул в ладоши. Боярин Демьян и оком не успел моргнуть, как в зал вбежали косорылые слуги с тяжелой ношей на длинной жердине. Возле боярина Демьяна они остановились, поставили две высокие треноги, на треноги повесили жердину с зажаренной тушей быка, воткнули в бок туши острый нож и быстро удалились туда, откуда и появились. Лешон нарушил молчание, молвил:
-  Ты што так оробел, боярин Демьян! Глядя на жареного быка слюну до колен пустил. Уто приступай к трапезе да заодно и на стену гляди!
Лешон сидя в кресле, лениво потянулся, согнул руки в локтях, потом поднял их вверх выше головы, и за его спиной на гладкой стене стала проявляться картина видения. Боярин Демьян стоял у ниши с горящим в ней болотным газом, грелся. Ножом отрезал с туши жареного быка куски мяса, ел его и смотрел поверх головы сидящего в золотом кресле Лешона на проявляющуюся картину. Он уже ничему не удивлялся. Даже когда проявился Светлый город в коем он жил. Лешон движением левой руки город отдалил, приблизил  растущий лес у окраины, молвил:
-  Боярин Демьян! Видишь етый лес?
-  Вижу, ну што с того?
-  Гляди дальше!
Лешон подождал, когда город и ближний лес отдалились, а дальний лес приблизился, спросил боярина Демьяна:
-  Што про етый лес молвишь?
-  А то и молвлю, што етый лес государевой казне надлежит, и нам боярам с него нет проку.
-  Зря так мыслишь боярин Демьян!
-  Не зря Лешон. Запретный ето лес!
-  Боярин Демьян, а коли бумаги на него получишь, возьмёшься в том лесу дела ладить? 
Демьян ответил не сразу. Молча обеими руками долго приглаживал волосы на голове, потом взъерошил их, опять пригладил, похоже соображал, потом спросил:
-  Лешон, хтож мине их выправит те бумаги?
-  Бумаги кажешь! Так вот оны боярин Демьян! На, бери, да ладь дела в лесу!
И боярин Демьян, неожиданно учуявший в словах Лешона свободу, молвил:
-  От миня то што надо?
-  От тебя боярин Демьян надо вот што!
Постукивая волосатыми пальцами по подлокотникам золотого кресла, Лешон посмотрел выразительно в глаза боярина Демьяна, молвил:
-  Прочитай вслух написанные вот на етой стене слова и молви громко и внятно, я согласен.
Лешон махнул левой рукой впереди себя, и на стене осветившейся белым светом появились буквы. Боярин Демьян те буквы быстро прочитал, сжал руки в кулаки и с криком: - Нет, нет!- присел на корточки и стал кулаками бить себя по коленям. Затем обхватил голову руками, упал на доло и стал причитать:
-  Што я натворил, што я натворил!
Лешон молча глядел на козни боярина Демьяна и не торопил его. Прохладный, полированный до блеска низ дола успокаивающе подействовал на бренное тело боярина Демьяна. Он поднялся на ноги, подошёл к нише в коей горел синим пламенем огонь, стал греть руки, ноги. Потом повернулся к огню спиной и, глядя на белую стену громко и внятно прочитал:
-  Я, боярин Демьян Зыбин, житель Светлого города на усю оставшуюся жизнь отрекаюсь от всякой связи с барышней Анисьей Рыбиной. Вести дела по бумагам её отца отказываюсь. В обмен беру в свои руки бумаги, кои позволяют мине править делами в казённом, государевом лесу. Усе дела в округе Тыркина болота свожу на нет теперь же, и ставлю свою подпись в 401 строфе.
Едва боярин Демьян закончил читать текст, громко и внятно произнёс: - я согласен, как в темноте подземелий раздался резкий женский крик отчаяния. Из невидимой, скрытой полумраком ниши вышла молодая девушка. Быстро подошла к боярину Демьяну и с размаху влепила ему пощёчину.