Примадонна по имени Елизавета

из повести "Любовные треугольники"



На Собор-скалу Лиза всё-таки пошла. И пошли они с Витьком, вдвоём пошли. А мы после завтрака занялись рыбной ловлей. Гришка выделил мне удочку, я вырезал себе удилище – гибкую тонкую хворостину длиной метра три. Мне выделили подходящую, сравнительно глубокую, яму вблизи лагеря. Гришка поднялся чуть выше лагеря, и там себе нашёл роскошную, полную рыбы, яму. А Толян спустился немного ниже лагеря и там устроился у обширной и глубокой ямы, тоже богатой рыбой.

Такой рыбалки я больше нигде и никогда не видел. Вода в реке – совершенно прозрачная, в глубоких местах – голубовато-зелёная, до тёмно-зелёной. В отличие от Тугупса долина реки Хахопсе смотрелась более светлой. Это объяснялось преобладанием в валунно-галечном ложе реки более светлых горных пород, которые водный поток веками тащил от своих верховьев.

 И вот эта прозрачная, местами пенисто-голубая, река в светлом каменном русле и в зелёном обрамлении леса с обоих бортов смотрелась очень красиво. Просто смотреть или любоваться этой красотой в движении (по ходу маршрута) уже было для нас удовольствием, а любоваться всеми этими красотами, находясь в состоянии отдыха, – это же совсем другое дело! В маршруте всё это происходит на ходу и в состоянии озабоченности, которое неизбежно накладывается на красоту пейзажа, ограничивает наш кругозор во времени и в свободе маневра. Глянул, отметил для себя мысленно: «Красота!». И идёшь дальше, поскольку впереди ещё десяток километров маршрута, и ему надо уделять внимание и силы, ибо для того мы сюда и пришли, чтобы пройти здесь рабочим ходом. И нет времени любоваться пейзажем, нельзя расслабляться.

 Вперёд и вверх, потом остановка – замерили, записали, отобрали пробу, и снова вперёд и вверх, или вперёд и вниз. Всяко в горах бывает – то вверх, то вниз.

Итак: Западный Кавказ, низовья реки Хахопсе, конец пятидесятых годов ХХ-го века, на дворе – осень, а если точнее, то сентябрь-месяц. Это – место и время действия, а само действие – рыбная ловля. Технически рыбная ловля выглядит так: находишь под валуном белого рачка, нанизываешь его на крючок и забрасываешь удочку в яму с голубоватой прозрачной водой. Рыба, а это всякая мелюзга – пескари, голавли, усачи и прочая плотва – вначале слегка шарахается в стороны, а потом с восторгом кидается на белого рачка, чтобы его проглотить. А он же (рачок) с крючком внутри, вот и заглатывает рыбка крючок. На поплавок смотреть не надо, и так видно всё в прозрачной воде. Остаётся только выдернуть рыбку из воды, снять её с крючка, и снова забросить удочку. И снова мелюзга шустрее другой рыбы кидается, чтобы заглотнуть крючок. И снова выдёргиваешь, снимаешь, забрасываешь…

По ходу дела я стал разнообразить свою технику рыбной ловли. Надоело мелочь таскать, и я попробовал целенаправленно подводить наживку к более крупной рыбе. Но крупная рыба вела себя осторожно и не спешила глотать крючок с наживкой. Зато мелюзга тут как тут – и опять выдёргиваешь какого-нибудь пескаря.

Форели в этих ямах я не заметил, да ведь это рыба пугливая, и в про-зрачной воде её практически невозможно выловить. Так нам авторитетно объяснил Гришка, и мы самолично убедились, что эта рыба не для нас. Но Гришка пообещал на будущее, что обязательно сходит за форелью повыше в горы. Идти надо после дождя, когда вода в реке слегка замутится. Вот тогда самое время ловить форель. Но нам с Толяном это уже не светило, и в том сезоне мы так и не попробовали форели.

Но зато вдоволь наелись мелкой речной рыбы. Гришка опять сварил наваристую уху в большой кастрюле. Хорошо это у него получалось – уху варить, и мы даже стали его называть иногда за это Григорием, в знак уважения, что ему очень нравилось. После обеда немного вздремнули, а потом прибыл Федя с караваном из двух лошадей. С ним пришла Люся. Груз с лошадей мы сняли, накормили Федю и Люсю ухой.

 После часового отдыха Федя отбыл с лошадками в Тугупский отряд. Завтра предполагалось завершить перебазирование, а сегодня у нас полдня опять были свободными, и мы опять пошли ловить рыбу. К нам присоединилась Люся, и Гришка тут же взялся её обучать технике рыбной ловли. Было столько радостного визга, когда Люся выдернула первую рыбёшку. После этой рыбалки женщина заметно ожила и похорошела. Вот, что значит испытать острые ощущения!

Жить около реки, в которой полно рыбы, и не взять эту рыбу, когда она сама просится на сковородку, это было бы неправильно. И мы наловили к вечеру целую кучу рыбы, которую пожарить взялся опять же Гришка.

Лиза и Витёк вернулись из похода как раз к ужину. Да, поход был интересный; да, на среднюю (самую высокую) вершину Собор-скалы поднялись с трудом; да, с Витей было интересно, но хотелось бы пойти с тобой. Так примерно ответила Лиза на мой вопрос:

 – Ну, как там поживает Собор-скала?

И мне показалось, что вернулись они из похода совсем невесёлые, хотя и рассказывали о нём как будто с энтузиазмом. И опять я поймал несколько ревнивых взглядов Витька, когда Лиза, приблизившись ко мне вплотную, высказалась о своих предпочтениях и разочарованиях.

 – Не надо бы так громко, Лиза, – тихонечко сказал я ей. – Зачем дразнить гусей?

Но Лиза не вняла совету и нарочито громко, чтобы слышал Витёк, скрывшийся в палатке, выдала:

 – Гуси перебьются. А почему я должна от кого-то скрываться?

Теперь уже я отошёл от неистовой Лизы, махнув рукой на эти страсти: похоже, ей очень нравился этот драматический спектакль на маленькой сцене полевого отряда, где она выступала в роли примадонны. Любовный треугольник номер два продолжал своё существование, но не так тихо и скрытно, как первый треугольник, уже распавшийся по причине отъезда одной из вершин (Луизы).

Переборщила Лиза с драматизмом постановки, заигралась, возомнила себя примой-балериной в окружении изголодавшихся молодых мужичков. И дала Лиза понять всем, что в такой ситуации выбирает она, что здесь она – королева бала.

 Однако же, второй треугольник отсчитывал последние часы своего существования…

Витёк, оказывается, записал этот поход, как маршрут, а Лиза у него отбирала пробы. Совместили интересное с необходимым, и правильно сделали. У геолога любой поход или экскурсия – это, по сути, геологический маршрут. Стоит крутая скала, турист посмотрит – ахнет и достанет фотоаппарат. А геолог, кроме всего прочего, отметит для себя: чем сложен скальный выход, какого возраста породы, осадочные или магматические, и прикинет возможный характер контакта. И отберёт, пожалуй, пару образцов.

Вечером долго сидели около костра. Гришка пытался, как всегда, запевать свои весёлые песни, но желающих подхватить не нашлось. Не пошло пение почему-то, да и вообще у костра сиделось как-то невесело.

На противоположном склоне в лесу ухнул несколько раз филин, и Гришка тут же переключился на страшные истории, случившиеся с ним или с его друзьями, или с друзьями его друзей. Это была любимая тема весёлого отрядного балагура. И, надо сказать, сегодня эта тема «пошла». Каждый припоминал из своей жизни или из чужой разные «страсти-мордасти». Случалось всякое – и смешное, и трагическое. Как всегда, всерьёз не воспринимались очень страшные рассказы Гришки, связанные с лесным хищным зверьём. Уж очень явно привирал он, создавая из своих рассказов страшные сказки, но нас уже нельзя было напугать такими страшилками. Два месяца полевых работ обогатили наш жизненный опыт некоторыми познаниями. Мы теперь знали, что и кто для нас представляет опасность, а что – нет. Да и ходить по горному лесу и ориентироваться по карте мы уже могли вполне прилично.

По палаткам разошлись поздно, после полуночи. Завтра предполагался ранний подъём: необходимо было свернуть лагерь, упаковать и приготовить поклажу для переброски в основной лагерь. Витёк знал это место: ещё в начале июля, в одном из совместных с Кордовым маршрутов тот показал ему эту площадку. Место, как уверял Витёк, очень живописное, просто сказочное…Ладно, придём – увидим.