В 1966 году семнадцатилетним парнем завершил теоретическую учёбу в Новороссийском мореходном училище. Получен навык работ с судовыми системами на судоремонтном заводе. Вжился в роль курсанта с ношением флотской формы. Осеним днём, с направлением на каботажный танкер и проездным билетом оказался в зале морвокзала в ожидании посадки на рейсовый пассажирский теплоход. Вечером зашёл на борт великолепного лайнера, разместившись в четырёхместной каюте. Двое суток комфортабельного плавания закончились у Одесского причала. Широкая и продолжительная лестница вывела в город населённый украинцами, разбавленными еврейским акцентом.
Дойдя пешком до грузового порта, увидел ошвартованным предназначенный мне танкер «Киров». Нефтеналивное судно серии «Казбек» дедвейтом 11,6 тысяч тон, имело кормовую и среднюю надстройки, соединённые переходным мостиком. В средней надстройке располагалась рубка управления судном и каюты судоводителей. Под кормовой надстройкой находился машинный отсек с котельной выгородкой и жилыми помещениями.
Меня поместили в двухместную каюту, освещённую иллюминатором. Назначили вахты с 0 до 4 часов и с 12 до 16 часов по обслуживанию котельной установки.
Судно приводилось в движение несуразно огромным «Русским дизелем».
Котлы выдавали пар на грузовые насосы и бытовые нужды. Танкер работал на линии Черноморского каботажа. Разгрузившись в береговые накопители, направились в Батуми за Бакинской нефтью.
Переход, занявший трое суток, сопровождался осеней непогодой с умеренным раскачиванием штормовой волной. Молодой организм быстро приспособился к чередующимся круглосуточным вахтам. Тяжёлый и вредный для здоровья труд практиканту не оплачивался. Предполагалось обходиться деньгами, взятыми из дома. Между сном и работой время проводил в кормовом салоне за просмотром телевизора с одной программой нудного социалистического нравоучения.
Сюда же из камбуза выдавалась еда, довольно сносная для вечно голодного, изнурённого работой практиканта.
С тоскою по природе Кавказских предгорий, выходил на палубу, всматриваясь за северный горизонт в сторону родного города Геленджика.
Наконец по носу показался гористый берег, затянутый серыми дождевыми облаками влажного субтропика. Перестала бурлить кильватерная струя.
Буксиры притёрли танкер к волноломному пирсу нефтяного терминала порта Батуми. В свободное от вахт время выходил на берег, поросший вечнозелёной тропической растительностью. Минуя турецкую кофейню с кайфующими аборигенами, вышагивал по бульвару набережной оконтуренной пальмами, ограничивающими город от моря.
Подражая бывалым мореманам, покупал в киоске на розлив стакан рома, не закусывая выпивая алый крепкий напиток. Городские кварталы на холмистой местности, в многочисленных магазинчиках предлагали неограниченный ассортимент капроновых изделий разнообразной одежды, изготовленной кустарями. Ещё невиданный и недоступный в стране капрон скупался моряками для сбыта на Украине и в России.
С утра, в штилевую погоду, спускали с борта судна спасательный моторный вельбот и с десятком матросов снаряжённых рыболовными принадлежностями выходили в море на рыбную ловлю. Без удилищ с рук сматывали в воду леску с семью крючками. Подёргивая и подсекая, вынимали до пяти змеевидных сарганов к полудню стоя по колено в рыбе. Богатый улов в камбузе перемалывался в котлеты, разнообразящий пищевой рацион.
Заполнив танки азербайджанской нефтью, выходили очередным рейсом в море. Зимой при низких температурах, опреснённая реками морская вода под Одессой покрывалась льдом. Фарватер прокладывался ледоколом для безопасного прохода в порт. Челночные переходы через неприглядное зимнее море закончились первым весенним днём, увозя из Аджарского Батумского дендрария распустившиеся веточки мимозы, упакованные в мешках. Пиратски добытые жёлтые цветы к восьмому марта проданы оптовикам в Одессе. Полученные деньги обеспечили обилием праздничный стол, завершивший ходовые вахты.
Судно, поставлено к стенке судоремонтного завода в профилактический ремонт. Часть практикантов отозвана в училище для направления на суда загранплавания. Я остаюсь в неведении, погружаясь в каторгу неоплачиваемого труда по очистке котлов.
Нет денег, отсутствует перспектива романтических рейсов в мировые океаны. Сгоряча принял решение самовольно возвратиться домой. В поношенной форме, с пустыми карманами и натруженными руками ушёл с судна, проходя цветущими каштановыми аллеями к морскому вокзалу. Ночь провёл на лавочке зала ожидания, не раз потревоженный милицейским патрулём. Утром, без билета, поднялся по трапу на пассажирский теплоход, миновав контролёра, смешался с народом на верхней палубе. Холодную ночь прятался на тёплых сланях в отсеке кожуха дымовой трубы. Прибыв в Новороссийск, сошёл на берег удачливым транспортным «зайцем».
Училище наказало меня котлоочисткой танкера «Пекин», стоящего на судоремонтном заводе. Уже отчаявшимся восемнадцатилетним специалистом в середине весны я былнаправлен на прибывший в порт новый современный танкер «Георге Георгиу-Деж» дедвейтом 60 тысяч тон. Зашёл на палубу прекрасного судна, в штатной должности котельного машиниста первого класса, поселившись в комфортной одноместной каюте. Предстояли продолжительные тропические океанские рейсы, вознаграждающие за тяжкий труд. Флотская практика привила ответственность за порученное дело, превозмогая усталость в бодрствовании ночных вахт, смиренному подчинению вышестоящим.
Начался калейдоскоп жизненных ситуаций, складывающихся в историю предначертанной судьбы.