-Метёлочку выбираете? – Продавец вынырнул из-за кучи сложенных на прилавке веников.
-Да... Старая истрепалась, в гости к маме не на чем слетать... – Не переставая, рассматривать товар, серьёзно ответила я. Парень притих, переваривая услышанное... «Это же не метёлка, а веник, юноша...» - поглядев ему в лицо, я улыбнулась и поправила очки, продавец разулыбался в ответ и затараторил:
-Не поверите, мне на секунду показалось...
-Не стоит продолжать, вдруг Вы окажетесь правы... Лучше таки продайте мне веник, к примеру - этот, и я улечу домой... – Паренёк, похоже, воспринял замечание всерьёз, поскольку молча отсчитал сдачу и, напряжённо кивнув, исчез из поля зрения. Думаю, он притаился и ждал, что я оседлаю покупку и с улюлюканьем рвану в бездонное синее небо...
***
Разум человека очень гибок... Если нам приходится жить рядом с некой аномалией, то довольно быстро мы начинаем считать её нормой. Видимо мудрое подсознание, не рискуя перегружать нашу психику, даёт команду рассудку «принять как должное». Например, я давно не удивляюсь говорящим котам, в связи с наличием в моей жизни Готфрида, даже считаю, что с одной стороны, данная способность – удобство, хотя с другой, его болтливость весьма спорный бонус... Но абсолютно точно надо признать - по некоторым пунктам Готфрид опережает многих моих знакомых. Благодаря долгожительству и смене хозяек, он в совершенстве владеет несколькими языками. Его знанию истории, нет, не глобальных мировых перипетий, а пониманию внутренней атмосферы времени, может позавидовать любой историк плюс масса побочных знаний почерпнутых за вековое общение с неординарными личностями, плюс прекрасное, надо признать, чувство юмора и прочее, и прочее, и прочее. Обидно, что применить накопленные знания и умения в его положении затруднительно, возможно ещё и поэтому он напропалую чудит и устраивает каверзы...
-Грустно мне, Элория... – Неожиданно изрёк, с интонацией заправского прорицателя, предвещающего гибель цивилизации, предмет моих пространных умозаключений, до того понуро сидевший в центре кухни и водивший по полу хвостом. Я удивлённо-вопросительно дёрнула бровями и, поелозив на табурете, устроилась слушать жуткое пророчество, мой же собеседник вздохнул, собираясь с духом.
-?!
-Однажды истечёт срок моего обращения...
-Чудесно, станешь человеком... Сомневаюсь, что идеальным, но тем не менее...
-И?
-Ну... – Я сделала округлый, размашистый жест рукой, не сумев сходу сформулировать позитивные стороны обсуждаемого события. Дельные мысли не шли.
-Красноречиво... Понимаешь, после обратного превращения я стану тридцати восьмилетним монахом из семнадцатого века...
-Ты знаешь языки, за документы не бойся, круг организует... Бытовые вопросы решимы, из тебя выйдет отличный переводчик. Так ты к тому же в полном расцвете сил?! – Занятно, прежде вопрос о возрасте Готфрида у меня не возникал.
-Не то... Я ощутил вечность, сколько я проживу в человеческом обличье? Ещё лет сорок? И за жалкие сорок лет мне требуется опять научиться жить, принять себя и реализоваться... Сорок и пятьсот – чувствуешь разницу? Я четыре с лишком столетия старательно привыкал ощущать себя котом, но так и застрял где-то посередине... – Понимание действительно вызывало грусть и тревогу, а уж глубина кошачьих самокопаний и вовсе вгоняла в тоску... Готфрид, поглядев на меня долгим взглядом познавшего вселенную провидца, отправился восвояси, вероятно планируя продолжить терзаться, развалившись в кресле. Зная, подлые повадки нашего коти, вполне реально было предположить, что произошедший диалог лишь отвлекающий манёвр, прелюдия к очередной проделке или тактический ход, призванный внести смятение в мои мысли, что тоже являлось его типовым развлечением, но тема зацепила... Ведь и ведьмы, как я уже упоминала, выбирают либо краткую почти человеческую жизнь, либо многолетнюю молодость и одиночество...
-Конфетки, бараночки... – Появившийся абсолютно не к месту Гриня, прервал мои тонкие переживания. Он незамедлительно безо всяких светских церемоний подсел к пакету с бубликами и потянул крайний к себе: «Привет, Элория, цельную неделю дел невпроворот... Вот выбрался, наконец, соскучилась поди?» - выпалил он, избегая упоминаний про наложенный намедни недельный окорот.
-Не особенно, Гриня, не особенно... Слушай, а сколько тебе лет?
-Сто – плюс-минус... А чего вдруг?
-А Сидорычу?
-Так его и спроси... Сидорыч, ау! – Старый домовой, появился на зов без проволочек.
-Привет, честной компании, что случилось?
-Тут некоторые любопытствуют, сколько тебе лет?
-Триста с гаком, а что?
-Вот, скажи мне, Сидорыч, желал бы ты бросить вечное, но невидимое существование и сделаться человеком, со всеми вытекающими?
-Нет, Элория... И дело совсем не в вечностях... Суетные вы, страдательные... то у вас любовь несусветная, то ботинки жмут, а итог один – томления души. Вот для домового главное что? Справность в дому... Точно и ясно, коли метаться начнёшь и себя, и дом сгубишь. Вспомни, к чему привели сомнения меня. А у людей ничего конкретного – одни искания... Не очерчено ровной дороги, дали человекам волю и шатает вас. Простоты бы вам, цель приличную да ежовые рукавицы... – Даже Гриня, слушавший монолог Сидорыча в обнимку с уже надкушенным бубликом, проникся и затих.
-Вот тебе, Сидорыч, конфета за откровенность... – Я выудила из вазочки ещё не освоенной Гриней, «Белочку» и протянула доморощенному философу. Тот хмыкнул, но подношение принял:
-Баловство, конечно, но спасибо... Своей в карман подсуну, пусть порадуется... – «Своей» прозвучало с гордостью и нежностью, словно Сидорыч говорил о любимой внучке. «Ты, Элория, голову-то не нагружай, тебе её итак есть кому загвоздками наполнить... Пойду я, удачи тебе в дом...» - добавил он и растворился...
-И мне конфетку, - скуксился Гриня.
-Держи, за будущие заслуги, правда, чует моё сердце, ждать их придётся ох, как долго...
Продолжение следует...