Происхождение, возникновение, зарождение и последующий процесс развития, приведший к определённому состоянию, виду, явлению яхтенного флота и яхтсменов в городе Геленджике, способствовал залив Чёрного моря между Тонким и Толстым мысами, прикрывающих бухту от волнения.
Моё развитие в Ключарёва Александра Владимировича началось с 1949 года по замыслу Творца, прививая почитание к ландшафту Кавказского побережья с чудесным подводным миром Геленджикской бухты.
Беспечное, детское, пляжное существование не напрягало мозг школьным образованием, усиливая чувственное восприятие окружающей боголепной природы. Морской горизонт привёл к флотской профессии с океанскими плаваниями.
Лишение свободы, при заточении в северных базах подводных лодок, подтолкнуло к мысли организовать дальнейшую жизнь в одиночных плаваниях на автономных парусных яхтах, превращаясь в «человека мира». Постоянное ощущение манящего пространства организовывало мероприятия с воплощением мечты. Социалистическое государство препятствовало индивидуумам отвлекаться от строительства коммунизма. Романтики, освобождаясь от общественных занятий, устраивались сторожами, кочегарами, грузчиками, выпадая на социальное дно, но приобретая инакомыслие и путешествия на грани невозможного.
В 1972 году проживая в центре городка у моря, ежедневно прогуливаясь по набережной, увидел группу ребят усердно-неумело вооружающих парусную швертботную яхточку. Зачинщиком мероприятия был пляжный спасматрос Калюкин Эдуард 1936 года рождения, уговоривший директора пансионата приобрести два швертбота класса «М». Я, с 1965 года обучаясь в Новороссийском мореходном училище, занимался на водной станции в клубе аквалангистов и в парусной секции, изучив судовождение яхт. Помог ребятам собрать швертбот и выйти в море. Специфически неостойчивое судно перевернулось, охладив энтузиазм молодёжи.
Эти швертботы через год окажутся в моём владении, а Эдик станет другом, открыв для меня мир людей богемы свободных от предрассудков.
Калюкин работая спасателем на самодельной лодке, обеспечивал себе питание выловленной рыбой, живя в сарайчике у моря. Родительский домик обменял у французского эмигранта на зарубежные; старенькие автомобиль, мотоцикл и велосипед.
В загородной мызе содержал коня объезжая на нём окрестные горные леса, зимой с впряжёнными санями мотался по городской заснеженной набережной.
Увлекал молодёжь на туристические сплавы в надувных плотах по горным рекам. Деньги имел с продажи отремонтированного барахла подобранного на городских мусорных свалках и сбора металлолома. Этот человек всегда был свободен от обязательств, семейных отношений и государственных законов. С развалом страны умудрялся пешком скрытно без виз пересекать границы Турции и европейских стран.
Состарившись, находил прибежище в Российских монастырях.
Летом приезжая на Чёрное море доставал пропитание на базарах из баков отхода порченых продуктов. Ночевал в пригородных лесопосадках, умостившись в грунтовой ямке, накрывшись целлофаном, считая себя самым счастливым человеком планеты.
Я, в 1973 году работая старшим судоводителем на спасательной станции, объезжая на катере побережье увидел двухмачтовую парусную шхуну «Таврида» зашедшую в Геленджикскую бухту.
Это ещё редкое для Чёрного моря явление вызвало интерес.
Познакомившись с капитаном Сухиным Вадимом Абрамовичем 1940 года рождения выяснил, что он является хозяином этого судна базирующегося в Туапсинской гавани. Яхту построил самостоятельно, переоборудовав из купленного списанного четырнадцати метрового деревянного моторного бота, в Крымском городе Евпатория. Яхта, зарегистрированная в детской парусной секции, требовала больших расходных средств, вынудив владельца перевести судно на финансирование Туапсинского спортивного комитета, также не справляющегося с содержанием спортивного дорогостоящего инвентаря.
Сухин предложил мне совместно владеть судном с производством ремонта и морских походов. В это время Новороссийское пароходство начало строить водную станцию с закрытой гаванью на «Малой земле».
Ещё, не имея плавсредств, убедили Сухина перегнать парусник в Новороссийск под опёку пароходства. В осеннее ветреное ненастье я помог капитану перебраться на новое место жительства в крупный морской порт с удобной гаванью.
Сухин был необычайно увлекательной личностью, с философским складом ума, энциклопедически начитанным. Своими руками создавал любую выдуманную вещь.
Во все времена года, проживая в яхте, на новом месте построил утеплённый походный домик, боксы для яхт, шкиперские. Искусно работал на самодельных станках.
Являлся грамотным яхтенным тренером, увлекал детей парусным спортом.
Жил одиноко, не имея семьи, всё время находясь в своём мире грёз.
Я еженедельно навещал уникального друга, привозя судовые детали, снятые с поднятого из-под воды научно-экспедиционного судна «Нахимов» затонувшего у причала от штормового зимнего ветра.
Летом, набрав в экипаж курсантов высшего мореходного училища, выводили яхту в море, посещая порты от Сухуми до Керчи, приручая приморских аборигенов к ещё не виданному парусному миру.
В начале восьмидесятых годов, Сухин оставив всё имущество и парусное судно в Новороссийске, переселился в крымский посёлок Щёлкино на мысе Казантип Азовского моря, со строящейся атомной электростанцией заняв пост директора яхт-клуба.
Шхуна «Таврида» была сожжена нерадивыми новыми владельцами, получающими от государства спортивные гоночные яхты.
Меня уже ничто не влекло в Новороссийск и где-то затерялось членское клубное удостоверение.
Обеспечивая стоянку яхты «Таврида» у причала яхт-клуба наблюдали за ежедневно подходящим хроменьким мужичком, подолгу сиротливо, вожделенно осматривающего нас, всем своим видом походившего на литературного Паниковского.
Приглашённый на палубу судна, объявил себя москвичом – знатоком яхт.
Капитан из милосердия предложил столичному яхтсмену, отпуск провести с нами выходя в море. Так мы приобрели боцмана Петровского Игоря Павловича 1938 года рождения.
Боцман оказался безалаберным человеком.
Не имея семьи и не утруждая себя работой, проводил жизнь в косвенном наблюдении мира обычно с поклонного-согнувшегося положения.
Разговорами он не утомлял, но оказывался всегда в неподходящем месте, ароматизируя воздух запахами редко мытого тела и нестираного белья.
Его выдающееся качество состояло из абсолютной не подверженности укачиванию, по заверению экипажа, из-за полного отсутствия мозга.
Этот облик своего Паниковского сначала умилял, но быстро утомил экипаж принявший решение удалить боцмана с яхты.
Но Петровский уже не мог жить без парусного мира, умоляя сжалиться над инвалидом. Я в Геленджике начал создавать яхт-клуб и по простоте душевной предложил неустроенному, жалкому человеку пожить у меня во времянке гостем, до обмена столичной квартиры.
Но прирождённая, неискоренимая антисанитария вынудила избавиться от приживальщика. Петровский получив квартиру в Геленджике, до девяностого года постоянно слонялся по территории яхт-клуба досаждая яхтсменам и не пережив революционного хаоса в стране незаметно скончался оставив холостяцкую жилплощадь директору клуба.
В 1973 году, работая на спасательной станции,я обслуживал два глиссирующих катера, катер «Волга» на подводных крыльях, несколько гребных лодок и «Тузик» с парусом разрезной фок. Летним днём ко мне на причал пришёл паренёк, представившись Елагиным Геннадием Исаевичем 1957 года рождения окончившим восемь классов. Он приехал с матерью из захолустного шахтёрского городка к родственникам на каникулы.
Без отца, в крайней нужде, не имея средств на развлечение, просил покатать его по бухте, что без труда мною было исполнено. Беседы о морской романтике и повторные встречи распалили паренька на мечту о мореплавании.
Настырная натура обеспечила его жильём у родственников с учёбой в Геленджикской школе. Предложил ученику посещать судомодельный кружок для познания плавсредств. Директор станции юных техников в отсутствии руководителя судомоделизма устроил малолетнего Елагина руководителем кружка. Я, проживая рядом с домом пионеров, начал помогать Елагину, предоставляя учебники и обучая слесарным и столярным работам. С принятым совместным решением строить парусную лодку, выписал чертежи из института ВИСТИ.
Через год была построена детская яхточка класса «Оптимист».
Меня уговорили поработать руководителем кружков судомоделизма, после чего я обустроил мастерскую по изготовлению яхт. К 1975 году парусный флот состоял из пяти «Оптимистов», подросткового «Кадета» и нескольких некласных швертботов.
Начались тренировочные плавания в бухте, привлёкшие школьников к яхтенным занятиям. Неоценимую помощь в трудоёмкой работе оказывал Алик Супрунов, рождённый умственным инвалидом в довоенное время. С навыками восьмилетнего ребёнка, любя всех окружающих, был счастлив в детском коллективе, с удовольствием выполняя порученные дела, с уважением относясь к взрослым. Елагина призвали к двух годичной службе в армии.
Я начал строить причал рядом со спасстанцией для занятий с детьми на воде. Строительство яхт и причала обеспечивалось собственными средствами.
Из института Океанология привезены бывшие в употреблении вельботы с парусным вооружением, позволившие принять взрослых энтузиастов. С объявлением о преобразовании судомодельных кружков в яхтенный клуб, прекратилась выдача нищенской зарплаты от ГОРОНО.
За полгода до возвращения Елагина, уволившись из СЮТ, купил списанный девяти метровый алюминиевый танкерный мотобот и принялся перестраивать его в парусную яхту. Обучаясь в учебных заведениях, получал удостоверения на право вождения различных плавсредств. Прибывшему Елагину городские власти предоставили пост директора яхт-клуба и трёх комнатную квартиру, заслужено для человека целеустремлённого к развитию общественного детского парусного спорта, пройдя жизненные испытания нуждой, голодом, бытовой неустроенностью.
Я брал Елагина в яхтенный крейсерский поход на шхуне «Таврида» для ценза плавания, с оформлением диплома яхтенного капитана. Городские управленцы выделили обустроенную территорию с причалом для морского клуба.
Елагин заочно поступил на учёбу в высшее учебное заведение на факультет парусного спорта. Ответственно и увлечённо отдался должностным обязанностям, не имея времени выходить в море на яхтах.
Я с 1980 по 2015 годы отработал капитаном парусных яхт производственного объединения «Южморгеология», базируясь на территории яхт-клуба, совершая морские плавания. Государственная переорганизация девяностых годов обрушила романтические пристрастия горожан, оставив клубные яхты без присмотра и обслуживания. Елагин, разуверившись в общественных клубных отношениях и семейном отягощении, оставил детей, директорский пост, вернувшись в станцию юных техников руководителем кружков судомоделизма.
Частые, непрекращающиеся застолья, с ностальгирующими, бывшими яхтсменами, привели к инвалидности и скоропостижной смерти в 2010 году. До конца своих дней Елагин Геннадий Исаевич оставался приверженцем детского яхтенного спорта.
С 1973 года, директор станции юных техников Гриценко Владимир Александрович 1940 года рождения, принявший на работу Елагина руководителем судомоделизма, технически обеспечивал мероприятия, поддерживая наши совместные начинания по созданию детского парусного флота в городе Геленджике. Совмещая свою должность с преподаванием физики в школе, обладал навыками всевозможных работ и ответственного детского воспитателя, имея большую семью. При армейском отсутствии Елагина оказывал мне помощь в строительстве яхт и морского причала базирования, но моё объявление о перерождении кружков судомоделизма в городской клуб подвигло Гриценко на расставание со мной. В дальнейшем степенный, высоконравственный детский руководитель, наблюдая за моим феерическим время препровождением на яхтах, осознал скоротечность жизни при обывательском прозябании. Освободившись от общественных обязанностей, свои интересы перенёс на вечерние танцплощадки способствующие многократному женительству. Трудовую деятельность продолжил на городских улицах, сметая с них мусор, оставаясь философски мыслящим наставником молодёжи.
В 1983 году, я, приняв в Латвии парусный катамаран «Солнечный ветер» участвовал в международной парусной регате. Перевезя катамаран в Геленджик, принялся устраивать его базирование на территории яхт-клуба. Крайне мизерная зарплата от ПО «Южморгеология» не позволяла найти помощника на исследовательское немагнитное парусное судно. Среди яхтсменов шлялся неприкаянный Иванов Виктор Андреевич 1940 года рождения. Работая то грузчиком склада, то садовником пансионата, свободное время проводил в яхт-клубе, всем в чём-то помогая, за что его иногда приглашали в экипаж парусно-гребного яла. Моё предложение устроить матросом на катамаране, было принято Ивановым, как оказалось с пользой, ввиду его художественного образования и владения судовыми такелажными работами.
Приобретённый матрос проработал у меня на яхтах до1998 года, выйдя на пенсию. Жил одиноко в центре города в крайней нищете, запрограммированный на прозябание рождением в селе Дурунгуй Читинской области. Родителями в пятидесятых годах перевезён в город Краснодар. Брошенный отцом, без средств к существованию голодал, используя пожертвования благодетелей. Цепкая память и интерес к жизни позволили отлично окончить школу и художественное училище. Первая поездка к морю в Геленджик влюбила в горно-лесные ландшафты приморских берегов.
Как художник к работе относился поверхностно, не отягощаясь семейными отношениями.Время проводил на пляжах, купаясь во все времена года, заботясь о своём здоровье, подорванном детским туберкулёзом. До глубокой старости, вечером в любую погоду посещал многочисленные курортные танцплощадки, являясь выдающимся танцором. Одиночество и постоянное изучение всевозможных энциклопедий и справочников с накоплением огромной разносторонней библиотеки привело к автономному наблюдательному проживанию. Свою маленькую пенсию отдавал друзьям, питаясь подобранной на улицах пищей, одеваясь в выброшенное людьми бельё. Ветхое жильё в антисанитарном состоянии и грязное содержание тела укрепляло иммунитет, позволяя обходиться без обращения к врачам. Восторгал его неиссякаемый оптимизм и мировоззрение за рамками быта, общества, всех людских условностей.
Иванов Виктор Андреевич был всегда счастлив.
Моего бессменного матроса перещеголял его ровесник – член Новороссийского яхт-клуба. Приходя на катамаране «Солнечный ветер» в гавань мореходного училища встречали безымянного человека, проживающего одиноко в сарайчике на территории яхт-клуба. Он был всем необходим как бесплатный, безотказный помощник во всех делах, за возможность поучаствовать в выходах в море. Восстановив списанный парусный швертбот, всё время проводил в Цемесской бухте, ловом рыбы поддерживая свою жизнедеятельность. Используя отношения общественности к себе как к юродивому, поселил на обширной территории клуба своего коня, выезжая на нём в горные леса. Нигде не работая, переездами посещал дремучие кавказские аулы до Дагестана, получая еду за оказанную помощь по хозяйству. Приглашённый мною на яхтенный переход из Геленджика в Новороссийск, рассказал о своих лесных приключениях, вызывающих зависть к людям с подобным мировоззрением свободы от быта, обыденности, в слиянии с природой.
Я, в 2015 году закончив работу на яхтах, продолжавшуюся с 1965 года, с удовлетворением благодарю Творца за предоставленную возможность морских приключений в феерической природе и встреч с незаурядными людьми, уходящими в мир новых путешествий.
До встречи, друзья, на просторах вселенной с попутным «Солнечным ветром»!