Дауда словно ударили по голове чем- то тяжелым...
Если Кавсарат уедет из аула , они потеряют друг друга навсегда.Он не должен допустить этого...
И не допустит! Она, в конце концов, все ещё его жена. Да, он ошибся и вёл себя как самый последний идиот и эгоист, думая только о себе и забыв обо всем остальном, но ведь он все понял , и понял это раньше, чем совершил ещё больше глупостей... Он теперь знает , что они-жена и дочь значат для него ,и никогда не согласится их потерять! И примет любое ее условие, лишь бы она простила его и вернулась домой.
Так, разговаривая сам с собой, Дауд через час был у дома родителей жены.
И снова Кавсарат к нему не вышла.
При виде отца глаза Пати загорелись радостью. Она уже не бежала обнимать его. Непростые события последнего месяца стояли между ними , делая это невозможным.
- Ну, как ты, моя звездочка?
- Хорошо, дада... Вот понемногу собираемся к отъезду... Бабушка Меседай шьёт мне новое школьное платье, старое уже совсем мало ...
- Ты стала такая большая дочь, почти взрослая,- улыбнулся Дауд.- Я слышал, и мама едет с тобой?
Пати перестала улыбаться и отвела от отца взгляд.
- Она говорит,ей незачем оставаться здесь без меня...
В голосе и словах дочери Дауду послышался явный упрёк себе.
- Ты же видишь, звездочка, твоя мама не хочет ни говорить со мной, ни видеть меня. И братья ее грозятся убить, если подойду к ней близко... Наверно, она попросила...
- Нет, дада! Она не могла! Она... - Пати запнулась, затем тихо продолжила : - Она никогда ни с кем не говорит о тебе. Но я знаю, ей так же плохо здесь , как и мне... и она так же сильно скучает по нашему дому...
Пати наклонила голову, скрывая от отца готовые пролиться слезы.
Сердце Дауда защемило тоской и жалостью к дочери.
- Ты знай, звездочка, я никогда тебя не оставлю. А мама... никуда она не уедет. Я обязательно найду способ вернуть ее домой,обещаю тебе.
Начавшаяся гроза с ливнем и сильным ветром застала возвращающегося из аула Дауда совсем недалеко от моста. Как на беду, желая опередить надвигающуюся стихию, Дауд решил срезать дорогу и пойти узкой тропинкой, последний отрезок которой навис над глубоким ущельем . А внизу- грохочущее и бурливое даже в ясные дни Андийское Койсу. Вот ещё один изгиб тропинки- и будет виден мост. Но вдруг плотная завеса усилившегося ливня , сопровождаемого страшными раскатами грома и бушующим ветром, закрыла все,что находилось дальше полуметра. Ручьи дождевой воды,стекавшие по пологому склону , превратились в стремительный серо- коричневый поток, скрыв тропинку и грозя унести с собой вниз , в ущелье , все, что попадется на его пути.
Где- то рядом должен быть кряжистый базальтовый утёс... Спасаясь от резких , сбивающих с ног порывов ветра, Дауд опустился на четвереньки и пополз.
Казалось, разбушевавшаяся стихия никогда не успокоится. ,,Словно небеса разгневались и мстят земле,,-пришла в голову беспокойная мысль...
Дауд, оглушенный громом и шумом льющейся отовсюду воды, не сразу понял, что ливень стих , превратившись в мелкий дождь, а поток под ногами был уже не таким стремительным.С трудом разжав руки,вцепившиеся мертвой хваткой в большой валун, насквозь промокший и продрогший Дауд через несколько минут уже стоял на мосту.
Внизу буйствовала и грозно ворочалась чёрная вода , унося с собой сваленные стихией деревья.
С похолодевшим сердцем Дауд наблюдал, как
со склона над ущельем, где он находился ещё пять минут назад , с грохотом сошел каменистый сель...
Койсу, наполненная непрекрающимися который уже день дождями до краев, разлилась до самых колхозных садов, размывая плодородную почву и унося с собой молодые деревья.
Дорогу развезло и редкие грузовики проезжала не останавливаясь, в страхе застрять здесь надолго.Только одна машина притормозила и сразу сорвалась с места, а темная фигура, отделившаяся от неё, торопливо засеменила к магазину под моросящим дождём
Дауд метался в бреду уже второй день, на несколько секунд приходя в сознание и снова проваливаясь в вязкую трясину обрывочных фраз и сновидений.
Вот его мать и Пати, стоя на тропинке над ущельем, машут ему, не замечая надвигающегося на них сверху грязевого потока. Он кричит,предупреждая их, но голос не слушается его, застряв где- то внутри, и он в ужасе лишь беззвучно открывает рот ...
Картину тут же сменяет другая: Кавсарат идёт по мосту ,удаляясь все дальше и дальше. А за мостом- бурная, разлившаяся река. Она заходит прямо в воду, словно не понимая, что дорога закончилась , и не оборачиваясь на его крик. Да и как она обернётся ?.. Голоса снова нет...
А кто эта старуха с испещрёнными морщинами лицом? Она приходит в его сон уже который раз и своими прозрачными глазами словно проникает ему в душу...
От этого тяжелеет голова и начинает болеть все тело. Мысли пульсируют, больно ударяясь в виски.
Снова она.Теперь протягивает ему что- то ... горло обжигает живительная душистая жидкость...
И тут же в в висок бьет четкая мысль: какой красивый браслет на ее запьястье. Бирюза на нем цвета глаз его Кавсы , когда она смеётся...
Дауд почувствовал чьи- то руки на своем разгоряченном лбу, успокаивающие его мягкой прохладой.
- Кавса...- тихо позвал он, еле разомкнув пересохшие губы.
- Слава Аллаху...оживает,- ответил ему усталый женский голос.
Дауд ещё не осознавал, где он и что с ним, но то, что это был не голос его жены, он понял сразу.
Склонившись над ним, женщина внимательно смотрела в его глаза тем же пронзительно- прозрачным взглядом.
Дауд застонал и приподнял руку, прогоняя назойливое наваждение.
- Что тебе нужно?... Уйди, прислужница шайтана!...
- Вабабай!... Ну, спасибо, сынок.Так меня ещё никто не благодарил.
Женщина приподняла его голову и снова запахло травами.
- Пей!
С каждым глотком чудодейственного отвара сознание Дауда становилось яснее.