В 1949 году взрыв первой атомной бомбы салютовал моему рождению в благополучной семье. Наследовав прозвище Александр Владимирович Ключарёв, поселился в черноморском городке Геленджик, в уютном домике на центральной, курортной, приморской улице Мира. Гены отца возбуждали познавать окружающий мир, а материнская предприимчивость побуждала воплощать желания в действия. Природа лесных кавказских предгорий влекла очарованием красоты. Море пленяло загадочностью подводной среды и горизонта, сливающегося с небосводом. Я желал побывать везде и попробовать всё. Детство, проведённое среди цветников домов отдыха и библиотечных закромов, подвигло к романтической морской профессии. В греховной лени, окончив восемь классов, на попутной машине добрался до соседнего портового города Новороссийска. Определив помещение управления танкерного флота, беспрепятственно зашёл в кабинет директора. Просьба паренька об устройстве на работу была выслушана доброжелательно применительно к необычайному визиту. Растроганный начальник направил меня в открывшееся морское техническое училище. Мой пятнадцатилетний возраст позволил приобщиться к специальности машиниста-турбиниста паровых судов, преобладающих в организованном танкерном пароходстве.
В первый же день учёбы, поступил в клуб аквалангистов и секцию парусного спорта, расположенные на водной станции. Всё свободное время проводил в Цемесской бухте на ялах и парусном швертботе. Принимал участие в строительстве первой стальной двенадцати метровой килевой яхты «Цемесс» на территории судоремонтного завода, приобретая навык работ.
Через полтора года теоретической учёбы, в качестве полноправного члена экипажа, поднялся на палубу изумительного по красоте судового дизайна, только что спущенного на воду танкера «Георге Георгиу-Деж» водоизмещением шестьдесят тысяч тон. Транс Атлантические тропические переходы в Карибское море и полугодичный рейс в Персидский залив и Красное море вокруг африканского континента познакомили с планетной окружностью. Увиденное уступало красотам своей родины.
Неразумное государство оторвало молодого специалиста от тяжёлой, но увлекательной работы, направив на северную окраину страны во флотилию подводных лодок с заключением на три года без отпуска. Только выходы в Баренцевое и Белое моря на плавбазе обслуживающей ракетно-торпедные стрельбы и получение новой подлодки в Северодвинске, позволили наблюдать заполярную водную среду с тюленями и касатками под полярным сиянием зимой или незаходящим летним солнцем, лелеющим карликовую сопочную растительность.
Демобилизовавшись с подорванным здоровьем и ненавистью к коллективному труду в экипаже, решил обосноваться в родимом городе обслуживая в одиночку маломерные плавсредства. Семь лет являлся судоводителем глиссеров на подводных крыльях, обеспечивая надзор за купающимися и прокат отдыхающих. Пристрастие к парусным судам удовлетворял морскими походами на Новороссийской парусной шхуне «Таврида», приобретая различные судоводительские удостоверения.
С началом семидесятых годов начал создавать в Геленджике парусный флот с причалами базирования. Занимался обучением юных яхтсменов, придя к мнению о пустой трате времени скоротечной жизни. Купил девяти метровый алюминиевый танкерный моторный бот, с азартом принявшись переоборудовать яхтой. Вложив много сил и средств в затею океанских яхтенных путешествий, осознал о бесперспективности мечты в социалистическом обществе. Родная сестра эмигрировала в европейскую страну, меня удерживала фатальная связь с родным ландшафтом.
Полноправно владея городским яхт-клубом, снарядил пяти метровый пластиковый парусный швертбот-компромисс «Ассоль» для всепогодного плавания. Навесив подвесной мотор, вышел в круизный одиночный поход. Пересекая Азовское море до порта Бердянск, попал во встречный штормовой ветер, затянувший переход на трое суток. Ночные выпадения за борт яхты в бушующее море, физическое измождение едва не привели к гибели лихого авантюриста. В следующий выход по этому маршруту меня сопровождали двое помощников.
В 1980 году, приняв предложение директора производственного объединения «Южморгеология» о работе капитаном немагнитной плавлаборатории, получил на латвийской судоверфи парусный двенадцати метровый катамаран «Солнечный ветер». Произведя испытания на международной регате в Балтийском море мореходных качеств быстроходной яхты развивающей скорость пятьдесят километров в час, невзирая на опасность опрокидывания, добился призового места в гонке. Катамаран перевёз в Геленджик на территорию яхт-клуба, для его базирования получил списанное научно-исследовательское судно «Орбели» установленное к берегу как причал для катамарана. Клуб уже эксплуатировал построенное мною рейдовое судно из девяти метрового спасательного бота и девятитонный катер проекта «Адмиральский». Приобретённая объединением семи метровая яхта класса «Четвертьтонник» используемая мною для отдела морской экологии в прибрежной акватории, передана обученному яхтсмену. Уникальный парусный катамаран «Солнечный ветер», спроектированный немагнитным судном, не имел двигателя, вынуждая меня как капитана проявлять чудеса изворотливости в судовождении с помощью двух матросов. Тринадцатилетние ежегодные участия в Черноморских регатах приносили грамоты за призовые места и славу мне выдающегося парусного мастера. Работа на яхте, оплачиваемая нищенской зарплатой поддерживалась энтузиазмом, но воровская переорганизация страны в девяностые годы оставила без средств к существованию. Прекрасное парусное судно в отличном состоянии было продано ЦСК ВВС. Вояки, превратив территорию яхт-клуба в полигон шашлычных мангалов, в очередном угаре с непотребным экипажем, разбили катамаран.
Я, изворотливо выживая, устроился по совместительству капитаном частной четырнадцати метровой стальной двухмачтовой яхты «Метакон», проекта «Гидра». В одиночку, произведя ремонт, в течение навигации обеспечивал выходы в море хозяина с гостями вдоль побережья от Новороссийска до Туапсе. Тяжёлый труд за мизерное вознаграждение отвратил от продления годового контракта.
ПО «Южморгеология» заказала изготовление подобной «Метакону» яхты в Ростовском судоремонтном заводе «Моряк». Приехав контролировать строительство, увидел пустой ржавый корпус с исчезновением фирмы получившей солидную предоплату. Перегнал по морю остов яхты в Геленджик и своими силами принялся за достройку, скоро убедившись в невозможности затеи.
Принято решение погрузить недострой на палубу плавдока перегоняемого из Новороссийска на Мальту. Я в качестве докмейстера двенадцать суток со скоростью две мили в час тащился за буксиром на средиземноморский остров. Европейцы не согласились достраивать парусное судно, а от предложенной дешёвой, но отличной яхты отказался мой хозяин.
Вернувшись на родину, выехал в Таганрог для получения купленной яхты бывшим директором производственного объединения. Десяти метровая яхта польской постройки серии «Таурус», сотворённой из красного дерева тридцать лет назад, в своё время являлась спортивно-гоночной, но в данный момент разваливалась от гнили и коррозии. Что смог подчинил и в майское ненастье с третьей попытки привёл яхту в Геленджик, в течение навигации прокатом отдыхающих зарабатывал хозяину деньги.
Капиталистическая переорганизация коснулась и Венгрии, побудив проживающую там сестру заняться коммерческой спекуляцией. Договорившись с европейской фирмой о посредничестве в закупке большой партии цемента в России, предложила мне получить информацию о возможности поставки цемента из Новороссийска. В случае удачной сделки мне предлагался презент в виде океанской яхты. Осознавая нелепость глупой ситуации, оказался на территории административных зданий цементного завода. Не найдя отдела отвечающего за сбыт продукции, зашёл в кабинет директора. В сумрачном помещении за уходящим в перспективу длинным столом, крытым зелёным сукном восседал массивный чиновник. Мой вопрос о частной закупке миллиона тон цемента для забугорной страны озадачил директора испугом, не с сумасшедшим ли имеет дело? Но бешеный вопль – ВОН! – затухая в туннели коридора, преследовал меня до выхода. На что только не пойдёшь ради родного человека без корысти стать судовладельцем.
Несостоявшийся конец света, предрекаемый в 1999 году, едва не оборвал мою жизнь при перегоне в осеннюю штормовую погоду семнадцати метрового парусно-моторного тримарана «Эол» купленного «Южморгеологией» без согласования со мной, в городе Евпатория славящегося самоделками плавсредств. Крымский полуостров с украинской администрацией чинили препятствия на выход в рейс. Затем разваливающееся судно, катастрофически набирая воду, требовало постоянного осушения. В апофеоз штормовой погоды при встречном ветре сломался мотор, уменьшая шансы выживания и только судьба с другим планом завершения жизненного пути, способствовала прибытию в Геленджик.
Страна, развалившись на перепутье, вышла на тропу дикого капитализма. Обкраденный народ, подворовывая, свыкся с уделом электората. Нувориши, захватив все богатства страны, принялись возрождать добычу «чёрного золота», выделяя средства на содержание ПО «Южморгеологии» купившей в Турции подержанную десяти метровую яхту серии «Бинету» французской постройки. Я принял парусное судно названое «Урания» проработав на ней в одиночку до 2015 года, в возрасте шестьдесят шесть лет прекратил выходы в море с круглосуточным несением вахт у причала. Вся моя созерцательная морская жизнь наполнялась одержимостью приключений. Высшая самооценка своего отношения к себе с провидением судьбы отвергала тщеславие в суете человеческих масс.
Благодарю Творца за предоставленную роль в спектакле жизни.