ЖИТЕЙСКАЯ ИСТОРИЯ
Кашель, который я в течение месяца безуспешно лечила народными средствами, оказался воспалением легких, и мне пришлось лечь в больницу.
Пошла в лечебницу с утра, но койку получила лишь к полудню – больница была переполнена, и мне пришлось ждать, пока кого-нибудь выпишут. Но зато мне досталась двухместная палата, а соседкой оказалась Бабулечка.
Мне назвали ее имя, но ее хотелось величать именно Бабулечкой: почтенный возраст – 88 лет, рост – «метр с кепкой», худенькая, как подросток, седые волосы заплетены в две косички… А глаза -- синие-синие. Одним словом –«божий одуванчик». И говорила она тоненьким детским голосочком. Правда, говорила она мало, больше молчала, и дышала очень тяжело, с присвистом. У нее тоже были проблемы с легкими.
Бабулечку навещали три раза в день – во время завтрака, обеда и ужина. Приходили по очереди Сын, Невестка, Внучка и Дочка. Кормили ее с ложечки, уговаривая: «Ну давай еще одну!». Бабулечка покорно раскрывала рот, жевала еду и после каждой ложки говорила: «Спасибо большое! Я покушала, хватит!» Утром Бабулечке из дома приносили свежую рубашку и халат, причесывали. Вечером Бабулечка соглашалась на прогулку – ей на ноги надевали домашние валенки, и выводили в коридор. Пройдут до окошка по шажочку, и обратно в палату. Бабулечка не всегда осознавала, кто за ней ухаживает, но каждый раз всем говорила: «Спасибо большое!»
Одна из нянечек заметила: «Как же повезло Бабулечке! Ухоженная, обласканная, дети вон какие заботливые… Сын даже отпуск взял, чтобы ухаживать за матерью. Сейчас это редкость. К нам чаще брошенные старички попадают, уже с осложнениями. Дети и внуки по заграницам, а старики одни живут. Терпят до последнего, и лишь когда совсем невмоготу становится, «скорую» вызывают. А врачи -- не боги. Я тут один раз похвалила Сына: хорошие вы дети! А он мне в ответ: «Какая мама, такие и дети».
В один из визитов Сына с Невесткой я поинтересовалась: кем работала Бабулечка? Оказалось – уборщицей в школе. А Дочь попросила у меня номер телефона, чтобы интересоваться, как дела у Бабулечки.
Лечились мы с Бабулечкой молча: подставляли руки под системы и уколы, принимали таблетки… Бабулечка иногда бредила, звала по имени сына, дочку и внучку. Иногда просила: «Можно мне водички попить?». И всякий раз благодарила: «Спасибо большое!»
… Через три дня заболел Сын – подхватил-таки инфекцию в больнице, слег с температурой 39! На следующий день – затемпературила Внучка, еще через день – Дочка. Невестка работала по сменам и не смогла замениться. Кормить Бабулечку стала я. И теперь уже я уговаривала: «Ну давайте еще ложечку!» И слышала в ответ: «Спасибо большое, я покушала, хватит!»
Вечером Бабулечка спросила:
-- А дети сегодня придут?
-- Сегодня – нет, может быть, завтра, -- ответила я. – Гулять сегодня не пойдем.
-- А что будем делать?
-- Спать.
-- Спать? Хорошо, -- Бабулечка покорно повернулась на бочок, подсунула под щеку ладошку и буквально через пару минут уснула.
… Парень лет тридцати откровенно маялся. Скучно ему было лежать в терапии. Поэтому и устраивал «концерты». Лежал он в такой же двухместной палате через одну от нашей с Бабулечкой. В отделении было тепло, и двери палат держали открытыми, поэтому я и слышала происходящее. То он выпрашивал телефон позвонить, то требовал халат, чтобы выйти на улицу «за газетой». Однажды разделся и отправился нагишом «на рентген». И сестричке с нянечкой пришлось его ловить, одевать и укладывать в кровать. И решать: привязывать его или нет?
-- Что это за пациент такой беспокойный? – спросила я у дежурной нянечки.
-- Да это наркологическая палата, там всегда такие «беспокойные» лежат.
-- И как вы с ними справляетесь? К ним же особый подход нужен!
-- Нас не спрашивают, можем мы с такими больными справиться, или нет. Везут в терапию, наркологического отделения в больнице же нет…
Потом Парень нашел новое развлечение: стал нажимать на красную кнопку. Красная кнопка расположена возле изголовья каждой кровати, чтобы пациент в случае надобности мог подать сигнал тревоги. Над дверью палаты тогда загоралась красная лампочка, и звучал сигнал, который можно было выключить на пульте у сестринского поста. Сестрички называли сигнал «наши птички», хотя на мой слух он был громким и противным. Особенно часто «птички» чирикали утром и вечером, когда больным ставили системы. Заслышав сирену, кто-то из медиков выключал сигнал и мчался в палату узнать, что случилось.
-- Померяйте мне температуру! – потребовал Парень приказным тоном.
-- Почему?
-- Я так хочу!
-- Но я же два часа назад вам меряла! Нормальная же была.
-- Ну и что? Я хочу, чтобы мне померяли температуру! И вы должны мне померять!
-- Почему?
-- А потому что я – царь! Что прикажу, то и будешь делать! А нет – я жалобу на тебя напишу, и тебя с работы уволят! Поняла?
-- Поняла, ваше величество. Пошла за термометром.
Когда позже нянечка зашла к нам в палату, я у нее спросила:
-- Как вы терпите такое хамство? Это же никаких нервов не хватит! Я бы на вашем месте ему не термометр несла, а пургену в компот подсыпала, путь бы побегал, куда цари пешком ходят!
-- Этот царь не пойдет, а специально в кровати все сделает, а мне же потом убирать. Уж лучше я схожу за термометром…
Вот какие разные Величества бывают.