октябрь, ноябрь 1606 года
Заняв село, повстанцы укреплялись
Стеною из повозок в два ряда,
Соломой в ней пустоты набивали –
На выдумку всегда голь не проста.
Водой мочили стену ту обильно,
Мороз ковал надёжнее брони,
Чтоб пушечный удар, порой, всесильный
Не мог вреда большого причинить.
Наснежило. Морозы прибывали.
Над избами стоят дымов столбы,
Во тьму ночную погружались дали,
Сугробов тёмно-синие горбы…
« К тебе, Филипп Иванович. Не поздно?
Но ты вельми, однако, не пеняй,
Привёл, вот, мужичка – зело он грозный!
Конём, cкаженный, чуть не сшиб меня.
Хотел узнать; куда, к кому, откуда?
А он набрал как будто в рот воды.
В потёмках, может стать, чего напутал?
В такую ночь недолго до беды….».
«Пускай заходит, глянем, что за птица,
За дверью будь, коль надобно – войдёшь,
Чем чёрт не шутит, можешь пригодиться,
Не знаешь; где уронишь, где найдёшь».
«Истома, сотник, будешь ты?», - с порога
Спросил вошедший, снег стряхнул и сел.
«Послушай, времени у нас немного
Но я б с дороги что-нибудь поел…
Тебе от Шуйского привёз письмо я,
Прочтёшь – подумай о семье своей.
Моё здесь дело, знаешь ли, восьмое,
Хотя негласное – в виду имей».
Уверенность и наглость поразили,
Пришелец вёл, как дома у себя,
Одежд простых вельможи не носили,
А будучи в гостях так не грубят.
Вспылил, но, странно, что-то удержало
Истому от желанья дать плетей
Да так, чтоб гостю не казалось мало
И помнилось до самых смертных дней.
Однако взял и стал, читать сей свиток,
На госте изредка задерживая взгляд.
В письме слова плелись шелками ниток
И кое-где вкраплялся скрытый яд.
Прочтя, спросил: «Не хочешь ли добавить?
А, если позову сейчас стрельцов?
Они помогут разбудить так память,
Что разом вспомнишь всех святых отцов.
Ты кто такой? Лазутчик, переметчик?
Какого рода, звания, кровей?
Почто я верить должен? Мне советчик
Один вот так же пел как соловей…».
«Ты, сотник, выводы не делай шибко,
В твоей я власти, Бог тебе судья»,-
Заметил гость, стараясь, скрыть улыбку,-
«Напомню лишь – в письме судьба твоя.
Моё же имя ничего не скажет,
Наверно сам всё понял из письма –
Не каждого из всех вот так уважат,
Последствия же могут быть весьма….
Скажу про то, что велено дословно
Касаемо тебя лишь одного.
Москвою Дон надёжно обусловлен,
Оттуда не дождётесь никого.
В Смоленске, Вязьме местные бояре
Собрали рать велию против вас,
Разбоя вашего не убоялись,
И их полки идут к Москве сейчас.
С Двины, земли поморской, ей на помощь
Спешат стрельцов отряды на рысях,
О том я речь веду с тобой, чтоб понял,
Что с вами русская земля не вся.
Пример тому Сумбулов с Ляпуновым,
Ушли от вас намедни. Иль забыл?
А вин на них, как блох на псах, греховных!
Но царь не помнит зла и все простил…»
Последний разговор перед побегом
Ему соратников напомнил гость.
К нему пришли они, когда ночлегом
В одной деревне войско собралось:
«Уходите? Посулами прельстились?
И как теперь, прикажите, мне быть?
Не поздно ли за головы схватились
Однако? Быстро же успели вы остыть.
Устали под моей командой что ли?
Так общество решило, не я сам.
Но дело ваше, как могу неволить!?
Не плакать бы, пришлось по волосам».
«…За вас, прося, в молитвах пребывает,
Московский патриарх всея Руси
И царь, Василий, лично призывает
Престолу вины(1) ваши принести.
Тебе ли, воевода, дворянину
В одной упряжке с чернью воз тащить?
Когда ломать начнут на дыбе спины,
Тогда же не пеняй и не взыщи.
Так с чьей подачи кормитесь, Истома?
Москва же ни полушки(2) не даёт…
Не шляхская купила ль вас корона?
Молчишь? Каков уж поп – таков приход….
Пора. Я всё сказал, что мне велели,
Теперь осталось слово за тобой
И не тяни, Москва оценит в деле,
Но дважды платит, знаешь сам, скупой…
…Вели своим, чтоб вывели отсюда
Пока темно ещё, без лишних глаз.
Прощай, казак. Увидимся – жив буду…
Господь всемилостив, аз есьм воздаст».
_________________________________
1. здесь, - вина, проступок
2. Полушка равна четверти медной копейки