Она стояла над Ирой, тараща пустые глазницы – так, словно сканировала душу девушки. Остро заточенная коса блестела в правой руке. Один взмах – и никакие врачи не смогут спасти Иру. Смерть бьёт наверняка.
— Но я не хочу! За что?
— Ты упала с лестницы, — голос Смерти, как и взгляд, был холодным и бесстрастным. – Это раз. Ты ударилась головой о перила. Это два. Тебя прокляли. Это три. У марты сильная энергетика. Это четыре. Сама виновата. Если уж заводишь таких друзей, которые слышат только себя, не надо хотя бы спорить с ними о политике.
— Но я же не знала, что Марта меня проклянёт, — оправдывалась Ира. – А тем более, что толкнёт с лестницы.
— Думать надо было. У неё же пунктик на «Крым наш!». А Беслан – это и вовсе больная тема. У неё там племянница погибла. Так что ты умрёшь.
С этими словами Смерть подняла руку и замахнулась. Чисто инстинктивно девушка выставила руку вперёд…
— Остановись, Смерть! – прозвучал вдруг красивый мужской голос, мягкий и бархатный и в то же время решительный, подобный грому. Казалось, он доносился прямо с небес. – Ирина будет жить!
Коса Смерти так и зависла в воздухе в нескольких сантиметрах над шеей девушки.
— Повезло тебе, — бесстрастно проговорила Смерть, после чего начала быстро таять, пока и вовсе не растворилась в воздухе.
— Что это было? И кто Вы такой? – спросила Ира вслух.
— Я Господь Бог, — ответила ей тот же голос. – Помнишь митинг на Васильевском после теракта в Беслане?
Конечно же, Ира помнила тот митинг памяти и скорби, на который сбежала с занятий. И помнила, как опасалась, что террористы на митинге всех взорвут. Умом-то, конечно, понимала, что её страхи большей частью надуманные, но всё же… Даже сейчас она не могла ответить на вопрос: зачем пришла, если боялась? Может, потому, что с детства верила: что на роду написано, то и случится. Или просто не могла поступить иначе.
— Я тебя там видел. Память о жертвах и стремление поддержать родственников оказалось для тебя превыше страха смерти. Души погибших детей тоже тебя видели. Они попросили тебя помиловать. И родственники… Я сейчас не про Марту – я про других, чьи сердца не озлобились. Они были благодарны всем неравнодушным к их скорби и молились за вас. Так что живи, Ирина! А на подругу не держи зла – не ведает, что творит.
— Спасибо Тебе, Боже!..
— Разряд… Ещё разряд…
— Есть пульс…