Когда-то очень давно, когда деревья казались большими-большими, а я была ещё очень маленькой, ну не очень-очень, а так, года четыре, начало пятого, играла я с детишками в песочнице и гуляла уже сама во дворе, и заглядывалась на всякие колясочки с куколками, пелёночки для них, и мне уже не нравилась моя панамка, и даже трусики уже хотелось, как у сверстниц - с рюшечками, а не просто «х/бэшки», выбеленные мамой до такой хрустальной белизны, как снег в Альпах… В общем, проснулась во мне девочка… Девчонки ведь уже сразу девчонками рождаются, но иногда об этом забывают. Всё равно рано или поздно обязательно вспомнится всё заложенное природой…
Мы пришли с мамой со двора домой, ну то есть как «пришли» - мама пришла, а я-то прибежала, так как один мамин шаг - это целых семь моих.
Ну, так вот, мы пришли-прибежали, и мама сразу устремилась на кухню, а я задержалась в коридоре, скорее стянула с себя чудные кожаные сандалики, присела возле полки с обувью и неуклюже сложила их на полку рядом с мамиными туфлями – «надо быть хорошей девочкой и всё складывать на место». Глядя на мамины туфли, я задумалась…
«Я тоже вырасту, как мама, и у меня тоже будут такие». И я зажмурилась, вспоминая, какая моя мама красивая, и как она легко ходит в них. Открыв глаза, я опять уперлась взглядом в полку с мамиными туфлями... «Зачем же ждать, а может, я уже такая же красивая, как и мама». И я стянула мамину обувь с полки, поставила обе туфли рядышком и, помогая себе высунутым от старания языком, засунула в них свои крохотные ножки...
«Ммда..., - подумала я, - когда мама покупала мне сандалики, она всегда давила на носочек, чтобы понять, где мой большой пальчик внутри обуви, а тут и давить не надо, сразу видно - большеваты».
Я попыталась сделать пару шагов… «Ого, как высоко! Ну и ничего, что велики - я уже красивая. Или всё же - нет? Cейчас у мамы спрошу». И я с трудом, но повернула в них к маме на кухню:
- Маа-маа! Скорее посмотри, я уже какая! Маа!..»
Мама, наверное, не услышала меня - на кухне что-то шипело, из крана лилась вода, звенела посуда… И я продолжала упорно продвигаться вперёд осторожными маленькими шажочками…
Чтобы не запутаться в маминой обуви, пришлось держаться рукой за тумбочку от трюмо, которая стояла в коридоре. Передвигаться было трудно, вот у мамы получается гораздо красивее. В чём же тут секрет? Я слышала, как мама говорила: «красота требует жертв». Но не всё было понятно: от кого «требует», что «требует», каких таких «жертв»…
Я поравнялась с маминой помадой, ярко красной. Чтобы быть красивой, нужно обязательно быть похожей на мою маму, значит, обязательно добавить и это. Помада легко открылась. Я поднесла её к лицу, глядя в зеркало, и, не тратя времени на раздумья, провела тихонько по своим губам, подражая маминым движениям...
«Странно, почему-то не получилось? Ах, вот как надо!» И я нажала посильнее... Помада соскочила с губ на щеку, оставив за собой яркий след... «Получилось!» И я положила уже ненужную помаду на тумбочку.
До кухни оставалось совсем недалеко, но я уже хорошо освоилась в маминой обуви и делать шаги стало гораздо удобнее. Только они всё равно как-то запутывались.
И вот, наконец, кухонный пролет, и я уже вижу маму…
- Маамаа! - громко и торжественно крикнула я, мне очень хотелось, чтобы мама увидела свою дочь в роскошном наряде и с помадой.
Мама мыла посуду и, обернувшись на мой зов, сразу выключила воду и подошла ко мне... Она так смеялась, глядя на меня, что я сначала не поняла, это она так обрадовалась, какая я уже большая, или просто радовалась, что я у неё есть?
Мамин смех был такой заразительный, что и я его подхватила. «Раз маме так весело, значит, я, действительно, уже большая и красивая!» - радовалась я вместе с мамой.
Мама взяла меня на руки и туфли остались на полу…
- Ну, ты и шкода! - сказала мама сквозь смех и унесла меня в ванную отмывать лицо от помады…
Я обиделась: «Почему сразу - шкода?»
Мыло попало в глаза и очень щипало. «Зачем такую красоту смыла?» Я надула щеки.
Из ванной я свернула в комнату…
- Собери игрушки!» - услышала я за спиной...
«Ну вот, только разложу, даже поиграть не успеваю, - опять собирать» И я окончательно обиделась.
Мои игрушки были уложены в большой ящик, который для меня смастерил мой папа. Родители всегда строго напоминали мне: «Игрушки надо собирать!».
«Ох, уж эти взрослые, никак они не поймут, что с собранными игрушками играть же невозможно, ну никак!»
Я села посреди комнаты, вспоминая слова родителей: «У деток нет игрушек, а у тебя вон сколько, только разбрасываешь везде…» Я вытащила ящик, вспомнила девочек во дворе с куколками и колясочками, и посмотрела на свои игрушки… Новые мне не покупали - «У тебя их и так много, как разбросаешь - ступить негде!».
Я вертела в руках пластмассовую красную рыбку: «И как с ней играть?..» Потом я взяла в руки пупса, голого с пластмассовыми волосами… «А у девочек настоящие волосы у кукол, и глаза открываются и закрываются, как у моих больших кукол - Тани и Наташи».
Эти мои большие куклы были ростом чуть меньше меня, и раздевать их мама не разрешала, они сидели на полочке, потому что так красиво. Я, конечно, могла их покормить и дома - сварить им кашу в своей кукольной кастрюльке, но это было скучно и всё «покакбудке». То ли дело во дворе, там можно песок насыпать и воду из лужи налить, и листиков положить - настоящая кукольная еда получается. Но выносить посудку можно, а Таню с Наташей нельзя. А то, что я варила в песочнице, соседский мальчик есть не захотел...
Я взяла в руки резинового пингвина с пищалкой - чёрный с белым животиком и красным клювом, клюв я немного погрызла, когда была совсем маленькая. Я вытащила пищалку, вставила в рот и зажала губами, вдохнула воздух носом и… «Фииииу!!!» - получился громкий звук. «И зачем мне этот пингвин!?..»
На очереди был Стёпка, странная игрушка - мальчик со спущенными штанишками и голой попой. Я его сразу отодвинула. «Он еще и улыбается, и эти его два зуба торчат... его даже запеленать не удобно…»
Я огляделась: «Уточки пластмассовые... когда в ванне купаешься с ними, они набирают через дырочку в себя воду и тонут... кораблик - тоже тонет… пистолеты - нет, они пригодятся…» Их я кинула в коробку.
«Тааак! - деловито оглядела я разбросанные игрушки, и, как мама, уперлась ручками в боки. - Пасочки-формочки для песка и посудка пригодятся!» Это добро я тоже кинула в коробку. «Ну, вот и всё!»
Мама с папой мне не покупают новые, потому что их у меня много, а у детей во дворе нету игрушек, ведь мне так мама сказала… И я гребла в охапку пингвина, уточек, Степку, пупсов и еще кое-что и вышла на балкон…
«Это вам, дорогие дети двора, у которых нет игрушек!..» И с балкона одна за другой вниз полетели мои игрушки…
И хотя мне не было видно, что делается внизу, я была просто уверена, что под моим балконом собралась целая толпа бедненьких детишек без игрушек, и они радостно собирали игрушки и тут же бежали с ними играть, хвастаясь друг другу, кому что досталось...
Мой полный ящик для игрушек почти опустел, и я довольная присела отдохнуть на пол балкона. Я сбросила сверху всем свои дары, меня переполняли новые чувства, и я немного устала от всего этого…
На балконе сидел мой мишка - его ни за что не брошу, он любимый - я его даже как-то подстригла раньше, и на лбу мишки зияли проплешины, выстриженные мной ножницами. «Чёлочка немного коротковата - подумала я тогда. - Ничего, отрастёт…»
Но она до сих пор почему-то не выросла… Я обняла мишку: «Я тебе шапку надену, пока отрастёт - видно не будет».
Раздался звонок в дверь...
- Мама, мама, она все игрушки с балкона выкинула!!! - кричала моя сестра, вернувшись с улицы.
«Как же так, их что, не забрали? Или детки подумали, что я это не навсегда подарила, поиграли и вернули обратно?».
Мама вышла на балкон и посмотрела вниз…
- !!! Ты игрушки выкинула?
Я отрицательно покачала головой…
Мама подняла меня на руки и показала: под балконом валялась целая куча моих игрушек...
«Зачем же вы их принесли обратно? - подумала я. - Ведь никто бы не узнал, что это я их вам подарила».
Мама вывела меня с балкона и закрыла дверь на защелку.
- Тебе больше не нужны игрушки?
Я упрямо молчала и опять покачала головой. «Эти - нет! - подумала я. - Я хочу другие, а эти я подарила детям, у кого нету».
- Значит, мы не пойдем вниз их собирать?
Я еще сильнее замотала головой…
- Ну, тогда я тебя накажу. Мы тебе игрушки покупаем, а ты их выбрасываешь.
И мама отвела меня в угол…
Я стояла в углу и плакала, мне было так обидно: «Я же доброе дело сделала, а меня наказали!..»
А когда пришел домой папа, мама ему всё рассказала. Папа посадил меня на колени...
Я уже и не знала, чего ждать: будет ругать или снова рассказывать про бедных детей без игрушек, как раньше?
- Игрушки выкинула?- спросил папа.
Я вытерла кулачком мокрые следы на лице и утвердительно кивнула.
- Ну и правильно, мусора в доме будет меньше! - сказал папа и неожиданно обнял меня...
Тут у меня окончательно всё в голове запуталась: про детей без игрушек, и за что меня наказали, но мне было очень важно, что мой папа меня понял и что его обнимашка защитила меня от моих непонятных мыслей-обидок за этот день.
Находясь внутри сомкнутых папиных рук, я чувствовала, что я счастлива, не стараясь разобраться, почему. Просто меня любят! Такой, какая я есть!
***
Счастлив тот, кто испытал безусловную любовь, и совсем не важно, когда эта любовь проявилась: в очень, очень раннем возрасте, или немножечко погодя, но она записывается в нашу память, и её ни с чем не перепутаешь...