Куда столь быстро и легко,
И гордо и прелестно,
Ты пролетаешь, облачко,
Скиталец поднебесный?!
....................
Блести, лети на ветерке,
Подобно нашей доле -
И я погибну вдалеке
От родины и воли!
1829г. Якутск.
В этом же году Александр Александрович Бестужев-Марлинский, потомственный дворянин, после четырёхлетней ссылки в Якутске, за участие в декабристском заговоре, по его личной просьбе был переведён на Кавказ. Солдатом.
Пал туман на море синее,
Листопада первенец,
И горит в алмазах инея
Гор безлиственный венец.
Тяжко ходят волны хладные,
Буйно ветр шумит крылом.
Только вьются чайки жадные
На помории пустом.
Только блещут за туманами,
Как созвездие морей,
Над сыпучими полянами
Стая поздних лебедей.
Только с хищностью упорною
Их медлительный отлёт
Над твердынею подзорною
Дикий беркут стережёт.
Представители древнего дворянского рода, многочисленные Бестужевы, всегда служили России.
К 1699 году восемьнадцать Бестужевых владели имениями и четверо из них служили стольниками
Петру Великому.
В избранный круг высшей аристократии входили Бестужевы-Рюмины. Михаил Петрович. Андрей
Алексеевич. В 1701 году именным указом Пётр Великий велел Петру Михайловичу именоваться
Рюминым, что бы отличаться от прочих Бестужевых. И право на графский титул.
Бестужев Александр Федосеевич - конференц-секретарь Академии художеств - женился на своей
крепостной. Он - отец пятерых декабристов. Николая. Александра(псевдоним Марлинский.).
Михаила. Петра и Павла.
Получив домашнее образование, Михаил блестяще сдал экзамены профессорам Московского университета и семнадцатилетним юношей был зачислен юнкером Кавалергадского полка.
В 1820 переведён в Семёновский полк, где началась дружба с Муравьёвым-Апостолом. В 1823г.
вступает в тайное Южное общество и становится одним из руководителей. Едет на переговоры с
поляками для слияния "Общества соединённых славян" с "Южным".
Переговоры не удаются. Главный вопрос раздора - царь! "Казнить нельзя помиловать". Куда поставить запятую... Не договорились.
25 июня 1826 года он был в пятёрке приговорённых...
А Александр Александрович, вырвавшись из ссылки Сибирской, попал в ссылку Кавказскую.
В Эрзуруме он встретил декабриста Николая Раевского. Решил учить татарский язык (так именовали язык азербайджанский). Поначалу жил в Тифлисе.
Вёл светскую жизнь, как в Петербурге.
Я за морем синим, за синею далью
Сердце своё схоронил.
Я тоской о былом ледовитой печалью,
Словно двойной нерушимою сталью,
Грудь от людей заградил.
И крепок мой сон. Не разбит, не расколот
Щит мой. Но во мраке ночей
Мнится порой, расступился мой холод
И снова я ожил, и снова я молод
Взглядом прелестных очей!
Но, в 1830 году его переводят в Дербент. В крепость Нарын-Кала. "Больного. Верхом. Зимой.
Без денег. Без тёплой одежды, ибо все мои пожитки остались в штабе..." После Тифлиса
"Кавказская Сибирь" (так называли Дербент) была местом ссылки.
Дербент не понравился. Но, именно он составил описание Кавказской стены - первое после
сделанного в персидском походе Петра Великого. "Как бы то ни было, этот образчик огромной
силы древних властителей существовал и теперь давит нас и мыслию и исполнением.
В горском костюме Бестужев изъездил весь южный Дагестан. Посетил знаменитый аул мастеров Кубачи. "Что за прелесть этот край!" - восторженно писал в одном из писем.
Любуюсь я твоим конём.
Не поступью его игривой,
Не быстрых глаз его огнём,
И не волнующейся гривой.
Не потому, что он не раз
Твоей участником был славы
И что на нём прочтён отказ
Грозящей смертью переправы.
Прибавлю: он не тем мне мил,
Что победительные клики
Слыхал, как ляхов ты громил.
...........................
И что он ржаньем оглашал
Брег Вислы, буйством знаменитый.
Любуюсь я твоим конём,
Когда, сложив доспехи ратны,
Везде ты с нами и на нём
Несёшься по степи раскатной
Вслед за матёрым русаком.
...........................
Когда на нём встречаешь в поле
И ночь и солнечный восход.
Когда на нём из полной фляжки
Пьёшь с нами водку наповал,
Когда враг чванства, друг распашки
Охотник ты - не генерал.
Когда, забыв всё бремя славы,
Которую с тобой делил,
Он делит отдых твой, забавы...
Любуюсь им, -твой конь мне мил!
Летом 1831 года Дербент был осаждён. "Мне впервые удалось быть в осаждённом городе, и потому
я с большим любопытством обегал стены. Картина ночи была великолепна! Огни вражеских биваков, разложенные за холмами, обрисовывали зубчатые гребни их то чёрными, то багровыми чертами.
Вдали и вблизи ярко пылали солдатские избушки, сараи, запасные дрова. Видно было, как зажигатели перебегали, махая головнями. Стрельба не уставала, ибо лезгины подползали к
самым стенам, то желая отрезать воду, то зажечь ворота, подбрасывая под них хворост.
Самый город чернелся, глубоко потопленный в тени, за древними стенами. Но зато крепость,
озарённая пожаром, высоко и грозно вздымала белое чело своё.
Казалось, по временам она вспыхивала румянцем гнева. Медные уста гремели и эхо гор с
ропотом вторило глаголу смерти. Между тем, как зловещий свист ядра порывался сквозь мрачный
воздух.
Дикий хор бодрствующих дербентцев: "Хабардар, оий хабардар!" (Остерегайся!). И будто в ответ
ему, вечная песня последователей Кази-Муллы: "Ля нилля, гилль алла!" раздавались часто."
Вот такое описание оставил нам Бестужев.
Вечером в венце багряном
Ток могучего Днепра,
Вея радужным туманом
С оживлённого сребра.
Чёрной тучею над бездной
Преклонён, дремучий лес
Любовался чашей звёздной
Опрокинутых небес.
И за девственною дымкой,
Чуть блестя росою сна,
Возлетала невидимкой
Благодатная луна.
И за быстрою кормою
Говорливая бразда
Сыплет искры за собою,
Как летучая звезда.
***
Могу ль обманывать? Могу ли притворяться?
Нет! К возвышению постыдно пресмыкаться.
Свободен мыслями, хоть скованный судьбой,
Не променяюсь я за выгоды душой.
***
Но дайте года два терпенья,
И, может быть, как важный гусь,
И я по озеру смиренья
Бесстрастно плавать научусь.
Бестужев погиб в бою у мыса Адлер 7июня 1837 года. В один год с Пушкиным.
По свидетельству очевидцев "...был изрублен так, на части, что по окончании сражения не
нашли никаких следов...."
Но, среди солдат, ещё долго жила легенда о том, что Бестужев бежал к горцам. Принял ислам.
И возглавил их под именем Шамиля.
Иван Тургенев вспоминал:" Правду говоря, не на Пушкине сосредоточивалось внимание публики...
Марлинский слыл любимейшим писателем."
Повести "Аммалат-Бек" и "Мулла-Нур" владели умами читателей первой половины Х1Х века.