октябрь 1606 года
Проворно в трапезной сновала дворня,
Готовила гостям к вечере стол,
Прокопий Ляпунов слыл хлебосольным
И жизнь свою не схимником провёл.
Годов ему, хозяину, под сорок
И ликом свеж, без рыхлой полноты,
Степенный, но в решеньях будет скорый,
Не носит, как другие, бороды.
«Эй, Митька! Глянь, поди, паршивец,
Не гости ль к нам подъехали уже?
Шустрей давай! Всё спишь опять, ленивец!
Вот выгоню, возьму ужо взашей», -
Согнал слугу с насиженного места
И тот вразвалку выбежал во двор,
Вспылив, хозяин в морду Митьку треснул,
Шлепок пылал на коже, как костёр….
За тыном у ворот топтались люди
Оружные с конями в поводу,
Подняв запор и навалившись грудью
Слуга открыл и ждал, когда войдут.
Их пятеро и все держались кучно –
Истома, сотоварищи за ним,
С хозяином здоровались поручно,
С поклоном уваженья поясным.
Боярин поманил к себе холопа:
«Возьми коней, сведи, задай овса,
Понял? И нечего глазами хлопать,
Иди, не стой! Потом проверю сам…».
... Лежала ночь, укрывшись чёрным пледом,
Мерцали в россыпь звёзды-угольки,
Застолье мирно тешилось беседой,
Давно так не сидели казаки.
Пытливый взор он чувствовал весь вечер
Прокопия – напротив тот сидел.
Откинулся, вздохнул, расправив плечи,
Спросил с ухмылкой хитро, поглядев:
«Почто, как девку, щупаешь глазами,
И речи длинные к чему ведёшь
Понять хочу, а ты всё ускользаешь…,
Вокруг да около силки плетёшь.
Пытаешь-то почто меня, хозяин?
Я весь перед тобою на виду.
Давай со мной, Прокопий, не с окраин,
Что знать ты хочешь? Может, снизойду.
В одной упряжке – так вот получилось,
Земной тебе за хлеб и соль поклон,
А чтоб неверие меж нами не сквозило,
Обсудим; как и что со всех сторон».
И Ляпунов от слов его холодных
Замялся чуть, застигнутый врасплох,
Неловкость сгладить чтобы, кружку поднял
Увёл в другое русло красный слог:
«Наслышан о тебе…, вельми наслышан,
Но чтоб в упор вот так – судьба видать,
Набил себе я в жизни много шишек,
Приходится с оглядкой доверять.
И время…, знаешь сам, ох, не простое!
Вокруг престола столько лет грызня,
Вельможные в Москве друг друга кроют
И жизнь как в поле скошенном стерня.
Забыл Господь наверно нашу землю
И шлёт ей испытанья за грехи,
И разуму уже никто не внемлет,
И будто стали сразу все глухи…».
Прервал его Истома в этом месте,
Когда про Бога он – царапнуло внутри,
Невольно на груди ощупал крестик
И словом, не сдержавшись, укорил.
«Не нужно всуе так, Прокопий, Бога,
Не в нём причина общих неудач,
Я думаю, что в царских тех чертогах,
Поэтому повсюду стон и плачь.
Спроси ты мужика о том на пашне,
Когда с него придут три шкуры драть:
В казну, тебе, тиун себе в загашник,
А что потом с ним будет – всем начхать!»
Начало от земли берут раздоры(1),
Хватаемся за меч или пищаль,
И ты не выдержал, дал тоже дёру,
У трона ссорятся – чубы у слуг трещат.
И я, и ты – мы все тут не простые
И каждый одеяло норовит
К себе тянуть… Бориска, царь постылый,
С него пошло, что Русь опять в крови…».
Впервые вслух сказал о том, что думал,
Что дни и месяцы так мучило его,
В нём тот, другой, уже недавно умер,
А новое рождалось нелегко.
Смотрел Прокопий пристально и долго,
И щёку подперев, заговорил.
Как старший, говорил солидно, с толком,
Стараясь не обидеть, вдруг спросил:
«Кто войско поведёт, ответь мне, сотник,
Иль порознь каждый выступит сейчас?
В одно свести, не будет ли угодней?
И время есть для этого как раз.
Стремиться верх взять над тобой не буду,
Как сход решит – тому так значит быть,
Чтоб не рождать ненужных пересудов,
Чтоб чёрт те, кем промеж людей не слыть.
Давай на днях ближайших всё устроим,
Чего нам тут кота тянуть за хвост?
Всего-то воевод нас только двое,
Кому-то всё равно доверят пост…
…Мои угодья тоже погорели,
Насчёт крестьян с тобой я соглашусь.
Громили всех и ноги мы успели
Едва-едва…, не чаял, что спасусь.
Но скинем если Шуйского с престола,
Начнут крушить бояр по всей Москве
И наш с тобою век не будет долог,
И к нашей подберутся голове.
И драка предстоит уже нам с ними»,-
Продолжил мысль Прокопий излагать,-
«Для черни мы останемся чужыми,
Озлобившись, не станут разбирать…».
Была причина жечь его поместье,
Забыл, шельмец, как земли отнимал
С любимцем царским(2) и Захаром(3) вместе,
Подлогом и обманом разорял.
Сейчас он пожинал, что сам посеял,
Так с кем же Ляпунову по пути?
Детей боярских – не его ль затея
Поднять и против власти возмутить?
Отца бояр в Михайлове убили,
В Зарайске следом головы снесли,
А проще говоря, им просто мстили
За то, что службу царскую вели.
На добрую слова упали почву,
Застряли там и вскоре проросли
(здесь каждый выбирает в одиночку)
И в стан врагов вчерашних привели.
Прислушавшись невольно к разговору,
Почувствовав, что привкус не с медком,
Угасли речи, шутки, смех и споры,
Умолкли все, сидел кто за столом.
……………
Народу уйма собралось у храма,
Все ждали, что решит служивый люд,
Подобного не знала площадь гама,
Творила тут же позаглазный суд.
И спорили, и веско говорили…,
Истома люб, кому-то Ляпунов,
Резоны им в поддержку приводили,
И там, и там хватало крикунов.
Рязанцы за Прокопия стояли,
Мол, возрастом он старше и умом,
А кто с Истомой путь прошёл с боями,
Настаивали только на своём:
«Мы съели с ним не меньше пуда соли,
Умён, надёжен, хоть и молодой,
А вашего никто не видел в поле,
Не верим! Будь он трижды золотой…».
И на подворье шумно Ляпуновых,
Страстей накал накатывал как вал,
Когда устали спорщики, взял слово
Собранья старший, усмиряя гвалт:
«Полдня уже без отдыха решаем
Кому здесь старшим быть из них двоих,
Потоком слов впустую хвалим, хаем
И делим на чужих и на своих,
А завтра нам плечом к плечу сражаться,
Уверен – это не последний бой.
Зело прольётся крови нашей, братцы,
А мы тут лаемся промеж собой»,-
Щунял сынов боярских старый воин
И те в ответ ни слова супротив,-
«Принять сей пост, лишь тот достоин,
Кто опытней в делах таких, сметлив.
Прокопий Ляпунов хоть уважаем,
Годами выше, саном, чем Пашков,
Но старшим видеть над собой желаю
Истому, сотника из войска туляков.
А ты, боярин, - глянул на рязанца, -
Обиду вон! Для дела нужно то,
Истома тоже не из рода оборванцев,
Уменьем ратным наделён при том».
Внимательно Прокопий слушал речи,
Чуть хмурился, с усмешкой иногда
Да пальцы в кулаки сжимал покрепче,
Не всем ласкает ухо прямота.
«Да, что там, право! Пусть себе бушуют,
Сегодня он, а завтра буду я,
А свято место, знаю, не пустует,
Во всех трудах земных Господь судья».
_________________________
1. распря, вражда
2. дьяк Андрей Шерефетдинов
3. Захарий - младший брат Ляпунова