Неудачная фотосессия

               
               

  Клёпа любил выпивать дома в одиночестве. Мать готовила ему горячее и закуску, накрывала в комнате сына стол, а он устраивал себе тихие приятные посиделки, чокаясь рюмкой с установленным напротив зеркалом. Эту свою странную привычку Клёпа тщательно скрывал и мы, в принципе, узнали о ней совершенно случайно.
  Как-то раз я с Репой зашёл позвать его на улицу. Дверь открыла Клёпина сестра.
  – Сейчас позову, - фыркнула она, окинув нас недовольным взглядом. Покачивая бедрами, сестра растворилась в недрах квартиры. Вскоре оттуда раздалось: - Серёжа, иди, там к тебе твои друзья припёрлись! – и вслед за этим появился раскрасневшийся Клёпа.
  – Привет, - угрюмо поздоровался он с нами, всем своим видом показывая, что мы оторвали его от очень важного дела.
  – Пошли гулять, - не обратил внимания на столь холодный приём Репа.
  – Да чё-то не охота. Давайте лучше в подъезде постоим. Только недолго.
  – Ну давай постоим в подъезде. Покурим? – Репа стрельнул у Клепы сигарету и вальяжно облокотился на лестничные перила. Он ясно давал понять, что вовсе не торопится уходить.
  – Чё делаешь, Серый? – ради проформы поинтересовался я.
  – Да так. Чертчу. Глагол «чертчу» происходил от слова «чёрт», имел синонимы «смражу» или «тухну» и обозначал на нашем жаргоне крайнюю степень меланхолии. – Чертишь, чертила? – обычно шутливо спрашивали мы, у того, кто пребывал в тоскливом состоянии духа. – Ага, подыхаю во смраде, - отвечал, как правило, хандрящий.
  В атмосфере ленивой ни к чему не обязывающей болтовни с момента нашей встречи прошло минут пятнадцать. Мы уже вроде обсудили все известные местные сплетни, но уходить восвояси отнюдь не собирались. Нас задерживала витающая в воздухе какая-то недосказанность.
  Клёпа вдруг начал заметно нервничать. Он мялся с ноги на ногу и конвульсивно оглядывался назад на обитую дерматином дверь своей квартиры. Видно было, что у него в душе происходит какая-то тяжёлая внутренняя борьба. В конце концов, он сдался и приглашающе махнул нам рукой: – А, ладно! Была ни была! Забухать хотите?
  – А что, есть что? – мгновенно приняли мы стойки охотничьих собак.
  – Да у меня тут, вообще-то, в комнате уже давно стол накрыт, - потупив глаза, сделал вынужденное признание Клёпа.
  – Опачки! – хлопнул себя по ляжкам Репа. – Чего ж ты нас тут в подъезде уже с полчаса маринуешь?
  – Да, честно говоря, я хотел скоротать вечерок один, в спокойной обстановке, а тут вы нарисовались. Теперь то, видать, не получится. Проходите, чего уж там, – Клёпа открыл дверь и пропустил нас в квартиру.      
  - Ну ты даёшь! Сам с собой, что ли водку хлещешь? Так недолго и алкашом стать, - пожурил я друга, зайдя в комнату, где действительно обнаружилась вполне прилично накрытая «поляна».
  – Ах ты, шельмец! – увидев подобное «великолепие» потрепал в свою очередь Клёпу за ухо и Репа.
  – Подумаешь, хотел мэкнуть в одиночестве. Что здесь такого предосудительного? - ещё больше смутился тот.
  – Да харэ выяснять! Будем считать, что подсудимый свою вину осознал. А потому предлагаю завершить судебное заседание словами из песни «кээспэшников»: «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», - примирительно обнял за плечи своих товарищей я.
  – И то верно! – согласился со мной Репа и, потирая в предвкушении халявной выпивки руки, уселся за стол.
  - Официант! – гаркнул Клёпа, высунув свою вихрастую голову в коридор. На зов моментально прибыл его отец с подносом закусок и белым полотенцем через руку. – Водки! Мне и моим друзьям! – барским тоном распорядился сын. Перепуганный родитель поспешно выполнил его волю и, наполнив наши рюмки, застыл в ожидании дальнейших приказаний.
  – Свободен, - милостиво махнул рукой Клёпа, отпуская «обслуживающий персонал» восвояси.
  – Жёстко ты с ним, - попеняли мы своему приятелю на его грубое обращение с папашей.
  – Ничё. Пускай побегает. Ему полезно, - тяжело ухмыльнулся в ответ тот.
  – Дело хозяйское. В конце концов, это же ведь твой отец. Так что тебе виднее, как себя с ним вести, - пришлось признать нам свою неправомочность давать советы по данному вопросу.
  Надо заметить, что подвыпивший Клёпа был способен на безумные и совершенно немотивированные поступки, становясь при этом ужасно агрессивным. К примеру, однажды, он как-то в порыве гнева даже швырнул в сторону перечивших ему родителей двухпудовую гирю, разбив дома зеркало прихожей. Потому, видя сына в состоянии алкогольного дурмана, «предки» Сергея откровенно побаивались возможных последствий. Случалось, они присылали за мной Клёпину сестру с просьбой составить ему компанию в домашних застольях. Видимо, я должен был играть роль некоего сдерживающего фактора, не позволяя другу сильно бузить и дебоширить. На сей раз, Сергей находился в благодушном расположении духа и, понятное дело, во избежание неприятных эксцессов отец всячески старался ему угодить.
  В общем, попойка наша протекала в лучших ресторанных традициях. Холодная водочка превосходно шла под малосольные огурчики с жареной курочкой, кости от которой мы тут же скармливали крутящейся под ногами Клёпиной собаке. Собака отзывалась на кличку Ян и с ней была связана отдельная смешная история.
  Купленный юным Сергеем за приличную сумму у каких-то залётных цыган щенок должен был по их клятвенным уверениям в недалёком будущем превратиться в рослого кобеля породы боксёр. Скорее всего, именно слово «боксёр» и убедило нашего друга в целесообразности этого приобретения. Однако время шло, а Ян почему-то упорно не желал расти. Да и характерные черты, присущие крупной служебной собаке, в нём тоже никак не проступали. То есть, он абсолютно игнорировал все титанические усилия, приложенные хозяином по правильному уходу за своим питомцем.
  – Ну что, Серёга, когда твоя собака боксёром то станет? – подкалывали мы друга, глядя, как его Ян постепенно превращается в карликового закормленного борова.
  – Подождите, дайте ему ещё немного времени, – хмуро парировал в ответ Клёпа.
  – Да не вопрос, корефан, подождём. Смотри только, чтобы твой боксёр не умер внезапно от ожирения, - пряча в сторону ироничные ухмылки, соглашались с ним мы. Отчасти в наших словах была доля истины: Ян, действительно, на ту пору наел себе такое брюхо, что уже не мог самостоятельно одолеть лестницу в подъезде, и теперь его приходилось выносить гулять на улицу вручную.
  Тем не менее, прошёл целый год, прежде чем терпение Клёпы истощилось.
  - Суки! Наебали! – заявил вместо приветствия он, встретившись как-то со мной на улице.
  – Что случилось? – не понял по началу я.
  - Гребанные цыгане! Подсунули беспородного! А я дебил столько сил и времени на него угробил! – прозрел, наконец, Клёпа. В сердцах он даже собрался было избавиться от собаки, однако к тому времени все члены его семьи к Яну привязались, и потому «лжебоксёр» остался в доме, носясь по квартире на своих коротких кривых лапах и стуча по полу нестриженными когтями.
  Итак, наши посиделки шли своим неторопливым ходом, пока в самый разгар веселья Клёпу вдруг не осенила блестящая на его взгляд идея.
  – Надо запечатлеть момент! Официант, я желаю фотографироваться! – щёлкнул он требовательно пальцами. Спеша угодить сыну, его отец достал откуда-то с антресолей старенький фотоаппарат «ФЭД-5», приладил к нему зеркальную фотовспышку и, зайдя в комнату с набившей оскомину фразой: – Внимание, сейчас вылетит птичка! - начал сеанс фотосессии. Что касается нас, то мы отнеслись к съёмочному процессу со всей серьёзностью. Перед каждым кадром я с умным видом устанавливал диафрагму, Репа вымерял шагами расстояние до объекта, а Клёпа следил за правильно выбранным освещением. Ну а уже затем наша троица надувала важно щёки, корчила рожи и принимала различные немыслимые позы. Короче, стараясь, чтобы снимки вышли неординарными, мы обезьянничали вовсю. Фотовспышка сверкала до тех пор, пока по уверению Клёпиного отца в стареньком «ФЭДе» не закончилась плёнка.
  К тому времени было уже далеко за полночь. Потому мы, ужасно довольные проведённым у Клёпы досугом, разошлись по своим домам.
  – Когда фотки-то будут готовы? – поинтересовался я у друга, спустя неделю.
  – Не будет никаких фоток.
  – Как так? Не получились, что ли? Или неужели плёнку при проявке засветили? Вот засада!
  – Да нет. Там, короче, такая тупая ситуация произошла. Понимаешь, папаша придурок оказывается нас весь вечер пустым фотоаппаратом щёлкал. Просто побоялся мне сказать, что в нём нет плёнки, - грустно усмехнувшись, объяснил мне Клёпа.