Старший лейтенант Морошкин, по прозвищу Стеклянный, (глаза стекленели у
него в минуты душевного подъёма) будучи дежурным по батальону, решил
прогуляться, часиков в пять утра. По территории. Сначала, он двинул по
присыпанной ночным снегом дорожке, к КПП, который находился аккурат напротив
штаба, метрах в двадцати от него. Зашёл и замер, удивившись. Оба, и дежурный и
дневальный, не дрыхли, а с изумлением смотрели куда-то вдаль, уставившись
своими всеми четырьмя глазами в окошко. В самом помещении явно зависла какая-то
непонятная, но оттого пугающая, густая тишина. Два обитателя КПП были настолько
поглощены заоконным зрелищем, что не обратили никакого внимания, ни на
открывшуюся дверь, ни на специально громкие шаги вошедшего. Морошкин кашлянул.
Солдаты повернули головы и даже не встали. Морошкин слегка опешил. Солдаты
вновь уставились в окно. Один из них прошептал:
-Говорю же тебе, Колобок с Чёртом идут... А ты всё-привидения... Шапка у Чёрта
на затылке, как гвоздём прибитая. У Колобка-набок, и идёт он с растопыренными
руками.
Морошкин ехидно спросил:
-Не помешал? Кино смотрите?
Солдаты, не поворачивая голов, молчали. Морошкин стал закипать. Глаза его
начали приобретать тот характерный блеск, за какой он, собственно, и получил
свою кличку. Он сделал шаг к окошку и посмотрел. От увиденного, Морошкин стал
мелко подрагивать, заходясь в хохоте. И было от чего. Прямо на КПП, по дорожке,
вдоль бетонного забора части, медленно шли две покрытые изморосью фигуры. Они
шагали, как пингвины, неуклюже переступая с ноги на ногу, растопырив в стороны
руки. Полы шинелей, расправленные как паруса, придавали этим двум птицам некую
фрачную элегантность. Один из дежурных открыл входную дверь и парочка, всё
также переваливаясь с ноги на ногу, наконец-то втекла в помещение. Замерла.
Начали оттаивать. Морошкин протянул руку к телефону. Снял трубку, покрутил
ручку:
-Аллё! Узел, дай караулку! Морошкин на связи. Караулка!? Выводного на КПП,
срочно! Тут два клиента из самохода.
Потом он посмотрел на парочку, с которой медленно стекали со всех сторон
тонюсенькие струйки воды и заорал:
-Мать вашу! Куда самогонку дели? Я же знаю, что вы за ней смотались!
Колобок с Чёртом настолько замёрзли, что даже огрызнуться не могли и стояли
молча. Зашёл выводной. Морошкин скомандовал:
-Этим-по трое суток от меня лично, как от дежурного по части! Веди!
Колобок взглядом подозвал одного из дежурных по КПП и прошептал:
-Четыре канистры и вещмешки в кустах, за футбольным полем. Скажи в роте, чтобы
две Тимченко отдали. Нам с Чёртом одну и вещмешок, а одну-на всех...
Тут Морошкин прикрикнул:
-Разговорчики!
И они, вчетвером, вышли на улицу, оставив "на память" две лужи.
Накануне вечером, Колобок с Чёртом решили сгонять в "Чёртово" село, которое
находилось не так далеко от части и славилось своей самогонкой не только в
Черниговской области, где оно находилось, но и в близлежащей Сумской, в которой
был расположен батальон. Колобок с Чёртом получили на этот самоход своеобразную
индульгенцию от их командира взвода, прапорщика Тимченко, за то, что они честно
привезут ему к семейному празднику десять литров "Чёртовой" самогонки. Парочка,
сразу же после вечерней поверки, свалила через забор и направилась к центру
города. Там она села в такси (Поверьте, с деньгами у многих из нас в части было
всё в полном порядке. Потом обязательно опишу способы их добычи) и покатила.
Добрались до села достаточно быстро. Обратно они особо не торопились и поэтому
позволили себе немного(в их понимании)расслабиться. Уже ночью Колобок с Чёртом,
нагруженные семидесятиградусным богатством, засобирались назад. Решили пойти по
сокращённому маршруту, напрямки, прямо через скованную льдом реку под названием
Десна. А там, выйдя на трассу, они рассчитывали поймать попутку, что было для
совсем нетрудно и за определённую плату "жидкими деньгами", добраться до самого
батальона. Взяв в каждую руку по пятилитровой пластмассовой канистре и закинув
за спины по вещмешку с закусками и бутылками, они двинули в обратный путь. Дул
тёплый ветер...
Дотопав до берега, они, ступив на лёд, пошли, чертыхась, к противоположному
берегу. Раздался лёгкий треск. Бредущий за вслед Колобком Чёрт замер. Он начал
догадываться... Колобок молча брёл впереди. Чёрт прибавил. Раздался повторный
треск. Чёрт снова замер. Они находились почти в самом центре русла. Чёрт сипло
кашлянул и произнёс:
-Колобок (он произносил прозвище своего кореша, сильно "окая"), шо-то это нэ
нравыця мэни. Льёд трэснув...
Колобок остановился, прислушался:
-Да ладно тебе, не ссы, прорвёмся.
Развернулся и только сделал шаг, как раздался жуткий треск, будто молния
ударила. Лёд дёрнулся и затрещав, начал двигаться, повинуясь течению реки. Она
стала вскрываться. Ледоход. Что может быть страшнее для того, кто оказался в
самом его эпицентре? Эти двое оказались. Чёрта пробил озноб. А вот его кореша,
казалось, ничего не испугало. Может оттого, что Колобок реально принял на грудь
бОльшую дозу самогонки у Чёрта в хате, чем напарник. Колобок, болтаясь, с двумя
канистрами и вещмешком, сумел перепрыгнуть на медленном ходу на соседнюю льдину
довольно-таки легко. Сказалась служба в армии, ей богу, сказалась. Особенно, та
муштра в учебке, которую Чёрт с Колобком проходили в "тяжёлом танковом полку"
(Т-10). Там они бегали с траками, и в руках и на спине. Таскали снаряды. В
общем-выполняли нелёгкую работу. Поэтому поднабрались и сил и проворства. Чёрт,
подойдя к краю льдины, оттолкнулся и прыгнул на Колобковскую. Но опорная нога
поскользнулась и Чёрт шлёпнулся на ледяной островок, лишь только верхней своей
частью. Канистры придали ему инерции в полёте, поэтому он не плюхнулся в воду
весь. Чёрт взревел на всю округу:
-Колобооок! Ой, нэ мОжу! Ой, гхибну! Ой, за шо мэни Бисом прозвалы! Колобок!
Спасиии!
Орал Чёрт так, как видимо орал его "собрат", которого лупил работник Балда
из Пушкинской нетленки. Чёртовы глаза вылезли из орбит и вращались отдельно от
своего хозяина. Колобок снял с себя вещмешок, поставил канистры и подойдя к
Чёртовой физиономии, встал на карачки. Чёрт выл уже нечленораздельно. Его
хриплый рёв, на одной ноте, разливался на всю округу, смешивался с рёвом самой
реки и усилившись, летел вперёд, по ветру. Колобок одной рукой схватил друга за
воротник, а другой-за ремень и кряхтя начал его тащить, приговаривая:
-Ты чччто!? Да я тебя, рожа твоя Чёртова, в жизни не брошу...
Колобок, покраснев от страшного напряжения, всё тащил и тащил Чёрта, по
милиметру буквально отвоёвывая того у реки. Хрипя выдавил:
- Толик, ты боком попробуй, не по прямой. Так легче будет.
И хоть произносил Колобок всё это почти шёпотом, но Чёрт его понял и начал
движение вбок, буквально вывинчивая себя на поверхность. Двигающаяся льдина
мешала этому, но Чёрт, уже перевернувшись на спину и не замечая вонзившихся в
лопатки бутылок, вновь вертанулся и лёг на лёд почти всем телом, только кончики
его сапог были опущены в воду. Река всё убыстрялась. Но на их счастье, она
начала двигать их льдину ближе к берегу. Чёрт, ещё лёжа на животе вдруг заорал:
-Колобок! Сигхай туды, тама отмель! Я ж купавси тута!
Когда от кромки льдины до берега оставалось всего метров пять, она начала
постепенно удаляться, повинуясь общему направлению потока. Чёрт вскочил и резво
сиганул прямо в воду, Колобок за ним. Они плюхнулись по грудь и Колобок заорал:
-Канистры! Вещмешок!
Они вцепились в "свою" льдину и Чёрт саданул по её краю, со всего размаха,
локтём. В его руке была пятилитровая канистра, поэтому удар оказался весьма
чувствительным. Мощным. Поэтому от льдины откололся именно такой кусок, который
позволил Колобку вытянутыми руками забрать свою часть их общего богатства. Не
надо забывать о том, что их постоянно вело в сторону направления течения.
Они выбрались на берег и побрели в сторону трассы по пояс в снегу. Шли в
полном отупении. Почти как в отключке. Выйдя на трассу, они остановили первый
попавшийся им транспорт, которым оказался бортовой "ЗиЛ-130". Рядом с водилой
находились в кабине две девки из Шостки, возвращавшиеся из своего села назад,
в городскую общагу. Пришлось бравым сапёрам лезть в кузов...
Через пятьдесят минут два замороженных полуфабриката, еле спрыгнув с борта
и сунув водиле две бутылки самогонки по ноль семь, двинули к забору части со
стороны спортгородка. Постояв и поняв, что перелезть им не удастся, они сумели
с диким трудом перебросить канистры и вещмешки через бетонное ограждение. Сами
же, пошли пингвиньей походкой в сторону КПП. Они знали, что в любом случае их
ждёт тёплое помещение. Пусть это будет хоть и камера гауптвахты. Во всяком
случае, они, перед тем как всё перебросить на территорию части, успели изрядно
хлебнуть семидесятиградусной огненной воды.