Огромная чёрная птица, до ужаса страшная в своей красоте. Её глаза – точно изумруды. В них теплится совершенно потусторонний зелёный огонь. Перья её черны, точно ночь, но при этом, каждое из них переливается всеми цветами радуги. Плотные, жёсткие, точно вощёные перья, веером ложатся на крылья и хвост, которые распахиваются с тем же шумом, с которым ты листаешь книги.
Мало кто знает, что под крылом у этой птицы – полный звёздами небосвод, в сердце горит то луна, то солнце, а крик её хранит песни всех ветров, что гуляют по Безбрежному миру.
Ко всем и каждому прилетает эта Птица, вот только, ни кто об этом не думает. Даже, когда она садится на макушку, впивается когтями своих лап под волосы, прямо в кожу, и начинает клевать мысли.
Она способна разворошить давно забытые тобой тревоги, свить целое гнездо из напрасных надежд, оставить серые пушинки сомнения и иссиня чёрные перья страха, только ни кто об этом не знает. По тому и не гоните её. Глупцы.
***
Мало кто знал про трактир «На семи ветрах».
Заведение стояло на перекрёстке пяти дорог и имело дурную славу. Музыка в трактире играла скверная, пиво здесь подавали кислое, от вина внутри разгорался пожар, а от других напитков и вовсе можно было протянуть ноги в самом расцвете сил. К тому же, редкие драки, которые здесь случались, часто заканчивались похоронами.
Ни кто не любил это место.
Вот только, было здесь кое-что, за чем сотни людей съезжались во всего мира. Только об этом не говорили, а если и говорили, то самым близким, шёпотом, под покровом ночи, на пустой улице, и, на всякий случай, не в серьёз.
Завсегдатаем здесь была одна прекрасная дама, которая знала точный ответ на любой вопрос. Имя ей было Авес.
***
Карета, подпрыгивая, неслась по бездорожью. Лил сильный дождь, ветер врывался во все щели, молнии, светились сквозь занавески, точно вены на запястье и наводили на мрачные мысли. Прекрасный граф поправил старинное лоскутное одеяло на коленях любимой жены, обнял её за плечи и шепнул о том, что им осталось ехать меньше часа, и что ей было бы разумно надеть его охотничьи сапоги.
Извозчик мог только догадываться, о чём супруги хотят спросить Авес. Может, о том, как не растерять золотых монет в сложное предвоенное время, может, о том, как не потерять друг друга среди гадких дворцовых интриг, а может, о сокровенном, о главном. К ужасному горю этих двоих, Боги не желали, чтобы их род продолжался.
***
Граф с графиней вошли в трактир. Скверная флейта смокла, пьяные речи утихли, посуда перестала звенеть, как они были красивы. Высокая, тонкая, словно струны графиня, с волосами, цвета пшеничных колосьев, и глазами, точно речной жемчуг вплыла в трактир, точно лебёдка. За ней, аккуратно прикрыв дверь, вошёл статный граф, лицо и тёмные локоны которого отнюдь не тронули четыре десятка прожитых лет.
После минуты смятения, флейта зафальшивила вновь, послышалась пьяная брань, и всё вернулось на круги своя. Единственной, кого ничуть ни заинтересовала вошедшая пара, была леди Авен, сидящая в тёмном углу за бокалом вина. Леди ни кто не видел, но ни что не могло скрыться от зелени её глаз.
- Чего желаете? – трактирщик был приветлив, рыж и бородат.
Граф, недолго думая, взял самое дорогое красное полусухое вино и рябчиков, запечённых с брусникой.
- К леди Авен? – осторожно спросил трактирщик, начищая бокалы.
Супруги кивнули.
- Желаю удачи! – добродушно сказал хозяин заведения, однако, в смешливых глазах его читалось сочувствие.
Граф с графиней, не спеша, прошли к самому дальнему и самому тёмному углу стола. Едва подойдя, они услышали короткий стук, что-то сверкнуло. Затрепетал огонёк. Это Авен, стукнув двумя камешками, зажгла стройную чёрную свечу в кованом подсвечнике. От неё раскурила папиросу в длинном мундштуке. К потолку устремился гвоздичный дым.
- Приветствую вас, Господа. – произнёс резкий, точно крик птицы голос.
Как же она была прекрасна! Авен, должно быть, прожила уже не меньше полу века – годы прочертили полосы в уголках её глаз. Но ни что больше не выдавало этот секрет. Губы леди были красны, точно брусника. Граф невольно заметил изящный алый след на стекле бокала. Ресницы, точно крылья, чёрные как смоль отбрасывали причудливые тени на бледные острые скулы. Под ними горел изумрудный огонь глаз. Угольные волосы тугими локонами спускались куда-то значительно ниже столешницы. Тонкую шею украшал бисерный воротник безупречной, по-истине ювелирной работы. Должно быть, он отвлекал внимание от несоразмерно широких плеч, укрытых чёрном кружевом изящной шерстяной шали. Гости не могли отвести глаз от леди Авен.
- Внимательно слушаю вас, Господа – улыбнулась она.
Граф не спеша рассказывал тайны: горькие и грустные, постыдные и грязные, глупые, случайные, давно забытые, недавние, похожие на злой рок.… Все тайны их семьи. Авен глядела то на неё, то на него и коротко кивала.
Когда подали рябчиков, леди поморщилась. За всё время монолога, она так и не пошевелилась, и даже не притронулась к вину.
Потом, граф стал задавать вопросы. Огромное количество вопросов, ответы на которые отнюдь не радовали ни его, ни графиню.
Но вовсе не поэтому златовласая красавица бегом выбежала из трактира, трижды споткнувшись и едва не упав в тяжёлых сапогах, не печальные пророчества заставили её зажать рот рукой, чтобы не закричать от ужаса, не тяжёлый изумрудный взгляд леди Авен выгнал её за тяжёлые двери под проливной дождь, нет!
Под кружевом шали она увидела два огромных чёрных крыла.