Замысловато кривляясь вверх ползет столбик от воткнутой в хрустальную пепельницу сигареты дым.
На столе ,в желтом круге света настольной лампы печатная машинка,клавиши нечасто бьются в белый лист ,оставляя на нем черные буковки,их становится больше ,растет змейка слов ,растет вверх бумажный прямоугольник.Откидывая время от времени в сторону непослушные,темно русые волосы растопыренной ладонью,сидит отец за столом,я подсматриваю за ним в щелочку не плотно закрытой двери.
Отец сосредоточен,хмурится высокий ,выпуклый лоб, собирая складки,молитвенно беззвучно шевелятся его губы,он наверное не видит меня ,а может и догадывается,но не желает отвлечься,думая о своем о чем то.
Когда он работает в доме все замирает.Отец встает от стола,долго ходит по комнате,берется за курительную трубку задумавшись,недоуменно посмотрев в ее кратер кладет ,достает со шкафа сигареты ,продолжая ходить по квадрату комнаты,закуривает,дым следует за ним ,подходит к подоконнику ,уставленному разной величины и формы кактусами,смотрит сквозь них,отходит к столу с машинкой ,долго смотрит на бесконечные шеренги букв на бумаге...и вновь по квартире разбегаются мягкие стуки.
Об отце
Слепящее солнце жаркого утра,помню отца, стоящего на ступеньках виллы,с зажатой трубкой в зубах,мимо ,по горбатой улице ,подымающейся петлею от моря вверх,в старый ,каменный город,шли ,похожие на волшебников Магриба пестрые,очень шумные арабы ,темные лица вырезаны из дерева не подвижны,сахаром белоснежные белки глаз.Арабы несли гортанно покрикивая бананы в корзинах ,отец окликнул их ,арабы остановились ,посыпалась мелодия французского,арабы по другую сторону кованной ограды размахивали сухими ,цвета орехового дерева руками,перебивали друг друга ,отец вытащив погасшую трубку изо рта ,показывал ею на связки бананов у одного из них.Араб,с которым говорил отец, цокал языком и взмахивал рукой в ответ,шла торговля о цене,наконец они договорились и отец вытащил из кармана брюк деньги.