Четырёхлетняя Аллочка смотрит через окно на улицу, где выстрелила искра, возникшая от трения колёс об рельсы пролетевшего мимо товарного поезда.
Огонёк, как фитилёк на бабушкиной лампадке, вспыхнул, прыгнул на травку, вцепился в него невидимыми пальчиками и загорелся ещё сильнее.
Почувствовав в себе силу, он подхватил соседний пучок засохшей травы, сжёг его, и побежал от железной дороги к дому Аллы.
Девочка с интересом наблюдает за прыгучим огненным зайчиком, и думает:
- Добежит, или не добежит эта пламька до моего крыльца?
Крылечко сбито из деревянных подгнивших досок и может легко загореться.
Мамы дома нет. Аллочка в доме одна. Мама ушла в аптеку. У неё живот болит, совсем распух.
Маме тяжело наклониться, чтобы помыть полы. Вот Аллочка и решается помочь больной мамочке. Она на время отскакивает от окна,
наливает в цинковый тазик с двумя гнутыми ручками воды, и бросает в него половую тряпку.
Аллочка знает, как мыть полы, но огонёк, который вот-вот добежит до крыльца, беспокоит её, и она вновь поднимается на табуретку, чтобы проверить дружка.
- Живой или не живой?- упираясь в стекло лбом, гадает Аллочка.
Старенький одноэтажный дом, в котором снимают комнату женщина с дочкой, стоит около переезда станции Старый Тукшум.
Поезда пролетают тут быстро и часто из-под колёс выскакивают искорки, подобные сегодняшней.
Не всегда от них загорается пламя, но сегодня повезло. Аллочка, едва услышав стук колёс и почувствовав запах паровозного дыма, всегда подбегает к окну, чтобы посмотреть, появится огонёк или нет. Огонёк бежит, вернее пляшет. Его пляска завораживает.
Только что был один фитилёк, и вот их уже много, целая стайка, которая склёвывает, сжигает всё на своём пути: сухую траву, бумажные фантики от конфет, обрывки газеты в чёрной копоти, которые выбросил из паровоза кочегар, искуренные папироски.
Мама говорит, что это бычки. Но на маленьких быков они не похожи. Зато горят смешно с вьющимся дымком.
Пламя бегает вокруг да около пространства между рельсами, шпалами и крыльцом Аллочкиного дома.
Наконец, стало затухать и затухло возле самых ступенек крыльца.
Наблюдательница, глубоко вздыхая, спускается с табуретки.
- Ну, вот, теперь не интересно смотреть за окно. Как было бы здорово, если бы дом загорелся, приехала бы большая пожарная машина. Все бы стали кричать. - размышляет девочка, и идёт мыть полы.
Аллочка вынимает тряпку, набухшую от, впитавшейся в неё, воды. Расплёскивает воду на доски пола посередине небольшой комнаты, становится на коленки, и начинает возить тряпку то влево, то вправо, от стола к кровати, и обратно.
Потом залезает под стол. Выбравшись из-под стола, едва поднимается с колен, будто она дряхлая старушка. Поводя плечами назад, прогибая спину, как это делает мама, когда моет полы, Аллочка обмакивает грязную холщовую тряпку в воду, держа её мокрую на весу, идет к входной двери и моет порог. Дело сделано.
- Теперь, надо вытереть пол — деловито говорит себе поломойка.
Аллочка знает как это делает мама, и отжимает тряпку прямо на потёртые доски порожка, обходит, вернее проползает все полы снова от стола к кровати и обратно.
- Всё, полы сухие! - думает маленькая хозяйка, смахивая капельки пота, которые потекли из носа.
Аллочка смотрит на коричневые, неплотно прижатые друг к другу, доски в мокрых разводах и вздыхает:
- Сейчас мама придёт из аптеки, пойдёт по чистым половицам в грязных чулках, испачкает их. Надо полы прикрыть.
Аллочка подбегает к комоду, выдвигает средний ящик и достаёт из него белую накрахмаленную простыню.
С чувством полного удовлетворения она расстилает белую ткань на полу. Затем возвращается к комоду и достаёт из него всё, что ей попадается под руки: мамину шёлковую нижнюю сорочку в кружевах по подолу и с тонкими бретельками, фланелевые рейтузы, крепдешиновую голубую в белый горошек блузку, бостоновую юбку, шерстяную красную кофту с большими золотыми модными пуговицами, и , аккуратно разложив вещи на полу, поправляет, растягивает их так, чтобы ни через одну дырочку между вещами не видно было тщательно вымытых досок пола. Красота!
Счастливая улыбка озаряет лицо маленькой поломойки.