Соловьи

               
Налоговую инспекцию, в которой полтора десятка лет трудился  Кузьмин, объединили с подобной службой из соседнего района, а  ему  работу не предложили.
В райцентре других вакантных мест, где можно   себя проявить, не было, а тут вовремя выручил институтский друг, с которым  учились в одной группе и четыре года  жили в общаге.

- У нас есть должность главного специалиста в пенсионном фонде, приезжай! – пригласил он Кузьмина.

Деваться некуда: работы нет, да и дети, два сына, живут в краевой столице. Один учится на экономиста, а второй уже работает в банке, женат, купил квартиру, свою семью обеспечивает.

Жену Анну, домохозяйку, долго не пришлось уговаривать, она даже обрадовалась: все ближе к детям и внуку, который родился у старшего – банкира.
Супруга могла стирать, наводить чистоту в доме, готовить еду, мариновать и солить  без устали, делала это основательно и без спешки. В доме всегда был порядок и вкусно приготовленная еда.

Купили за городом  на возвышенности, недалеко от реки, домик, небольшой, квадратов под пятьдесят. Много ли им надо, двоим-то. Зато усадьба – разгуляешься, четырнадцать  соток, да еще банька имелась. В конце огорода росло с десяток берез. Каким-то образом предыдущий хозяин сумел отхватить себе зеленокудрых от рощи, находящейся сейчас за бетонным трехметровым забором.
Кузьмин, любивший возиться в огороде, не мог нарадоваться. Он сам вскапывал земельный участок, считая, что трактор с фрезой только уплотняет землю и способствует размножению  сорняков,  натягивал шпагат, по которому равнял грядки и садил предварительно тщательно отобранные семена. Даже полол, поливал и сбором урожая занимался сам. Жене позволял только разводить цветы.

- Сам все сделаю, не мешай!  Тебе осенью придется поработать, будешь заниматься вареньями да маринадами!

Анна   не возражала и несколько раз говорила, наблюдая за его рвением и за порядком на участке, что он в той жизни наверняка был агрономом.
Но больше всего Кузьмин был очарован пением соловьев. Птахи, которые начинали свою концертную деятельность сразу по прилету в середине мая, завладели его душой.

Раннее утро, красивый  красочный восход солнца, распускающиеся кисти сирени и листвы на деревьях. В огороде начинает появляться зелень на грядках, уже распустились листочки у цветов-многолетников.
 И на этом красивом  фоне живой природы раздаются соловьиные трели.
Кузьмин проходил  в конец участка,  туда, где росли березки, между которыми он удачно поставил беседку, садился  и с замиранием сердца слушал пение птиц. Делал он это каждое утро после подъема и спешил не за стол -  завтракать, а в березняк.
Жена не разделяла его пристрастие.

- Ну щебечут и щебечут, - отбивалась она от его приглашений. Все птицы щебечут: и вороны с сороками, и воробьи, может, чуть по- разному.  Даже куры и гуси по - своему, по - птичьи разговаривают.

- Это же соловушка! Какая же это умная птица.  Ты только послушай и  все поймешь!

Он прикладывал палец ко рту, замолкал на секунду, а затем начинал свистеть. Старался это делать с перерывами, менял громкость свиста, пытался выводить рулады. Одним словом, подражал соловьям.

- Они все понимают. Слушай! Сейчас тоже будут петь. Ответят.

И, действительно, через некоторое время тишина утра начинала заполняться птичьими трелями.  Вначале слышался размеренный свист,  переходящий через некоторое время то-ли в щелканье, то-ли в дроби, а потом, когда птах замолкал, вступал со своим художественным свистом Кузьмин.
Прервавшись и ожидая птичье пение, он обращался вновь к жене:

- Чувствуешь, какая красотища? Что на это скажешь?

- А то и скажу, - Анна взглянула на него снисходительно, как  на ребенка. -  Где-то недалеко в кустах сидит такой же малахольный, как  и ты и насвистывает  в ответ. Так и свистите вдвоем до отупения. Иди уже  завтракать, а то чай остывает, птах ты мой ненаглядный.

Засмеявшись, она развернулась и пошла в сторону дома, приговаривая:
- Прямо курский соловей!

 Кузьмин проводил ее взглядом и огорченно подумал: «Да, не каждому дано понять природу».