Семён Петрович Нифонтов аккуратно поправил бабочку, изучая себя в зеркале. Полезная такая штука - зеркало. Каков ты? Добр ли? Мерзавец... Смотри в глаза. Узнавай. Не только то, как ты будешь смотреться на людях. А что там, в душе? Даже если никто и не узнает. Поправить смокинг. Что за мысли такие? А правильно ли я поступаю? А как правильно? Не дури совесть! Её не задуришь, уж если она есть. Семён Петрович спустился в вестибюль.
- Добрый вечер, Сёма! -
Как бы тебе так сказать, что я не Сёма тебе? А поздно. В первую встречу так доверительно ворковал...
- Добрый вечер. -
Иван Анатольевич Колесниченко хитро ухмыльнулся.
- Готов? -
- Не очень. Опять ведь начнут спрашивать о творчестве. А я - что? Опять мантру повторять, что я не люблю открывать истинный смысл слов? И пусть читатель сам думает? Я себя давно чувствую, как партизан на допросе. Разве что пока не пытают... -
- За это я вам и плачу. Легендарный писатель Максим Морянин должен иметь надлежащее визуальное воплощение. А воплощение - так вы и есть. -
- Сколько я его ни читал - не пойму. Для меня нечто заумное. -
- Бросьте! Вы же грамотный человек. Не сможете ответить на вопрос - ссылайтесь на тайну души, - Колесниченко взглянул на часы. - Пора! Гениальному романисту не к спеху на пресс-конференции опаздывать. -
Нифонтов побрёл в зал, сгорбившись. В зал он войдёт широкой походкой, гордо подняв голову. Деньги творят чудеса! Колесниченко обернулся к дверям служебных помещений.
- Прошка! Дорогой, выходи... -
В дверях появился человек с синими волосами, проколотыми губами и носом, в мятой толстовке и затёртых джинсах, стоптанных кроссовках.
- С какого чёрта я вам стал Прошкой? Это для панков я могу быть Прошкой, так для них я - Чёрный Скелет! А конкретно для вас - Прохор Саркисович Миртыгян. -
- Полно вам обижаться! Я ведь не со зла... -
- И опять этот клоун пошёл изображать Морянина? -
- Боюсь, клоун из него не очень. А вот из вас... Ничего личного, я с исключительным уважением отношусь к этому артистическому жанру. Это очень серьёзный образ. Но ваш образ под Макисма Морянина, уж извини, никак не подходит. -
- И что? Я ведь живой человек! -
- Все мы живые люди. Но образ - это далеко не мы. Пообщайтесь лично с гениальным актёром, всё на свете проклянёте. Образ и человека путать не стоит. -
- И до каких пор этот цирк будет продолжаться?? -
- Ты хотел сказать - театр? Пока мир стоит. А в нашем случае - так ваш контракт подписан на пятьдесят лет. И плачу я вам только за вашу писанину. Хотя должен сознаться - это гениальная писанина. Мой нюх меня ещё не подводил. А если тебе, голубчик, это надоест, или Нифонтову - то Морянин просто умрёт. И оставит после себя рукописи, что можно будет с завидным постоянством публиковать. И Нифонтов вздохнёт с облегчением, и тебе не обидно. -
Миртыгян плюнул на пол, и ушёл на улицу, пнув дверь ногой.
- Деньги делают чудеса! - свистнул под нос Колесниченко. - А вместе с бедностью - чудеса вдвойне. -
Двери открылись, в вестибюль зашёл человек в сером костюме.
- А, Мухамедович пришёл! -
- Анатольевич, здравствуй! - и мир расцвёл объятиями и поцелуями.
- Как твои, родной? -
- Скоро заканчивают, - усмехнулся Колесниченко. - А твои - здесь же? -
- Да. Художники - по моей части. -
- Неужто Платон Уральский?! -
- Он самый, - и Руслан Мухаммедович Асланбеков важно заулыбался.
- С тобой? -
- Погоди! Неужели вот этот мужик в заляпанном краской балахоне, измятых брюках, разных башмаках и шапке набекрень? А бородка-то!.. -
- Да. -
- Этому предстоит на пресс-конференции с умным и диковатым видом нести чушь. Всё равно никто не поймёт. И бородка у него - приклеена. А вот тот солидный мужик в костюме - это и есть художник. Но кто ж поверит, что такой может вообще картины писать?!? Не говоря о гениальных?.. -
- Да, прекрасно! Отличная задумка. -
И снова в вестибюле два человека смотрят друг на друга с неприязнью. А на подконнике у окна толкуют о чём-то двое совсем неприметных.