Через плотно зашторенные окна не пробивался солнечный свет, и большая комната озарялась десятками свечей в позолоченных канделябрах. В сложенном из серого камня камине напротив окна догорали угольки, то вспыхивая робким огоньком, то угасая вновь.
Стена слева от камина была уставлена изящными стеллажами, на полках которых ровными рядами выстроились книги в разноцветных обложках. Десятки книг, что не уместились на полках, лежали аккуратными стопками прямо на полу. На столах у стены справа от камина и под ними кучей валялись свитки в ожидании, когда же их рассортируют.
Из большой полупустой комнаты вели две двери в стенах справа и слева от окон, но сейчас обе были закрыты.
В центре комнаты напротив камина стояло большое уютное кресло, предназначенное, видимо, для одного-единственного жильца. Этот жилец, кстати говоря, как раз сейчас в нем и восседал.
Это был юноша лет двадцати на вид. Аккуратные черные брюки, начищенные до блеска ботинки, галстук, обрамляющий ворот атласной рубашки и скрывающийся за застегнутым жилетом… Весь вид молодого человека показывал его элегантность и утонченный вкус.
Юноша подпирал одной рукой склоненную голову, а в другой держал книгу. Время от времени выбивающиеся пряди прямых черных волос по плечи мешали взору, отчего ему каждый раз приходилось убирать их за ухо.
В дверь справа постучали, но молодой человек не обратил на это ровно никакого внимания. Не дожидаясь ответа, в комнату вошел мужчина. На вид ему не больше сорока пяти, отросшие темно-русые с проседью волосы, не мытые и не расчесывавшиеся уже несколько дней, были спутаны, борода не брилась больше месяца. Лицо обезображено глубоким шрамом, рассекшим надвое правую бровь и пересекающим чудом уцелевший глаз до середины щеки.
Элегантность незнакомца ограничилась грязными ботинками, потрепанными штанами и свитером. На его одежде, особенно на брюках, отчетливо виднелось несколько больших засохших пятен грязи, но мужчина даже и не думал ее постирать. Брюки были его единственными и любимыми – это можно было понять по многим неровным швам, поскольку мужчина несколько раз собственноручно пытался зашить множественные потертости.
Гость, закрыв за собой дверь и переступив через один из свитков, лежащих на полу, подошел к креслу, хромая на левую ногу. Юноша даже не взглянул на него. Он и так знал, кто к нему пришел, по шаркающим звукам и удушающему запаху пота – что-что, а это не почувствовать было невозможно. К тому же, помимо этого человека к нему мало кто заходил. Гостей юноша не звал давно, а работа горничным выпадала от силы раз в месяц.
– Я сделал все так, как Вы и приказали, – произнес мужчина хриплым низким голосом, облокотившись на спинку кресла. – Все соберутся в назначенное время в назначенном месте.
– Очень хорошо, – тихо ответил юноша, даже не взглянув на собеседника. Его голос был очень мелодичным и приятным, хотя и несколько холодным.
Пожилой мужчина, высказав новость, не спешил уходить. Он быстро переводил взгляд с затылка юноши на книгу в его руках и обратно.
– Хм… Что читаете, сэр?
– «Гамлета», мой старый друг… «Гамлета» … – юноша перелистнул страницу и вновь углубился в чтение.
– Кажется, вчера Вы читали что-то другое… – припомнил его собеседник.
– Вчера читал, вчера и закончил. Интересная была книжка, но эта мне нравится больше… У меня еще несколько книг на очереди, и эту мне хотелось бы успеть дочитать до нашей назначенной даты… если ты не против, конечно.
Мужчина улыбнулся, обнажая пожелтевшие зубы:
– Лучше бы Вы нашли себе девушку, Диего. Мастеру бы это понравилось. Он ещё восемь лет назад ждал внуков.
– Для него это мелочь, ничего, подождет еще лет десять.
– Лучше поспешить… с этим делом нельзя медлить. Вдруг всех «хороших» разберут? Вы же знаете, многие кланы не против многоженства, – его улыбка стала еще шире. Кто знает, что там себе вообразил этот старый чёрт.
– Эгоизм и жадность. Вот что движет ими. Желание отхватить побольше, – презрительно пояснил юноша. – Мало им одной красавицы-жены, нужно завести пять-шесть. И не важно, что они своих девушек совсем не знают, не важно, что им совершенно поговорить не о чем… Лишнее женское тело никогда не помешает. Хотя… о чем это я, – юноша сделал вид, что задумался, на мгновение оторвавшись от книги. – Женское тело никогда не бывает лишним.
– Повезло, что вы не обычные люди… иначе Мастер умер бы, так и не дождавшись от Вас наследника, – заметил мужчина.
Юноша ухмыльнулся, чуть приподняв уголки тонких губ в подобии улыбки:
– Ты прав, Злыдень.
В комнате было неестественно тихо. Брошенное напоследок Злыднем полено в камине уже давно догорело – с того момента, как он покинул комнату, прошло несколько часов.
Темная фигура все так же сидела в кресле с книгой в руке и, несмотря на плохое освещение свечей, похоже, все еще пыталась что-то прочитать, причем успешно. Юноша прекрасно видел в темноте, что было одним из немногих плюсов его природы.
Молодой человек закрыл книгу и откинулся на спинку кресла, запрокинув голову назад и открыв красивое лицо с тонкими чертами. Узкий черный зрачок обрамляла радужка цвета красного вина. Во всяком случае, таким казался ее оттенок в неясном свете свечей.
Юноша бросил свой взгляд в сторону камина. Остатки углей лежали вперемешку с золой… как некрасиво – надо приказать служанкам все тут вычистить.
Время шло к полуночи. Плотно занавешенные шторы скрывали от глаз жильца потрясающее ночное небо с высыпавшими на нем сверкающими бриллиантами-звездами и почти полным лунным диском – одни из немногих великолепий, что вызывали в нем хоть какие-то эмоции.
Юноша поднялся с кресла и положил книгу на стопку рядом. Погружение в мир писателя, конечно, интересно, но разнообразие тоже не помешает.
Стуча каблуками о каменный пол, юноша вышел из комнаты.
Стена широкого коридора была увешана портретами неизвестных господ и дам в богатых одеждах середины восемнадцатого-начала девятнадцатого веков. Похоже, это были известные и влиятельные люди того времени, однако юноша понятия не имел, кто они и кем являлись. В принципе, это ему было и не интересно.
Напротив стены с портретами располагались высокие окна около четырех метров, почти от самого пола до потолка. Штор здесь не было, лишь тонкая и невесомая, как паутина, тюль, неспособная скрыть великолепия ночного неба.
Коридор был длинный и пустой, и в тишине отдавался громким эхом стук туфель юноши. Путь освещался лишь бледной луной и звездами, виднеющимися в открытых окнах. Из коридора вели несколько дверей в небольшие жилые комнаты, пустующие уже долгое время и забитые пылью и паутиной.
Послышались чьи-то голоса и смех. Юноша дошел до конца коридора, повернул за угол в небольшую круглую башенку, спустился по витой лестнице в новый коридор и, открыв тяжелую дубовую дверь, вышел на антресоль, в просторный холл с высоким потолком.
В камине ярко горел огонь, и, помимо него, большое помещение освещалось множеством свечей и настольных ламп, расставленных то там, то тут – смешение предметов разных эпох вносило некое очарование и хаос в его обиталище. В центре холла напротив камина располагался деревянный столик на резных ножках, окруженный тремя богатыми диванами конца девятнадцатого века, обшитыми красной бархатной тканью. На постаментах в четырех углах зала стояли начищенные до блеска рыцарские доспехи времен Средневековья. Слева от юноши, на стене, располагался огромный гобелен с изображенным на нем полем боя. Напротив него, на другом конце антресоли, находилась дверь – за ней скрывались похожие коридоры, ведущие в другое крыло жилища. Из самого зала под антресолью шел длинный коридор прямо до больших тяжелых дверей, выходящих в сад.
В зале на диванах расположились двое молодых людей и одна девушка, весело разговаривающих на какую-то тему. Однако стоило юноше показаться на антресоли, как они, почувствовав его присутствие, тут же умолкли и, встав со своих мест, почтительно склонились в легком поклоне.
– Сэр, – не разгибая спину, произнес один из юношей. Он был ниже другого, но подтянут и отлично сложен. Русым коротким волосам был придан вид легкой небрежности, верхняя пуговица алой рубашки расстегнута, а в правое ухо вставлена серьга из чистой меди. – Мы не ждали, что Вы спуститесь так скоро.
– Я так и подумал, Томас, – произнес Диего, спускаясь с антресоли по широкой полукруглой каменной лестнице.
– Злыдень сказал, что Вы присоединитесь к нам не раньше двух, – тихим холодным голосом попыталась объясниться девушка. Длинные темно-русые волнистые волосы собраны в высокий хвост, белая блузка обтянута черным корсетом, а золотой кулон привлекал взгляды к не без того богатому до внимания бюсту.
– Когда он пришел с отчетом в мои покои, я так и собирался поступить, – поведал юноша, прогуливаясь по залу, заложив руки за спину и оглядывая внимательным, но безразличным взглядом окружение, словно давно не бывал в этой части своего жилища. – Можете уже разогнуть спины, гораздо приятнее видеть при разговоре ваши лица, нежели затылки.
Молодые люди, смущенно переглянувшись, выпрямились, и Диего обвел их взглядом. Несмотря на кажущуюся молодость, они были гораздо старше его, и единственный плюс был для него самого – в его происхождении. Возможно, только благодаря этому плюсу его взрослая компания старается быть с ним учтивой. Юноша никогда не мог понять, действительно ли они его уважают и ценят, как своего предводителя, или находятся рядом с ним только из-за боязни расправы за неповиновение его родственниками.
Взгляды всех присутствующих были устремлены на Диего. Возможно, нужно было толкнуть какую-то речь, но сейчас в его голове был лишь один вопрос:
– Где она?
Молодой человек с черными короткими волосами был выше Томаса и Диего на голову, а из-за крепкого телосложения казался еще мощнее, чем был на самом деле. Сейчас он не выглядел таким грозным – на его круглом лице едва-едва, но все же мелькнула тень беспокойства.
– В одной из дальних комнат на первом этаже в Вашем крыле, – произнес он низким голосом, в котором отчетливо проступало его волнение.
– Вот как… и Клод тоже там? – предположил Диего и не прогадал – юноша беспокойно сжал губы и отвел взгляд. – Я так и думал. И сколько раз за неделю он к ней заходил?
– Трижды, – ответил Томас с нескрываемой хитрой усмешкой и блеском в медно-красных глазах – серьга, безусловно, подбиралась в тон им.
– Но он старается сдерживаться, – пытался оправдать товарища темноволосый юноша. – С прошлой девушкой дело происходило куда чаще…
– Ой, да брось, – вскинулась пышногрудая шатенка, – мы все знаем, что с его самоконтролем давно что-то не ладное. Или ты забыл, до чего он довел предыдущую девчонку?
– Вовсе нет… просто… – юноша начал мямлить, с каждой минутой все больше растрачивая свою мужественность.
Сейчас нужно брать дело в свои руки, и Диего знал это. Он ведь их лидер, как-никак…
– Мейбл, остаёшься здесь, а вы двое идете со мной.
Большая часть замка не освещалась и не отапливалась – лишняя забота его обитателям была ни к чему. Именно поэтому небольшая группа из трёх молодых человек двигалась по коридорам нижнего этажа в полутьме – огарки свечей в стенах почти все догорели.
Они шли цепочкой – Томас, Диего и темноволосый высокий юноша. Отсутствующий взгляд последнего был направлен под ноги, но тот не видел, куда шел – мысли его были где-то далеко. В тишине эхом отдавались их шаги, но с каждым шагом становился громче и иной звук, доносящийся из конца коридора – за одной из дверей в той стороне звучала медленная успокаивающая музыка.
Томас остановился около дубовой двери и, после многозначительного кивка Диего, открыл ее перед ним, пропуская вперед.
Комната была просторная и светлая – на количестве ламп и свечей здесь не поскупились. В глаза сразу же бросалась краснота – и обивка диванов и кресел, и узоры на зеркалах, и бархатный балдахин над двуспальной кроватью, и шелковые подушки, и покрывала, и дорогой ковер – везде виднелись оттенки красного.
На низком чайном столике рядом с диваном стоял играющий пластинку граммофон из красного дерева, два бокала и две бутылки вина – тоже красного. По всей комнате были разбросаны десятки подушек, большая часть которых явно была из других комнат – обшивка и цвет не подходили декору покоев.
Граммофон играл слишком громко, и Диего сразу же направился к нему, чтобы выключить. Неужели кто-то мог находиться в такой шумной комнате?
– Кто здесь? – послышался чей-то невнятный голос из кучи подушек позади дивана в центре спальни. – Клайд, это ты? Подожди, я сейчас…
Откидывая в стороны подушки, покрывшие его с головой, в свете ламп показался юноша. Черты его лица напоминали темноволосого парня, стоявшего рядом с Диего, виновато опустив голову, но были куда мягче. Юноша среди подушек не испытывал и доли вины своего брата – увидев молодого господина, он лишь улыбнулся от уха до уха, с трудом пытаясь сфокусировать на том свой взгляд:
– Милорд, а вот и Вы! Не ждал, не ждал… Клайд, ты чего не предупредил, что нам пора?
Выбравшись из груды подушек, юноша постарался выпрямиться, но тут же покачнулся и чуть не упал. Звякнуло стекло, и из кучи подушек, в которой недавно лежал парень, выкатилась пустая бутылка из-под красного вина – виновница шаткого состояния молодого человека.
– Как ты будешь сопровождать меня в таком виде? – спросил Диего, с неприязнью глядя на него.
– Пару минут, и я буду в порядке, сир, – Клод, качаясь обойдя диван, плюхнулся в него, раскинув в стороны руки, и только тогда заметил огромное засохшее красное пятно на своей белоснежной расстегнутой рубашке, приоткрывшей его грудь. – Чёрт… не отстирается… конец рубашке…
– Я говорил, не стоит сюда идти… я говорил… – убивался его брат Клайд, виновато тряся головой.
Томас стоял у дверей и улыбался своим мыслям, пока Диего, обойдя диван с дальней от Клода стороны, направлялся к заваленной подушками двуспальной кровати у дальней стены. Юноша слышал тихое сопение и, недолго думая, откинул в сторону пару подушек, открыв лицо молодой девушки. Её тёмно-синие глаза невидяще глядели в одну точку где-то над правым плечом Диего, на шее виднелись шесть маленьких дырочек.
– Сколько раз за сегодня ты успел её испить? – тихо и холодно спросил Клода юноша.
– Ну… раза три… или пять… я не считал…
– И каждый раз использовал гипноз?
– Ну-у… – задумчиво протянул Клод. – Кажется, да.
– Насколько я понимаю, среди кучи подушек затерялась далеко не одна пустая бутылка вина. Я прав?
Юноше даже не обязательно было отвечать – его блестящие глаза и самодовольная улыбка на губах подтвердили опасения его господина. В состоянии опьянения сложно контролировать мощь гипноза, и эта молодая жертва на следующий день может не вспомнить даже своего имени. Если, конечно, она доживет до завтра – помимо увеличенной силы гипноза за сутки она потеряла слишком много крови. Большое испытание для ее организма.
– Томас, – так же холодно произнес Диего, не сводя глаз с девушки, – отнеси эту молодую особу к миссис Хилли, пусть позаботится о ней.
– Да, милорд, – почтительно склонил голову тот, не переставая улыбаться.
– Клайд, приведи в чувства своего брата. Через два часа он должен быть готов отправиться на назначенную встречу. И пусть заранее приготовит оправдательную речь о своем поведении.
Диего бросил презрительный взгляд на затылок Клода и молча направился к выходу из спальни, в длинные и мрачные коридоры.
Жажда крови, которую трудно было усмирить, встречалась у представителей их вида очень часто. Но одно дело, когда чрезмерное желание испить кого-то было у низшего класса, и совсем другое, когда этой чрезмерностью был наделен представитель высшего сословия. Ведь их обязанность – следовать традициям вида, соблюдение режима и развитие в себе сдержанности. Этим главным правилам Диего учили с детства, как и всех других потомков.
Юноша вошел в свою комнату, тихо прикрыв за собой дверь. В камине, очищенном от золы, уже весело потрескивали языки пламени, облизывая крепкие березовые поленья – кто-то из прислуги, похоже, заметил, как он вышел, и даром времени не терял.
Диего откинулся в кресле. Мысли в его голове были спутаны из-за недавнего происшествия, а в груди образовался неприятный ком.
Клоду не пристало вести себя подобным образом. Он был таким же высшим представителем расы, как и Диего, пусть и несколько ниже в иерархии сословий. Несмотря на все обязанности, возложенные на него, Клод и не думал избавляться от возникших пороков, и это поведение порой выводило Диего из себя.
Сдержанность. Холодность. Рассудительность.
«Три качества, которыми должен обладать каждый из нас».
Его отец часто повторял это.
Так и должно быть.
И несмотря на то, что Диего все еще не так хорош в этих трех качествах, он будет продолжать их развивать, добиваясь совершенства.
Но было еще одно. Гордость.
И как ему повлиять на Клода, не растеряв при этом все свои качества? Такому его не учили.
В дверь постучали.
– Войдите, – задумчиво произнес юноша, и в комнате тут же показался аккуратный мужчина лет пятидесяти в начищенных до блеска ботинках и костюме – его дворецкий и управляющий в одном лице.
– Милорд, – почтительно склонил голову тот.
– Тебе что-то нужно, Генри?
– Вам тридцать шесть писем. Вы говорили приносить всё разом в конце недели.
– Говорил, – подтвердил юноша. – Все от девушек?
– Да, милорд.
– И от Ванессы тоже?
– Да, милорд. Приглашение. От него сильно веет парфюмом, как и всегда.
– Что ж… Оставь ее послание на столе, а остальные сложи в коробку к старым. Кое-кто сочтет написанное в них очень занимательным.
– Да, милорд.
– И пригласи ко мне миссис Хилли. Мне нужно знать о состоянии той девушки.
– Да, милорд.
Читать каждое признание в любви у Диего не было ни малейшего желания, но с содержанием писем Ванессы ему знакомиться приходилось каждый раз. Влиятельная молодая особа из древнего клана была достаточно хитра. Зная, что Диего просматривает почту раз в неделю, она специально душила дорогим парфюмом свои письма, и слуги, почуяв его аромат среди принесенной почтальоном пачки посланий, тут же несли их все ему.
Когда Генри скрылся, Диего откинулся на спинку кресла и принялся распечатывать письмо. Обычно записки влюбленных в него молодых девушек были довольно длинными, но Ванесса всегда писала коротко и по делу. В основном речь в них велась о том, как ей было бы приятно, если бы Диего составил ей компанию на очередном вечере встреч знатных господ и дам. Однако, стоило узнать эту девушку поближе, сразу становилось ясно – письма были не столько приглашением, сколь ее пожеланием, от которого, увы, отказаться было нельзя.
В этот раз встреча была назначена в ее особняке через неделю – Диего была отведена роль ее кавалера, словно среди всех приглашенных десятков юношей она бы не смогла найти себе другую пару. И он пойдет – огорчать столь умную и влиятельную особу было бы явно не в его интересах.
Миссис Хилли пришла к нему двадцать минут спустя. Девушка, которую ей принес Томас, пришла в себя, но была в шоковом состоянии, и ей пришлось дать успокоительного. Жизнь ее вне опасности, но его экономка все же настояла на том, чтобы понаблюдать за ней подольше. Диего не возражал – после всего приключившегося с ней это самое малое, что он мог ей дать.
Юноша хотел бы вырубиться на несколько часов, чтобы не думать о предстоящей встрече, но не мог. До назначенного времени оставалось не так много, и мысленно он волей-неволей оказывался там, на поле, перед толпой зорких глаз и чутких носов, которые с легкостью могли бы увидеть или учуять в нем даже толику страха. Он не раз прокручивал в голове предстоящую речь, принимал во внимание некоторые ситуации, из-за которых дела могли бы пойти не по плану, и раз за разом видел в воображаемой толпе перед собой то лицо матери, то лицо отца, и впадал в ступор. Они были бы разочарованы им?
Где-то через час после прихода миссис Хилли за ним зашел Томас.
– Нам пора, сир, – сказал он со все той же легкой ухмылкой. Диего встал с кресла, накинул на себя свой черный плащ и двинулся к выходу.
Все получится.
Диего шел по протоптанной лесной тропке прямо в чащу. С каждой минутой становилось все темнее – деревья росли ближе друг к другу, и их кроны сплетались между собой, образуя зеленый потолок, прикрывающий от путников распростертое над ними ясное звездное небо и бледный круг убывающей луны.
Впереди слышался гул – десятки голосов, сливающихся в единый ропот. И чем ближе подходил Диего со своими спутниками, тем громче и четче становились произносимые толпой слова.
Тропинка вела к холму, за которым располагалась лесная прогалина. На огромной территории под ночным небом собралась группа людей, человек двести, не меньше. Разный возраст, разный статус в обществе, разный достаток или полное его отсутствие – неудивительно, что соседство друг с другом мало кому приносило радость, и даже сейчас среди недовольного ропота слышались ругань и угрозы.
Когда Диего поднялся по тропинке на возвышенность, он увидел, как четверо из этой толпы уже устроили драку. Наблюдая за ними, юноша вновь задал себе вопрос – зачем он здесь? Но ответ он знал и так, и его тонкие губы презрительно скривились.
– Диего?.. – послышался чей-то голос из толпы внизу, и отклики его имени стали отзываться из разных уголков собравшейся группы людей. – Наш лидер подошел. Тихо!
Драка прекращалась, взоры всех собравшихся устремлялись на возвышающуюся над ними фигуру юноши, недовольный ропот сменялся вдохновленными криками.
Да, он их лидер. Единственный человек, объединяющий столь разных людей в одну команду. Человек, который дал им единую цель, что смогла их сплотить. Но какой ценой он заслужил эту роль?
Он – лидер… Какая глупость.
Диего чуть приоткрыл тонкие губы, тяжело и обреченно вздохнув. Его тихий голос не был никому слышен – устремленный вдаль, он терялся в гуле воодушевленной одним лишь его присутствием толпы.
Юноша прошептал запавшие ему в душу слова из недавно прочтенной книги – те, что казались ему идеальными и истинными, отражающими самую его суть.
– Я повернул глаза зрачками в душу… а там повсюду пятна черноты.
Начало: http://www.proza.ru/2014/03/01/1584
Продолжение: