Адвентиской столпила годины,
облака запрудили закат...
Сквозь разбитые окна в гардины
ветерок завернулся в сто крат.
И хрустел в накрахмальном запале
стильный эпистолярности бзик.
Остротой худобы напирала,
что санскрит санитарит язык.
Был простужен батист беломором
( за манжетой торчащий платок )
и в несдержанных нервах подорван
( литератор любимый облёк ).
Выводила из детских идиллий
без мороки в уроках игрой.
А вокруг все с упрёком твердили
- Напророчит им роли легко.
И тетради торчали из сумки,
семена осыпались с берёз...
А осколки не помнят рисунка,
что мозаикой в окнах тех рос.