Кукла

Глава 1

Лето. Этот душный офис остался сегодня без кондиционера, не выдержав напряжения электричества. Сгорело, потёк, да неважно что случилось с ним, теперь духота стояла такая, что можно в туалете сауну устраивать.
Евгения, заместитель генерального директора крупного автосалона, являющийся дилером Мерседес и Фольсваген, понимала, что отпуск её переносится на неопределенное время, и это всё из-за странного желания генерального директора Андрея Андреевича Салатникова срочно остаться на одном из Филиппинских островов, где внезапно решил обрести счастье, жениться, то есть, на какой-то местной королеве. Претендентку в глаза не видел никто, мало того, все сразу появлялись с сочувствием, будто она, Евгения Анатольевна, являлась до этого этой претенденткой на руку и сердце «жениха» Салатникова, а он ее бросил, променял на какую-то узкоглазую филиппинскую няньку.
Ну, бросил, конечно! На произвол жаркого сезонного времени работы автосалона «Премьера». Лето, как правило, даже без яркой рекламы, имеет хорошие показатели продаж авто, и особенно такие, которые являются универсальными под трансформацию «дом». Автодома с автоматической коробкой передач, уже встроенной термосистемой, в том числе режима кондиционера, были востребованы и актуальны. Второй месяц жара в Москве стояла под сорок, начинали гореть торфяники в подмосковных лесах, и небольшие ветра, если их можно так назвать, все это тянуло в столицу.

В кабинет то и дело стучали, заглядывали сотрудники один за другим. Светочка, блондинка, при этом как говорится «блондинка в образе», а не только по цвету волос, стояла рядом и моргала наращенными ресницами.
– Евгения Анатольевна! Электричество не наша вина. Передали на линии авария. Ремонтируют. Что делать?
– Евгения Анатольевна! Может рабочий день сократим? Хотя там народу в зале еще много.
– Евгения Анатольевна? А что Салатников всё-таки женится? Он ничего не передавал?
– Евгения ….

Женя слушала все эти обращения к себе, мозг кипел и от жары, и от перегрузки этих обращений, а тут еще Ваське надо няньку найти, и уже реальную няньку, а не какую-то филлипинскую невесту, как себе Салатников.
– Все замолчали! ТИХО!

Свой голос Евгения почти не слышала, хотя он перекричал весь этот шум, исходящий от сотрудников.
Еще полчаса назад было спокойнее, чем сейчас. Ничего не предвещало и такого ажиотажа тем более. Кондиционеры нормально функционировали, электричество имело место быть, до отпуска оставалась неделя, что Женька в мыслях собирала вещи свои и Василиски, чтобы на авто отправиться к морю, с палаткой и прочими атрибутами для отдыха. Десятилетняя дочь Васька, хотя и росла всегда без отца, но никак не страдала без внимания Евгении, как родительницы. Была еще тетя Кристина, младшая сестра Женьки, еще была бабушка Мария Семеновна, мать Женьки, но вот именно, что они были!
Тут, как все сговорились разом. Вначале звонок от Кристины:
– Мась! Ну, не дуйся. У меня тоже личная жизнь должна случиться. Я тебя потом с ним познакомлю, но сейчас я сваливаю из Москвы.
– Куда сваливаешь?
– Он бард. Он крутой. У него фестиваль в Поволжье. Туда и еду. Не волнуйся, нас целая компания. Васька под присмотром мамы. И вообще, твоя девочка уже достаточно большая, в десять лет я уже была влюблена.

С фактом, что Кристина не обязана сидеть с её дочерью, Евгения не согласиться не могла. Всё-таки двадцать пять лет, и может хорошо, что он парень, пусть и бард там какой-то. Женя сразу представила этакого с козьей бородкой, длинные волосы убраны в тонкий мышиный хвост резинкой, худой, а может наоборот «ого-го» богатырь, Кристинкиного ухажёра.
Мама так мама!
И тут звонит мама.
– Дочь! У меня тут внезапно планы изменились, все же на даче тоже дышать нечем. Тебе через неделю в отпуск, и мы с подругами собрались по Золотому кольцу, тур приобрели. Билеты уже на руках. Послезавтра уезжаем. Ваську эти дни до своего отпуска можешь на работу потаскать. Она не маленькая и присматривать как за грудной не надо.

Евгения тогда со вздохом просто сказала:
– Да, мам! Конечно, езжай! Заслужила. Тем более, ты со своей дачей давно не видела мир.
– Спасибо, Женька! Всегда полагалась на твое мнение старшей дочери, не то что Кристинка. Ты в курсе, что она с каким-то чмырём комаров кормить поехала?
– В курсе, мам. Ладно, мне работать надо. Вечером поговорим об этом.

На работу Василиску таскать, так на работу. Ничего, мать не завтра уезжает, а там три дня как-нибудь, и выходные, а затем сразу отпуск.
Но, следом Светочка заглянула в кабинет, произнесла своим нежным голоском, будто пытаясь соблазнить. Евгения, как появилась Светочка в компании, изначально так и думала, пока не поняла, что моргание глазками и эта растянутая ласковая интонация в голосе у девушки присутствует постоянно и ко всем.
«Где этому учат? Может у нас какая в России школа «гейш» существует?»

Для гейшы, конечно, Светлана умом не тянула, про опытность в постели никто оценку блондинке дать не мог, с генеральным вроде бы тоже историй у Светланы не замечалось.
– Евгения Анатольевна! Генеральный на проводе. Соединить?
– Конечно, соединяй! Это же ГЕНЕРАЛЬНЫЙ.
 
Евгения сделала акцент на слово «генеральный» и подняла трубку стационарного.
– Андрей Андреевич, как отдыхается? Прекрасно? Я рада.
– Евгения Анатольевна, продлеваю твои полномочия моего успеха! Я женюсь. Церемония назначена через месяц.
– Что?

Перед Женькой промелькнула вся её свободная жизнь за последние полчаса, начиная от Кристины, матери, Васьки, даже Светочки, которая «как пить дать» подслушивает сейчас на линии разговор, заканчивая филиппинской невестой Салатникова с ним вместе.
– Женюсь! Порадуйтесь за меня! Ваш шеф теперь добрый как никогда, всем выпишу премию и тебе лично, Евгения Анатольевна, подарю машину из нашего салона.
– И когда вы вернетесь теперь?
– Сложный вопрос. Я пока не знаю. Но после свадьбы в путешествие. Можешь найти себе помощника, но вся контора на тебе. Ответственная за всё, и я тебе доверяю, Жень.

Ну вот! Теперь мир рухнул окончательно. Отпуск откладывается, генеральный в розовом тумане танцует «мамбу», Васька проблема номер один, правда, любимая проблема, и задачи растут как снежный ком летом, и кто бы их растопил?
По автосалону, не без участия Светочки, разнеслись хорошие новости о женитьбе Дрон Дроныча (это так называли между собой своего начальника сотрудники), и важной темой стали слова Салатникова о премиях.
Может, это напряжение всех счастливых сотрудников, повлияло на электричество, но оно вырубилось без предупреждения во всем районе в радиусе километра нахождения автосалона, перегорела при этом половина ламп в салоне; плюс кондиционеры, соответственно, тоже вышли из строя, продолжая капать на свободное под собой пространство.
– Все замолчали. ТИХО.

В кабинете наступила полная тишина. Все смотрели на Женю. Молодая тридцатилетняя женщина, стройная, если точно сказать, то тридцать пять, брюнетка, карие глаза. Волосы уложеные шпильками на затылке выбились на висках и мокрыми прилипшими концами украсили щёки. Евгения заправила их за уши, выдохнула, сказала:
– Электричество включат, надо проверить где и что вышло из строя. Компьютеры особенно, заменить лампы, кондиционеры аккуратнее, если что, то на них гарантия была. Светочка поищи договор с компанией установщиком, отложи на всякий случай.
– Там правда премия светит?
Кому-то из сотрудников вопрос о премии все же оказался важнее.
– Я проконтролирую. Теперь придется отпуск отложить. И предупреждаю сразу. Послезавтра привезу Ваську.

В воздухе прошелестело «Ох!», не первый раз Васька появляется в компании и не самый, скажем, спокойный ребенок.
– Да. Васька побудет с нами. Недолго. Если все быстро займетесь мне поиском или помощника, или няньки.
– Лучше два в одном!
Это Петрович, парень с охраны, решил пошутить на свою голову. Евгения оценила его недовольным взглядом, но не стала грубить, даже сказала:
– Хоть три в одном. Но в ваших интересах найти мне людей. А теперь разошлись все по рабочим местам.

Евгения осталась в кабинете одна. Хорошо, что век технологий и мобильная связь с интернетом. Девушка открыла сайт по поиску работы, в надежде найти там себе временного помощника, заодно и няню для Василисы.

Глава 2

Ритка подкатила к дому своего брата Рудика, оставила байк у ворот, не рассчитывая надолго задержаться. Вообще-то, он Родион, но родители с младенчества иного, называли его более, как им казалось, в современном стиле.
Великовозрастный тридцатилетний парень, длинные волосы, и да, распускал только, когда играл на своих барабанах или гитаре, продолжал быть в поисках себя любимого, и это, как правило, продолжалось уже практически, лет этак с десяти, встретил на входе в дом.
– Сестра, спасай! Ты же меня любишь.

Маргарита не ожидала ничего другого от младшего брата, понимая, что родители снова занялись воспитанием. Периодически это выплескивалось в нечто нестандартное, типа: «Рудик должен попробовать себя в волонтерстве, или Рудичку нужно приобрести машину», которая в результате через три дня ушла в утиль.
Совсем не бедный папаша «младенца» Рудика имел целую строительную корпорацию, в которой сейчас больше разбиралась Рита, а никак не наследный принц. Отцы у них разные, своего отца Ритка не знала, да и мать, наверное, может сама не знала его. Молодая женщина, а мать общая с братом Родионом, действительно, была не старой женщиной, и даст фору любой двадцатилетней «профурсетке», так выражался отчим, когда подкатывал к жене с предложением «повеселиться», рассказывала историю о папе-космонавте.
– Не Юрий ли Гагарин был моим отцом? Или может какой американский астронавт?! – уже в повзрослевшем подростковом возрасте шутила Маргарита на снова рассказанную историю мамы об отце в день космонавтики.
 – Не тот, кто подарил сперму, а кто воспитал, является отцом! – отвечала на сарказм дочери мать, и в чем-то она была права.

Соловьев Игорь Геннадьевич замечательный отчим, но вот как отец своему сыну, скорее из-за обильной любви к жене, а та в свою очередь к своему сыну, оказался слабохарактерным. Маргарита уточнила у брата:
– Родители у тебя?
– Да! Спаси меня!

Родион сложил руки в позе «святого», типа «умоляю, дорогая сестренка», что девушка закатила глаза к небу, спросила:
– Что на этот раз ты натворил?
– Я?!
– Ну, не меня же они воспитывают.

Рудик шепотом, боясь посторонних ушей, хотя из присутствующих дома и так все знали, а во дворе только заблудившаяся чужая, либо беспризорная кошка:
– Я сегодня уезжаю. Я влюбился. Девушка моя любит творческих натур. Мы собираемся на фестиваль.
– Девушка хорошая?
– Очень хорошая. И имя у нее хорошее. И сама вся хорошая.
– А родители чего?
– Не одобряют.
– То есть, я должна встать на твою сторону?

Родион вздохнул, обнял сестру:
– Хотя бы частично! У нас билеты.

Рита отстранила своего младшего брата, всё это ей тоже не нравилось, и только потому, что парень никак не повзрослеет, или родители не дают повзрослеть. Тридцать лет, нужно давно отвечать за свои действия и поступки. Зачем было, вообще, сообщать родителям о девушке и поездке? А если эта девушка несерьезно? Ну, съездил там на недельку, развлеклись, потрахались, разошлись, живи дальше спокойно. Все давно привыкли к заморочкам и новым увлечениям Рудика, эта девушка явно, не крайняя, поэтому не понятно из-за чего такой ажиотаж.
– Ты домой пустишь?

Рудик сделал шаг в сторону пропуская сестру.

В гостиной уже сидела мать в кресле с полотенцем на лбу. Отец, руки в брюки, стоял у окна, скорее всё видел в окно, если не слышал, то по жестам сына мог определить взывание о поддержке.
– Договорились уже? Да?
Сердитый голос Игоря Геннадьевича раздался сразу, как Рита вошла.
– Никто ни о чем не договаривался. Мам, ты полотенце бы намочила, жара стоит, не в том образе сидишь.
– Не хами матери! – отчим ждал от детей объяснений.

Дети, конечно, выросли. Одному тридцать, другой тридцать восемь, но видимо из-за отсутствия подаренных родителям внуков, продолжали быть детьми.
– И не хамлю. Я взрослая девочка, пап, не забывай.

Соловьев хмыкнул, Риткой он гордился, хотя и не его родная по крови, но вполне управленец отличный, и на работе огонь, а не девчонка. По пацански сложена, управляет всеми видами транспорта, даже погрузчик в пятнадцать лет освоила, и всё потому, что любила быть в его обществе; с восьми лет, как он женился на ее матери, проводила с ним в корпорации.
Что вот о сыне как раз не скажешь! Игорь Геннадьевич, даже предполагал, что сын такой маменькин сынок, потому что гей, даже с этим мог смириться, но Родион оказался всего лишь инфантильным лоботрясом. Мальчишку интересовало всё и ничего разом. За что не брался надолго не хватало. Машину, пожалуйста! Восстановлению не подлежит. Работа, пожалуйста, целая корпорация! Не интересна и вне понимания. Волосы длинные, даже Ритка с короткой стрижкой, правда, всё-таки женской. Лучше бы сын был гей!
– Нин, и правда, намочи уже полотенце, если голова болит.
Мать открыла глаза и убрала полотенце со лба.
 – Дочь! Он даже нас познакомить не хочет со своей очередной избранницей. А если она наркоманка какая?
Нина Васильевна с надеждой поддержки обратилась к Маргарите.

– Ничего я не наркоманка.
Из соседней комнаты вышла девушка. Темные волосы по пояс, распущенны, на голове лента, как у какой-то славянской нимфы. Джинсы все в дырках, но это так модно. Светлая кофточка открывала одно плечо. Маргарита оценивающе оглядела девушку с ног до головы, или наоборот. Родион бледный стоял у входа позади сестры. Мать сидела с открытым ртом и не могла вымолвить слова. Отец тоже в ступоре, будто в сцене «Ревизор». Никто не знал, кроме бледного Родиона, что девушка в соседней комнате.
– И как зовут это милое создание? – спросила тихо Рита у брата.
– Кристина.

Глава 3

Евгения везла дочь на работу. Мать таки отправилась по «Золотому Кольцу» со своими старушками, так обзывала подружек своей любимой бабули Василиска. Мелкая была этому почему-то невообразимо рада, хитрые глаза сверкали в предвкушении приключений.
– Попробуй только на этот раз спустить колеса на выставочных автомобилях, и не надо Петровичу в чай перец сыпать.
– Это была корица.
– Нет, это был красный перец. Где ты корицу видела?
– Где, где! Бабуля в кексики добавляет, когда печет.

Женька посмотрела на дочь. Да, отстала она со своей занятостью от жизни, или может эта диета, из-за которой она и забыла вкус маминых кексиков, а ведь в детстве обожала их. Кроме мамы так кексики делать никто не умеет. Вот, что она будет за бабушка своим внукам, надо бы научиться блины что ли печь. Представив себя «тещей», в песне какой-то есть фраза про «тещины блины», поблагодарила мысленно время, что до этого периода еще далеко.
Марья Семеновна, ее мать и по совместительству Васькина бабушка, тещей так и не стала. Может Кристина одарит таким счастьем, но вот на себе Евгения поставила крест.
Неудачный опыт попробовать себя в семейной традиционной семье привел лишь к рождению Василисы, о чем она никак не жалела. И дело то не в том, что парень, папочка Васьки, плохой человек. Совсем неплохой, даже очень хороший, футболист, что странно как свела судьба, Евгения фанаткой никогда футбола не являлась. Вообще не понимала, чего люди по полю в трусах бегают и мяч гоняют, может это интересная еще и работа быть футболистом, и высокооплачиваемая? Сколько получал Алексей она не знала и не спрашивала. Да, что-то покупал там Василиске, баловал всякими музыкальными дисками и даже музыкальный центр, той восемь было, купил, но девчонка увлекалась больше картами, астрологией, космосом, и теперь ждёт на день рождение телескоп.

Хороший на самом деле у Василиски отец получился, хотя в воспитательном процессе не участвовал. Ну, Ваську воспитывать по сути и не надо, всё равно по-своему сделает, вот присматривать, это да.
«В кого такая? В меня? Я в детстве, конечно, лазила по деревьям и крышам. Но, чтобы настолько хулиганить? В Лешу?»
Какой был Алексей в детстве Женя не знала, да и интереса не было. Он появился как-то внезапно в жизни, и также внезапно разошлись по обоюдному согласию. Евгении нравились девчонки, она старалась себе привить мужские качества, но стать «пацанкой» так и не смогла. Этакая девочка-девочка по жизни, что изначально согласилась на Лешу, мать порадовать и сестре младшей, всё-таки десять лет разница, пример хороший дать, а поняла, не сможет. Повстречались пару месяцев, зачали Ваську, и разошлись по своим территориям. Лешка, как в детство играет, футбол, фанаты, среди которых девчонки соответственно. Женя не могла ему дать такого головокружительного восхищения им.
Евгения более серьезная особа, и в этом польза скорее появлением в десятилетнем возрасте в семье Кристины.
У Женьки имелись мать, младшая инфантильная сестренка, и не по годам разумная дочь, с очень непосредственным охрененным характером.

Ну, и слава богу, мать продвинутая женщина, которая тоже никогда не была замужем, поэтому ничего не сказала против беременности и рождения внучки, проблема возникала сейчас лишь с именем. Марья Семеновна со своими старушками, с кем проводила всё свое личное пенсионное время, обсуждали поведение Василисы:
– Это потому что Васька. Надо было Полиной назвать или Надеждой. Ленкой накрайняк. Смирная была бы.
– Ну, да, смирная. Вот в соседках по даче у меня Лена. Не Лена, огонь. Все мужики, как коты, порог обивают.
– А Васька всегда воспевалось имя в народе, как «первый парень на деревне». Вот и растет хулиганка.
– Тут, слава богу, не деревня, Москва. А мужики, это хорошо. Евгения до сих пор никого не нашла.
– Она и не ищет. Вся в тебя Маш.

Евгения однажды была свидетельницей подобного разговора, что начинала подумывать, может у них не просто посиделки? А это еще те самые старые лесбы, и ничего удивительного в её личной ориентации, мать ведь и правда замужем никогда не была, и не помнит Женя, чтобы встречалась с мужчиной. Как Кристина появилась история умалчивает, но благодаря рождению младшей сестры, хотя бы ушел груз чрезмерной маминой опеки к самой Женьке.

Паркуясь на парковке для автомобилей сотрудников рядом с автосалоном, Евгения снова предупредила дочь:
– Короче, Василис. Разговариваю как со взрослой. Надеюсь, что ты вышла из возраста, когда бьют стекла.
– Ой, ой! – Васька сморщила нос, сделав смешную мордочку, – Леша, до сих пор стекла бьёт. Мячом.

Женя вспомнила об инциденте позапрошлого воскресенья, когда Алексей брал дочь на прогулку. Заходит и забирает погулять редко, но возвращаются с историей.
– Еще неизвестно, кто из вас стекла побил.
– Да, я в следующий раз на камеру сниму.
Дочка продолжала изображать из себя ангелочка, но в карих глазах Евгения видела «чертиков».
– Вот в следующий раз лучше без экстримов, пожалуйста!
– Ладно.

Сделав одолжение, Василиса вернула свое лицо из гримасы сморщенного «ёжика», вышла из машины. Над центральным входом огромными буквами название автосалона и компании «ПРЕМЬЕРА» погасло, видимо увидели главного прибывшего начальника в лице Евгении, и вспомнили, что не выключили иллюминацию.
– Название бы сменили, а то «Премьера», как в театр сходить.
– Так! Вась. Никакого театра, поняла? И цирка тоже.

Василиска вздернула носик в конопушках, взмахнула темным хвостом, и уверенно поднялась по крыльцу, вошла в салон.

*****
Маргарита сидела на совещании вместе с другими руководителями отделов, делала зарисовку в своем блокноте. Она любила в момент обсуждения общих дел, чтобы не грузить себя лишней информацией, пока отчим, он же генеральный директор строительной компании Соловьев Игорь Геннадьевич, дает по отделам распоряжения, делать наброски портретов. Собственно, уже таких блокнотов изрисованных, было три, на каждого сотрудника из числа руководителей есть шарж, но из уважения они валялись в багажнике её любимого байка. Машину девушка любила меньше, может из-за пробок московских, а может из-за любви к быстрой езде с ветерком.
В кабинет генерального заглянула секретарь Любочка. Все повернули головы на отвлекающий объект, всё-таки, каким бы серьезным и взрослым ты человеком не был, устаешь от нудных утренних совещаний и особенно в такую сорокоградусную московскую жару.
– Игорь Геннадьевич! Это срочно.
– Что случилось?
– Наш объект. Автосалон «Премьера». Мы им занимались пять лет назад. На проводе Загревская Евгения Анатольевна. Требует приехать и сделать что-нибудь. У них стена рухнула.
– В смысле рухнула стена?

Соловьев посмотрел на Маргариту, кому как не ей доверить разобраться с чрезвычайной ситуацией.
– Рит. Выясни пожалуйста!

Маргарита встала и вышла из кабинета за Любочкой.
«Хоть что-то интересное за последние два часа работы появилось!»
Маргарита, даже рада заняться не рутинной работой, а решением проблемы. Это она любит.

Глава 4

Маргарита ехала на байке с ветерком, что спасало от такой сорокоградусной жары и стояния в пробках на МКАДе. По адресу автосалон находился в районе Третьего Транспортного и совсем в другой стороне от строительной фирмы, являющейся далеко не маленькой организацией и имеющее собственное здание в промышленной зоне.
Странная аномалия этого года, с этим плавящим асфальтом, немного разгрузила Москву, но от этого не менее стало свободнее на дорогах. Особенно в полдень, когда солнце на самом пике голубого небосвода, желание всё бросить, в смысле работу, и умчать на рыбалку, просто на дикий пляж, наблюдать за прекрасными обнаженными девушками, хотя… дикий пляж уже не тот. На него съезжаются порой странные особи, с обрюзглыми животами, висячей кожей и, массовым скоплением целлюлита на бёдрах и ягодицах, при этом довольно молодые женщины.
Нет, Рита совсем не капризная в выборе, и телосложение это второе, о чем хотелось бы рассуждать ей как женщине, но ни одна девушка и женщина давно не цепляла. В мужчинах вопрос не стоял. Маргарита воспринимала мужчин как братьев по разуму. Есть и есть, пусть живут себе на планете Земля, ей до «лампочки».
Загревская! Да кто такая эта Загревская? Маргарита пыталась вспомнить, пару раз, лет пять назад, приезжала сама с Игорем Геннадьевичем на объект в «Премьеру», но кажется там руководителем на тот момент являлся мужчина. По поднятым Любочкой из архива документам и договорам подряда, генеральным был Андрей Андреевич.

Светофор заставил остановиться за небольшим матизом с изображением пиццы, из-за жары есть не хотелось, но рисованная «колбаса» сбила Риткины мысли.
«Сосискин? Сосисочкин? Сосисечкин?»
«С какой-то точно едой ассоциация фамилии этого Андрей Андреевича.»
Как в рассказе Чехова про лошадиную фамилию, Маргарита пыталась вспомнить фамилию генерального директора автосалона «Премьера», мозг начинал закипать. Ветер ветром при езде на байке, но в шлеме, даже секундное переключение светофора с красного на зеленый, покажется вечностью. Наконец зеленый свет открыл дорогу и Маргарита, обогнув тормозной матиз, и еще парочку таких же «малышей», улетела далеко на трассу, где в связи с задержкой на светофоре стало более свободно.
«Селедкин?»
«Ну вот! Всё же необходимо уехать на рыбалку. Подсознание зовёт.»
 
Селедка, конечно в этих водах навряд ли водится, но рыбу Маргарита любила. Сразу вспомнила и салат «селедку под шубой», сразу вспомнила, что он всё-таки Салатников, а не какая-то шпрота, сразу появилось желание рождественских и новогодних праздников, где названный салат считался в их семье, чуть не главным атрибутом стола.
Соловьева старалась представить себе Загревскую, как на своих рисунках, покоившихся в блокнотах в багажнике мотоцикла, больше похожих на карикатуры из старого журнала «Крокодил». В голове изображалась такая стервозная блондинка с огромным бюстом и большими толстыми бедрами. Только такие по Риткиному представлению могли управлять автосалоном, где вдруг стена рухнула.
«Облокотилась, наверное, своей всей оригинальной фигурой, что стена не выдержала массу тела.»
Эту Евгению Анатольевну, Маргарита заочно уже ненавидела. Мало того, что первая, не объяснив причины, истеричным возгласом потребовала срочно явиться и увидеть своими глазами, если не верите типа, что рухнула стена, так еще и обозвала бессмысленной шарашкиной конторой, если в течении суток не исправите свои огрехи. 
Какие огрехи? Она что, совсем мозг потеряла? Пять лет прошло, приняли все инстанции, сам этот Салатников, даже пожарка. Получился новый отреставрированный корпус автосалона с автоматизацией «умный дом». Да, так и сделали, чтобы если вдруг случится землетрясение или пожар, то тут же будут автоматически открыты все выходы и сработает «дождь».
Так обозвала Маргарита пожарное оборудование, установленное в разных точках объекта, в том числе на потолке. Салатников денег не жалел.

*****
Василиса сидела «наказанная» в душном кабинете Женьки. «Наказанная» сказано, конечно, громко, тут похоже наказывать, как рассуждала Евгения, нужно и Петровича, и Смычко, талантливого менеджера, а талант оказался еще и в юморе.
«Камеди Клаб отдыхает!»
Смычко Максим слишком удачно пошутил, или слишком неудачно, за что и сидит сейчас в ожидании своей «награды», но больше досталось той строительной конторке, которая когда-то делала эту обшивку.
Смычко сидел тут же, рядом с Васькой на кожаном диване, подмигивал девчонке. Василиска же сложив руки на груди, ногу на ногу, вызывающе смотрела на Петровича. Она, как относительно взрослый человек, не ожидала, что ее саму проведут вокруг «носа» и разведут на такое «хулиганство».

– Так! Надеюсь пришлют хорошего инженера-сметчика и за короткое время исправят ваши косяки. Андрей Андреевич знать не должен. Все поняли?

Загревская оглядывала всю группу «террористов», и думала, что им повезло, что она сейчас наоралась по телефону с неким представителем строительной конторы. За что она орала на них? Да, сама не понимала. Зато прошёл испуг и шоковое состояние, благодаря выплеску эмоций.
– Я чё, я ничего! – Петрович сделал безмятежное лицо на выражение сердитых красивых глаз своего непосредственного руководителя, госпожи Загревской.
– Оружие не игрушка. Тебе его выдавали не для того, чтобы ты им размахивал везде. Тир устроили.
– Мам, да блин…народу все равно никого не было. И я не стреляла из него. Что я дура совсем?
Василиска непринужденно решила заступиться за Петровича, хотя до этого считала, что как старший из наказуемых, он и виноват. Сейчас, понимая, что ей как всегда ничего не будет от любимой мамочки, то надо воспользоваться положением.
– А ты сиди вообще, не успел день начаться, у нас чп. Первый день к тому же! Первый, Вась!

Тут у Василиски проснулось чувство самосохранения и начались оправдательные действия:
– А чего такого произошло? Макс просто сказал, что плитку делали на заказ и она бронебойная, ни одна пуля не пробьет.
– Ага! И ты решила у Петровича попросить пистолет.
– Не стреляла я!

Теперь Петрович решил спасти положение мелкой.
– Не заряжено оно. Я его так держу, для случая нападения бандитами. Угона и рэкета за мою службу еще не было.
– Петрович, о тебе вообще отдельная песня. – махнула рукой Евгения Анатольевна.

Нет. Всё-таки ругаться она за свою тридцати пятилетнюю жизнь так и научилась, одно дело по телефону на незнакомых, другое, вот на этих, свои вроде бы, родные.
– Да не стреляла я. Это вообще был шарик!
– Какой шарик?
– Вот этот! – Василиска достала из кармана резиновый презерватив, который не так давно принял участие в роли резинки для рогатки, созданной из пистолета Петровича.
Смычко покраснел, а Женя опять оценила его очередную шутку, и только осторожно поинтересовалась:
– Надеюсь не использованный был?
– Нет, нет! Что вы, Евгения Анатольевна. Из упаковки.

В кабинет заглянула помощница Светочка, и своим сексуальным акцентом в голосе, объявила:
– Евгения Анатольевна, там Кентавр приехал.
– Какой Кентавр, Светлана?
У Женьки, от всего происшедшего с утра, шла кругом голова.  Не сразу вспомнила, что так называлась строительная фирма, которую она ожидала в течении часа вместо ангелов небесных.
– Ну с этой, шарашкиной конторы, вы сами их так назвали.

Видимо услышав снова неодобрительное о своей организации, дверь распахнулась шире. В кабинет прошла девушка. Темные легкий штаны, серая майка, на плече татуировка в виде колючей розы обвивающая голое тело «Евы», в руках мотоциклетный шлем. Челка темных волос немного закрывала левый висок, короткая стрижка, в темно-зеленых глазах не скрытая независимость вперемешку с уверенностью своей неотразимости, даже, наверное, угроза.

Глава 5

Маргарита вошла уверенным шагом в кабинет Загревской после фразы «шарашкина контора». Идеально было сделать жест по сюжетам ироничных фильмов, открыть дверь ногой и предстать перед дамочкой во всей своей угрожающей прелести. Компанию отчима уважала и ценила не только потому, что занимала немаленькую должность, и по факту она ей также принадлежит, как учредителю, а потому что с обвинениями не согласна, и обозначением «контора», да ещё и «шарашкина».

– Вау!
Восхищенное восклицание маленькой девочки на увиденную даму с «шлемаком» в руках, создало еще большую растерянность всех присутствующих взрослых. Блондинка, кажется только сейчас поняла, что ляпнула лишнее. Евгения шепотом, но как можно увереннее:
– Светочка, спасибо.

Светочка исчезла за дверью. Васька подскочила к гостье и начала разглядывать шлем, а там было на что посмотреть. Ритка его приобретала в Японии, и оригинальный орнамент с японскими иероглифами напоминали мультфильмы с Пикачу.
– Держи, детка. – Маргарита сунула своё мотоциклетное японское сокровище ребенку, посмотрела прожигающим взглядом на старшую Загревскую.
Женька хотела встать со своего директорского кресла, но этот взгляд представителя Кентавра сканировал насквозь, будто выискивая в голове Евгении ошибки для наказания.
Маргарита усмехнулась, заметив, как растерялась девушка, являющаяся на сегодня управляющим автосалоном «Премьера».
«А она ничего так! Смазливая такая. Кукла.»

– Вы… я думала мужчина приедет. – почти также тихо, как до этого, Светочке, проговорила Евгения.
– Как же я могла передать полномочия мужчинам, вы же их сразите наповал своей истерикой, что досталась мне по телефону. Не будем терять время, Евгения Анатольевна! Можем пройдем на место вашего чп?

Петрович со Смычко сразу поднялись, чувствуя, что может назреть еще больший конфликт, если представитель Кентавра докажет не свою вину, и совсем не некачественно была произведена отделка стены.
– Евгения Анатольевна, мы лучше пойдем.
Вместо Загревской ответила Маргарита, уже взявшая инициативу в свои руки.
– Они вам там нужны? – спросила вначале Женьку госпожа Соловьева.
Евгения еще сильнее растерялась, пыталась прийти в себя от шока, который следовал один за другим из-за чрезмерной наглой самоуверенности «пришельца».
«Надо досчитать до десяти. Десять. Девять. Восемь…»

– Идите!
Разрешение дала Маргарита. Петрович и Смычко быстро ретировались. Васька на диване перестала разглядывать рисунки на шлеме, напялила его на голову.
– У меня не так много времени. Поднимите свою попу и покажите ваше «окно в Париж».
– Что?
Женя наконец пришла в себя, эта наглая особа разбудила в ней, своей крайней фразой о попе «львицу», как порой величал её генеральный Андрей Андреевич Салатников, за что получила его покровительство и должность заместителя.
«Львица! Защищает свою территорию. Разорвет на куски за своих. Красивая и благородная, царица, а не какая-то там…Светочка!»

– Мам! Чё тупишь? Она про стену спрашивает, которую я сломала.
Это было последней каплей потерять сейчас репутацию в глазах представительницы строительной фирмы, хорошо, что свои сотрудники уже не присутствовали.
– Вась! – Евгения нахмурилась и сердито глянула на дочь.
– Так! Это уже интересно. Ваша дочь? Умная девочка.

Маргарита по-свойски подошла к дивану, на котором восседала в «японском доспехе» Василиса.
– Пошли покажешь. И расскажешь заодно, чем ты так пробила стену.
Рита подала ребенку руку, и та без страха вручила свою ладошку, встала с дивана.
– Ой! Еще одна. Вот оружие, пожалуйста!
Васька снова из кармана достала «шарик», показала Маргарите. На этот раз покраснела Евгения, это всё-таки её дочь.
– Пробка в стене торчит. Пластик лопнул, плитка упала.
– То есть, «окно в Париж» еще не открылось?
– Нет, конечно. Что я совсем, террорист?
– Согласна! Не особо похожа на террориста. – оглядела с ног до головы в своём шлеме Маргарита девчонку.

*****
Делегация во главе маленькой Василисы прошла по коридору офисного пространства, к ним присоединилась Светочка и парочка менеджеров, проходя через зал к месту происшествия делегация пополнилась еще на парочки две любопытных сотрудников.
– Хм! Это всего лишь была пробка от шампанского? Я в детстве в такой «шарик» воды наливала и с балкона кидала.
Делегация смотрела на стену, разрушенную Васькой. На самом деле, страшного бы ничего, только из треснувшей панели, действительно, торчала белая пробка от шампанского, и трещина панели повредила верхнюю плитку, изготовленную на заказ.
Маргарита оценивала последствия. Панель полностью придется менять, а это вся обшивка стены и изготавливать плитку поштучно не получится. Смета и сроки рисовались в голове Маргариты, а в связи с заказом плитки, это выходит около двух недель, если не больше.
– Что высоко было? – задала вопрос любопытная Василиска.
– С третьего этажа.
– Фигня.

Рита пока сделала несколько фотографий, достала рулетку, размеры записывала в блокнот, никто не заметил как исчезла Васька.
Евгения Анатольевна представляла картины с извинениями и заглаживанием поведения своей дочери перед представительницей Кентавра, заодно наблюдала за действиями этой мадам и, в какой-то мере восхищалась превосходством и уверенностью гостьи.
– Вернемся в кабинет. Я вам расскажу всю смету и прочие действия, если вы не передумали с «шарашкиной конторой» иметь дело.
– Не передумали.
Евгения сказала это спокойно и оглянулась в поисках ребенка.
– Где Васька? Василису кто видел?
Все тоже начали оглядываться и звать:
– Василиса! Вася?

Маргарита заметила ребенка позади всех, та только подошла с огромным пузырем в руках. Вода в безразмерном презервативе, это что-то!
– Весело у вас. – проговорила Рита, желание рассмеяться постаралась заглушить, но улыбка осталась на лице.
Василису увидели все. Пузырь скрыть невозможно. Евгения раскрыла и без того большие глаза, произнесла:
– Вась! Ты мне обещала никакого цирка. Что это?
– Я просто решила налить в шарик воды. Смотри как круто!

Василиса подошла к матери. Тут что-то спровоцировало, «шарик» лопнул. Раздался хлопок. Вода огромными струями облила всех вокруг. Взрослые отпрянули от Василиски, кроме матери.
Мало того, но либо этот взрыв презерватива, либо усиливающая гарь горящих торфяников, проникшая в помещение автосалона разнеся дым в воздухе, но сработала система пожарной безопасности, с любимым Риткиным обозначением «дождь». Он полил от стен и сверху с потолка на находящих в помещении людей, которые выбегали из автосалона на солнечную погоду. Веселилась только Васька, она прыгала под дождем, как будто только что провела долгий путь в пустыне без воды, с восхищенными криками:
– Вода. Вода.

Соловьева вымокшая до нитки смотрела на Евгению. Последняя с ужасом смотрела на Маргариту. Светлое платье прилипло к Женькиному телу, полностью очерчивая каждый штрих идеальной женской фигуры. Да, этим Загревская могла гордиться, поддерживая диетой и утренними пробежками в парке.
«Вот он, «умный дом» черт возьми. Где он отключается?»
Развлекающаяся всем происшедшем Маргарита не сводила глаз с выраженных темных сосков заместителя генерального директора автосалона «Премьера».
«Она и лифчик не носит?»
Раздался звонок мобильного телефона в руках Евгении. Андрей Андреевич собственной персоной.
– Жень, чего-то в приемной никого нет, звоню на мобильный. Приказ продления твоего полномочия исполняющей обязанностей продлил на полтора месяца, с подписью у тебя на почте. У вас там всё отлично?
– Да, у нас как всегда! Без происшествий. Спасибо.
– Я так просто спросил. Ладно, не буду отвлекать. Ты умница.

Разговор был закончен. Дождь лить прекратил, видимо вода кончилась, или Петрович вспомнил, где кнопка.
«Ещё какая умница!»

Глава 6

Завернутые в светлые «простыни» из разорванной огромной ткани, иногда используемой для покрытия сверху автомобилей, Соловьева и Загревская в кабинете обсуждали договор подряда.
Слава бабе Вале, хозяйственной женщине в компании «Премьера», по совместительству уборщице. Отыскала в кладовке, и даже позаботилась развесить сушить одежду всех намокших сотрудников, позади автосалона натянула пару веревок на столбы. И слава небу, что лето, белье высохнет быстрее, но автосалон пришлось закрыть для посетителей на неопределенное время, а территория позади здания теперь похожа на прачечную.
Правда, в этом виде, совсем не до серьезных обсуждений договора подряда, но Евгения старалась. Очень старалась выглядеть, будто она в платье Анжелы Меркель, делала серьезное непринужденное лицо и все время кивала головой, соглашаясь с пунктами, которые ей объясняла Маргарита.
Маргарите похоже было все равно в чем она одета, независимость и уверенность чувствовались на расстоянии, и это еще больше заставляло напрягаться Женьку. Перед этой Соловьевой из Кентавра Загревская все же терялась, признаваясь себе, что половина не слышала, потому что никак не могла забыть дурацкий Васькин презерватив, и себя практически голую перед взором этой «суки», которая не отрывала глаз от груди Евгении.
Звонок Андрея Андреевича с его этим: «Ты умница.», немного тогда вывел из шока Загревскую, и появляющиеся один за другим сотрудники в автосалоне своими «Ох! Вау! Жесть! ****ец!» …и теми еще подобными словечками.
Представитель Кентавра с более ясными глазами и мозгами, чем у самой Евгении, смотрел совсем не в глаза и не на посторонних присутствующих, а именно на грудь Женьки, даже нет, на нее всю, как голодный татарин на кусок сала. Типа, свинину нельзя, а кушать так хочется. Загревская оглядела себя, и сама выдохнула:
– Сука!
Никто не знал, кого она имела в виду, но тут на помощь пришла баба Валя в огромных резиновых сапогах и накрыла той самой простыней, в которой сейчас и пребывала Евгения, а также все остальные. Испарения воды создало в менее открытых помещениях сауну, люди ходили как греки из античных времен. Васька вначале веселилась от появившегося бассейна на полу так, что даже присела, изображая пловца, лишь бы половина туловища присутствовало под водой. Вода стояла по колено и стекала в рекреационные шлюзы на полу.

Теперь веселилась от общей картины и исподтишка щелкала кнопкой камеры на своем телефоне. И так бы об этом никто не узнал, мать Васьки в том числе, пока ребенок не решил попросить Петровича снять Василису на камеру.
– Давай. Куда нажимать?
– Вот сюда. Только не перепутай. Это фото, сюдым переключишь и это видео.

Василиска в маленькой простынке, тоже баба Валя постаралась оторвать нужный кусок ткани специально для ребенка, с упорством объясняла, как нужно работать с её телефоном. Петрович навел объектив на девчонку и включил видео.
– Здравствуйте, друзья мои! Мы находимся в одном прекрасном пре-прекрасном автосалоне, где работает директором моя мама. У нас сегодня здесь прошел прекрасный дождик, и я Василиса Загревская рада всех приветствовать в своем блоге.

Петрович оторвался от камеры и спросил:
– Ты чего, блогерша? Выкладывать куда собралась?
– Да! А чё? В ютуб, инстаграмм. Знаешь сколько подписчиков сейчас придут? Можно потом на этом деньги зашибать.
– Чего? Это нельзя показывать.
– Чего это нельзя? Интересный сюжет получился.
– Так! Ну-ка, пошли к матери разберемся.
– Нет! Телефон дай сюда.
Василиска протянула руку за мобильником, но Петрович схватил ладошку ребенка и потащил в приемную Загревской, постоянно поддерживая свою античную мантию, чтобы не наступить.
– Петрович! Отпусти. Я сотру, обещаю. И фотографии все сотру тоже.
– Вот не верю тебе, лиса патрикеевна! У матери возьмешь телефон.
Но тут Петрович остановился и моргая глазами спросил:
– А чего, фото тоже делала?
– Конечно! – с гордостью сказала Васька и в надежде протянула свободную руку, думая Петрович сейчас вернет назад орудие производства.

На их шум выглянула из приемной Светочка, в платье. Помощница генерального директора смогла сбежать из салона до того, как начался потоп, поэтому одна из первых получила свой наряд от бабы Вали.
– Вы чего тут хулиганите опять?
– К Евгении Анатольевне, пусть с дочерью сама разбирается. Предотвратил очередной информационный теракт рекламного характера.
Петрович в своей античной мантии и сланцах выглядел довольно смешно, не хватало только лаврового венка, и Светочка рассмеялась, глядя на молодого охранника.
– Ох, уж это дитя полка! Ладно, сейчас спрошу.

Но Василиска выдернула руку из огромной ладони Петровича и влетела в кабинет Евгении раньше, чем Светочка со своими медленными растянутыми, под стать ее фразам с сексуальными нотками, движениями.
Маргарита в ожидании своей одежды, продолжала любоваться Евгенией. Раздевала глазами, и пребывала в желании снять с девушки странный прикид. Да, так вот провокационно сработал дождь, вызвав в Ритке нормальный основной инстинкт. Договор остался позади, и теперь была необходимость разрядить напряженную обстановку между ней и Евгенией Анатольевной оказалась задачей номер один.
– А почему ребенок с вами на работе, Евгения Анатольевна? Проблемы дома?
Женька смутилась, не ожидая личных вопросов от посторонней дамочки.
– Нет никаких у меня проблем! Я не думаю, что это вас касается.

Василиса влетела в тот самый момент на слово «касается» и сразу с порога.
– Так! Это что вы тут делаете? Кто кого касается?
– Вась! – Евгения снова расширила и без того огромные глаза, так хотелось отругать своё любимое маленькое внезапно появившееся чудо, но посторонний человек не должен бы при этом присутствовать. Маргарита Соловьева сидела напротив, и видно было, как последняя снова забавляется ситуацией с ребенком.
– Мам! Петрович у меня телефон забрал и не отдает.

В кабинет заглядывает Светочка, следом Петрович в античной мантии без венка.
– Это кто не отдает? Это я не отдаю? Она сама мне отдала мобильник, Евгения Анатольевна. И знаете для чего?
Евгения молчала, считала снова до десяти, смотрела продолжение самого трудного, наверное, за весь период взросления Василиски, своего понедельника. Петрович продолжал:
– Она блогерша. Рекламу автосалона сделать, поснимала тут всех обнаженных натур и, еще и видео записала с обращением.
– Я что ли записала? Ну ты, Петрович, предатель. Сам меня записывал, а я виновата оказалась. Мам!

Загревская взяла протянутый ей Петровичем мобильник Васьки, махнула рукой в сторону двери.
 – Иди уже. Разберусь. Светлан, узнай у Валентины Петровны, что там с костюмом нашей гостьи из Кентавра.
Маргарита поднялась с кресла.
– Я, наверное, тоже выйду, чтобы не мешать объяснению мамы с дочкой.
– Спасибо. – только могла произнести Женя, но неловкость за дискомфорт перед госпожой Соловьевой присутствовала.

*****
Рита стояла возле стола Светочки и читала сообщение от своей матери. Отношения родителей и детей не исчезают даже с полным взрослением последних, и даже созданием собственной семьи, вот и сейчас. Мать написала большое, почти крик души смс, которое преобразилось на экране в ммс.
«Доча! Только на тебя одна надежда. Я конечно хочу внуков, но не способом потерять сына. Эта Кристина, она же ты ее видела, ничего не умеет! и на вид какая-то странная. Рудик решил жениться. Это кошмар. Вязов отдыхает. Наверняка эта пигалица беременная. Помоги. Сделай что-то, чтобы этого не случилось. И вообще, первыми жениться должны старшие дети, Родион должен дождаться твоей свадьбы, и только потом я готова буду на его свадьбу!»
Да уж, мама в своем репертуаре.
 
Вернулась Светочка со сложенной одеждой Маргариты.
– Валентина Петровна даже отгладила утюгом.
– Спасибо…
– Светлана.
– Спасибо, Светлана. А расскажите мне, о вашей Загревской?

Светочка закатила глаза и акцент в голосе стал более растянутым.
– Генеральный у нас женится. Загревская лишилась летнего отпуска и…
– Поэтому ребенок здесь? А муж?
– Да не было никогда мужа. Вообще, слухи ходят, что она…– Светочка перешла на шепот, – Лесбиянка! Только не выдавайте меня.

Маргарита улыбнулась. Позиция Светланы ей оказалась понятна, не сильно любила свою начальницу, женщины как Светочка всегда ощущают конкуренцию с очаровательными особами, даже если просто работают в одной организации.
 – Так ребенок теперь всегда будет здесь? Мы ремонт начнем, как бы не произошло еще одно чп.
– Ой, нет! Дали объявление найти няню, но видимо лето, на короткий срок мало кто готов, звонков нет совсем. Надеюсь найдется.
– А можно телефон, тот что указан в объявлении.
– Мобильный Евгении Павловны. Вот её визитка.

Светлана протянула визитку Загревской Маргарите, и та, с новым своим планом в голове насчет няни для Василиски, вышла из приемной.
Через десять минут Рита на байке съехала с Третьего Транспортного в сторону МКАД.

Глава 7

Маргарита, оформив задание в офисе на ремонт стены в автосалоне Премьера, передала смету в бухгалтерию и задачу одному из более свободных прорабов, отправилась по магазинам. Её план по покорению «эвереста» предполагал сделать странный шопинг. Купить платье и туфли, на каком-нибудь каблуке, хотя бы в три сантиметра. Да, еще и парик надо не забыть. Потом заехать к матери, успокоить, а то отчим сообщил, что скоро «поедет крыша» на фоне женитьбы любимого единственного сыночка.
Игорь Геннадьевич собственно нормально отнесся к решению «чадо» жениться, в надежде, что тот повзрослеет наконец, но Кристина также не внушила доверие, что сможет преобразить мальчика из «дитя» в мужчину.
  – Согласен, ему нужна мама, а не женщина.
Так говорил сам Соловьев жене Нине Васильевне, чтобы только последняя не продолжала на этой почве истерик. На время госпожа Соловьева действительно успокаивалась, до очередного звонка от любимого ребенка, и по новой начинала паниковать. Ритка поняла, мама соскучилась по «ребенку». Вот этот пробел и надо бы родной мамочке помочь заполнить чем-нибудь. Задач Маргарите с отъездом братишки получается прибавилось, а не наоборот, а тут еще Загревская с прикольным чудом.

Нет, не то, чтобы Загревская устроила проблем, даже увеличила им прибыль в компанию. Объем работ для любой фирмы это плюс. Но эта, Евгения Анатольевна, запала в душу как никто давно присутствующий в жизни Риты. Младшая госпожа Соловьева осознавала, что из головы Женя перестала выходить, прямо так нагло устроилась в мозгах «как у себя дома», в этом «сари», под которым соблазнительный животик и соски, и еще чего интересного. Только об этом интересном пока Маргарита не давала себе воли фантазировать, а то не хуже матери «поедет крыша».
Паркуясь у огромного «Золотого Вавилона» Рита вспомнила свой звонок Загревской по прибытию в компанию. Так, чтобы сотрудники не слышали и не мешал шум, закрылась в кабинете и набрала номер с визитки данной Светланой. Вот кто бы знал, как сложно менять голос?
Маргарита понимала, что влезает в некую собственную авантюру, но что не сделаешь ради завоевания Евгении Анатольевны. Как вообще можно завоевывать сердце женщины с ребенком, какой бы розовой та не была? Правильно! Оценив еще тогда ситуацию, наблюдая отношения мамы и «дитя света» Василиски, Соловьева младшая поняла, что ребенок обожаем, но свободен в своем проявлении. У Загревской никакой агрессии, раздражения, чрезмерной опеки к младшей Загревской, а любовь, мировая такая, волшебная, настоящая, о какой мечтает, наверное, каждый ребенок, да и любой человек.

Именно, Василиска, со своей непосредственностью, натолкнула на этот авантюрный план. В детстве Маргарита была точно такой же, свободной и непосредственной, и спасибо отчиму, что позволял интересоваться всем и помогал всё осваивать. Погрузчик, мотоцикл, машину, стройку, рыбалку, даже мотокросс, и так перечислять можно было много. Маме, когда Маргарите было десять лет, было не до дочки, а сыночка Рудика, и никак до сих пор от своей юбки не оторвет.
О, чёрт! Эти юбки! Ритка вошла в отдел женской одежды, чтобы выбрать себе платье. Платье! Паника сменялась юмором, затем наоборот, что Маргарита подумала, отлично, что нет такой же Риты как она, и шарж на неё никто не нарисует, увидев её в женском платье. Далеко неженская фигура, широкие плечи с выраженными мускулами от каждодневной тренировки в тренажерном зале, поднятием штанг, совсем не предполагали надевания женских блузок и платьев. Это смутило и продавщиц.
Две девочки из торгового зала пытались помочь выбрать платье для Маргариты, ходили с удивленными глазами, и вроде бы ничего их не шокировало «мало ли девушка решила сменить имидж», но любопытство присутствовало, а еще…еще Маргарита чувствовала заинтересованность ею, как фриком. Ну, или, большинство женщин зная о вот таких существовавших в мире женщин, как она, а по виду не определить, что она может быть больше, чем просто женщина, невозможно; желают познакомиться и может быть им повезет, и они попробуют как это «круто» переспать с иной.
Наконец, с переменным успехом платье было выбрано, и главное ещё, чтобы оно не мялось в пакете, но шопинг только начался.

*****
Евгения с Василиской возвращались домой. Как-то так сложилось, что отдельный дом или квартиру Женька посчитала не приобретать, может потому что инфантильная сестренка и не менее инфантильная мама требовали её присутствия, да и с Василиской они помогали, а может потому что она, Евгения Загревская, любила общество людей больше, чем посидеть в одиночестве. Сейчас помнила, что Крис нет и мама развлекается со своими подружками, а они с Василиской остались одни, и слава небу, что ребенок у неё, такая не скучная.
Да, с дочерью не соскучишься, это правда! Кошмарный понедельник хотелось забыть, но, если бы не представитель из Кентавра, это бы возможно получилось, а может быть и не произошло вовсе. Кто дал идею налить в презерватив воды? Как её? Соловьева Маргарита Васильевна! Опять это Васильевна, Василий, Василиса, Васька! Правда ли имена влияют на характер? Нет, переименовывать Василису Женька не собиралась, но какая-то связь её Васьки и этой из Кентавра ощущалась. Каким образом?

Единственная хорошая новость случилась пару часов назад, нашлась няня. Некая женщина позвонила и предложила свои услуги, сказала возьмется присматривать за любые деньги и не это важно. Странная женщина по голосу, странная женщина по отношению к оплате своего труда, но выбора не было. Еще одного «понедельника» Женька просто не выдержит. Да и, это незапланированное закрытие автосалона не может повторяться из раза в раз из-за внезапных пожаров, наводнений, землетрясения и цунами с носящим имя «Василиса», продажи упадут.
Вот эту няню, познакомиться, она «как манну небесную» ожидала сегодня вечером.
«Может ужин приготовить? В такой непринужденной семейной обстановке чтобы? Ну, заодно скажу, что Василиса любит из еды, на что аллергия, что из принципа есть не станет.»
Василиска заснула на заднем сиденье автомобиля, сладко посапывала маленьким носиком в конопушках и улыбалась во сне. Ребенку сегодня было комфортнее и веселее, однозначно.

*****
Маргарита сидели с матерью за чашечкой чая.  Нина Васильевна смотрела дочери в глаза и слушала аргументы на тему «почему не надо паниковать, если сын женится».
– Мам. Ты же хочешь навсегда, до конца его дней мамой остаться? Вот в этом есть большой плюс. Ты же видела Кристину. Ребенок. У тебя появилась возможность быть мамой в квадрате. Она захочет быть с Рудиком и будет тебя слушаться. Вот, если бы он выбрал дамочку такую как ты, паника была бы разумной.
Нина Васильевна прикусила пухлые губы, понимала, как права дочь, но сейчас то, что делать? Сына не будет ещё очень долго.
– Вот тогда и конкурентка у тебя была бы. Не позволила бы тебе быть мамой для Рудика.
– Согласна. – вздохнула старшая Соловьева.

Они немного помолчали. Маргарита думала о том, что время идет и пора бы домой, в душ. Пересесть в машину и поехать в царство Загревских.
– Дочь, а у тебя что случилось?
Неожиданный вопрос матери выдернул Ритку из грёз сознания.
– У меня всё, как всегда. Отлично.
– Глаза блестят. Ты не влюбилась?

Ритка посмотрела на часы, сказала:
– Да нет. Мамуль, мне пора. Времени уже много, а я дома еще не была.

Младшая Соловьева поднялась со стула и чмокнула мать в щечку.
«Матери всё чувствуют, они же мамы.»
 
Глава 8

Вечером сменилось направление ветра, и гарь, почему-то никак не потухающих торфяников, ушла из воздуха. Василиса сидела на крыльце, размышляла о звездах, а по сути, по просьбе мамы должна предупредить о появлении гостьи. Гостья Ваське была неинтересна никак, тем более как няня.
– Мам, ну каково чёрта она нужна? Я что маленькая? Крис в моем возрасте уже была влюблена.
– Присмотреть за тобой, пока бабуля катается по золотому кольцу.
– По обручальному что ли?
– Ага, по обручальному.

Евгения вытаскивала из духовки окорочка, когда призналась, что будет гостья, да еще и придет с целью стать няней.
– ****ец! – Васька прищурила глаза, завела диалог, в надежде, что мать одумается.

Загревская не стала вдаваться в тему разъяснения о золотом кольце бабули, иначе могли прийти еще и претензии от собственной дочери о том, что бабуля отпуск себе устроила, а Василиска этим летом получается остается в Москве, и какое сочинение ей писать на тему «как я провел лето»?!
Правда, одно сегодняшнее событие в автосалоне, Васька бы описала на трех листах, что учитель бы однозначно зачитал «роман» младшей Загревской, получше даже будет, чем рекламная статья в «Комсомольской Правде». Конечно, такого пиара допустить нельзя, а то в фельетон попадешь вместо Форбс. Но с другой стороны, Женька признавала правоту в этом своей дочери.
«Может на выходных куда получится?»
– Ругаешься ты по-взрослому, согласна. А вот без приключений не можешь. Няня просто за тобой присмотрит. Накормит, напоит, в парк сходите.
– Надеюсь не из ложечки она меня кормить собирается! – продолжала возмущаться Василиса.
– Не из ложечки, не волнуйся.

Евгения расставляла приборы на столе на веранде их небольшого загородного дома, который собственно являлся больше дачным вариантом, но в квартире в такую погоду совсем находиться сложно, ребенку нужна летом природа. Вот детей, правда, в поселке этим летом не осталось, и всё из-за этих горящих торфяников, запыливших воздух. Сейчас за последнюю неделю в воздухе не ощущались костры, поэтому младшая Загревская с удовольствием решила занять наблюдательный пост.

*****
Маргарита проезжала по проселочной дороге поселка ближнего Подмосковья, найдя нужный номер дома, заметила Василису. Парковаться особо на узкой улице негде, поэтому машина встала на слишком близком расстоянии от металлического ограждения, как ранее мог бы называться забор, практически загораживая ворота. Достала пакет с платьем. Переоделась в машине. Надела парик, нарыла в дамской сумочке помаду, накрасила губы перед зеркалом заднего вида. Весь этот наряд, яркая помада и дамская сумочка, непривычный атрибут, но авантюрный план уже приходит в действие. Маргарита никогда не отступала от своих целей и планов, если только шаг влево или вправо. Открыла дверь, вышла из машины.
Василиска, от более ничего интересного, разглядывала с крыльца через огромные ворота из прутьев подъехавшую машину. Тонированные стекла, неплохая такая тачка, что-то задерживается водитель, никак шпион.
Упс! Дверь Инфинити открывается и…странная женщина с темными длинными волосами направилась прямо к калитке.
– Мам!
Васька крикнула в открытую дверь дома, сама привстала на крыльце из вежливости перед вошедшей взрослой мадам.
– Чего, Вась?

Евгения вышла на крыльцо, тоже увидела необычную женщину.  Походка какая-то неестественная «от бедра», первый раз на каблук что ли встала? Васька только тихо ответила:
– Мэри Поппинс, мам, на Инфинити прилетела.

Ритка подошла к крыльцу, не забывая про голос, вспоминая о жестах, как делают обычные женщины в юбках, особенно те, кто хотел бы впечатлить маму с дитем и убедить, что она существо безобидное и нежное.
– Добрый вечер. Вы Евгения Анатольевна? А это…Василиса, я вижу.
– Добрый! Да. Мы вас ждали. А вы, Мария…? – отчество вылетело из головы Женьки, глядя на искусственное кокетство гостьи, что не заметить было невозможно.
– Ой! Можно просто Мария. Не надо условностей.

Васька сложила руки на груди, сжала губы и нахмурилась. Няня, явно ей не понравилась, а еще и имя точно, как у Мэри Поппинс. Поведение ребенка заметили все. Женька подумала, что поторопилась, надо бы «по выбирать нянь», но выбирать не из кого. Рита, что это нормальная реакция девчонки на чужого неизвестного человека, и только начало.
– Ну, коли всех всё устраивает, и мы познакомились, то может к столу. Я заодно вам расскажу все детали о Василисе. – хлопнула в ладоши Евгения и пропустила Марию в дом первой.

Задержавшись с секунду на крыльце с дочерью, прошептала:
– Вась, потерпи немного. Очень прошу. Веди себя прилично. В пятницу вечером поедем на все выходные куда пожелаешь.

Василиска вздернула носик, как тогда, когда заходила в автосалон и вошла в дом.

Глава 9

Женя заметила, что Васька молчит, да и вообще на её ребенка не похожа, какая-то слишком тихая и послушная. Василиса, как неожиданно примерная девочка, сидела за столом перед гостьей и даже локти не присутствовали на столешнице. Вежливо брала салфетку, аккуратно вытирала губы вместо майки или рукава, и также вежливо с извинениями ушла к себе в комнату.
«Может что задумала?»
Евгения в голове решала ребусы, играла в предсказателя, вернее думала о том, что могло прийти на ум ребенку, а сама продолжала общаться с «Марией». Последняя похоже тоже заметила примерное поведение Василисы, оценила:
– Прилежная у вас дочка. Взрослых не перебивает. С этикетом знакома. Очень вежлива.
 – Вы тоже заметили?!

Маргарита в свою очередь замечала всё, не только какая тихая Василиса, хотя может первое впечатление в автосалоне поведения ребенка могло быть ошибочным, но и какая задумчивая Евгения Анатольевна, и довольно простую обстановку дома. Вид с веранды выходил на задний двор, где на небольшом участке росли яблони, слива и еще несколько кустарников смородины и крыжовника. Остальное пространство участка не было засажено овощами, а было довольно ровным газоном с расставленными клумбами. Просторный дом из трех комнат, возможно мансарда тоже была обустроена под жилую комнату, но на особняк заместителя генерального директора одного из крупных автосалонов Москвы совсем не похож. В представлении простых людей, особняк должен бы был походить на, как минимум двухэтажный дворец с двумя гаражами и балконом, а участок не менее двенадцати соток, здесь стандартная шестисоточная территории, на котором пятидесятилетней постройки дом. Именно, в таком вышеописанным дворце, проживали родители Маргариты, да и у самих, детях старшей четы Соловьевых, домики не меньше, только обитать там особо не кому. Рудик в поисках себя, что-то катается по гостям, друзьям, теперь стране; Маргарита вся в делах, что дом является лишь прибежищем привести себя в порядок и выспаться.
– А это странно?
 Евгения решила оправдаться:
– Нет, нет. Василиса такая и есть. Я стараюсь воспитывать её в рамках строгости и привить манеры.

С улицы послышались звуки автомобильной сигнализации, у Маргариты задребезжал в кармане брелок с ключами.
– О, чёрт! – воскликнула Женька, осознавая, что без Василисы не обошлось.
Маргарита спокойно поднялась из-за стола, успокоила:
 – Не волнуйтесь. Что может такого произойти? Угнать эту машину сложно. В ней установлено противоугонное шоковое устройство.
– Что?

Евгения, даже работая в автосалоне, впервые слышала о каком-то там шоковом устройстве, но представив, как Ваську бьет током, вскочила и бросилась через дом к воротам с криком:
– Василиса!

Синий Инфинити с тонированными стеклами перестал мигать огнями поворотников и наступила тишина, это Рита следом за Евгенией вышла из дома и отключила сигнализацию. На воротах сидела соседская кошка и смотрела на всё сверху ошарашенными глазами.
– Вася! Ты где? – звала Женя дочку, оглядывая автомобиль и пространство вокруг него.
– Мам, ты чего?
Заспанная Василиска в летней пижаме стояла на крыльце, терла глаза, делая вид, что не понимает, что случилось.
– Так ты спала?! – с удивлением задала вопрос Загревская своему чуду, и вернулась к дому.

Маргарита, в это время прислонившись к косяку двери, стояла рядом с Василисой, любовалась напуганной Женькой.
«Всё-таки она такая красивая, когда особенно такая слабая. Дети делают женщин и сильнее, и в тоже время подчеркивают женское обаяние слабого нежного создания, что хочется защитить.»

Евгения подошла обняла ребенка, посмотрела на «Марию», спросила:
– А у вас попроще машины нет? А то я буду ещё больше волноваться за ребенка.
– Мам, да ничего там не произошло. Всего лишь яблоко упало с дерева.
– Какое яблоко?
– Зеленое, конечно.

«Значит, всё же Васькиных рук дело!»
Женя отстранила ребенка от себя, хотела уточнить про яблоко, но маленькая Василиса опередила неожиданным вопросом.
– А когда бабушка со своей шкодлой приедет?
– Вы, Мария, не подумайте ничего такого. Это она так подружек бабули называет.
Загревская заметно покрылась розовыми пятнами от стыда Васькиных словечек, хотя если за них кого и ругать, то саму бабушку, которая в свою очередь так называет друзей девчонки. Да, так и будила по утрам ребенка в школу или на выходных:
– Просыпайся принцесса, твоя шкодла стоит у ворот, все двери обоссали в ожидании.
Тут хочешь не хочешь, встанешь, похлеще будильника будет.

– Да, моя мать, не хуже моих друзей называла. А давайте, я Василису попробую уложить спать.
– Мам? Она что меня и спать будет укладывать? И из ложечки потом начнет кормить?
У Василиски снова прищурились от негодования глаза, но девчонка старалась соблюдать хорошее поведение.
– Ты её лучше спроси, откуда у няни такая тачка? Может она шпион ЦРУ.
– Вась, Вась…ты чего? Тихо, тихо!
Женя растерялась, с одной стороны няня нужна, с другой Василискины доводы и введения в сомнения. Откуда правда у нянь такая машина может быть? Может переспала с олигархом каким, воспитывая его ребенка?
– Дайте я с Василисой пообщаюсь наедине. Мы, уверяю вас, найдем общий язык.

Маргарита обняла девочку за плечи и отвела в дом. Ребенок сам отправился в свою комнату, которую иногда делил с матерью, Рита прикрыла за собой дверь.
– Василис. Ты же отличная девчонка. Мне так показалось или это так и есть?
– Вы мне не нравитесь! Зачем вы только напросились в няни.
Надув губы, девочка сидела на постели в позе лотоса, сложив руки на груди, изобразила обиженного султана.
– Ну, наверное, потому что вы мне с мамой очень понравились. И твоей маме нужна помощь.
– Вы нас даже не видели ни разу! Вы шпионка?

Маргарита понимала, что вот такой образ «Марии» девчонке не нравится и только может навредить дальнейшей ситуации, но открыться, именно сейчас Евгении, она не может и не должна.
– У меня, конечно, есть тайны, и я могу с тобой ими поделиться, но на одном условии.
Василиска внимательно посмотрела на «шпионку», убрала от груди руки, что уже имело смысл, ребенок весь во внимании.
– Если сама будешь эту тайну хранить.
– А что мне за это будет?

– Ох, ты и жучка! – рассмеялась Маргарита своим смехом, без привлечения изменений в голосе.
– Смеётесь вы классно. – улыбнулась Васька.
– Ну, так чего ты хочешь?
– Телескоп. – выдала малышка.
– Договорились. По рукам? – Маргарита протянула ладонь, и Василиска хлопнула своей маленькой ладошкой по большой сильной.
– Вы точно не обманете?
– Никогда. Только договорились слушаться, ничего не бояться, и никуда не сбегать. Поверь, я сама была такой же.

Василиска сидела молча, пыталась вспомнить знакомые нотки в голосе, но маленький мозг пока не мог изменить то, что видит, а видит он незнакомую странную некрасивую тетю Марию.
– У вас что-то с голосом? – шепотом спросила удивленная Васька, и если бы она была младше, то скорее вспомнилась бы сказка про Красную Шапочку «а почему у вас такой большой рот, бабушка?».
– Это, потому что я тебе доверяю, принцесса.
Маргарита сняла парик, и перед Васькой предстала та самая крутая тётя из автосалона с прикольным шлемаком.
– Вау!

Глаза Васьки расширились не хуже, как у той кошки, сидящей на заборе.
В дверь постучали. Маргарита снова напялила парик и приложила палец к губам. В комнату заглянула Евгения.
– Простите. Я тут подумала. Василиска, наверное, правда, не заслуживает няню. Как-нибудь справимся. Вы, езжайте домой. Вот вам за беспокойство.
В руках Загревской лежали пара сотен рублей, сама она стояла с извиняющим видом, в надежде, чтобы вечер поскорее закончился.
– О, нет! Мам. Пусть останется. Я хочу эту няню.

Либо Василиска вспомнила про обещанный ей телескоп, либо авантюрная история крутой тети на байке уже заинтересовала ребенка, она хотела продолжения, поэтому возглас был испуганным. Евгения опешила.
– Да? Ты же недавно только хотела обратного?
– Ничего такого я не говорила. Пусть останется.
– Ладно. Ладно.

Загревская вышла из комнаты дочери со странным впечатлением. Маргарита улыбнулась Василиске:
 – Ну, что? Договорились? Сейчас спать. Утром приеду и заберу тебя с собой. Поедем посмотрим город. Маме ни слова.
– Вам нравится моя мама, да?
Василиса улыбнулась в ответ, как-то груз последних неприятных мыслей улетучился сразу. Связь с этой Ритой у Василисы похоже имелась.
– Ты очень умная девочка! Спи.
Маргарита подмигнула ребенку и вышла из комнаты.

Евгения сидела на веранде, смотрела в ночное небо. Звезды устилали темное небесное пространство, но не были такими близкими к земле, как если бы она с Василиской отправились на юг к морю.
– Она сейчас уснёт. Все будет хорошо, не волнуйтесь.
Фраза «Марии» выдернула Загревскую из грез о море и отпуске.
– Я не волнуюсь. Василиса взрослая давно девочка, и хочу вам признаться, что няня ей нужна лишь потому…
– Гиперактивный ребенок. Непосредственный, нестандартное мышление, этакая пацанка.
– Да. – выдохнула Женя на продолжение своей фразы гостьей.
– Мы справимся. А денег я не возьму, я же уже говорила это по телефону.
– Но, почему?

Маргарита сделала паузу после вопроса ей Евгенией Анатольевной, хотелось бы признать, что, Женя значить стала больше, но произнесла:
– Это мне нужно. Я не из бедной семьи, как заметили по машине, и мои близкие всегда были за волонтерство. Мой младший брат только этим и занимается, правда сейчас уехал с невестой в Поволжье на фестиваль бардовской музыки.
– Какое совпадение. Вот и моя сестра внезапно тоже решила с женихом в Поволжье. Василиска осталась без присмотра. Ни бабули, ни тети, и мама на работе женилась.
– Я утром заеду за Василисой.  Мы с ней договорились. Можете ехать на работу спокойно.

Маргарита вышла в сопровождении Евгении из дома, села в машину. С облегчением сняла этот душный парик, и с улыбкой выехала с улицы. Что будет потом она не знала, всё импровизация, но одно знала точно, целыми днями притворяться «Марией» не надо, Василиса на её стороне.

Глава 10

Евгения ходила с утра по высохшему автосалону и просматривала еще какие огрехи вылезли за ночь, благодаря вчерашнему наводнению. И зачем только Салатников подписался на этот «умный дом», который мало того не использовался никогда, но еще и самый дешевый какой-то, от не самого умного производителя.
– Светочка, надеюсь ты не расстроила нашего генерального вчерашним происшествием?
– Что вы, Евгения Анатольевна! Кто же от премий отказывается. Он же нас всех премий лишит.

Светочка мило улыбнулась, бегая с блокнотиком за Загревской и Петровичем.
– О, да! Что же теперь с премиями то делать? У нас же расходы на восстановления стены. А, Петрович? Что скажешь?

Петрович сконфужено развел руками, но намек на то, что его премия может точно уйти на расходы, немного огорчили молодого охранника.
– Ладно. Что-нибудь придумаю. – вздыхала Евгения и проходила дальше по территории.

Работники из строительной фирмы Кентавр с утра занимались стеной, сняли разрушенный пластик и плитку, и сейчас в полуденное время заделывали дыру в разрушенной штукатурке.
 – А Василиса? Няня нашлась? Мне объявление снимать?
Светочка. увидев строителей, вспомнила о вчерашнем представителе из Кентавра, выискивая ту среди незнакомых в комбинезонах людей. Собственно, разговор то был о безопасности ребенка, но сейчас Светлане бы хотелось присутствия и интересной харизматичной особы на байке.
 – Я совсем забыла. Да, сними объявление. Оно совсем не работает. Вчера первая пришедшая получила доступ к сердцу моей Васьки. Надеюсь у них всё отлично.

Вот это «отлично» скорее было для собственного спокойствия. Странность дамочки не выходила из головы, неестественность вызывали и походка, и голос, и жесты, будто мадам постоянно себя контролировала «как поставить руку» или «как шаркнуть ножкой», или «как улыбнуться». Вроде на неуверенную особу женщина не смахивала. Всю ночь Женька не сомкнула глаз, если признаться в том, что не выспалась, и не потому что понедельник выдался чрезмерными событиями, а потому что Василиску приходится оставлять на какую-то «куклу». Искусственность поведения от внимания такой умной дамочки, как Евгения Анатольевна Загревская, не могло укрыться.
Что упустила? Евгения ни разу не нанимала Василисе нянь, даже когда та была младенцем, и сейчас понимала, что паспорт то и не посмотрела. Кто, что, откуда?
 – Петрович.
 – Да, Евгения Анатольевна.

Петрович пытался всевозможными способами сейчас угодить директору, только чтобы премии так и не лишили.
– Послушай. А ты мог бы по номеру машины пробить владельца?

Мужчина опустил глаза, потом покосился на Светочку, потом поднял взгляд на Евгению Анатольевну, произнес:
– Есть такая возможность. Вообще, и приложение такое имеется, говорите номер.
– Так! Синий инфинити.

Евгения не знала номер, но Василиска на что? Загревская набрала дочь по мобильному.

*****
Васька веселилась. С утра Маргарита приехала уже после того, как мать смылась на работу. «Они» кажется созванивались по телефону, Василиса всё слышала, когда мать выходила из дома.
 – Мария, я уехала в офис. Василиса еще спит, но вы не задерживайтесь. Уже едете? Хорошо! В мультиварке овсянка готова, проследите чтобы позавтракала. До вечера.

Василиска вскочила, запрыгала на кровати, раскидывая мягких игрушечных собак по комнате. Она почему-то была уверена, что у неё полная свобода, а тетя со шлемаком «своя в доску». В чем-то и не ошиблась. Ритка разминулась с Евгенией в какие-то десять минут. В сторону города стояла пробка, со МКАДа было съехать проще, поэтому планы появились спонтанно, отвезти Василису совсем не в Москву. Ворота не заперты, дом тоже, Маргарита вошла в знакомую комнату и получила собакой прямо в лоб.
– Ах, ты, рыжая! – воскликнула девушка и в отместку собака полетела в прыгающую девчонку.
– Я не рыжая! – смеялась Васька и стала перекидываться игрушками, приняв игру, которую сама затеяла.

Парик слетел с головы Ритки, в платье оказалось жарче, чем ожидалось, и выдохнув последний раз поймав коричневого пса, сказала:
 – Всё, хватит! Быстро мыться, и поехали. Опаздываем.
– Куда?
Василиска с влажными от пота темными волосами стояла на кровати, недоуменно смотрела на «няню».
– Если овсянку мамину съешь, сразу скажу. Нет, пока не доедем не узнаешь.
– Не фига себе.

Василиска спрыгнула с кровати и рванула в ванну. Через пять минут уже в шортах и голубой майке сидела, правда лохматая, за столом и уплетала кашу. Рита, за это время, как раз выложила овсянку в тарелку.
– А чего вы взрослые всё усложняете?
Неожиданный вопрос отвлек Маргариту от планов на день. Она уже и в компании предупредила, что поедет по объектам и в офис сегодня, пожалуй, не заглянет. Можно, конечно, было взять отпуск, но поставленная себе цель, добиться расположения госпожи мамы Василисы, предполагал, что отпуск они провести должны потом вместе.
 – Что конкретно?

Соловьева посмотрела на совсем не глупого ребенка, подошла сзади, собрала той волосы в хвост, закрепив розовой резинкой, которая лежала на холодильнике.
 – Ну, вот это вот всё! Маскарад этот. – Василиска сняла со спинки стула парик и напялила на себя, волосы попали на щеки и в рот. Кривясь, сделав смешную мордочку ёжика, отплевывая волосы, попавшие в рот, рассмешила Ритку.
Соловьева присела на корточки возле девчонки, развернула к себе и пальчиками убрала искусственные волосы с лица ребенка.
 – Чем взрослее, тем больше тараканов в голове, особенно у женщин.
– Согласна! Целая семья плодится.
– Да, прикинь. И особенно женщинам всё мало. Мужик пришел, пиво в зубы, на диван и футбол. Женщины хотят романтики, ухаживания, каких-то сказок, иногда игр. Просто так не подойти и не сказать: «Привет, давай любить друг друга!»
– Да, жизнь сложная штука! Это тебе не в песочнице лопаткой по башке, то вожусь, то не вожусь!

Василиска поддерживала разговор очень серьезно, что Маргарите было еще увлекательнее слышать рассуждение младшей Загревской, она уже восхищена была разумностью ребенка. Полное понимание, выбор на Евгению сделан правильно, никаких сомнений теперь. Хотя сомнений и не было, было желание, то самое, что давно не ощущалось ни к одному человеку, ни к мужчине, ни к женщине, та некая нить, соединяющая души.
– Мм...! А, ты меня на мотоцикле покатаешь?
– Конечно! Только не сегодня. Сегодня у нас по расписанию ранчо, потом шопинг, потом будем импровизировать.
– Ранчо? Это где лошади? Круто!

Василиска схватила ключи со стола от дома и ворот, надела кепку.
– Я готова.

*****
Звонок матери застал на заправочной станции.
– Василис. Вы где?
– О, мам! Мы сейчас на ранчо подъезжаем. Няня хочет познакомить меня со своей лошадью. Да, у неё своя лошадь имеется, представляешь!
Восхищенный голос Василиски радовал, значит всё действительно отлично, иного быть не должно.
– Ладно. Главное на связи будь и, если что, звони. Как она тебе?
– Кто? Лошадь? Я еще не видела её.
– Я про Марию.
– А…Мария!

Василиска вспомнила, что тетя Рита для мамы так и осталась просто Мария.
«Все-таки любят взрослые усложнять себе жизнь! Ну, хорошо. Поиграем в их взрослую игру.»
– Да хорошо! Она классная. И ты ей нравишься!
– Что значит нравлюсь?
– Нравишься, как мама. – добавила Васька.
– Как мама, значит!
Евгения сделала паузу и задала важный вопрос, ради которого звонила:
– Дочь, а ты не могла бы поиграть для меня в шпиона.
– Это как?
– Сфотографируй мне номер машины. А то, если вы пропадете, то хоть по номеру автомобиля найти вас.
– Ой, мам! Запросто. Сейчас.

Ритка покупала бутылку воды и печенья в магазине автозаправки, когда малышка выскочила из салона и щелкнула камерой телефона, сняла номер машины.

*****
Через минуту от дочери пришло сообщение в ватссап с фотографией номера синего инфинити. Загревская показала Петровичу.
– Я перепишу. – Светочка быстро черканула цифры и буквы в блокнот, затем оторвав листок передала молодому охраннику.
– Сделаем, Евгения Анатольевна!
– Если возможно, Петрович, не тяни. Прямо сейчас займись.

Петрович кивнул и удалился к себе на пост.

– Светочка, а мне чаю, пожалуйста! Зеленого. Я у себя буду.
– Хорошо, Евгения Анатольевна.

Светлана тоже исчезла со взора начальницы. Женька прошла по коридору в свой кабинет с мыслями о «няне».
«Ранчо, значит? Лошадь своя? Нравлюсь, как мама? Хорошо начинает!»

Глава 11

Петрович вошел в приемную, будто выполнил миссию масштабного характера, с серьезным видом и ровной осанкой.
– Петрович, ты не отразим! – сладким голоском пропела Светочка, глядя на молодого начальника службы безопасности.
– У себя? – серьезным голосом выдавил Петрович поправляя галстук.
– Да, Евгения Анатольевна в кабинете.
 
Мужчина подошел к двери и стукнул пару раз, продолжая изображать «миротворческого посла».
– В античной мантии ты смотрелся более решительно.
Светочкин сарказм со смешком возымел действие и Петрович открыл дверь кабинета Загревской не дожидаясь приглашения.

Евгения Анатольевна сидела в наушниках, просматривала присланные видеоролики для рекламы на телевидении. Заметила входящего Петровича, сняла наушники.
– Я тут стучал. Вы не ответили, Евгения Анатольевна.
– Да, успокойся уже. Про премии я пошутила.
– В смысле пошутили? Премий не будет? – осанка Петровича превратилась в гороховый стручок, голос стал более расслабленным.
– Премии обещал Андрей Андреевич. Моя задача сэкономить на рекламе, закрыть дыры. Сейчас прислали летние скидки на размещение. Не волнуйся, бюджет не пострадает. Что там у тебя?
– Вот! Как вы просили.

Мужчина протянул бумажку с координатами владельца синего инфинити.
– Даже телефон на кого оформлен имеется.
– Я вижу. Иди. Спасибо. Хотя нет, подожди.

Женька хотела отпустить начальника службы безопасности, но в последний момент остановила.
– Найди-ка мне кассету с видеонаблюдением работы нашего «умного дома».
 – Есть такая. Да.
Петрович покраснел, вспомнив своё участие в той авантюрной ситуации.
– Вот. Найди мне её. Я посмотрю, может предложу нашим производителям этого «заумного», приобрести кадры для своего видеоролика. Реклама правит миром. Я же ничего плохого не предлагаю. А тут уже готовые материалы. Пусть раскошелятся. Будет чем ремонт покрыть. Убьем двух зайцев, Петрович!
– А все еще спорили, в кого Василиса креативная! В Вас, Евгения Анатольевна.

Петрович исчез за дверью, чуть не сшиб Светочку, что копошилась у зеркала, в припрыжку ускакал к себе.
– Как люди меняются! Боже мой! – вздохнула девушка и закатила глаза, поправляя лиф почти прозрачной розовой кофточки. В ожидании повтора вчерашнего «дождичка» она решила сегодня надеть прозрачную блузку, вспоминая как с восхищением все смотрели на её непосредственную начальницу в мокром облегающем платье.

В отличии от Светочки, Загревская, наоборот, прибыла сегодня в светлой из плотной ткани юбке и синей летней рубашке, которая точно не подведет, даже если кто специально выльет на начальницу ведро воды.
Евгения посмотрела на корявый почерк охранника.
«Соловьева, значит. Маргарита Васильевна.»
Нажала на аппарате кнопку вызова секретаря, подняла трубку:
– Светочка! А, вчера наша гостья, Соловьева Маргарита Васильевна, тебя ни о чем не спрашивала?
– Не помню. Хотя, говорила мне насчет того, что ремонт может быть опасен для Василисы. Но, у вас же няня. Не о чем волноваться. Все отлично сложилось.
– Ну, да. Отлично сложилось.

Евгения положила трубку. В голове созрел план.
«Игра в няню значит? Еще посмотрим, кто из нас кукла.»

Василиса с Маргаритой обедали на ранчо. Покатавшись вдоволь на лошадях и приняв освежающий душ, Васька была счастлива. Единственное, кто ей мог надоесть, это назойливые мухи, которые наглели на глазах. Так и заявила девчонка, чуть не прилипившись к одному из висящих мухоловочных клейких лент, тех, что мухи почему-то облетали стороной.
– Блин, чуть не приписюлилась вместо мухи. А мухи какие-то умные пошли! Они что, прогнали, что это для них повесили? Хоть бы одна на ленту села.

Ритка усмехнулась на слова ребенка.
«Всё-таки Василиска очень умная девчонка! Может все дети такие сейчас? Двадцать первый век, как никак!»
– Твой хлеб с огурцом вкуснее, однозначно.

К столу подошла девушка с кувшином молока.
– У нас тут коза и семеро козлят. Молоко только надоили, ребенок будет молоко?

Василиска, уже привычно сморщив лицо «ёжиком» выразилась:
– Бабушка говорит, молоко и огурец может вызвать жидкий стул. И я не ребенок!
– Нет, так нет. Козлятам больше достанется.
– А их прямо семеро? Как в сказке? Можно посмотреть?

Василиска вскочила со скамейки и выскочила из открытого светлого кафе ранчо. Телефон зазвонил. На проводе Любочка, помощница Игоря Геннадьевича Соловьева.
– Маргарита Васильевна. Тут у нас небольшая проблема с Премьерой.
– А что с ней?
– Ну, заказчики решили вместо этой плитки положить другую. Требуют образцы, и чтобы вы сами лично прибыли к госпоже Загревской. Сказала срочно, и только вас хочет видеть.
– Ты сообщила, что я на объектах сегодня?
– Да. Конечно. Сказала, что если сегодня заехать не сможете, то в первой половине завтра у них будете.
– Хорошо. Спасибо, Любовь.

Маргарита положила трубку.
«Как быть с Василисой? Нет, Загревская, никак не должна волноваться по поводу объекта. Зачем тогда все было это устраивать? Нужны помощники. Кто?»
Тут пришло сообщение от мамы: «Доча, Риточка! Он уже и кольцо этой Крис купил. Они фотку прислали. Она точно беременная! Я в шоке!»
А вот и помощница! Кто так отлично с Василиской сходит в музей Космонавтики и выберет телескоп? Мама!

*****
Евгения Анатольевна довольная собой вышла из автосалона. Что, что! А обед по расписанию. После обеда встреча с менеджером от производителей этой электронной системы «умный дом». Пришлось немного надавить, но компромисс нашелся, и сейчас заберут кусочки кадров, заплатят за ущерб, и еще предложили новое оборудование бесплатно, пусть и в качестве испытания поставить. Что же, это еще одна отличная сделка, а есть и другая.
Игра в «куклу». Помощница из «Кентавра» позвонила и сказала, что Соловьева лично найдет время приехать. Когда бы это не случилось, вот тут-то ей и придется открыться. Или куда она денет Василису? Дочка скорее всего будет ожидать в машине, а Женя решит проводить Соловьеву, и раз… той придется признать проигрыш, открыть все карты.

Глава 12

Василиса почти засыпала в машине от бурного денечка, и не столько лошадки умотали, сколько путешествие по крупному торговому центру.
– Ты не спи. Домой приедем, помоешься и ляжешь. Поверь, придет Оле Лукойе и подарит тебе прекрасный сон.
– Ага. Это же гном. Он не существует.
Васька довольная смотрела в окно, где показалась знакомая лесополоса. Сегодня однозначно один из самых лучших дней в её жизни, никакие друзья не нужны.
– Не правда. Гномы существуют. Особенно сказочные. Про семерых с Белоснежкой не уверена, а Оле Лукойе есть. Мы в детстве даже вызывали гномиков.

Маргарита ловко развернула по кольцу трассы и въехала в поселок.
– Интересно. И это как? Давай попробуем?
– Надо вспомнить. Кстати. Завтра с утра приеду на байке. Маме только не говори. Поедем к одной волшебной бабушке.
– Чем это она волшебная?

Ритка посмотрела в зеркало на ребенка, улыбнулась. Её нравилось с каким огоньком в глазах Василиса предвкушает завтра.
– Ну, тем, что она много знает о космонавтах. Только мне нужно, чтобы ты за ней присмотрела.
– Она что, потеряется?
– Да, вполне может. Она как маленькая. – рассмеялась Маргарита.
– Не волнуйся. У меня не потеряется.
– Поэтому и доверяю тебе свою маму.

Василиска покосилась на Ритку, воскликнула.
– Так это твоя мама?! Круто!

Машина остановилась у ворот. В доме еще было темно, Загревская не вернулась, но Рита достала парик и платье. Василиса наблюдала за преображением женщины.
– Я бы тоже хотела так. Переодеваться. Чтобы не узнавал никто.
– Завтра поиграем с тобой в переодевание. А сейчас. Выпрыгивай. Пойдем маме ужин приготовим.

Васька открыла дверку машины и вылезла с пакетами из салона. Да. Маргарита провела прекрасный шопинг для девчонки и приобрела отличный детский костюм наездника, а также темные штаны и ветровку для байка, а еще специальные ремни безопасности для крепления на нём же для Василисы. Евгения Анатольевна совсем не должна знать об этом, и тем более волноваться за безопасность ребенка, о чём младшая Соловьева и позаботилась.
С утра нужно Василиску отвезти к матери, отправить их в музей, рвануть в Премьеру, и никаким образом не показать, что Маргарита и няня Мария одно лицо, а как это всё сделать быстро, если не на мотоцикле? К тому же, синий инфинити не такая популярная автомашина даже в столице, чтобы подряд светиться перед глазами Загревской.

*****
Евгения Анатольевна возвращалась на такси. Всё из-за Петровича. Проводив менеджера «умного дома», который с радостью забрал копию кассеты с кадрами дождичка в автосалоне, за деньги конечно. В восторге от удачных кадров и происшедшего события, что за деятельность компании установщика и производителя ни разу не случалось, приходилось демонстрировать компьютерные заставки, раскошелились на целых пять тысяч. Бонусом установив новое «ноу-хау», которое должно не просто полить дождичком, но и потом запустить ветросушительный режим. Никто не представлял, что оно может в итоге принести, но Евгения Анатольевна надеялась, что до этого не дойдет, а Петрович с бабой Валей, что это не вихрь похлеще пылесосного отсоса.
Смычко, правда, пытался вставить словечко за «А, давайте проверим, вдруг не исправно!», но все на него зашукали, и его идея не была приведена в жизнь. Менеджер спокойно вздохнул, обменялись рукопожатиями, и проводили «мальчика» со спокойной счастливой душой из автосалона «Премьера».
Петрович по такому случаю заглянув к Евгении Анатольевны, сказал:
– Обмыть бы надо сделку и новое «ноу-хау». Дрон Дроныч всегда так велит, иначе примета плохая.
– Ты реально сейчас? Мы же на работе.
– Работа не волк, в лес не убежит. У меня там ребята на стрёме. Камеры самые лучшие. Да, кому мы сейчас нужны? Ну, что, Евгения Анатольевна? В баре у генерального винцо есть, и виски.
– И откуда ты всё это знаешь, Петрович? Следишь в камеры?

Женька с недоверием посмотрела на молодого начальника службы безопасности. Петрович смутился, покраснел, ответил:
– Обижаете! Разве можно? Думаете он один обмывает? Знаете, чем алкоголик от пьяницы отличается?
– Не знаю. Я за рулём. пью лишь по праздникам.

Петрович хмыкнул, поправил галстук.
– Алкаш пьет один, а пьянице компания нужна. А чего сегодня не праздник? Жизнь же налаживается, всё складывается удачно. Даже Василиске няня нашлась.
– Ну, во-первых, Салатников не пьяница и не алкоголик. А, во-вторых…

Евгения сделала паузу, вспомнив о няне, а что если она сейчас выпьет и поедет домой на такси, то как пить дать, этой Соловьевой Маргарите Васильевне усложнит задачу завтра с утра, если сейчас сама домой задержится. Откажется няня от Васьки, или признается, что не справляется с двойной ролью в игре. Зачем только Соловьева влезла в эту игру? А так, ничего девочка, есть стержень, сильная личность. Женя поймала себя на мысли, что думает о Соловьевой не меньше, чем о Василисе, и не то, чтобы это её беспокоило, но в азарт разоблачить уже вошла.
– А, во-вторых, ты прав! Неси вино. Виски тоже можно по сто грамм.

В течении часа Петрович с Загревской обсуждали свадьбу генерального директора, хохотали над проделками Василисы, вспоминая и старые моменты; только когда няня позвонила и сообщила, что Василиса спит, Женька опомнилась ехать домой. Язык заплетался, но она этого сама не замечала:
– Щас, да! Я поеду домой. Вы хотите уехать?

Маргарита замечала всё. Взяв полный контроль над ситуацией, слабый, даже расслабленный голос Евгении, естественно по нему определить шкалу трезвости было невозможно, соображает «уже хорошо», но теперь решила дождаться мамочку домой.
– Я вас дождусь. Ключи от машины привезите.
– Они у меня всегда с собой. А зачем вам ключи от моей машины?

Загревская икнула, посмотрела на Петровича:
– Зачем кому-то понадобились ключи от моей машины, Петрович?

Рита всё слышала. Значит Загревская с этим Петровичем, она его помнила, прикольный такой милый мужичок, шлялся в мантии и тапочках вчера.
 – Евгения Анатольевна! Вы на работе?

Загревская опять икнула и с удивлением:
– Конечно на работе! Где же мне еще быть?
– Я вызываю вам такси.

Маргарита отключилась и набрала своё знакомое, чем часто пользуются в её компании.

Вот, Женька ехала в такси. Голова начинала болеть и, кажется смесь виски с вином должны бы дать расслабление всех органов и чувств, а наоборот вызывало тревожность. Честно, алкоголь начинал действовать на другой фазе наркоза, и мозг прояснялся, что, вспоминая поведение и разговор по телефону с Маргаритой Васильевной, стало стыдно.
Такси остановилось возле дома, проехав вперед синего инфинити, Женька начала рыться в сумочке. Да, ключи были на месте, а кошелька не оказалось.
– Безнал тоже принимаем. – сказал водитель, терпеливо дожидался, когда с ним расплатятся.

К воротам подошла Маргарита, прислонилась в ожидании пьяной Загревской. Женя увидела «Марию», открыла дверцу и попросила:
 – Простите, я кажется кошелек бросила в бардачок в машине сегодня после обеда. Привычка, если кофе беру в автокафе. Могли бы вы расплатиться за меня? Я вам завтра отдам деньги.

Рита подошла, подала руку Евгении.
– Выходите. Идите мойтесь. Ключи можно, от вашего авто?
– Зачем?
– Я пригоню вашу карету.

Евгения отдала полный комплект ключей Рите, вышла из салона автомобиля. Соловьева села рядом с водителем.
– Я вам заплачу за женщину, а меня доставьте туда, откуда вы забрали мадемуазель.

Таксист завел машину и поехал по улице. Разворачивая на выезде из поселка, покосился на девушку, сидящую рядом. Маргарита сняла парик и устало прикрыла веки. На сон ей сегодня останется мало времени, сама влезла в эту игру, но она понимала, всё что происходит сейчас, даже «на руку». Женщины любят поступки, а не разговоры. Это мужчины придумали, что женщины любят ушами, в оправдание своего нежелания действовать.

Глава 13

Василиска сама отстегнула ремень безопасности, спрыгнула с сиденья байка на асфальтовую дорожку возле огромного желтого дома с зеленой черепичной крышей.
– Вау! – снимая шлем воскликнула и взглянула наверх, где крутился флюгер в виде петушка.
– Не устала? – поинтересовалась Рита. Беспокойство за ребёнка, всё-таки мотоцикл, а не заднее комфортное сидение инфинити, оставалось с самого начала как пришла в голову идея сесть с утра на байк.
Васька замотала головой.
– Неа… А, это твой дом?
– Почти. Тут живет моя мама.

Маргарита поставила на подножку свой транспорт, и по дорожке, снимая кожаный жилет оставаясь в клетчатой рубашке, прошла в беседку рядом со входом в дом. Опустилась за стеклянный столик в плетеное кресло. Василиска подошла к огромным качелям с широким сиденьем в виде скамьи, забралась, положила рядом шлем, стала раскатываться.
Из дома вышла Нина Васильевна, она еще со второго этажа видела приближение транспорта дочери. Подошла к Маргарите, села напротив, в такое же ивовое кресло.
– Риточка, ты не предупредила про то, что будешь не одна. Откуда ребенок?
– Мне нужна твоя помощь. На три часа примерно. Проведешь с Василисой? В музей Космонавтики сходите. Она тащится по космосу и звездам. О телескопе мечтает.

Нина Васильевна с удивлением посмотрела на дочь.
– А кто она?
– Женюсь мам! Ты же хотела внуков?
– Ты тоже женишься? – Нина Васильевна положила руку на запястье своей правой руки пальцами левой.
Ритка это заметила, сказала:
– Ой, Нина Васильевна! Твоей дочери тридцать восемь. Сыну тридцать. А ты, никак привыкнуть не можешь, что дети выросли. Всё нормально с твоим пульсом.
– Ты берешь мужчину с ребенком?
– У Василиски есть мама. Я женюсь, а не выхожу замуж. Твой муж взял тебя с ребенком. Мне тогда было восемь. Это нормально.

Нина Васильевна сложила руки в замок, пытаясь что-то сказать в свою защиту, найти аргументы, пропустив мимо разницу «замуж» и «женюсь».
– Я же не виновата, что твой отец…
– Космонавт. Я уже сто раз слышала. Вот про космонавтов Василиске легенды и расскажи. Она с удовольствием послушает.

К женщинам подошла Васька, накатавшись на качелях. Сразу к Нине Васильевне, протянула ладошку поздороваться.
– Привет! Я Василиса Загревская.
– Привет. А я, Нина Васильевна.

Ребенок махнула ручкой, выдала:
– Ба! Короче, вести себя хорошо. Далеко от меня не уходить. Я обещала за тобой присмотреть. Свое слово я держу. – сделала паузу, добавила. – В основном.

Нина Васильевна перевела взгляд на дочь, Маргарита улыбалась.
– Да, мамочка! Василиса за тобой присмотрит. Она мне пообещала. Можешь вызвать водителя. Сходите в музей. Я сама вас потом на машине заберу.

Маргарита встала с кресла и подмигнула Василиске. С уверенностью, что разберутся без неё, та и другая справятся с задачей, подошла к байку, вытащила пакет с платьем Васьки, кинула, будто мячик, последней.
– Василис. Переодевайся. Игра в переодевание, помнишь? Я на работу. Туда и обратно.

Малышка поймала брошенный ей пакет и с довольной физиономией помахала рукой. День начался новыми событиями, это ребенка радовало.

*****
Евгения Анатольевна мучилась головной болью. Приняв уже не одну таблетку обезболивающего, она сидела, откинувшись в своем кресле директора с мокрой тряпкой на лбу. Если бы не звонок из Кентавра, откуда позвонили в восемь утра, практически подняв с постели, и сообщили, что Соловьева Маргарита будет к десяти плюс минус, то скорее бы Женька провела полдня дома, устроив себе райское утро. Ну, как райское? С головной болью, оно, конечно, райским бы не было, но спала бы и спала, и «хрен» с этим будильником, который собственно не прозвонил.
Будильник в половине восьмого не прозвонил, да! Этот факт случился, потому что Евгения вечером прибыв на такси, свалилась на диван в большой комнате и не завела несчастные часы, погрузилась в те самые сны Оле Лукойе. Кому сказать «спасибо» за утренний звонок с Кентавра? Себе и сказать. Это же она, Загревская Евгения Анатольевна, вчера требовала прибыть лично Соловьеву с этими дурацкими образцами плиток.

С одной стороны, Женька «ой, боже, зачем мне заморачиваться новой плиткой, голова и без того взорвется сейчас», с другой, интерес к тому, что вот сейчас разоблачит Соловьеву с игрой в няню, заводил. Надо ли это? Да, в больной голове Женьки и такой вопрос возник. Вроде с Василиской всё в порядке, работе автосалона цунами очередное не грозит, но вот засела теперь в мозгу «ногу на ногу с улыбкой» яркая Маргарита Соловьева, и это бесило. Реально хотелось выкинуть из головы, но не помог даже алкоголь, а теперь и пару таблеток аспирина, и еще какой-то обезболивающей дряни, которой напичкали Светочка и Петрович.
Смычко со своей братией менеджеров по продажам советы давали, что нужно под холодный душ, и может закурить, чтобы «ноу-хау» включилось автоматом. Баба Валя откуда-то притащила рассол, может у себя там в хозяйственном «кабинете» соленья держит?
–  Петрович! Ну, почему? Почему у тебя ничего не болит и ты, как огурчик, а я…как выжатый лимон, чья голова застряла в чесночнице?
– Пить не умеете, Евгения Анатольевна. Надо учиться.
– Предлагаешь чаще пить?
– Предлагаю не смешивать виски с вином. Вы вчера чего-то оторвались, будто кому насолить захотели, а не обмыли радостно сделку.

В этом Петрович оказался прав. Женя помнила, что после первого фужера вина, она вошла в азарт, предвкушая встречу с госпожой Соловьевой вот этим утром. Кто же знал, что утро будет таким «добрым».
Позвонив с утра няне Марии, выезжая со двора, где ночью припарковали виртуозно её красный шевроле, убедилась, что няня едет, а значит Василиска до обеда не одна. Собственно, Евгения понимала, что Василиса и одна бы побыла до обеда, большая девочка, но ей то было нужно, чтобы Соловьева смогла совместить и приехать в автосалон на встречу с ребенком, иначе никакого разоблачения не выйдет.

– Евгения Анатольевна!
В кабинет заглянула Светочка, сочувственно посмотрела на несчастное бледное лицо шефини и шепотом, не разбудить еще больше молоточков, стучащих по вискам начальницы:
– Там из Кентавра.
Евгения убрала влажное полотенце с головы, глянула в зеркальце, махнула рукой, что могло означать «зови», говорить с этой болью тоже оказалось сложно.
Светочка кивнула и исчезла.

*****
Маргарита стояла в приемной со своим красивым «пикачуским» шлемом в одной руке и журналом с образцами плитки в другой. Светочка, уже привычная своим шелковым растянутым голосом и движениями, появилась из кабинета Загревской. Не переключившись с шепота:
– Заходите, Маргарита Васильевна. Только говорите тише, у неё болит голова с утра. Уже три таблетки приняла.

Ритка улыбнулась уголком рта, как обычно получается, когда не смешно, но инфантильность всё же не грустно.
«Надо думать! Жара, в Москве под сорок, а Евгения умудрилась нажраться алкоголем. По глазам видно, что не пьет. Зачем было нужно?»
– Хорошо. – прошептала Соловьева помощнице Загревской и вошла в кабинет.

Глава 14

Маргарита сидела ногу на ногу, тот в точь как устроилась в голове Евгении, правда руки при этом лежали свободно и уверено на директорском столе. Соловьева пальчиками правой руки медленно перебирала, легко стуча по полироли цвета молочного шоколада, умудряясь не издавать ни звука. В мозгах Загревской эти пальчики, вернее мягкое их движение туманило сознание, что сравнимо с гипнозом, случившимся от маятника. Женька даже на какой-то миг забыла, зачем звала госпожу Соловьеву, и «госпожу» как казалось теперь во всех смыслах, что в прямом, что в косвенном, что в параллельном. Чем они эти прямые и параллельные отличались самой определить Загревской на данный момент оказалось сложно, тихий низкий голос Маргариты был в шепоте настолько сексуальным, что Светочкина игра в «секси» проигрывала десять к единице.
Наконец, выцапав себя из транса, в который ввела Соловьева, выйдя из «зоны комфорта», Евгения прошептала в ответ:
– А вы, почему так разговариваете?

Маргарита подняла брови вверх от удивления и остановила движение пальчиков.
– Как так, Евгения Анатольевна?

Как хотелось Жене сейчас попросить, чтобы без этого официального, что можно просто «Женя» или хотя бы «Евгения» без отчества, но тут вспомнила о дочери и «няне Марии».
 – Вы так тихо говорите, будто флиртуете со мной.

Соловьева улыбнулась и облокотившись на спинку кресла сложила руки на груди, сказала на этот раз не в полголоса.
– Ваша помощница попросила говорить с вами на низких тонах, дабы уберечь от сильных децибел, влияющих на ваше состояние.

Женя расширила, как в тот раз, и без того огромные черные глаза.
– А что с моим состоянием?
– Вы сама прелесть. Головные боли часто? Или ночью спалось плохо?

Маргарита, конечно знала, как спалось Загревской. Соблазнительно открыв белые бедра, юбка у платья служила, хотя нет, ничем она не смогла послужить, и даже не заменила простынь, а провокационно задралась ближе к трусикам. Голубые, слишком низкие по талии, больше похожими на бикини, с оригинальной эмблемой в форме лилии на округлом изгибе подвздошной кости, но это было утаено от взгляда Риты. Зато от взора не ускользнула грудь, и опять без лифчика, что возникло желание пальчиком дотронуться и провести по соскам, Соловьева оставила ключи на столе в комнате спящей царевны и вышла. Спалось королеве Евгении Загревской просто прекрасно. О таком сне Маргарите, которой еще приходилась впереди дорога до своего дома, душ и будильник, готовый зазвонить через четыре часа, оставалось лишь мечтать.
– Спала хорошо, за комплимент спасибо! Так, давайте перейдем к делу. Я собиралась поменять плитку, чтобы без ожидания заказа. Существуют готовые, приблизительно похожие с той, что была?
– Хорошо. Если готовы, давайте перейдем к делу.

Соловьева посмотрела на свои наручные, мужского дизайна часы, и открыла альбом с образцами, пролистала, остановилась на определенной странице.
– Такие в наличие точно имеются, наши дизайнеры недавно получили партию для отделки одного салона.
– Автосалона?
– Нет. Не переживайте. С конкурентами вы не будете одинаковыми. Салон красоты VIP класса.

Маргарита перевернула еще пару страниц, при этом не отрывая взгляд от Евгении Анатольевны.
– Можно еще эту использовать. Она не слишком вызывающая, в мотосалоне на Мира такая при входе.

Женя отрешенно посмотрела на Соловьеву, мотоциклетный шлем которой лежал на том кожаном диване, где позавчера в него играла Васька.
– Ну, что выбираете? Что скажете? – поинтересовалась Рита.
– Извините. Я должна позвонить.

Женька набрала свою дочь на мобильный.  Маленькая Загревская ответила быстро и с громкими восторженными нотками в голосе, что даже слышно на расстоянии.
– Ой, мамочка! Тут так интересно. Мы в музее космонавтики. А еще мне рассказали об астронавтах. У няни оказывается папа космонавт.
– То есть, ты ведешь себя хорошо!
– Я ответственный ребенок, ма! Ты чего такого плохого мнения обо мне?
Василиска рассмеялась.
– Ладно, извини. Отдыхай, детка. Няне привет передавай.

Загревская положила трубку.
«Значит Васька с Марией? Почему машина няни зарегистрирована на этой дамочке? Сёстры?»
– Маргарита Васильевна, у вас есть сестра?
Рита улыбнулась.
– Только брат. Это имеет отношение к делу?

Голова у Евгении начала проходить, зато вместо желания разоблачения и ощущения победы, появилось смущение.
– Извините!
– Что вы все время извиняетесь? Первое наше знакомство произошло по телефону, помните? И оно было весьма впечатлительно решительным с вашей стороны. Что за этот период могло произойти?
Евгения покраснела.
– Так что мы выбираем? Какую плитку?
– Оставьте всё как есть. Подождем нашу, которую заказали изначально.

Маргарита закрыла альбом, вновь посмотрела на часы, поднялась с кресла.
– Я тогда поеду с вашего позволения?
– Да. Спасибо. Еще раз прошу прощения. Я провожу.

Женька поднялась следом. Женщины вышли из кабинета и, под томленный взгляд от скуки и от жары Светочки, прошли по коридору в зал салона, оттуда к выходу. Евгения смотрела через синюю тонировку стекла панорамных непробиваемых окон, как красивая с мужским характером и станом женщина уверено выехала с территории парковки.
«Что можно еще придумать? Неужели я ошиблась и это две разные женщины? А может машину украли? Какой ужас? И я еще доверила свою дочь угонщице автомобиля? Да нет, машина бы числилась в угоне и её давно бы вычислили!»

*****
Василиса с Ниной Васильевной ожидали Маргариту в кафе. Мелкая уплетала мороженое из трех разноцветных шариков. Старшая Соловьева довольная попивала клубничный мохито. Обед, собственно, прошел успешно, что радовало Нину Васильевну. Кто кого опекал и за кем присматривал, сказать было нельзя, но каждая из них двоих думала, что она.
– Васечка, малышка, ты в туалет не хочешь?
– Ба, я нет, а ты хочешь в туалет?
Василиска подозрительно посмотрела на новоиспеченную свою бабушку. Последняя помялась, но ответила:
– Я бы не против еще раз умыть руки.
– Ладно. Только туда и обратно. Никуда, чтобы не сворачивала.
– Ты точно не пойдешь со мной?
– И что я там не видела? Очередь, как за колбасой?

Старшая Соловьева поднялась.
– Только не уходи никуда, пожалуйста, Васечка!
– Рите я обещала за тобой присмотреть. Мимо меня не пройдешь.

Маргарита вошла в кафе в тот момент, когда Василиса осталась за столиком одна.
– Привет, крошка. Ну-как бабушка Нина себя ведет? Где она?
Василиска обрадовалась Рите, протянула ложечку фисташкового зеленого мороженного, та проглотила.
– Мм, вкусно! Я маленькая тоже обожала его.
– Ба, ведет себя отлично. Слушается. В туалет пописать ушла. Будешь?

Василиска снова в ложечку набрала мороженного и протянула своей «няне».
– Справляешься, умница ты моя.
– Я пока только мамина! – Васька сморщила носик и снова стала похожа на любопытного «ёжика».
– Мамина так мамина. Телескоп поедем выбирать?

Глаза ребенка заблестели, и сейчас широкие от удивления стали больше походить на Женькины.
– Правда?
Маргарита кивнула. Василиска открыла в телефоне папку галереи, показала фотку из музея.
– Смотри какие фотографии я сделала в музее.

Соловьева взяла телефон, начала пролистывать шедевры маленького фотокорреспондента. Одна. Вторая. Следующая. Около десяти не очень качественных детских фотографий из музея. Вот и Нина Васильевна рядом с ракетой-памятником в парке. Номер автомобиля любимого синего инфинити.
– О, это, я для мамы делала фотографию вчера.
– Для мамы?
Маргарита передала телефон ребенку.
– Она вчера попросила, когда на ранчо ездили с тобой. Сказала, что по машине нас найдет, если будет волноваться и мы пропадем.

В зале кафе появилась со стороны санитарной комнаты Нина Васильевна. Василиска помахала «ба» ручкой.
– Риточка, мы с Васечкой уже поели. Она такая замечательная девочка. Тебя маленькую напоминает. И такая послушная.

Фраза матери о послушности Василисы вывела от мыслей о крайней увиденной фотографии в телефоне мелкой.
«Евгения могла запросто узнать по номеру хозяина автомобиля. Может, именно поэтому она при ней сегодня позвонила Василисе? Спросила про сестру. Что теперь делать? Продолжать игру, кто первый раскроет свои карты? Надо быть более осторожной теперь.»
– Рит, Ба сказала, что ты на нас с мамой женишься!

У Маргариты зазвонил мобильный. Евгения Анатольевна Загревская собственной персоной.
– Мария, а вы не могли бы с Василисой побыть сегодня подольше?

Ритка встала и вышла из-за стола к выходу из кафе. Мама не должна знать об играх и услышать изменение голоса для общения с мамой Василисы.
– Вы задержитесь снова?
– Я вечером буду, но у меня сегодня рандеву. Вы сможете задержаться на ночь, на полночи хотя бы? Завтра могу дать вам выходной до обеда. Я оплачу сверхурочные часы.
– Рандеву? Это так теперь свидание называется?

Странная ревность появилась в сознании Маргариты. Она злилась, но конечно же останется с Василисой, и не помешало бы присмотреть за этой инфантильной мамочкой.
– Так вы сможете?
– Конечно.

Загревская отключилась.
«Что это было? Может очередная проверка, как сегодня? Игра продолжается? Что же, госпожа Загревская, посмотрим, что вы натворите вечером. Рандеву, чёрт возьми.».
Маргарита вернулась к столику серьезная.
– Дочь, что случилось?

Нина Васильевна в надежде, что её прогулка с Васечкой продлится теперь дольше, а Маргарите нужно на какой-либо срочный объект, в голосе не скрывала эмоций. Надежда не оправдалась. Рита спокойно ответила:
– Нет. Всё отлично. Мы за телескопом. Да, детка?
– Ты называешь меня, как мама. Да. Телескоп, и самый хороший.

Маргарита взъерошила челку ребенку и напялила той на голову кепку.

Глава 15

Евгения Анатольевна возвращалась домой. На повороте свернув на улицу синий инфинити выделялся среди привычных иномарок и российских жигулей. Это означало, что дочка с няней дома, и немного перед дочерью стало неловко. Получается вторые сутки Женька не занимается сама дочерью, а переложила свои обязанности на абсолютно постороннего человека. Хотя, как-то не чувствовалось, что женщина, которая присматривает за Василисой, для ребенка посторонняя. Где-то внутри даже было сожаление, что няня Мария и Соловьева Маргарита Васильевна разные люди.
Почему? Почему она так ошиблась, и что за совпадение с автомобилем?

По сути, ей очень нравилась Маргарита. С этим поспорить ни с кем не была готова, да и рассказать, поделиться своими переживаниями тоже. Не с Петровичем же или, с блондинкой по жизни, Светочкой это обсуждать. Вот вернулась бы Кристинка, но у той своя жизнь личная наметилась. Серьезно ли всё у Крис, с её этим «бардистом» или кто он там?
Маргарита. Её эта уверенность, жесты, взгляд, поведение, не просто привлекали. Мало ли таких людей, как госпожа Соловьева? Но зацепила. Настолько зацепила, что не выходила из мыслей, скоро и Василиску вытеснит, а еще… Еще теперь у Евгении постоянно возникали мысли на счет «Что бы придумать такое, чтобы Соловьева Маргарита почаще появлялась в Премьере?». С плиткой, конечно, глупость получилась, с этим Загревская была согласна.

Рандеву. Что там Мария подумала? Свидание? Ну, можно и так сказать, только с одним «но», Евгения не собиралась ни с кем встречаться. Благодаря Петровичу, Женька нашла, не без участия уже известного хозяина синего инфинити, адрес той самой Соловьевой Маргариты. Проследить. В детектива играть не собиралась, также не собиралась встречаться с Маргаритой, но что-то хотелось этакого. Выяснить, понять, увидеть эту женщину в неформальной обстановке. Чем живет, чем дышит, свободна или не свободна. Сделать это для себя любимой, может отпустит и освободит свой мозг от развязной позы «ногу на ногу» с вызывающим взглядом яркой очаровательной Риты.

*****
Василиска с Маргаритой на мансарде устанавливали телескоп. Деревянная лестница со стороны двора была приставлена к краю крыши с небольшой дверкой. Красная краска вся выцвела и ремонт самой крыши давно никто не производил. Профессионально, как строитель и инженер-архитектор, Ритка оценила прочность и давность строения. Страхуя маленькую Ваську изначально, она думала о том, что одному ребенку залезать на крышу в мансарду будет рискованно.
– Пообещай мне, что одна сюда не полезешь.

Василиска с недоверием глянула на «няню». Малышке совсем не прельщало лишиться такого удовольствия как пользоваться телескопом, из комнаты однозначно небо не понаблюдать.
– Как же я смогу стать открывателем звезд?
– А ты собралась открывать звезду? Может они все уже открыты?
– Ой, нет! Они не могут быть открыты. Их миллиарды, столько ученых нет.

Ритка усмехнулась, позиция девчонки ей была понятна, но что же делать с безопасностью. Выглядывая из пыльной, заросшей паутиной мансарды, Василиска предложила:
 – Может крышу отремонтировать? Пришлешь своих мужиков, они сколотят тут балкончик.
– Проще тебе башню построить для наблюдения за инопланетянами, а не балкончик на этой крыше. Тут менять нужно всё.
– Класс! Риточка! А если маяк? Чтобы с фонарем еще на верху?
– Интересная идея.

Смахнув веником паутину со стен и углов низкой мансарды, Маргарита закрепила телескоп. В полный рост тут явно не встать взрослому человеку, да и ребенку как Василисе приходится наклоняться, чтобы не стукнуться затылком о деревянный потолок.
– А было бы здорово наблюдать так. Наблюдать, наблюдать…и бац! Инопланетяне. Тарелка такая вся светится зелеными и синими огнями.
– Почему зелеными и синими?
– Красный цвет агрессии. – мудро выразила мысль Василиса и заглянула в телескоп.

– Упс.
Оторвав взгляд от оптической трубы, ребенок глянул на Риту, последняя уточнила:
– Что инопланетяне?
– Там…мама. А ты без волос.

Маргарита сразу вспомнила, что парик остался в машине и совсем не ожидала Евгению Анатольевну так рано.
– Вась, что делать? Он в машине.
Маргарита теперь с надеждой смотрела на мелкую девчонку, будто она легко найдет выход из ситуации.
– Спокойно, Маша. Я Дубровский. – вспомнив из одного детского фильма про космическое путешествие знакомую фразу, Василиска наблюдала, как мама паркуется впереди инфинити.
– Есть идеи?
– У меня всегда есть. Я же вся в маму. Значит так. Я спущусь вниз и встречу маму, отвлеку. Ты, в машину за волосами, и к нам.

«Ну, хорошая идея, почему нет?! Единственное спускаться Василиске первой опасно.»
– Хорошо. Только я первая спускаюсь, ты следом сразу. Я тебя сниму с лестницы.
– Мама увидит.
– А мы поиграем в ниндзя. Спускаемся тихо и не слышно, как невидимки.

Игра Василиске очень понравилась, девочка кивнула и приложила пальчик к губам.

*****
Старшая Загревская вышла из автомобиля, щелкнула брелком, закрыла двери, прошла по дорожке к дому. Тишина и темнота в окнах немного напрягала. На Василису такое тихое времяпрепровождение похоже не было.
– Вася, Василис. Детка.

Женя вошла в дом и сразу громко позвала дочку. В комнатах светло пока от еще не сумеречного, но вечернего дня, электричество не использовалось.
– Васька?

Евгения обошла все комнаты, заглянула под кровать, за диван, скинула покрывало с кровати, которое плохо было застелено и казалось, что под ним кто-то есть. Нигде ребенка не было видно, няни тоже.
– О, чёрт! Точно маньячка. И где она держит моего ребенка? Васька.

Загревская еще громче крикнула имя дочери, в проеме двери на веранде показалась Василиска. Лохматая, загорелая, с яркими счастливыми глазищами.
– Мам! Чего кричишь? Я на улице была.
– Детка. Я испугалась. – Евгения обняла ребенка.

Голова Василиски чуть-чуть возвышалась над плечом матери.
– Где Мария?
– Сейчас подойдет. Мы в телескоп наблюдали за инопланетянами.
– Телескоп?
Загревская отодвинула от себя дочь и посмотрела в глаза.
– Да. Рита купила.
– Кто?

Василиска прикусила губу, поняла, что спонтанно не смогла переключиться и назвала настоящее имя «Марии».
– Ой! Мария. Мария. Забыла совсем имя своей няни. А, знаешь, какая она хорошая? И папа у нее космонавт, и мы сегодня в музее были. Пошли я тебе фотографии покажу.

Василиска пыталась заговорить Женьку и отвлечь от своей ошибки в имени няни. На веранду вошла Маргарита, в том самом парике и мешковато сидящем на ней, из-за узких бедер и широких плеч, платье.

Глава 16

Загревская вызывающе зло посмотрела на вошедшую женщину с длинными, не менее чем у Василиски взъерошенными волосами.
–  Что за подарки вы делаете моей дочери? Василиса выпросит, я её знаю. Скажите стоимость, и я вам верну деньги.

Василиска встала в защиту «няни».
 – Мам! Ты чего? Я не просила сама, это лично наша с Марией договоренность.
– Так Мария всё-таки?
Маргарита понимала, что начинается непредсказуемая ситуация, и надо спасать положение, как-то отвлечь напуганную Евгению. Реакция госпожи Загревской, действительно была вызвана испугом, но причину этому могла понять лишь сама Женя.
– Мы устанавливали телескоп. Мечты детей должны сбываться, нет ничего предосудительного, что я решила исполнить мечту Василисы. За мечту не платят, Евгения Анатольевна. А вы, кажется, на рандеву собирались сегодня. Передумали?

Слово «рандеву» для Василисы было незнакомым, и любопытная девчонка поддержала разговор вопросом:
– Рандеву? А это что такое?
Евгения оттаивала на глазах, дочь её снова радовала и смешила, улыбнувшись, ответила:
– Твоя няня сказала, что это свидание.

Снова сморщив носик, поставила ручки в бока, нахмурила брови, Васька стала похожа теперь не на недовольного «ёжика», а больше на возражающего гнома.
– И чего делают на таких свиданиях? Целуются? Да?

Женя растерялась, но это буквально длилось мгновение. По сути, в планах было лишь личное желание успокоить своё любопытство, а не романтические прогулки под луной под ручку с неким таинственным фаворитом и поцелуи с объятиями.
– На свиданиях можно делать всё что захочешь.
– Всё, всё?

Маргарита с виду казалась серьёзной, но внутри всё же бушевать начинала ревность. Как хотелось уговорить Женю не тащиться ни на какую встречу с кем-то, и даже согласна была бы уехать, оставить маму с дочкой одних, лишь бы первая осталась дома.
– Так вы всё-таки поедете на свое свидание?
– Да. Всё решено. Он меня ждет, и я от планов не отхожу.
– Мам, а кто ждет? Он кто?

Любопытная Василиска не отставала. Евгения направилась в комнату, открыла шкаф. Свидание так свидание. Надо хотя бы для виду одеться, как на это самое «свидание».
– Человек.

Старшая Загревская отвечала на вопросы своей маленькой копии, которая как хвостик теперь ходила за ней. Соловьева осталась на веранде. Лягушачьи концерты и трещание кузнечиков в тишине стало слышно сильнее, сумрак накрывал поселок, а на еще синем небе показались звезды. Луна из белого золота будто смеялась над Маргаритой, тени чуть неровного диска изобразили усмехающийся смайл.
Маргарита держалась, всё-таки разумная взрослая женщина, а не гиперактивный подросток в пубертатном периоде, но что стоило идти этими шагами к сердцу красивой, так задевший за душу женщины. Такого не было давно, настолько давно, что казалось больше никогда никого не полюбит и не захочет видеть постоянно рядом. Просыпаться вместе, кофе в постель, или зеленый чай. Интересно, что любит Евгения больше?
Она, Маргарита Соловьева, до сих пор не знает, что любит или не любит Женя, пытаясь через ребенка пробить некую невидимую границу между ними. Между ними, так изначально казалось, стояла Василиса, и с одной стороны, это так и есть, с другой… Маленькая Вася своим «ты правда на нас с мамой женишься?», дала понять, что готова, готова принять Маргариту, как родную и близкую в семью, для своей мамы и себя.
– Мамуль, а он хороший человек?
– Надеюсь, что да.
– Мам, зачем нам чужие? У нас же все хорошо. Я хорошо себя веду.
– Я очень рада, детка. Спасибо, тебе.
– Мам, а если этот человек маньяк?

Пауза была недолгой, Евгения надела красное короткое платье.
– Как тебе?
– Красное, цвет агрессии.
– Малыш, в данном случае нет. Красное, цвет страсти.
– Страсти? А это что? Красное быков раздражает, тореодоры с красными тряпками выходят на арену.
– Ох, Василис! Ты такая у меня умная. Быков там надеюсь нет.
– Надеюсь, надеюсь! Только и слышу сегодня твое надеюсь!

Маргарита остановилась в проходе комнаты. Евгения обнимала за плечи Василису, стояла перед зеркалом, заметила появившуюся «Марию».
– Я постараюсь недолго. Если что, то ложитесь спать тоже. И…если вы выставите мне всё-таки счет, за телескоп и ранчо, даже бензин, то не стесняйтесь.

Василиса подошла к Маргарите, обняла её, как до этого обнималась с мамой на веранде.
– Ничего не надо.
Маргарита сказала это спокойно, еле сдерживая эмоции. Ревность? О, чёрт, эта ревность! Кто вообще её впускает в эту, и без того неспокойную взрослую жизнь? На этот раз мгновение ревности почувствовала и Евгения, из-за дочери. Нежные впечатлительные объятия ребенка собственной няни, и за такой короткий срок? Как Мария смогла найти этот ключ к сердцу ребенка? Что же теперь делать, когда придется с няней расставаться? Нужно начать больше уделять самой время дочери.
 
Евгения садилась в машину с мыслями, что это последний раз она оставляет дочку вечером одну. Пусть и няня рядом, но так нельзя. Увидит со стороны эту Соловьеву, успокоится и убедится, что Маргарита несвободная, даже развязная личность, такая же, как в Женькиной голове «по-фигистки сидящая ногу на ногу, со сложенными руками на груди, и этой ухмылкой», и «Здравствуй, Свобода!» Жизнь вернется в свою колею, как и была до представительницы из Кентавра.
Маргарита продолжала стоять с Василиской, казалось, что мелкая настолько расстроена, что сейчас заплачет, воскликнула:
– Короче, играем в следопыта!
Васька оторвала от груди Риты своё лицо, глаза действительно сверкали от еле сдерживающей мокроты.
– Это как?
– Это…едем за мамой. Следим, что и куда, с кем.

Ребенок улыбнулся, азарт в новую игру просыпался мгновенно.
– Пошли быстрее. Пока далеко не уехала.

С улицы слышно было, как завелся мотор автомобиля, и плавно стал удаляться по улице от двора дома Загревских. Маргарита с Василисой рванули к синему инфинити.

Глава 17

Выезжая на Звенигородское шоссе, мысли Маргариты работали уже в другом направлении. Дорога прямиком вела мимо коттеджного поселка, в котором у Риты имелся дом, а пробка из автомобилей рассосалась, что синий Инфинити вполне можно было заметить среди не очень ярких единичных машин, несмотря на ночное небо. Трассу освещали фонари, располагающиеся на определенных расстояниях друг от друга, и держась на довольно защитном, как казалось Соловьевой, расстоянии, остановилась. Машина Загревской свернула на дорогу в сторону поселка.
«Что за рандеву на краю света? Почему не в центр Москвы, не в кинотеатр, не в ресторан?»
Неужели, это свидание предполагает какое-то иное представление? Неужели Евгения настолько «идиотка», что этот выброс с кем-то встретиться, можно было больше назвать «эскортом»? Не корпоратив же устраивать в вечернее время на таком далеком расстоянии, да еще мимо элитных поселков, как один из Риткиных. Да, нет! Не может быть! Про корпоратив речи вообще не шло, только про рандеву.

Василиска уснула на заднем сиденье, положив сумку Маргариты с платьем и париком под голову, согнув ножки в коленях, улыбалась во сне. Ничего удивительного, одни пробки только заняли минут тридцать с лишним времени, и хорошо, что кондиционер в машине позволял ехать с закрытыми окнами, это еще избавило от шума, загруженного транспортом, шоссе.
Рита съехала с трассы до поворота, которым воспользовалась Евгения, срезала по полю к совершенно другому въезду в поселок. Половина территории еще строились, где-то на абсолютно пустых размежеванных участках установлены таблички о продаже, поэтому доступность на территорию в настоящее время оказывалась совершенной. Охрана, служащая от управляющей организации поселка, пропускала практически всех для осмотра тех же участков независимо от времени суток. Сам поселок прекрасно освещался и имел ухоженный дизайнерский ландшафт со своими скверами, тропинками, даже фонтаном с детской площадкой на территории.
– Маргарита Васильевна. Не с центрального въезда сегодня.
Охранник, широкоплечий в гражданской одежде, готовящийся посмотреть по телевизору какой-нибудь фильмец, открыл задние ворота.
– Решила срезать. К моей улице ближе.
– Да, ладно. Тут редко кто катается, размять кости в вечернюю прохладу самое то.
С этим Соловьева была согласна. Ворота не автоматизированные и чаще закрыты, что наличие охраны, если бы не наличие ворот, совсем неуместно. По факту мужчинам, в этом месте службы, делать совсем нечего и днем; бывало парочка грузовых проедет с кирпичами, блоками, или каким-то другим строительным материалом, а из поселка с мусором, то можно ворота было бы просто убрать и поставить такой же кирпичный забор, как по всей огромной огороженной территории.

Инфинити проехало еще метров триста, измеряя уже давно знакомое пространство, остановилось перед воротами двухэтажного с панорамными окнами коттедже. Будить Василису Маргарите совсем не хотелось, но и надо бы найти мамочку ребенка. Ворота автоматически нажатием на пульт открылись, Соловьева въехала во двор.
Аккуратно подняв ребенка на руки, с некоторой реакцией от ребенка нежным детским:
– Мам…куда? Спать хочется.

Глаза девочка не открыла, похоже даже не поняла, что совсем не дома и не у мамы на руках, продолжая сопеть обняла Риту за шею. Маргарита открыла входную дверь дома, уверено прошла в пространство небольшой комнаты на первом этаже, уложила Ваську на синий в клетку диван. Под головой оказалась диванная декоративная мягкая подушка округлой формы, которую мелкая тут же обхватила руками и дальше с удовольствием засопела, вытянув ножки отвернулась к спинке продолжая смотреть сны Оле Лукойе.
– Спи, детка.
Поправив длинные темные волосы, убрав их с лица и шеи ребенка, накрыла легким пледом с кресла.
«Где же Загревская старшая?»
Маргарита понимала, что мимо поселка та не проехала. К кому могла последняя ехать в гости или куда там? На это странное ночное рандеву.
Соловьева посмотрела на наручные часы. О, нет! Сорок минут до полуночи.

Выйдя из дома, направилась к байку, но ночная тишина выдала звук автомобиля, проезжающего по улице. Могла ли это быть Евгения? Сквозь металлические прутья своих кованных ворот с орнаментом листьев, действительно проехала красная машина. По звуку слышно, что сбавила газ, кажется стала разворачиваться. Инфинити находилось перед въездом в гараж, из которого Ритка хотела выкатить байк. Не успела. Красный автомобиль остановился совсем близко, и Соловьева подошла к воротам на улицу.
Тишина, после хлопка дверкой вышедшего человека из автомобиля, настораживала. Подождав минуту, Маргарита вышла на улицу.

Действительно, это оказалась Женькина машина, она стояла рядом с участком Маргариты и соседним. Между участками пролегала узкая тропинка в обход на задний двор каждого из этих двух коттеджей. Самой же Евгении нигде не было. Свет в соседнем коттедже отсутствовал, но Рита знала, что в доме напротив днем идут отделочные работы, поэтому вечером априори могло никого там не быть. Автомобиль пуст, через прозрачные стекла прекрасно видно, что в салоне никого кроме беспечно брошенной сумки на переднем сиденье. Проверять запертость дверки автомобиля госпожи Загревской Маргарита не решилась, а прошла вдоль решетчатой оградки по тропинке к заднему двору.
Соловьева не ошиблась, некая интуиция подсказывала, либо вела чьим-то указателем в ту сторону, где на фоне садового фонаря двора Маргариты выделилось красное красивое платье. Да, в этом платье брюнетка с очаровательной белой кожей, еще там у зеркала, показалась Ритке неотразимой красоткой. Яркой, взбалмошной, так и напрашивающейся на нечто большее, чем просто какое-то рандеву. Правильно определила Евгения, в данном случае красное, это страсть.

Почему-то, именно сейчас, Маргарита никак не вспомнила о некотором постороннем фаворите к кому прибыла Загревская. Случайности же не случайны. Красная ткань платья и желанная девушка была совсем близко. Зачем-то эта принцесса пыталась просунуться сквозь прутья оградки во двор, не получалось, поэтому снова проходила дальше в поисках следующей лазейки, заглядывая в темные панорамные окна дома Соловьевой. Электричество горело только в холле центрального парадного входа, шло от светильников, во всех остальных комнатах света не было.
Маргарита шла следом, стараясь ступать как можно тише не привлекая внимания, замечала каждое движение своей гостьи, а сомнений в том, что Евгения хочет проникнуть на личную территорию Соловьевой теперь не осталось. Темные летние из парусины брюки и серая борцовка не выделялись так на свету, как яркое красное платье. Загорелые крепкие руки тоже спасали от видимости, что не сказать о белой нежной коже, впереди идущей «белоснежки».

Евгения прошла еще пару метров и натолкнулась на маленькую заднюю калитку, которая предательски при попытке открыть, скрипнула. В этот момент Женьку обхватили за талию, прижали к себе теплому и вкусному, закрыли рот широкой ладонью. Сердце от страха заколотилось, но Загревская не могла закричать, только странный выдох со слабым «Аа…».
Аромат французского парфюма пьянил настолько, он шёл от волос и шеи Евгении, что Маргарита не удержалась и прильнула губами к виску девушки, затем опускаясь к шее. Правая рука непроизвольно поднялась выше к груди Женьки и накрыла ту самую, давно желанную грудь. Как об этом мечтала Соловьева, это грезилось не во сне, а наяву, и всё после того, как увидела в мокром прозрачном платье Евгению. Мечты сбываются. Девочка сама пришла ей в руки, почему не судьба?
Загревская дернулась, пытаясь вырваться, мысленно прощаясь с жизнью.
«Маньяк. Сейчас изнасилует, растерзает, и закопает где-нибудь на пустом участке. Бедная моя мама и Василиса. Какого лешего меня понесло сюда? Дура!»

Глава 18

Евгения действовала на Маргариту, как провокационная капля афродизиака, сама того не осознавая, но неудачное сопротивление только усиливало эффект. Рита целовала девушке шею, мочку уха, щеку, прижимала к своему телу, переложив руку от лица на уютненький женский животик. Женька не стала кричать освободившимся от ладони ртом, но дыхание участилось, сердце продолжало колотиться не только от страха, но и возбуждения. Как-то умело нежно, и в тоже время чувствовалась эта сила, покорившая не одно поколение женских тел, что называют страстью во все тысячелетия, «маньяк» спровоцировал сексуальное желание. Загревская подалась назад, упираясь своей в красивой красной облегающей юбке попкой, что теперь Маргарита получила хорошую дозу «током», хотя это было больше похоже на открытое «возьми меня».
Соловьева развернула Женю, впилась в губы, проникая языком при поцелуе внутрь, провела по краям белых зубов своего «наркотика» языком, чувствуя отдачу. Секундными моментами кусая нижнюю губу Евгении, уже не менее красную, чем платье, продолжала этот, один из самых ярких и длинных за свою жизнь, поцелуй.
Левой рукой обнимала и прижимала к себе Загревскую, не позволяя упасть от головокружения; правой рукой снимала с плеч платье, обнажая, как закономерность без присутствия лифчика, белоснежную красивую грудь, под ладонью ощущая твердые возбужденные соски.

Евгения, действительно, себя ощущала не хуже «ёжика в тумане», не понимая с кем обнимается, кто её так загипнотизировал, кто нагло заставляет терять сознание и разум. Она обхватила руками за шею своего «маньяка», пытаясь что-то соображать, не ожидая от себя такой неконтролируемой распущенности, отдавалась поцелую и хотелось большего чем ласк обнаженной груди, власти над её сосками, сжимания ягодиц теплой такой широкой ладонью. Пальцы «маньяка» не просто трогали Женькину красивую упругую попу, а старались провести сзади по внутренней поверхности бедра под юбку, дразня тем, что невзначай дотрагивались до уже мокрых снизу трусиков.
«Маньяк» отпустил губы Загревской, освободил от поцелуя, позволив дышать свободно ночным чистым воздухом, и приподнял над землей, которую по сути, его девушка с момента нападения уже не ощущала.
Евгения прошептала:
 – Пожалуйста! Что вы делаете? Зачем?

Собственный голос, даже в шепоте, Женька слабо узнавала, а слова тормозились в опьяневшем, каком-то совсем наркотическом состоянии.
Маргарита приподняла девушку от земли, толкнула дверь калитки ногой, что задвижка вылетела с петель, внесла Женьку уже на совершенно свою частную территорию. Соловьева отлично ориентируясь, прошла шагов восемь с желанной женщиной на руках и остановилась у теннисного стола, на который посадила свою «жертву».
Правда, в данном случае, эта жертва совсем не была против, не отпуская рук с плеч и шеи Маргариты, сама потянулась за очередным поцелуем. Рита не заставила себя ждать и снова жадно заимела власть над девушкой в красном.
– Пожалуйста!
Периодически отпуская губы Загревской Маргарита слышала это «Пожалуйста!», лаская спину, грудь, пальчиками сжимая твердые соски, которые оказались проводной точкой к дальнейшим действиям. Опустившись ниже и прикусывая эти темненькие аккуратные выпуклости на груди, лаская руками дальше грудь и животик; уложила на теннисный стол женщину, левой рукой стянула красное платье через ноги, в результате открыв для себя всю долгожданную женскую прелесть белоснежного тела.

Дыхание Евгении стало слышимым, она сама поддавалась и приподнимала попу, чтобы поскорее избавиться от красивой красной тряпки, но мешающую наслаждаться нежностью «маньяка».
Маргарита приподняла Женьку под спину, посадила, прижала к себе, вновь утверждающий властный поцелуй в губы, заставляя непроизвольно девушку обнять себя за шею из-за постоянного ощущения потери сознания, и проникла пальчиками в ожидающую большего ямку между бедрами. Светлые трусики не позволяли войти дальше, но было достаточно, чтобы Евгения приблизилась ближе и раздвинула свои красивые белые бедра в разрешении дальнейших действий и движений.
– Пожалуйста!
Голос стал совсем тихим и тонким из-за этих частых вдохов, вызывающих открытыми обнаженными нервными электрическими импульсами начиная от клеток головного мозга до тактильных рецепторов кончиков собственных пальчиков. Евгении казалось, что она один голый натянутый нерв, становилось даже больно от того, что не может получить это разряжение и сейчас вот-вот взорвется, разлетится на мелкие осколки. Слезы предательски выкатились из-под длинных черных ресниц закрытых глаз, которые тут же заметила Рита, губами дотронулась до одной из стекающей по щеке соленой капли.
– Тебе плохо?
Соловьева спросила это тихо, только на ушко с маленькой золотой сережкой.
– Нет.
Евгения ответила и тут же отпрянула от «маньяка», этот знакомый голос.
«О, боже!»

Загревская открыла глаза. Действительно, этот голос, его невозможно не узнать, низкий бархатный сексуальный голос Соловьевой Маргариты Васильевны.
Рита удержала за бедра Женьку, которая сидела в затуманенном сознании, но уже возвращающемся к ней. Собралась снова поцеловать «свою» девушку, но Евгения на этот раз, несмотря на то, что дыхание не восстановилось, пульс зашкаливал, и осталась незаконченность сексуального возбуждения, одной рукой прикрыла грудь, а вторую поставила, как препятствие между собой и Ритой, упираясь последней, ладонью в солнечное сплетение.
– Пожалуйста!
Это «пожалуйста!» прозвучало уже в каком-то обреченном отчаянии с тем смыслом, что «прошу, не надо», а не предыдущим «возьми меня».

– Почему? Ты же только что отдавалась мне? Ты же этого хочешь!
Евгения на фразу Маргариты только покачала отрицательно головой. Она сама не понимала этого «почему?», но какой-то внутренний блок мгновенно вырос, не позволяя продолжить этот секс. Но тело, как физическое, так и ментальное, желало этого продолжения, настолько желало, что Женька надеялась, что госпожа Соловьева всё-таки не остановится и разобьет сейчас этот блок, и наконец доведет до той самой развязки, того самого взрыва в «двести двадцать вольт».
– То есть, ты не хочешь?
Евгения снова покачала отрицательно головой, борясь с собой, как бы не самой поцеловать Маргариту и не положить руку той на свою возбужденную грудь для продолжения.
– Ну, хорошо!
Маргарита отошла на шаг, отпустив белые желанные бедра девушки, встала рядом на небольшом расстоянии, облокотившись на теннисный стол. Достала пачку сигарет из незаметной ниши под столом, зажигалку оттуда же, вытянула одну сигарету из синей пачки, закурила.

Курила Маргарита очень редко, в основном, когда собирались тут же на заднем дворе с друзьями поиграть в теннис, сделать шашлык, и просто в период отдыха решить какие-то совместные планы или обсудить проекты; либо порой закуривала на работе, если мозг необходимо заставить думать в другой вариации, опять же в случае не нахождения ответа без капли никотина. Никто толком не знает на самом деле, как влияет никотин на мозг человека, но пока ни одну лошадь тоже не убил, а Шерлок Холмс для своей дедуктивной логики, всем известно закуривал трубку с некой травой. Вот и Рите необходимо было сейчас выйти из того состояния «транса», прийти в себя, разложить по полочкам те вариации, о которых еще не додумалась. Один вопрос точно мучил мозг: «Почему?»
Поведение Евгении странным образом привело зачем-то на «фазенду» Маргариты. Поддалась страсти и поцелуям. Позволила снять с себя платье. Элементарно всё дальнейшее испортил вопрос, заданный Маргаритой из-за увиденных слёз из глаз той, кого собиралась любить, и любить во всех смыслах, позах и желании на всю дальнейшую жизнь. Так тогда, почему?

Евгения растерялась. Она не знала, что делать в этом случае, когда с тобой легко согласились «не трогать» и отошли, оставив в состоянии возбуждения, но в тоже время эгоистичная гордость включилась в игру и… Женька с обидой в голосе:
– Мы на «ты» не переходили, Маргарита Васильевна.

Рита посмотрела на еще обнаженную, прикрывающую грудь, соблазнительную Евгению, усмехнулась, снова затянулась сигаретой, затем выпустив колечко дыма сказала:
– Мы перешли границы тогда, когда вы, Евгения Анатольевна, проникли на мою личную территорию. Вы отдавались мне поцелуем и всем остальным!
Женя смутилась не столько от взгляда, сколько от правдивых слов Соловьевой, но в оправдание ответила:
– Я не видела, что это вы. Я думала, это маньяк.

«****ец, она думала! Маньяк значит?»
Маргарита выругалась про себя. Она злилась. Было совсем не смешно, а неудовлетворённое желание вызывало внутреннее раздражение, что, не приняв во внимание «дурацкую глупую Женькину логику», потушив сигарету, подошла к Евгении, и не отрывая взгляда от черных глаз той, повышенным тоном в голосе спросила:
– Ты это серьезно? Ты готова была отдаться маньяку, вся до капли, сейчас? Но проигнорировала меня?

Женька молчала. Эти темные, под освещением небольшого неподалеку садового фонаря, непонятного цвета, но красивые глаза Маргариты, пронизывали насквозь. Сколько сейчас? Около двадцати пяти градусов жары в воздухе? Ночи тоже последние недели были жаркие, но Евгении стало холодно. Под ледяным взглядом Маргариты, Загревская дрожала. Мурашки покрыли голые плечи, живот, бедра.
Со стороны парадной послышался голос дочери.
– Рита. Рит? Ты где?

«Что? Василиса тут?»
Евгения побледнела.

Глава 19

Василисе что-то снилось, какая-то звездная лошадь спустилась с неба. Да, именно, лошадь состояла из звезд, и Васька наблюдала за ней в свой новенький телескоп. Лошадь опустилась на балкончик с красивыми балюстрадами, это никак иное случилось точно на том самом маяке, которым вечером загорелась младшая Загревская. Сны, очень прекрасная часть жизни, и зря считают, что можно проспать жить и ничего не успеть. Еще как успеть, и еще как жить, когда в жизни всё остается в мечтах и является иногда сказкой, во снах с тобой и у тебя, всё происходит здесь и сейчас, даже ждать не нужно.
Васька погладила сверкающую гриву лошадке, та наклонилась, позволив сесть верхом на свой звездный круп, и взлетела в небо. Девчонка счастливая уносилась по небу от того места, где остался телескоп, но не всегда же отказываться от одной мечты ради другой, тем более лошадь сама предложила полетать. Василиска посмотрела вниз, увидела, как мама вышла из дома и заметила, как маленькая дочка круто устроилась на лошадке, скачущей под облаками.
 – Мама!
Василиса крикнула маме, та улыбнулась и помахала рукой, и девчонка в ответ замахала ладошками в приветствии. Лошадь рассыпалась на маленькие звезды, которые разлетелись в пространстве неба создавая созвездия, а Васька оставшись без животного полетела вниз.

Маленькая Загревская открыла глаза. Она сидела на полу рядом с синим в клетку диваном. Абсолютно незнакомая комната, но вспоминая, что она ехала с Ритой за мамой, не испугалась. Детский мозг сразу нарисовал идиллию, что Рита спасла маму от неизвестного «рандевушника», и сейчас где-то вместе пьют чай, на «крайняк» весело беседуют. Смутно вспоминая тут же, как ее, Василису, переносили из машины на руках.
«Что-то такое да, было!»
Оглядела пространство комнаты. Комната как комната, правда, всё-таки более современные вещи находились в ней, в сравнении с убранством дома Загревских, от всяких сувениров, ракушек до мебели. В углу огромный цветок похожий на пальму, на стене картина Шишкина с медведями. Эту репродукцию Василиска помнила из иллюстраций в конце учебника литературы младших классов. О, боже! Пятый класс! Она идет в пятый класс, и ощущает себя конечно взрослой, не начальная школа. Малявкой теперь никто не назовет из классов постарше. Вспомнив о школе, вздохнув с облегчением, что до первого сентября еще, слава богам, почти месяц, если честно, то с хвостиком, поднялась на ноги. Плед остался лежать на полу, диванная круглая подушка тоже, ребенок вышел в парадную. Свет горел только в холле, а где-то с улицы послышался голос Риты.
– Ты это серьезно? Ты готова была отдаться маньяку, вся до капли, сейчас? Но проигнорировала меня?

Фраза про маньяка и повышенный голос «няни» немного напугал Василису, остановившись на пороге дома, она позвала, как можно громче:
– Рита. Рит? Ты где?

*****
Маргарита, глядя на бледное испуганное лицо Жени, остывала.
«Девчонки, что с них взять? Наоборот, им скидка за то, что они девчонки. С этой своей не иррациональной, не поддающей объяснению, логикой. Маньяка не испугалась, а меня, да еще сейчас слыша голос своей дочери, да! Как это объяснить? Ну, как?»
Соловьева взяла красное платье, которое валялось тут же, на краю теннисного стола, положила на обнаженные белые ноги растерянной Загревской. Рита видела эти глаза. У Женьки, будто дар речи пропал, а черные блюдца зрачков смотрели за действиями Маргариты, в надежде или ожидании решения проблемы.
– Надевай платье, мы ждем тебя в доме.

Соловьева оставила Евгению одну, направилась к парадной дома, где продолжала стоять напуганная, не меньше, чем сидящая на теннисном столе Женька, Васька.
– Рита!
Василиса увидела появившуюся из-за угла дома Маргариту и бросилась к ней, обняла за талию. Сердечко маленькой Загревской колотилось как у зайчика, которого поймали за уши.
– Рита.
– Всё хорошо. Хорошо. Ты чего?

Маргарита похлопала ладошкой аккуратно по спине Василисе, пытаясь таким образом успокоить.
– Рита. А что там? Ты кричала про маньяка. Рит, а ты маму нашла?
– С мамой всё отлично, малышка.

Голос мамы для Василисы раздался неожиданно, Маргарита слышала приближающие шаги позади, только надеялась, что хватит ума у Евгении Анатольевны не продолжать играть в «детский сад».
– Отлично! Да, у меня всё отлично! – с сарказмом произнесла Загревская.
– Мамочка!
Василиска оторвавшись от Маргариты, теперь кинулась обнимать маму.
 – Василиса, что ты тут делаешь? Почему ты не с няней?

Младшая Загревская заморгала ресницами, с удивлением:
– Как? Рита еще ничего тебе не рассказала?
– Видимо не успела.
Евгения продолжала говорить недовольным, слегка обиженным голосом, и не будь Василисы, точно бы устроила небольшой капризный флешмоб, хотя Соловьева прекрасно и без того понимала, спокойного общения не получится.
– Да, не успела. Василиса, будешь чай?
Маргарита смотрела в глаза Женьки не отрываясь. Васька обрадовалась приглашению на чай, закивала головой, улыбнулась.
– Да, да, да! Очень хочу чай. С печеньками.
– Печенья нет, но…

Рита сделала паузу, заметила, как прячет от её взгляда глаза Евгения. Продолжила вызывающе, в голосе чувствовались некие стальные нотки решительности и уверенности, что всё делает правильно.
– Что-то вкусненькое найдется. Пошли в дом.
– Мы никуда не пойдем. Мы сейчас же уезжаем. – Евгения встала в оппозицию.
– Мам. Нет! – Василиса схватила Женьку за руку и потянула в сторону входа в дом.
– Нет, Вась! Поздно. Едем домой.
– Не поздно. Я выспалась.

Василиска отпустила руку матери и вошла в дом, эта детская цель добиться своего, а не маминого указа, была исполнима именно так.
– Василиса умнее тебя иногда бывает. Ты ведешь себя, как ребенок.
Евгения смутилась на произнесенную для неё фразу Соловьевой, но со стороны капризной обиженной оппозиции высказалась:
– Что за игры вы ведете, госпожа Соловьева? Я так и думала, что Мария вам родственница. Синий инфинити ваша же машина? Я пробила, не надо отпираться.

Рита усмехнулась, любуясь женщиной под освещением голубого света, падающего из панорамных окон из парадного холла; всё-таки, даже в таком капризном состоянии и в гневе, Евгения Анатольевна красива и желанна.
– Ты предпочитаешь красное или белое?
Загревская снова растерялась. Взгляд Маргариты пронизывал насквозь, казалось не моргала совсем, будто она, Евгения, стоит обнаженная. Покосившись на стекло, которое отражало в полный рост, поправила платье на себе. Красное. Красное платье.
–  Я про вино, детка.

Загреская вздохнула. Из дома выглянула Васька, сморщила носик, только ей удававшаяся мордочка «ёжика» улыбнулась, и произнесла игриво так:
– Мамуль, она про вино. Детка. Ну, пошли уже чай пить.

Младшая Загревская снова исчезла в доме, а старшая обращаясь к Рите попросила:
– Только не при Ваське!

Затем покусала нервно губы, сделала пару шагов, перешагнула порог, вошла в дом, проходя мимо Соловьевой. Маргарита еле сдержалась, чтобы не притянуть к себе женщину и не одарить тем же самым долгим ярким поцелуем, как у калитки на заднем дворе. Да, конечно, как можно при Ваське! Она же не маньяк.

Глава 20

Гостиная отличалась своим многообразием освещения, это Евгения заметила. Несколько светильников на дизайнерском потолке, который по факту являлся инкрустацией панно с изображением неба. При выключении всего освещения на потолке самопроизвольно появлялось отражение созвездий, а при освещении звездочки сливались с нежно синим сводом.
На стенах несколько светильников изображавшие колокольчики, подсветки были в барном шкафу, на журнальном стеклянном столике, на двух статуях обнаженных женщин по краям входа в гостиную.
Василиса не ахала на такое разнообразие разного и различного света, хотя изначально при включении света во всем доме зажглось всё освещение, а уже потом Маргарита прошлась и убрала лишний. Маленькой девчонке похоже это освещением не столько впечатлило, как то, что мама и Рита обе рядом, поэтому спокойно пила чай с сушками, устроившись на мягком пушистом коврике на полу. Соловьева дала в руки ребенку планшет с огромными наушниками, и та теперь наслаждалась каким-то детским фильмом из серии про Петрова и Васечкина, периодически тырила конфету с вазочки. Вазочка с шоколадными конфетами стояла тут же на стеклянном столике рядом с бутылкой красного вина и двумя фужерами.

В отличии от расслабленной довольной Василисы, Женя была напряжена. Наблюдая за Загревской старшей, Рита пыталась прочитать мысли женщины и причину напряжения. Неужели, потому что секс не был завершен и так теперь выглядит последствие сексуального возбуждения? Или, может причина в той самой неожиданности, что Соловьева не маньяк?
– Нет, ты мне скажи, только без всякой драмы, пожалуйста! Ты ехала в мой дом, в мой дом! – Рита говорила тихо, но сделала акцент на последней фразе повторив её «…в мой дом!».

Евгения, за последние минуты впервые подняла глаза и встретилась с серыми, но с оттенком болота или, как современники бы назвали цвета «хаки», глазами Маргариты.
– Неужели до последнего ты считала, что ты отдаёшься маньяку? Евгения, где логика?

Логики не было, хотя нет, логика имелась, в одном…Она, Евгения Анатольевна Загревская, отдавалась совершенно постороннему незнакомому человеку, кто бы ни был, маньяк, сосед с другого дома, человек какой-то, с кем просто можно было тогда удовлетворить своё дикое внезапно появившееся желание и всё! Никто никому ничего не должен! Признаться, себе в том же, что такого безумного желания ранее ни разу не испытывала, Евгения также могла. Проблема и состояла этой непосредственной логики в том, что Маргарита другая. Своя уже что ли! Та, которая засела в мозгу «ногу на ногу» и руки замком на груди, и с этой очаровательной ухмылкой.
Евгения не просто так поехала на территорию Соловьевой, а, чтобы понять для себя, найти изъяны и разного рода причины выкинуть Соловьеву из головы. Она её разве звала, чёрт возьми, устроиться в своём мозгу? Изменить в этом мозгу извилины, устроив лабиринт? Повернуть их на девяносто градусов, или уже на все сто восемьдесят? Звала? Нет. Эта сука Маргарита Васильевна сама уселась и начала обретать полностью над Женькой власть, чему Загревская сопротивлялась как могла. А теперь еще этот секс!
От мыслей того самого незаконченного секса с Ритой, а теперь Женька точно знала, что это была Соловьева, внизу живота снова фонтаном поднялись гейзеры, окатывая вначале пузырьками вверх и опускаясь стекая прямо из того самого места в трусы, а голова закружилась; но пока могла контролировать себя и соображала, поэтому смогла сдержать непроизвольный вдох, какой происходил не так давно на том злополучном теннисном столе. Повторить, а так хочется повторить и продолжить. Ну, почему так всегда? Мозги женщины вечно вмешиваются в эмоции и чувства, провоцируя на то, чтобы трахали их, а не само тело, которое рождено для этого наслаждения.
– Я просила не при Василисе. – осторожно, не менее тихо произнесла Евгения.
– Она не слышит. Ребенок в наушниках смотрит фильм.
– Вы плохо знаете мою дочь.

Маргарита облокотилась на спинку кресла, вновь обожаемая Женькой эта улыбка чуть краешком рта.
– Тогда может пройдем в другую комнату? Освободим Василису от твоего признания.
– Какого признания?
– Причины появления на моей территории. Ты же на рандеву поехала. Эта была ложь?

Загревская покраснела, вино ударило наконец в голову, и та еще больше закружилась. Что-то спиртное в последнее время подводит её координацию, надо перестать его употреблять в жаркую погоду.
– Это вы обманули нас с Василисой. Представились няней.

Василиска, оказалось правдой, подслушивала разговор, поэтому тут же в защиту Риты, воскликнула:
– Мам, я всё знала, а значит Рита не обманщица.

Глаза Евгении расширились, покусав губы, пальчиком показала на Ваську, но при этом смотрела на Соловьеву; дала понять, что была права в знании своего ребенка и мелкая «на чеку». Маргарита поднялась с кресла.
– Василис, мы с мамой пообщаемся мирно, ты не против? Побудешь здесь?
– Угу! – промычала Васька, кивнула головой соглашаясь.

Евгении ничего не осталось, как подчиниться и тоже подняться с дивана, на который быстро перебазировался ребенок, улегся на мягкий подлокотник и согнув ногу в коленке, другую устроила на неё, продолжала смотреть увлекательные приключения Петрова и Васечкина.
Загревская вышла в след за Соловьевой, которая прихватила с собой открытую бутылку вина и оба фужера.

*****
Маргарита присела на веранде на диванчик из брезентовой ткани, рядом огромный фикус и вид, на задний двор с теннисным столом. Эта, совсем иная веранда, не та, что в доме Загревских; и «роскошь», как обозначила для себя Евгения, что замечала и о чём догадывалась, стала еще одним кирпичиком в стене между ней и Соловьевой.
Женя прекрасно зарабатывала, являлась заместителем директора в немаленьком автосалоне, но такого позволить, как у Маргариты, себе не могла. На руках мать, пусть пенсионерка; инфантильная сестра, что закончила ненужную музыкалку, и где-то устроилась в детский садик преподавать на мизерный оклад; любимая и обожаемая дочка; поэтому деньги улетали настолько быстро, что вот этого всего, что видит в особняке Соловьевой, не для семьи Евгении Загревской. Меркантильностью не страдала, но на большее никак не могла претендовать. Нет. Соловьева не для неё, слишком богатая и успешная. Строитель, это понятно! Где-то могла и сама создать свой уютный шедевр с этими инкрустациями, но ей, Женьке, до Маргариты далеко.
– Хорошо, давайте пообщаемся. Я действительно ехала на вашу территорию.
– Для чего?
Рита налила в бокал вина, передала Жене, налила в еще один бокал, что до этого стоял на деревянном полу рядом, и убрала бутылку за спинку дивана.
– Хотела выяснить, что вы за человек. Я пробила инфинити, это ваша машина, и должна же была понять, почему вы отдали её какой-то Марии.
– Чтобы помочь вам с ребенком.
– Это разве повод для маскарада?

Соловьева отпила вина, улыбнулась.
– Вы такая наивная девушка, Евгения Загревская.
– Это чем же?
– Тем, что легко доверяете чужим неизвестным людям дочь, себя, а вот уже известного человека для вас, подозреваете в преступлении.
– Никакого преступления, я так не говорила. Всего лишь…

Маргарита наклонилась, поцеловала Евгению в губы, они имели вкус винограда с яблоком, или так показалось, но желание большего возымело действие и за руку притянула к себе женщину. Фужер с недопитым вином упал на деревянный пол, осколок откололся и отлетел куда-то под диван.
– Разбился. – прошептала Женя в момент, когда Рита оторвалась от её губ.
– На счастье.
 
Маргарита продолжала целовать дальше; висок, затем убрала локон черных волос и нежно укусила мочку уха с золотой сережкой, опустилась ниже на шею, правой рукой захватывая бедро Женьки. Рука Соловьевой провела по бедру выше, поднимая юбку и залезая пальчиками за край трусиков.
– Что ты делаешь?
Евгения шептала женщине, на которой уже сидела верхом на сильных крепких бедрах, сознание туманилось, дыхание участилось, пульс зашкаливал выше ста двадцати, и кажется это не предел. Загревская сама повела бедрами, надавливая на переднюю часть лона Соловьевой своим, что заставила прийти в еще большую активность, и Маргарита, приподняв женщину стянула с неё трусы.
– Что ты делаешь?
– Рандеву. Можно делать всё что угодно. – шептала Женькиному возбужденному мозгу Рита.
Загревская и не сопротивлялась, где-то в подсознании засели вопросы, на которые так и не было ответа. Почему Соловьева так на неё действует? Откуда это безумное желание секса?
Эта была не страсть, нет! Это была страсть в квадрате, в кубе, десятеричной стадии сто процентного коитуса, который не позволил сопротивляться дальше. Пальчики Маргариты овладели маленьким набухшим бугорком клитора Евгении и проникли внутрь вагины, наслаждаясь мягкой сладкой плотью запретного плода.

Глава 21

Утро началось в одиннадцать. Телефон разрывался у Маргариты, наперебой ему вторил Женькин. Они обе уснули на той самой веранде, и на том самом брезентовом диване, который к удивлению Евгении, еще и раскладывался. На самом деле, в период оргазма, она кричала так, что стыдно было войти в дом.
 – Господи! Что это? Что это?
Загревская плакала, как нашкодивший или обиженный ребенок, а Рита не понимала, чем вызваны изначально слезы, оргазмом или всё же испугом? Женькины слезы появились сразу после собственного крика, и это было похоже на то, как родившегося ребенка только что отшлепали по попе, чтобы он задышал, и он задышал, с криком и слезами.
– Я не могу…
– Что ты не можешь? Жень? Ну, Женечка?

Соловьева целовала Евгении лицо, вытирала градом лившиеся слезы. Девчонку было жалко, но одновременно смешно, правда вначале от неожиданности Рита тоже испытала испуг. Мысль о том, что сделала Жене больно возникла первой, но рассеялась, как только девушка заговорила, сбивчивым заикающимся тихим голосом.
– Я не понимаю. Почему так? Почему?
– Да что стряслось? Водички будешь? Вина?
– Воды.

Загревская на секунду успокоилась, затем нечто вспомнив, расстроенная воскликнула:
– О, нет! Не ходи. Василиса слышала. Как мне объясняться с ней теперь?
– Ты из-за этого расстроилась? Или тебе плохо было?
– Нет, хорошо! Очень хорошо! – размазывая руками по лицу слезы, Евгения пыталась успокоиться.
Соловьева встала с дивана, оставив сидеть в раздумьях свою женщину, вошла в дом. В гостиной спала Василиска, распластавшись на диване, в наушниках, улыбалась во сне. Маргарита подошла сняла аккуратно наушники с головы ребенка и прошла в спальню за одеялом, чтобы накрыть малышку.

Вернулась на веранду с бутылкой холодной воды из холодильника.
– Кукла спит. Ничего не слышала. Так в дом пойдем или…

В дом так и не вошли.
Сейчас телефон разрывался на столе в гостиной, там, где спала Василиса, следом затрезвонил другой. Младшая Загревская подняла голову от подушки. Незнакомая комната, оригинально оформлена. Вспомнив, что у Риты дома, вскочила с дивана, чуть не уронив вазу с конфетами со столика, пробежала в одну комнату, проехав ногами в носочках по паркетному полу в другую. Никого нет. Дверь на веранду открыта из холла, заглянула туда.
Маргарита спала в одежде на спине, одну ногу согнув в коленке. Евгения уткнувшись Рите в грудь, одну ногу запрокинув той на бедро. Красное платье валялось на деревянном полу рядом с пустой бутылкой вина, на Женьке длинная светлая футболка Соловьевой.
 – Мам! Мам!
Василиса закричала, и совсем не испуганным, а веселым голоском. Быть счастливой от наступившего нового необычного дня она умела. Маргарита с Женей от Васькиного крика проснулись. Евгения тут же отпрянула от Соловьевой и не рассчитала, свалилась на пол.
– Ой! Вась, чего так кричишь? – от неудобства и неожиданного своего падения Загревская смутилась.
– Телефон. Щас!

Младшая Загревская исчезла в доме. Маргарита подала руку поднимающейся Евгении.
– Не ушиблась?
– Нет. Который час?

Василиса снова появилась с телефонами в руках, запрыгнула на диван к женщинам. Мобильник Евгении снова запиликал классической мелодией какого-то композитора. В чём, в чём, в этом Рита не разбиралась. С детства путала Моцарта с Бахом, и предпочитала совершенно иную музыку, больше рок и металл.
– Евгения Анатольевна, звонил Андрей Андреевич, очень просил помочь в выборе платья для своей невесты.
– Что?
Загревская слушала Светочку, спросонья пыталась понять, была ли это шутка со стороны генерального.
– На Филиппины ехать не надо. По скайпу. Его невеста через пару часов будет в свадебном салоне. Салатников очень просил быть на связи с ней. Вы сможете?
– Сколько времени, Светочка?
– Одиннадцать и …

Маргарита в этот момент проверяла пропущенные звонки, три оказалось от матери. Левой рукой гладила Василиску по волосам, мелкая, заменив Женьку, валялась на груди Риты и улыбалась.
– Что произошло?
Соловьева спросила сразу, как только Женя положила трубку.
– Салатников женится.
– Это не новая информация.
– Не новая, но через пару часов его невеста выбирать собирается платье на свадьбу. Кажется, свадьба будет всё-таки в европейских традициях, и мой шеф просил помочь дать консультацию. Мне надо попасть на работу.

Женька подняла своё красное платье, посмотрела на Василису, затем на Риту.
– Как быть с Васькой?

Теперь зазвонил телефон у Соловьевой. Рита привстала, пришлось Василису оторвать от удобного места и позы, это оказался очередной повторный звонок от Нины Васильевны.
– Доча! Ритуль. Звоню, звоню, а ты трубки не берешь. Меня все сегодня игнорируют.
– Доброе утро, мамочка! Кто сегодня тебя игнорирует?
– Рудик. Я ему звонила пять раз, а он мне… Мам, дай поспать! А потом, совсем такие вещи сказал, как он мог такое матери родной. Накричал, и заявил, что секс в самом разгаре. Я тебе звоню, и ты не берешь трубку.
– Нина Васильевна, успокаивайся. Я поговорю с Родионом. Ему тридцать лет, конечно, ты могла позвонить в не самый подходящий момент.
– Поговори. Пусть извинится. И привези мне Василису. Она одна может скрасить мой день. Мы с ней в зоопарк сходим, на зверушек посмотрим.

«О, небо! Надо теперь просить брата, чтобы сам позвонил матери, иначе она не успокоится. А мать занять чем-то на время, чтобы не чувствовала себя одинокой и ненужной.»
– Вопрос с Василисой, дорогая, на повестке дня не стоит. Она нарасхват.
Соловьева поднялась с дивана.
– Василиса, идем завтрак готовить, в зоопарк поедешь с бабой Ниной.

Девчонка запрыгала на диване.
– Ура! Ура! Зоопарк!

Спрыгнула на пол, чмокнув маму в щечку, исчезла снова в доме. Евгения окончательно проснулась после этого заявления о Василисе, огромными черными глазами смотрела на Соловьеву.
– Кто такая баба Нина?
– Душевая и ванна на втором этаже, можешь спустится на цокольный. Там санитарная комната рядом с прачечной. Мы с Василисой на кухне.
– Кто такая баба Нина? – Загревская повторила вопрос.
– Мама. Это моя мама.
– Мама? Это твоя мама? Ты уже Ваську и со своей мамой познакомила?

Испуганный голос Женьки прозвучал тихо, лицо побледнело.
– Чего ты испугалась? И тебя сегодня с ней познакомлю.
– И меня?

На веранду заглянула младшая Загревская.
– Ну, мамы, чайник уже скипел сто раз. Зоопарк закроется пока вы тут нацелуетесь.

Глава 22

Загревская прибыла на работу с огромным опозданием, не то, чтобы её тут ожидало нечто подобия совещания проводимое Генеральным директором, но до эфира с таинственной похитительницей сердца шефа оставалось считанные минуты, если точнее три.
Евгения так и делала отсчет в своей голове, как запускает на старт спутник в космическое пространство. Три минуты, две с половиной, две, что сука с ниточкой и иголочкой нет?
По факту Женя понимала, что не обязана исполнять еще личные просьбы Салатникова, но это же шеф! Как отказать? Да и, интересно посмотреть на новоиспеченную пассию с филиппинскими корнями. Этого в компании желали все, от Светочки до охранника Петровича и хозяюшки бабы Вали.
Благодаря Светочке в автосалоне знали о предстоящем эфире все. Смычко со своей командой менеджеров дергались от прохаживающего клиента и спрашивали друг друга.
– Что там с эфиром? Началось?

Клиенты, кто это слышал, запросто могли подумать, что в автосалоне наркотический бум или пришествие НЛО. Изначально менеджерская команда собрались у кабинета Загревской, когда Евгения ступила порог приёмной чуть не впала в ступор, думала сам генеральный прилетел.
– Евгения Анатольевна, можно мы поприсутствуем?
– Где?
– На эфире с этой…невестой Дрон Дроныча!
– Что вы хотите там увидеть?

Евгения в этот момент открыла дверь и вошла в кабинет. Толпа в составе менеджеров, Светочки, бабы Вали и Петровича вломилась следом.
– Филлипинскую девушку.
Смычко проговорил фразу извиняющимся тоном, но голос как-то странно сел, будто в ожидании стриптиза. Евгения не знала, как отказать любопытным желающим.
– Что на неё смотреть? Никогда филиппинок не видели? В Москве живете.

Загревская включила компьютер, уселась в кресло. Народ начал её раздражать, хотя любопытство своих сотрудников она понимала. Генеральный директор у них, пятидесяти двух лет от роду, холостым ходил достаточно долго, если не со времен создания автосалона. Новость о женитьбе стала колоссальным событием в истории существования компании, хотя и говорят, личное связывать с рабочими моментами нельзя, но изменения уже чувствовались. О, да! Еще какие! Обещанная премия, цунами под именем Василиса, отсутствие Женькиного отпуска.
– Петрович, разгоняй всех. Все по рабочим местам.

Петрович узрел камеру собственной охранной деятельности в углу кабинета, решил вставить словечко.
– У вас там камера, Евгения Анатольевна.

Женя посмотрела на небольшую, похожую на вцепившись лапами круглого жука, темную видеокамеру.
– Предлагаешь развернуть монитор? Ладно, все к Петровичу.

Все вылетели из кабинета, сравнение со школьниками выбегающих из класса на перемену очень схожее. В кабинете осталась Светочка, баба Валя, и бухгалтер Зинаида Петровна.
– А вы чего?
Светочка моргала ресницами.
– Евгения Анатольевна. Я спец по свадебным нарядам. Может я останусь проконсультировать?
– А я одним глазком только. – пропела бухгалтер своим грудным голосом.

Зинаида Петровна, шестидесяти лет женщина, полноватая, ходила в фасонах «А ля Пугачева», ранее бы назвала балахонами, но подсев на песни Аллы Борисовны, для неё всё подобное стало модным. Случилось это не так давно, всю зиму и весну на бухгалтерше все лицезрели широкие штаны, а также блузоны с яркими цветами, но пару месяцев назад произошел у Зинаиды Петровны личный кризис, и миллион алых роз на блузках сменились одноцветным стилем широких длинных платьев с крыльями вместо рукавов и газовыми шарфиками. Да, еще появились аксессуары, такие как брошки, и в автосалоне менеджеры прозвали Зинаиду Петровну «мадам Брошкиной», правда она об этом пока не ведала.
«На женщину стали похожи, Зинаида Петровна. Молодцы! Так и замуж вас выдадим.» – говорил Салатников на смену имиджа своего главбуха, но женихи пока пороги не обивали, а вот шефа кто-то приворожил. Все ожидали звонка скайпа, от этой загадочной филиппинской ведьмы.

– А вы баба Валя? Тоже глазком?
Евгения разворачивала монитор к камере, пыталась распределить провода системного оборудования, и теперь думала, как воспримет пассия Салатникова на консультационное жюри из странных разного рода тел. Это она имела в виду себя и трех разных возрастов, телосложений и предпочтений стиля в одежде, женщин, находящихся в её кабинете.
– Каким глазком! У меня и глаза не видят. Послушать только. Слышала, что филиппинские женщины на мартышек похожи, а голос у них птичий.
– Про обезьян только не вставь речь в период эфира, баб Валь.

Звонок скайпа запиликал и Женя нажала на кнопку ответить.

*****
Маргарита отвезла мать с Василисой к зоопарку. Мелкая с удовольствием взяла на себя ответственность присмотреть за «Ба».
«Вообще, молодец девчонка у Жени. Всё понимает, принимает, непосредственная, настоящая, без этих воспитательных манер «ходи на цыпочках, не шуми, не кричи, не ковыряй в носу». Правильно англичане создали пословицу про воспитание детей «Не воспитывай детей, воспитывай себя. Дети всё равно вырастут похожими на тебя.» Так и есть же!» – рассуждала Соловьева.
Риту воспитал отчим, вернее взял над ней шефство, и кружась в том самом бизнесе мужа матери, она выросла той самой Соловьевой, кем является. Разве она плохой человек? Отчим заменил ей отца и отличный друг. Родиона воспитывала мать, что в итоге? Мягкотелость и опека Нины Васильевны, сделали в итоге своё подобие. «Ребенок Рудик» никак не повзрослеет.
Маргарита набрала номер брата. Поезд. Слышимость стука колес поезда и голос диспетчера.
– Сестренка привет! Мы на вокзале. Только прибыли.
– Ты же матери с утра говорил, что у тебя секc! Когда успели доехать до Москвы?
– Ой, Рит! Ты что, маму не знаешь? Она начала звонить в пять утра. И что? В купе сексом запрещено заниматься? В три ночи сели в поезд. Крис тошнит, не стали задерживаться.
– Вас поздравить? С зачатием малыша?
– Тест не делали, но это не отравление. Мы ко мне, потом Крис отвезу домой.
– Раз такое дело, то встречаемся у меня вечером. Я тебя тоже познакомлю со своей женщиной, и родители наши будут.
– Женщиной? А…
– Всё вечером. И сделайте тест, мать обрадуете.

Маргарита положила трубку. Теперь она знала, чем займется. Надо купить продукты на семейный ужин, аккуратно подвести к сему мероприятию родителей, а Рита надеялась, что «сынок Рудик» до вечера о своем приезде не скажет. Пусть перемирие матери с сыном пройдет в торжественной обстановке, и разборок о том, что Родион торопит события не возникнет.
Торопит событие? Чёрт возьми! Как называется то, что делает она сама, Маргарита Васильевна Соловьева? Нет, Рита не сомневалась нисколько ни в своем выборе, в ощущениях, в действиях. Женя с Василисой уже принадлежат ей, не маленькие дети устраивать просто встречи за ручку. Если бы это произошло годом раньше, и таких ощущений, чувств, желания, не возникло, то Маргарита сама бы думала, что надо узнать друг друга получше, и тому подобное. Сейчас, полное осознание, что это то, что она всегда хотела, ждала, и никак иначе.
Вечером семейный ужин, в выходные переезд Жени с Васькой в её дом. Соловьева припарковалась у офиса Кентавра.

*****
Перед взором Загревской и окружавших монитор женщин, появилась довольно неминиатюрная женщина европейской внешности.
– Hello! Я по руски плохо говорить.
Тетечка неопределенного возраста помахала руками в приветствии и улыбнулась невероятно белоснежной улыбкой.
– Чего он в ней нашел? – шептала Светочка в ухо Евгении.
– Тсс! – Загревская прошипела в ответ, и стараясь улыбаться, не менее ярко гостье в скайпе, поздоровалась. – Добрый день.
– О, у нас вечер! Андри, сказал вы мне помочь.

Тут начала в другое ухо шептать Зинаида Петровна:
– Как только не зовут нашего шефа.

«Андри так Андри!»
– Андри правильно сказал. Вот и эксперты собрались. – Женька продолжала улыбаться, жестом показала на сборище за спиной, и все женщины заулыбались, и замахали руками, не хуже пингвинов с Мадагаскара.
– У меня страшно красивая фигура, Джейн!
«Я уже Джейн? Хорошо!»
Загревская представила эту страшно красивую фигуру, пока это было только очень круглое лунное лицо с темной копной на голове со светлыми глазами. На филлипинскую красотку точно не смахивала, да и на бабы Валиных мартышек тоже.
– Вы отойдите. Мы глянем.
– Чито?
– От монитора отползи немного, тебе говорят! – баба Валя, с любопытством лицезреть поскорее страшно красивую фигуру, замахала руками, не голосом, так жестами дать понять, что эксперты должны оценить красоту.
– А…!
Филиппинская невеста отошла с улыбкой от планшета, и у Светочки открылся в экстазе рот. Перед взором любопытных предстала сногсшибательная красотка с огромной преогромной грудью, такой же попой, и узкой талией.
– Сто двадцать, шестьдесят, сто двадцать! Обалдеть! Это она морепродуктами питается?! – воскликнула Светочка с завистью на огромный размер бюста.

В этот момент зазвонил у Загревской телефон. На экране Васькина мордочка «ёжика».
– Короче, это по вашей части, девочки. – сообщила Евгения, встала и вышла из кабинета поговорить с ребенком.
– Мам, баба Нина потерялась!

Глава 23

Маргарита сидела напротив своего отчима, который всё-таки больше являлся ей отцом, чем какой-то неизвестный космонавт Василий. Собственно, как не старалась мать сочинять истории об отце-герое, они все растворялись в пространстве у ответственной активной маленькой на тот момент Риты. Хотя бы за гены спасибо, благодарила иногда младшая Соловьева своего прародителя, глядя на свою чрезмерную феминную мамочку.
Игорю Геннадьевичу, как раз нравилась такая женщина, как мать Маргариты, этакая вечно являющаяся ребенком, играющая в куклы. Он, даже осознавал, что с маленькой Маргаритой до определенного возраста, действительно игралась Нина как с куклой, а потом…
Рита росла умной, активной и развитой не по годам девчонкой, что Нина Васильевна не знала, что делать с ребенком, который превосходил возрастом. Нет, не тем возрастом в цифрах, а возрастом статуса. Рита по мировосприятию и жизненному опыту что ли, оказалась старше своей матери. В этот момент и встретил Игорь Геннадьевич мать Маргариты, освободив последнюю от обязанности сделать из ребенка игрушку, в чём сейчас взрослая дочь была ему безмерно благодарна. Но, младшая Соловьева хотела это сама, стремилась, осваивала транспорт и разную технологию бизнеса Игоря Геннадьевича, а вот сын Родион никак не желал ничего в жизни.
Соловьев смотрел на дочь, думал о Родионе, и всё больше убеждался, что как философы были правы, когда утверждали, что природа отдыхает на детях.
– Пап, я создаю семью. Вас с мамой жду сегодня на ужин.
– Хорошая новость, Маргарита. Всё давно собирался спросить, почему ты у нас такая умная и красивая, идеальная женщина, а никак партнера нет.

Маргарита улыбнулась. Слова отца показались несколько нескромными в её сторону.
– Это женщина, Игорь Геннадьевич. Та самая из автосалона Премьера. Загревская Евгения Анатольевна.
– Та истеричка?!
Соловьев удивленно приподнял брови.
– Она просто была напугана. Кстати, у неё ребенок. Девочка. Василиса. Помнишь, ты взял маму со мной? Не пожалел?
– Не пожалел.

Игорь Геннадьевич встал из-за стола, подошел к сейфу, набрал шифр. Маргарита молча наблюдала за отчимом, пыталась понять; смутило ли его её заявление или нет? Соловьев вытащил из сейфа коробку, размером с ту, в которой обычно хранят обувь, вернулся в кресло, положил коробку на стол.
– Открой.
Рита подвинула коробку ближе, подняла крышку.
– Я купил эту куклу тебе, когда увидел. Тебе было уже почти шестнадцать. Она хранилась всё это время в сейфе. Все двадцать с лишним лет.

В коробке лежала очень красивая кукла из серии «dream of doll», с черными волосами, и даже похожая на Женьку, да и маленькая Василиса походила на миниатюрную игрушку. Рита взяла куклу в руки, разглядывала идеальные формы произведения художника, создавшего этот маленький, да нет, этот огромный шедевр. Ценить художественные произведения она могла, от картин, фильмов, до вот таких получается игрушек, у самой изрисованы все блокноты, валяющиеся в багажнике байка.
– Почему не подарил тогда?
Игорь Геннадьевич пожал плечами, но через секунду ответил:
– Мы с матерью тогда поспорили. Она доказывала, что ты предпочитаешь машинки и ты уже взрослая, но не Родиону же дарить было куклу. Я считал, что ты кукол тоже предпочитаешь. Всегда наблюдала за девчонками играющими во всякие «дочки-матери», но ни разу не взяла кукол в руки. Послушал твою маму и не стал тебя огорчать. Вот и решил пусть лежит. До твоей дочки.

Соловьев сделал паузу, достал сигарету.
– И всё-таки я был прав. Ты предпочитаешь кукол.

Маргарита улыбнулась отцу. Да, он очень даже прав. Она предпочитает кукол, и теперь у неё их сразу две.
– Спасибо, пап! Так вы обязательно приезжайте вечером с матерью. И, Родион в Москве. Они тоже с Крис будут. Устроим семейный теплый ужин.

Младшая Соловьева взяла куклу с коробкой и вышла из кабинета своего отца. В кармане зазвонил телефон. Мама на линии.
– Рита! Рита! Прости меня, пожалуйста!
– Что случилось?
– Эта шляпа. Да чёрт бы с ней, но её сожрал жираф, я стала ругаться на смотрителей за жирафами, и тут в меня плюнул верблюд. Не доплюнул, но пришлось искать туалет с мойкой. Василиса осталась сидеть на скамейке. Возвращаюсь, ребенка нет.
– Так, успокойся! Надо ей позвонить.
– Я не знаю номер нашей девочки.

На том конце трубки Нина Васильевна в испуге разрыдалась.
– Мамуль, не кричи так в трубку. Я сейчас еду к вам и наберу Василису.

Василиса взяла трубку быстро. Рита обеспокоенно:
– Василиса, что случилось? У вас всё в порядке?
– Ой! Да ничего, нормально. У меня ба потерялась просто. Её шляпу решил померить жираф, сжевал половину, ба возмущалась и получила от верблюда Феди в глаз.
– Так ты, где сама?
– Я в администрацию тут зашла. Сейчас передадут по радио, что потерялась бабушка.

И точно, в трубку прекрасно эхом отдался голос дикторши.
«Внимание! Внимание! Бабушка девочки Василисы Загревской, подойдите в администрацию Зоопарка. Вас ожидает ребенок!»
– Сама догадалась?
– Ну, почти! Мама дала идею. – созналась Васька, а в голосе совсем не слышался испуг, что Маргариту радовало.
– Жди бабу Нину тогда там в администрации, а то опять потеряется. Я еду к вам.
– О, круто! Вместе погуляем.

Маргарита еще раз набрала Нину Васильевну.
– Мамуль! Слышишь по радио тебя Василиса ищет?
Диктор всё еще продолжала повторять практически заученную фразу, а мать неожиданно сказала:
– Рита, я почему-то уверена, что это твой ребенок. Такая умная девочка! Такая умная наша Василиса! Когда ты познакомишь меня с её матерью?
– Вечером, мамочка. Всё будет вечером.

*****
Евгения ехала по трассе к своему дому. Эфир с пассией шефа вроде бы прошел удачно. Она сама, правда в просмотре предложенных платьев не участвовала, но вполне доверила сию деятельность группе экспертов. Светочка долго еще спорила с Зинаидой Петровной о декольте, и нужно ли на талию пояс. Первая доказывала, что талию надо подчеркнуть, и такую грудь нельзя скрывать, а декольте поглубже обязательно; вторая считала, что широкие формы нужно убрать «классически» спадающей тканью, и не надо вываливать «вымя».
– Это у вас Зинаида Петровна может быть вымя! – возмущалась недовольно Светлана, затем оглядела скрывающую округлость, спадающую к животу, добавила. – Было, когда-то! А у невесты нашего директора грудь прямо всем грудям грудь. И вообще, она что окно, чтобы её шторами украшать?
– Там целый балкон будет с таким декольте. Лоджия! Все вишни в сиськах будут!
– На филиппинах не растут вишни!
– Откуда ты знаешь, растут или не растут там вишни. Ты там была?

Тут уже похоже окончательно пожилая главбух ударила по больному Светочку, и та обижено:
– Да, что с вами спорить! Не была, но мне подруга привозила такой экзотический драконий плод. Я правда после него сыпью покрылась.
– Конечно, чего вишни то везти, их и у нас навалом. А драконы у нас на деревьях не растут. Или это кустарниковый плод?
– Не знаю я.
– Вот не знаешь и не говори, чего не знаешь.
Зинаида Петровна довольная победой над молодой Светочкой, подхватив подол своего летнего балахона выплыла из кабинета Загревской.
– Чего спорите, чего? Главное трусы не забыть на свадьбу, а там все напьются, и плевать кто в чём одет! – вставила последнее слово баба Валя и тоже свалила из кабинета.

Загревская наблюдала эту сцену сидя на кожаном диване и не вмешивалась. Василиска ошарашила потерей бабы Нины, но переживаний за ребенка не было, потому что буквально через несколько минут, даже секунд, позвонила Маргарита, и сообщила, что эти двое сейчас встретятся у администрации, а она сама едет к ним, и что вечером семейный ужин, и чтобы Женя ехала к Маргарите в коттеджный поселок. Да, так и сказала:
– Там, где маньяк трахнул девушку в красном, туда чтобы приехала сразу после работы.
– Что?
– Что, что! Женя, семейный ужин сегодня. Познакомишься с моими родителями.

Бледная Евгения, только отошедшая от шока с Василисой и матерью Маргариты, как пришлось сразу испытать аналогичный про встречу с родителями.
– Как ты так можешь? А если я ночами храплю или по холодильникам шарю, а если у меня понос откроется? Может мы пока повстречаемся?
–  Евгения Анатольевна! Вы трусиха оказывается еще та! Что за детский сад? Вначале повстречаемся попривыкнем, затем решим жить вместе, и снова притирка, а там и старость наступит. Жить то, когда? Может опустим лишнее не наступившее время за не имением такового? Тебе есть, когда встречаться?

Загревская сразу вспомнила, что работа лишила отпуска; еще неизвестно, когда шеф отойдет от своей романтики; дома мама и Крис со своими заморочками, а так, как глава семьи получается она, Евгения, то и дергают по всяким пустякам; Василиса, которая и без того с мамой проводит редко время, но там и школа пойдет, и родительские собрания. Да, Рита, как всегда права. Жить некогда, куда там до свиданий.
– Нету. – вздохнула Евгения.
– Вот и не придумывай себе страхов. В выходные перевозим ваши с Василисой вещи ко мне.
– Что?
Очередной факт решения госпожи Соловьевой добавил дозу шока и оставил без ответа. Перезванивать Женя не стала, осознав, что спорить с человеком, который всегда прав, бессмысленно.

– Так что там выбрали на свадьбу? – уточнила Загревская у оставшейся Светочки, пытающейся вернуть монитор в обычное положение.
– Ай! Перья в стразах.
– Какие перья?
– Страусиные, Евгения Анатольевна.

Вот теперь Женя возвращалась после эфира домой, чтобы самой подобрать наряд на семейный ужин у Маргариты, в голове те самые страусиные перья в стразах. Пытаясь представить, как это выглядит, а заодно вспомнить: «Страусы коренные ли жители Филиппин?»

Глава 24

Вечер в доме Маргариты Соловьевой начался около шести. Нет, родители еще не прибыли, также не было виновницы вечера, ради которой всё это замышлялось. Первыми приехали Родион с невестой.
Василиска нарезала кружочками огурцы с помидорами, выкладывала узорно на тарелку. Соловьева фаршировала курицу яблоками.
– А чего без яблок куру никак? – интересовалась мелкая Загревская.
– Можно и без яблок, но поверь, так вкуснее.
– Ладно! Попробую. – соглашалась в очередной раз Василиса на премудрые приготовления того или иного блюда.

Не то, что мама дома не готовила, в основном этим занималась бабушка на пенсии, или Кристина, но Василиса впервые участвовала в приготовлении чего-либо, чаще её приглашали уже отведать. У Маргариты всё выходило так, будто Васька не просто ребенок, а полноправный член семьи, необходимость или не необходимость участия не запрещались. Это очень нравилось Василисе; она ощущала себя взрослой. Всё-таки уже в пятый класс.
«О, нет! Скоро в школу!»
Вспомнив о школе младшая Загревская тут же начала придумывать, о чем напишет сочинение на тему «Как я провел лето.».
«Может о Рите с мамой написать?»
– Рит! А ты правда на нас женишься?
– Баба Нина сказала?
– Слышала, как ты бабе Нине это говорила в тот первый раз, когда мы на моцике к ней приехали.
– Вот ты жучка! – засмеялась Рита. Евгения была права, девчонка очень наблюдательная, и независимо чем занимается, вполне всё слышит, замечает и понимает.
– Не, ну, а у вас же уже с мамой всё было.
– Что именно?
– Секс там и всё остальное. Поцелуйчики, обнимашки.

Маргарита поставила курицу в духовку. Со двора послышался удар металлической решетки ворот, голос брата.
 – Машина у гаража, сестра дома. Идем.

Василиса посмотрела в окно.
– Там идет кто-то, Рит. Мужик какой-то.
Соловьева вытерла руки полотенцем и поставила перед ребенком фрукты.
– Это наши гости.

В дом вошел молодой загорелый мужчина с маленькой бородкой и длинные волосы убраны в хвост. Следом за ним девушка в светлом сарафане до пола, распущенные длинные темные волосы, на лбу тонкая розовая лента.
– Знакомься, Василис. Мой брат Родион и его невеста Кристина.

Васька увидела вошедшую на кухню девушку, спрыгнула со стула и рванула к Кристине.
– Крис! Приехала. Приехала. Мама знает?
– Нет. – скромно ответила невеста Рудика.
– Вот будет для неё сюрприз-то!

Маргарита наблюдала за этой идиллией встречи тети с племянницей Василисой, вспоминая о том, что, Женя однажды упоминала о сестренке отправившуюся с женихом в Поволжье.
– А…? – пытаясь что-то спросить или сказать, Крис запнулась и посмотрела на Риту.
Рудик рассказывал о сестре, что она позвала познакомить со своей женщиной, готовится семейный ужин, а тут вдруг Василиса.
– Женя значит не в курсе, что сестра вернулась в Москву? Кристина, не волнуйтесь так. Она скоро приедет. Проходите в гостиную, или хотите помочь нам с Василисой на кухне?

Следом появились родители. Нина Васильевна наперебой с Василисой рассказывали приключение в зоопарке, в очередной раз Рита услышала о поедающего шляпу жирафе и верблюде Феди, и следом восхищенный возглас матери:
– А Василиса вся в Риту. Такая умная, догадалась в администрацию по радио объявить, я бы ни за что не догадалась.
– Ой, у меня мама тоже вся в меня. Очень умная! Кристина может подтвердить. Крис, согласись? Моя мама же тоже умная?

Все повернули головы в сторону Кристины, которая ничего этого не слышала, только вернулась из очередного путешествия в санитарную комнату. Токсикоз к вечеру усилился, девушка не могла смотреть на готовый накрытый стол с яствами.
– Что?
– Мама же у меня умная? Да? – переспросила бледную Кристину маленькая Загревская.
– Угу! 
Кристина снова рванула в дом, ей нужно срочно в санитарную комнату. Тошнота быстро подкатывала к горлу.
– А что с девочкой такое, Рудик?
Нина Васильевна обеспокоенно посмотрела на сына. Родион сидел в плетенном кресле, настраивал гитару.
– Это я сто процентов женюсь, мам.
– Что?

Маргарита принесла две бутылки вина, поставила на стол. Оставалось дождаться Евгении, но Соловьева слышала, как подъехала машина к воротам, доверяла своей интуиции.
– Этот вопрос «что?» я за сегодня слышала раз тридцать. Отец, мать, все внимание!
– А Евгении еще нет. – включился Игорь Геннадьевич.

Маргарита оглядела поляну семейного круга. Василиса в гамаке, мать с отцом за столом в таких же плетеных из ивы креслах, в каком устроился брат; Кристина появилась практически с вошедшей Евгенией одновременно.
– Крис? – Женя удивилась присутствию сестры, но это сгладило страх перед новыми совершенно для неё людьми.
– Знакомьтесь! Евгения Загревская, моя жена, мать нашей Василисы, старшая сестра Кристины, будущая тетя вашего внука…или внучки.

Фраза из уст Риты прозвучала несколько быстро, в тоже время таинственно в тишине всех удивленных родственников.
– Рудик? Ты скоро станешь отцом? – для Нины Васильевны важным оказалась лишь последняя фраза.
– Да, мама! И хватит меня нянчить. Я вырос. Мы с Кристиной подали заявление сегодня в ЗАГС.

Игорь Геннадьевич хлопнул в ладоши, воскликнул:
– Так, девчонки! За это надо выпить. Семья растет как на дрожжах. Василиса с Кристиной пьют соки. Женя, идите к столу. За счастье пить будем. Нина, ну чего ты? Детей прибавляется, есть поле для деятельности.

Нина Васильевна шмыгнула носом, глаза блестели от навернувшихся слёз, она, вот только что, хотела обвинить сына в неразумности и предательстве по отношению к ней, матери. Василиса увидела эти сентиментальные эмоции бабы Нины, подошла и обняла её. «Несчастная» бабушка совсем расчувствовалась.
– Ты, моя хорошая! Вот только ты у меня и осталась. Пошли завтра на карусели?
– Ладно. Только обещай вести себя хорошо и не уходи от меня, а то снова потеряешься! – вздохнула Васька.
Все присутствующие рассмеялись. Василиска тоже расхохоталась, а её красивое личико снова стало похоже на «ёжика», веселого такого умного ёжика.

Маргарита, как никогда, сидела спокойная, уверенная и счастливая. Наслаждалась вечером в кругу семьи и рассуждала на тему: «Кто из присутствующих ангел?»
Василиса? Если бы не маленькая Василиса, то не случился бы аврал в компании «Премьера», и она бы не встретила Женю.
Рудик? Если бы он не увез Кристину, то не пришлось бы Василису Евгении брать с собой на работу в автосалон «Премьера», и они бы точно никогда не встретились.
Кристина? Рудик потерял голову от этой девушки, и произошло то, что произошло.
Может отчим Игорь Геннадьевич? В своё время стал ей, Маргарите, отцом, и она благодаря ему выросла именно такой, заслужила Евгению Загревскую, и работает в той организации, кто явился партнером автосалона «Премьера». Может отец, некий космонавт Василий? Без него не родилась бы девочка Рита.
Или всё равно бы она встретила свою Евгению с Василисой? Не смотря на аврал в автосалоне «Премьера», они благодаря брату Родиону породнились бы, и всё равно встреча бы произошла, только обстоятельства были бы другими?
Придя к выводу, что, хотя бы какая-то польза от брата Рудика произошла в её личной жизни, поэтому не зря она его постоянно поддерживала перед родителями; и, наконец, мальчик вырос.

Мысли о неслучайных случайностях вернулись и позже, когда Маргарита с Евгенией проводили родителей и Родиона с Крис. Рита вспомнила о кукле в салоне машины, достала игрушку отдать Василисе. Женя заметила сравнение внешности куклы с ней, черные волосы, белоснежное тело, огромные черные глаза, сходство необычной куклы из серии «dream of doll» с ней оказалось колоссальным.
– Не магией Вуду промышляешь? – осторожно поинтересовалась Загревская.
Соловьева улыбнулась, резко притянула к себе Евгению и прошептала, сжимая ладошкой упругую ягодицу последней.
– О, да! Будешь плохо себя вести, отшлепаю, даже не притрагиваясь к этой аппетитной попке.
– Что?

Глаза Женьки и без того большие, расширились и потемнели, а Маргарита спокойно в полный голос произнесла:
 – Опять это «что?». Куклу отец мне купил, в шестнадцать лет. Представь сколько лет ты уже мне принадлежишь? Это была не случайность, детка! Ты ведь ждала меня? Ведь скажи, что ждала именно меня.

Евгения задумалась. Так и есть, действительно так есть. Никто и никогда не смог завоевать сердце и душу девушки Евгении Загревской. Всё, что было до Риты, больше похоже на какую-то игру в любовь; или, как с отцом Василисы, вообще, попытка игры в семью, всё походило на репетиции; с Маргаритой Соловьевой всё иначе, пришла, увидела, победила.
–  Я ничего не скажу в своё оправдание, Маргарита Васильевна Соловьева. – вздохнула Женька.
Маргарите этого было вполне достаточно. Всё. Начинается настоящая жизнь, со всем своим смыслом, действиями, поступками, эмоциями и желаниями.

На улицу из дома выглянула Василиса, заметила целующуюся парочку в обнимку с куклой, радостная утвердила факт:
– Рита, я же говорила, говорила! Всё-таки ты на нас женишься!

Маргарита оторвалась от губ Женьки, прошептала.
– Она и про секс всё знает.