Чувак. Старые феньки уже не надеть. Бисер рассыпан и выметен, как мишура выброшен. Старые джинсы истерты. Старые вписки закрыты. Там теперь уютные гнезда и почти что взрослые дети. Песни еще остались, но все реже в живую. Хриплые записи, немного не то, когда в магнитоле. Не стопом. По пробкам. Не за горизонт, а опять на работу.
— Грустно?
— Да нет. Всему свое время и место.
— Мы были безумны?
— Немного. Но это увы проходит. Как ангел в багряной майке. Помнишь? Я искал его, на том самом месте. Вроде бы небо то же, но нет больше тех ларьков. Кассеты пылятся, под слоем пыли, в глубинах. Антресольное анти пространство хранит слишком много хлама, с которым нам не расстаться.
— Мы вроде бы те же?
— Да.
— Тогда что получается?
— Такая же ерунда. Просто стали намного проще. Мы видим немного больше. Чувства немного площе. Денег вроде побольше. Мы можем сорваться на фиг, но у нас есть долги и график. Еще друзья и проекты. Мы ходим в моря и горы. Мы писатели и актеры, врачи, музыканты, шахтеры, учителя, режиссеры, сказочники и поэты, где наших только нету! Мы разбрелись по свету. Таскаем грехи и память, добро что осталось с нами.
— Мы живы?
— Конечно братец. Пока радуемся рассвету, подставляем ладони ветру. Близким дарим кусочки сердца и сплетаем немного счастья, пусть не бисером на запястье.