Брат мой Олег. Как мне частенько его не хватает. Хочется просто погреться воспоминаниями детства и юношеской поры. Олег, Алик - хороший, отзывчивый человек.
Он восхищал и покорял меня своим присутствием, разом сочетая в себе любопытство ребенка с мальчишеским озорством и мудрость аксакала. Он был хулиганом и выскочкой, романтиком и авантюристом. Был интеллектуалом, балагуром и шутником. Духовным искателем, психологом, сумевшим фантастическим образом согревать мою душу тёплыми воспоминаниями о том удивительном времени, когда мой брат ещё жил…
Он был из того теплого, родного мира, который кровными узами прочно связывает меня с прошлым, с тем, что никогда не повторится. Любили мы друг друга с детских лет. Разница в возрасте у нас была небольшая – каких-то полтора года. Я старшая! Оба родились в Петропавловске-на-Камчатке, куда направили на работу наших родителей, выпускников астраханского медицинского института. Камчадалы.
Камчатская сопка. Идем семьей с огорода, где родители сажали картошку. Мы с братом развеселились и на замечания мамы угомониться не реагировали. Папа стращал тем, что начинал рассказывать, какие звери здесь водятся: волки, медведи и даже тигры: «Поэтому, дети, ведите себя тихо и держитесь рядом с нами». Нас это мало тронуло. Тогда папа опередил всех, спрятался за куст и выскочил, грозно рыча, когда мы приблизились. Тут уже было не до баловства. Испугались по-настоящему. А вообще мы часто с мамой бывали на сопке. Собирали лесную голубику, обрывали рябину, из которых варилось вкуснейшее варенье, рвали черемшу, спасавшую многих от цинги. Удавалось даже загорать на сопке в короткое лето Камчатки.
Сколько же мне лет? Четыре года? И первые переживания, как научиться выговаривать букву «р». Весь послеобеденный так называемый «мертвый час» в детском саду не спала и усердно повторяла слова с буквой «р». На слове «ворона» желаемое свершилось! Первый, кто услышал мое радостное восклицание, был брат! Из детского сада Олег бежал впереди меня, открыл дверь квартиры и закричал: «Мама, Галька «л» говорит!». Ни злости, ни ревности, ни зависти, что не он первый. И так на протяжении всей нашей жизни.
Поход по субботам в баню становился семейным ритуалом. Зимой это для нас, детей, было накладно. Бабушка старалась укутать внучат по полной программе: на пальтишко и шапку повязывала шерстяной платок, и мы с братом превращались в два неповоротливых истуканчика. Это нам не нравилось. Смирялись со своей участью ради клюквенного морса. Общественная баня была на дровах, отдельно мужской и женский залы, комната отдыха. В зале – длинные лавки, на которые ставили тазы. Мама кипятком обливала тазик и пол, затем мыла нас по очереди. Главное - вытерпеть мытье головы, мыло в глазах и слишком горячую или слишком холодную воду. Все эти процедуры нам не нравились. Как награда – клюквенный морс. Такого ароматного, сладко-кислого нектара мы позже нигде не встречали.
В детский сад ходили без сопровождающих. Машин не боялись, их просто не было. Зимы стояли суровые и снежные. Мы шли по тротуару, как по коридору, в котором с двух сторон нас окружали высокие сугробы снега, намного выше детского роста. Как-то Алик залез на такой сугроб и тут же провалился в него с головой. Я в испуге побежала домой звать маму на помощь. Вытаскивали бедолагу несколько мужчин, а брату хоть бы что. В сад не пошел, дома отпаивали горячим чаем с малиной и клюквой.
Однажды Олег потерялся. Из садика я возвратилась одна. Дома переполох. Позже выяснилось, что несколько мальчиков через дыру забора убежали строить военный штаб. Великая Отечественная война никого не оставляла равнодушным, даже детсадовских малышей. Детей искали повсюду, пока через несколько часов поиска солдаты погранотряда не обнаружили пропажу на берегу Авачинского залива. Испуганных мальчишек, перемазанных с головы до ног грязью, доставили эмкой в отряд. Кто был организатором побега, оставалось загадкой. Дома отец устроил сыну серьезную взбучку. Алик лишь зубы сжимал и не выдал ни одной слезинки.
Запомнился день, когда брат откровенно расстроился и даже плакал. Случилось это в день моего пятилетия. Папа прилетел из московской командировки с шикарным, как на то время, подарком имениннице – с куклой Вовкой. Не знаю, кто дал имя кукле – производители игрушки или отец. Вовка очаровал нас своим видом. Кукла- мальчик выглядела как живая! В красивой шелковой рубашке-косоворотке, коротеньких бархатных штанишках и таких же бархатных туфельках. Головка, ручки и ножки Вовки были сделаны из фарфора… Любой ребенок мог бы позавидовать такому роскошному подарку. Дети того времени были лишены многого. Мне стало жаль обиженного брата, и я пообещала, что подарю Вовку ему на день рождения через пять месяцев. Так и случилось. Получая подарок, брат пообещал, что подарит Вовку мне ко дню рождения. Эта затея с передачей Вовки на дни рождения от сестры к брату и наоборот продолжалась пару лет, пока мы не повзрослели и не поумнели. Кстати, Вовка оказался знамением будущего. Муж носит это имя.
Олег рос болезненным ребенком. Мама рассказывала, как он серьезно заболел двусторонним воспалением легких, когда она с малолетними детьми прилетела на свою Родину, в Астрахань. Не могу сказать, как лечили детей в то время от этого коварного заболевания, но ребенка спасло козье молоко, как считала мама-врач.
Восьмилетний Алик чуть не умер. Его свалил острый приступ менингита. Это случилось уже в послевоенном Львове, году 1947. Несчастный, бледный братишка безучастно лежал в постели, при страшной головной боли, с повышенной до фебрильных норм температурой, и отказывался от еды и питья. Добрые люди советовали родителям не обращаться к местным педиатрам-полякам, которые не очень жаловали приезжих русских, тем более - семьи военных. Могли не вылечить, а навредить. Поэтому ребенок оставался дома, медицинскую помощь оказывал русский врач, хотя с таким серьезным диагнозом больной должен быть госпитализирован. Мама говорила, что Алик родился «в рубашке», он выздоровеет и будет жить долго и счастливо. А еще мама говорила, что у Алика две макушки - будет дважды женат, но это не случилось. Женат был единожды, но на двадцать пятом году совместной семейной жизни жена его покинула, ушла к любовнику.
В школах мы учились разных. Я – в девичьей, брат – в мальчишеской. Во втором классе меня принимали в пионеры. Помню, как все пять вторых классов 21 женской школы, единственной русской школы на то время, выстроили в длинном школьном коридоре, где мы хором провозгласили клятву юного пионера и где нам повязали красные галстуки. Эти торжественные минуты запоминаются надолго.
В 1945 году во Львове пошли первые трамваи. Два важных события – это ли не повод их отметить? Мне было жаль брата, который пока не дорос до такого важного события, как прием в пионеры. Я повязала пионерский галстук брату, второй – себе. Из бабушкиной жестяной банки от кофе мы украли монеты для проездных билетов и отправились кататься на трамвае. От конечной до конечной остановки проехали пару раз, потом решили, что пора возвращаться домой. Оба были в телячьем восторге. Удивительно, но родители не узнали о нашей проказе.
Еще одна проделка, более серьезная, вспомнилась. В Петропавловске-на-Камчатке нищих не было. По крайней мере, мы не видели убогих, сидящих на земле с протянутой рукой. Во Львове юродивых можно было встретить на улицах и базарах, у храмов и на кладбищах. В октябре 1945 года умерла любимая бабушка, и наша семья часто навещала ее могилку на старинном, Лычаковском кладбище. Мама заметила, что нищие у входа как-то по-особому нас тепло приветствуют, но не придала этому значения. Мы прошли мимо, а Алик задержался. Тут-то радостное ликование вспыхнуло с особенной силой. Родители поразились этому внезапному чужому веселью совершенно не в подобающем месте. Мама вернулась за братом, мужчина из группы схватил ее руку и с благодарностью стал ее целовать. Толпа продолжала шуметь, дальше разговаривать стало еще труднее. Не поняв, что произошло, украинским и польским языком мама не владела, она нервно схватила сына за руку и повела подальше от этих людей. Выяснилось позже, что брат «подарил» им огромную сумму денег, которую взял дома. Причем уже не первый раз. Не ради славы, не ради самоутверждения. Пожалел убогих!
Львовская жизнь резко отличалась от нашей прошлой. Сам город полон глубокого очарования, и не мог не произвести удивительное впечатление: множество зданий в стиле ренессанса, барокко и модерна, костелов и церквей; особая прелесть узких старинных улиц; степенные старики, дамы в шляпках. Кто проходил мимо храма – крестился. Мужчины приподнимали шляпы. Брат научился здороваться, как истинный львовянин. Помог ему в этом наш сосед Сергей Григорьевич Павлов.Русский интеллигент,бывший белогвардейский офицер бежал от большевиков и оказался во Львове. Обзавелся семьей, продавал на краковском рынке какие-то железяки и пел в хоре русской православной церкви, что находилась на улице Короленко. Можно было бы написать интересный роман о его долгой жизни. Но сейчас не об этом. Алик заметил, что Сергей Григорьевич, приветствуя мужчин, приподнимает мягкую черную шляпу или к ней лишь притрагивается. Женщин же приветствует, снимая головной убор. Знакомым дамам целует руку. Руки дамам Алик в детском возрасте не целовал, но здороваться, как взрослые мужчины, научился. Забавно было наблюдать, как брат снимает зимнюю шапку-ушанку или весеннюю серую кепку при необходимом приветствии.
Кстати, в 1947 году нас с братом крестили в той единственной, русской православной церкви, где хористом служил Сергей Григорьевич. Как говорила мама, на Камчатке не было церквей, и поэтому мы оказались некрещеными. Не знаю, правда ли это. Инициатором крещения оказалась тетя Шура – жена маминого брата. Она и стала нашей крестной. А крестным - отец Иоанн, который нас крестил. Веровал ли брат в Бога? Трудно сказать, как-то не приходилось при его жизни обсуждать эту тему. В церковь, знаю, не ходил, но, думаю, Бога не отвергал, крест почитал, хотя бы ради любви к верующей матери. Однако, увлекшись позднее учением Зенона Косидовского, польского писателя, автора научно-популярных книг о древних цивилизациях, Олег мог переосмыслить свое понимание человеческого существования и Бога, его религиозные представления стали не столь идентичны с прошлыми. Таинство крещения наша семья не обнародовала, время такое было. Никто из друзей понятия не имел, что мы крестились. Даже Люсе, моей лучшей подружке и Юре- другу Алика мы не сказали ничего.
Алик был способным учеником, хотя отличался леностью. В четвертом классе предстояло сдавать экзамен по важному предмету - Конституции СССР. Мама спрашивает: «Ты все билеты выучил?» Алик, глядя маме в глаза, нахально отвечает: «Все». Мама проверила его знания по первому билету и успокоилась, что сын подготовлен. Экзамен сдал легко, разумеется, достался тот единственный билет, который отлично знал. Родился – таки- в рубашке!
После войны взрывоопасные предметы валялись повсюду и несли с собой страх, увечья, а то и смерть. Трудно сказать, каким образом граната оказалась в руках мальчишек, которые пытались ее расчленить в соседнем дворе. Граната разорвалась в руках у Гены – друга Олега и лишила его глаза. Алик получил осколки в тело. Помню, как кто-то из госпиталя позвонил нам по телефону и сообщил о страшном событии. Отец-военный хирург срочно отправился в госпиталь, где служил, изымать осколки из тела сына. За ним побежала мама в домашнем халате и тапочках. К счастью, операцию провели вовремя, Алик отделался страшным испугом. Родился – таки- в рубашке!
Но жизнь ничему не учит. В старшем классе кто-то из друзей брата принес ружье и мальчишки устроили тир на нашем кухонном балконе. Стреляли по очереди в ворон, а попали в санитарку, которая оказалась на хозяйственном дворе госпиталя. К счастью, пуля пробила ткань халата и поцарапала руку. Скандал мог оказаться с большими неприятностями не только для стрелявшего, но и для нашей семьи. Не знаю, как все уладили родители, но брату от отца досталась очередная взбучка.
Брат был увлекающейся натурой. Увлечения – динамичные виды спорта: летом – велосипедные прогулки, зимой – лыжи и коньки. Позже – походы в лес за грибами. Любитель «тихой охоты», знал, как, когда и где можно собирать грибы и как обрабатывать их дома. Заядлый грибник приобщил к сбору грибов и меня. Мы часто вдвоем ездили на поезде в злачные грибные места, которые знал брат. Однако так носиться по лесу, как Алик, я не научилась. Понятно, что брат всегда собирал грибов намного больше, потому что пока я бродила и заглядывала под каждый кустик, он каким-то особенным чутьем находил пень с кучей опят, и полностью наполнял ими корзину.
Много читал, причем не только книги художественные, но и отцовские книги по медицине, особенно по акушерству и гинекологии. Раньше меня узнал, как рождаются дети и что у женщин бывают месячные. Увлекся детективами. Собрал целую библиотеку. Детективы Чейза, Чандлера, Честертона и других зарубежных авторов продавались во Львове в переводе на польский язык в книжном магазине «Дружба». Зачитывался "Библейскими сказаниями" Зенона Косидовского. Благодаря чтению Алик выучил польский язык и неплохо им владел. По натуре - балагур и шутник, знал много анекдотов и юморесок, с актерским мастерством смачно их рассказывал, создавая вокруг себя солнечное настроение. «Весь в отца, оба успешно пользуются комическим даром, и развлекая слушателей, развлекают себя», - говорила мама. У Алика всегда было много друзей, которые сохранялись на долгие годы. Уменье достойно проявить себя всегда отличало брата во имя дружбы.
Нам с братом повезло. Каждую субботу в госпиталь, где служил отец, привозили фильм. О,сколько хороших картин мы посмотрели. Трофейные, такие, как «Мадам Бовари», «Девушка моей мечты» «Чио-Чио-сан», ленты о Тарзане (четыре фильма), «Большой вальс», «Сети шпионажа», «Серенада Солнечной долины», «Сто мужчин и одна девушка» и советские про «Чапаева», «Морского охотника», «Свадьбу с приданым» и другие. Фильмы показывали в длинном коридоре, где сидели лечащиеся пограничники. Нам, детям, важно было незаметно для дежурного врача проникнуть, чаще всего проползти между стульев, в чем нам помогали больные, и сесть на полу перед экраном. Мы с братом, притаившись, радовались полученному удовольствию.
Одним из важных увлечений брата были собаки, кошки, лягушки и голуби. Еще и лошади.
Лет в двенадцать увлекся разведением лягушек. Это занятие с головой захватило брата. Поставил на балконе огромную бочку, ездил на речушку, собирал лягушек и отправлял их в бочку с водой. Кормил травой, червяками, мухами и хлебом. Сначала питомцы скучали и вели себя апатично, акклиматизируясь к новым условиям. Какие-то мальки там плодились, со временем вода от лягушек завоняла, многие лягушки повырастали, прыгали со второго этажа в огород и своим присутствием возмущали соседей. Собаки – Чита и ее сын Тарзан. Так назвали мы их после просмотра фильма «Тарзан». Беспородные, хотя сметливые. Кошка Мурка – всеобщая любимица, умная и ласковая. Каждое утро провожала нас в школу до перекрестка и возвращалась обратно: боялась машин на главной улице.
Особым вниманием Олега пользовались голуби. Ими увлекся надолго. Было это хобби для души. Своими руками смастерил во дворе голубятню. К делу подошел ответственно: чертил чертежи, готовил расчеты. Голубятня была высотой примерно в три метра. Олег любил рассказывать о своих питомцах, знал повадки и характер каждого. Очень бережно ухаживал за своими выкормышами. По воскресеньям бывал на птичьем базаре, чтобы не только купить очередную птицу или обменять, но и душевно пообщаться с любителями голубей. Голубятня простояла во дворе несколько лет, пока злой сосед не подпилил лестницу и сваи. Голубятня рухнула на землю, голуби разлетелись. Получил ли хулиган удовольствие от своей проделки, осталось тайной. Олег сильно страдал от потери, а еще и от хамства недоумка. Никто из нашей семьи не стал связываться с отморозком.
С лошадьми случилась отдельная история. С кавалеристом Иваном брат познакомился в госпитале, когда однажды принес отцу обед. Молодой боец много рассказывал брату про лошадей, какие эти животные разные по нраву и поведению. - А знаешь, есть версия, что подковы сокращают жизнь лошади, - вдруг выдал Иван информацию.- Каким-то образом копыта при ходьбе помогают лучше качать кровь к сердцу. А подкованное копыто эту функцию утрачивает. Сердцу труднее работать.
Любовно хвалил свою лошадь Весту, детально описывал, как ухаживает за ней. Веста узнает друга через стенку; даже если он не звал ее, приветствует ржанием. После выписки из госпиталя Иван позвонил и предложил Олегу познакомиться с Вестой. Кони паслись за городом в перелеске. Веста – спокойная и ласковая кобыла. Олег быстро нашел с ней общий язык, приносил лакомство - сахар, яблоки и морковь. Веста ела с его рук, деликатно принимая угощение горячими и мягкими губами. Так брат приобщился к коневодству. С Иваном сложились добрые отношения, с прозрачной ясностью и сердечностью. Новоявленный юный грум чувствовал себя замечательно – необычный, совсем другой мир. В нем невозможно обижать или обманывать. Ни суеты, ни зла, ни горечи. Даже воздух пахнул особой свежестью. Олега охватывал восторг, какая-то неуемная радость, когда садился на коня и гарцевал по открытому полю. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Свободный человек! Оказывается, можно жить и вдыхать свободу полной грудью. Хоть и временная, но свобода от вида пьяного отца и вечно плачущей, несчастной матери. К сожалению, эскадрон к зиме перевели в другую местность, и Олегу пришлось попрощаться с Иваном и Вестой.
Родители каждое лето отправляли нас в пионерский лагерь, на природу и чистый воздух, как минимум на месяц. Мотивировали это необходимостью отдыха от школьных занятий и городской жизни. На деле всё, конечно, было прозаичнее: родителям хотелось отдохнуть от детей самим. Эти поездки оставили в моей памяти двоякое впечатление. Конечно, было много хорошего и интересного. Но следует признаться, я не любила оставаться вне родного дома столь продолжительное время. Не устраивал предельно строгий распорядок дня, хождение по часам в столовую, построение линеек и не всегда подготовленные к работе с детьми пионервожатые. Мы оказывались с братом в разных возрастных отрядах, и это меня угнетало. Чем занимался Олег в свободное от занятий время? Собирал на территории лагеря фантики от конфет. Скомканные, грязные приводились в порядок и стопками складывались в чемоданчик. Особенно много их было после воскресения, когда приезжали родители. Детская игра в фантики долго оставалась популярной в советские годы. Целью игры было увеличение коллекции фантиков. С полным чемоданчиком фантов Олегу удавалось побеждать в игре. А еще брат собирал коллекцию номеров машин. В те годы машин было немного, поэтому номера часто повторялись. Записи проводились в отдельной тетрадке. Осталось загадкой, с какой целью брат этим занимался.
Трудно передать азарт охотника, когда однажды Алик, по-детски неразумно, пытаясь поймать белку, взобрался на высокую сосну с риском свернуть себе шею. Где в тот момент была вожатая, неизвестно. С огромной высоты семилетний мальчишка свалился с дерева. Сколько страха нагнал на меня крик кого-то из детей младшего отряда: Галя, беги, Алька упал с дерева. Паника и отчаяние затуманили мои глаза, когда я увидала брата. Очень бледный братишка неподвижно лежал на земле и стонал. Трудно ему было говорить и даже дышать. Его лицо исказила мучительная гримаса безнадежности и боли. Не шелохнувшись, печально и молча смотрел на меня, и я заплакала. Вокруг - дети с испуганными лицами. Думаю, что в тот момент затея поймать белку не казалась ему такой удачной. На носилках отнесли Олега в медпункт. Там осмотрели, наложили на шею гипсовую повязку. Не могу теперь вспомнить, что это было, перелом или вывих, повязку носил несколько недель. «Точно кирпич положили на грудь и нажали сверху», позже скажет брат, выздоравливая.
«Мы» поступаем в институт. Правда, поступает Алик, экзамен по русскому языку. Алик не силен в грамматике. Я, студентка первого курса филфака, на свой страх и риск отправилась ему помогать. Самым невероятным чудом вместе с братом беспрепятственно проникла в аудиторию. Сидим вдвоем за партой и пишем диктант. Текст для меня оказался знакомым: его мы писали в школе. Вместе сдаем работы. Вскоре приходит ответ – оценка у брата – четыре. Я удивлена, почему не пять. Ведь весь текст я проверила, вплоть до последней запятой. В тот год Олег не поступил в институт, провалил физику. А на следующий год стал студентом радиофакультета львовского политехнического института.
Это случилось в конце третьего курса. Впервые Олег серьезно увлекся девушкой. Томик, Томочка, Томусик – с глубокой нежностью рассказывал о ней. Я всегда ждала, когда он вернется со свидания. Брат приходил неузнаваемый, восторженный, поэтически настроенный – таким я раньше его не знала. Смотрела на Олега и восхищалась. Хорош собой. Незаурядная внешность. Сероглазый, яркий шатен. С ним никогда не скучно или неинтересно. Интеллигент и эрудит. Я его любила и ценила. Заваривали чай, готовили бутерброды. А он говорил и говорил. О ней, о том, чем она живет и что ее волнует. И как он настроен на волну своей собеседницы, не уставал изумляться, захлебывался от радости, как она ему глубоко симпатична. Потом как-то незаметно переходил к сладкой мечте о будущем со своей Томусей. Влюбленные друг в друга до беспамятства встречались почти каждый день и казалось, что дружба будет бесконечной. А через год позвонила нашей маме мать Тамары и сообщила, что Тому выдают замуж за папиного адъютанта, перспективного молодого лейтенанта, и Тому с мужем отправляют служить в Германию. После этого разговора влюбленные еще несколько раз встречались, оба понимали, что с родителями не поспоришь, и ситуация – безвыходная и разрушительная, несмотря на самые светлые их побуждения и чувства. Девушка плакала, брат страдал от безысходности и отчаяния. Я его жалела. Прошло несколько лет. Олег слышал от общего друга, что Тома продолжает жить заграницей, воспитывает дочку. И вдруг случайно встречает бывшую любовь на львовской улице. Тома развелась с мужем и переехала к родителям. Брак по принуждению оказался непрочным. Олег был уже женатым на женщине, внешне похожей на Тамару, только другой национальности, с иным образованием, социальным происхождением, имущественным положением, культурой и религиозными представлениями.
Друзья возвращались с мужской попойки. Успевают. Втискиваются в вагон автобуса, забитый до отказа. Стоят в тамбуре. Приятель продолжает рассказывать что-то смешное, сам и смеется. Олег особо не вникает в его историю: рядом развивается инцидент другой. Не смешной. Двое подпитых молодых людей окружили девушку и со скабрезными предложениями изгаляются на полную мощь. Видно было, что молоденькая девушка с печальными, испуганными глазами чувствует себя беззащитной, подавленной и оскорбленной. Чуть не плачет от бессилия. Олега это возмутило, он решил защитить несчастную девушку.
- Ребята, повеселились и хватит. Кончайте базар.
- Ты кто такой, - закричал один из них, тот, что постарше, с сединой на висках. – Пойдем, выйдем!
Автобус остановился. Вышли. Рядом милицейский участок. Крикливый показывает документ прокурора. Хватает Олега за рукав пальто, довольно ощутимо ткнув кулаком в бок, и тянет в участок. Требует у брата показать документ. Олег достает постоянный пропуск на работу. Это была большая ошибка. Прокурор отнимает пропуск и со словами «придешь за ним завтра ко мне в кабинет» кладет документ в свой карман пиджака. Наглый хам, на которого нет никакой управы. Как он посмел! Рискованно и даже опасно было пререкаться, потому что милиционер с таким неадекватным поведением, может также неадекватно отреагировать и на замечание. Ситуация, между тем, для Олега становится тупиковой. Завтра на работу без пропуска не пустят. Предприятие, где работает брат – серьезное, шутить не будут. Согласно специальной инструкции о контрольно-пропускном режиме постоянные пропуска могут находиться непосредственно у сотрудников, которые лично несут ответственность за сохранение пропуска.
- Галка, выручай! Не ожидал, что простая, бытовая история превратилась в циничный, лицемерный фарс. Утром пойду на работу, может, удастся пройти.
Затаив дыхание, захожу в кабинет. Прокурор за рабочим столом представляется недосягаемым и неуязвимым. Представляюсь и сообщаю, по какому вопросу явилась. Он еще минут пять что-то там раздумывает и как бы вспоминает. Повторила мужнину фамилию, которая вдруг изменила дальнейший ход событий. Прокурор, потрясенный услышанным, начинает лебезить, извиняться и оправдываться. Достает пропуск, протягивает мне. Я благодарю и исчезаю за дверью. Спешу. Алик ожидает у входа своего предприятия. Успел на работу любимый братишка.
П.С. Я не предполагала, что прокурор учился на юридическом факультете, где деканом был мой муж.
Человек творческий, одаренный от природы многими талантами и способностями, брат без особого труда мог починить любой кран, утюг или телевизор. В крутые девяностые годы, когда закрылось его предприятие, Олег занялся ремонтом часовых механизмов и приобрел большое число клиентов. Благодаря этой работе семья выживала. Опытный инженер, изобретатель, Олег мог бы стать блестящим ученым, но прекратил работать над диссертацией, основой движения в науке, хотя уже была выбрана тема, активно собирался материал, сданы экзамены кандидатского минимума. А его оригинальные, глубинные научно-технические разработки и яркие идеи использовали сослуживцы в своих диссертационных исследованиях. Брат загубил свою профессиональную карьеру, погряз в бытовых проблемах, семейных интересах, заботах о жене и детях.
К тому времени уже, да и позже, в моей жизни встречались многие мальчики и мужчины, разные, в десятки раз более мужественные, одаренные, прозорливые, однако брат оставался родным, единокровным, ни с кем не сравнимым. Жили очень дружно. Как ни огорчали иногда его выходки, брат с каждым годом делался все ближе. Тесное общение, какого не было у меня ни с кем, – и которое необратимо сближало. Это был самый благостный период нашей жизни, когда царили гармония и взаимопонимание, однако так было не всегда.
О семейной жизни Олега см. http://www.proza.ru/2014/07/16/1272