Я каждый вечер смотрю закаты как футуристический сериал. Закаты на борту теплохода на реке особенно прекрасны. И завидую Солнцу. Да, завидую.
Оно такое Огромное и у него столько жара. Огня. А у меня… а у меня … лишь обгоревшие угли. А ведь когда-то я тоже была Солнцем… С Огнем в сердце.
А мне завидует дождь, который плачет вместе с нами. Он липнет к моему стеклу, сквозь которое я любуюсь закатами и сквозь которое раньше я вместе с тобой любовалась огнями нашего города. Раньше… Все это было раньше. А теперь одинокий дождь. День за днем. Утро за утром. И в эти сумерки он снова со мной. И снова завидует. Завидует, что я в тепле и неге, меня не сдувает ветер со стекла. Не роняет вниз в воду. В реку. В которую уже не войти дважды.
Но только зря он завидует. Я это точно знаю. И если б могла, если б умела – обязательно ему рассказала. Что зря.
Я поднимусь наверх, к звездам, к небу… подставлю ему свое лицо, и его капли смешаются с каплями, сбегающими из моих глаз… И в этом мы будем с ним едины.
Наверно, кроме него – дождя – никто так и не сможет разделить мою боль. Боль разочарования. Самую мерзкую из всех болей.
Как это просто оказалось. Вырвать с мясом, на живую, тот Огонь, что объединял когда-то нас с тобой. Огонь, которым мы вдвоем горели, пылали, несли его через все трудности.
И это наше с тобой Солнце медленно закатилось. Я знаю, солнце не закатывается, это Земля вращается, но все же… Иначе как это назвать, то, что ты Огонь свой отдал? Не мне. Отдавал, отдавал, пока весь не отдал. Ты даже дождь наш отдал. НАШ дождь. Помнишь, он шел в первые дни нашего знакомства, когда мы гуляли по набережным и целовались на мостах? И говорили, говорили, говорили обо всем на свете. Он знает все о нас. Все наши тайны. Наш дождь.
А теперь мы молчим. Или говорим о ерунде. Потому что больше не о чем говорить.
И когда ты снова начинаешь говорить, что меня любишь, что никогда меня не бросишь, мне кажется, что ты сам себе не веришь. А слова… слова шлепаются беззвучно о землю, вместе с каплями дождя, который плачет с нами. Он плачет от того, что все однажды изменилось.
И проснувшись однажды утром, уткнувшись по привычке в твои волосы, я внезапно тихо заплачу и попрошу отпустить меня. А ты обнимешь и скажешь: «Ведь даже месяц не прошел, подожди, я снова завоюю тебя». И ты знаешь, я поверю. И буду ждать. Молчать и терпеть, сомневаться, кричать и плакать, истерить, а потом снова ждать, ждать, ждать…
Я буду ждать, что ты начнешь снова просыпаться каждое утро со счастливой улыбкой и словами на ушко – «доброе утро, любимая», засыпать после моих массажей, нежно прижав меня к себе с шепотом «ты у меня самая лучшая жена на свете!» Дарить цветы. На праздники и так, без причины, как это было раньше. Ты не дарил мне цветов ровно столько месяцев, сколько месяцев нашему сыну…
Ждать, что будешь смотреть с восхищением на меня … хотя бы тогда, когда я действительно прекрасно выгляжу, хотя раньше ты восхищался мной и сонной, с помятым и заспанным лицом. Ждать, что будешь бежать домой, чтоб меня увидеть, обнимать при встрече, делать мелкие подарки – ты ведь знаешь, как много мелочей я была бы счастлива получить от тебя, тех, что не стоят огромных денег: Мой любимый шоколад, фрукты, купленные тобой для меня по дороге с работы, красивую открытку – ты ж знаешь, я люблю открытки. Ждать, что возьмешь за руку вечером, придя с работы, и скажешь: «пойдем, подышим воздухом в парке напротив!» - и начнешь по дороге рассказывать что-то интересное, или просто будешь шагать рядом, крепко держа за руку, и только одну фразу скажешь: «Я рад, что ты со мной». Ждать, что каждый день во взгляде и каждом твоем движении буду читать: «любимая, я счастлив, что ты осталась». Что будешь слушать мою музыку, даже если она тебя бесит, будешь слушать не потому что ты виноват, а потому что уважаешь меня. Будешь чаще прислушиваться к мелким моим желаниям, гулять под нашим дождем и целоваться, целоваться, облизывая губы от крупных капель, бродить по лужам босиком, дурачиться и играть во всякие детские и немыслимые игры.
Ждать, что однажды – хотя бы однажды – ты наберешь мне ванну, зажжешь свечи, добавишь пены, соли, масел и сделаешь мне сюрприз – ты ведь знаешь, как я люблю ванну! Что, несмотря на дикую усталость, починишь, как бывало, что-нибудь в нашем доме, - я выхожу на кухню и вдруг - заработала стиралка, посудомоечная машинка, и каждое утро есть свежая вода…
Ждать, что будешь внимательно следить, чтоб тени не омрачали мое лицо, а если вдруг омрачат – не ругать, а вытаскивать меня из дома куда-то, как тогда – в дельфинарий – отвлекать, крепче обнимать и чаще говорить, говорить, говорить, чтоб я вновь почувствовала – вот как сильно ты меня любишь!
Только вот после очередной своей истерики я вдруг отчетливо понимаю – нельзя Ждать.
Ну вот совсем не надо! Ведь чтобы все это делать у тебя должно быть что-то внутри, что распирает тебя, и ты не можешь не делать! А коли нет, то зачем ждать?
И проснувшись на рассвете, я забьюсь в уголке нашего некогда удивительного дома на воде,нашего "корабля", а теперь - мучительного напоминания раздаренного тобой Огня, - я подставлю лицо промозглому дождю, который беспощадно хлещет по щекам, этим ледяным кристаллам, растаявшим в капли где-то там, в облаках, а теперь раздающим мне беспричинные мелкие, но хлесткие пощечины. И подумаю – еще чуть-чуть, и в моем сердце навсегда наступит засуха, когда ничто уже не зацепит, когда никакой уже дождь не сможет произойти, ведь он, как известно, возможен только при определенных условиях. Знаешь, дождь идет только на двух планетах нашей Галактики – на Земле и Титане, спутнике Сатурна, только в отличие от земного дождя, на Титане он метановый, так как только метан на этой планете может быть и жидкостью и газом… Конечно, раньше и на Марсе бывали водные дожди, говорят, иногда и сейчас бывают, но я не уверенна, давно там не была...
И еще Венера. Там идут сернокислотные дожди, но ее мы не считаем, потому что капли не долетают до поверхности, испаряясь. А у нас… вода, вода жизни – Aqua Vivendi – помнишь? Так мы хотели назвать нашу мечту... Вода… Это она может быть и жидкостью и газом и твердым льдом. Мне кажется, это очень символично… Ты ведь знаешь, что способно растопить даже самый твердый лед…
Но хоть ты все и знаешь, ты все равно обвинишь меня в истерике, и вдруг тебе отчетливо понадобится уехать по работе на несколько дней, хотя внутри ты все же понимаешь, что истерика моя вполне обоснована и что нельзя вот так расставаться.
Но намного проще сделать обиженный вид и уехать, бросив на прощанье пару равнодушных фраз типа «Оставайся со своими страхами» или «Я не собираюсь бороться с ветряным мельницами».
О, мой дорогой! Если бы Огонь твой горел в нашем камине – ты б никогда так не уехал! Даже если б я устроила десять истерик и вырвала все волосы на твоей бороде.
Мое сердце сначала щемило, было больно и страшно, обидно и горько. А потом … на второй день я привыкла жить без тебя, на третий начала находить маленькие радости жизни в одиночку.
На четвертый вдруг нашла твое обручальное кольцо, которое ты снял перед отъездом.
И поняла – вот и все.
Конечно, несмотря на остатки боли, мы сможем дальше жить друг без друга, хотя раньше это было немыслимо. Переболит и остынет. Я научусь снова быть одна. Как когда-то, до встречи тебя. Ты найдешь другую.
Возможно, я тоже найду в себе силы влюбиться в кого-нибудь. Но только вот наш круг, замкнувшись, приведет каждого из нас на новый круг – с новыми лицами, с новыми событиями, с новой обстановкой. До следующего разрыва. До следующей драмы. Которая обязательно и неминуемо случится.
Точно случится. Потому что мы не сумели победить самих себя. Потому что так и не научились. Разжигать Огонь заново.
Потому что ты так и не понял, а может, не захотел понять, что наш Огонь и наш Дождь надо было всем сердцем захотеть сберечь. Или вернуть. Жизнь положить, но вернуть.
И каждый день по щепке приносить дрова к Огню и умолять, чтоб все получилось. Умолять Того, Кто способен разжечь Огонь в нас снова. Того, Кто наш Дождь посылает.
А ты ведь знаешь в глубине своей души, что Он бы все разжег и послал.
Только если б ты просил.
7 июня 2012