Военная карьера будущего маршала началась с укрощения Ангела. Так звали свирепого норовистого жеребца, на которого новобранца Семена усадил унтер-офицер, решивший жестоко пошутить над молодым солдатом. Ангел получал особое удовольствие от победы над всадником и сделал из этого что-то вроде спорта. Однако Семен держался в седле как влитой, и тогда Ангел карьером ринулся на забор, решив пришибить настырного "укротителя". Все ахнули. А Буденный, вместо того чтобы бороться с конем, дал ему шенкеля - и не ожидавший этого Ангел птицей взлетел над забором. В манеж драгун Буденный вернулся на взмыленном, присмиревшем коне. Ангел не просто был побежден - он признал свое поражение и полностью покорился всаднику. Об укрощении коня-убийцы доложили начальству, и вскоре Буденный был откомандирован в Петербург, в школу наездников, где получил квалификацию тренера.
Именно тогда Семен Михайлович и был представлен Николаю Второму. Когда бравый драгун нес караул в Зимнем Дворце, император пожелал с ним побеседовать и даже пожал ему руку, о чем Буденный впоследствии с юмором вспоминал.
Революция не только ничего не дала Буденному в материальном плане, но и лишила его сбережений. К 1917 г он скопил значительную сумму, давая уроки верховой езды офицерам и занимаясь берейторским обучением их лошадей. Этих денег должно было хватить на его мечту - собственный конный заводик. Буденный планировал выйти после войны в отставку и заняться разведением лошадей.
В 1919 г Сталин, находясь у Буденного, пожелал лично наблюдать за кавалерийским боем. Был потрясен зрелищем сечи, валом человеческих и конских тел - обезглавленных, разрубленных пополам, с выпавшими кишками... Впервые увидел вблизи последствия знаменитой рубки с потягом, разваливающей противника наискось, от плеча до седла. Когда к нему, вытирая окровавленную шашку, подъехал спокойный как удав Буденный, Сталин воскликнул:
- Семен Михайлович, ведь это же бесчеловечно, чудовищно! Неужели нельзя обойтись без таких жертв?!
Тот ответил:
- Поле только что отгремевшего боя - картина безотрадная, что уж тут говорить. А гуманность - это хорошо, я, товарищ Сталин, и сам пленных по домам отпускаю. Но в бою человеколюбивая мысль, не вовремя пришедшая в голову, лишится породившей её головы!
Вообще-то Сталин не был кабинетным партийным функционером, на фронте бывал регулярно, да и до революции занимался "эксами" - сам стрелял, в него стреляли... Но к зрелищу рубки оказался морально не готов - позеленел, как гимназистка.
Полюбоваться или даже поучаствовать в конном бою, в котором, по слухам, есть вдохновение, рвался не только Сталин. Командарм Егоров - тот просто напросился вести в бой первую кавбригаду. Егоров был военспец в звании полковника, но служил в пехоте, поэтому Буденный подобрал для него очень надежного и опытного коня. После боя нашел он раненого (пуля прошла возле сердца) начальника, лежащего рядом с убитым конем. Стал перевязывать, а тот:
- Ну вот, еще рана. И все пулевые. А в кавалерийской атаке можно бы и сабельную, на память!
- Упаси тебя Бог! - Буденный даже забыл о вежливости и субординации. - Оглянись вокруг - вот они, сабельные-то раны. Их латать - не за что хватать!
..Буденный люто ненавидел и беспощадно преследовал дедовщину, так как сам в юности был её жертвой - в течение первого года службы его избивал и всячески изводил старослужащий Волков. После укрощения Ангела молодой солдат оказался на виду у начальства, и вредный "дедушка" наконец оставил его в покое.
Став унтер-офицером, Семен Михайлович ни разу не ударил ни одного солдата, хотя начальство не одобряло такого поведения и ставило ему на вид чрезмерную гуманность.
...Первая Конная началась с отряда в семь сабель, который Буденный в 1918-м г увел из станицы Платовской. Одним из шести спутников Семена Михайловича был его младший брат Денис.
...Вторым браком Буденный был женат на оперной солистке-контральто, красавице Ольге Стефановне. Маршальша отжигала не хуже современных звезд шоу-бизнеса. Сталин не раз ставил Буденному на вид, что его жена "бросает тень на фамилию Тальберг" (с). Буденный же в семейной жизни был человеком неконфликтным, терпеливым и снисходительным - как муж Попрыгуньи из одноименного чеховского рассказа. В 1937-м г он уехал инспектировать войска Московского военного округа, а Ольгу Стефановну в это время арестовали вместе с очередным любовником, по прямому указанию Сталина. Вернувшись, маршал отправился в Кремль разбираться:
- Ольгу-то за что? Никакая она не шпионка и вообще - дура!
- Она бл...!
- Это не политическое, а сугубо семейное дело. И за это пока к стенке не ставят.
- Маршальских жен - ставят! - отрезал Сталин.
Все же Буденный добился смягчения участи своей благо-неверной: Ольгу Стефановну должны были расстрелять, а вместо этого отправили в лагерь. Он приютил мать Ольги Стефановны, которой после ареста дочери было негде и не на что жить, а после освобождения бывшей жены помог ей с жильем и трудоустройством. По воспоминаниям Нины Буденной, Ольга Стефановна бывала у них, но не слишком часто, понимая, что её визиты неприятны новой супруге маршала.
В тюрьме и лагере с изнеженной красавицей очень жестоко обращались и конвоиры, и заключенные, её истязали, насиловали. Слух о её многочисленных скандальных романах распространился и оброс новыми легендарными деталями - якобы её последний любовник, оперный тенор, работал на иностранную разведку и её тоже завербовал, причем её задание заключалось в том, чтобы отравить мужа. От всего этого бедняга повредилась в уме и принялась писать абсолютно безумные доносы на мужа на имя Сталина. В общем, грустная история.
...Семен Михайлович ни одного дня не ходил в школу, так как работал с десятилетнего возраста. Грамоте он выучился у приказчика в лавке - после работы в кузне молотобойцем трудился у "учителя" дома прислугой за все, рубил дрова, носил воду, а тот расплачивался уроками. Читать книги он начал только в Петербургской школе наездников - раньше не было свободного времени. Надо сказать, в этой школе будущих берейторов учили не только выезжать лошадей, но и водили их на экскурсии по городу и в музеи - правда, показывали главным образом батальные полотна, посвященные истории русской кавалерии, и скульптуры лошадей. Учили навскидку оценивать экстерьер изображенной лошади, породу, описывать стати, замечать огрехи художника. Когда в 60-е годы известный скульптор ваял любимца Буденного - рыжего Софиста, старый маршал изредка приезжал на сеансы - якобы проведать коня, успокоить его своим присутствием. На самом же деле - подсказать, поправить, если потребуется. Скульптор разгадал эту нехитрую уловку и обиделся. И пошла гулять в артистической среде пошлая сплетня о том, как Буденный, приехав на открытие конного памятника себе любимому, первым делом полез под бронзовую лошадь - искать у неё первичные половые признаки. Я, мол, казак, я на кобылах сроду не ездил - только на жеребцах!..
Про жеребцов - правда, остальное - вранье. Казаком Семен Михайлович не был, чем даже гордился - "иногородний", крестьянский сын, а мальчишкой побеждал казачат-одностаничников и на скачках, и в джигитовке, и в рубке лозы. А уж по поводу лошадиного мужского достоинства - ваяли-то жеребца, каким же образом в бронзе он мог внезапно оказаться кобылой?! У лошадей половой диморфизм достаточно выражен, жеребцы крупнее, мощнее, чем кобылы той же породы, у них лучше развит "гребень" - слой подкожной клетчатки на шее, рельефнее мускулатура, гуще "щетки" (они же "фризы") на ногах.
В общем, не зря Семен Михайлович не ждал добра от служителей муз!
В Первой Конной, помня, как трудно он сам учился грамоте, Буденный придумал и организовал оригинальный ликбез: на марше буквы, а потом - целые слова крепились на спину передних всадников, а задние их заучивали. Был в Конармии и самодеятельный театр, описанный А.Н.Толстым в "Хождении по мукам" (писатель персонально у Буденного и разжился материалом). Насчет "Разбойников" Шиллера - не знаю, а вот агитационный спектакль о хорошем отношении к лошади в этом театре ставили. Причем спектакль был задуман как собрание боевых коней, выносящее резолюцию о бережном и гуманном отношении к ним со стороны всадников и объявляющее строгий выговор живодерам.
Могу даже цитату по памяти привести (коротенькую, правда):
"- Товарищи, садитесь потесней
И попрошу не бить о пол копытом!
Собранье боевых коней
Считается открытым!
Слово для доклада предоставляется товарищу Вихрю из ...эскадрона первой кавбригады.
Вихрь:
- Не умею я докладывать. Только плакать умею. Вот, дал мне давеча Васька по голове, - хожу и плачу..."
Наглядная агитация - поди плохо?
...О творческой интеллигенции, дай ей Бог здоровьичка. В 1922-м г Буденного познакомили с Шаляпиным - точнее, тот сам приехал с визитом к Буденному, чей поезд стоял под Москвой на запасном пути Киево-Воронежской железной дороги. Интерес у знаменитого артиста был шкурный - устроить частный концерт, подзаработать, а заодно и обзавестись перспективным знакомством.
Буденный ужинал вместе с Ворошиловым и Фрунзе. Ужин был самым простым - картошка с селедкой под водочку, что страшно разочаровало Шаляпина (приехавший с ним за компанию Демьян Бедный сулил ему "Абрау Дюрсо" под донское сало").
В эмиграции Шаляпин издал книгу воспоминаний "Душа и маска", где описал этот эпизод. Буденный книгу прочитал и обиделся. Не так, как на Бабеля в горячие молодые годы, но все-таки...
Судите сами. Ни один из троих военачальников певцу не понравился: лицо Буденного показалось "скуластым, совсем простым и солдатским" (не генеральское, стал быть... Куда уж нам, сиволапым...), физиономия Фрунзе - попросту "бесцветной" (русая бородка, голубые глаза), а Ворошилов (обрадовавшийся Шаляпину как родному) - и вовсе "рыхлым, будто слепленным из теста". Ужин тоже не понравился - "Абрау Дюрсо" зажилили, а все остальное было "точно как за столом какого-нибудь фельдфебеля".
Шаляпин спел несколько песен, ему вежливо похлопали. "Беглые каторжники в подвальном трактире в Баку слушали лучше - подпевали и плакали", - с горечью резюмировал Шаляпин. Фельдфебели, одно слово. Быдло. Ни тебе донского сала, ни слез просветления и катарсиса.
Гонорар за выступление составили полпуда муки и сахару.
"Такова жизнь", - скорбно завершил мемуарист свой рассказ, названный им "Подарок от донского казака". 22-й год был на дворе - чего он ожидал? Страусиного молока, что ли? Вспоминается известный анекдот: "Ну извините, бананов нету!"
...Буденный, как вежливый хозяин, пытался гостя развлекать. В области светской беседы он был не специалист, поэтому на расспросы Шаляпина о гражданской войне простодушно поведал о поразившей его картине - гибели белой конницы в степи под Ростовом. Зимой 1919 г выпал снег на полутораметровую глубину, потом ударил лютый мороз, ниже 30 градусов, с бешеным ветром. А в донских степях укрыться от непогоды негде, и застигнутая на марше конница превратилась в ледяные скульптуры. Лошади проваливались по брюхо, слабели, выбивались из сил. Потом останавливались, опуская головы, и их вместе с всадниками заносило снегом. Кони и люди засыпали и замерзали. На Буденного эта мертвая кавалерия произвела эпически страшное впечатление, потому он о ней и рассказал.
Шаляпин же почему-то решил, что подобные воспоминания доставляют Семену Михайловичу удовольствие. И сразу пронзил (психоаналитик, однако!), что Буденного не устрашит ничто и никто и себя он почитает бессмертным, на чужие же смерти ему наплевать.
...Любимая дочь маршала, Нина Семеновна Буденная, первым браком была замужем за актером Михаилом Державиным. Про Буденного, как и про Чапаева, тогда рассказывали бесчисленное количество глупых анекдотов, в интеллигентской среде о нем травили нелепые байки: и бронзовому коню-то он под брюхо лазит искать тестикулы, и на вопрос "Вам нравится Бабель?" отвечает "Смотря какая бабель", и вообще тупой лошадник, пальцем в носу привселюдно ковыряющий. В общем, подговорили молодого тогда Державина его такие же молодые друзья подколоть тестя - спросить, читал ли он "Войну и мир". Тот спросил. И мучительно покраснел, услышав в ответ усталое: "В первый раз - еще при жизни автора, сынок!"
...Любимому берейторскому делу Семен Михайлович остался верен, невзирая на занятость. Всю жизнь, до глубокой старости, он лично выезжал лошадей, обучая их тонкостям "от эколь", вроде бы невостребованным в кавалерии. И очень гордился своим умением "сырую" лошадь, ездить на которой опасно и неприятно, сделать чуткой, отдатливой и послушной. Знаменитые спортсмены, занимавшиеся выездкой, нередко просили великого конника "подсесть" на их лошадку, настроить её, как музыкальный инструмент. Семен Михайлович отказывал редко.
Второй любовью всей жизни Буденного была музыка. Правда, играл он не на скрипке, как Тухачевский, а на обычной гармони. Но исполнителем был виртуозным (выходили анонимные граммзаписи его игры).
Было и еще одно увлечение - французская борьба, которой Семен Михайлович занялся еще в царской армии и был чемпионом, несмотря на небольшой рост.
Казаком Буденного считали ошибочно, он был родом из воронежских крестьян, перебравшихся на Дон в поисках лучшей доли. Но казаков любил. И держался многих казачьих обычаев: не ездил на кобылах, говорил "конь", разумея "лошадь" (в зоотехническом смысле "конь" - это мерин).
Помните "красные революционные шаровары", которыми наградили героя всенародно любимого фильма? Буденный с этими "революционными шароварами" - их обладателей он ехидно именовал "краснопорточниками" - боролся, но без толку. Сетовал: "На столе президиума после собрания кумачовую скатерть нельзя на миг оставить - стянут и портки сошьют, еще и с лампасами серебряными, как у цирковых укротителей!" Такой вот революционный шик.
А помните эпизод из замечательного фильма "Красная площадь", когда начдив Кутасов с комиссаром случайно попадают в расположение противника? Обожаю эту сцену, уж очень она "вкусная". Очень похожий случай был с Буденным в 1918-м г: он вдвоем с ординарцем Кравченко прискакал на хутор Жутов, где должен был дислоцироваться полк Городовикова, - и обнаружил там белых казаков. Формы тогда не было, одевались кто во что горазд - поэтому красные резали лошадям хвосты по скакательный сустав и носили винтовку или карабин через левое плечо, а белые - через правое. На счастье Буденного и Кравченко, уже стемнело, и подрезанные хвосты их коней не так бросались в глаза.
- Попались? - прошептал ординарец.
- Ага, - так же тихо ответил Семен Михайлович. - Теперь, брат, держись. Делай, как я, и называй меня "односумом" или "станичником". Может, и выпутаемся.
Своему командиру ординарец верил беспредельно, но тут покосился на него скептически.
"Одно только хладнокровие могло спасти нас, - вспоминал впоследствии Семен Михайлович. - Я бодро шагнул к казакам. На не очень послушных ногах."
- Вы какого полка, станичники?
Завязалась беседа. Тут, наконец, казаки заметили подрезанные хвосты, но Буденный объяснил, что кони трофейные, отбиты у красных. И для пущей убедительности попросился переночевать - мол, оторвались от своей части, а в степи рыщут страаашные буденновцы, ночью, да вдвоем, слишком опасно её искать. Казаки расслабились и позвали гостей вечерять.
Ординарца, не надеясь на его актерский талант, Буденный оставил во дворе, с лошадьми. А сам сел с казаками за стол, лихорадочно обдумывая способ спасения. И, задумавшись, едва не подскочил, услышав свою фамилию.
Молодой казак в звании старшего урядника, по виду - балагур и девичий любимец, хвастался, что чуть было не взял в плен самого Буденного в сегодняшней стычке с полком Городовикова. У Семена Михайловича усы стали дыбом, когда он услышал, как подробно хвастун описывает "рубашку" и стати его коня. Того самого, который сейчас вздыхал и переминался с ноги на ногу у коновязи!
А казак завершил рассказ тем, что Буденный-таки ушел от него - то ли заговоренный или колдун, то ли конь у него - сам черт.
Во время веселого ужина Буденный вышел "проведать лошадей", и им с Кравченко удалось ускользнуть. А на следующий день хутор Жутов был взят, рассказчик - старший урядник Кузнецов - попал в плен и был отпущен под честное слово, а вскоре вернулся и привел Буденному в дар знаменитого Казбека.
А в 1922-м г Буденный с членом РВС Бубновым и приехавшим "в гости" Демьяном Бедным (любил он в гости наезжать, да) на ночь глядя поехали на автомобиле в станицу Романовскую, где был расквартирован штаб 14-й кавдивизии, и заблудились в степи. То есть заблудился шофер, а пассажиры просто уснули. Проснулись - тишина-благодать, никого не видать. Небо тучами затянуто. Были бы кони - сами нашли бы дорогу к жилью, но ни Бубнов, ни тем более Бедный не умели ездить верхом, оттого и поехали на автомобиле.
Буденный вылез из машины и пошел в степь. Лег на землю, приник ухом к земле и стал слушать. Вскоре услышал отдаленный собачий лай, велел шоферу ехать в том направлении, откуда он доносился. Так и выехали к станице Романовской.
Демьян Бедный, как видно, струхнул, или уж настолько был городским жителем (слушать землю - это очень старая штука, ей даже бойскаутов обучали). В общем, стал он после этого случая рассказывать о Семене Михайловиче небылицы. Якобы тот делал какие-то магические пассы, жевал землю, нюхал воздух - шаманил, одним словом.
Творческое воображение очередного служителя муз сыграло с Семеном Михайловичем очередную недобрую шутку.