Его звали Игорь. Обычно это имя ассоциируется (у меня, во всяком случае)с тонкими прямыми носами,с тонкими сжатыми губами,с худобой, кадыком и сильными, жилистыми мужскими руками. Ещё высокий рост. Он был высок и худ, для своего возраста. А дальше начиналось несоответствие. Он был красив,но скорее красив миловидно,по женски. Помню его правильные черты: красиво очерченный рот и серо-зеленые глаза,в обрамлении длинющих, густых ресниц,как у коровы. Его фигура,его взгляд выражали смирение и достоинство- качества редкие в своей совместимости. Ему было лет 13, как и мне. Он пришёл к нам, ни то в 6 ом ,ни то в 7 ом классе ,в школу на Ленинском проспекте ,и остался на долгое время в категории-"чужой". Этому способствовало его уважительное отношение к девочкам (не по возрасту простое понимание душевных сдвигов и сексуальных вопросов), видимо давняя привычка иметь своё мнение, и главное- доброжелательное отношение к окружающему миру. Это, а так же то ,что он не умел изысканно говорить матом, играть в футбол, и вообще, был до смешного не приспособлен к спорту ,делало его изгоем ,без вариантов, без возможности метаморфоз .Он был единственным поздним ребёнком в семье (это мы узнали от классной). Как -то однажды увидев его отца, я подумал, что он -возраста наших дедушек. Однажды, моя мама, (царствие небесное) активная сотрудница родительского комитета (по причине моего хронического нежелания учиться и быть достойным членом советского общества) сказала мне: "Присмотрись к мальчику. Я познакомилась с его мамой- очень интеллигентная, умная женщина, переживает за сына, может получится принять его в вашу компанию?"
"Ладно."-ответил я.
И забыл об этом. Вскоре, стоя на перемене за углом школы с бычком беломора , (приму я курил по праздникам) я окликнул его: " Не боись, подойди! "Сплевывая ,я спросил: "Что ты любишь?"
Он ответил: "Читать " . Мои глаза полезли на лоб от удивления, у нас это было не в чести. Из мировой культуры для нас был доступен просмотр фильмов в кинотеатре "Алмаз" и убогий пересказ сюжета, сопровождаемый матом и восклицаниями типа "это"," ну","вот" и т.д.
"И что ты читаешь?"-спросил я.
" Проспера Мериме"-ответил он.
Для меня это был пустой звук.
"А Жюль Верна читал?" Это был чуть ли не единственный иностранный автор о котором я слышал.
" Ещё в началке" -ответил он. -"И Марк Твена тоже ,но Мериме не очень...,а вот недавно прочитал Макаренко "Педагогическую поэму"-, не мог оторваться, я на неё даже Чарли Чаплина променял!" (В то время каждое воскресенье по телевизору показывали фильмы Чарли Чаплина, доселе нам не известного, что являлось главным событием недели).
-"Хочешь я тебе завтра принесу Макаренко?". Я кивнул, и мы пошли на урок.
Через день вечером, лёжа на диване у себя в комнате,я держал в руках " Педагогическую поэму" и настраивался на неё, как на алгебру. Через пол часа я начал. Через час я с удивлением услышал,что меня устали звать к ужину, мне не хотелось прерываться даже на еду. Так для меня открылась литература. Он для меня её открыл. Я погрузился в миры Беляева, Грина, Конан-Дойля, О.Генри, а позже Селенджера, Хемингуэя, Чехова, Хейли...Литература стала моим любимым уроком(низкий поклон Вере Васильне). По сочинениям у меня теперь было стабильно 5\2, 5-за стилистику, 2-за грамматику.
Используя свой авторитет ,я стал его вводить в наши компании, но у него не ладилось. Всех раздражала его неуклюжесть и неумение поддержать блатной разговор.
-"Ну че ты опять бьешь пыром по мячу!? Надо шведкой или щечкой! Не можешь стопу вывернуть?" "Не могу "-отвечал он с грустной улыбкой.
Кампания приняла его .Но приняла в качестве шута, над которым можно посмеяться и из уст которого занятно послушать пересказ романов ,прочитанных им. На правах лучшего друга я часто бывал у него дома ,в маленькой двушке, в хрущевке на первом этаже на улице Вавилова. Мои родители не пролетарии, но в его доме я впервые понял что такое настоящая интеллигенция. Это уважение к личности живого существа ,кем бы оно ни было .И, не смотря на преклонный возраст родителей, у них троих получалось быть друзьями. А роль шута во дворе становилась все ярче и гротесковее. В старших классах он влюбился,и мы, сменившие уже не одну подружку ,презрительно посмеивались над его неспособностью наладить отношения .И мы ,чтобы позлить шута, делали проверки на стойкость его избранницы, и я, в том числе. Может я и понимал, что поступаю подло (двор все спишет!), но искренно презирал его неспособность быть "мужиком". Мое презрение к нему,как это не парадоксально, проявилось в начале нашей дружбы,когда я,пользуясь авторитетом, настраивал ребят на более позитивное восприятие Игоря. Он тогда сказал:"Не надо, не трудись. Меня устраивает эта роль." Я не психолог, и до сих пор не понимаю, почему он так себя повёл. Он даже не захотел выделяться в учёбе, и довольствовался ролью троечника, периодически с'езжая на двойки.
Пить он не умел. Совсем. Выпив рюмку -гримасничал, переставал владеть своим плохо координированным телом,глупо улыбался и лез с обнимашками ."Какой он милый и симпатичный,"-говорили девушки-"жаль,что совсем дурачок." Разубеждать их мне было лень. После школы наши дороги разошлись .Уже учась в институте и иногда встречаясь с одноклассниками,я узнавал что он сильно пьёт, родители умерли,а он всё в той же хрущёвской двушке .А потом, ещё позже, кто-то сказал, что его не стало. Почему то сегодня вспомнилась его долговязая фигура с длинными коровьими ресницами и парочка-другая противностей во мне ,с которыми, мне и по сей день тяжело.
Прости меня.