11
Обойдя не уменьшившуюся за два дня лужу, подошли к двери на улице Кедровой, спугнув греющуюся на солнце лягушку. Стучать не пришлось. Как только они подошли, зазвенела цепь, и из-под ворот раздался остерегающий, более в подтверждение своей принадлежности, однократный лай.
- Кто там?
- Это мы, - крикнула Наталья Викторовна.
- Иду, щас Бугая запру, - из-за двери донеслось, - да отстань ты уже, холера тебя забери, залезай в будку, ну, - опять звон цепи. Хозяйка открыв дверь, пригласила, – проходьте.
Во дворе в недосягаемом для пса месте стоял таз с остатками улова. Эмалированное ведро и кастрюля были наполнены рыбой, пересыпаны солью. Несколько очищенных рыбин лежали в чашке. Семен, по всей видимости, реабилитировался перед супругой за похищенный самогон.
- Карасей засолила, а бершиков щас почищу, трохи на жареху, остальное - в морозилку, - отчиталась хозяйка.
- Улов хороший, я гляжу, – похвалила Наталья Викторовна, – хозяин-то поздно, наверное, приехал?
- Приехал. – Таисия скорбно улыбнулась. – Под утро принесли и его и рыбу.
- Так вы с мужем не посоветовались?
- О чем?
- Ну, мы с вами разговаривали о продаже дома.
- А че с ним разговаривать, вы же ужо и задаток внесли.
- Какой задаток?
- Утром, сто тыш.
- Сегодня?
- Ну да. Риельтер приходил от вас, деньги сто тыш оставил и расписку с меня взял.
- Я никого не направляла, - обернулась на супруга Сомская, призывая его в свидетели.
- Не направляли, – подтвердил свидетель, отвлеченный от рассматривания привлекшей его внимание замызганной тряпки, концом уходящей в щель собачьей конуры.
- Дела-а, – развела руками Таисия, - за три миллиона семьсот сторговались, и расписку все чин-чином написала, он мне даже копию завез, да я щас принесу.
Из расписки следовало, что некто Фельченко дал хозяйке сто тысяч рублей под залог продажи за три миллиона семьсот тысяч рублей дома. Отдельно было прописано обязательство вернуть покупателю удвоенную сумму залога в случае отказа собственника дома от сделки. Роспись Таисии, число.
- Вот, - довольная результатом сделки комментировала хозяйка, - молодой, шустрый, и не торговался почти.
- Это не я, - словно оправдывалась Сомская безумной цене, установленной за дом, – мы вот, приехали…
- Как не вы? А этот шустрый вроде молодой а голос какой-то гнусавый, все бу-бу-бу, бу-бу-бу в нос себе, – подбоченилась хозяйка. – сказал от хозяина.
- Кто?
- Риельтер.
- Какой?
- Костюмчик черненький с искоркой. Все чин-чинарем, бумаги подписали он мою расписочку к себе в портфель желтенький с двумя замочками сразу поклал. Ручкой прихлопнул, очки поправил сказал - «Чудненько, я Вам копию завезу.» и хихикнул так противно как по стеклу напильником. Я еще подумала странный какой-то…
- Пять, – рубанул Виктор Иванович.
- Что пять? – одновременно спросили Сомская и Таисия.
- Пять миллионов за дом, – установил планку наследник.
- А задаток? – быстро сообразила хозяйка.
- Пять миллионов двести тысяч, – поднял планку Сомский.
- Хорошо, – подвела итог хозяйка, - задаток мильён, и двести - для риельтера.
- Татьяна, но это очень много! – заупрямилась Сомская.
- Тая я, – поправила хозяйка.
Достигнутые договоренности скрепили расписками. Сомская испросила копии документов и домовую книгу для оформления сделки, взяла все хлопоты на себя. Полученные деньги Таисия, дважды пересчитав, убрала до поры в самое надежное место, изрядно увеличив и без того объемную грудь.
- А хозяина можно увидеть? – спросил Сомский.
- На кой ляд он вам сдался?
- Ну, познакомиться…
- Без толку, - отмахнулась Таисия, - дай бог, до вечера проспится.
- Все же можно? – проявил настойчивость Сомский.
- Ну, щас, – уступила хозяйка, через минуту представив извлеченного из летней кухни пошатывающегося мужа, – вот, полюбуйтесь.
Семен вышел, для устойчивости придерживаясь одной рукой за косяк кухонной двери. Помотал головой со всклоченными со сна волосами, усеянными с одной стороны блестками рыбьей чешуи. Поднял на гостей помеченное отпечатавшейся грубой дерюгой и свежим синяком лицо. Сконцентрировал взгляд на нарушителях спокойствия, прищурился.
- Ну, кто там еще на Семку, - не отрывая мутного взгляда от Сомского, захрипел иссушенным голосом недовольный побудкой хозяин, – пор-рву!
- Я те порву, – хозяйка сунула кулак в екнувший бок мужа. – Это я его угостила за самогон, - не без гордости намекнула Сомским на происхождение синяка. – Ну! Поздоровайся вона с людьми, дом пришли покупать.
- Ну, че, ты, Тай, я ж в шутку, - и переведя светлеющий взгляд на гостей, добавил, – здрасте вам, – и опять к супруге, – ну, дай хоть горло промочить.
После выпрошенных у раздобревшей свершенной сделкой хозяйки сто граммов на похмелку Семен был опрошен четой о результатах рыбалки. Рыбных местах и, как бы вскользь, о интересующем предмете. Из сбивчивого рассказа рыбака следовало.
Как приехали, накачали резиновую лодку. Привязали к рельсу веревку с пустой бутылкой от пива в качестве буя и резинку для крепления снасти (что со слов Семена делали неоднократно, всегда привозя якорь домой). Завезли ценный артефакт на середину реки и утопили. Посредством резинки смыкали рыбу, пока та не оборвалась. Поменять резинку не удалось, так как Васька (приятель-рыбак) привязал к якорю-рельсу короткую веревку. Вода в реке от прошедших дождей поднялась, накрыв бутылку-буй. Теперь чтоб продолжить лов бершей, необходимо ждать. Как спадет вода, бутылка-буй покажется, можно будет достать якорь-рельс и привязать новую резинку к нему… Или достать рельс.
Заручившись обещанием Семена за большой магарыч показать им рыбное место, сулившее наследникам хорошим уловом. Обещанием Таисии отпустить с ними мужа на данное мероприятие следующим утром, Сомские откланялись.
Направились к выходу, провожаемые хозяйкой. У собачьей будки Виктор Иванович остановился, воззрившись на ранее привлекшую его внимание грязную белую тряпку в синий горошек. Терзаемый смутными ассоциациями спросил.
- Что это? – Указал на тряпку.
Таисия, тараторившая без умолку, тут же переключилась.
- А кто-ж его знае. С утра с этой тряпкой таскается, хотела отобрать, куды там…, не дает зараза, - высказала догадку, - мальчишки соседские закинули, поди.
- Мальчишки? – переспросил Сомский, встретив в щели плотоядный взгляд пса, который, громыхнув цепью, затащил в будку привлекшую внимание гостей ситцевую тряпку.
- Да, озоруют проказники, спасу нет. Давеча, как раз опосля вас так ручку с туалета уперли, а ноне, – и спохватившись поведала, – в эту ночь так вовсе не спала. Вроде как кто-то по саду все шастает, потом крышка колодца стукнула, будто открыл кто, и ворот заскрипел. Я вышла, шумнула значит – «Кто там!» - …, тишина, а эта зараза ленивая растянулся посреди двора, лежит, дрыхнет, даже ухом не повел ни разу. Зашла в дом, только легла, опять…, вроде как, шаги, дверь сарая тихо так скрипнула… Тишина, я было только-только задремала, Бугай цепью загремел, выспался что ль, дармоед чертов, у-у-у…, холера тебя забери, и всю ночь цепью громыхал. Пока уж Семена не привезли, – погрозив кулаком сверкающим из будки глазам, добавила, - прибью скотина.
В машине наследник дал волю эмоциям.
- Бабка! – стукнул кулаком по панели, - вот-же зараза!
- Какие деньги! – Сокрушалась Сомская. – Нет, ты определенно сошел с ума, … какие деньги! Эта халупа и трети не стоит.
- Видит свет - бабка!
- Быстро она с рельсом управилась…, поехали к юристу, у тебя сегодня еще процедуры.
- И Бугай ее не сожрал…, вот заноза старая!