Клон-3 или В лабиринтах любви. Часть 33

1. Часть 33. Глава 1. Фес. В доме дяди Али.

Сид Абдул несколько часов назад явился в дом приятеля Али и никак не мог уйти, хотя старики успели обсудить все новости медины, поговорить о проблемах друг друга, а также имеющемся у каждого из них бизнесе.
Сид Абдул по-прежнему, как и много лет подряд, занимался ковровой фабрикой, хотя возраст давал о себе знать. Но был нанят молодой управляющий  (дальний родственник), который успевал справляться со всеми делами небольшого производства.
Сид Али, имеющий в собственности большую часть красильни, занимался также делами на рынке верблюдов. Недавно он приобрел прекрасного дромадера. Верблюд был прекрасен! Сид Али долго восхищался им, восхваляя и расписывая Абдулу достоинства животного, уговаривая друга пойти с ним на рынок и полюбоваться на верблюда.
Но сид Абдул уверял, что очень занят, он переживал, как пройдет свадьба Имада и Лейлы. За время, проведенное в гостях у друга, он несколько раз возвращался к этой теме, беспокоясь, не случится ли вдруг чего такого, что поставит под угрозу уже практически оговоренную свадьбу?
- Главное, чтобы Имад смог зажечь в своем доме «лампаду Аллаха»! Для чего он женится? Чтобы иметь жену - послушную, покладистую, с трепетом внимающую его словам. Лейла должна забыть о жизни в прошлом браке!
- А что, Абдул, она вспоминает твоего племянника Мухамеда? – удивился сид Али, покуривая кальян.
- Нет! Ещё чего! Она получила развод и не имеет права думать о теперь уже постороннем мужчине.
- Может быть, она вспоминает оставленного в Бразилии сына? Матерью Абдульчика  стала Муна, жена Мухамеда, - принялся терпеливо выспрашивать сид Али.
- Аллах! – задрожал от возмущения голос старика. - Нет, когда это она думала о ребенке? Даже ни разу не спросила, как он там, без нее, в Бразилии! Нет, не в этом дело.
- А в чем же тогда, Абдул? – удивился хозяин дома.
Зорайдэ стояла рядом, но не вмешивалась в их разговор. Она следила, чтобы мужу и гостю, сидевшим за столом, вовремя подносились угощения и чай. Впрочем, этим занималась Карима. Именно она сновала между залом, где пили чай приятели, и кухней, откуда она то и дело приносила то заварку с мятой и кипяток в серебряных чайниках, то разливала чай из двух сосудов по стаканчикам-макрудам, то уносила обратно на кухню пустые блюда и опустевшие чашки, чтобы снова наполнить их выпечкой, которая даже не успевала остыть, только что вынутая из печей и снятая с подносов.
- Аллах! Если Лейла кого-то и вспоминает, так это Амина! – пробурчала себе под нос Карима, проходя мимо Зорайдэ. Но жена хозяина тут же одернула ее, заставив замолчать.
- А что такого? Карима правду говорит! – немедленно возмутилась служанка, говоря о себе в третьем лице. - Разве нет? Лейла в Рио влюбилась в Амина, сына своего мужа. Всем это известно. Как только Имад об этом ещё не узнал? А разве Лейла не сравнивает одного мужчину с другим? Бывшего мужа с будущим? Конечно, станет сравнивать. Разве она не сожалеет об Амине? 
- Карима, уноси пустую посуду, поднос и сиди на кухне! Я приказываю! Пусть Айша теперь выносит то, что потребуется принести для сида Али и сида Абдула! Ты что-то слишком много говоришь, - строго произнесла старая женщина.
 Кариме пришлось повиноваться. Впрочем, ушла она недалеко, явно притаившись за толстой шторой при входе в коридор на кухню, в чем была уверена Зорайдэ, зная Кариму. Но главное, чтобы болтунья не вмешивалась в разговор сида Али и сида Абдула.
А тем временем приятели уже обсуждали Саида и его дочь.
- Мой племянник заявил, что САМ будет искать мужа для Хадижи. Так он боится, что я сосватаю его дочь Имаду второй женой. Но разве Хадижа не вдова? Пока она была в разводе, но не окончательном, я не искал ей пару. Но теперь, когда пройдет положенное время, ей нужно будет найти мужа. А Саид мне не доверяет! – злился Абдул.
- Он отец, имеет право. Будет присматривать будущего зятя в Бразилии. В Сан-Паулу большая диаспора, у нас там много родственников, которые всех знают, а также семей, которые ищут пары своим детям.
- Но не доверять мне?! Мне?! Аллаааах! – неистовствовал Абдул, сжимая кулаки и потрясая ими.
- Успокойся, зачем ты так нервничаешь? Наверно, до Саида дошли разговоры о том, что ты можешь сосватать Хадижу Имаду. Не думаю, что Саиду по нраву, чтобы Хадижа снова оказалась второй женой, да ещё в семье, где первой женой станет Лейла, которая ему хорошо известна.
- Пусть лучше переживает за то, что его дочь побывала в разводе. А теперь вдова. В наше время трудно найти мужа даже молодой девушке, а уж устроить судьбу вдовы или разведенной и рожавшей... Только Лейлу мне удалось пристроить. Но тут был особый случай. Где найти второго Имада?
- И не нужно искать такого, как Имад! Произойдет так, как суждено. Мактуб. Если Аллах захочет, у Хадижи будет хороший муж. Надо только подождать. Пусть забудется скандал с разводом и история с пожаром и смертью Фарида и его жены Зухры. Для этого нужно время.
- Какая Зухра жена? Фарид и ей дал развод! Она умерла разведенной. Вот Хадижа так и не получила третий, окончательный развод. Потому она вдова. Али, ты ведь помнишь, что я рассказывал? Зухра, эта кобра, призналась Фариду перед смертью, что это она отравила его отца. Это она пыталась убить Хадижу в тех конюшнях, это она отдала бедуинам Амрана! Она преступница! Аллах покарал ее!
- Успокойся, Абдул! Но как ты об этом узнал?
- Мне позвонил сид Рахим и рассказал об этом, - пояснил старик, то и дело нервно ёрзая на диване, едва не пролив на себя чай из полного стаканчика.
- Аллах! – ахнула Зорайдэ, прикрывая рот концом платка. Сид Али тоже удивился услышанному. И он также заметил странность.
- Как же Рахим мог узнать, о чем Зухра рассказала Фариду перед смертью? Разве они не погибли вместе в огне? Ты же рассказывал, что Рахим нашел и опознал тело внука, когда после пожара вошел со своими знакомыми в сгоревший риад. Фарид ничего не мог ему рассказать. Что-то сид Рахим путает, выдает желаемое за действительность. Не мог Фарид с ним разговаривать, потому что он уже был мертв. Если Зухра и призналась ему в чем-то, то ее откровения Фарид унес в могилу.
- Или Фарид остался жив и поведал деду и матери правду, - вполголоса проговорила Зорайдэ.
Сид Али оглянулся на жену, вынув мундштук кальяна изо рта, но и сид Абдул услышал ее слова и призадумался. Потом он быстро собрался и покинул гостеприимный дом приятеля, сообщив, что у него есть множество неотложных дел.
После его ухода Зорайдэ и сид Али ещё раз обсудили обстоятельства, на которые только теперь обратили внимание.
- Фарид может быть жив! Саид не напрасно это подозревает.
- Да, сид Али. А Зухра? Неужели она тоже жива? Они вместе где-то прячутся.
- Я готов к чему угодно. Но для Хадижи это очень плохо. Зорайдэ, только не говори пока ничего о наших подозрениях Жади. Пусть ни она, ни Хадижа, ни кто-то ещё об этом не знает.
- Но Карима... Она все слышала!  - с опаской оглянулась на едва заметно колыхнувшиеся шторы Зорайдэ. - Кстати, сид Али, Саид утром снова звонил и спрашивал, когда мы сможем отправить Кариму в Марракеш, чтобы она взглянула на ту девушку, живущую у шуафы.
- Позови Кариму! – кивнул старик.
- Карима! – повысила голос Зорайдэ.
Служанка-сплетница тут же появилась из коридора, ведущего из кухни в гостиную.
- Что, сид Али? Я сделаю всё, что прикажете, сид Али.
- Самое главное – ничего никому не рассказывай. Я тебе так велю. Что бы ты ни услышала в этом доме – пусть никто ни о чем не узнает! Это важно, Карима! – выговаривал ей сид Али.
После этого заговорила Зорайдэ:
- Карима, ты выяснила у лары Дунии то, о чем я просила тебя узнать?
- Да! Дуния на этой неделе собиралась ехать в Марракеш, чтобы навестить сестру. Ее невестка родила сына. Вот радость какая!
- Сына родила? – обрадовалась Зорайдэ, хорошо знавшая по прежним временам всех родственников жен сида Али. Впрочем, и сам Али порадовался рождению ребенка у родственницы бывшей жены.
- И что же? Почему не поехала? Когда она собирается к сестре?
- Так сид Абдул начал противиться ее поездке. Говорит, что им надо готовиться к свадьбе Лейлы и Имада. Вот после этого он ее и отпустит.
- Поздно, тогда может быть поздно, - покачал головой сид Али. – Позвоню Абдулу и уговорю его завтра же отправить Дунию к родне, не одну – вместе с Каримой. И Ахмет с вами поедет, и ещё пару людей с ним отправлю. Мало ли что.
- Позвоните, сид Али! – поддакнула жена. – А ты, Карима, иди к себе и собирайся. Завтра вам ехать рано утром, чтобы быть на месте ко времени, когда на площади, где работает шуафа, начинают собираться люди. Туда приходят местные женщины и туристки, которым нужен на ладонях и ступнях рисунок из хны. Но, Карима, чтобы никому ни слова, даже женщинам нашего дома!
Карима с серьезным видом кивнула и отправилась дальше заниматься домашними делами, так как собираться в поездку для нее было делом быстрым. Едет-то она не на несколько дней, а только чтобы выяснить, кого скрывает тетка Зухры под паранджой, выводя на площадь Джемаа-эль-Фна разрисовывать хной чужие руки и ноги.
А сид Али дозвонился, наконец, на сотовый Абдула, который, оказалось,  совсем недалеко ушел от дома приятеля. Приятель не стал возражать, чтобы отпустить Дунию к родне, ведь женщина успела прогрызть ему мозги своим требованием отправить ее одну или поехать с ней вместе в Марракеш к сестре, которую, кстати, прекрасно знал и сид Абдул.
- Значит, завтра рано утром на первом автобусе Карима и Дуния отправятся в Марракеш. Не хочу отпускать Кариму одну, - пояснил сид Али подозрительному приятелю такое настойчивое желание, чтобы Дуния и Карима ехали вместе на праздник к его бывшей родственнице. Впрочем, его детям от Дунии ее сестра по-прежнему приходилась родной теткой.
После разговора сид Али, отключив телефон, повернулся к Зорайдэ и сказал:
- Есть неприятное обстоятельство: с Каримой и Дунией поедет также сестра Рании, жены Саида.  Она тоже намерена навестить заболевшую родственницу мужа и что-то ей передать, какие-то вещи. Но ехать одна она не хочет, вот ее муж и обратился к сиду Абдулу, прослышав, что Дуния собирается в Марракеш.
- Амина? Сестру Рании так зовут. А как она прослышала о планах Дунии? Вот и результат неосмотрительной болтовни на медине. Чей длинный язык виноват на этот раз? Каримы или лары Дунии? – посетовала Зорайдэ.
- Может быть, и сид Абдул сам же пожаловался кому-то из знакомых, что Дуния рвется к сестре, когда он готовит свадьбу Имада, - предположил сид Али. -   Всё может быть, Зорайдэ! Не станет ли Амина помехой?
- Аллах! Но Амина уйдет по своим делам, когда они прибудут в Марракеш, а Дуния и Карима, навестив родню роженицы, займутся важным делом, ради чего затеяна эта поездка, - с надеждой проговорила его жена.
- Саид и со мной вчера разговаривал. Нервничает, торопит меня. Говорит, что по его данным шуафа выходит работать на площадь уже только с одной девушкой и стоит все время рядом. Будто караулит ее.
- Но почему сид Саид не прикажет своим людям войти в дом шуафы вместе с полицией? Там и увидели бы, что это за женщина в ее доме.
- Зорайдэ, он боится совершить ошибку. А если Фатима сейчас не у шуафы? Когда полиция не обнаружит Фатиму, шуафа насторожится. Нет, потому и нужны Дуния и Карима, которые могут разыграть сцену нечаянного разоблачения, стащив с головы художницы платок или сдернув или приподняв край черного одеяния. Если это не Фатима – пусть устроят скандал и как-нибудь выкрутятся. А если там жена Саида – тогда пусть зовут на помощь Ахмета и других моих мужчин, чтобы не упустить Фатиму, схватить и доставить к нам домой, а шуафу передать полиции.
- Полиции? А что думает сид Саид?
- Зорайдэ, лучше нам самим передать ее полиции как похитительницу, чем примчится Саид и необдуманно с ней разделается. А он итак намерен на днях лететь в Марокко, доделав какие-то важные дела. У него начались проблемы в бизнесе. Так сказывается на всем обстановка и события в его жизни.
- Я поговорю с Каримой и объясню, как ей себя вести в присутствии Амины. А ещё прикажу, чтобы на кухне к утру приготовили выпечку, чтобы Карима не ехала с пустыми руками. Она ведь все равно зайдет вместе с Дунией к ее сестре. И нужно собрать подарки...
- Так отправь кого-то из женщин, кто хорошо знает невестку сестры Дунии,  на медину за подарками.
- Айшу отправлю. Но пусть сходит вместе с Каримой. Побегу, сид Али, а то столько дел ещё перед этой поездкой.
Вскоре в их доме к итак витавшим везде вкусным запахам с кухни прибавился аромат очередной выпечки. А потом вернулась с рынка и Карима, нагруженная пакетами с подарками.
- Зорайдэ, я и золотой кулончик купила, как ты советовала. И «руку Фатимы» от сглаза для младенца! И всё-всё, о чем мы договаривались.
- Иди, Карима, в мою комнату, надо ещё раз обо всем поговорить, - махнула Зорайдэ рукой в сторону лестницы.
Когда женщины ушли, то, наконец, и сид Али отправился в свой кабинет. Он хмурился, размышляя над оговоркой сида Абдула. Что означают слова сида Рахима о смерти его зятя, отравленного Зухрой? Как он мог узнать, что сказала Фариду Зухра перед смертью? Или он сам должен был находиться рядом и слышать, но ведь этого не было. Или Фарид рассказал деду, но разве парень не сгорел во время пожара одновременно с Зухрой?
Если сид Рахим случайно проговорился, не в силах держать в себе страшную правду о смерти мужа лары Джабиры, то это означает одно: Фарид жив. Но как же тогда утверждение Саида, что его люди, уже несколько недель следившие в Мекнесе за домом сида Рахима, где раньше жил Фарид, уверяют, что кроме старика и его дочери никто не входит в дом и не выходит на медину. Ни Фарида, ни Зухры они не видели.
Если Фарида прячут или он сам прячется, то как долго это может продолжаться?  Фарид не может таиться всю жизнь и позволять считать себя мертвым. И стоит ли делиться подозрениями с Саидом?
Нет, сначала надо выяснить, Фатима ли скрывается в доме шуафы, а потом разобраться с внуком сида Рахима. Но сида Али занимал вопрос, как надеются вернуть Фарида в реальную жизнь, «воскресить» из мертвых, когда многие люди убеждены, что парень погиб. Какие объяснения и оправдания будут предъявлены?

...А рано утром дом ожил: лара Зорайдэ и Айша помогали Кариме собирать и укладывать выпечку и подарки, которые она повезет в Марракеш. Наконец, сумки и пакеты были готовы и вынесены во двор риада, где возле фонтана в ожидании уже стояли Ахмет с двумя слугами сида Али. Мужчины молча ждали, когда выйдет Карима с женой хозяина. Они были одеты в длинные темные джеллабы, головы прикрывали фески. Ночью поднялся ветер, хотя и было достаточно тепло.
Карима же отправлялась в путь в почти новенькой легкой джеллабе, повязав на голову красивый пестрый платок. Когда Зорайдэ остановила Кариму у фонтана для последнего напутствия, то заметила, как у жены Ахмета блестят от возбуждения глаза. Конечно, эта сплетница жила предвкушением приключений в Марракеше! А если на той площади они обнаружат Фатиму?! И ведь Карима окажется не только в гуще событий, но станет их участницей и главной свидетельницей!
- Карима, будь осмотрительна. Не болтай! Не проговорись Амине, для чего вы с ларой Дунией едете в Марракеш, что вам понадобилось на площади Джемаа-эль-Фна!
- Что ты, Зорайдэ, никогда не проговорюсь! Карима знает, о чем нельзя говорить! Но чем опасна Амина? Или думаешь, она причастна... к похищению жены Саида ради своей сестры?!
- Ничего такого я думаю! О, Аллах! Но Амина может вас опередить и предупредить шуафу, если решит, что для ее сестры выгоднее, чтобы Фатима не возвращалась в Бразилию, не была обнаружена!
- Поняла, Зорайдэ, теперь поняла! – дошло до болтуньи. – Не стану вообще с ней разговаривать. А то мало ли что!
- Всё, можете отправляться, - кивнула Зорайдэ Ахмету, которого сид Али назначил главным в их команде.
Вещи Каримы не были тяжелыми, поэтому отправлять с ней осла для похода по медине к воротам, где находились автостанция и стоянка междугородних такси, не стали. Подхватив пару сумок, Карима шустро двинулась за Ахметом и его спутниками, услышав за спиной озабоченный вздох Зорайдэ и громкое журчание воды в фонтане, где плавали гонимые ветром лепестки цветов.
Идти пришлось по почти ночному городу, недавно разбуженному звуками азана. Молитва уже закончилась, но в окнах домов, куда смогли добраться взгляды идущих, горел свет. Однако длинные улочки Феса освещались фонарями, свет которых доставал и до довольно узких проходов.
Наконец, их компания добралась до дома сида Абдула, где возле ворот риада их уже ждали лара Дуния, нагруженная множеством сумок, и лара Амина с забавной сумкой на колесиках. Амина была одета строго и скромно, чего нельзя было сказать о ларе Дунии, собравшейся не просто в гости к родственнице, но намеревавшейся побывать там и на семейном празднике.   
Карима не знала, о чем до ее появления беседовали женщины, но дала себе обещание молчать, опасаясь возможных расспросов Амины о жизни общих знакомых в Бразилии. Ведь Зорайдэ строго потребовала от Каримы держать язык за зубами!
На станции выяснилось, что муж Амины заказал для них всех такси до Марракеша.
Три женщины и трое мужчин разместились в машине. Когда автомобиль тронулся и вскоре понесся по едва начавшей рассеиваться предрассветной темноте, лара Дуния уснула и начала похрапывать. Карима тоже предпочла закрыть глаза, чтобы не начать болтать. Впереди сидел ее муж Ахмет, а она знала, что он станет прислушиваться к каждому сказанному ею слову, зная, какой приказ был отдан Кариме хозяевами: как можно меньше говорить!
Амина, если и надеялась на приятную беседу и полезные разговоры, осталась сидеть молча по правую руку лары Дунии. Женщины из домов сида Али и сида Абдула ехали в гости, повод был чудесный – рождение сына у родственницы лары Дунии. Но сестра Рании чувствовала, что что-то было не так. Ещё стоя у риада сида Абдула,  она удивилась, что Дуния намерена побыть у родственницы совсем недолго, проговорившись, что им с Каримой нужно будет побывать на площади Отрубленных голов.
Какие дела могут там быть у лары Дунии? Или это касается Каримы? А почему сид Али отправил с ними трех сильных мужчин? Амину очень удивило их появление рядом с Каримой, когда они показались на улице рядом с их попутчицей. Нет, здесь что-то не то. Как будто Карима прибыла с охраной! Аллах! 
А она-то надеялась, что и обратно сможет добраться этим же вечером вместе с надежными попутчиками. Но лара Дуния не смогла определенно ответить, когда они намерены ехать обратно – или сегодня вечером, а, может быть, и завтра вернутся в Фес.
Карима тоже молчала. Почему? Амина знала эту женщину не первый год, потому такое поведение вызывало недоумение. Первая сплетница медины как будто набрала в рот воды, сидя от нее по другую руку лары Дунии...
Амина всю дорогу поглядывала на соседок, прижимаясь коленями к металлическим ручкам стоявшей перед ней на полу огромной сумки и держа руками коробку с лекарствами, которые она везла родственнице мужа.


2. Часть 33. Глава 2. Фатима на площади в Марракеше.


Фатима, прожив у шуафы некоторое время, придя в себя после непонятной болезни, пыталась принять образ жизни и привычки дома женщины, которая называла себя ее родной тетей. Она чувствовала себя слабой физически, но и не была в ладу с разумом. Может быть, потому что она потеряла память? 
Старуха, которую она вынуждена была считать своей близкой родственницей, не вызывала в ней родственных чувств. Или это потому, что шуафа порой была груба с ней? Даже проявляла жестокость, кричала на нее, а иногда Фатима ловила на себе ее полный ненависти и презрения взгляд.
Это ее удивляло: тетка лечила, заботилась о ней, когда Фатима лежала в постели, не имея сил даже приподняться, чтобы выпить мерзкую на вкус, горькую настойку. Она в те дни, да и теперь часто наблюдала, как старуха готовит для нее отвар: та доставала из тряпочного мешочка сухие травы, разминала их в ступке почти до пыли, потом заливала крутым кипятком и давала настояться. И заставляла Фатиму пить это зелье.
 Наверно, отвары и настойки были из разных трав, потому что от одних ей становилось лучше – появлялись силы, она могла вставать с ужасной постели, одеваться в жуткое тряпье. А от других отваров у нее начинала кружиться голова, мысли путались, в голове происходило что-то такое, когда казалось – память не только не возвращалась к ней, а, наоборот, стирались воспоминания, которые готовы были пробиться сквозь одурманенное сознание.
Фатима не могла вспомнить своего имени, но ей не верилось, что ее зовут Зухрой. Но тетка, когда Фатиме стало лучше, поняв, что родственница потеряла после происшествия память, не раз рассказывала ей ее историю.
 От шуафы она знала, что ее зовут Зухрой. Она теперь вдова. Ее муж Фарид, владелец риада и нескольких цитрусовых плантаций, погиб во время пожара. Вместе с ним погиб и их новорожденный ребенок. Она, Зухра, осталась невредима только потому, что в тот роковой вечер отправилась в гости к ней, родной тете, оставив мужа и ребенка одних. Шуафа не объяснила, как случился пожар.  Почему-то старуха ни разу не назвала имени ребенка, не уточнила, был ли это сын или родилась девочка?
Сначала оглушенная мешаниной обрывочных мыслей в голове Фатима вынуждена была верить ее словам. Старуха сказала также, что несчастье так сильно подействовало на племянницу, что шуафа едва смогла привести ее в чувство, вылечить от нервной горячки. А память, уверяла она, однажды вернется. Тогда Зухра и вспомнит всё и всех – и мужа Фарида, и погибшее в пожаре дитё, и свою жизнь, которая была у нее до замужества. А, по словам тетки, Зухра помогала ей с ранних лет в ее врачевательских делах, как и в колдовских, как и в рисовании хной за деньги на площади.
Шуафа показала ей целый набор «инструментов» для мехенди и хну – как сухой порошок, так и готовые пакетики для нанесения рисунков. Был даже примитивный альбом с узорами. Но Фатиме ничто не показалось знакомым.
Если она когда-то занималась рисованием, почему она совсем ничего не узнает? И рисовать сложные узоры у нее не получалось, как она ни старалась. Шуафа заставляла ее наносить рисунки хной на собственные ступни, но у Фатимы ничего не выходило. Рисунки были кривые, ничуть не похожие на умело проведенные линии мастерицами, чьи результаты труда были сфотографированы в самодельный альбом.
Всё в лачуге тетки вызывало отвращение: грязь, кучи хлама и лохмотья, в которых ходила сама тётка, но и заставляла носить ее кажущиеся чужими платья. Только однажды Фатиме показалось, что легкая светлая джеллаба песочного цвета, хорошего качества и явно из дорогой ткани, но замызганная, покрытая старыми пятнами, застиранная и заношенная, ей знакома. 
В ее мозгу как будто произошла вспышка: вот она подходит к стойке с дорогими платьями возле прилавка. Рядом с ней женщина, лицо которой ей кажется знакомым. А покупалась джеллаба вовсе не для нее, а для девушки, которая стояла у нее за спиной. Она даже вспомнила мужской голос, который советовал скорее делать выбор, так как у них было мало времени... Мужчина тогда торопился.
Неужели это были воспоминания из прошлого?
А одежда, которую она была вынуждена носить, была не ее! Тело это ощущало.  Ей казалось, что она не может запустить свои вещи до такой степени, что на них оставались бы пятна от еды и разной грязи.
Она и сама не вписывалась в жалкое жилище. И тетка не казалась ей родной. И мужчину по имени Фарид она не помнила. Как возможно забыть мужа? Хотя при имени Фарид она невольно поеживалась. Неужели он обижал ее?
Но не помнить  ребенка?! Хотя... Вот насчет ребенка шуафа, которую она никак не могла назвать мысленно тетей, кажется, сказала правду. Фатима отчего-то знала, что она недавно вынашивала малыша. Ее рука часто тянулась к животу, как бы проверяя, на месте ли выросший до огромных размеров живот, но на месте обнаруживала пустоту.
- Ребенок у меня был! – уверилась Фатима. Она пыталась расспросить шуафу, кто же у нее родился: дочка или сын? Сколько месяцев или лет было малышке?  Но ведьма уводила разговор в сторону или злилась, находя причину для того, чтобы отчитать ее за что-то или накричать. А потом заваривала отвар и заставляла Фатиму его выпить. И сознание молодой женщины после этого начинало путаться...
А ещё Фатиму удивляло, что она знает много такого, чего не должна была бы знать, будь она настоящей племянницей шуафы. Откуда у нее знания, когда тетка уверяет, что она неграмотная, не умеет ни читать, ни писать?!
А ещё были соседи с их улицы. Она никого из них не узнавала. Но и они относились к ней как к незнакомке. Шуафа запретила ей разговаривать с ними. Фатима по ее приказанию надевала перед выходом из дома поверх одежды черную паранджу. Сначала она лишь закрывала лицо так, чтобы были видны только ее глаза, но потом шуафе захотелось, чтобы Зухра прятала себя всю под черное одеяние.
- Ты теперь вдова, ты не должна выставлять свою красоту на показ. А на площади тебя могут видеть другие мужчины. Я уже ловила их взгляды на тебе, - сурово упрекнула она девушку.
И Фатима была вынуждена подчиняться. А на площади, куда они ходили зарабатывать на жизнь, старуха не оставляла ее ни на минуту одну. Правда, Фатима сама не смогла бы найти дорогу обратно. Город казался ей совершенно незнакомым, как и путь по медине в жилище шуафы.
Однажды тетка провела ее мимо риада со следами недавнего пожара, сказав позже, что это был ее родной дом последние несколько лет.
- Неужели ты ничего не вспомнила? Разве ты совсем ничего не вспоминаешь? – спросила ее старуха, пытливо поглядывая, но Фатима уверенно покачала головой.
- Нет, я совсем ничего не помню.  Стараюсь вспомнить, но ничего не получается, - ответила она.
Фатима с каждый днем становилась осторожнее. С ней что-то происходило. Так получилось, что шуафа теперь стала больше доверять ей. Она по-прежнему продолжала «лечить» ее своими травами, от которых Фатиме становилось плохо с головой, но порой она не следила за тем, чтобы девушка допивала отвар до последней капли.
 Однажды шуафу отвлек стук в дверь,  она вышла к посетителю. А Фатима, получив в руки стакан с отваром, решила его вылить. Пользы от «лечебного» варева она совершенно не ощущала, а вот голове каждый раз становилось плохо, а воспоминания даже о дне накануне стирались.
Обнаружив, что без старухиного «лечения» она чувствует себя гораздо лучше, Фатима решила не принимать непонятный отвар. Но старуха была настороже. Она заметила что-то и потому стояла рядом и ждала, пока Фатима не выпьет травяной отвар до последней капли. Но и Фатима нашла выход: шла в туалет (ужасное место!) и вызывала рвоту... Потом ей приходилось делать вид, что хочется спать, начинала говорить невнятно, боясь переиграть.
Но поведение шуафы теперь казалось ей странным. Зачем ведьма опаивает ее каждый день варевом из трав с отвратительным вкусом? Что она им лечит? Фатима больше не чувствовала себя больной. Более того, с каждым днем ее сознание как будто прояснялось, особенно в те дни, когда ей удавалось вылить варево или удалить из желудка выпитое.
Она все больше подозревала, что старая женщина ее обманывает по какой-то причине... И она ей вовсе не тетя! Они не родственники! Тогда что она делает в жутком жилище этой колдуньи? Однако изо дня в день Фатима вынуждена была подчиняться старухе и жить у нее, работать на нее или вместе с ней...
В какие-то дни к ним приехали несколько женщин, которых шуафа принялась учить мастерству мехенди. Тогда и Фатима смогла кое-чему подучиться. Теперь она уже более уверенно наносила рисунки на руки наивных туристок, а местные жительницы предпочитали пользоваться услугами опытной шуафы, рисунки которой поражали сложностью и красотой.
В суете среди молодых женщин ведьма иной раз забывала о Фатиме, о том, что нужно варить отвар, поэтому она даже стала поручать делать это самой девушке. Также был ослаблен контроль за выпитым «лекарством», чем и пользовалась Фатима, чувствуя, что это правильный способ, чтобы выяснить, кто она, что от нее нужно шуафе, что на самом деле произошло, как она оказалась в руках этой женщины.
Шуафа явно кого-то боялась. Выходя на медину, старуха осматривалась и порой оглядывалась. Поэтому и Фатима стала незаметно присматриваться к людям на площади и на улицах Марракеша, по которым им приходилось проходить.
 И обнаружила, что за ними следят! Это делали какие-то мужчины, которых Фатима стала замечать то возле дома на их узкой улочке, то они проходили мимо них на площади, когда тетка была занята очередной клиенткой, а Фатима сидела на низеньком раскладном стульчике в ожидании туристки, желавшей нанести марокканский узор на ладонь... В такие минуты Фатима чувствовала себя неуютно. Она не знала, что и думать.
А ночами ей снились странные сны. И в них она была вовсе не Зухрой, которая всегда, с самого детства – по уверению тетки – жила с ней недалеко от  площади и рисовала узоры, помогала тетке гадать, узнавала свойства трав, рецепты отваров и разных зелий, но которые отчего-то абсолютно все выветрились из ее головы в результате якобы пережитого шока из-за потери обожаемого мужа Фарида и любимого ребенка. В тех снах всё было иначе.
Просыпаясь после таких снов, Фатима понимала, что правда – там, в увиденных снах! Но как такое может быть? Каждую ночь ей снился огромный красивый дом, в котором она была одной из хозяек. Да, у нее был муж, но звали его не Фарид. Кстати, во сне никогда не было никакого Фарида. Там она не знала никакой шуафы. Она не видела ни пожар, ни ребенка.
В каждом сне она знала, как ее зовут. Но, проснувшись, не могла вспомнить своего имени. Однажды во сне Фатима услышала детский плач, после чего проснулась, и у нее было чувство, что ещё чуть-чуть – и она вспомнит что-то очень важное!
Но это состояние быстро прошло, а рядом с постелью – грязной, состоявшей из скопища каких-то тряпок, скорее – ветоши, вдруг выросла шуафа, в руках которой был стакан с горячим отваром... Ее вновь заставили выпить гадость, уже один запах которой вызывал у Фатимы тошноту! И снова ее мозги погрузились в какой-то туман, мысли все перепутались, Фатима уснула, а когда проснулась, то ничего, совсем ничего не могла вспомнить.
И только через много часов она начала понемногу что-то вспоминать, восстанавливать увиденное во сне, что удалось ей только потому, что в тот вечер шуафа куда-то ушла, закрыв снаружи дверь и оставив Фатиму одну в халупе. Заботливо оставленный возле постели стакан с опостылевшей Фатиме жидкостью  девушка с радостью вылила, надежно убрав следы проступка.
И снова в снах она видела каких-то женщин, они были такими же хозяйками в том красивом доме. Ещё были девушки, с которыми она дружила. Во сне Фатима помнила имена всех, кого она видела, там она была знакома со всеми, но утром ее мозг отказывался вспоминать их имена. Иначе она бы уже знала, кто она такая, догадалась бы, что с ней могло случиться. 
Иногда в ее сон входил рыжий котенок и парень, который вел ее через джунгли. И это была какая-то другая страна, не Марокко. И город – не Марракеш, а европейский или какой-то другой современный, но не восточный город, который от нее сейчас находился очень далеко! А утром Фатима поражалась, откуда она может знать, что город европейский, если по уверению тетки она всю жизнь прожила с ней в Марракеше, никогда не училась, не умеет читать, она почти совсем неграмотная! Но в снах Фатима читала книги и журналы, она разговаривала на разных языках, и ее понимали. И она понимала себя и других, когда говорила на португальском,  всё сознавала, разговаривая на арабском. При том, что арабский она знала плохо!
И вдруг до девушки дошло, что она думает на португальском языке не только во сне! Она с самого начала, оказавшись в доме шуафы, думала на португальском, в то время как шуафа бросала ей редкие слова на арабском! Фатима же отвечала ей тоже на арабском, но старуха немного знала и португальский и поэтому смогла рассказать ей о «её» прошлом – о «муже Фариде», ребенке и о «родстве» с ней.
Что делать, Фатима не знала. Она решила выждать, когда к ней вернется память о ее настоящей жизни или когда произойдет нечто, что разъяснит ей, кто она, почему возле нее находится старуха-шуафа.
Только однажды ей приснился какой-то ужасный сон, где она видела своих врагов, но, проснувшись в холодном поту, Фатима не могла вспомнить, что именно было в том сне, чего она так испугалась. Но одно она знала теперь: во сне ее называли ее настоящим именем. Но каким? И в этот раз она не смогла вспомнить свое имя.
А старуха продолжала называть ее Зухрой, отчего Фатиме каждый раз делалось не по себе, но шуафе это доставляло удовольствие.  Вот и сегодня днем она прикрикнула на нее, чтобы скорее собиралась – на площади наверняка уже было полно народу.
- Зухра, мы так мало зарабатываем, что еле хватает на еду! Как бы не пришлось ехать в провинцию и караулить умерших, чтобы у их родственников купить кисти рук покойных. Придется заплатить, но и продать потом можно дорого. Я знаю людей, которые хорошо заплатят, если я привезу им руку мертвеца для кускуса! – озабоченно рассуждала страшная женщина.
Фатима не могла понять, что та имеет в виду. Спросила, решив, что не расслышала, хотя в этот раз «тетка» говорила на португальском. Шуафа с удовольствием объяснила, для чего людям бывает нужна «рука мертвеца» и при чем здесь кускус. И тогда Фатиму едва не стошнило, когда она услышала жуткие подробности.
- Идем! Неженка..., - с отвращением проговорила шуафа, чье имя для Фатимы всё ещё оставалось неизвестным, а шуафа и не пыталась ей его сообщить. – Другая Зухра...., она бы только посмеялась, услышав о нашем старинном колдовском обычае, так ещё и посмотреть своими глазами захотела бы, а ты...
- Какая другая Зухра? – просто так спросила Фатима, но шуафа вдруг разозлилась, потому что на нее вдруг накатила необъяснимая ненависть.
- Иди! Выходи на медину! Но стой там и жди меня, когда я выйду!
Девушка молча вышла, захватив два небольших раскладных стула и пакет со всем необходимым для мехенди. Затем они вместе отправились на площадь Джемаа-эль-Фна, где у шуафы было свое место, на котором она промышляла много-много лет.
Фатима никогда даже не пыталась рассказывать шуафе свои сны. Но однажды все-таки спросила, любил ли ее муж, каким он был, любила ли она его?
- Фарид был красив... Зухра его очень любила и он ее, - мечтательно заговорила старуха. Но вдруг опомнилась: - Аллах! Ты была от него без ума! А как он тебя любил! Даже отвернулся от жены, когда взял дочку богатого человека замуж. Но ты все равно потом стала его первой женой. А твоя соперница – второй.
Она испытывающе взглянула на Фатиму и с беспокойством спросила:
- Ты так ничего и не вспомнила, Зухра?
- Нет, ничего! – покачала головой девушка. – Боюсь, что уже никогда не смогу вспомнить. Память как чистый лист!
- Да, и не вспомнишь, - пробормотала, уверенно кивнув, шуафа. Затем хитро сощурила глаза и сказала: – Такое пережить – пожар в доме, от которого ничего не осталось, смерть мужа, ребенка.
- А где могилы моего мужа и ребенка? И почему мне не говорите, кто это был – мальчик или девочка? Где они похоронены?
- Ребенка тебе лучше забыть и не вспоминать! Какая разница – кто был? А муж... Он похоронен здесь за городом. Но места я не знаю. Тело забрал его дед, сид Рахим, он и похоронил.
- Хотелось бы увидеть родню мужа. Может быть, я тогда что-то вспомню,  - задумчиво сказала Фатима, «закидывая удочку».  Но старуха нахмурилась и возразила:
- Нечего тебе с ними видеться, ехать к ним. Они считают, что это ты виновна в смерти Фарида.
- Разве они не здесь живут? Куда к ним нужно ехать?
Но шуафа больше не желала разговаривать с Фатимой о родственниках Фарида. К тому же, они добрались  до места, где обычно располагались на весь вечер. Но сегодня здесь уже сидела их конкурентка, с которой шуафа не так давно поссорилась. И теперь между женщинами снова разгорелась склока. Наверно, потому старуха не обратила внимание на то, что Фатима сегодня пришла на площадь не в опротивевшей ей парандже, сквозь которую трудно было дышать, а в платке и черной накидке, закрывающей большую часть лица. Теперь можно будет нормально дышать! А когда шуафа отвернется – и вовсе на время сдвинуть с лица.
Сегодня шуафа снова заставила выпить отвар. У Фатимы не получилось отказаться или избавиться от напитка. Старуха подала ей стакан с горячим отваром, и ей пришлось его выпить, держа стакан тряпкой, чтобы не обжечь пальцы. А «тетка» стояла рядом и внимательно смотрела, как она делает  глоток за глотком. Вот поэтому до площади она добралась уже в состоянии, когда было тяжело дышать и трудно понимать, что ей говорят и велят делать.
Фатима каждый раз очень уставала, проработав  с раннего вечера и допоздна, когда люди уже начинали расходиться и площадь пустела. Плохая еда, которой, к тому же, было очень мало, тоже сказывалась на состоянии Фатимы, когда она пребывала под действием травяного отвара шуафы.
Вот и сегодня ей казалось, что она не сможет высидеть на площади весь день. Зачем шуафа опоила ее своими травами, если повела работать? Рисовать мехенди в таком состоянии? Что у нее получится? Сколько она сможет заработать?
Фатима завертела головой. Уже кое-где над площадью вился дым от готовящейся еды. Факиры и фокусники ещё не появились, но лоточники, торгующие на знаменитой площади разной мелочью, но в основном хламом, уже успели разложить немудреный скарб. В нескольких десятках метров от них уже   работали их конкурентки, разрисовывая ноги и руки сразу целой стайке подружек или сестер, пришедших на площадь то ли с мужьями, то ли с братьями.
Мимо с серьезным видом прошел парень с обезьянкой на поводке. Фатима видела, как к нему подошел его приятель – гимнаст, который  каждый вечер выделывал на публику такие умопомрачительные финты телом, что Фатиме становилось жутко и страшно за мальчишку.
Ей пришлось прервать свои наблюдения, потому что к ней подошла  женщина, довольно молодая марокканка, везя за собой легкую сумку-«тележку». Она протянула руку, попросив нанести цветок, внутри которого будет «рука Фатимы» - от сглаза. Она объяснила, что идет от родственницы, которая ей завидует и поэтому могла сглазить.
Услышав про известный амулет от порчи и сглаза, Фатима застыла. «Рука Фатимы»... Что-то промелькнуло в ее голове, когда женщина произнесла эти два слова. Но выпитое зелье не давало задуматься.
А тем временем женщина ждала, стоя с протянутой рукой. Она внимательно рассматривала лицо рисовальщицы, с которого девушка сняла черную ткань, а потом, когда Фатима опомнилась и принялась аккуратно наносить из небольшого кулечка коричневую массу, рисуя хной цветок, вдруг спросила на португальском:
- Ты замужем?
- Лара, я вдова, мой муж недавно погиб. Сгорел во время пожара в нашем риаде, - вежливо пояснила Фатима, мысленно недоумевая, зачем рассказывает что-то о себе незнакомой особе.
- Как тебя зовут? Спрашиваю, чтобы посоветовать тебя своим подругам и родственницам. Твой цветок мне нравится. Ты так качественно наносишь рисунок, - проговорила клиентка, заметив, что какая-то старуха настороженно повернулась в их сторону и стала прислушиваться.
- Зухра. Так меня называет моя тетя, - нехотя ответила художница с площади, склонившись над рукой незнакомки.
Та ни о чем больше не стала спрашивать. Но и шуафа встала за спиной Фатимы и только и ждала, когда племянница закончит рисунок и получит плату за труд. Едва довольно улыбнувшаяся марокканка отошла, ведьма тут же отчитала Фатиму за то, что говорила с незнакомкой, да ещё на португальском.
- Ты должна работать молча! Представь, что я отрезала тебе язык! – для убедительности она погрозила пальцем. А потом в запальчивости высказала:
– И рисунок твой мне не понравился! Цветок нетрадиционный, но и «рука Фатимы» – разве она такая? Ты никогда не видела этот амулет? Висит на двери вместо ручки на воротах соседнего риада, мимо которого мы каждый день проходим туда-обратно.
Но Фатима сдвинула брови и задумалась о чем-то своем. Шуафа же огляделась. Какое-то нехорошее предчувствие преследовало ее уже несколько дней. Как будто должно случиться что-то плохое.
Она заметила, что женщина, которой «Зухра» только что сделала мехенди, остановилась не так далеко от них на ещё не заполненной до отказа гуляющими людьми площади, что и позволяла ее рассмотреть, и разговаривает по сотовому телефону. Вдруг шуафа поймала ее взгляд, брошенный на нее и Фатиму.
- Кажется, нам пора уходить, и немедленно! – испуганно проговорила старуха, но было уже поздно...

3. Часть 33. Глава 3. Дуния, Амина и Карима в Марракеше.


Праздник, на котором побывали лара Дуния и Карима, оказался для них совсем коротким.  С сожалением им пришлось покинуть гостеприимный дом сестры лары Дунии, когда подарки были переданы, чай и кофе выпиты с прекрасной выпечкой. Но когда время перевалило за полдень, ещё через пару часов Дуния засобиралась, заявив родственникам, что у нее строгий и очень ворчливый муж. Сослалась на то, что сид Абдул велел ей вернуться домой ещё до полуночи, они с Каримой и машину заказали до Феса заранее, поэтому им пора уходить.
И вот они уже шли по предвечерней медине, торопясь добраться до площади Джемаа-эль-Фна.  Шли с почти пустыми руками, ведь сумки их были пусты. Направляясь на площадь, они созвонились с Аминой, договорившись встретиться в кафе, обговорив – в каком именно она будет их ждать.
Сами же приятельницы, не дожидаясь появления Ахмета и других мужчин, прибывших вместе с ними в Марракеш, начали сновать по огромной знаменитой площади. Народу было ещё немного. Но где искать старуху с женщиной в парандже? Поэтому они кидались к каждой художнице мехенди, не зная точного места, где те могут расположиться.
Наконец, появился Ахмет, который привел с собой человека в темной джеллабе и замотанным шарфом лицом. Это был шпион сида Саида. Он и повел их к нужному месту. Но Карима издали заметила Амину, которая делала мехенди у мастериц, на которых тут же показал человек Саида. Дуния разозлилась.
- Надо же! Мы тут бегаем-ищем, а Амина раньше нас Фатиму обнаружила. Откуда она знала, что Фатима должна была быть здесь, а? О, Аллах, неужели она имеет какое-то отношение к похищению жены Саида?
- Аллах! Правда – а вдруг?! – изумлялась Карима, спеша за быстро семенящей за мужчинами ларой Дунией. Но потом Карима увидела, как Амина отошла в сторону и достала телефон, чтобы кому-то позвонить. А художница в черном одеянии вдруг закрыла лицо тканью, но как поняла Карима – только потому, что старуха, находившаяся рядом с ней, скандально приказала ей сделать это, размахивая руками.
Дуния оглянулась на спутницу и прибавила шагу.  Они торопились скорее оказаться возле фигуры в черном. Их насторожило поведение старухи. Та беспокойно вертела головой во все стороны и, кажется, собралась уходить.  Карима с азартом обогнала лару Дунию, которая начала уже задыхаться от быстрой ходьбы, а теперь – почти бега.
- Аллах! Карима, иди к ней первая, закажи рисунок на ладони. Я упаду, если немного не отдышусь, - призналась Дуния, хватая воздух ртом.
И Карима рванула вперед...

...В это время Амина, быстро решив для себя, что следует сначала позвонить Рании, набрала ее номер и уже рассказывала сестре потрясающую новость.
- Рания, понимаю, какой ужас вызовет у тебя мое сообщение. Но я только что на площади в Марракеше видела Фатиму. Она сидела среди мастериц, которые рисуют узоры мехенди туристкам и местным женщинам. Я подошла просто так, решив, что мне не помешает иметь защиту от сглаза. Поэтому попросила нанести мне цветок и «руку Фатимы». А реакция рисовальщицы меня удивила: девушка застыла, когда я произнесла название амулета.
- Она узнала тебя? Пыталась сбежать? Амина, да говори же! – торопила ее потрясенная сестра, находясь в Рио за много тысяч километров отсюда.
Амина описала, чему стала свидетельницей и что именно услышала от Фатимы.
- Она сказала, что ее имя - Зухра. Она вдова некоего Фарида, погибшего на пожаре. Говорила на хорошем португальском.
- И что ещё она сказала? – раздался в сотовом нетерпеливый голос Рании.
- Больше ничего! К ней подошла старуха, из тех, кого здесь называют шуафой, ведьмой, велела ей замолчать и сказала что-то про платок.
- Как ты ее узнала? А если это не Фатима? Ты уверена, что это она? – перебила Рания сестру.
- Уверена! Рания, я хорошо запомнила жену твоего мужа. Не забывай, что я несколько месяцев прожила в твоем доме под одной крышей с ней. Но и до этого не раз ее видела. Это точно Фатима. Если бы ее лицо было закрыто – то по глазам я могла ее и не узнать, но она сорвала часть ткани. Мне показалась, что ей нехорошо, лицо осунувшееся... Выглядит плохо. Но это она.
- Амина, не погуби меня, сестра! Никому не рассказывай, что видела Фатиму! Умоляю! Ведь никто не знает, что она сидит на площади и рисует мехенди? И пусть там остается! Здесь все уверены, что Фатима умерла. И пусть она останется среди мертвых.
- Аллах, Рания! Как ты можешь просить меня об этом? – возмутилась Амина. – Я всегда становлюсь на твою сторону, Рания, вот и теперь я решила предупредить тебя, что Фатима жива и скоро вернется в Бразилию! Но скрывать такое – не проси меня об этом. Это харам. И если бы я так поступила, а это однажды раскрылось бы, мой муж никогда не простил бы меня. А я ценю семью, которую мне послал Аллах. Я не хочу из-за тебя лишиться семьи, своего сына и мужа. Нет, Рания, я рассказала тебе, что видела Фатиму, но я не стану скрывать это и обманывать. Я...
- ...никто и не просит тебя обманывать! – прокричала Рания в трубку. – Просто промолчи, никому не рассказывай, что ты видела ее! Ты предательница, а не сестра! Знаешь же, что моему счастью придет конец, когда Саид ее найдет и вернет домой!
- Рания, не кричи на меня! Ты не должна так со мной разговаривать! – строго попыталась одернуть сестру Амина. Но Рания гнула свое:
- Амина, просто не рассказывай никому, что встретила Фатиму. Пусть Саид продолжает ее искать! Он сам намерен лететь на днях в Марокко, в Марракеш, вот и пусть прочесывает площадь. Он на нее точно наткнется! Но ты молчи!
- То, что ты мне предлагаешь – харам. Но поздно, Рания: я вижу, что к Фатиме подошли Карима и лара Дуния. Так я и знала, что эта поездка для них – не только поход в гости, но и нечто ещё. Теперь и они узнали Фатиму. Всё, не могу больше разговаривать. Вот что я вижу: лара Дуния схватила девчонку, вцепилась ей в руку, а Карима кричит и зовет на помощь полицию. А ее муж схватил шуафу... О, Аллах! Здесь появилась полиция, Рания. Видишь, они знали, что найдут Фатиму на площади. А ты предлагала мне скрыть правду. Мне остается только подойти и узнать, что будет дальше. Но ты не подавай вида Саиду, что знаешь о том, что услышала от меня.
Рания выругалась и бросила трубку. Амина отключила свой телефон. Что ещё можно было ожидать от сестры? Не смогла уберечь свою семью, из первой жены стала последней, чудом сумев вернуться к мужу после трех разводов и временного брака. И ничему после этого Рания не научилась!
Амина покачала головой и поспешила к месту скандала, где уже стояла полиция и собирались зеваки. Карима размахивала какой-то фотографией и кричала, что нашлась похищенная жена Саида Рашида. Полицейские увели, нет – утащили упиравшуюся изо всех сил старуху, а муж Каримы куда-то звонил, как и тот человек, которого Ахмет привел с собой.
Впрочем, Карима вскоре тоже схватилась за сотовый. И только лара Дуния не двигалась, крепко вцепившись в руку молодой женщины, которая теперь стояла с открытым лицом, потому что Карима успела во время разоблачения сдернуть с нее черную ткань. У Фатимы был непонимающий, как будто отрешенный вид. Она не отреагировала на арест шуафы, она никуда не рвалась, не вырывалась. Девушка беспомощно оглядывалась или переводила взгляд с одной женщины на другую, на Ахмета и его товарищей.
Когда к их группе подошла Амина, Фатима и ее тоже не узнала. Амина же только теперь задумалась, как ей себя вести. Сделать вид, что не узнала жену Саида? Но Карима не дала ей долго раздумывать. Она сама рассказала Амине, что это Фатима, это же лара Фатима, жена сида Саида! Ох, трудно ее узнать – ведь из красавицы она превратилась после болезни, явно ею перенесенной, в осунувшуюся и поблекшую женщину, по виду старше своего возраста.
- Фатима, неужели ты совсем ничего не помнишь? Аллах! Совсем-совсем ничего?! Как же так? – тараторила Карима и не могла остановиться, забрасывая вопросами несчастную.
Амина сделала вид, что внимательно всматривается в лицо одной из жен Саида Рашида и пытается узнать. Но она напрасно опасалась переиграть. Карима слышала только себя и видела только Фатиму.
- Это платье мне знакомо! Фатима, на тебе платье Зухры! Да, я видела его на ней, да-да! Точно! Карима не ошибается! Мы с Зорайдэ совсем недавно приезжали в Марракеш, хотели передать тебе одежду и другие вещи. Сид Али отправил, узнав, что  Фарид и Зухра захватили тебя в заложницы! Точно! Зухра тогда выглянула в ворота, на ней было это платье! Или не тогда? Но я точно видела его на Зухре! И узнала его! Это же было любимое платье Хадижи! Ты помнишь Хадижу?..  Нееет?! Это дочь Жади и Саида. Она привезла его из Бразилии после свадьбы! Хадижа так его любила! Поэтому Зухра его и забрала! Так испортить дорогое платье! Фатима! Неужели ты совсем ничего не помнишь?!
А Фатима стояла с ними, явно оглушенная и потрясенная, не понимающая, что происходит. Кто эти люди?! А эта женщина произносит имена людей, и даже по звучанию имена кажутся ей знакомыми. Она не могла вспомнить их лица, но была уверена, что точно их знает! Зорайдэ....  Жади, Латифа, Хадижа... Самира... Саид, Рания... Имена, которые сыпались из рта болтливой женщины, вызывали в ней воспоминания. Казалось, чуть-чуть – и она всё вспомнит.
Карима... Эта женщина тоже откуда-то ей знакома... А вот та, что крепко держала ее за предплечье, лара Дуния... Нет, она ее не знает! Или совсем не помнит.  Мужчины тоже не знакомы. И что теперь с ней будет? Куда они собираются ее увезти или отвести? И почему полиция забрала с собой шуафу?
Фатима вдруг поняла, что она свободна. Всё, больше никогда ей не придется возвращаться в ужасную халупу шуафы и пить отвратительный отвар!
- Мы отвезем тебя в Фес! Там Зорайдэ сделает тебе отвары трав, которые вернут тебе память! Она умеет, она много знает. Зорайдэ поможет, - не умолкала Карима.
Вдруг опомнилась жена сида Абдула.
- Карима, прекрати болтать! У меня уши заложило от твоего голоса. Лучше подумай, как переодеть девчонку. От нее же воняет непонятно чем! Ехать в такси несколько часов рядом с ней – мы же задохнемся от вони! – и лара Дуния полезла за деньгами в карман. - Карима, вот деньги, купи самое дешевое платье. Прилетит ее муж, тогда и нарядит в самые лучшие одежды. А пока сделаем это ради нас самих. А ты, Ахмет, никуда не уходи. Мало ли, кто тут может появиться. Как я поняла, Фарид и Зухра тоже могут оказаться в живых, - проворчала она после того, как Карима схватила протянуты ей Дунией деньги и убежала в сторону ближайшей лавки, в которой, как им было известно, торговали дешевыми платьями в марокканском стиле с расчетом на туристов.
К ларе Дунии и Фатиме подошел незнакомец в темной джеллабе, протягивая молодой женщине сотовый.
- Ваш муж, лара Фатима. Сид Саид желает поговорить, услышать голос, - пояснил он.
 Но Фатима отшатнулась от него, непонимающе уставившись на протянутый мобильник. Тогда Дуния выхватила сотовый у него из руки, приложила его к уху девушки и приказала:
- Ну, что же ты? Скажи что-нибудь Саиду! Твой муж так ждал, когда тебя найдут! Не прекращал поиски, хотя все уже думали, что тебя нет в живых!
Из трубки рвался к ним мужской голос, зовущий Фатиму. Но она хмурилась, но молчала.
Тогда лара Дуния ответила вместо нее:
- Саид, твоей жене плохо, она в ужасном состоянии, как будто ее чем-то опоили. Кажется, она не понимает, кто ты и что ей говоришь. И ещё она потеряла память! Аллах! Мы ее узнали только потому, что твой человек ткнул в нее пальцем и сказал, что это за ней и старухой они следили. Она похудела, осунулась и подурнела. Скоро выедем в Фес, там, в доме сида Али ее приведут в порядок. Вылетай в Марокко и не волнуйся.
Саид прокричал, чтобы глаз с Фатимы не спускали, что кто-то обязательно должен быть с ней рядом. Он не перенесет, если она снова исчезнет!
- Да успокойся ты! Аллах! Карима принесет платье для нее, перекусим в кафе и сразу же отправимся на стоянку такси. И ещё до полуночи будем в Фесе, - успокоила она его.
Дальше всё происходило так, как предположила лара Дуния: они все вместе пошли в кафе, где в туалете Дуния и Карима помогли Фатиме переодеться в другое платье и покрыть голову новым платком. Карима удивилась, обнаружив, что у девушки покрашенные басмой волосы. А ещё Карима предусмотрительно   приобрела в лавке и остроносые бабуши, потому что та обувь, что была на ногах Фатимы, даже словом таким не должна была называться.
Всё, что было снято с жены Саида, было тут же безжалостно выброшено. Даже платье, которое когда-то принадлежало Хадиже. Хотя у Каримы это вызвало колебание – не стоило ли им сохранить его? Можно ведь тщательно отстирать и отчистить пятна! Будет как новое...
Амина осталась ждать женщин вне туалета, хотя и не пошла за столик, куда потом им должны будут принести заказ. Она разговаривала с Ранией, которая теперь позвонила ей сама.
- Амина, рассказывай! – потребовала сестра, которая уже видела реакцию Саида на известие, что Фатиму нашли и она в надежных руках. – Саид срочно собирает вещи, пытается взять билеты на ближайшие рейсы. Что там происходит? Что вам рассказала Фатима?!
- Ничего. Успокойся, Рания. Она ничего не смогла нам рассказать. Фатима потеряла память, никого не узнала. Она ничего не помнит вообще, - сообщила ей сестра. С самого начала истории о пропавшей соперницы Рании Амина подозревала, что та каким-то образом к этому причастна. Не просто так сестра боится ее возвращения! Значит, впереди – новый скандал и возможный развод Рании и Саида, как только к Фатиме вернется память. 
У Амины стало тяжело на душе. Как очередные неприятности сестры скажутся на ее отношениях с мужем? На ее положении в семье? Быть не единственной женой в семье – непросто. И чего только Рании не хватает? Почему она постоянно что-то выгадывает, завидует, ревнует! Почему не примет судьбу, какую ей послал Всевышний?!
 У Рании двое детей от богатого мужа, который уже практически купил каждой жене по отдельному дому, ни в чем им не отказывает, остается справедливым к каждой из них. А если он бывал суров с Ранией, то, конечно, она сама в этом виновата. Амина отлично знала сестру. Все ее неприятности ею сознательно заработаны и заслужены. И она никак не желает остановиться!
Аллах, неужели Рания продолжит строить козни Фатиме, когда та вернется в Бразилию? Неужели сестра не понимает, что Саид не станет больше терпеть ее выходки и вышвырнет  ее из своего особняка? Возможно даже – даст окончательный развод и вернет ее их родителям. Какой позор на весь Фес! Амина поклялась, что поговорит как с Ранией, так и с матерью, чтобы воздействовать на сестру, которая может обвалить на их семью позор очередным скандалом с Саидом.
После  быстрого ужина, прошедшего как-то нервно и в спешке, они все вместе отправились к знаменитым воротам. Мужчины были настороже, приготовившись, видимо, отразить любое внезапное нападение. А кто знает, что может последовать после ареста шуафы? А если Фарид и Зухра живы, следят за ними и решат отбить у них девушку? Паранойя Саида передалась и им.
Только Фатима была безмятежна. Она не сопротивлялась, как будто понимая, что оказалась среди друзей. Никого не узнавая, все-таки пошла с ними, позволила переодеть себя, накормить и посадить в такси, чтобы ехать в Фес.
В машину набились трое мужчин, но теперь на одну женщину было больше, чем когда ехали утром из Феса. Однако все смогли разместиться в салоне автомобиля. Машина помчалась обратно в Фес. Все устали и пытались отдохнуть после пережитого нервного напряжения и потрясения.
Вот только Карима половину пути  испытывала нервы всех постоянными звонками. Она обзвонила многих, чтобы всего лишь сообщить короткую новость: Фатима нашлась, они везут ее в дом дяди Али. Когда она дозвонилась в дом сида Саида и смогла поговорить с Хадижей, то спросила у нее:
- Как там чувствует себя маленькая Назрин? Ее мама скоро навсегда вернется к ней! – радостно прокричала она в трубку.
Услышав имя Назрин, Фатима встрепенулась. Какое-то мучительное выражение мелькнуло на ее лице. Она изо всех сил принялась тереть виски, закрыв глаза, но безрезультатно. Так ничего и не вспомнила.
Наконец, Дуния решила положить конец безобразию.
- Сколько можно болтать, Карима?! У нас всех скоро головы лопнут от твоих звонков! Аллах, забыла, что обещала Зорайдэ?
- Но ведь Фатима с нами. Карима счастлива, поэтому хочет, чтобы хорошую новость все узнали как можно раньше!
- Карима, помолчи остаток дороги! – умоляюще сказала лара Дуния.
Ахмет тоже повернулся к жене и выразительно на нее посмотрел.
Карима опустила глаза на дисплей сотового и ахнула:
- Кажется, телефон разрядился. Аллах, я забыла его зарядить, и вот что случилось! А я обещала позвонить Зорайдэ, когда будем проезжать Мекнес! Но мой телефон замолчал уже сейчас. Дуния, дай мне свой сотовый, только чтобы Зорайдэ позвонить!
- Нет, не дам! – рявкнула жена сида Абдула. – Сама позвоню твоей Зорайдэ из Мекнеса. Успеешь наболтаться в Фесе на медине. Я уверена: ты язык сотрешь сплетнями.
- Это не то, что ты думаешь, Дуния! Просто Мекнес нам опасен: если Фарид жив и уже знает, что мы везем Фатиму, он может напасть на нас, наняв бандитов. Карима так думает. А что? Не может такого быть? Не может? Карима боится, что так будет!
- Хватит, - прикрикнул на нее и Ахмет. – Никто на нас не нападет! А Фарид похоронен, ты знаешь.
- С ума сошла? – зашипела на Кариму лара Дуния. – Хочешь, чтобы водитель такси от страха высадил нас ночью на пустынной дороге?
Карима опомнилась только после ее слов.
- Так я же пошутила! Аллах, уж и попугать никого нельзя! Я знаю, что Фарид умер, пожар был такой силы, что никто не мог остаться в живых – ни Фарид, ни Зухра...
После  первого за много недель сытного ужина Фатима разомлела, расслабилась и почти задремала. Но она всё слышала и удивлялась. О каком пожаре говорят эти люди? Но ей тут же вспомнился сгоревший риад, который ей показывала шуафа. Почему они тоже упоминают имена Фарида и Зухры? Кто же они? Фарид умер? Так он был ее мужем или нет?
 То, что она не Зухра, что ее имя Фатима, об этом ей сказала Карима. Фатима приняла свое имя, оно показалось ей родным. И вот теперь она услышала о девочке, которую Карима назвала Назрин, о ее дочери. Скорее бы восстановить память! Это было ужасно –   пытаться вспомнить свое прошлое, стараться и желать изо всех сил, но почему-то ничего не получалось.
Карима увидела ее мучения и сочувственно сказала:
- Ничего, если у Зорайдэ не получится вернуть тебе память, то ты сама всё вспомнишь, когда Саид привезет тебя в Бразилию. Карима уверена! Карима знает, что так и будет. Ты войдешь в свой дом, увидишь свою комнату, вещи, свою дочку, других жен мужа и остальных родственников – и ты всё вспомнишь!
Впервые за всё время с момента, как жена Саида оказалась среди них, лара Дуния увидела, что Фатима улыбнулась, пусть даже ее улыбка была грустной и неуверенной.
После неосторожных слов Каримы Мекнес они проезжали в некотором напряжении, то и дело переглядываясь. Но никаких происшествий там не случилось.  Лара Дуния с облегчением отправила смс  со своего телефона на сотовый Зорайдэ: «Всё нормально, Аллах нас хранит. Мекнес позади. У Каримы разрядился телефон». Тут же раздался звонок от сида Али. Дуния не дала свой мобильник Кариме, как та не тянула к нему руки, сама поговорила с бывшим мужем и ответила на его вопросы. Карима обиделась и молчала почти до самого Феса.
Когда машина подъезжала к городу, его огни были видны издалека среди небольших гор, окружающих старинный город.  Фатима, хотя и сидела в середине, зажатая между Каримой и ларой Дунией, но повернула голову к окну, за стеклом которого в темноте проносились силуэты деревьев, где-то угадывались очертания линии гор на горизонте, а потом и старинной крепости на окраине города...
Когда машина поднялась на возвышенность, перед их взором город простерся огромным лабиринтом из девяти тысяч улиц двух старинных медин. Но Фатима смотрела на это зрелище так, как будто видела впервые.
- Ты всё вспомнишь, -  успокаивающе похлопала ее по руке лара Дуния.

4. Часть 33. Глава 4. Фатима в доме сида Али.

В доме сида Али царил переполох, и даже Зорайдэ не могла справиться с женщинами-работницами, потрясенными новостью, что Фатима, наконец, нашлась! Служанки на кухне  взволнованно обсуждали известие и с нетерпением ждали возвращения Каримы, которая непременно расскажет со всеми подробностями о том, как это случилось.
Сид Али увел Зорайдэ к себе в кабинет, чтобы спокойно поговорить, не слыша радостно-возбужденных восклицаний: «Фатима нашлась! Лару Фатиму везут в Фес!»
- Зорайдэ, что думаешь: вернется к Фатиме память?
- Если Карима верно описала состояние Фатимы, то я думаю, что знаю, какой травой могла ее опаивать шуафа. Травы разные и есть очень сильные. Однажды нам с Латифой пришлось напоить Мухамеда, чтобы он не смог взять вторую жену. Мы несколько дней продержали его в сонном состоянии, пока не миновала угроза для Латифы стать одной из двух жен. Но это не та трава.
- Помню, Зорайдэ, ту историю... Но сможешь ли ты вернуть память жене Саида?
- Постараюсь. Знаю одну траву, которая «прочищает» голову. Фатима не сразу, но придет в себя, если несколько раз в день станет пить отвар.
- Надеюсь, что Аллах поможет тебе вылечить нашу родственницу. Ведь она жена отца Хадижи. Фатима всегда хорошо относилась к девочке, даже стала ее подругой. Хадиже и теперь нужна поддержка в доме Саида.
- Да, сид Али. Жади жаловалась, что дочка призналась ей: Рания обижает Хадижу, а ее сын – малышей Амрана и Джамиля.
- Аллах! Когда же Рания повзрослеет и станет умнее, если не может стать порядочнее? – нахмурился сид Али. – Но я думаю, что Фатиме даже повезло, что она потеряла память. Иначе ей уже завтра пришлось бы отвечать перед мужем за побег и кражу его денег и золота его жены. Даже если он не хочет больше в этом разбираться, но будет обязан всё прояснить. А без Абдула это никак не обойдется. И Фатима была бы наказана.
- Неужели Саид станет наказывать Фатиму после всего, что она пережила?
- Не знаю, Зорайдэ. Саид мстителен и злопамятен. Когда он узнавал о проступках Жади, то не наказывал ее только из любви к ней. Любовь останавливала его. Но что он чувствует к беглой жене? Фатима своим поступком разрушила очень многое в его семье. Она потеряла не только его доверие, но ее действия привели к тому, что Фарид стал преступником. Не окажись она в Марокко – не попала бы в руки Фарида и Зухры, не стала бы их заложницей. Многое не случилось бы, не сбеги Фатима от мужа.
- Вы правы, сид Али, так и есть. Но мне показалось, что Саид полюбил Фатиму. Может быть, он простит жену, иншалла?
- Завтра мы увидим, чего ждать от Саида, когда он прилетит и встретится с беглянкой.
Женщина прислушалась: где-то в доме или во дворе раздавались радостные крики.
- Мне кажется, сид Али, что женщины кричат во дворе риада. Наверно, наши люди вместе с Фатимой показались на улице. Из маленького окна одной из подсобных комнат видна часть медины перед нашим риадом!
- Тогда идем, Зорайдэ. Встретим их как хозяева дома.
... А во двор с распахнутыми воротами высыпали все служанки, работавшие в доме. Они долго и с нетерпением ждали появления в конце улицы Каримы и Ахмета с найденной женой сида Саида. Двор был чисто выметен, в фонтане плавали свежие лепестки роз, цветущие кусты в кадках были аккуратно почищены, а воздух наполнен ароматами с кухни – тушеной баранины и овощного таджина, выпечки, ваниль и корица в которых угадывались даже у ворот на медину...
Вдруг кто-то крикнул, что ВИДИТ! ОНИ ИДУТ! И женщины принялись улюлюкать, поднеся ко рту особым образом сложенную ладонь... Сид Али и Зорайдэ появились во дворе риада в тот момент, когда в ворота входила Карима, обнимая и поддерживая ослабевшую Фатиму, рядом шествовала лара Дуния, за ними охраной шли Ахмет и двое людей сида Али.
Только Амина покинула их компанию, выйдя из такси, подкатившего к конечной остановке, где ее уже ждал муж. Как ни любопытно было сестре Рании пойти вместе со всеми и посмотреть, как поведет себя Фатима, оказавшись в доме сида Али, не вернется ли тогда к ней память, но Амину муж тут же повел домой. Только по дороге она рассказала супругу о происшествии в поездке. Ведь Фатима – одна из жен Саида, мужа ее родной сестры. Значит, Фатима и им тоже родственница. Решено было с одобрения мужа, что Амина навестит женщину в один из следующих дней.
...Фатима прошла через ворота во двор риада под громкие радостные крики собравшихся вокруг фонтана людей, в основном женщин. Они расступились, образуя круг, и Карима с Фатимой и ларой Дунией оказались перед хозяином дома. С первого же мгновения Фатима, бегло осматриваясь, почувствовала, что всё вокруг ей знакомо. Эти ворота и дворик, фонтан с плавающими лепестками, кадки с растениями, увешенными алыми гроздьями цветов... Даже запах показался не просто знакомым, а каким-то родным...
И старая женщина с добрым лицом, и невысокий старик рядом с ней – вероятно, тот самый сид Али, в дом которого ее почему-то везли – тоже. Девушка чувствовала себя нехорошо, но нервно оглядывалась, стараясь узнать место и людей. Когда от криков во дворе ее голове стало совсем плохо, и она невольно поднесла ладони к вискам, хозяин дома велел всем замолчать. И женщины тут же притихли, не сводя с молодой женщины полных любопытства глаз.
 Фатима же чувствовала, что в голове у нее наступает прояснение, потому что действие ведьмина отвара заканчивалось. Но память оставалась по-прежнему стертой. Девушке хотелось остаться одной и обдумать то, что с ней происходит. И ещё – выспаться, хорошо отдохнуть. Но в новом доме сначала ее повели кормить, потом Карима помогла ей принять ванну, не прекращая болтовни. Фатима трогала и гладила вещи в комнате, зная, что она их когда-то видела.
- Ты ведь жила здесь! Вы с сидом Саидом не раз приезжали в Марокко, и в Фесе никогда не брали номер в отеле, хотя твой муж очень богат. Но он предпочитал останавливаться у сида Али. Тебе всегда отводили эту комнату. Выйдем из ванной – откроешь шкаф и сама убедишься – там все ещё висят твои платья, которые ты оставила у нас, потому что они не вошли в твой чемодан. Саид покупал тебе столько одежды, что ты без раздумий оставляла уже ношенные вещи.
Так и оказалось. В шкафу отдельно висело несколько платьев, и Фатима, едва взглянув, поняла, что Карима говорит правду. Она с радостью надела одно из них и не захотела снимать, хотя одежда на ней болталась – так девушка похудела, живя у шуафы.
- Видишь? Карима говорила! Я же правду сказала! Здесь твоя одежда! Ты ее узнала? Узнала?!
Фатиме оставалось только кивнуть, хотя она не узнала платья, а лишь почувствовала, что вещи знакомы и приняла слова Каримы, что одежда – ее.
- А ещё что ты вспомнила? Ты Саида помнишь? Мужа? Как он тебя искал! Да он так Жади не искал, как тебя! Когда Фарид и Зухра тебя украли и сделали заложницей, чтобы шантажировать Хадижу, он с ума сходил, а когда ты и вовсе пропала! Алааах!... Только он и верил, что ты все ещё жива. Остальные решили, что Зухра тебя убила!.. Ты не помнишь? Ничего, Карима тебе обо всем расскажет! Я всю эту историю знаю. Всё тебе расскажу. Вспомнишь, ещё вспомнишь! – болтая, утешала Карима Фатиму, изнемогавшую от желания остаться одной.
Но и это было ещё не всё. На пороге выросла лара Зорайдэ, которая пришла не одна, а со служанкой, принесшей поднос с водой и фруктами, которые собрались оставить для нее на ночь в комнате.
- Карима, прекрати болтать! Не досаждай ларе Фатиме.
- Но она же должна узнать, кто она и почему оказалась у нас!
- Я сама ей всё расскажу. А ты или стой молча, или уходи. На кухне осталось много выпечки, поешь. И можешь заварить свежего чаю. А ещё к нам спешит сид Абдул! Его тоже следует встретить и напоить чаем с мятой.
Но Карима предпочла чаю беседу Зорайдэ с Фатимой.
...Фатима слушала слова Зорайдэ и не знала, можно ли им верить. Слишком часто в последнее время ее обманывали. Сначала это была шуафа, которая представилась ее родной теткой и солгала, что ее племянница – вдова некоего Фарида, рисовальщица мехенди. Теперь женщина, которая казалась ей доброй и дружественной, уверяла, что она - жена некоего Саида Рашида, одна из его жен, но любимая.
Но и Карима тут же подтвердила:
- Да-да! Ты всегда была его фавориткой! Аллах свидетель, что не лгу! Ты у Саида как Хюррем Султан, про которую мы с женщинами на кухне смотрели турецкий сериал! Как он любит тебя, Фатима! Вот прилетит завтра – и осыплет тебя золотом!
- Карима! – многозначительным тоном проговорила Зорайдэ, когда служанка ее перебила.
- А что Карима? Чуть что – сразу Карима! А я тоже рада, что Фатима нашлась, и хочу, чтобы она всё о себе узнала.
- ВСЁ? Лучше не болтай, Карима, потому что знать ВСЁ Фатиме в ее теперешнем состоянии ни к чему. Прилетит Саид и сам решит, что ей нужно знать, а о чем лучше вовсе не вспоминать!
Карима не была глупой, она тут же поняла, что имеет в виду Зорайдэ. Конечно, не стоит пока говорить девушке о ее побеге с украденными из сейфа Саида деньгами и золотом.
- Молчу! Зорайдэ, ты сама рассказывай, у тебя лучше получится!
Этот разговор Фатиму насторожил. Как странно! О чем ей не хотят рассказывать? Опять какие-то тайны. И если при ней договариваются о чем-то умолчать, зная, что она потеряла память и ничего не может вспомнить, то как ей верить во все остальное, о чем ей рассказывают?
А со слов лары Зорайдэ выходило, что она жила до своего исчезновения вовсе не в Марокко, а в далекой Бразилии. У ее мужа-марокканца – огромный особняк, много слуг. Он очень богат. Кроме нее, у Саида есть ещё две жены – Рания и Зулейка. Зулейка – первая жена, которая родила ему троих детей, двух сыновей и дочь. У Рании двое детей – мальчик и девочка. А у нее и Саида недавно родилась дочь Назрин. В доме теперь живет также разведенная дочь Саида Хадижа, у которой двое сыновей-близнецов.
Рассказывая, Зорайдэ умышленно не стала уточнять, кто из жен вторая, а кто – третья. Неизвестно, как решит Саид – останется ли Фатима второй или он даст ей развод, и Рания займет ее место? Лучше дождаться самого Саида, вот он пусть и расскажет о месте в его семье отыскавшейся жены. Но девушка, кажется, и не задумалась над своим положением. Конечно, она же не помнит, что натворила перед тем, как оказалась в руках зятя Саида и соперницы Хадижи.
Фатима выпила сладкий чай с мятой, принесенный Айшей, и это ее взбодрило, а то от съеденного до этого ее клонило в сон. Зорайдэ попросила ее рассказать, что она помнит о своей жизни в Марракеше, выяснив, что из прошлого Фатима не помнит совсем ничего. В голове появлялся туман, когда девушка силилась вспомнить хоть что-то о том, что с ней было до появления с ней рядом шуафы.
- Я только помню, как я проснулась в ужасном доме, темном, грязном, полным хлама и ветоши, каких-то кульков, мешков с травами, коробок, где почти не было никакой мебели, не было запасов еды, даже посуды нормальной не имелось. А в доме стояла вонь от варева, которое каждый день готовила шуафа по заказам разных женщин, приходивших к старухе и тихим шепотом о чем-то с ней толковавших.
- А чем тебя поила шуафа? – поинтересовалась Зорайдэ. – Опиши, как выглядела трава, каким образом ее заваривали, какой вкус у нее был?
Фатиме стало противно при одном воспоминании о том питье, но она прилежно ответила на вопросы доброй женщины, добавив, что сначала она чувствовала себя действительно больной, как будто все ее тело было избито и изранено, как после падения с высоты. И шуафа сначала лечила ее от этого, хотя Фатима уже тогда ничего не помнила. А потом ее начали поить чем-то таким, от чего появлялся туман в голове.
- Я помогу вернуть тебе память. Но для этого ты должна каждый день утром, днем и вечером пить отвар травы, которую я тебе буду заваривать. Айша, принеси стакан с отваром! – повернулась Зорайдэ к стоявшей у порога служанке.
Фатима испугалась. Неужели и здесь ее будут травить какой-то гадостью?!
Когда Айша поставила перед ней стакан с желтовато-зеленой жидкостью, она даже отодвинулась подальше, сидя уже на кровати.
- Пей, не бойся! – начала подбадривать ее Карима. – Аллах! Это хорошая трава! Тебе от нее станет лучше – и силы появятся, и в голове прояснится, иншалла.
Но Фатима не могла себя заставить взять стакан и сделать хотя бы глоток.
- Не будешь слушаться Зорайдэ, так и улетишь в Бразилию, ничего не вспомнив! А там тебя Саид отправит в клинику, где врачи станут тебя лечить. Ещё и уколы какие-нибудь назначат. Ужас! Как я боюсь уколов! – стонала Карима, выкатывая глаза, чтобы передать кошмарные впечатления от медпроцедур. 
Зорайдэ не приказывала грубо Фатиме выпить жидкость, не угрожала, она не заставляла взять стакан в руки и при ней выпить содержимое до последней капли, как это делала шуафа. Поэтому, наверно, Фатима решила ей поверить и попробовать выпить принесенный отвар. На вкус он оказался тоже не из приятных, но далек от мерзкого вкуса жидкости, которую пила в Марракеше у ведьмы.
Фатима решила понаблюдать, что станет чувствовать, как на нее подействует напиток. Лекарство это для возвращения памяти, как уверяют ее Зорайдэ и Карима, или тоже какая-то дрянь, чтобы удержать ее здесь и заставить повиноваться. Но так как ночь разговоров ещё не закончилась, Фатима поняла, что хуже ей не становилось, хотя вспомнить она пока ничего не смогла.
Карима же принесла откуда-то толстый тяжелый альбом и пакет с фотографиями, который, впрочем, тут же сунула себе в обширный карман домашней джеллабы. Женщина тоже успела переодеться.
Карима помогала Фатиме переворачивать жесткие страницы огромного семейного альбома, а лара Зорайдэ внимательно следила за реакцией жены Саида. Фатима чувствовала на себе ее пристальный взгляд. Это заставляло ее нервничать. Но на фото она не узнала ни сида Мухамеда, оказавшегося братом ее мужа Саида, ни самого Саида, высокого красивого мужчину, ни Хадижу. Лица людей  казались знакомыми, но пока Карима не называла их имен, поясняя, кто это, Фатима смотрела на фотографии равнодушно.
 Только при виде Фарида и Зухры, когда Карима внезапно положила перед ней их фотографию и сказала, что это ее похитители, Фатима испуганно отшатнулась от фото.
- Узнала? Ты их узнала? Конечно! Аллах! Как можно их не вспомнить? – тут же обрадовалась Карима.
- Нет, я их не знаю. Но почему-то мне страшно, когда я смотрю на их лица! – поморщившись, объяснила ей Фатима.
Зорайдэ, которая не ожидала от Каримы такой выходки, ахнула и приступила к ней с расспросами, откуда у нее эта жуткая фотография?
- Так, Зорайдэ, я у Хадижи из альбома забрала. Когда Хадижа жила у нас, в ее вещах было и это фото. Я тогда подумала, что зачем оно ей? Карима забрала! Да, забрала! Они так плохо обращались с дочкой Саида, что хранить фото врагов ни к чему. Карима забрала и спрятала. Это моя коллекция снимков. Тут есть такие, которых нет даже в альбоме сида Али!
И тогда Зорайдэ увидела фотографии, которые ей были так же незнакомы, как для Фатимы. Вот юная Жади с молодым Саидом. Вот Жади перед зеркалом с ожерельем, подаренным Саидом ещё в качестве жениха. А это Хадижа танцует перед гостями и родителями на каком-то празднике в доме сида Али. Там Зорайдэ увидела и себя, с улыбкой хлопавшую в ладони, глядя на танцующую девочку. И беременная Латифа, которая приехала рожать первого ребенка в Марокко... А это Самира и Амин с растерянными лицами на празднике помолвки, когда сид Абдул нашел им будущих жениха и невесту. Кстати, ими оказались Халиса, тогда толстенькая, щекастая, и Фарид – мальчик в полосатой джеллабе и в очках, ещё такой скромный и неуверенный в себе. Потом там были снимки женщин, работавших в разные годы на кухне, сид Али на верблюжьем рынке, красильня и многое другое. И сама Карима в разных местах и вычурных позах.
- Как ты умудрилась сделать столько снимков, о которых даже я не знала?!
- Зорайдэ, здесь есть даже фотография лары Дунии в молодости, - быстро перебирая снимки в пакете, сообщила Карима. - Помните, как она приходила устраивать скандалы к сиду Али? Ругалась из-за каждого грамма золота, когда ей казалось, что сид Али ее обделил, купив другим женам золота чуть больше? Вот как-то раз я ее и сфотографировала. Смотрите, - протянула она снимок так, чтобы могли увидеть изображение и Зорайдэ, и Фатима. Красивая женщина на фотографии была в ярости, с руками, упертыми в полные бока, с разгневанным лицом и открытым в крике ртом. Но лара Дуния была узнаваема.
- Лара Дуния и сейчас остается красавицей, какой была и в молодости, - вдруг проговорила Фатима, с интересом рассматривая знакомое лицо первого человека, которого она смогла узнать.
- А где Дуния? Куда подевалась? – опомнилась вдруг Карима. – Разве она не с нами пришла?
- Пришла, а потом тут же ушла, когда ты повела Фатиму в ее комнату. Сид Абдул обзвонился – куда пропала его жена, где она бродит, ведь Амина уже дома! А когда он узнал новость, что вы с ней нашли на площади в Марракеше Фатиму, то как с ума сошел. Теперь спешит к нам. Карима, не выходи из этой комнаты. И сиду Абдулу Фатиму пока лучше не видеть.
Заглянула в комнату Айша и сообщила, что пришел сид Абдул. Бушует, сид Али просит Зорайдэ спуститься и посмотреть, чем можно накормить сида Абдула.
Как только жена хозяина удалилась, Фатима не стала больше проявлять такт и заявила Кариме, что очень устала и хотела бы уснуть.
- Конечно! Ведь на улице поздняя ночь! Пару часов – и прозвучит утренний азан! Спи, Фатима, отдыхай! А я буду спать в соседней комнате, она тоже гостевая. Но если позовешь, я тебя обязательно услышу и сразу приду к тебе.
Сказав так только для спокойствия гостьи, Карима не пошла спать, а спустилась вниз, чтобы посмотреть на то, что там происходит.
А в гостиной возмущался, размахивая руками, сид Абдул.
- Аллах! Как вы могли так со мной поступить? Почему поехали за Фатимой без меня?! – стучал старик себя кулаком в грудь. - За моей спиной Дуния нашла беглую жену моего племянника!
- Успокойся, Абдул! – пытался привести его в чувства сид Али. – Дуния и Карима поехали, как ты сам знаешь, в гости к нашей родственнице! Но, уже возвращаясь, на площади они столкнулись с Фатимой и забрали ее у шуафы! А тетку Зухры арестовали, когда Ахмет вызвал полицию.
- Но откуда-то они же знали, что Фатима находится на площади!
- Ничего они не знали! Саид предполагал, что Фатима может оказаться той молодой женщиной, которую тетка Зухры выводит на площадь и заставляет разрисовывать хной руки туристкам. Твой племянник попросил проверить, кто эта молодая женщина. И вот – ею действительно казалась Фатима, - удивленно развел руками старик.
- Так уж они случайно на нее наткнулись на огромной площади! О, Аллах, меня считают ослом! – грозил пальцем старик.
- Нет, не случайно, потому что человек Саида много дней следил за шуафой, он и показал Ахмету и женщинам на старуху и девушку, которая пришла с ней. Но первой Фатиму случайно обнаружила Амина. Она подошла к ней, чтобы нанести на руку узор. Ты ведь знаешь этих женщин – верят во всякую ерунду, в порчу, в сглаз. Фатима нарисовал хной на ее ладони цветок с защитным амулетом, а потом  подоспели и Карима с ларой Дунией. Теперь и ты знаешь то, что стало известно чуть раньше мне.
- Мы же с тобой, Али, приятели! Как ты мог скрыть от меня, что Саид узнал, где может прятаться его жена-одалиска?
- Абдул, а что бы тебе это дало? Ты поехал бы в Марракеш разыскивать девушку, спасать ее, чтобы передать племяннику? Нет, не поехал бы. Но ты мог позвонить сиду Рахиму. А Саид подозревает, как и я тоже, что Фарид или Зухра или они оба могут быть живы. И что тогда могло случиться? Фарид узнал бы от деда о Фатиме и снова ее похитил!
- Глупости! Аллах! Зачем ему было бы похищать Фатиму, если она жила у тетки Зухры? Если Фарид жив, разве он не узнал бы об этом?
- Логично, - удивился сид Али, что ему самому не пришло такое объяснение в голову. Но была ночь, хотелось спать, а тут ещё крики приятеля, явившегося выяснять отношения.
- И как объясняет свое поведение и поступки одалиска? Какие сказки она вам рассказала? Что успела наплести? Не стоит верить ни одному ее слову! – сурово взвизгивал и едва не топал ногами старик. – Одалиска! Если Саид и теперь с ней не разберется, я не знаю, как тогда это назвать! Он в моих глазах совсем потеряет уважение.
- Тише, Абдул! Ты ничего не знаешь о том, что пришлось пережить девочке, а возмущаешься и угрожаешь. Она потеряла память. Фатима никого не узнает и ничего не помнит.
- Очень удобно, - кивнул сид Абдул, прищуриваясь, нервно перебирая в руках бусины четок. – Потеряла память, всё забыла, ее нужно простить! Саид окажется ослом, если поверит во все это.
Зорайдэ сочла нужным вмешаться, видя, как озлобившийся приятель мужа на него наседает.
- Нет, сид Абдул, девушка, и верно, ничего не помнит. Та колдунья, у которой она жила после того, как каким-то образом у нее оказалась после заточения у Фарида, опаивала ее травами, из-за которых Фатима всё забыла.
- Я ещё разберусь с Дунией! Лживая одалиска! Так рвалась в Марракеш, но теперь понятно – зачем. И это вместо того, чтобы помогать организовать свадьбу Лейлы и Имада!
- А разве не семья жениха должна заниматься свадьбой? О чем они думают? На Вас всё свалили? – поинтересовалась Зорайдэ. Карима уже стояла с ней рядом и тоже осуждающе качала головой.
- Зорайдэ, ты права! Имад хитер, ловко всё проделал: и золото невесте не купил, и свадьбу сам не организовывает. Ещё и за счет сида Абдула надеется всё устроить. Аллах! Дядя Абдул! Вы много денег потратили на подготовку свадьбы? Завтра прилетает сид Саид, он расстроится, что Имад повесил вам на шею свои хлопоты.
- Что? Саид прилетает уже завтра? -  встрепенулся сид Абдул.
- Да, Абдул, Саид вылетел сегодня, как только узнал, что Фатиму нашли и везут в Фес.
- Почему мне не позвонили, когда схватили одалиску?! – не мог успокоиться старик. – Потеряла она память или нет, но я встретил бы ее с плетью в руке! Нееет, она ещё свое получит! Воровке надо бы отрубить руки!
- Ох, слава Аллаху, что у Фатимы остались целы руки, а то, помните, говорили, что Зухра ее убила! А шуафа отпилила руки для колдовства? Помните? – влезла и тут Карима.
- Шуафа не тронула руки одалиски, так нужно бы отрубить их ей за воровство денег у мужа и кражу золота у его жен! И саму одалиску плетью отходить – дать ударов семьдесят, чтобы навсегда запомнила,  если жива останется, - никак не мог успокоиться Абдул.
- Абдул, ну нельзя же так! Пусть твой племянник сам решает, как поступить с женой. А вот что будет с шуафой? Она арестована. Наверно, состоится суд, потому что она удерживала и скрывала Фатиму, зная, что ее ищут.
- Вот Саид и пусть всем этим занимается! Если меня отодвинули в сторону, не сочли нужным рассказать, что поехали забирать одалиску, то и всё остальное меня не касается! – злился обиженный старик.
- А как Вы узнали, сид Абдул, что Фатима нашлась? Лара Дуния ушла домой от нас, но она явно не успела добраться до вашего риада, а вы уже нам позвонили, зная новость! – спросила Зорайдэ.
- Мне позвонил муж Амины и рассказал, что его жена и Дуния с Каримой обнаружили Фатиму, когда она занималась рисованием мехенди. Порадовался, что поиски, которые вел Саид, закончились. Я был ошарашен новостью. Но с Дунией я ещё разберусь! – пальцем погрозил старик, сжимая в другой руке любимые черные четки.
- Сид Абдул, хотите чаю? Выпечки? И таджин ещё есть, и баранина, - решила его умаслить Зорайдэ. Но тот, к ее удивлению, от всего отмахнулся и заторопился уйти.
- Куда же Вы пойдете? Ночь на улице. Мало ли кого встретите на темной медине? Останьтесь у нас, поспите до первого намаза, тогда и отправитесь к себе, - увещевала Зорайдэ. Сид Али ее поддержал.
- Оставайся, Абдул!
- Нет, пойду. Во сколько Саид прилетает? Не желаю с ним сталкиваться в этом доме! Заранее уверен, что он простит одалиску, не накажет и увезет ее в Бразилию подальше от меня. Ещё и золота ей накупит! Аллах! Но он ещё пожалеет о наделанных им глупостях. Пожалеет!
Бросив такие слова, сид Абдул решительно направился через гостиную к двери во двор риада, заложив за спину руки и сердито шаркая ногами.
Сид Али сказал что-то Зорайдэ и Кариме, и те отправились выполнять поручение. Вскоре на медине сида Абдула догнал слуга его приятеля, держа за уздечку осла. Уговорив старика взобраться на животное, он проводил сида Абдула к нему домой, всю дорогу выслушивая возмущенное ворчание и проклятия в адрес одалисок и доверчивых влюбленных ослов.

5. Часть 33. Глава 5. Саид прилетает за женой. Встреча Саида и Фатимы.

Фатима ещё спала, когда Саид прилетел в Фес и почти ворвался в дом дяди Али.
- Где она? – требовательно и нетерпеливо спросил он, как только поздоровался с хозяином дома и Зорайдэ. – Где Фатима?
- Саид, ты же понимаешь, в каком состоянии была найдена твоя жена? Она ещё спит, отдыхает, потому что сильно истощена, а после того, как та старуха,  прятавшая ее у себя,  каждый день травила ее какими-то отварами, девочке надо дать время, чтобы прийти  в себя. Ведь она больна.
- Я лишь хочу увидеть Фатиму, убедиться, что нашли действительно ее! – настаивал Саид, еле себя сдерживая.
- Она это, сид Саид, точно – она, нет сомнений! - тут же появилась Карима с подносом всего необходимого для чая. - Я всю ночь и сегодня полдня к ларе Фатиме заглядывала в гостевую комнату, чтобы убедиться – с ней всё в порядке. Но она крепко спит. Зорайдэ дала выпить отвар травы, который поможет вернуть ей память. Но это не от него она спит и не может проснуться.
- Как это – не может проснуться? – нахмурился Саид, надеявшийся встретиться с женой, едва переступив порог дома дяди Али.
- Карима, не болтай! – строго велела Зорайдэ. – Сходи снова в комнату Фатимы и проверь, не проснулась ли она. Можешь осторожно разбудить. Помоги ей привести себя в порядок и скажи, что приехал ее муж, пусть спустится и познакомится, если не сможет вспомнить сида Саида.
И пока Карима находилась где-то наверху, шустро поднявшись по лестнице, Саид согласился на предложение дяди Али сесть на диван, успокоиться и просто ждать появления женщин.
- Захочет ли Фатима увидеть меня? Она точно ничего не помнит? – сомневался он, в волнении взяв с подноса один из стаканчиков-армудов с горячим чаем, остро пахнувшим мятой. И пока он пил чай, сид Али успокаивающе толковал ему о том, как лучше поступить с беглянкой, потерявшей память.
- Твоей жене следует дать время, чтобы она пришла в себя, подождать, когда к ней вернется память.  И только тогда ты спросишь у нее, почему она так обошлась с тобой, забрав деньги и золото и сбежав из дома.
- Дядя Али, я не собираюсь выяснять с ней отношения прямо сейчас. Главное – закончились месяцы неизвестности и поисков. Теперь никто не сможет забрать  у меня Фатиму! Пусть мои слова Вас не обидят, дядя Али, но я не останусь в Фесе даже на несколько дней. Завтра же мы с Фатимой улетим в Бразилию. Ее место в моем доме. В Марокко для Фатимы небезопасно.  Неизвестно, живы или нет Фарид и негодяйка Зухра, но и от дяди Абдула можно ожидать неприятности. Вряд ли он рад возвращению моей жены так же, как радуюсь я. 
- Ты прав, Саид. Я не стану вас удерживать. Заказывай обратные билеты и возвращайся в Рио-де-Жанейро к семье и детям. Я не стану на тебя обижаться за то, что ты решил не гостить в моем доме. Но меня тоже беспокоит всё то, о чем ты только что сказал. С твоим дядей мы этой ночью говорили о тебе и Фатиме. Мой приятель непреклонен, так ему хочется свершения семейного правосудия. Как бы не получился скандал!
- Аллах! Дядя Абдул такой... А что думаете о Фариде? Этот негодяй жив или все-таки мертв? Мои люди не нашли ни одного следа его после того пожара. Его никто не видел ни в Марракеше, ни в Мекнесе. В дом в Мекнесе им было не попасть ни под каким видом, но сид Рахим и его дочь живут так, как будто Фарид умер, они сами справляются с хозяйственными делами, которыми обычно занимался этот негодяй.
- Саид, я тоже не имею сведений, жив ли Фарид или мертв. Но у меня бывают предчувствия, которые оказываются достовернее искомых фактов. Не знаю, почему мне хочется, чтобы и ты, и Фатима, и Хадижа были бы осторожнее.
- А что такое, дядя Али? – насторожился мужчина, опуская на столик стакан с недопитым чаем.
- Ничего конкретного, Саид. Но... Не знаю, как тебе объяснить... Сид Рахим не слишком горевал из-за потери внука. А это просто невероятно. Ведь Фарид был продолжателем его рода. И если сид Рахим на детей Хадижи уже не рассчитывал, потому что твоя дочь увезла Амрана и Джамиля очень  далеко, то у Фарида могли быть и другие жены, и другие дети. А приятель твоего дяди не выглядит убитым горем, хотя прошло не так много времени. И так было с самого начала этой ужасной трагедии. То же можно сказать и о матери Фарида. Она теперь часто ходит с открытым лицом и без следов страданий из-за смерти сына. Заметно, что она сильно переживает, но ее горе – не смерть сына, а что-то другое. Я уверен.
- Как вы о них столько узнали? – удивился Саид.
- Я тоже желал достоверно знать, что случилось с Фаридом и Зухрой. Поэтому отправил своих людей понаблюдать за родственниками Фарида в Мекнес. И вот ещё что, Саид: твой дядя рассказал нам, не замечая нестыковку в фактах, что Фарид якобы слышал, как Зухра перед смертью призналась, что это она отравила его отца. Ты понимаешь, что это значит?
Саид тут же возмущенно ответил:
- То, в чем я даже не сомневался: Зухра – убийца. Сначала убила отца этого самонадеянного глупца, потом пыталась избавиться от моей дочери, затем к ним в руки попала Фатима. Она и ее убила бы, но что-то ей помешало, и она сама оказалась в огненной ловушке. Она погибла. Вроде бы. Мои люди узнали, где, когда и кто похоронил ведьму. Но у меня все равно остались сомнения. Слишком хитра была эта женщина, всегда выкручивалась.
Сид Али сощурил глаза, покуривая кальян. Выпустив дым изо рта, он спросил:
- А Фарид? Разве он не погиб в то же время, что и Зухра? Тогда как он мог рассказать сиду Рахиму о последних минутах Зухры и ее речах?
- Да, верно, - удивился Саид. – Не мог, если, конечно, сид Рахим сам не присутствовал во время пожара и не был свидетелем гибели внука и ненавистной бывшей невестки. Тогда старик мог сам всё услышать. Когда я появился на месте пожара, то узнал, что там уже побывал сид Рахим. Я немного опоздал, но на пожарище уже работала полиция, рыдала тетка Зухры... Аллах, дядя Али! Я был не в себе, поэтому упустил множество деталей. Ведь в тот момент я был уверен: Фатима или уже мертва и зарыта во дворе сгоревшего риада, или только что погибла в огне. Я не мог думать ни о чем другом!
- Понимаю тебя, Саид. Но ты принял верное решение. Забирай Фатиму и возвращайся в недосягаемую для врагов Бразилию. А я продолжу наблюдать за ситуацией и постараюсь понять, что скрывает сид Рахим.  Или он знает, что случилось на пожаре, или он укрывает Фарида, или произошло что-то такое, о чем мы не догадываемся.
- Но сид Рахим не стал бы прятать Зухру, - задумчиво сказал Саид. – Он сам ненавидел эту женщину. Ведь она лишила его дочь мужа и разрушила их семью.  Услышав ее признания, он подбросил бы ящиков в огонь. Нет... 
- Фарид может быть жив, но его очень хорошо прячут? – предположил сид Али.
Саид собрался ответить, но тут со стороны лестницы раздались шаги нескольких пар ног. Это Карима и Айша спускались вниз, ведя Фатиму, которая неуверенно ступала по ступенькам.  Мужчины тут же повернулись в их сторону.
- Она слишком слаба, помни об этом, Саид. Имей сострадание, - вполголоса напомнила Зорайдэ мужчине, оказавшись у него за спиной. Но он, кажется, даже не услышал ее.
...И вот Фатима предстала перед ним. И держалась не как жена, она не смотрела на него с вызовом, как когда-то, а стояла как незнакомка, которую привели к нему, чтобы ответить на вопросы. Саид слишком хорошо знал повадки Фатимы, он по ее глазам мог без единого ее слова прочитать, что она думает или хочет сказать. Несмотря на ее изворотливый ум, для Саида чаще всего Фатима была понятна и предсказуема даже в своем нежелании подчиняться.
А теперь Саид видел перед собой поблекшую, болезненного вида молодую женщину, в которой едва можно было узнать его Фатиму. В его мыслях, воспоминаниях и мечтах его жена оставалась красавицей. Теперь же... Но он подавил в себе поднявшееся было разочарование,  соглашаясь с дядей Али: с Фатимой слишком ужасно обращались в последние недели, чтобы она могла выглядеть такой, какой она была в его доме.
Ничего, она придет в себя, ее красота вернется. Жена может быть не здорова ещё и потому, что оказалась в заложницах, едва родив ребенка. После тяжелых родов Фатима попала в больницу, а оттуда ее выманили преступники. Но в самом ли деле Фатима потеряла память? Или это ее уловка, чтобы избежать объяснений и наказания?
Заставив себя улыбнуться, Саид Рашид приблизился к остановившейся в нескольких шагах от него девушки. Он окинул Фатиму взглядом: теперь на ней было надето старое, купленное в их прошлый приезд в Марокко платье. Голова прикрыта совсем не подходившим к платью платком, который, скорее всего,  достали из шкафа, где нашлось и платье. Ему уже успели рассказать, что на Фатиме в момент ее обнаружения под черным одеянием было платье Хадижи, опознанное Каримой. Как и жаловалась Хадижа, Зухра отобрала самое дорогой и любимый его дочкой кафтан, испортила его, а потом старуха отдала его донашивать Фатиме. Аллах! Почему ему теперь не добраться до Зухры? Его гнев был так силен, что Зухра должна была очень сильно пожалеть перед тем, как погибнуть страшной смертью.
 Саид оказался перед женой, встав почти вплотную.  Она невольно отступила, сделав шаг назад. Девушка подняла на него глаза, но в ее взгляде не угадывалось ни малейшего узнавания. Фатима не была настолько искусной актрисой. Так притворяться? Нет. Она его не узнала!
- Фатима, это твой муж, сид Саид. Саид Рашид! – тут же оказалась рядом с ними Карима, взяв на себя роль подсказчицы. Где-то у себя за спиной Саид услышал, как дядя Али попросил Зорайдэ отправить Кариму на кухню.  Но разве эту неугомонную сплетницу можно было прогнать из гостиной, где происходили такие важные дела?!
- Фатима, неужели ты его не узнаешь? Не узнаёшь?! Вы женаты несколько лет, у вас родилась дочка Назрин! Ты его любимая жена! – с чувством тараторила Карима.
Саид следил за выражением лица девушки. Но она смотрела с недоумением и не узнавала его. Хотя... Не показалось ли Саиду, что в ее глазах мелькнуло одобрение и симпатия, когда ее взгляд скользнул по нему? Неужели он понравился собственной жене? Аллах!
Саид тут же вспомнил, как в самолете, обдумывая новость о потере Фатимой памяти, ему пришла в голову мысль – не воспользоваться ли ситуацией, чтобы начать отношения с женой с чистого листа? Более того, если Фатима совсем ничего не помнит, не убедить ли ее в том, что они любили друг друга, что не только для него она была любимой женой, но и Фатима отвечала ему взаимностью? Он сожалел, что не успел переселить Зулейку и Ранию в их новые дома, которые были уже куплены для них, оформлены, но в которых начался ремонт.
 Возможно, было бы лучше,  чтобы Фатима пока не подозревала о существовании других жен. Скрывать их можно было бы как угодно долго, запретив Зулейке и Рании появляться в старом доме. Мог бы навещать их только он. А теперь ему предстояло привезти потерявшую память беглянку в дом, полный длинных языков. Впрочем, собираясь в аэропорт, перед отъездом Саид строго предупредил всех живущих в доме, что запрещает рассказывать ларе Фатиме, когда она вернется, о происшествиях перед ее исчезновением.
Особенно его беспокоила Рания. Она так себя повела, узнав новость о том, что его жена, наконец, нашлась, что все прежние подозрения на ее счет вернулись к Саиду. Рания явно запаниковала. Боялась возвращения соперницы? Но только ли в этом дело? В ревности, в зависти? Наоборот, она должна была бы обрадоваться: ведь Фатима со временем может вспомнить, куда спрятано золото, исчезнувшее из сейфа, по которому Рания так страдала.
Но Саид видел, что для Рании желаннее, чтобы Фатима вообще не возвращалась в их дом. Что для нее может быть важнее золота? Что-то кроется в таком поведении. И Саид пообещал себе позже разобраться в этих странностях.
- Дорогая, наконец, тебя нашли. Фатима, я так долго тебя искал. Мои люди объездили всё Марокко.  Где только тебя не искали! Я так за тебя беспокоился...
 - Я... Вас не помню, - извиняющимся голосом проговорила Фатима и смутилась: – Но голос... Ваш голос мне знаком. В моих снах я слышала именно Ваш голос.
Как только Саид услышал слова Фатимы, как только прозвучали звуки ее милого голоса, в его груди поднялась буря чувств.
- Дорогая! Фатима, не знаю, как бы я смог жить дальше, потеряв тебя. И наша дочь... Было бы жестоко, если бы она лишилась матери. Я знаю, что это такое. Ведь моя мать покинула нас с Мухамедом слишком рано..., - заговорил он, в внезапном порыве обняв Фатиму.
Она попыталась отстраниться. По ее лицу скользнула тень неодобрения и недоумения. Для нее он оставался чужим человеком. Слова о том, что он ее муж, Фатиму не убедили. Разве не могли ее снова обмануть?
И тогда Саид отпустил девушку, разжав объятия.
- Ничего, ты всё вспомнишь. Пройдет немного времени – и память вернется к тебе.
Тут же отмерла Карима, застывшая при виде трогательной сцены.
- Зорайдэ, Айша приносила Фатиме отвар? Карима не видела! На столике не было стакана с отваром! – забеспокоилась она, то оглядываясь на Зорайдэ, то  снова следя за встретившимися после долгой и трагической разлуки супругами.
- Карима, отойди! – велела жена дяди Али. – Сходи на кухню и выясни, что с отваром.  Если настоялся и готов – принеси стакан для Фатимы,  пусть выпьет его прямо сейчас.
Кариме пришлось выполнять требование Зорайдэ. Но ведь и отвар – дело важное. Аллах! Как же она забыла ещё утром узнать, кто должен был заварить траву?
Саид тем временем вел вежливую беседу с Фатимой, расспрашивая о ее злоключениях, стараясь понять, что она думает. Он приходил к выводу, что проблемы с памятью существуют, Фатима ничего не помнит. И ее глаза  – это не глаза его Фатимы. В них нет тех лукавых искорок, которыми он про себя всегда восхищался.
Позже был обед,  Саид продолжал наблюдать за Фатимой. Он не мог отвести от нее глаз. Девушка казалась равнодушной ко всему, а вид оставался замученным.
«Может быть, золото и красивые платья смогут вернуть ее память?» - дошло до Саида, поэтому он предложил дяде Али устроить вечером праздник. А перед этим он собрался погулять с Фатимой по медине и отвести ее в лавки ювелира и за дорогими одеждами, за кафтаном для праздника.
Сид Али понимающе посмотрел на него и согласился.
- Устроим праздник, - сказал он. – Твоя жена нашлась. Это большая радость. У нас есть повод праздновать.
- Карима может пойти с нами..., - начал Саид, и Карима тут же радостно его перебила:
- Я пойду! Обязательно пойду! Карима хочет пойти с Фатимой и сидом Саидом! А лару Дунию позвать? Если бы не она!.. Там, в Марракеше, на площади... Ещё неизвестно, смогла бы я одна справиться с шуафой, если бы лара Дуния не была настроена так решительно!
- Хорошо, пусть с нами идет и лара Дуния, и Зорайдэ, и Амина. Мне рассказали, что она тоже была вместе с вами.
- Ахмета тоже возьмите с собой. Мало ли, что может случиться на медине, - намекнул сид Али.

Карима ушла, но вскоре вернулась, появившись из кухни со стаканом лекарственного травяного отвара, и теперь протягивала его Фатиме. Но у сплетницы блестели глаза от предвкушения замечательной прогулки с сидом Саидом и Фатимой по медине с ее притягательными лавками.
Лара Фатима взяла стакан с жидкостью неохотно, почему-то принюхиваясь к  содержимому и присматриваясь к его цвету, после чего, помедлив, с явным неудовольствием выпила. Конечно, это заметили все.
- Фатима, если отвары Зорайдэ тебе не помогут, то я, когда мы окажемся в Бразилии, непременно покажу тебя лучшим врачам. Они помогут восстановить память.
Не глядя на него, не ответив ни слова, девушка протянула пустой стакан Кариме. Они все ещё сидели за столом, вкусно поев, и теперь пили чай с выпечкой, приготовленной накануне и сегодня утром на домашней кухне в честь возращения жены сида Саида и в связи с его приездом.
- Значит, договорились: сегодня мы устроим праздник, Саид. Пусть в гости придут только самые близкие. Так безопаснее. Риад будет под охраной моих людей. Но на медине будь осторожен. Ты знаешь, чего следует опасаться...
- Сид Али, сид Али, когда можно будет позвонить ларе Дунии? Она пойдет на медину? Тоже с нами пойдет? – Карима жила уже мыслями о вылазке по лучшим лавкам Феса.
- Позвони, Карима, только как бы сид Абдул не обиделся, - разрешила Зорайдэ,  прежде вопросительно взглянув на мужа.
- А что – дядя Абдул? Он сам сказал, что не хочет видеть сида Саида! Ему предлагали вчера остаться переночевать, но он отказался, испугался, что столкнется с сидом Саидом. Он сам так сказал, - разводя руки в сторону, напомнила Карима.
- Карима, что ты болтаешь? Думай сначала, потом говори! – рассердилась на сплетницу Зорайдэ. Почему при ней ничего нельзя сказать? Что она за человек?!
Саид усмехнулся. Быть в ссоре с дядей Абдулом было неприятно. Но он устал спорить со стариком. Возможно, так будет даже лучше, если дядя Абдул не появится на празднике.
Саид знал, ЧТО начнет требовать от него дядя Абдул,  стоит им встретиться в доме дяди Али или на медине. Конечно же, руки дяди Абдула, сжимающие плеть, потянутся к его Фатиме, которую он, наконец, нашел!
После обеда сид Али и Саид удалились в кабинет хозяина, чтобы обсудить дела и поговорить о проблемах бизнеса. Карима же была отправлена Зорайдэ вместе с Фатимой наверх в комнату гостьи. До выхода на прогулку оставалось совсем немного времени.
А пока Саид, Фатима и Карима будут отсутствовать, Зорайдэ и Айша должны будут ухитриться успеть украсить зал к празднику и провести все остальные приготовления. На кухне уже начали готовить праздничные блюда. Все женщины были заняты: одних Зорайдэ отправила на рынок, приказав не болтать до отъезда сида Саида и Фатимы. Другие служанки должны были заниматься кухней и украшать гостиную.
Впрочем, в риаде дяди Али так часто случались праздники, что для женщин было привычно заниматься украшением зала и срочным приготовлением блюд. А самых молодых женщин отправили на рынок за цветами, которые будут в букетах расставлены на столах в чудесных белых вазах с синими узорами.
Зорайдэ беспокоило, как они успеют договориться с музыкантами. Ведь до праздника оставалось несколько часов. А ещё – обзвонить тех, кто непременно должен быть приглашен на праздник. Впрочем, ворота риада вечером будут распахнуты на медину, чтобы соседи и прохожие знали, что у сида Али – праздник! Заглянуть может любой. Таковы обычаи. Но Зорайдэ заботило успеть собрать в доме близких родственников... И как быть с сидом Абдулом?..

Карима привела Фатиму в гостиную, где их уже ждал Саид, а во дворе у фонтана маялся Ахмет. Вскоре к нему подошла и Карима, оставив Саида и Фатиму наедине в гостиной. Зорайдэ знаком руки заставила Кариму выйти во двор риада к мужу.
Саид же, оказавшись в огромной гостиной вместе с Фатимой, сообщил ей, что билеты на самолет он сумел заказать на ночной рейс. Поэтому сразу после праздника они отправятся в аэропорт. Саид не стал ей объяснять свое желание улететь и поскорее вернуться в Бразилию, ещё и тем, что следовало избежать неловкой ситуации с ночевкой в доме сида Али. У себя в особняке Саид вернёт жену в ее комнату, а сам сможет спать у других жен, но здесь не ночевать же ему у Фатимы? Девушка совсем не помнит его, и поэтому Саид боялся оттолкнуть ее от себя, если станет претендовать на права мужа, даже не прикасаясь к ней.
 Он счел нужным также дать понять Фатиме, что не станет торопить, даст ей время, чтобы она привыкла к нему, приняла как саму мысль, что они женаты, так и его, как мужчину.
- Я не стану настаивать, буду ждать. Ты полюбишь меня снова, пусть к тебе вернутся твои чувства ко мне, - чуть слукавил Саид. – У нас не будет близости месяц, и два, и столько времени, сколько тебе понадобится, чтобы ты захотела увидеть во мне своего мужа. В Рио тебя будет ждать наша дочь, ты очень нужна ей. Назрин ты тоже полюбишь. Она ангел, о, Аллах. Назрин невозможно не полюбить. А ты ее мать.
- Да, Саид, - тихо ответила Фатима. Но он вновь не смог уловить ни в ее голосе, ни в глазах ничего от прежней Фатимы. Такое впечатление, что он оставался для нее незнакомцем, но который ей понравился. Уже этим Саид был доволен.
Когда все они направились мимо фонтана к воротам, то во двор вошли, открыв одну створку ворот, лара Дуния и Амина. И если Дунию оповестила о предстоящей прогулке Карима, как об этом узнала Амина?! Саид предлагал  позвонить и ей. Но Карима знала, что этого не было сделано.
 Объяснилось всё просто: Амина не подозревала о планах Саида, она всего лишь пришла навестить родственников. Ведь Саид – муж Рании, Фатима – почти сестра, став одной из жен Саида Рашида. А как после случившегося она могла бы не прийти к ней и не навестить несчастную?
- Аллах! Вы уходите? Я пришла не вовремя? – расстроилась Амина. – Как ты, Фатима?
Но девушка смотрела на нее вопросительно, как будто видела впервые. Амина не стала показывать ладонь с нанесенным рисунком, над которым ещё вчера трудилась девушка, но предпочла снова представиться. Вернее, за нее это сделала Карима.
- Это Амина, сестра Рании, одной из жен Саида! Прилетишь в Бразилию, познакомишься с Ранией и Зулейкой. А что поделаешь? Фатима, пока к тебе  не вернется память, тебе придется заново со всеми знакомиться.
- Карима, ты уже кажешься мне знакомой, хотя я и тебя тоже не помню, - с иронией произнесла девушка. Глядя на нее, Зорайдэ, которая тоже вышла к ним во двор, чтобы проводить на медину, с радостью заметила, что Фатима начинает оживляться. Вот уже не только отвечает, но и пытается шутить. Отвар начинает действовать.
Амину пригласили пойти со всеми. И она согласилась, потому что ей было любопытно, что происходит между Фатимой и Саидом, но также и Рания уверенно предположила, что Саид захочет осыпать отыскавшуюся жену подарками, и она оказалась права. Амина успела прийти кстати: Саид собрался купить Фатиме золото и одежду.
А ведь Рания, зная мужа, умоляла сестру выяснить, что получит соперница. Она требовала, чтобы Амина хорошенько запомнила подробности.  Если Рания не осмелится указать Саиду на то, что другим женам он должен будет купить столько же всего, сколько в Марокко получит Фатима, то хотя бы будет знать, чего она была лишена. Знать, чтобы молча злиться и дальше ненавидеть соперницу.
 Амина успела оглядеть девушку: ничего особенного на ней не было надето. Уже не новая джеллаба для выхода на медину и платок, прикрывавший теперь чистые и пышные волосы Фатимы. На ногах жены Саида Амина с удивлением заметила бабуши, обувь для молодой женщины не очень-то удобную. Но в доме не нашлось ничего лучше, вот объяснение.
Их компания вышла на улицу медины, пошла по направлению к той части города, где были нужные им лавки. Карима находилась в таком возбуждении, так ей хотелось всем встречным людям рассказать, что случилось накануне, куда и зачем они теперь идут, но она была вынуждена сдерживаться изо всех сил! Поэтому она не сразу обнаружила, в каком виде явилась к ним лара Дуния.  Женщина  шла, тщательно прикрыв нижнюю половину лица цветной тканью в тон джеллабы. Лоб ее, как обычно, был закрыт ярким платком, но часть лица явно спрятана от чужих взглядов.  Однако это было так несвойственно ларе Дунии! Она всегда ходила по медине с открытым лицом.
И теперь Карима пыталась разгадать, что случилось с ее приятельницей.
- Отстань, Карима, - сердито отмахнулась от нее женщина. – Вот, посмотри и успокойся!
Она убрала край ткани, показав большой синяк на лице почти под глазом. Карима ахнула.
- Аллах! Откуда это у тебя? Сид Абдул побил?!
- Не совсем. Он так размахивал передо мной зажатой в руке плетью, что я сама наткнулась на рукоятку плети лицом, когда неожиданно повернулась, чтобы ему ответить. Так достал своими претензиями: почему ему не рассказала, что поехали с тобой за Фатимой?
- Аллах! – качала головой Карима. – Как же ты в таком виде покажешься у нас на празднике? Сид Саид ведет жену за покупками, чтобы она могла украсить себя. А ночью они улетают в Бразилию.
- Хм, у вас один праздник, а у Абдула другой! – усмехнулась Дуния. – Сегодня в нашем риаде состоится никях Лейлы и Имада. Мужчины ушли в мечеть, поэтому я смогла ускользнуть из дома. Там за хозяйку осталась первая жена – лара Нурия. Она и ещё мать Имада будут всем распоряжаться на женской половине, где соберутся женщины-родственницы со стороны жениха. Вот со стороны невесты совсем никого не будет. Как Абдул не зазывал на свадьбу ее отца и других родственников, никто не согласился приехать. Наверно, ее отец им запретил.
- О, Аллах! – переживала Карима. – Как же мне быть? И у нас на празднике хочу присутствовать... Но как я могу пропустить никях Лейлы?!
- А мне придется вернуться в риад Абдула на свадьбу. Иначе он лопнет от злости, если меня там не увидит. Почему-то я должна вывести Лейлу к мужу, когда по обычаю для этого придет время.
- Дуния, а ты не думаешь, что Лейла может попытаться сбежать? – зашептала Карима подруге. – Неужели она смирилась? Ведь даже положенное золото не получила.
- Хм, куда бежать-то? Это тебе не Фатима. У этой ума не хватит. И денег нет. А ее золото до никяха – у сида Абдула. ей даже продать нечего. Он отдаст ее шкатулку в руки мужа. Так вот.
- Аллах! – разочарованно сказала Карима, понимая, что ей никак не разорваться, не оказаться сразу в двух местах. - Дуния, ты мне потом не забудь рассказать, как пройдет свадьба.
- Будь спокойна, Карима, расскажу. Я ведь тоже люблю посплетничать, хотя это харам.
Они немного отстали от идущих впереди Саида и Фатимы, за спинами которых шел, будучи настороже, Ахмет, за ним шествовала Амина, но теперь Дуния и Карима догнали их, обнаружив, что вот-вот дойдут до ювелирной лавки.
В лавке ювелира Карима сразу же пролезла к прилавку, оттеснив оттуда каких-то женщин. Амина же встала так, чтобы не попадать на глаза Саиду, но всё отлично видеть со стороны. Дуния взяла под руку Фатиму и потянула к витрине, где находились самые дорогие украшения. Саид и бровью не повел при этом, как заметила Амина, подумав, что Рании стало бы дурно, узнай она об этом.
Дуния и Карима наперебой предлагали Фатиме выбирать украшения. Но она от всего отказывалась. И женщины понимали, почему: пострадавшая память не позволяла жене Саида вспомнить, что она имеет право на подарки мужа.
Наконец, сам Саид отобрал из выбранной груды золота украшения и всё оплатил, добавив ещё пару ожерелий. Но Амина, хорошо запомнив, как они выглядят, не поняла, купил ли Саид эти прекрасные ожерелья другим женам или  украшения тоже предназначались для вернувшейся фаворитки?
Теперь Амина раздумывала, стоит ли ей рассказывать сестре об увиденном? Аллах! Или промолчать? Иначе Рания так накрутит себя ещё до возвращения Саида и Фатимы в Бразилию, что набросится на них из-за не купленного ей золота, едва они переступят порог особняка. И что тогда Саид сделает с сестрой?
 В семье мужа Амины всё происходило строго в соответствии с обычаями, как  и традициями семьи. Справедливость во всем. Но в семье Саида Рашида было не так. Амина сочувствовала сестре, но считала, что Рания должна принять судьбу и подчиниться обстоятельствам, а не устраивать скандалы. Себе хуже сделает!
После лавки ювелира они направились в магазин лучших марокканских кафтанов, очень дорогих, с товаром не для всех. Кстати, у ювелира Саид сделал подарки остальным женщинам, купив золотые браслеты Дунии и Кариме, а также Амине. Об этом она решила непременно уведомить Ранию, когда будет звонить в Бразилию со своего сотового. Это страшно дорого, но она сделает так, как они с Ранией договорились. Как только Амина позвонит, Рания должна будет сбросить звонок и перезвонить ей. Что для Рании стоимость международного звонка? Сестре не приходилось думать о таких мелочах.
Конечно же, в лавке с одеждой Фатиме было куплено несколько чудесных платьев и кафтан для вечера в доме дяди Али. Амина с сожалением подумала, что не сможет пойти на праздник. У мужа были свои планы, хотя Зорайдэ собиралась позвонить им и пригласить прийти. Праздник поздно вечером. Амина также узнала, что ночью муж сестры с отыскавшейся беглянкой летят в Бразилию.
В этом магазине сид Саид также проявил щедрость, купив и им троим по кафтану в благодарность за то, что нашли и привезли в Фес его Фатиму. Амина и рада была обновке, которую ей иначе было бы не видать никогда, но чувствовала себя неловко из-за Рании. Та ведь сочтет это предательством.
Когда Саид увел Фатиму обратно в дом дяди Али, а вместе с ними ушли Карима и Ахмет, лара Дуния тоже поспешила к себе домой, где Абдул устраивал свадьбу Имада и бывшей родственницы.
Амина же предпочла немного задержаться, чтобы позвонить Рании. Из дома мужа этого делать не стоило. Конечно, она всё объяснит мужу и расскажет другим женам, откуда у нее новый дорогой кафтан и прелестный браслет тонкой работы. Амина с сыном жили пока в доме, где обитали другие жены, потому что в ее небольшом риаде шел ремонт, который муж никак не мог закончить из-за нехватки денег, которые требовались также для вложения в торговлю. Но сестра Рании всегда ладила с другими женами, поэтому ее не тяготила жизнь не в своем жилье.
- Рания?.. Не кричи! Я тебя замечательно слышу!.. Позвонила, как только смогла. Слушай же: Саид купил Фатиме очень красивое золото. Ещё бы! Ведь выбирать украшения помогала сама лара Дуния, знающая в них толк, как никакая другая жительница Феса. Сейчас опишу! Ожерелье в несколько ярусов состоит из... 
Амина долго и до мелочей расписывала золотые вещицы, которые ей удалось запомнить. Потом, сообщив, что Саид, вероятно, купил подарки и ей с Зулейкой, она перешла к рассказу о приобретенной одежде, также подробно описывая кафтаны и платья.
- Но я что-то не видела, чтобы Саид купил платья и для вас с первой женой. Вот лара Дуния, Карима и я получили  не только по золотому браслету, но и по кафтану. Не могу поверить своему счастью, Рания. Такая удача для меня! Я как раз сильно обносилась. Мне нужен был новый кафтан для праздников. Теперь он у меня есть...
Вероятно, Рания тут же сказала ей какую-то гадость, потому что радостное настроение у Амины пропало после ее слов. Даже лицо у нее вытянулось от несправедливых обвинений сестры. А Рания не переставала бушевать в трубке, и Амина, сильно обиженная, слышала, как сестра топает ногами и стучит обо что-то телефоном.
- Аллах! Рания, как ты несправедлива ко мне! – сказала Амина в трубку и тут же отключила сотовый. От хорошего настроения не осталось и следа. Хороша Рания! Потребовала даже отдать ей и кафтан, и браслет, потому что эти подарки были куплены в обход нее ЕЕ МУЖЕМ! От обиды Амине захотелось оставить пакет с дорогим платьем прямо на улице, в этом узком проходе между домами, что вел к ее району. Смахнув слезу и постояв, успокаиваясь и беря себя в руки, Амина медленно побрела домой – к мужу и сыну.


6. Часть 33. Глава 6. Никях Лейлы и Имада.

Лара Дуния вернулась в дом сида Абдула с опозданием. Никях уже начался, и потому ей пришлось пробираться в комнаты на втором этаже вдоль стены коридора, откуда ей было видно, кто собрался в гостиной, где шла церемония. Рядом с шейхом по разные стороны сидели сид Абдул – сторона невесты, так и жених Имад, рядом с которым расположились его отец и дяди.
Ни одной женщины внизу не было, потому что они сидели в комнате наверху, где ждала окончания церемонии невеста. Лейла была усажена в старое кресло сида Абдула, ее окружали женщины из ее новой семьи. Среди них была и мать Имада. Дуния шмыгнула в соседнюю комнату, где не отказала себе в удовольствии переодеться в новый кафтан, не забыв и о полученном подарке Саида – золотом браслете. Кое-что из своего золота она тоже достала из надежно спрятанной от Абдула шкатулки.
Затем она появилась в комнате, где в ожидании сидели их гостьи. Они читали Коран, как и велел сид Абдул, давали наставления молодой жене. Так как никях подходил к концу, а невесту свидетели успели опросить ещё до возвращения жены сида Абдула, то Дуния пожалела, что не увидела, с каким выражением и каким тоном девчонка сказала «да», когда её спросили, согласна ли она стать женой Имада. Но ведь ответила? Дуния поняла, что скандала не случилось. Значит, Лейла смирилась с участью.  Теперь из этого дома она выйдет только женой Имада, пути назад нет.
Когда Дуния вошла, Лейла подняла голову и бросила испуганный взгляд за ее спину. Женщина поняла, чего боится невеста: как бы не появилась подруга Ариба. Почему Дуния не привела с собой невестку? Наверно, чувствовала, что тогда на свадьбе может случиться любая неожиданность. Но увидела, как  Лейла с облегчением вздохнула
Да, Ариба не появилась, иначе молодая женщина умерла бы от стыда. Свадьба казалась Лейле убогой. И она, как невеста, выглядела совсем бедно. У Арибы свадьба была иной. Но если даже вспомнить ее свадьбу с Мухамедом, то - о!- какое на ней был кафтан, и не один! Какое золото он ей купил!
И тут же несчастная Лейла вспомнила о золоте, которое она все-таки получила. Ужас! Кольцо ей досталось от Самиры, как проговорился сид Абдул ларе Нурии, а она случайно услышала. А золото... Мерзкая история! Ее пытались обмануть! Нет, Имад не отводил ее в ювелирную лавку. Он якобы принес золото в риад сида Абдула. Украшения показали Лейле. Имад, подняв брови, поправляя то и дело сползающие на нос очки, с гордостью за себя, за свою щедрость, как ей вначале показалось, следил за ее реакцией. Пришлось кисло улыбнуться.
Но в душе она с досадой осмотрела цепочки,  несколько тоненьких браслетов и серьги с кольцом, украшенным красным камнем, думая, что могла бы получить ХОРОШЕЕ золото, выходя замуж за такого-то урода. А потом...! О, Аллах! Как с ней посмели так поступить?!
Когда сид Абдул с Имадом ушли в мечеть, чтобы договориться с шейхом о никяхе, лара Нурия сжалилась над Лейлой и позволила ей унести украшения с собой в комнату, чтобы лучше их рассмотреть, примерить к нарядам.  И вот тогда, вертя в руке один из скромных браслетиков, она вдруг поняла, что держит свой собственный браслет! Да это же золото из ее шкатулки, которую у нее отобрал сид Абдул! Значит, старик решил выручить небогатого жениха, соблюсти обычаи за счет невесты. Как такое возможно? Как Имад осмелился согласиться, чтобы так поступить с будущей женой?! Лучше было бы вовсе ничего не дарить!
 И они думали, что она не сможет узнать собственные украшения? Ещё чего! Да она свое золото узнает из целой груды браслетов и колец! Если в цепочках ещё можно было ошибиться, то браслет был тот самый, который ей подарил Мухамед в Рио-де-Жанейро, когда в какой-то момент она решила станцевать для него по его настоянию, когда Амин с Халисой покинули отцовский дом. Мухамед попытался тогда наладить с ней отношения. Тогда Лейла и поддалась на обещание мужа – танец взамен украшения.
Лейла тщательно рассмотрела и остальное золото. Точно – ее браслеты, из тех, скромненьких, что покупал ей Мухамед за танцы и проведенные с ним ночи. Так он платил ей за исполнение ею супружеского долга. Никогда об этом не говорилось вслух. Вряд ли Мухамед рассказывал интимные подробности сыну, брату или дяде Абдулу. Вот потому сид Абдул и не знал, что малоприметные браслеты хорошо запомнились Лейле. Она никогда их не носила, но они лежали в общей массе на дне шкатулки. Вот сид Абдул и выбрал их, надеясь, что Лейла не заметит обмана. Он был уверен, что она неграмотная, поэтому не сумеет пересчитать золотые вещицы. Но память-то у нее была отменная. Она помнила все-все свои украшения.
В тот же вечер Лейла попыталась обвинить сида Абдула в обмане. Тут же на нее налетела лара Нурия, и девушка поняла, кто помогал старику выбирать золото из ее же собственной шкатулки.
- Аллах, одалиска! Как смеешь ты обвинять сида Абдула?! Ты хочешь, чтобы люди на медине говорили, что жених ничего не подарил невесте? Ему не нужен новый скандал после истории с Самирой! Золото не было отдано на сторону, твое золото к тебе же и вернулось! Чем ты недовольна?
Подхватил и сид Абдул, не ожидавший, что его обман вообще раскроется или, по, крайней мере, - так быстро. Но и он возмущенно заметил:
- У Имада нет денег на украшения, которых у тебя итак больше, чем нужно! Если у тебя десять пальцев на руках и два уха, то ты можешь украсить их только десятью кольцами и одной парой серёг. Зачем тебе ещё больше золота?
- Это МОЕ золото! – уперлась Лейла, поджимая губы.
- Или ты передумала выходить замуж за Имада? – угрожающе посмотрел он ей в глаза. И Лейле пришлось отступить.
И вот теперь она сидела в окружении незнакомых женщин, среди которых была и будущая свекровь. До этого лара Нурия с ларой Минакши помогли Лейле облачиться в новый, но недорогой кафтан. Ее голову украсили искусственным жемчугом, сделав искусную прическу из ее прекрасных густых волос.
А вот золото ей позволили взять из ее же шкатулки, которую лара Нурия забрала у сида Абдула. И тогда уж Лейла выбрала самые красивые и дорогие украшения. Даже если свекровь или сам Имад будут говорить, что золото куплено их семьей – ей всё равно! Это ее золото! Главное, что ожерелье, браслеты, кольца и самые искусные и дорогие серьги – на ней. А если когда-нибудь у нее попытаются снова забрать ее шкатулку – она сразу же отправится к шейху жаловаться.
- Аллах! Невеста прекрасна! Какая красавица досталась нашему Имаду! – кивали восхищенные родственницы жениха. Кто-то говорил искренне, но другие фальшивили. Всем им помнился конфуз, недавно пережитый мужчиной с некоей Самирой, так неудачно выбранной ему в невесты сидом Абдулом. Но теперь старик исправил свою ошибку – Имад получил в жены прекрасный цветок, у которого, кажется, нет ни одного шипа.
Вот как она скромно держится и тихо, едва слышно ответила согласием, когда пришли за ответом для шейха мужчины-свидетели. Некоторые задавались вопросом, откуда у скромной семьи взялись такие деньги на золото, которое они видят на невесте? Ожерелье стоит целое состояние! Но кто-то догадался, что золото осталось будущей жене Имада от прежнего мужа в качестве махра. Никто не смог вспомнить, никто не знал, не видели, чтобы Имад покупал невесте золото. Злые языки работали, не уставая, за спиной невесты.
Потом пришли за невестой, чтобы отвести ее к жениху, т.е. уже новобрачную к ее мужу.  Дуния выполнила эту миссию. Лейла потом вспоминала не без отвращения, как смотрел на нее Имад, когда ее привели в гостиную. Не помогли никакие увещевания сида Абдула. Если старик поговорил перед свадьбой с Лейлой, то и Имад точно получил его напутствие: как должен он обращаться с женой, чтобы в его доме всегда горела «лампада Аллаха».
Лейле точно было известно, что сид Абдул на днях принес плетку, которую собирался пережать Имаду. Старик специально заказал ее мастеру и сетовал, что с него взяли полную стоимость. Не сделали скидку как постоянному заказчику. А ведь сколько плеток разошлось по всему Фесу за эти годы! Каждый жених в паре, которую он сосватал, получал от него такой презент. Имад не стал исключением.
Но Имад, еле дождавшись окончания строгого праздника у дяди Абдула, сразу же увел Лейлу домой, даже раньше, чем вернулись его родители. Лейла тянула за собой чемодан на колесиках, а Имад нес завернутую в ткань шкатулку с золотом, надежно прижимая к себе. Добрались без происшествий.
Лейла до этого дня не представляла, где именно живет Имад. Когда он остановился перед облезлой дверью, давно покрашенной в разные цвета, составлявшие примитивный узор, она даже не была разочарована. Что можно ждать от Имада? Аллах, где ей теперь придется обитать! Но сид Абдул не отдал бы ее за богатого мужчину! За что она так наказана Судьбой?!
Но когда он открыл дверь большим ключом, который достал из глубокого кармана праздничной джеллабы, Лейла обрадовалась. Не всё оказалось так плохо. Дворик был зеленым от обилия кустарников в кадках  и множества цветов, а колонны небольшого риада обвивали растения, названия которых она не знала. Был и небольшой фонтанчик.
Их встретила служанка, что тоже порадовало Лейлу. А Имад сразу же заторопился с молодой женой к себе в комнату, приготовленную к первой брачной ночи.
Лейла занесла в комнату чемодан, а Имад поставил на столик и тут же развернул ее шкатулку. Новобрачная открыла чемодан и, не глядя на мужа,  принялась доставать вещи, чтобы сложить их на полку в шкафу, на которую указал Имад. Лейла не поднимала на него глаз, боясь увидеть на его лице нетерпение. Она понимала, чего он жаждет получить как можно скорее. Но, возможно, она и ошибалась.
Однако Имад не отходил от нее ни на шаг, стоя у нее за спиной и жадно шаря глазами по содержимому чемодана. Потом случилось то, на что и рассчитывала Лейла. Когда она достала из шуршащего пакета костюм для танцев, оглядываясь, где бы взять ещё одну вешалку, чтобы устроить в шкафу и его, у Имада загорелись глаза.
- Ты сначала станцуешь для меня! – проблеял он в восторге.
- Да. Но только один раз. Потом, если тебе понравится, я буду танцевать для тебя за подарки. Ты должен будешь подарить мне подарок, чтобы я захотела подарить тебе танец.
- К..к..какие подарки? – тут же насупился он. – Я ведь твой муж!
- И что? Мой прежний муж всегда дарил мне подарки за проведенную с ним ночь. Это такая игра. Я получала их нечасто -  один или два раза в месяц.
У Имада вытянулось лицо. На нем как будто читалось: «Я же разорюсь со своим аппетитом!» Но и Лейла поняла, что парой ночей в месяц она не отделается. Тогда тем более – пусть дарит ей золото!
- Имад, разве ты не знаешь, что таков обычай: во время «танца живота»  танцовщице на живот полагается класть золото. Чащу всего – браслет, чтобы он не упал, не скатился с ее тела во время танца. И ты ДОЛЖЕН БУДЕШЬ дарить мне золото. Браслеты стоят недорого, - небрежно сказал она. – Ты ведь «побывал» в лавке ювелира, когда покупал мне золото к никяху, сам знаешь цену украшений.
Она решила поймать его на его же обман. Он думает, что она не узнала собственное золото! Ничего, теперь он купит ей браслеты и другие украшения, если захочет получить то, о чем так мечтает.
- И браслеты, прочее золото мы будем выбирать вместе! – предостерегающе произнесла она и подняла вверх тонкий пальчик.
Глаза мужчины блестели за толстыми стеклами очков, которые сильно увеличивали их. Поэтому Лейла видела, каким масляным стал его взгляд. «Ещё немного, и у него изо рта потечет слюна!» - с отвращением подумала она. А впереди ее ждала первая брачная ночь, которая вызывала в ней ужас все дни ожидания этой свадьбы.
А потом она подошла к своей шкатулке.
- Может быть, отнесем ее в комнату моей матери? Там есть хороший сейф, надежный. Там твоему золоту ничто не будет угрожать, - предложил Имад, оживившись, когда увидел, как она укладывает в шкатулку золото, снятое с себя.
- Нет! А что... В ЭТОЙ комнате мне может что-то угрожать? – с притворным страхом спросила она.
- Нет-нет, дорогая жена, здесь ты в полной безопасности. Ведь я постоянно буду с тобой рядом. Но золото...
- Нет, - твердо отрезала она. – Моя шкатулка теперь всегда будет при мне. Разве здесь нет шкафа или ящика в комоде, которые закрывались бы на ключ? О, вижу! Вон в тот ящик поместится шкатулка! Там она и будет храниться!
Она видела, какое кислое выражение появилось на его лице. Но спорить он не стал, хотя наверняка он не просто так настаивал на том, чтобы отнести шкатулку в комнату матери. Она и приказала ему так поступить. Однако Лейла решила настаивать на своем и посмотреть, что получится. И он не стал возражать. 
Вдруг она поняла, что именно так она и должна с ним разговаривать впредь. Посмотрим, кто возьмет верх: теперь Имад будет зависеть от нее в том, чего не может получить от родителей и для чего существует только жена.
И золото он тоже станет ей покупать, или она не Лейла. Уж если Мухамеда ей удалось уговорить дарить ей украшения за проведенные с ней ночи! Правда, такое случалось не так уж часто, но и не каждый раз он покупал ей браслеты и цепочки. Мухамед стыдился этого, боялся, наверно, что она расскажет кому-нибудь об их постельной тайне.
-...И спать я буду тоже в золоте, - заявила она. Тут же выудила из шкатулки другое ожерелье, лучше прежнего, на взгляд зачарованно уставившегося на нее Имада, потом вставила в уши другие серьги – красивые, ажурные, с длинными висюльками... Кольца и браслеты украсили ее пальчики и запястья. В довершение всего Лейла украсила обе стопы ножными браслетами, которые позвякивали при ходьбе.
Впрочем, руки и ноги были разрисованы свадебными узорами из хны. Лара Дуния снизошла в том, чтобы хотя бы «вечер хны» у нее был, пусть к ним в риад пришла только рисовальщица с кулечками хны и альбомом с рисунками. Это был не праздник вовсе, потому что не было ни одной гостьи. А Арибу Лейла и сама видеть не желала. Лара Дуния сказала, что Ариба хотела прийти, но почувствовала себя плохо. А Лейле оставалось лишь порадоваться, что заклятая везучая подруга не придет. Теперь Лейла стыдилась всего, что с ней происходило. Ей казалось, что она по своему положению опустилась ниже Арибы. А ведь недавно была насколько выше!
Она захлопнула крышку шкатулки, закрыла ее малюсеньким ключиком, который спрятала на себе, приколов его к внутренней части платья булавкой. Потом шкатулка была поставлена в ящик комода, который тоже был закрыт на замок. И этот ключ тоже оказался в ее кармане.
Имад не противился ее действиям.  Наверно, потому, что он был в ожидании кое-чего другого.
- Дорогая, ты видишь, сколько лепестков роз ушло на украшение нашей супружеской постели? – повел он рукой в сторону кровати. - Пришлось оборвать все бутоны роз в нашем саду, – проблеял он взволнованно. – Красиво? Тебе нравится?
Он так широко улыбнулся, так блестели его глаза, что Лейла поняла – всё, момент, которого она так не желала, наступает.
- Скоро придут мои родители. Но я хотел бы стать твоим мужчиной до этого. Пожалуйста, дорогая. Иди в ванную комнату и переоденься. А я надену ночную одежду прямо в этой комнате.
Лейла, понимая неизбежность предстоящего, молча взяла приготовленную роскошную ночную рубашку, которую ей подарила на свадьбу все-таки не такая уж и плохая лара Дуния, и открыла дверь, на которую показал Имад. Там находилась ванная комната.
... Всё случилось. Теперь Имад спал. За окном стояла ночь. Лежа в постели, Лейла услышала, как во дворе раздался какой-то шум, и поняла, что это вернулись ее свекровь со свекром. Имад же так устал после первой брачной ночи, что уснул и теперь громко храпел. Она же не могла успокоиться от пережитого отвращения, но старалась теперь не думать о том, что уже позади, забыть.
Лейла поднялась с постели и подошла к окну, выходившему во дворик. На фоне ночного неба, усыпанного крупными звездами, колыхались листья финиковой пальмы. Это напомнило ей пальму возле дома Мухамеда в Сан-Криштоване. Только та пальма была кокосовой. Бразилия...
Там столько всего произошло! Из разговоров лары Дунии с ларой Нурией и их бесед с сидом Абдулом она узнала, что обе жены Амина родили. Халиса подарила Амину сына, а Эмми – дочь. Но и лара Латифа беременна. А вчера в риаде сида Абдула только и разговоров было о том, что нашлась жена Саида, та самая Фатима. И пока Лейла переживала вынужденный никях, в доме сида Али шел праздник в честь Саида и Фатимы.
Уже на свадьбе, сидя в комнате для женщин, Лейла услышала, как лара Дуния расхваливала золото и наряды, которыми Саид одарил не только жену, но даже их с Каримой и сестру Рании. Лара Дуния похвасталась своим дорогим кафтаном и браслетом, повертев его на запястье.
Всё это вызывало интерес Лейлы и зависть. А что теперь ждет ее саму? Конечно, у Имада много родственников. Это теперь ее новая семья. Но Лейла отчего-то заранее испытывала к ним неприязнь. Может, потому, что муж ей не нравился. А после этой ночи...  Аллах! Что ей пришлось пережить, каким страстным оказался этот мужчина! Как долго она сможет притворяться и выносить его ночь за ночью? У нее не было никакого другого опыта, кроме отношений с Мухамедом, поэтому она представить себе не могла, каким может быть в постели молодой, полный сил мужчина.
Лейла оглянулась на спящего мужа и озабоченно подумала, что напрасно поспешила потребовать за танцы перед последующими ночами так мало – всего лишь браслет. Но с другой стороны, жмот Имад и этого может не дать ей. И опять ей вспомнился Амин – впервые после приезда в Марокко, а потом нахлынула обида на судьбу за то, что ей не достался даже Фарид! Если бы такая страсть исходила от одного из них! Амин – красавец, Фарид тоже, если верить фотографии. А Имад – фу!
Танцевать ей сегодня не пришлось. Едва она вернулась из ванной, вся такая прекрасная, в новой кружевной сорочке, как муж набросился на нее, не дав даже сделать выдох после того, как она вдохнула полной грудью, готовясь к тому неприятному, что ее ожидало. Быстро погасил свет, за что Лейла была ему очень благодарна, и потом лишь стёкла очков, о чем он просто забыл, что их следует снять, поблескивали в темноте, потому что откуда-то с соседних улиц в комнату просачивался свет уличных фонарей...
На следующий день Имад, весьма довольный собой и в восхищении от  прошедшей ночи, повел Лейлу гулять по Фесу. Но сначала они спустились вниз, где в гостиной покушали перед прогулкой. Заходить в кафе – это лишняя трата денег, а дома все равно вкуснее, как прокомментировала это свекровь Лейлы.
Она провела невестку по всему дому, показав комнаты риада и рассказав об их назначении. Лейла с радостью обнаружила, что в риаде имеется даже телевизор, и, по словам лары Минакши, она сама смотрит кино и сериалы, когда ее муж и сын не смотрят спортивные передачи или новости. А ещё у Имада имелся собственный кабинет, куда вход был запрещен всем, когда Имад там работает. Лейла про себя подумала, что уж она-то не собирается тревожить Имада, и чем меньше она станет его видеть, тем лучше.
Лейла с мужем вышли в город, намереваясь пройти по той части медины, где проживало больше всех знакомых семьи Имада. Наверно, ему хотелось показать всем свою молодую жену. А Лейла выглядела прекрасно: вышла в кафтане, в котором она была вчера на свадьбе, обвешенная золотом. Даже под платок, укрывавший ее волосы и шею, она спрятала прекрасное ожерелье. Имад держался так, как будто на ней было золото, купленное им к свадьбе. Почему она так думала? А почему тогда муж (фу!) так гордо посматривает на нее, как будто не только она, но и все остальное на ней – его собственное приобретение?
Аллах! Лейла опасалась, что где-нибудь на медине они встретят Арибу и Икрама. Видела ли Ариба когда-нибудь раньше Имада? Если нет, то вот уж она посмеется над ней, когда останется наедине с Икрамом! У нее-то муж красавец, пусть и не высокого роста. Икрам пошел в отца и лару Дунию. А они оба среднего роста, не выше.
Зато Имад – высокий как жердь. И что? Ещё и зрение плохое, носит ужасные такие очки... Нет, про очки лучше вообще не вспоминать! Она долго не сможет забыть блеск их стекол в ночной темноте!
- Дорогая, ты забыла вчера кое-что для меня сделать, - глядя на жену влюбленным взглядом, проблеял Имад. Лейлу нервировал его голос. Почему он у него такой противный?!
- О чем я забыла? – высокомерно-снисходительным тоном спросила она.
- Ты обещала станцевать для меня, ведь даже костюм для танцев уже висел на дверце шкафа.
- Я – забыла? Мне кажется, что это ты забыл, потерял голову от моей красоты...
- Да уж, - смущенно опустил голову муж и улыбнулся. – Но сегодня вечером мы это исправим. Ты станцуешь для меня.
Его очки блеснули на солнце, заглядывающем в улочку между двумя сплошными стенами домов. Лейле показалось, что и глаза Имада похотливо загорелись. «Как бы не так! Даже не думай, что будешь получать меня каждую ночь и без подарков!» - пронеслось в её голове. Но пока придется его поощрять.
- Я привезла из Бразилии диск с красивой музыкой, но вот есть ли у тебя плеер, на котором можно его включать?
- Есть, есть! И диски с музыкой, которая нравится МНЕ, тоже есть, - счастливо рассмеялся Имад. – Станцуешь?
- Могу станцевать. Но ты помнишь, о чем мы договорились? Ты должен будешь во время танца положить мне на живот золотой браслет.
- Золотой? – поскучнел мужчина. – А можно – пластмассовый, медный  или хотя бы серебряный?
- Нет, я тебе не дешевка! – огрызнулась Лейла. – Только золото!
- Зачем ты так говоришь со мной, хабиби? – обиделся он.
- Прости, - буркнула она, вспомнив наставление лары Дунии, что с мужьями следует говорить если не с почтением и уважением, то хотя бы соблюдать внешние приличия в разговоре, чтобы муж подумать не мог, что с отношением его жены к нему что-то не так. Хотя сама лара Дуния так грубила сиду Абдулу, что Лейла с удовольствием представляла, как однажды он снимет плеть и выпорет свою жену-одалиску во дворе дома!
И все-таки к удивлению Лейлы дорога привела их к лавке ювелира. И там они столкнулись с Арибой и Икрамом. И пока те поздравляли ее и Имада  с браком, Лейла в панике думала, как бы поскорее отсюда убраться. Ей уже не нужен был браслет. Очень не хотелось, чтобы Ариба увидела, как Имад жмется, чтобы купить самый дешевый золотой браслетик. А ещё Ариба была в курсе того, каким образом  у Лейлы в Бразилии увеличивалось количество браслетов. Если она увидит, что Имад привел ее за браслетом, сразу догадается, что и с ним она решила провернуть то же, что было с Мухамедом. А если об этом узнает сид Абдул, когда Ариба расскажет ларе Дунии ее секрет?
 Аллах! Но почему они встретились в этой лавке, ведь в Фесе столько ювелиров! С другой стороны она желала увидеть, что собрались покупать подруга с мужем. А вдруг он окажется ещё большим скупцом, чем достался Лейле? Вот она порадовалась бы!
Но Икрам одобрил выбранное Арибой ожерелье. Оно было неброским и не дорогим, но очень симпатичным. Расплатившись, они не стали задерживаться в лавке, а поспешили в дом сида Али. Как она поняла из беседы Имада и Икрама, в том доме продолжался и сегодня праздник, хотя Саид и его жена улетели в Бразилию ещё ночью.
 Ариба и Лейла почти не разговаривали, будучи обижены друг на друга. Но, выходя от ювелира, Ариба всё-таки обратилась к дальней родственнице:
- Прости, мы с Икрамом не смогли вчера прийти на вашу свадьбу, но я от души желаю тебе счастья в новом браке. Имад не толстый и не старый. Ты сможешь его полюбить, я надеюсь. Иншалла.
- Постараюсь, - высокомерно задрав голову и выставив вперед подбородок, с вызовом в голосе ответила Лейла на ироничное пожелание бывшей подруги. – У меня всё чудесно, а станет ещё лучше.
Она проводила родственницу и ее мужа злыми глазами, а потом отвернулась к прилавку с золотыми украшениями. Но потом перешла к другой витрине, где были выставлены ряды браслетов. Лейла увидела, что Имад взял в руки самый тонкий браслетик, и горько усмехнулась. А чего она ожидала?..
Но она поблагодарила его за подарок, попросив придержать его у себя до танца. Имад расцвел и шел обратно к дому, чему-то глупо улыбаясь. А Лейла закутала лицо в платок так, чтобы были видны только глаза. Она была расстроена после встречи с Арибой, готова была броситься к любой стене, мимо которых они проходили, и начать биться головой.
Вернувшись в свой новый дом, она обнаружила, что в ее отсутствие кто-то порылся на полках шкафа, где лежала ее одежда. Лейла тут же бросилась проверять шкатулку и ее содержимое. Но шкатулка была на месте. Наверно, благодаря ее предусмотрительности – ключи от ящика и от шкатулки были и сегодня при ней.
Имад почти сразу отправился в свой кабинет. Он был в чудесном настроении, не смотря на то, что понес непредусмотренные финансовые потери из-за покупки браслета.
А вскоре к Лейле в комнату вошла свекровь, приведя с собой служанку.
- Невестка, я проверила твою одежду. Это ужасно! У тебя такие хорошие платья и все почти новые, но почему они в таком состоянии? На одежде столько пятен, платья плохо простираны, некоторые нехорошо пахнут. Так не годится. Мой Имад сам любит очень чистую одежду, ему не понравится, что его жена оказалась неряхой.
Лейла прикусила губу, но потом быстро заговорила:
- Моя служанка Ариба была такой неумехой! Аллах! Я не раз указывала ей, что нужно стирать лучше. Но она меня не слушала. Испортила мне всю одежду. Но другой у меня нет, поэтому мне пришлось везти с собой из Бразилии то, что было.
- Ариба? – понимающе проговорила лара Минакши, сощурив глаза. Лейла испугалась, что лара Дуния могла рассказать матери Имада о своей невестке Арибе и о том, как она и Лейла жили в Бразилии. И тогда Лейла только что выставила себя лгуньей. Опять у нее будут неприятности из-за Арибы!
- Тамим, - повернулась свекровь к служанке, которую привела с собой. – Забери те платья, о которых мы говорили, и хорошенько их отчисти. Если возможно привести такую одежду в порядок. Лейла, хотя у нас в доме есть служанка, но тебе тоже придется работать. Пойдем,  ты поможешь мне готовить ужин.
Лейла нерешительно двинулась за ней.
- Нет, переоденься сначала. Иначе ты уделаешь жиром и это платье. Я жду тебя на кухне. А... ты... умеешь хоть что-то готовить? – поинтересовалась лара Минакши.
- Так..., кое-что. Всю еду в доме моего первого мужа готовила служанка, - ответила Лейла, в этот раз не уточняя, как ее звали.
Свекровь вновь понимающе кивнула.
- Кстати, сними золото. Ни к чему носить его дома. Серьги и кольца, браслеты победнее – ещё ладно, но дорогие ожерелья нужно поберечь, - дала совет женщина.
Лейла решила подчиниться, чтобы не ссориться с матерью Имада с первого же дня. Пришлось доставать шкатулку, и лара Минакши увидела, как она открыла ящик комода, откуда вытащила шкатулку, которую тоже открыла малюсеньким ключиком. И вот когда Лейла сняла с себя золото, чтобы положить в шкатулку, у свекрови загорелись глаза при виде украшений, занимавших место почти до самой крышки шкатулки.
- Как много у тебя золота! Лара Нурия говорила мне об этом, но я думала, что она специально преувеличивает, как обычно бывает перед свадьбой, чтобы выставить невесту в лучшем свете. Но оказалось, это правда.
Она обмерла над золотом, что сначала польстило Лейле, но потом  напугало. Вот как отберет у нее свекровь шкатулку! Нет, ПОПЫТАЕТСЯ отобрать, потому что Лейла ни за что никому ее не отдаст! Это только сиду Абдулу удалось, но она не могла ничего сделать против него, а теперь Лейла может, если что, пойти в мечеть и пожаловаться шейху на плохое обращение  в новой семье.
- Аллах! Пусть ты и разведенная, а мы хотели, чтобы у нашего сына невеста была девственницей, но зато ты красивая, у тебя много золота, ты уже рожавшая, значит, и у нас скоро появятся внуки. Тогда мы забудем, что наш Имад у тебя не первый.
- Да, - пробормотала Лейла, опуская глаза.
- Переоденься и приходи на кухню, - повторила мать Имада и вышла из комнаты.
Лейле пришлось сделать так, как от нее требовали... Вот только ее растревожили слова лары Минакши о будущих внуках. Не хотелось Лейле рожать, тем более – так скоро.
Что же предпринять? Она помнила ещё с детства, что женщины ее селения пили отвар какой-то особой травы, которая не позволяла им забеременеть. Но какая это была трава? Лейла тогда, конечно, не узнала, будучи ребенком, а у кого спросить теперь? Подсказать могла только Ариба. но к ней она не станет обращаться. И где можно найти траву? У кого купить? И где взять деньги? Она уже поняла, что Имад будет считать каждую монету и требовать отчет. Впрочем, разве не так было в доме Мухамеда?
 
7. Часть 33. Глава 7. Возвращение в Бразилию. Фатима снова дома.

Саид сидел в самолете рядом с Фатимой и не мог поверить, что поиски жены, наконец, завершены. Закончились долгие недели и месяцы неизвестности и ожидания, надежд и разочарований. Теперь жена сидела в соседнем кресле у иллюминатора, укрывшись пушистым пледом, закрыв глаза. Кажется, она, в самом деле, спала, не притворяясь спящей.
Саид же обдумывал положение: Фатима потеряла память, и пока ничто не могло ее вернуть – ни золото и красивый кафтан, ни праздник в доме дяди Али, ни просмотр фотографий, ни его появление и забота о ней. Он нисколько не усомнился, что Фатима больна.  Но он, перед тем, как пересесть в самолет до Рио-де-Жанейро, купил ей в Париже дорогие духи, те самые, которые Фатима обожала, но даже знакомый и любимый прежде аромат, явно ей понравившийся, не вернул Фатиму в действительность.
Саид видел, как она стесняется его, так как для нее он оставался незнакомцем. Что делать? Что можно предпринять, когда они окажутся в Бразилии? Обратиться к врачам. Саид уже навел нужные справки, нашел адреса и телефоны клиник и врачей.
Отвар Зорайдэ, на который у всех в доме сида Али возлагалась огромная надежда, не помог. Впрочем, Фатима пила его лишь сутки, а Зорайдэ уверяла, что   нужно хотя бы неделю. Поэтому они с Каримой, укладывая вещи его жены, положили в чемодан сверток с сухой травой и рецептом, где было описано, как готовить лекарственный отвар и как следует его принимать.
Он заметил, что Фатима в первый раз при нем пила травяной чай Зорайдэ с большой неохотой, но позже, вечером на празднике, когда Карима подала ей стакан с отваром, выпила, не отказываясь. Он слышал, как жена посетовала в разговоре с Каримой, что только после этого отвара у нее наступает легкое прояснение в голове, становится хотя бы немного лучше.
Поэтому Саид тоже решил не отказываться и от такого лечения. Но врачам он Фатиму покажет. А ещё в разговоре с психологом по поводу потери памяти  ему был дан совет, чтобы его жена встречалась как можно с большим количеством знакомых ей в прошлом людей. Поэтому Саид мысленно уже составил список, с кем он устроит встречи, чтобы вызвать у Фатимы нужные ассоциации.
Среди прочих была и Самира со своим Феррасом. Саид отвергал ее замужество с братом Лукаса, но что же делать, если подругой Фатимы за его спиной стала родная племянница, от которой ему приходилось отказываться  сначала потому, что так поступил с ней и ее родной отец, а теперь он сам был готов держаться от нее подальше из-за ее «мужа».
Мужчину  радовало то, что Фатима не отвергла его с ходу. Он чувствовал, что понравился ей. Даже не узнав его, считая незнакомцем, не вспомнив, что он и есть ее муж, Фатима согласилась поверить этому, потому что Саид оказался ей приятен. Его жена его не оттолкнула! Она могла бы полюбить его, не помня ни  о чем плохом, что случилось в недавнем прошлом.  Любовь с чистого листа.
- Пусть пока живет в неведении, без прошлого. Так даже лучше. Когда она полюбит меня, примет, тогда память пусть к ней вернется, - мечтал он.
Но нужно было быть готовым к тому, что возвращение памяти может случиться в любую минуту. И что тогда? Он может не понять, когда это произойдет, ведь прежняя Фатима оказалась слишком хитра и умна. Она не покажет вида, что всё вспомнила, и может решить снова сбежать, если у нее есть серьезные причины его бояться.
Надо чаще говорить с ней, как она нужна ему, что ничего плохого ее не ждет рядом с ним, убеждать так, чтобы Фатиме не пришло в голову снова покинуть его. Из самолета не сбежать, здесь он смог расслабиться. Но в аэропорту? В Фесе, где провожать их на самолет отправились Карима, Дуния, Зорайдэ и дядя Али с Ахметом, и ему в голову не приходили подобные мысли. Он скорее опасался появления Фарида. Был спокоен в Париже, пока не созвонился и не поговорил с врачом, который и предупредил о возможности внезапного прекращения амнезии. 
Тогда Саид уже не отходил от Фатимы ни на шаг и очень переживал, когда ей понадобилось отправиться в туалет. Но Фатима вернулась, не понимая его беспокойства. Накупив ей журналов, Саид успокоился только тогда, когда они прошли к трапу самолета.
Теперь же следовало поговорить с водителем, который приедет в аэропорт их встречать. Мухамеда тревожить он не хотел. Попросить Амина встретить и сопровождать его из аэропорта до дома? Но Фатима казалась ему такой безмятежной и покорной, что Саид начинал раскаиваться в подозрениях. А потом он вспоминал, что когда Фатима сбежала, он тоже не мог поверить, что она так с ним поступила.
И опять его мысли возвращались к Рании. Какое она имеет отношение к побегу Фатимы? Что между ними произошло в тот день? Что одалиска сделала или сказала сопернице, что Фатима обокрала его и сбежала? Хотя с другой стороны некоторые факты говорили, что побег готовился заранее. Всё оказалось слишком продуманным. Фатима лишь выждала нужный момент для побега.
Но лучше забыть о случившемся, потому что каждый раз Саид начинал злиться и нервничать, когда вспоминал о краже денег из сейфа и таинственной пропаже золота. Однажды Фатима сама признается, поверит ему и довериться, расскажет и о причинах поступков, и как всё было. Он простит, потому что полюбил ее, понял, как она ему нужна. А пока пусть и она полюбит его. И хотя Саид прочел письмо Фатимы Самире с ее признанием в любви к нему и не забыл прочитанное, но теперь он желал увидеть собственными глазами и почувствовать, как в ней зарождается к нему чувство любви.
 Фатима неожиданно повернулась на другой бок, оказавшись теперь спиной к нему, он же, выпрямившись в своем кресле, переплетя руки на груди, принялся вспоминать праздник в доме дяди Али.
...Каким чудесным оказался этот вечер! И зал был украшен очень красиво – женщины постарались. И цветы в букетах, и сладости на блюдах, и прочие угощения. Людей пришло на праздник довольно много, не смотря на то, что приглашение было неожиданным. Но весть о том, что нашлась жена Саида Рашида, разнеслась по Фесу с невероятной скоростью. И в дом дяди Али потянулись родственники и знакомые... Только вот дядя Абдул не счел нужным прийти – ни на праздник, ни потом - в аэропорт.
Карима же объяснила его отсутствие тем, что в риаде сида Абдула в этот вечер проходила свадьба Лейлы и Имада. Саид поймал себя на мысли, что сам не прочь был бы поприсутствовать на таком примечательном событии. Однако узнал о нем слишком поздно, но и оставить теперь Фатиму не смог бы. А появляться вместе с ней на территории сида Абдула не рискнул.
Ему вспомнилась история Имада, чуть было не ставшего его близким родственником. Ведь он был бы мужем его родной племянницы. Саид не был знаком с ним лично, не знал его в лицо, но не забыл, как Самира запросила тридцать пять килограммов золота, чего Имад, конечно, не мог себе позволить, а он, Саид, пошел на принцип ради счастья родного брата, согласился на эту нелепую покупку, которая не состоялась только из-за дочери Мухамеда. И вот теперь дядя Абдул смог исправить ошибку со сватовством несчастного жениха, пристроив ему бывшую жену Мухамеда. Если Имад получил не его дочь, так стал мужем ее мачехи. О, Аллах, каковы превратности судьбы у некоторых!
А на празднике Фатима держалась скорее как гостья, а не та, в чью честь этот праздник устроен. Она лишь смотрела, как танцуют другие, забыв, наверно, что сама любила и умела танцевать. Саид же все время стоял с ней рядом, любуясь долгожданной «находкой». Фатима была ещё бледна, она сильно исхудала, но все равно казалась ему прекрасной в новом кафтане, расшитом сложной вышивкой, с золотым ожерельем на высокой стройной шее, а волосы были уложены в прическу, которую некогда любила носить Жади. Наверно, она попала в руки того же мастера, предположил Саид...

Бразилия. Дом Саида.

До волнующего возвращения Саида и Фатимы оставалось несколько часов. В доме шло приготовление к встрече. Зулейка хорошо помнила, что сказал ей Саид: комната Фатимы должна быть приведена в идеальный порядок, на стол поданы ее любимые блюда, о которых на их кухне ещё не успели забыть. Все слуги должны быть строго предупреждены, чтобы не смели упоминать при его нашедшейся жене о том, что Фатима натворила перед исчезновением.
Кроме Мириам, всем остальным слугам было запрещено вести с ней разговоры, чтобы не проговориться. Зулейка и Рании тоже должны были молчать о пропавших из сейфа деньгах и о золоте, о том, что Фатима сбежала. Саид ещё не придумал версию, какую представит Фатиме, потерявшей память, почему её искали. Но вроде бы с момента похищения ее после родов Зухрой и Фаридом можно было бы это объяснить, не отступая от правды, рассказывая так, что после развода Хадижи с мужем в руках негодяев оказалась Фатима, потому что до Хадижи у них не дотягивались руки. А она приехала в Фес...
Саид не собирался долго задерживаться в Марокко. Он намеревался забрать Фатиму и тут же вернуться. Поэтому Зулейка старалась сделать всё быстро – впрочем, ничего особенного делать для этого не пришлось.
Вот только Назрин вдруг заболела, и так, что няне пришлось лечь в больницу вместе с малышкой. Зулейка была в ужасе, как она сможет объяснить это Саиду. Но звонить ему не стала, зная, как это его расстроит, а он итак переживает из-за Фатимы. У нее оказались проблемы – потеря памяти.
Но Зулейка постаралась выяснить причины внезапной болезни младенца. И выяснилось, что Мунир и Амин пытались накормить ребенка мороженым. Проглотить кусок мороженого Назрин не смогла бы, но ей дали полизать замороженный фруктовый лед.
 И девочка заболела. Зулейка поместила ребенка в больницу на обследование, ведь Назрин совсем крошка, очень опасно болеть в таком возрасте. Узнав, кто участвовал в кормлении мороженым, она наказала Амира и Мунира, запретив одному выходить из комнаты, а Мунира не отпустила с няней в парк. Рания возражать не посмела, потому что проступок сына касался дочери Фатимы.
Если честно, Рания очень испугалась, узнав, что дочь Саида заболела из-за ее сына. Она итак переживала, что Саид, вернувшись из Марокко, начнет расследовать прошлые истории из ее отношений с Фатимой. А вдруг память к ней вернулась, едва она увидела Саида?
А сегодня Рания достигла такого уровня нервозности, что у себя в комнате начала биться в истерике. Она проклинала Амину за то, что та подошла к Фатиме на площади в Марракеше. Зачем ей понадобилось делать мехенди? И никакие соображения, что Дуния и Карима оказались там не случайно, искали жену Саида и непременно нашли бы ее без Амины.
А Рания поссорилась с сестрой. После их последнего разговора она никак не могла успокоиться. Амина рассказала ей, как Саид водил их по медине, то есть по лавкам, где покупал золото и красивые вещи к устраиваемому празднику у дяди Али. Рания не поняла, купил ли Саид золото им с Зулейкой или все его покупки достались Фатиме. Амина такая бестолковая! Ведь просила же ее внимательно отследить, что достанется третьей жене.
Кстати, Амина так и не выполнила важную просьбу: Рания попросила ее спросить у Саида между прочим, какое теперь положение будет занимать в семье Фатима. Стала ли она третьей женой или осталась второй? Саид молчит об этом. Но что стоило Амине узнать? Рания боялась спрашивать, но разве Амине грозят неприятности, если она задаст вопрос о статусе сестры? Но что-то подсказывало Рании, что Саид всё простит одалиске.  И это после такого проступка?!
Рания довела себя до бешенства, не переставая думать: накажет Саид жену - не накажет, даст ей развод – не даст, станет она третьей женой или Рания будет и дальше занимать это место!
Фатима потеряла память, она ничего не может вспомнить? Прекрасно! Зулейка разговаривала с Саидом и потом рассказала всем домочадцам новости.
Хадижа была вне себя от радости, что Фатима нашлась. Сначала Рания злилась на нее. К ней дочь Саида никогда не относилась с такой любовью. Но потом догадалась: если Фатима жива, то и Фарид ее не был убийцей. Впрочем, говорили же, что Фатиму могла убить Зухра, а вовсе не он.  Хадижа не только повеселела из-за скорого возвращения Фатимы, но и продолжала с кем-то разговаривать по  телефону, на что теперь не обращали внимания из-за суеты, связанной с беглой женой Саида.
 Но сметливая Рания замечала то, чего не видела занятая домашними делами Зулейка. У Хадижи появилась какая-то тайна. Было любопытно, что же это такое может быть? Но теперь и Рании это стало не особенно интересно.
Ее волновало, что теперь решит Саид с домами для нее и Зулейки. О, как мечтала Рания получить собственный особняк. И чтобы непременно он был лучше, чем у Зулейки. Места сбывалась. А Фатима, кажется, вовсе останется без собственного дома, так как Саид заявил, что эта жена будет жить с ним, а к другим женам он будет приезжать по очереди.
И если сначала Ранию это порадовало: Фатима не получит дом, который когда-то выбрала в одном из каталогов. Правда, и Рании Саид не позволил претендовать на него. Но до нее вдруг дошло: жить в своем доме – значит, быть отрезанной от главных событий в семье. Зулейку это вполне устроит, но не Ранию.
Если к Зулейке хорошо относились практически все слуги в доме, она могла узнавать, даже не расспрашивая у них, что будет происходить у Саида с Фатимой, то Ранию все недолюбливали. Даже если она потребует, чтобы та же Мириам следила за всем и доносила ей, женщина не согласится. Эта служанка слишком давно работает на семью Саида, оказавшись в Бразилии, когда Саид забрал ее прямо из дома сида Абдула. Он тогда только женился на Жади. Мириам тут же донесет Саиду о ее предложении или приказе. А он не потерпит, чтобы за ним кто-то шпионил. Нет, опасно расспрашивать слуг.
Это значит, что Рании выгоднее оставаться в ЭТОМ особняке и наблюдать, как Саид ведет себя с женой-фавориткой. А что будет, догадаться не трудно: он и дальше станет осыпать золотом одалиску, забыв о ее преступлениях. Он уже начал это делать! Посмотрим, какие ожерелья Саид купил ей и Зулейке. Нет, она ни за что не промолчит! Даже если придется выдать Амину! Эта не сестра, а змея! Да ещё получила в подарок от ее мужа золотой браслет и дорогущий кафтан! В то время как Саид, возможно, решил обделить других жен! О, Аллах!
И была ещё больная тема – пропавшее золото. Вернется ли когда-нибудь к Фатиме память? А если вернется, то скажет ли эта хитрая одалиска и воровка, где спрятала ее золото? Или она его продала, потратив деньги на путешествие, когда «убегала» от Саида? Ранию начинало трясти, когда вспоминала, каких украшений лишилась. Нет, она спросит у Фатимы, где ее золото, спросит! А вдруг именно этот вопрос вернет ей память? 
Но Саид строго запретил заговаривать с любимой женой (забери ее обратно шайтан!) о том, что с ней случилось. А когда Рания переедет в свой дом, КАК она сможет потребовать у Фатимы вернуть золото? А вдруг фаворитка ее обманет? Вспомнит, где золото, а скажет, что оно пропало или продано. А на самом деле тайком достанет и станет им любоваться, наслаждаясь ее, Рании, страданиями из-за потери.

...И вот наступил вечер, когда в темноте за окном где-то у ажурных ворот раздались звуки подъехавшего автомобиля. Рания за эти годы научилась  определять по шуму колес их машину. И теперь она начала задыхаться, поняв, что время пришло! Ее враг снова войдет в дом! Чем закончится это для Рании?
Она подошла к зеркалу и увидела покрасневшее от волнения и злости лицо и сжала кулаки. Умывшись холодной водой, она сделала глубокий вдох-выдох и решительно направилась к двери. Наверно, весь дом уже собрался внизу в гостиной! Почему же она должна быть последней? Это могут заметить, а Саид воспримет по-своему.
И что же она увидела, когда Саид вошел и ввел за руку Фатиму? Хорошо одетая одалиска переступила порог, посмотрев на него благодарным и.. влюбленным взглядом! Разве она не потеряла память? Нет, это очевидно, потому что Фатима осмотрелась в гостиной так, как будто вошла в незнакомый дом.
Рания придирчиво оглядела ее с ног до головы. Платье новенькое, модной фирмы. Обувь – тоже брендовая. Не напрасно потратили время в Париже! Сумочка – из дорогого магазина. Если она ничего не помнит, значит, сам Саид отвел ее за покупками в прежние, любимые ею места в Париже. Платок был повязан так, что открывал полностью ее шею. Это удивило Ранию. И то, что Саид позволил ей оголить шею (впрочем, разве не так повязывала платок и Жади?), и то, что Фатима вообще появилась в платке. Раньше она или его вовсе не носила – до скандала споря с Саидом, или сдергивала с головы, едва выйдя из машины и ступив на дорожку к особняку.
А ещё на ней было много золота. Серьги, которые сразу бросались в глаза, ожерелье на шее, заколка на платке, удерживающая его на густых и пышных волосах. А когда Фатима все-таки потянулась рукой к платку и стянула его, то на руке у нее оказалось не менее пяти браслетов, явно недавно купленных. Всё золото было новеньким! А откуда ещё у беглянки взялось бы золото?
 Кстати! А ее собственное золото – где? Или Фатима свои украшения спустила, продав их ювелиру, чтобы получить деньги? О, а если она так поступила не со своим золотом, а с золотом Рании?! Аллаааах! Рания пообещала себе, что непременно потребует у Фатимы ответа! 
Потом Саид знакомил Фатиму с обитателями дома, следя за ее реакцией. Фатима же, посматривая на него с симпатией и даже с легкой улыбкой, здоровалась  со всеми по очереди, и так. Как будто видела впервые. Рания начала ревновать. Саид явно нравился одалиске, чего та даже не скрывала. А вот Зулейка явно испытывала к сопернице жалость, жалела ее.
«Если Фатима влюбится в Саида, ему это и надо! Нам с Зулейкой останется только сожалеть об этом, живя забытыми и брошенными в своих домах. Как первая жена этого не понимает?» - кипела Рания внутри себя.
Но жена Саида никого не узнала и вела себя, как будто оказалась в незнакомом доме среди незнакомых людей. Саид терпеливо представлял ей каждую обретаемую вновь родственницу:
- ...Это Хадижа. Моя дочь. Вы с ней были подругами. Не узнаешь ее? – с надеждой спрашивал Саид, но Фатима виновато качала головой. Но вдруг сказала:
- А! Карима говорила мне, что, когда меня нашли у шуафы в Марракеше, на мне было твое платье! Я это запомнила!
Хадижа растерянно заморгала, но потом догадалась, о каком платье идет речь. Как у шуафы могло оказаться ЕЕ платье? Только если оно осталось от Зухры. Это один из кафтанов, которые племянница ведьмы у нее забрала. Но Хадижа не стала говорить об этом вслух. Она только жалко улыбнулась и кивнула.
Но Саид всё понял, но тоже не стал развивать опасную тему.
- ...Это Зулейка, моя первая жена. Вы с ней всегда находили общий язык.
Зулейка тут же шагнула к ней.
- Фатима, вспомни меня. Вот крупный камень аметист, ты привезла его из Марокко, когда побывала в Эс-Сувейре, и подарила его мне. Помнишь?
- Нет, прости, - робко улыбнулась Фатима.
Саид продолжал:
- Это Рания, одна из моих жен. Вы часто ссорились с ней. Но это всё в прошлом. Теперь в этом доме никаких ссор больше не будет, - Саид бросил на Ранию выразительный взгляд и тут же повернулся к фаворитке, которую Рания обожгла полным ненависти взглядом, чего он не успел заметить. Но Фатима поежилась, увидев ее недоброе выражение лица.
- Это наша главная служанка Мириам. Она знает все твои любимые блюда, которые и приготовлены сегодня к нашему возвращению. Кстати, Мириам, в вещах Фатимы имеется пакет с травами, который собрала Зорайдэ. В пакете есть рецепт, как сделать отвар, который должен помочь Фатиме восстановить память. Когда будешь разбирать вещи, обязательно достань его и сразу же сделай отвар. Дорогая, тебе ведь становилось лучше от него?
- Да, хабиби, лучше,  - она притронулась к вискам. – Я не против выпить чай Зорайдэ, как только это будет возможно.
- Тогда сделаем его прямо сейчас. Мириам, найди траву и завари ее.
Служанка поспешила в комнату Фатимы, куда уже успели отнести багаж. А Рания подумала, что не плохо бы забрать этот кулек и выбросить траву. Пусть Фатима помучается! И ее потерянная память все же безопаснее, чем ее восстановление. Рания решила непременно добраться до травы.
Потом Фатиму отвели в ее комнату. Здесь Саид настойчиво напомнил ей несколько раз, что все вещи, абсолютно каждая вещь Фатиме знакома, ею самой некогда была выбрана.
- Посмотри внимательно, Фатима. Возможно, вспомнишь что-то одно, потом это воспоминание потянет за собой другие.
Зулейка и Рания остановились в дверях, наблюдая, как Фатима бродит по комнате и прикасается к каждой вещи – к ноутбуку, к зеркалу и столику, где все ещё стояла ее косметика. Она брала флакончики духов, принюхивалась и ставила обратно.
Потом присела к ноутбуку и открыла его. Когда загрузилась операционная система, Фатима сказала, что нужен пароль, но она его не помнит. Саид подсказал. А потом молодая женщина  принялась открывать папки и рассматривать файлы. Ее руки работали уверенно, но она как будто пыталась что-то найти.
- Что ты ищешь? – насторожился Саид.
- Фотографии. Мне кажется, они должны быть где-то в ноутбуке. Разве нет?
- Тогда открой папку «ФОТО» внутри папки «Самира». Там много разных снимков.
Фатима подчинилась. И точно – фотографии природы, много снимков какой-то девушки, рыжего кота, ещё каких-то людей...
- Это Самира и Лео. И ещё друг Лео. Кстати... Лео Феррас... Тебе это имя ни о чем не говорит?
- Нет, а кто он? Я должна его помнить?
- Он стал мужем Самиры, - кривясь, как от зубной боли (если бы Саид знал, что это такое),  ответил он. - Вы некоторое время с ним вместе путешествовали по Амазонке. С Самирой ты переписывалась. Позже можешь прочитать вашу переписку. Здесь собраны письма Самиры тебе. Твои письма тоже есть в отдельной папке. Их восстановил специалист, когда я разыскивал тебя.
- А чьи это фотографии? – уже сама начала поиски Фатима, открывая файлы с изображениями. Замелькали лица – Хадижи, Зорайдэ, дяди Али, Жади и Латифы. Был даже снимок из Сан-Криштована. Саид знал историю их  появления в ее компьютере. Самира щедро поделилась с подругой снимками всех родственников. Здесь же попалась фотография Хадижи с огромным синяком на лице. И вдруг... Фатима открыла очередной снимок, а там оказалась фотография Зухры. Фатима, отпрянув от ноутбука, шумно и глубоко вздохнула.
- Узнала? – быстро спросил Саид.
- Нет, но я боюсь эту женщину. Почему? – оглянулась Фатима на мужа.
- Взгляни на следующий снимок.
А там был Фарид – ухмыляющийся, наглый, протягивающий к «фотографу», кто бы это ни был, руку с расставленными буквой «V» пальцами. Фатима нахмурилась, долго и пристально смотрела на него.
- И его я не могу вспомнить, но с ним связано что-то плохое. Но я не помню, что,  - сказала она, наконец.
- Аллах! – закатил глаза Саид. – Я так надеялся, что память восстановится сразу, как ты войдешь в дом... Тогда нужно обратиться к врачам. Завтра же займусь этим. Зулейка, а где моя дочь? Здесь стояла ее кроватка.
Фатима вдруг прислушалась к разговору. Зулейка ответила:
- Саид, но ты же сам велел устроить для Назрин детскую рядом с комнатой Фатимы. Комната Хадижи, та, совсем маленькая, которая когда-то была ее детской - по твоим же словам, была сегодня обустроена для Назрин. Фатиме нужно много отдыхать. А за ребенком необходим постоянный уход, и я...
- Хорошо, Зулейка, я понял. Но где Назрин? Почему ее до сих пор не принесли сюда, к ее матери? Это даже странно! – начал подозревать недоброе Саид.
На лице первой жены появилось скорбное выражение.
- Хабиби, она приболела, няня находится с ней в больнице на обследовании, - почему-то вмешалась Рания, не дав и слова сказать Зулейке. И это ещё больше насторожило Саида.
- Отвечайте, что с Назрин?! – потребовал он, шагнув в сторону двери, где застыли Рания и Зулейка. Фатима же сделала шаг за ним следом. На ее лице отражалось только недоумение – что происходит? Из-за чего сердится Саид? Назрин? Ей говорили, что это ее дочь. И она куда-то пропала?
- В больнице, Саид, - потупилась Зулейка. – Так случилось, что вчера она заболела, и я вынуждена была отправить ее с няней в больницу.
- В больницу?! Если ребенок ее возраста в больнице, значит, случилось что-то очень серьезное. Говорите! Рассказывай, Зулейка! – разозлился Саид.
Первой жене пришлось всё ему выложить – о том, как дети накормили ее фруктовым льдом, как у ребенка поднялась и не падала температура, и тогда Зулейка и Рания очень испугались и решили, что нужна врачебная помощь.
- А где была няня, когда ваши дети оказались возле младенца?!
- Это произошло в гостиной, они все сидели на диване. Няня Назрин, чтобы забрать на кухне бутылочку с водой,  оставила девочку с другой няней – той, что занимается Муниром и Амиром. Мы немного поменяли их обязанности, ведь в доме столько малышей. Саид, никто не мог предположить, что второй няне потребуется срочно выйти в туалет. И дети остались одни, без присмотра.
- Но теперь о Назрин будет заботиться ее собственная мать. А этих нянек выгнать! Что касается моих сыновей... Рания, Мунир уже достаточно взрослый мальчик. Он ведь должен понимать, что делает? Их обоих следует наказать!
- Они уже наказаны! – быстро отозвалась Рания. Но Саид продолжал:
- В моем детстве, как мне помнится, у дяди Абдула была маааленькая такая плеточка. И мы с Мухамедом страшно боялись, когда дядя Абдул нам ею грозил. Почему я не попросил дядю Абдула найти ее? Уверен, он не мог выбросить такую полезную вещь! Я должен был подумать об этом и привезти с собой в Бразилию! Аллах! Что за дети!
Зулейка постаралась его успокоить.
- Саид, девочке лучше. Завтра она уже вернется домой. Я каждые пару часов звоню в больницу. С Назрин уже все хорошо, температура нормальная. Ждут лишь результат какого-то анализа, но врачи уверены, что уже все в порядке.
Саид выслушал Зулейку и повернулся к Рании.
- Рания, я с радостью отправлю тебя и детей в твой дом. Потороплю мастеров, которые занимаются там ремонтом, чтобы закончили его как можно быстрее. Теперь я вижу, что так будет спокойнее для всех. Ты не умеешь справляться с Муниром. Не занимаешься его воспитанием.
Потом он встал перед Фатимой.
- Дорогая, нашу дочь ты увидишь завтра. А пока отдыхай, переоденься, а потом спускайся к  ужину.
- Я за тобой зайду и отведу в гостиную, - предложила Зулейка.
- Да, сделаем так. Давайте пока выйдем, а ты занимайся собой, Фатима.
Закрыв за собой дверь комнаты, Саид увел Ранию и Зулейку в свой кабинет. Там он напомнил им о том, о чем предупреждал перед отъездом.
- Никаких расспросов, что с ней случилось, когда она для нас всех пропала. Рания, это касается тебя, прежде всего! О золоте пока забудь. Вернется память, я сам расспрошу. К тому времени ты будешь жить в своем доме, как я подозреваю. Тогда я тебе привезу твои украшения, если они будут найдены. Всё, иди к детям, - он строго кивнул и погрозил пальцем:  - И смотри внимательно за Муниром. Не полагайся только на няню, потому что в следующий раз я выгоню не няню, а тебя! Если ты не будешь справляться с воспитанием нашего сына, ради которого я снова женился на тебе, то тебе придется вернуться в Марокко.
Рания молча вышла с горящим от унижения лицом.
- Аллах! Эта Фатима мне за все ещё заплатит! Теперь мой сын во всем виноват! Ещё чего! Посмотрим, как Фатима станет заботиться о дочери. Посмотрим!
А Зулейка осталась в кабинете Саида, чтобы узнать о его дальнейших планах. Он спросил ее совета, как быть с Фатимой. Но она не успела ответить, потому что кто-то постучал в дверь. Получив разрешение, вошла Мириам и сообщила:
- Сид Саид, я сделала отвар из той травы, что нашла в вещах, отнесла стакан с лекарственный отваром ларе Фатиме. Она все выпила.
- Хорошо, Мириам. Ты и будешь отвечать за лечение Фатимы травами Зорайдэ. Иди.
Когда Саид и Зулейка вновь остались одни, они долго и обстоятельно обсуждали положение в семье. И ещё Саид хотел услышать ее мнение о Фатиме.
- Хабиби, я думаю, что может помочь не только отвар из трав, которые дала Зорайдэ, а я в них верю, но и встреча с кем-то знакомым, с кем Фатима пережила много всего, испытав стресс после того, что тогда сделала. Ты понимаешь, что я имею в виду.
- Кража из сейфа денег и золота... И кто это может быть?
- Самира и ее муж Лео. Они помогали ей скрываться от тебя и путешествовать. Договорись с Самирой о встрече завтра где-нибудь в торговом центре и приведи туда Фатиму. А потом из больницы привезут Назрин. Кто знает, вдруг, увидев девочку, Фатима всё вспомнит. Материнский инстинкт заставит память вернуться.
- Ты права, Зулейка, - с уважением произнес Саид, глядя одобрительно на первую жену.
И пока он созванивался с Латифой, чтобы выяснить, где ее дочь, вернулась ли она из поездки в Италию, Зулейка прошла по коридору и спустилась в гостиную. А там ее поджидала Рания, нервно вышагивая по огромной комнате. Зулейка удивилась, когда она сначала уставилась на ее руки, а потом вопросительно посмотрела ей в лицо.
- Что? Почему ты так на меня смотришь, Рания?
- Хотелось бы узнать, отдал тебе Саид наши ожерелья или нет!
- Какие ещё ожерелья?
- Те самые, что Саид, по моим сведениям, купил нам в Фесе, когда делал подарки Фатиме. Я точно знаю, что он купил красивые и дорогие ожерелья. Одно – ей, и ещё два для нас. Или ты решила выбрать без меня то украшение, которое тебе больше понравится?
- Рания, ты уже бредишь от зависти. Не начинай снова распри из-за подарков мужа. Кстати, если бы Саид привез нам украшения и предложил выбирать, то я, как первая жена, имею право сделать выбор ДО тебя.
- А, так все-таки есть ожерелья! Значит, Саид купил их все три не Фатиме!
- Мне ничего неизвестно ни о каких ожерельях! – строго отрезала Зулейка. – Пойди и сама спроси о них у нашего мужа.
- И спрошу! Аллах, в семье должна же быть какая-то справедливость! – заявила Рания, но сама трусливо подумала, что никуда она не пойдет. Придется ждать, или Саид сам вспомнит о них, или она в будущем увидит все три украшения на шее фаворитки. А спрашивать – только подставлять себя. Нет.
- Зулейка, теперь уже должно быть известно, каков МОЙ статус в семье: я вторая жена или все ещё третья? – снова приступила Рания с вопросами.
- Не знаю, Саид ничего не говорил об этом.
- Так узнай. Почему ты не спросила?
- Рания, а ТЫ почему не спросишь? У меня слишком много дел и проблем. Подойди к мужу и задай ему этот вопрос!
- Какой вопрос? – спускаясь по лестнице, услышал и спросил Саид. И увидел, что Рания испуганно сжалась.
- Саид, какие теперь у твоих жен, статусы? Кто вторая жена и кто третья? Рания не может понять, стала ли Фатима третьей женой или остается второй, - ответила Зулейка.
Рания побагровела.
- Я бы сама спросила, нечего за меня говорить, - начала она, но Саид нахмурился и сказал, выставляя вперед ладонь:
- Я не давал Фатиме развод. Почему она должна становиться третьей женой? А ты, Рания, кажется, забываешь, на каких условиях я на тебе женился после твоего временного брака. Тебе лучше больше молчать, чем открывать рот. Ты поняла?
- Да, Саид. Ни о чем не стану больше спрашивать тебя!
- Как? – решила покончить с интригами первая жена. – Ты же хотела знать, привез ли Саид и нам с тобой ожерелья. Кто-то из Марокко сообщил Рании, что ты, Саид, купил у ювелира три дорогих украшения. Возможно, два из них – не Фатиме, а нам с Ранией.
Саид хлопнул себя по лбу.
- Точно! Золото! Я же привез вам подарки в честь возвращения Фатимы. Конечно, я поступил по справедливости, купив ожерелья каждой жене. Зулейка, поднимись в кабинет, открой мой портфель и достань футляры с драгоценностями. Принеси их сюда.
Зулейка повиновалась. А Рания с завистью подумала, что та, конечно, сразу же откроет футляры и посмотрит на украшения ещё возле портфеля. И выберет себе ожерелье, которое ей больше понравится. А ей достанется то, что похуже. В нетерпении она принялась стучать кончиками пальцев по столу, пока Саид не сказал, чтобы она прекратила действовать ему на нервы. Он сидел на другом конце дивана, а она – у столика.
Вернулась первая жена, и, конечно, Зулейке предложено было выбирать. Оба украшения были прекрасны, но если бы Зулейка захотела получить то, что с ажурными пластинками, тогда Рания и сочла бы его лучшим. Но если бы соперница выбрала другое, тогда оно и стало бы тем, которое жаждала бы заполучить третья жена. Рании понравились оба ожерелья! И ни от одного она не могла отказаться и выбрать.
Саид начал проявлять нетерпение, ведь он шел ужинать, а теперь пришлось задержаться. Тогда он протянул руку к тому, на которое смотрела Зулейка, и отдал его ей. Ажурное золото Рании не досталось. Она забрала второй футляр и решила сегодня же примерить ожерелье вместе с самым лучшим кафтаном. 
- Где же Фатима? – поинтересовался Саид и послал за ней служанку, которая пришла, чтобы сообщить, что всё готово. Зулейка вспомнила только теперь о данном Фатиме обещании – зайти за ней и привести на ужин.
Пока служанка ходила за женой хозяина, Саид сообщил Зулейке и Рании, что завтра он с Фатимой едет в Торговый центр, там он договорился встретиться с Самирой и Лео Феррасом. А потом он отведет вторую жну к врачу.
-  Самира и Лео ещё не развелись? – вполголоса спросила Рания, надеясь, что ее никто не услышит. Но за ее спиной внезапно оказалась Хадижа.
- Нет, Самира и Лео не только не развелись, но и намерены отправиться путешествовать в Баийю. А если Самира созреет до настоящего брака, то они с Лео устроят ещё одну свадьбу на каком-нибудь романтичном острове – на Карибах, на Гавайях или ещё где-то, - проговорилась Хадижа в запальчивости.
- Как это – «созреет для настоящего брака»? А какой же у нее брак сейчас? – удивилась Зулейка. Но и Саид поднял голову и вопросительно посмотрел на дочь.
- Я... не знаю. Но... мне кажется, что... пока у них брак формальный. Они просто друзья, - смутилась она, поняв, что выдала сестру. Хадижа закрыла руками лицо, на котором появилось страдальческое выражение.
- Я хотел бы, наконец, поужинать. Зулейка, почему так долго приходится ждать, чтобы поесть? – спросил Саид.
- Да-да, идемте! Всё давно готово.
Она озабоченно оглянулась. Но Фатима тоже подошла и тихо встала возле Хадижи.
Потом все сели за стол, Саид принялся рассказывать, как прошел праздник в доме дяди Али. Фатима кивала, когда Саид ей о чем-то напоминал. Значит, молодая женщина забыла только свое прошлое. Но с того момента, как она очнулась у шуафы и затем – когда оказалась в доме дяди Али, она всё помнила.


8. Часть 33. Глава 8. Встреча в Торговом центре. Фатима и Назрин.


Саид не стал звонить Латифе, но попросил Хадижу узнать у матери и тети, вернулись ли в Рио Самира и ее приятель.
- Лео ее муж, - поправила отца Хадижа, пожалев о том, что  проговорилась и подвела сестру.
- Узнай, Хадижа, и дай мне номер сотового Самиры. Мне нужно поговорить с ней.
Хадиже было известно, что дочь тети Латифы вчера вернулась в Бразилию. Удивительно, как отец с Фатимой не оказались на одном рейсе с Лео и Самирой. Впрочем, глупости, ведь рейс Самиры был из Рима, а отец вылетел из Парижа, а это не только разные города, но даже разные страны.
Хадижа не стала говорить отцу об этом, чтобы его звонок не стал для Самиры неожиданностью. Ее стоило предупредить. Они разговаривали недавно: Самира позвонила ей из Италии тут же, как только узнала от матери новость, что Фатима нашлась. Девушка порадовалась, но потом сестра требовательно поинтересовалась:
- Хадижа, твой отец собирается наказать Фатиму?
- Не знаю, но не думаю. Он так ее ждал, искал, тревожился, и для чего? Чтобы наказать?! - растерялась в тот момент Хадижа. Ведь в доме началась такая суета, отец торопился лететь в Марокко, а Зулейка в дни после его отъезда выполняла все его требования, собираясь переделать старую крохотную комнатку в детскую для Назрин. Потом сестра Хадижи заболела, и Назрин отправили в больницу... В общем, отец ничего не сказал о наказании отыскавшейся жены ни тогда, когда был ещё дома, ни потом – когда звонил им из Марокко. Хадижа рассказала Самире об этом.
И вот они снова разговаривали. Хадижа позвонила Самире, чтобы не только предупредить ее, но и попросить для отца номер ее телефона, потому что ее дядя хочет о чем-то попросить. Намекнула, что это связано с Фатимой. Самира и в этот раз спросила, какие отношения у дяди Саида и Фатимы? Что наблюдает сама Хадижа?
- Нормальные отношения. Самира, ты ведь знаешь, что Фатима потеряла память. Отец делает всё возможное, что бы она вспомнила прошлое. Он хочет привезти Фатиму в Торговый центр на встречу с тобой и Лео.  Вдруг при виде вас она всё вспомнит, иншалла? Если нет – тогда они отправятся на прием к врачу. Впрочем, отец намерен показать ее врачам в любом случае.
Самира высказала сомнение, почему дядя Саид так торопится вернуть память, ведь прошло совсем мало времени после их прилета из Марокко. Она и тетя Жади разговаривали с Зорайдэ, и жена дяди Али ответила, что девушке поможет ее трава, но пить ее следует не меньше недели!
- Твой отец поручил кому-нибудь следить за тем, чтобы Фатима пила отвар?
- Да, Мириам этим занимается. Но Фатима потеряла память уже давно. Она очнулась в доме шуафы, уже ничего не сумев вспомнить. И у дяди Али – тоже. Теперь неизвестно, что может ей помочь, - возразила Хадижа.
Девушки подробно обсудили всё, что им стало известно о Фатиме, ведь обе разговаривали с Каримой, с Зорайдэ, слышали мнения Латифы и Жади. Самира заявила, что согласна встретиться завтра в торговом центре с дядей Саидом и Фатимой.
- Но я приеду не одна, а с Лео. Думаю, это будет полезно для встречи: Фатима увидит его и может вспомнить. Ведь именно Лео помог ей скрываться в первое время, пока она ещё не знала о беременности. Это с его помощью она перебралась в Европу.
- Самира, мой отец всех предупредил, чтобы не смели напоминать Фатиме о краже из сейфа. Думаю, он и с тобой решит поговорить об этом. Не знаю, как вы сможете разговаривать, не затрагивая эту тему.
- Надо подумать. Хадижа, скажи отцу, что я буду ждать его звонка. Дай номер моего сотового. Но разве у него нет моего телефона? Странно. Телефон у меня тот же, и номер я не меняла. Кстати, я тоже считаю, что историю с сейфом лучше пока всем забыть.
Хадижа рассказала отцу о телефонной беседе с двоюродной сестрой, и Саид сразу же созвонился с племянницей.
...И вот они уже сидят за столиком в кафе, приехав в знакомый торговый центр, отыскав уютный уголок, укрытый зеленью. Саид волновался и потому не сразу догадался сделать заказ. Ему пришлось проявить вежливость при виде брата Лукаса. О, Аллах! Как же Лео оказался похож на Лукаса! Одно лицо. Как такое возможно? На Саида тут же нахлынули неприятные воспоминания.
Молодые люди явились на встречу в джинсах и легких футболках. У Самиры волосы лежали  на плечах и за спиной роскошной волной. Но теперь девушка успела их перекрасить в светлый цвет, хотя Саид помнил, что дядя Абдул после истории с Имадом рассказывал, как Самире в доме дяди Али вынужденно изменили цвет волос на каштановый, воспользовавшись хной и ещё какой-то природной краской.
Саид заметил также, что Лео, ее, хм...,хм..., «муж» (!?), выглядит странно с такой прической – волосы были зачесаны торчком вверх и довольно коротко подстрижены. Сколько ему лет? Пожалуй, этим оригинальничанием с волосами он и отличался от лощеного Лукаса. Но раньше он видел этого парня в другом виде – и тогда он был точной копией брата.
Когда они садились за столик, Саид помог сесть Фатиме, галантно выдвинув для нее стул. Лео сделать этого не успел, если вообще собирался: Самира заняла место, живо придвинув к себе сама нужный стул.
Жена Саида выглядела прелестно. Мириам по его же совету не только принесла ей утром отвар, но и помогла выбрать платье из «прежних», чтобы Фатима всё время «окуналась» в прошлое. И девушка охотно согласилась надеть элегантный костюм, который сама же когда-то с восторгом приобрела в Париже.
В этот раз Фатима вышла из дома без платка. Саид решил поэкспериментировать: если не настаивать и не напоминать ей о платке, как она сама поступит? Фатима в этот раз о платке не вспомнила и отправилась в торговый центр с уложенными в хитрую прическу волосами. Значит, это ее подсознательный выбор. Натуру не изменила даже потеря памяти. Из Марокко она летела в платке, потому что так ее одели Зорайдэ и Карима.
Саид ещё только взял в руки меню, не догадавшись сразу же заказать напитки и сладости, а Самира посмотрела на Лео и потребовала, чтобы он принес ей, не дожидаясь появления официанта, кофе и те три вида пирожных, которыми они привыкли лакомиться каждый раз, когда их заносило в этот торговый центр.
Рука Лео, до этого скромно лежавшая на краю спинки ее стула, поднялась к ее лицу. Парень заботливо поправил длинный волнистый локон, убрав его ей за ухо, чмокнул Самиру в щеку и пошел выполнять приказание. Девчонка снисходительно отнеслась к такому поведению приятеля.
- А мороженое мы позже закажем, - капризно сказала между тем дочь Мухамеда и Латифы. Саид, собиравшийся ни на что не реагировать на встрече, чтобы достичь цели – попробовать вернуть Фатиме воспоминания, всё же почувствовал раздражение. Он невольно отреагировал и на Лео, хотя и старался не показывать этого, и поведение Самиры ему не понравилось. Но надо было сдерживаться...
Фатима вела себя с Самирой и ее мужем так, как будто видела их впервые. Они все ели мороженое, пили кофе с вкусными бисквитами, Самира то и дело вспоминала, как они с Лео недавно побывали в Италии и обошли в Риме все возможные кафе и бары, впрочем, как и в других городах, куда их занесло уже вместе с Неджмой и Ясмин. Конечно, тут же было рассказано о том, кто это такие, чьи дочери.
- Теперь мы с Неджмой сводные сестры: моя мама стала женой ее отца. А Ясмин – внучка дяди Али и лары Дунии. Ты же помнишь тетю Дунию?
- Да, я с ней знакома, - улыбнулась Фатима. – Она и Карима... Они привезли меня из Марракеша, забрав у той ужасной женщины.
Самира вела беседу осторожно, стараясь не приближаться к опасным темам, о которых ее просил не упоминать дядя Саид. Но стало понятно, что ни ее, ни Лео Фатима вспомнить не смогла. Тогда девушка начала выуживать из собственной памяти то, что могло подтолкнуть воспоминания у жены дяди Саида.
- Фатима, а помнишь, у тебя был рыжий котенок? Это я принесла его тебе. Его мне дала дона Жура и...
- Да! Котенок... Такой маленький, пушистый, рыженький, - вдруг напряглась Фатима, но оживился и Саид. Он не мог терпеть того кота, но неужели именно он и поможет выздороветь его женщине?
- Самира, я видела такого котенка во сне. Рыжего. И я даже звала его по кличке, но только во сне. А в реальности я ее не помню.
- Жалко, - разочарованно сказала Самира.
- А попугая, который укусил тебя за палец, тоже не помнишь? Там, в Амазонии? – вмешался Лео.
- Попугая? – удивилась Фатима, но схватилась, как отметил Лео, за тот самый палец, о котором он вел речь. – Нет, не помню.
Саида порадовало только то, что не Лео стал тем лекарством, при виде которого  случилось бы выздоровление. Значит, этот Лео ничего не значил для Фатимы там, в джунглях на Амазонке, куда занесло беглянку.
- А имя Иветти тебе ни о чем нее говорит? Ты была с ней знакома. Это мачеха Лео и дяди Лукаса. И я, и ты бывали на праздниках и приемах в доме их отца – Леонидаса Ферраса. Нет? Не вспоминается?
- Самира, надо было попросить дону Журу дать нам на время ее кота. При виде него могло случиться чудо, - предположил Лео. Он приобнял Самиру, но как-то по-дружески, не как мужчина обнимает  возлюбленную, но и это Саиду не понравилось.
Он едва не скрипел зубами при виде такой вольности с его племянницей. Но ведь эта парочка жената и может позволить себе и куда более близкие отношения и вольности! Однако Саиду видеть это было не по душе. Он старался больше смотреть на жену, не обращая внимания на Самиру и ее спутника.
- Самира, Фатима, хотите ещё что-нибудь? Я могу принести. Сегодня здесь много народу, а официантов мало и они заняты.
- Нет, Лео, я сыта, - сообщила Самира.
- Мне тоже больше ничего не хочется, - с улыбкой сказала Фатима.
Потом девушки заговорили о имевшей место в прошлом переписке.
- Фатима, ты видела фотографии в своем компьютере, те, что я тебе присылала?
- Видела, но я не помнила, что это твои снимки, мне Саид сказал об этом.
- А адрес моей электронной почты тоже забыла? Пароли?
- Нет, я даже не заглядывала туда, потому что мне о ней никто не сказал, - нахмурилась жена дяди Саида.
Вдруг Самира спросила:
- А как прошла твоя встреча с дочкой? Ты и ее не помнишь?
- Мне сказали, что мою дочь зовут Назрин. Нет, я ещё не видела ее, потому что малышка заболела и оказалась в больнице. Но когда мы вернемся, к тому времени Назрин должна быть уже дома.
- И ты не помнишь даже того, что была беременна? – не удержалась от вопроса Самира. – Мама говорит, что это самое важное событие в жизни женщины, такое невозможно забыть, особенно роды. А после них у женщины включается материнский инстинкт. Он очень сильный. Возможно, когда ты увидишь своего ребенка. Возьмешь дочку на руки, тогда ты всё вспомнишь. Тетя Жади тоже так считает.
- Хорошо бы. Странно как-то знать, что есть мой ребенок, но ничего о нем не помнить. Но там, у шуафы, мне казалось, что я была беременна. Да, моя рука все время старалась коснуться живота. Я сначала даже не замечала, это происходило невольно. Но когда старуха сказала, что я жена Фарида, недавно родила ребенка, который сгорел вместе с ним, я сразу же поверила, потому что чувствовала, что с животом что-то не так. Я поверила только в это – что у меня родился ребенок...
Самира быстро взглянула на нахмурившегося дядю Саида. Или Фатима всё вспомнит, или... Но почему-то он не желал говорить о том, что и могло бы вернуть память. А разве не из-за пережитых стрессов это случилось?
Но мужчина заторопился уйти.
- Нам пора. Что ж, попытка не удалась. Но я благодарен, что вы откликнулись на мою просьбу!
Он увел Фатиму, а Самира и Лео решили ещё немного посидеть в кафе. Хотелось обсудить то, в чем им пришлось поучаствовать. Самира недоумевала:
- Не понимаю, почему дядя Саид не хочет, чтобы Фатима узнала о том, что была заложницей Фарида. Надо же, ей сказали, что Фарид – ее муж! Если бы восстановить прошлое с того момента, как она сбежала из дома и вспомнить при ней событие за событием за эти месяцы, то в какой-то момент она могла бы всё вспомнить.
- Я с тобой согласен. Моя мать тоже так думает: ребенок поможет вернуть память. Дона Деуза сказала те же слова о материнском инстинкте, что и дона Латифа.
Перед тем, как покинуть столик в излюбленном заведении, ребята обсудили ближайшие планы.
- Значит, едем в Баийю! Я уже договорилась в редакции журнала о творческой командировке, - деловито поведала Самира.
- Тогда вот что следует нам сделать: не забыть захватить с собой..., - так же по-деловому пустился Лео в рассуждения.
А в это время Саид и Фатима сидели в кабинете психолога, который тщательно расспрашивал Фатиму обо всем, о каждой мелочи, которая могла бы оказаться полезной в будущем лечении. Фатима была серьезна, Саид же слушал молча, но внимательно.
- Дона Фатима, вот вы вспомнили рыжего котенка, как я понял, увидели его во сне, и там вы были уверены, что этот котенок связан с той жизнью, о которой совершенно ничего сейчас не помните. А что ещё снится? Какие сны снятся? Опишите. Перескажите.
- Я ещё в Марракеше начала видеть эти сны. Но они были не похожи на ту жизнь, которая только и могла быть возможна, если бы всё рассказанное мне той женщиной оказалось правдой. Если бы я была женой владельца старого риада, живущего за счет цитрусовых плантаций, имела от него ребенка, то знала бы только о том, что предоставляла мне такая жизнь... Но во сне я знала несколько языков, говорила на них с другими людьми. Я видела красивый дом, о котором во сне знала, что это мой  настоящий дом...  Я знала, кто есть кто в каждом сне. Знала имена всех, кто мне снился. Но утром, перебирая в мыслях сон, я не могла вспомнить ни одного имени. Потом я поняла, что я все-таки умею говорить на нескольких языках. Но я не стала признаваться в этом шуафе...
- Простите... Кому?.. Не понял..., - уточнил врач.
- В Марракеше так называют женщин, которые промышляют колдовством, - пояснила Фатима. – Меня пытались убедить, что я тоже всегда этим занималась, с самого детства, что мое ремесло – рисовальщица мехенди и ведьма.
Разговор длился долго. Потом Фатиме предложили выйти, чтобы врач мог побеседовать с Саидом без нее. Это обеспокоило Саида, но Фатиму он мог видеть через тут же приоткрытые врачом жалюзи, за которыми окно кабинета выходило в холл клиники. Он видел, как Фатиму усадили в кресло для ожидания, предложили ей чашку кофе. Жена сидела, пила по маленькому глотку кофе и вертела головой по сторонам.
- Синьор Рашид, я хотел бы выяснить, как вы видите себе то, что случится после возвращения памяти? Вас это не беспокоит? Когда Ваша жена вспомнит те неприятные события, о которых мне намекнули, но не захотели рассказывать, в чем их суть, понимаете ли вы, что синьора Фатима испытает психологический удар, даже шок, если именно из-за них она утратила память. Сработал защитный механизм, забылось как раз то, что шокировало ее, это и вызвало амнезию.
Саид только теперь подумал, что его горячее желание вернуть Фатиме память может сыграть с ним злую шутку. Она вспомнит ВСЁ. И тогда не избежать объяснений. Захочет ли она рассказывать о том, что произошло в тот день, когда что-то подтолкнуло ее открыть сейф и забрать деньги и золото? А ее пребывание в джунглях? В Испании? А то, что она жила несколько месяцев в Марокко, будучи беременной? Она многое должна будет объяснить, когда память вернется. А он должен будет принять решение о наказании, чего он совсем уже не желал и даже не собирался делать.
Саид едва не усмехнулся, вспомнив свой вчерашний разговор с Самирой. Девчонка потребовала от него дать слово, что он не станет наказывать Фатиму, когда она всё вспомнит. Иначе пусть лучше ничего не вспоминает. А Самира не станет ему помогать, если он намерен наказать жену. Саид кое-как смог убедить племянницу, что не собирается бить или ещё как-то наказывать ее подругу за прежние проступки Фатимы.
Врач выписал пациентке витамины, не рекомендовал давать пить незнакомую траву, привезенную из Марокко, но на вопрос, что ещё можно предпринять, чтобы Фатима что-то увидела и тут же вспомнила, он ответить не смог.
- Да, пусть чаще бывает в знакомых местах с близкими и знакомыми людьми. И ребенком чаще пусть занимается. Приходите ко мне на приемы, будем наблюдать. Картина прояснится, тогда решим, что делать дальше.
Покидая эскулапа, Саид подумал, что напрасно потерял время. В траву Зорайдэ вера у него была больше, чем в этого рекомендованного ему доктора.
Вернулись домой. Саиду тут же доложили, что маленькая Назрин спит в своей новой комнате. Он тут же повел Фатиму к дочери, запоздало подумав, стоило ли убирать детскую кроватку из комнаты ее матери.
Девочка спала в хорошенькой колыбельке. Фатима уже побывала в комнате, но видела только вещи малышки. А теперь ее ждала дочка. Саид вошел вместе с Фатимой и сделал знак остальным, чтобы вышли. Мириам и служанка, которая ухаживала за ребенком, а также няня, которая вернулась из больницы с девочкой, исчезли за дверью в коридоре.
- Возьми Назрин на руки, - мягко предложил Саид.
Фатима нерешительно и осторожно достала дочь из кроватки. Сначала она рассматривала ее, спящую, потом прижала к груди...
- Что ты чувствуешь? – поинтересовался Саид, следя за ней. Слова Самиры о материнском инстинкте ему запомнились.  Вполне может быть, что дочь вернет ему жену. Но...
- Какая милая девочка, - сказала Фатима, заглядывая в личико ребенка. Девочка так и не проснулась. Подержав на руках, Фатима вернула ребенка в кроватку. Саида охватило разочарование. Однако он решил, что Фатима должна ухаживать за малышкой, пусть и вместе со служанками. Все равно она мать Назрин, даже если она не помнит, но теперь уже знает. Пусть Фатима привыкнет к этой мысли и полюбит дочку.
Он вышел из комнаты, но Фатима не тронулась с места. Она стояла возле кроватки и смотрела на девочку. Саид в дверях оглянулся на нее и дал знак Мириам, чтобы пока никто не беспокоил лару Фатиму. Пусть наедине побудет с малышкой. А вдруг?..
Мириам спустилась на кухню, а другая женщина осталась. Няне же Саид велел подойти к Зулейке. Это означало одно: она уволена.
...Фатима чувствовала, как тянет ее к малышке. Но пристальный взгляд Саида, который она все время чувствовала на себе, отвлекал и даже нервировал. Когда он вышел, и она осталась в детской одна, то, испытав облегчение, принялась внимательно рассматривать лежавшую в кроватке девочку. Длинные ресницы, крохотный носик, милые щечки, пальчики, сжатые в кулачок...
Какая-то сила заставила Фатиму снова достать ребенка из кроватки и прижать к себе. Назрин завозилась у нее в руках, просыпаясь. Фатима уткнулась носом в нежную шейку малышки, закрыла глаза и втянула воздух. Этот запах... Она уже держала когда-то вот так же своего ребенка. Когда ее дочка только что родилась, и Карима дала ей подержать новорожденную... Зорайдэ же в это время возилась с «последом», внимательно его рассматривая, чтобы определить, не осталось ли что внутри Фатимы...
«Я вспомнила! Вспомнила, как родилась моя Назрин!» - вдруг дошло до нее.
Фатима положила девочку на специальный столик для пеленания, развернула одеяльце, обнаружив, что дочка одета в симпатичный, очень маленький, но свободный костюмчик, который очень понравился молодой матери. На ручке Назрин висел золотой браслетик с кулончиком. Этот браслет она тоже вспомнила – его подарила Карима. Это была недорогая и совсем тоненькая, как паутинка, золотая цепочка. А вот крохотный кулон в виде «руки Фатимы» был не знаком.
Она немного отвернула ворот кофточки, чтобы убедиться, что небольшое родимое пятнышко на плече Назрин на месте. Маленькая точка на том же месте, что и у нее.
- Это она, моя Назрин! – в восхищении воскликнула Фатима. Она быстро завернула дочь и снова взяла на руки.
- Назрин! Назрин! Я теперь всё вспомню! – шептала она в волнении.
И вспомнила. Вот только воспоминания не принесли ей радости. Они замелькали в голове, сменяя друг друга, как в калейдоскопе меняются картинки. Перед глазами вставали разные страшные картины. Вот Фарид резко бросает что-то, завернутое в одеяльце, а она рвется к нему, с ужасом думая, что это ее Назрин, которая попала к ним с Зухрой в руки...
Потом нахлынули воспоминания о том, как она оказалась в бегах. Ясно вспомнился распахнутый сейф, футляры с золотом и пачки денег. Джунгли, по которым она пробиралась вслед за мужем Самиры. Самира, которая забрала у нее котенка - Фатима вспомнила ту их встречу... Иветти... Самира спрашивала сегодня в кафе, знает ли она дону Иветти. Ещё бы! Она вспомнила высокую стройную блондинку в возрасте, но все ещё красивую. И мать Хадижи тоже ясно предстала в памяти...
В общем, память к ней вернулась. Назрин совершила чудо. Но теперь Фатима испытывала ужасную горечь. Саид – ее муж. Она влюбилась в него перед тем, как Рания вынудила ее сбежать из дома. Фатима призналась себе, что и теперь он стал ей симпатичен, возможно, даже добился бы любви, не вернись к ней память. Но что теперь? Как только станет известно, что она стала прежней Фатимой, второй женой Саида Рашида,  ее призовут к ответу. И это сделает сам Саид. Не для этого ли он так желал, чтобы скорее вылечить ее амнезию?
У Фатимы потекли слезы, она кусала губы, смахивая капли с лица, но не выпуская дочку из рук.
Что теперь делать? Нет, она не может расстаться со своим ребенком. Но Саид, припомнив ей пропажи из сейфа, может решить дать ей развод, выгонит из дома и отберет Назрин.
- Нет, я буду притворяться столько, сколько понадобится. Даже всю жизнь, если что.  Я не могу потерять дочь. А у Назрин должна быть мама. Нет, скажу Саиду, что я вспомнила только ее, потому что увидела браслетик на ее ручке. И сразу перед глазами встало, как  Карима и Зорайдэ помогали мне рожать. И всё. Я БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ! И никого не узнаю. Обойду все ловушки, которые захотят мне устроить Рания и Саид. Но останусь с ребенком.
Назрин вдруг закряхтела, заплакала, затем громко и требовательно закричала. В комнату постучала, потом и заглянула служанка.
- Лара Фатима, девочку пора кормить. Я принесу бутылочку со смесью,  покажу, как надо держать ребенка и бутылочку.
- Хорошо, делай, как нужно.
Молодая мать с орущим младенцем на руках присела на кушетку, стараясь укачивать, что-то напевая.
Служанка вскоре вернулась с двумя бутылочками. В одной была смесь, в другой – простая водичка. Пока Фатима кормила малышку, переживая, что у нее самой давно нет молока из-за всего случившегося с ней, а служанка возилась с одеждой и крошечными памперсами, рассказывая жене хозяина, когда следует ими пользоваться, а когда лучше обойтись без них. В дверь заглянула озабоченная Зулейка, но тут же исчезла.
Служанка помогла Фатиме искупать малышку, одеть ее и уложить спать.
- Назрин такая соня! Любит поспать, потому что она спокойная. Если плачет, значит - есть причина. А вот новорожденные у лары Рании и лары Зулейки – крикуны.
- В доме есть ещё маленькие дети? – осторожно спросила Фатима, не понимая, о каких новорожденных идет речь. Она успела забыть, что обе жены Саида были беременны, когда она покидала этот дом. Но ведь Самира потом писала ей об этом на электронную почту – о том, что жены Саида беременны. Она вспомнила сразу же, как только служанка сказала:
- У лары Рании родилась дочь, а у лары Зулейки – сын. Вот так - у Назрин есть брат Камал и сестра Райхана. А старших детей тоже не помните? – спросила женщина.
- Что, есть ещё и старшие?!  - начала притворяться Фатима. – Сколько же детей у Саида?
- У сида Саида есть старшая дочь Хадижа, у нее – свои двое детей. Есть ещё Мунир – сын лары Рании, Амир – сын Зулейки, Бадра – ее дочь. Шестеро малышей, - подсчитала служанка. – И  лара Хадижа. Но она уже взрослая.
Фатима «удивленно» покачала головой, стараясь не встречаться глазами с собеседницей. Глаза могут выдать!
- Всё, теперь младенец проспит несколько часов. И Вам, госпожа,  стоит отдохнуть. Мириам принесла отвар, но вы о нем забыли! Стакан так и стоит нетронутый.
- Сейчас выпью, - спохватилась Фатима. Она взяла стакан со столика и вышла из комнаты, чтобы скорее оказаться у себя.
Там она проглотила отвар, который теперь был ей не нужен. Но разве не должна она притворяться? Пить лекарство Зорайдэ придется.
Не выпуская из рук почти пустой стакан, она легла на кровать. Хотелось обдумать ситуацию. Она боялась Саида, того, что он может с ней сделать. Но теперь, когда память восстановилась, следовало проявлять осторожность. Саид умен и может догадаться, уличить ее в притворстве. Нет, рано. Она должна понять, что происходит в их доме, какое настроение у Саида. Фатима была рада, что вспомнила Назрин, но было бы лучше, если бы воспоминания ограничились только этим. Зачем было ей знать о совершенных ею ошибках и проступках?
Она снова расплакалась. Снова у нее не будет нормальной спокойной жизни. Теперь придется быть все время начеку.
И это практически тотчас подтвердилось. В комнату, быстро постучав, вошел Саид.
- Зулейка сказала мне, что ты ухаживала за нашей дочкой? – пытливо всмотрелся в лицо лежавшей на кровати Фатимы.
Она села в постели, протянула руку со стаканом к столику, чтобы  поставить его туда. Потом подняла к Саиду заплаканное лицо и сказала:
- Саид, я вспомнила, как родилась Назрин. Это же я дала дочери это имя. Я помню, как Карима и Зорайдэ помогли Назрин появиться на свет...
- Только это? Или ты вспомнила ещё что-то?
- Нет, увы...
- Но как это произошло? Что помогло тебе вспомнить? – не отставал Саид.
- Браслетик. Золотой браслетик, который подарила Карима для Назрин после родов. Его я увидела у нее на ручке и вспомнила, как родилась моя дочь. Если честно, сам момент дарения не помню. Но Карима рассказывала мне несколько дней назад о том, что она подарила браслетик, а Зорайдэ – кулончик. Когда я прижала Назрин к груди, то вспомнила роды. И о том, что у девочки на плечике было небольшое родимое пятно. Я решила проверить. Посмотрела – пятно на месте. Я увидела на ее ручке браслетик и вспомнила, как рожала.
- Значит, это правда. Материнский инстинкт силен.
- Саид, я буду стараться и вспомню всё! – придала голосу больше убедительности Фатима.
- Нет-нет! Не напрягайся, дорогая! Теперь это не так уж и важно. Ты вспомнила Назрин, это главное. Просто давай начнем новую жизнь, как говорится – с чистого листа. Выспись, отдохни, чаще заглядывай к Назрин. Ей нужна ее мама.
- Да, Саид, - грустно ответила она.
Он ободряюще улыбнулся.
- Всё будет хорошо, Фатима. Ты не должна в этом сомневаться. Даже если тебе когда-нибудь покажется, что это не так. Ты вернулась, и теперь наши отношения начнутся с самого начала, иншалла.
- Иншалла, - неожиданно ответила она.
Саида убедило именно это: Фатима прежде не любила пользоваться подобными словами. Да, так даже лучше: память возвращается к ней частями, выборочно. Назрин уже в ее сердце. Зулейка сообщила, что Фатима, когда кормила дочь из бутылочки, смотрела на ребенка влюбленными глазами. Но пока Фатима не полюбит и Саида, пусть она больше ничего не вспоминает! Пожалуй, следует запретить Мириам делать отвар из марокканских трав, иначе они однажды помогут. Разве врач не запретил лечиться неисследованными народными средствами?
Он оставил Фатиму отдыхать и ушел к себе в кабинет, заглянув к спящей Назрин и поговорив со служанкой.
Фатима же лежала у себя в комнате, закрыв лицо руками. Поверил Саид ее словам или нет?!



9. Часть 33. Глава 9. Фатима и Рания. Поиски золота.


В доме Саида начались будни. Волнение из-за возвращения Фатимы понемногу улеглось. Фатима держалась неуверенно, но не отходила от дочери ни на шаг. Зулейке было поручено присматривать за ней, но жена Саида не создавала  проблем. Она или тихо сидела у себя в комнате, или занималась ребенком, или гуляла с дочкой в саду, уложив Назрин в коляску, которую Саид купил по ее просьбе. Кстати, и Рании тут же понадобилась такая же детская коляска. В семье скандалов не происходило. 
Хадижа держалась рядом с Фатимой, когда она приходила посидеть внизу в гостиной или прогуливалась по дорожкам сада, любуясь цветущими розами. Именно дочь Саида показала второй мачехе, какие из кустов роз когда-то были ее самыми любимыми.
А потом в комнате Фатимы был поставлен большой букет из тех самых кремовых роз. Так велел Саид. Фатима сказала, что ей и теперь нравятся розы, но не только кремовые, но и белые, и розовые.  Как? Это розы Рании?- удивилась она.  Ну и что, она же не пытается их срезать! Но третья жена, узнав об этом, начала нервничать. Рания стала чаще выходить в сад на прогулки, выбирая для этого дорожки возле «своих цветов».
Впрочем, по негласному приказу Саида Фатиме позволялось делать всё, о чем были предупреждены все слуги, как и Рания с Зулейкой. Но если первая жена отнеслась к этому с пониманием – ведь Фатима в каком-то смысле была больна, то Ранию это бесило.  Теперь вот пришло время ей бояться за свои розы, забыв,  что сама не так давно срезала лучшие бутоны любимых роз пропавшей жены. Но  теперь ее розы понравились Фатиме.
Однажды Рания видела из окна своей комнаты, как одалиска возвращалась в дом, держа в руке розу с крупным бутоном – цветком, сорванным с «ее» куста. Фатима в тот раз поставила прелестную розу в вазу, которую когда-то давно Саид привез из Марокко. Ваза была особенной. Старинной, кажется. Но Фатима этого помнить не могла, поэтому просто взяла ее и использовала по назначению – поставила в нее цветок, совсем не опасаясь, что ваза может разбиться.
Рания присматривалась к состоянию фаворитки, пытаясь понять, возвращается ли к той память хотя бы частично, или процесс прекратился на том, что она вспомнила только свою дочь. А если она притворяется? Рания решила, что надо как-то это проверить. Но что придумать?
Небольшой скандал все-таки случился. Рания не попалась, но поняла, что теряет способность предугадывать нужные для себя действия. Она сумела незаметно забрать из шкафчика на кухне пакет с лекарственной травой, которую передала с Фатимой Зорайдэ. Рания неосмотрительно его уничтожила, но это стало  ошибкой.  Мириам получила от сида Саида новое указание – отвар больше не давать, так как врач запретил заниматься самолечением. Траву он потребовал принести ему. Но Мириам обнаружила пропажу.  Как она поступила бы, если бы траву надо было продолжать заваривать, а она исчезла,  Рания не знала, но скорее всего – тоже доложила бы хозяину. Вряд ли, что честная Мириам делала бы отвар из чего-то другого, а выдавала его за тот, который возвращает память. Хотя Рания посоветовала бы ей поступить именно так. 
Но когда Саид велел Мириам принести ему в кабинет пакет с остатками травы, чтобы сохранить его в сейфе – на всякий случай, не иначе, как решила Рания, то служанке, обыскавшей все шкафы и прочие места на огромной кухне, пришлось доложить сиду Саиду о пропаже.
Саид разгневался. Но никто так и не признался в воровстве. Рания тоже твердо отвечала, что ничего не знает о пропаже. Муж поверил, решив, что кто-то из слуг случайно выбросил пакет. Но он успокоился, сказав, что быстрое возвращение памяти Фатиме не требуется. По его мнению, это может принести вреда больше, чем пользы. Пусть Фатима спокойно живет и воспитывает дочь. Ее же она вспомнила.
И только тогда Рания поняла, что задумал Саид. Оттянуть момент наказания одалиски! Если Фатима не сможет вспомнить, как вскрыла сейф в его кабинете и вынесла из дома деньги и чужие драгоценности, ему не придется думать о справедливом наказании для нее. Амнезия – надежная защита Фатимы от грядущего возмездия.
- Ей следует отрубить руки! – злилась Рания, оставаясь одна в своей комнате. - Даже шуафа собиралась это сделать, но так и не отпилила их для своих колдовских дел! Как так – Саид явно не желает наказывать одалиску!
 Ей страшно хотелось упрекнуть мужа, но она боялась открыть рот. Разве он не сказал ей прямо, что ее ждет, если расскажет Фатиме правду?
Но Рании не давало покоя ее золото. Пусть Фатима не вспоминает то, чего не желает Саид, но где пропавшее золото? Это должно стать известно!
Фатима же с каждым днем становилась все прекраснее, к ней возвращалась красота, на лице появился румянец, густые волосы становились пышными и шелковистыми, принимая здоровый вид. Худоба тоже начала исчезать.
Молодая женщина ходила по дому как в новой, так и в старой  одежде, но золото у нее было только то, что купил ей в Марокко Саид. Рания успела рассмотреть и запомнить каждое, даже самое мелкое украшение. Да, Саид не поскупился! А им с Зулейкой досталось только по ожерелью. А где остальное, то, что им положено? Фатима получила больше! Но как теперь сказать об этом Саиду?  Она не посмеет напомнить ему о своих правах и требовать равных подарков, иначе рискует вернуться в Марокко. Только не это! Осталось немного подождать – и она получит дом, который Саид купил им с Муниром и Райханой.
Вот к этому времени и должна Рания исхитриться, но вернуть золото. У нее было предчувствие, что Фатима не трогала ее часть украденных драгоценностей. Забрала из сейфа из вредности, чтобы наказать за враждебное к себе отношение.  Рания надеялась, что золото спрятано где-то в доме!
Она не верила, что видеокамеры ничего не упустили. На них одалиска в день побега, как выяснил Саид и рассказал им с Зулейкой, бродила по саду и сидела в беседке, и только потом поссорилась с ними по телефону и затем с легкой сумочкой,  без вещей, отправилась в торговый центр, куда ее отвез водитель. Больше Фатима в дом не возвращалась. Значит, золото где-то в доме!
Но как, как подойти к Фатиме с вопросами? Одалиска не помнит о пропаже    драгоценностей, которые украла, но может рассказать Саиду о том, что Рания расспрашивает о каких-то украшениях, и спросить, о каком золоте идет речь. И выдаст Ранию. И тогда неизвестно, как поступит Саид! Нет, так делать нельзя. Но выносить терзания с каждым днем для Рании становилось все труднее.
Она готова была ходить за фавориткой мужа по пятам  в сад с новой коляской,  в которой возила маленькую Райхану, сидеть на диване в гостиной, укачивая, как и Фатима, одной рукой ребенка, а другой листая, как и она, журналы. Кстати, в доме появилось много свежих журналов и даже газет из тех, что Саид никогда не читал.
Муж приказал водителю скупать прессу раз в неделю в ближайших книжных магазинчиках.  Новые номера женских журналов на разные темы теперь всегда аккуратной стопой лежали на столике. Зулейка тоже пролистывала их, но реже, чем это делали Фатима и Рания. И Хадижа, конечно, смотрела журналы вместе с ними.
Рания поняла, что у Хадижи тоже есть цель: узнать у жены отца, что происходило с Фатимой в доме Фарида, когда она стала его заложницей. Хадижа потихоньку задавала наводящие вопросы, и Ранию удивляла такая способность, оказавшаяся у девчонки. Но Хадижу Саид наказывать не станет, даже если узнает о том, что она беседует с Фатимой на запретные темы. А как узнать о золоте?! Попросить об этом Хадижу? Нет, донесет отцу.
- О, Аллах! Мое золото! Как мне вернуть мое золото? – страдала она, «ломала» она пальцы.
Однажды  Хадижа предложила отцу отпустить Фатиму с ней в гости к матери. Жади собиралась погостить у доны Иветти в Ангре. Хадижа не раз там бывала. Почему бы и Фатиме не поехать с ними? Ведь она знакома с доной Иветти! Рания заподозрила, не сговорилась ли Хадижа с Жади, чтобы мать задала нужные вопросы, и тогда Хадижа не будет ни в чем виновата! 
- Хитрый ход. Именно так можно было бы узнать про мое золото. Но разве с Жади договоришься? Что делать? Что же делать?! – бесновалась у себя в комнате Рания.
Но Фатима уезжать из дома категорически отказалась, потому что не захотела оставлять Назрин. А дону Жади и дону Иветти она не помнит, простите. Саиду оставалось лишь с радостью и облегчением согласиться с ней, заметив, что взять с собой Назрин невозможно, она ещё слишком мала. А ехать в Ангру далеко, днем же слишком жарко. Нет, Фатима должна остаться дома с ребенком. И что  ей делать среди женщин, которых она не помнит?
Хадижа расстроилась. Но все равно старалась держаться рядом с Фатимой. В Ангру она тоже не поехала. Но часто ездила в гости к матери, к тете Латифе – матери Самиры, как объяснили Фатиме, в Сан-Криштован - к подруге Эмми. Это  жена ее двоюродного брата - Амина, женатого также на Халисе. О, там сейчас двое малышей, и Хадижа привозит к ним своих близнецов, но также помогает женам Амина справляться с новорожденными.
- И у твоего брата тоже кто-то родился? Какой год, обильный на детей! – совсем естественно удивилась Фатима.
- Да, а ещё тетя Латифа ждет ребенка, - болтала Хадижа, когда они втроем пили чай в гостиной: Фатима, Хадижа и Рания. Дети спали, за ними присматривали няни и служанки. Зулейка обещала присоединиться позже.
- Мать Самиры, которая недавно вышла замуж? – уточнила Фатима. - Самира говорила об этом в Торговом центре! А  у Самиры есть дети? Она давно замужем?
На самом деле Фатима уже знала историю замужества Самиры, услышав ее от Каримы, которая не упустила случая ее поведать там, в Марокко.
Тема для разговора  была не из запретных, поэтому Хадижа с огромным удовольствием принялась сплетничать,  изложив Фатиме историю о том, как Самиру едва не выдали замуж за Имада, ужасного жениха, которого ей нашел дядя Абдул.
- Ты видела и запомнила в Фесе дядю Абдула? Это муж лары Дунии, - пояснила Хадижа.
- Да, я слышала о нем, но я его не видела. Но я знаю, что когда в доме сида Али и Зорайдэ устраивался праздник для нас с Саидом, в это время в доме дяди Абдула шел никях некоего Имада и какой-то Лейлы. Мне Карима говорила. А историю, которую  ты только что рассказала, я уже слышала от Каримы. Точно! Видите, моя память немного работает, - радостно улыбнулась жена Саида.
- О, Карима такая любительница рассказать новости! – деликатно выразилась Хадижа.
 - Я не видела этого мужчину, но могу себе представить, каков Имад. Карима так плохо отзывалась о его внешности и жадности! Сказала, что он не купил невесте даже кольцо.  Надел ей на палец то, что осталось от прежней скандальной невесты. Ах, так его невестой была та самая Самира, которая приезжала в Торговый центр познакомиться и поговорить со мной? – догадалась с радостным удивлением Фатима.
- Да, она. А вместе с ней был Лео, ее муж. Но они женаты совсем недавно, поэтому у них ещё нет детей. Хм, они поженились как раз после скандала с Имадом. Мой отец и его брат – отец Самиры – всё ещё против этого брака. Они не желают признавать Лео. Ведь он даже не мусульманин. Бразилец! Это брат мужа тети Жади. Зато благодаря Самире и Лео был найден и спасен мой сын, которого у меня украла и продала бедуинам Зухра! – сгоряча проговорилась Хадижа.
- Что? – удивилась Фатима, едва не выйдя из роли. Об этом ей не насплетничала даже Карима. Но и Хадижа опомнилась. Рассказать об этом, значит, и о Фариде придется говорить, и о Зухре, и о том, как погибли эти двое. Или не погибли, и кто-то остался жив, или даже оба  - и теперь где-то прячутся.
- Нет, ничего. Забудь, Фатима. Я не могу тебе рассказать, тебе ещё рано знать об этом, - заговорила девушка,  испуганно взглянув на Ранию. А если та донесет отцу о том, что Хадижа едва не проговорилась?
Рания же мучилась от желания спросить о золоте. Она снисходительно-презрительно смотрела на Фатиму и удивлялась, что она так заботливо возится с дочкой, не доверяя ребенка няням. Прежняя была уволена, теперь нагрузка на двух оставшихся в доме нянек возросла. Но все равно они обязаны были заниматься и Назрин, но Фатима не подпускала их к дочери. Только сама! Разрешалось заходить в их с дочкой комнаты только Мириам и ещё одной служанке, которая ухаживала за девочкой с самого первого дня ее появления в доме.
Рания с удивлением думала, что соперница не понимает простой вещи: родила первого ребенка, но при этом не подарила Саиду сына. Разве можно при этом стать счастливой? Именно сын представляет ценность, особенно если он родится первым. А Фатима рада девчонке.  Сама Рания с трудом смирилась, что у нее родилась дочь. А фаворитка даже не задумывается об этом. Нет, память к ней не скоро вернется, если не помнит таких элементарных истин.
А ещё - Саид сказал им с Зулейкой, что его люди передали ему сведения, полученные из полиции. Арестованная шуафа рассказала, как у нее оказалась Фатима. Заложница упала с груды ящиков, набросанных у стены, когда пыталась сбежать из риада Фарида. Упала, сильно разбилась при падении, потеряла сознание, вероятно, ударившись головой. Узнав об этом и увидев лежавшую без признаков жизни Фатиму, шуафа, решив положить конец преступным деяниям Фарида и втянутой в его дела Зухры, солгала племяннице, что Фатима мертва, унесла девушку к себе, солгав, что ей нужны ее руки, а отпилить их лучше в ее доме, а не в риаде. А потом... Она всего лишь хотела вылечить Фатиму и вернуть ее мужу. Но женщина лишилась памяти после падения, а Зухра и Фарид погибли во время пожара... И тогда шуафа решила оставить ее у себя. Не навсегда, а пока к Фатиме не вернется память. Потом она отвезла бы жену Саида в Фес к его дяде Абдулу. 
Рассказ шуафы звучал правдиво. Ее отпустили, не найдя состава преступления, если только от Саида Рашида не поступит заявление в полицию о том, что шуафа не сообщила о местонахождении его жены, хотя знала. Что он ее разыскивает.  А потом старуха пропала. Когда за ней снова пришли из полиции, шуафы уже не было, она исчезла. А Саид так желал расспросить ее о том пожаре!
Таким образом, Хадижа и обе жены Саида знали кое-что из прошлого Фатимы, о чем она даже не подозревала. А им было запрещено ей рассказывать.

... Фатима же каждый день играла роль страдающей от амнезии. Но ей быстро надоело притворяться, все время контролировать себя, чтобы не сказать лишнего, не выдать себя неосторожным словом. Показавшаяся сначала легким делом ложь превращалась в мучение.
Если в первое мгновение ей показалось, что память полностью к ней вернулась, то позже она поняла, что это не совсем так. Фатиме не удавалось  вспомнить некоторые мелочи. Но потом во время прогулок к ней приходили  знакомые ощущения: аромат любимых роз, например, или запах ванили и корицы с кухни, напомнившие о выпечке, которую она раньше обожала.
Перебирая золото, полученное в Фесе в подарок от Саида, она вспомнила и те украшения, которые у нее имелись до случившихся неприятностей. Какие у нее были чудесные драгоценности!
 И тут же Фатима вспомнила о пакете с золотом, который она спрятала в беседке. Интересно, нашли сверток  или нет? И если нашли, как поступили с ее частью золота? Почему ни Саид, ни Рания, которая пострадала из-за своей вредности, ни словом не обмолвились об этом? Но иногда ей казалось, что Рания хочет о чем-то спросить или даже поговорить, но не решается. Саид запретил?
Фатима решила при первой же возможности проверить, пуст ли ее тайник. Но, если всё на месте, достать пакет она пока не сможет. Ведь она ничего не помнит, как все думают.
Жена Саида чувствовала также, что и Хадиже не терпится что-то у нее выяснить. Но девушка тоже сдерживалась. Точно – Саид запретил им всем говорить с ней на определенные темы! Но теперь Фатима, вспомнив не только то, что пережила сама, но не забыв и многочисленные рассказы Каримы, успевшей за неполные пару суток поведать ей обо всех событиях, случившихся как с ней, так и с Хадижей, с Самирой, даже с женой Мухамеда Лейлой. Оказывается, недавно была свадьба у Арибы – той девушки, которая жила в доме Мухамеда в Рио вместе с Лейлой.  Задачей Фатимы было ничего не перепутать – что она могла знать или помнить, а что - нет.
Но вскоре она догадалась, что Хадижу очень интересует бывший муж. Карима успела красочно расписать пожар в Марракеше, который она сама не видела, но слышала рассказ Саида, который появился на пепелище уже после разыгравшейся трагедии. Впрочем, в риаде погибли его враги – Фарид и Зухра. А Карима повествовала так, как будто она лично витала там невидимкой во время случившихся событий.
Фатима не хотела вспоминать время, проведенное в риаде Фарида, став заложницей. Но Хадижа именно об этом и пыталась у нее выспросить, по-хитрому задавая вопросы. Фатима делала вид, что не помнит и не понимает, о чем спрашивает дочь Саида.
Девушка как-то раз принесла в гостиную альбом, чтобы вместе с ней посмотреть фотографии. И хотя отец специально пролистал его в поисках снимков, которые Фатиме пока лучше не видеть, забрал те, что нашел, но у Хадижи были фотографии, которые принадлежали лично ей, о которых не подозревал отец, а она никому их не показывала.
Вот так Фатима увидела подложенный Хадижей в альбом снимок Фарида. Когда пальцы ее коснулись фотографии, она тут же отдернула руку, когда поняла, что со снимка на нее смотрит ее мучитель. Она промолчала, а Хадижа проговорила:
- Все думали, что Зухра не одна убивала тебя, что ей во всем помогал Фарид. Но ты жива, значит, он не убийца. И только ты можешь рассказать правду о том, что происходило в дни, когда тебя превратили в пленницу. О, Аллах! Фатима, если бы ты могла вспомнить, что там с тобой происходило! Как Фарид обращался с тобой? Что он говорил? Какие отношения были у него с Зухрой?
Хадижа бормотала свои вопросы, она впервые осмелилась так откровенно расспрашивать жену отца. Наверно, потому что они сидели в комнате Фатимы, куда Рания войти не посмела бы. И вообще – Рания сегодня поехала с Муниром в парк, где он обычно гулял с няней и Амиром. Но теперь няня полагалась только Амиру, а Муниром должна была заниматься мать.
Вот потому у них выдался свободный от навязчивого присутствия Рании день. И Хадижа воспользовалась этим – принесла альбом, решив устроить небольшие ловушки для Фатимы. Нет, не для того, чтобы подловить ее, но в надежде, что Фатима вспомнит Фарида и те ужасные события. Она оговорилась, что отцу не нужно знать обо всем, что происходит между женами или о чем ведут с ней разговоры Хадижа и Рания с Зулейкой.
Фатима успокоила ее, сказав, что она ничего такого с Саидом не обсуждает. Кстати, если ему о чем-то и рассказывают, то это делают другие жены. А к ней сид Саид заглядывает ненадолго и обычно  делает это при всех. Ночует же он по очереди у Рании и Зулейки. А днем Саид занят бизнесом, вечером же у него остается на семью слишком мало времени.
Хадижа очень хотела поговорить о Фариде, обсудить его и Зухру, но Фатима уже поняла, что это запретная тема. Будет лучше, если она и дальше ничего «не сможет вспомнить» о тех событиях. Она так и сказала разочарованной неудачей Хадиже, что ничего больше не вспоминается.  Но обнадежила девушку: пройдет время, как говорит доктор, и память вернется. Тогда Фатима расскажет Хадиже всё, что ту интересует.
Хадижа ушла, унеся альбом, и тогда молодая женщина расслабилась. Она была рада, узнав, что Саид отказался от мысли возить ее на прием к психологу.  Врача будет не так просто обмануть. А дома она старалась не смотреть обитателям особняка в глаза. Если заметят знакомое выражение глаз, то поймут, что она скрывает правду о своем состоянии.
И ещё – Фатима догадалась, что у Хадижи не прошли чувства к Фариду. Она все ещё любит этого негодяя - даже мертвого! Но почему? Что это за любовь?  Фарид мертв, как об этом говорили в Фесе, а она услышала и запомнила, пусть и не знала, кто он. Если ей внушала шуафа, что Фарид был ее мужем, но погиб на пожаре, то в доме дяди Али уверяли, что это не так, Фарид был мужем некоей Хадижи и погиб в огне в своем риаде, но он не был мужем Фатимы! Его женой была Хадижа, а потом появилась Зухра.
Карима говорила с ней на самые разные темы, не опасаясь запрета Саида. Что он мог сделать с ее длинным языком? Но и предупреждение было услышано ею не сразу. Фатима порадовалась, что, не смотря на плохое самочувствие в  Марокко, она из любопытства прислушивалась к разговорам и внимала болтовне Каримы, желая понять, кто говорит ей правду, узнать, кто такой Фарид.  Вот потому теперь она смогла понять, что от нее многое скрывают.
А у шуафы, оказывается, все-таки была племянница Зухра, вот только она погибла вместе с Фаридом, и не было никакого погибшего ребенка! Зухра не рожала.
 Фатима собирала «осколки» воспоминаний, чтобы добавить их к услышанному от разных людей и составить у себя в голове целостную картину событий. Но смерть Зухры и Фарида ее потрясла. Если бы старуха не забрала ее к себе, Фатима могла бы погибнуть в том риаде вместе с преступной  парочкой.
Она вспомнила всё плохое, что сделали с ней Зухра и бывший муж Хадижи. Но Фатима решила ничего не рассказывать, даже когда ей не нужно будет делать вид, что она ничего не помнит. Она поняла, что Хадижа продолжает неистово любить погибшего мужа. Признания Фатимы сделают ее несчастной. Фарида больше нет, так пусть мертвый унесет с собой в небытие эту тайну. Он-то все равно останется отцом детей дочери Саида.
Фатима не могла рассказать о нем и его подружке Зухре ничего хорошего, но она предпочла не рассказывать Хадиже о плохом, что ей пришлось пережить, вынести,  особенно - от Зухры.
Хадижа снова подружилась с Фатимой. Жена отца возилась с дочкой, а Хадижа присматривала за близнецами. Молодые матери много разговаривали, оставаясь наедине то в комнате Хадижи, то у Фатимы. Это спасало их от присутствия Рании, опасавшейся заходить к ним. Но внизу в гостиной она непременно усаживалась рядом на диван.
Постепенно между Фатимой и Хадижей возникло доверие. И тогда Фатима решила спросить у девушки:
- Скажи, что так тревожит Ранию? Мне кажется, она не раз собиралась у меня о чем-то спросить, но так и не осмелилась. Ты не знаешь, в чем дело?
И увидела, что дочь Саида замялась, не зная, как ответить.
- Хадижа, что от меня скрывают? Ведь скрывают же? – прямо спросила Фатима, прекрасно понимая, о чем Саид до поры решил умолчать. 
- Ты права, но я не могу рассказать об этом, так как дала слово отцу...
- Это как-то связано со мной? Или с Ранией? Что натворила Рания?
- Нет, Рания здесь ни при чем. Но она ищет золото, которое у нее пропало.  Она думает, что ты можешь знать, где искать ее украшения. Рания несколько месяцев уже сходит с ума от мысли, что ее золото никогда к ней не вернется.
- Как могло такое случиться? – притворно удивилась Фатима. – Кто-то украл ее золото? Она его потеряла? Или забыла, куда сама же спрятала шкатулку?
- Нет, нет! – оглянулась Хадижа на плотно прикрытую дверь. – Рания никогда бы не забыла о золоте, не потеряла бы его. Дело в другом, но я не могу рассказать тебе об этом. У нас в семье столько всего произошло, было много разных неприятностей, которые так переплелись между собой, что нельзя рассказать об одном, чтобы не затронуть при этом что-то другое. Но когда ты всё вспомнишь, ты меня поймешь.
- Хорошо бы вспомнить! –  совсем неискренно вздохнула Фатима, но Хадижа не поняла этого.
- Нет, с тобой тоже связано такое, что тебе лучше пока не вспоминать некоторые моменты твоей жизни. Живи спокойно, Фатима, пока есть такая возможность.
Она тяжело вздохнула, а Фатима как бы растерянно похлопала ресницами. Потом они обе отвлеклись, потому что со стола упала бутылочка с водичкой для Назрин, стоявшая почти на самом краю. Джамиль неосторожно задел ее рукой. 
Хадижа нагнулась, чтобы ее поднять. Фатима укачивала Назрин, проснувшуюся от звука падения.

...Прошла неделя после возвращения Фатимы в семью, потом ещё одна и ещё. Фатима стала замечать, что Рания становится все более нервной, как и Зулейка – озабоченной. Но от Хадижи стало известно, что жены Саида скоро должны будут перебраться каждая в свой дом. Отсюда нервы у Рании и беспокойство у первой жены.
- Но, Хадижа, я ведь тоже жена твоего отца. Мне так сказали, я поверила. Но почему же он и мне не купил дом? Разве муж не должен делать подарки и покупки для всех жен по справедливости? – спросила Фатима, которой не нужен был дом, теперь ее устраивал и этот особняк, но стало интересно, почему Саид не вспоминает о том, что и она когда-то выбирала в каталоге чудесный коттедж. Что произошло? Не перехватил ли кто тот дом? Или все-таки таким будет часть ее наказания?
Но Хадижа как-то невнятно объяснила, что ее отец намерен остаться в своем особняке не один, а вместе с Фатимой и Назрин. А к Зулейке и Рании он будет ездить по очереди. Ведь у каждой жены сейчас есть ее день, будет и впредь, когда две другие жены станут жить отдельно от них.
- А в этом огромном доме останемся только мы с тобой и наши дети. И отец. Часть слуг переедет к Зулейке, а Рания сама должна будет найти себе прислугу. Скорее всего, ее родители в Фесе найдут кого-то и отправят к ней в Бразилию.
Фатима неожиданно спросила:
- Хадижа, ты не забыла бывшего мужа? Или у тебя уже кто-то появился? Я слышала, как Рания ябедничала Зулейке, что ты снова с кем-то несколько раз тайком разговаривала по сотовому. Это твой новый знакомый? У тебя появился мужчина? Кто он и где ты с ним познакомилась?  А я подумала, что ты совсем не выходишь из дома.
- Нет, что ты! Какой мужчина? – смутилась Хадижа. – Я часто  звоню и разговариваю с мамой, тетей Латифой, Самирой, Эмми. А Рании только бы пошпионить и донести!
- Хадижа, ты пытаешься мне солгать, - мягко упрекнула Фатима. – Я также слышала, как Рания сказала, что Саид, удивившись возросшим счетам за международные разговоры,  получил распечатку звонков с твоего телефона. Он просмотрел отчет и обнаружил, что ты часто звонишь в Мекнес на телефон, который не должен существовать или... В общем, я не поняла. Но и тебе звонят с этого сотового. Имей это в виду и будь осторожнее. Твоя тайна может перестать быть тайной для всех.
Хадижа после ее слов изменилась в лице. Фатиме даже показалось, что девушка потеряет сознание. Настолько сильно она испугалась.
- Не бойся, Хадижа. Они просто так обсуждали твои звонки, гадая, для чего и с кем ты так часто разговариваешь. В Мекнесе остались только твоя бывшая свекровь и ее отец, прадед твоих сыновей.
- Да, этот телефон находится  в доме моего бывшего мужа, покойного, а я разговариваю с его матерью. Лара Джабира замечательная  женщина, всегда меня жалела и хорошо ко мне относилась. Она потеряла сына, каким бы он ни был плохим в глазах других и моего отца. О, Аллах! Она и сид Рахим  (это дед Фарида и прадед моих сыновей), тоскуют по моим детям. Хотят их увидеть, зовут в гости. Но отец запретил мне даже думать об этом. Я не смогу поехать в Марокко, но так хочется!
- Вот оно что! – удивилась Фатима. Но что-то в их разговоре ей не понравилось. Хадижа только что явно солгала ей, скрывая какую-то тайну. Но что это может быть?
Узнав от Хадижи, что Ранию тревожит судьба золота, Фатима решила с этим покончить, но не сразу, а немного позабавившись.  Но прежде она улучила момент, когда отправилась гулять одна, без Хадижи и Рании в сад, выбрав для этого неподходящее для других время.
Заняв беседку, в которой обычно играли Мунир и Амир или сидели няни во время прогулки с подопечными, Фатима вкатила коляску внутрь  и, развернув, поставила так, чтобы из дома или в видеокамеры нельзя было увидеть, чем она занимается внутри беседки. Затем после нехитрых манипуляций она с трудом освободила доску, за которой хранился спрятанный ею пакет с драгоценностями.
Он оказался на месте. Забрать с собой или оставить, чтобы потом указать Саиду на тайник, когда память ее «восстановится»? Что делать? Но все же Фатима решила сохранить золото в тайнике, иначе она может себя выдать. Как она объяснит, откуда появилось золото, если его не было в комоде или в шкафу. Ведь Саид после ее исчезновения велел служанкам обыскать весь дом, обращая внимание на любую мелочь. Разве они не заметили бы свертка с драгоценностями или самих украшений, разложенных слоем под ее одеждой в ящике или на полке?
Фатима вернулась из сада, поглядывая задумчиво на Ранию, пытаясь придумать, как проучить соперницу, которая и теперь не оставляет в покое ни ее, ни Хадижу. Что она за человек? А ведь Рания тоже пережила много неприятных моментов, когда стала женой того рыбака и только чудом вернулась в дом Саида его женой.
Фатима же побывала не только в роли беглянки и грабительницы, но и после рождения ребенка стала заложницей. События ее жизни оставили след в ее душе. Фатима стала иначе относиться к окружающим. Но вот Рания, которая ничуть не изменилась, заслуживала того, чтобы ее проучили.
И тогда Фатима, как-то  столкнувшись с Ранией на дорожке  сада, решила заговорить с ней о золоте.
- Рания, ты сегодня мне приснилась.
- Неужели? И что же я делала в твоем сне? – сузила глаза соперница, лихорадочно придумывая, как задать вопрос о драгоценностях. Но ничего не приходило в голову, как вдруг...
- Знаешь, я видела, как ты ищешь какое-то золото... Я была рядом. Ты страшно переживала, боясь, что мы не сможем его найти. Но ты была уверена, что я должна знать, где оно спрятано.
Рания застыла, не веря тому, что слышит.
- ...Во сне ты была такая злая, возмущенная, как будто это я виновата, что у тебя пропало золото. Но во сне я была уверена, что в тайнике есть и мое золото.  Я так удивилась, что ты об этом не помнишь и в пропаже  драгоценностей винишь меня. Но в моем сне ты заставляла меня искать место, где оно зарыто или положено. В общем, чушь какая-то приснилась!
- И вовсе не чушь! – зашипела Рания, оглядываясь на окна дома. – Саид запретил мне говорить с тобой об этом, но я хочу попросить тебя напрячь голову и вспомнить, что ты сделала с моим золотом!
- Я?! А почему я должна была что-то делать с твоим золотом? Кстати, разве у меня не было своего золота, если я здесь жила и считалась законной женой Саида? Тогда где мои драгоценности? Если он всегда любил меня, как теперь уверяет, то должен дарить мне драгоценности, как и другим женам. Куда делось МОЕ золото? Нет, от меня что-то скрывают! – актерствовала Фатима, искоса наблюдая за реакцией Рании.
А та, принимая ее слова за чистую монету, уже задыхалась, тяжело дыша от возмущения.
- Тебе не рассказывают о том, что ты украла у меня золото, а у Саида – деньги! Запомни: как только ты всё вспомнишь, Саид накажет тебя со всей строгостью! Он притих, чтобы не пугать тебя! А на самом деле – страшно вспомнить, в каком гневе он был, когда узнал, что ты вскрыла его сейф, забрала оттуда его деньги и мои украшения.
- А где хранились мои украшения, если они у меня были? – подняла бровь Фатима. – Ведь и у меня было золото? Или нет? Иначе зачем мне было красть твои украшения, если ты, конечно, говоришь правду? Я хотела купить себе золото на деньги мужа?
- О, Аллах! Это длинная история. Но я пока не стану тебе ничего рассказывать. Но скажу одно: Саид НИКОГДА не любил ТЕБЯ. Я была его фавориткой. Он и теперь любит, но вынужден притворяться, делая вид, что ты – его любимая жена.
- Да? – сделала удивленное лицо Фатима. – Хм...
- Поверь, это так. Фатима, вспомни: одно из моих любимых ожерелий лежало в футляре, он был ярко-фиолетового цвета, а все остальные драгоценности – только в черных бархатных или кожаных футлярах и коробочках. Это было ожерелье, от которого невозможно отвести глаз!
У Рании по лицу поползли дорожки слез. Так она сожалела о потере.
- Ах!– притворно воскликнула Фатима. – Да..., фиолетовый футляр..., точно!  На этом ожерелье был грушевидной формы сапфир?
- О, Аллах! Ты вспомнила? И где оно? Куда ты спрятала украшения из сейфа?
- Не помню, - замотала головой Фатима и прикоснулась пальцами к вискам. – Мелькнуло воспоминание и тут же пропало.
- Вот что: ничего не рассказывай Саиду. Иначе он решит, что ты все помнишь, но притворяешься, и тогда он тут же тебя накажет. Хм, тебя ждет порка. У нас есть комната в подвале, где Саид практикует телесные наказания для домочадцев. Меня он ни разу не бил. Но Зулейку однажды выпорол. Поэтому она стала такой послушной тихоней.
- Комната? В подвале? –  Фатима в этот раз удивилась искренно. Неужели на Саида так подействовал ее побег? Как узнать – правда это или нет?
А Рания, видя, что одалиска поверила, продолжала:
- А еще – Саид отберет у тебя Назрин, а тебя выгонит из дома, когда заживут следы порки. Теперь ты понимаешь, почему Саид купил дом мне и дом для Зулейки, а ты ничего не получила? Он ласков с тобой до того времени, пока к тебе не вернется память! А потом ты окажешься на улице, а не в собственном доме.
Рания принялась вдохновенно лгать и дальше, придумывая разные подробности. Она видела, как хмурилась Фатима и даже испугалась, как ей показалось.
- Да-да! Я говорю правду! Тебя обманывают. Но все знают, что теперь я – вторая жена, а ты – даже не третья, потому что Саид дал тебе развод. Понимаешь? А тебя уверяют в обратном. Не верь! Кстати, украшения пропали не только мои, но и твои. Сон тебе не солгал. Ты унесла из кабинета Саида не только моё золото, но и свое тоже.
- И куда же я это всё спрятала? – потешалась Фатима, прикидываясь растерянной, выслушав столько лжи.
- Вот именно! Ты их куда-то спрятала! И пока я ещё здесь, пока не переехала в свой особняк, тебе лучше вспомнить, где ты устроила тайник, достать наше золото, и пусть у тебя хранится твоя часть украшений  на случай, когда Саид тебя выгонит. Потом ты не сможешь до него добраться, потому что тебе не позволят переступить порог этого дома. И дочь ты больше не увидишь.
- Ты права, - задумчиво протянула Фатима. – Но куда же я могла спрятать пакет? А если это место не в доме? Не где-то в саду? Тогда есть шанс найти сверток с золотом, когда меня выгонят...
- Это был пакет? Сверток? – живо подхватила Рания. – Говоришь, что он может быть спрятан вне территории особняка?!
- Да, пакет, завернутый в какую-то ткань...
- Фатима, напрягись, вспомни! Умоляю! Вспомни, какого размера был сверток? Куда бы он мог поместиться? Мы вдвоем станем искать это место, но это что – шкаф, ящик, ваза, яма? Что? И где?!
- Рания, сверток был примерно вот такой длины, - развела руки Фатима на расстояние между ладонями так, что примерно между ними поместилась бы женская рука от кончиков пальцев до локтя.
- Что-то большой сверток! – усомнилась Рания.
- Но пакет был меньше, хотя в него поместилось всё золото! Или почти всё...
- Что значит – почти?! А остальное ты куда дела? – забеспокоилась Рания. -   Фатима, отвечай!
- Куда же я положила сверток?.. Может быть в вазу? Рания, у меня заболела голова. Не спрашивай меня больше ни о чем. Я не помню. Внутри того, куда я сунула сверток, было темно. Вот единственное, что я помню. И ничего больше!
- Аллах! И где теперь искать? – разочарованно воскликнула Рания.
К ним по дорожке неторопливо шла Хадижа, держа за руки близнецов. Рании пришлось проглотить слова, которые были готовы сорваться с ее губ. Она резко развернулась и покатила коляску с Райханой прочь. А Фатима, наклонившись над коляской дочери, проверила, как чувствует себя Назрин, и поправила кружевное покрывальце.
Хадижа приблизилась и спросила:
- Что это с Ранией? Она такая странная! Спешит куда-то.
Они обе посмотрели вслед вредной особе. И Фатима призналась:
- Я думала, Рания будет рада: она рассказала мне о пропавшем золоте, а я вспомнила вдруг ее ожерелье, которое она описала, и сверток, в который было завернуто золото после того, как оно оказалось у меня. Но я не смогла вспомнить, куда именно я его спрятала. Может быть, в вазу?
- Всё! Рании не будет покоя, пока она не обследует все вазы в доме. А ты спрятала ее золото в вазу? – полюбопытствовала Хадижа.
- Не помню. Я так ей и сказала: не помню! – прищурила глаза Фатима, но придав лицу растерянное и виноватое выражение.
- Как жаль! В том свертке должны быть и твои украшения тоже. Они такие красивые. Я помню, что отец дарил тебе самые лучшие драгоценности. Тебе бы они пригодились!
- Почему? – посерьезнела Фатима, выйдя из роли. – Думаешь, твой отец накажет меня и выгонит из дома? И твою сестру отберет? Я не уйду без Назрин!
- Тебе это Рания наговорила? Чушь! Не верь ни одному ее слову! Отец любит тебя! Он только маму любил так же сильно! А Рании он пообещал, что даст развод и отправит ее в Марокко к родителям, если она расскажет тебе то, о чем он запретил нам даже думать и вспоминать! Стоит мне сказать отцу, что Рания...
- Нет, Хадижа. Ничего не говори! Посмотрим, что предпримет Рания. Вдруг она найдет сверток с украшениями? Я не смогла вспомнить, куда спрятано золото. Так и мои украшения найдутся.
- Точно! Фатима, почему мне это не пришло в голову?! Мы понаблюдаем за ней и поймем, когда золото окажется в ее руках. Рания не сможет скрыть радости от находки, хотя могу поспорить, что она может даже нее признаться, чтобы  присвоить твои украшения.
Фатима кивала, но думала, что Рании никогда не отыскать пакет с золотом, если не вмешается случай. А вот видеть, как соперница мечется по дому, устраивая обыск, будет хотя бы каким-то бальзамом на душу, потому что Фатима поняла, что именно Рания сломала ей жизнь. Из-за нее на Фатиму свалилось столько неприятностей. Но и Фарид с Зухрой стали преступниками и погибли, так как к этому привела цепь событий, начиная с того, что Рании удалось изгнать жену Саида из дома, а она стала  заложницей преступной парочки.
А теперь Фатима может вновь оказаться на улице и расстаться с ребенком. Нет, ни за что! Но змея сомнений уже вползла в ее сердце. Что бы ни говорил ей Саид, каждый вечер внушая, как она ему нужна и как он ее любит, как бы ни успокаивала Хадижа, но Фатима испугалась слов Рании, невольно усомнившись, а не обманывает ли ее муж, подстерегая момент ее выздоровления, чтобы наброситься с наказанием?
Рания уже давала ей понять, что именно она – любимая жена Саида, что с ней он проводит большую часть ночей. Разве Саид хоть раз побывал в ЕЕ спальне после возвращения из Марокко? Вот то-то! А почему? Он Фатиму презирает за прошлые проступки и ждет, когда можно будет ее наказать! Фатима с каждым днем все сильнее сомневалась в Саиде и верила словам Рании.
А та начала вести активные поиски. Она рыскала по огромному дому и обыскивала пустоты в вазах. Даже Мунир был наказан за то, что случайно уничтожил список ваз, составленный Ранией после нескольких дней проведения невольной инвентаризации.
- Аллах! Неужели всё начинать сначала?! – завопила она, поняв, что мальчик случайно забрал лист с перечнем и потом выбросил его.
И хотя Рания помнила, что сверток должен быть достаточно большим, если Фатима верно запомнила его размеры, но она учла вазы и поменьше. А также в список были занесены шкатулки и сундуки – даже в комнатах служанок. Это было лишним. Ведь Фатима пропала из дома более полугода назад. Неужели за это время служанки не заглянули в свои чемоданы и сундуки? А вдруг кто-то из них нашел сверток и присвоил? Это же ограбление! Вот чего опасалась теперь третья жена.
Тогда Рания принялась лихорадочно вспоминать, кто из персонала был уволен за последние полгода,  но оказалось – только няня. А потом и другие мысли полезли ей в голову.
Ей очень хотелось найти золото! И когда это случится, она не станет никому об этом рассказывать. Тогда и золото Фатимы отдавать не придется. Это будет справедливо. Разве нет? Должна же Рания иметь хоть какую-то компенсацию за моральный урон и перенесенные страдания.
А Фатима и Хадижа, как специально, чаще обычного оказывались в гостиной и в тех местах дома, где в тот момент шарила  в вазах Рания. Глядя на их серьезные лица, она и заподозрить не могла, что жена и дочь Саида пришли посмотреть на ее старания.
Она осмотрела все углы и ниши, ощупала изнутри все вазы, как большие напольные, так и те, что хранились в кладовой и периодически использовались под букеты цветов при украшении комнат и гостиной.
Для Рании поиски превратились в наваждение. Когда она шла по дому, можно было услышать, проходя мимо, как она бормочет: «Эта ваза не подойдет. Она слишком мала для такого пакета!»  При этом Рания показывала самой себе нечто невидимое, разводя руки перед собой на некоторое расстояние.
Странность заметили слуги, затем Зулейка, наконец, новости дошли и до Саида. Это случилось, когда третья жена велела одному из охранников принести лестницу, по которой собралась подняться к нише почти под потолком. Именно там стояла в труднодосягаемом  месте большая ваза с марокканским узором. Она должна быть пустой, т.к. стояла только для интерьера.
- о, Аллах!  Конечно, как я сразу не догадалась! Золото там, только это место оказалось не обследованным! – радовалась Рания, пока ждала лестницу, стояла, задрав голову к потолку. Лестницу принесли и по приказу хозяйки установили. Рания решила лично подняться, чтобы заглянуть в вазу. И поднялась по ступеньках-перекладинам почти до верхней площадки лестницы, только тогда вспомнив, что эта ваза в их доме появилась уже после пропажи Фатимы, когда прошли слухи, что одалиску видели в Европе. Кажется, Амин позвонил Саиду и сказал, что они с Эмми видят Фатиму в окне соседнего дома.
Точно! В тот день им домой привезли подарок от компаньонов Саида в память об удачной сделке. И водитель с двумя другими слугами с трудом водрузили декоративную вазу в нишу под потолком. Для красоты.
Рания так расстроилась, ведь это была ее последняя надежда, что пошатнулась и едва не упала вместе с лестницей. Аллах! Она могла бы разбиться, если бы стремянка упала в сторону столика с ящиками для сигар. Но удачно подоспевший Саид успел подхватить падающую Ранию прежде, чем с грохотом повалилась и лестница.
- Дорогой! Мой хабиби! Ты спас меня! – прильнула Рания к его груди и торжествующе посмотрела на Фатиму, которая стояла тут же рядом с Хадижей и могла видеть эту сцену.
- Рания – любимая жена твоего отца? –  вполголоса в который раз спросила Фатима у дочери Саида.
- Ты что! Кто тебе такое сказал? Только она сама, не иначе. Он ее едва терпит. Рания вернулась в нашу семью только из-за сына. Отец пожалел Мунира, поэтому позволил Рании вернуться и стать его женой, - шепотом ответила девушка.
- Да? А мне она рассказывала совсем иначе.
- Фатима, не обращай внимания на ее слова. Она завистливая, ревнивая, даже подлая. Тебе она завидует. А сейчас ещё и с ума из-за золота сходит, о, Аллах!
- Твой отец так не думает. Он вовремя вернулся домой. Спас ее. Смотри, как нежно он прижимает Ранию к себе.
- Она сама льнет к нему! – возразила Хадижа.
А Саид, поставив Ранию на ноги, учинил ей строгий допрос, пожелав узнать, что это ей взбрело в  голову лезть по лестнице к потолку.
- Мириам! Позови слугу, который принес в дом лестницу!
Женщина выполнила приказание. Водитель отчитался, почему лестница оказалась в гостиной.
- Рания, отвечай, зачем тебе понадобилось добраться до вазы?
Она молчала.
- Мириам? Зулейка? Может быть, вам известно, что задумала Рания?- вопрошал Саид.
-  Нет, сид Саид, я не знаю, что ищет лара Рания. Но я знаю, что ваша жена что-то ищет. Она заглянула во все вазы в доме, - испуганно проговорила Мириам.
- Это правда, Саид, - подтвердила первая жена. Зулейка тоже обнаружила, что Рания обследовала все вазы в доме. Все!
Теперь Саид с недоумением рассматривал третью жену.
- У тебя редкий вид помешательства? Отвечай, Рания! Или в тебя вселился шайтан? Что означает твое поведение?!
Но третья жена молчала. Не могла же она признаться, что бесплодно ищет золото.
- Не знаю, что ты ищешь по всему дому, но я запрещаю тебе дальше этим заниматься. Ты всё поняла? – посмотрел Саид на несчастную мать Мунира. Мальчик тоже появился в гостиной и сразу понял то, о чем никак не мог догадаться его отец.
- Мама ищет золото! Твоя жена Фатима вспомнила, что сунула сверток с золотом в какое-то небольшое темное место! – выложил мальчик, надеясь защитить мать, не ведая, что, наоборот, ее подводит.
- Золото? – усмехнулся Саид. – Рания, тебе мало того золота, которое у тебя есть? Обе твои шкатулки  с трудом закрываются. Зачем тебе ещё?
- Но пропавшее золото – моё, - уперлась Рания, боясь плакать. Саид уже знает, что она ищет то, о чем он запретил им говорить и даже думать.  А если он спросит прямо сейчас у Фатимы, говорили ли они с Ранией о пропаже украшений, то Фатима может признаться, что так и было.
 И Рания страшно испугалась. 


10. Часть 33. Глава 10. Замыслы сида Абдула.


Сид Абдул, завершив хлопотное дело с устроительством брака Имада и Лейлы, сначала пребывал в радостном состоянии, но которое переросло в чувство ожидания предстоящего пустого безделья. А человеком он был деятельным. Вот потому, вспомнив про звонок вдовствующей Хадижи, пожелавшей повидаться с матерью покойного мужа и показать сиду Рахиму и свекрови сыновей, решил приняться теперь за это дело.
- Аллах! Разве это не богоугодное дело – отпустить Хадижу в Марокко, чтобы ее сыновья могли побывать на исторической родине и встретиться с кровными родственниками? Саид начал забывать о своих корнях. Я ему напомню, - грозил он пальцем, высказывая в очередной раз возмущение в разговоре с Нурией и Дунией.
-  Если он создает дочери препоны, пользуясь ее зависимым положением, то я помогу несчастной молодой матери. Хадижа сможет приехать в Марокко и повидать в Мекнесе бабку и прадеда своих сыновей!
Всё это он говорил открыто при  ларе Нурии и Дунии, но только в первое время. Лара Дуния сначала не обращала внимания на его слова. Но потом старик стал скрытничать. И если он что-то обсуждал, то уже не при ней, а только с ларой Нурией. Первой жене он доверял безоговорочно.
И тогда Дуния призадумалась:  что скрывает сид Абдул? Явно что-то  задумал.
От Каримы она знала о том, что происходит в Бразилии в семьях тех, кого она когда-то знала – и о ларе Назире, собирающейся забеременеть, и об ожидающей ребенка Латифе, о Самире и ее муже, отправившихся в очередное путешествие, но теперь уже по Бразилии.
Ей было также известно, что происходит в домах Мухамеда и Саида. Карима перезванивалась практически со всеми – даже с Эмми и доной Ноэмией, бразильской женой Мустафы, с Мириам – служанкой из дома Саида, у которой она строго выспрашивала, как идет лечение лары Фатимы, и очень огорчилась, узнав, что травы Зорайдэ куда-то пропали.
Карима снабжала Дунию новостями, а она в ответ делилась с ней сведениями из бурной жизни сида Абдула. Это было интересно уже Кариме. А что? Она первой узнавала, кого и кому сид Абдул собирался сосватать, кого с кем поженить. Ещё медина ничего не знала, а она уже была в курсе, кто скоро придет покупать золото к тому или другому ювелиру. Это было чудесно!
Вот и теперь, сидя в кафе, женщины обсуждали, что задумал Абдул.
- Не ищет же сид Абдул Хадиже мужа? – в который раз гадала Карима.
- Саид не позволит, он ведь прямо сказал об этом Абдулу, – напомнила Дуния.
- Но твой муж желает, чтобы Хадижа приехала в Марокко. Для чего? Только ли для того, чтобы увидеться с родней Фарида и показать им своих детей? Или сид Абдул готовит ей ловушку?
- Ерунда, он-то хочет, но кто же ее отпустит из Бразилии? – отмахнулась лара Дуния. – Но и жениха он ей не ищет. Что-то притих, давно не говорил об этом.
- Верно, она же вдова, не прошло и года, рано ещё думать о другом браке, - согласилась Карима.
Женщины заказали по куску пахлавы и ещё общую тарелку разных сладостей. Пили кофе и мятный чай, получая удовольствие как от вкусностей, так и от беседы и сплетен.
- Но ты знаешь, Карима, старик собрался поехать в Мекнес, - припомнила вдруг лара Дуния. -  Меня это настораживает. Что ему там делать? Говорит, что давно не виделся с сидом Рахимом. Хочет навестить приятеля  и помочь по хозяйству. Хм! Теперь ведь Рахиму и ларе Джабире и помочь некому. Но какая польза от Абдула?!
- А что слышно о шуафе? Есть ли новости о расследовании? Сид Али говорил Зорайдэ, а я услышала, что шуафа была найдена и снова арестована.
- Хм, у меня сведения новее: шуафа в тюрьме умерла.
Карима ахнула.
- Да! Ведьма сначала требовала, чтобы к ней в тюрьму пришел сам Саид Рашид, хотела о чем-то ему рассказать, но ей сказали, что он вернулся в Бразилию и прилететь пока не сможет. Зато вместо него может с ней поговорить верный ему человек. Но когда человек Саида (имени не помню, о, Аллах! – что с моей памятью?) вместе с  Абдулом пришли в тюрьму, оказалось, что шуафа умерла накануне ночью. Она унесла с собой многие тайны. Теперь только Фатима сможет рассказать, что с ней происходило, когда она была заложницей у Зухры и Фарида, так и у шуафы. Вот так, Карима, и наказывать теперь некого. Все мертвы: Фарид и Зухра, а теперь – ее тетка.
Карима разочарованно кивала: все ушли от наказания. Потом вспомнила:
- Дуния, а ты знаешь? Хадижа обоих сыновей переписала на себя. Почувствовала безопасность. Теперь по закону она – мать обоих мальчиков. Жади звонила сиду Али, призналась.
- Хм, может сама распоряжаться детьми?
- Не знаю. Саид сказал ей, что ни за что не отпустит ее в Марокко. Жади тоже боится, что у Хадижи могут начаться неприятности, если она вернется в Фес. Она  думает, что дед Фарида может подать на нее в суд и отобрать детей. Карима с ней согласна! Но Хадижа не верит, что такое может случиться. Жади успокаивает только то, что у дочери нет денег на билеты, - болтала Карима.
- Хм, а сид Абдул как-то говорил, что Саид опасается не столько старика Рахима, но боится, что жив Фарид. Удивлялся, что Саид не может поверить в смерть зятя. Но теперь молчит про Фарида.
- О, Аллах! – воскликнула Карима, не заметив, как от длинного печенья у нее в руке отломился кусок и упал на столик. – А знаешь: и сид Али, и Зорайдэ тоже думают, что Фарид может быть жив! Была причина, чтобы заподозрить обман.
- Хм, но тогда почему его ни разу никто не видел? – усомнилась лара Дуния. – Впрочем, побывает в Мекнесе сид Абдул, узнает, как живут Рахим с Джабирой. Вдруг проговорятся про Фарида.
- Конечно, тогда сид Абдул не промолчит: ведь Хадижа окажется не вдовой, а лишь не получившей окончательный развод женой Фарида!
- Именно!
Впереди замаячила интрига. Глаза у женщин заблестели.
- Аллах! Бедный сид Саид! И Жади! И Хадижа! Она рвется в Марокко, не подозревая, что здесь ее может поджидать Фарид! – запричитала Карима.
- Так потому Абдул и задумал съездить в Мекнес? Выяснить правду? – догадалась Дуния.
Потом женщины покинули кафе, каждая подхватив в руки сумки и пакеты с покупками. Ведь Кариму послали на рынок, а Дуния должна была запастись разными специями теперь и для дома Абдула, потому что накануне она уже обошла те же магазины с Арибой, и за семью сына была спокойна – рачительная и хозяйственная невестка сумеет распорядиться покупками, как следует.
 А вот в доме сида Абдула обо всем приходилось заботиться ей, потому что лара Нурия уже не могла закупать специи и разные мелочи в силу своего возраста и ограниченности в действиях. Больная нога не позволяла ей выходить на медину даже с палкой.
Дуния удалилась в один конец улицы, направляясь к риаду сида Абдула, а Карима зашагала в район, где стоял риад сида Али. Ее ярко-зеленый платок мелькал в редкой толпе прохожих в другом конце той улицы, где находилось излюбленное кафе двух женщин.
Карима, возвратившись с прогулки с покупками, едва занеся их на кухню, тут же поделилась новостями с Зорайдэ. И, конечно, жена сида Али забеспокоилась, что может замыслить сид Абдул, если собрался в Мекнес.
Карима подлила масла в огонь:
- Но разве это не правильно: навестить старого приятеля? Зорайдэ, сид Рахим больше не приезжает в Фес, хотя это рядом. На автобусе – около часа езды. Карима ездила, знает! А на машине ещё быстрее можно добраться! Они давно не виделись, а сиду Рахиму не до поездок: теперь вся домашняя работа на нем. Кариме его жалко!
- Не знаю, Карима, но что-то мне в этой поездке не нравится. А если это как-то связано с желанием Хадижи побывать у них? Они там всё обсудят,  договорятся...
- Кто же ее к ним отпустит? – хмыкнула Карима. – Никто, Зорайдэ! Карима уверена: не бывать Хадиже в Фесе!
 Но обе помнили, как сид Абдул недавно заходил в гости к сиду Али. Зорайдэ и Карима знали, что обсуждали приятели, слышали их разговор. Сид Абдул возмущался поведением Саида. Тем, что одалиску – воровку и беглянку его племянник так и не наказал. Ещё и золото ей купил в Фесе, даже не дождавшись возвращения в Бразилию. Весь Фес только и говорит, какие прекрасные три ожерелья купил Саид Рашид своей жене, которую все уже считали погибшей.
- Не клевещи на племянника, Абдул. Не все три украшения достались Фатиме! – возражал сид Али. – Саид купил подарки не только ей, но и каждой жене.
- И все равно! Аллах! Одалиске он ничего не должен был покупать, потому что она заслуживала порки! – кипятился старик. И тут же Абдул перешел к другой больной теме, ставшей для него в последние дни навязчивой – поездке Хадижи в Марокко.
- Почему Саид запрещает дочери лететь в Марокко? Разве он не желает, чтобы Хадижа помнила о своих корнях, о наших обычаях и привила эти знания и любовь своим детям? Хадижа может остановиться в моем доме!
- Но ты же знаешь, чего боится Саид: что Фарид жив. Возможно, жива и Зухра. И тогда Хадижа и ее дети окажутся в опасности и могут попасть в ещё худшее положение, чем то, которого смогли избежать совсем недавно.
- Аллаааах! – скептически протянул тогда сид Абдул. – Как ещё убедиться, что Зухры больше нет? Есть могильный камень на месте, где похоронили эту ведьму! И могилу Фарида легко найти, если задаться такой целью!
Кажется, старик забыл о той нестыковке в фактах, которую недавно обнаружил сид Али и обсуждал с ним. Или решил, что приятель Рахим что-то путает?
- Но Саид считает, что Хадиже пока не стоит появляться в Марокко. Это его право. А Хадижа от него зависит, - ткнул в сторону друга сид Али трубкой кальяна, который он раскуривал, сидя на диване.
- Неужели некому ей помочь? Если дело только в деньгах, то..., - пожал плечами старик, разводя руками и явно не досказывая появившуюся у него мысль.
Разговор длился долго, но вертелся вокруг одних и тех же тем.
- Вот как бывает: говорили, что Зухра убила Фатиму, зарыла ее в риаде... И что получилось? Одалиска жива! – ворчал старик Абдул. – Никто не собирался ее убивать. Фарид не был ее убийцей, даже Зухра не трогала ее. Порой все не совсем так, как видится...
- Ты прав, Абдул. Но тогда и Фарид с Зухрой могут вернуться...
Старики долго не могли прийти к согласию, каждый отстаивая свою точку зрения.

...И вот теперь сид Абдул собрался ехать в Мекнес.
- Если Фарид жив, узнает ли Абдул об этом от сида Рахима?- гадала Зорайдэ, стоя на кухне возле Каримы, в тот момент помешивающей соус на старинной плите дровяной печи. – И поделится ли он такой тайной с сидом Али?
- Зорайдэ, что делать? Как выяснить? Но Карима знает: Зорайдэ должна погадать на Фарида! Ты можешь погадать на бывшего мужа Хадижи? Погадай, Зорайдэ!
- Ты что, Карима! Аллах, разве можно гадать на покойного? – испугалась Зорайдэ, отшатнувшись от болтуньи. Потом воздела руки к небу:  - Аллах! Это харам! Больше не предлагай мне такое!
- А если он жив? Тогда он не покойный... Попробуй, Зорайдэ! Погадай!
Но Зорайдэ отказалась заглядывать судьбе через плечо, даже если Фарид  жив. Оставалось лишь ждать, что расскажет сид Абдул, вернувшись из Мекнеса.
А сид Абдул созвонился с Рахимом, который после трагедии неохотно разговаривал со старым приятелем, каждый раз стараясь закончить беседу как можно скорее. Но в этот раз старик даже обрадовался его звонку и тут же согласился, чтобы он приехал к нему в Мекнес. И когда сид Абдул посетовал, что племянник не желает отпускать Хадижу в Марокко, хотя та рвется повидать родню своих малышей, то и вовсе старики заговорили, как когда-то.
Сид Рахим заинтриговал приятеля из Феса обещанием поделиться с ним проблемой, которую категорически не пожелал обсуждать по телефону. И Абдулу польстило, что старые друзья в нем все ещё нуждаются.  Он быстро собрал немного вещей и на такси отправился в соседний город к приятелю.
Сид Абдул пробыл в Мекнесе не так долго - всего неделю. Возвратился молчаливым, чем-то озабоченным. И потому Дуния с Нурией решили, что проблема сида Рахима оказалась тяжелой ношей, которую взялся решить их старик.
А сид Абдул принялся действовать за спинами Саида и сида Али. Дома он ворчал и суетился, днями пропадал на медине, встречался с какими-то нужными людьми. Слыша от любопытной Каримы и лары Дунии вопросы о Фариде - где его могила или он, возможно, жив? – старик тут же замыкался. Он не проронил и слова о внуке сида Рахима!
Это настораживало и удивляло. Но сид Абдул не желал обсуждать эту тему вообще! Наконец, Дуния решила, что Абдул проникся несчастьем приятеля, потерявшего любимого внука, поэтому предпочитает не участвовать в разговорах о парне, так как в семьях Саида и сида Али отзывались о бывшем муже Хадижи отрицательно. Но Зорайдэ уловила ещё кое-что, чем и поделилась с сидом Али.
- Я заметила, что Абдул ни разу не назвал Хадижу вдовой. Он больше не говорит о том, что он, а не Саид должен найти ей мужа через год вдовства. Тема будущего замужества дочери Саида для него как будто закрыта. Но и о поездке Хадижи в Мекнес он тоже больше не говорит. Что бы это значило, сид Али?
 И они понимающе переглянулись, что не ускользнуло от вездесущей Каримы. И она, разумеется, поделилась подозрениями Зорайдэ с ларой Дунией.
- Я присмотрюсь к Абдулу, - кивнула та. – Специально буду вести разговоры о Хадиже, о том, что ей следует выйти замуж.  Вот и посмотрю, как он отреагирует.
- Дуния, но тебе не кажется, что сид Абдул уже действует? Он не просто  задумал что-то, но и приступил к осуществлению плана? Везде ходит, о чем-то договаривается.
- Если у Абдула есть хитрый план, то я о нем узнаю, или я не Дуния! – самонадеянно пообещала женщина подруге.
Позже они смогли обменяться по телефону наблюдениями и предположениями. И лара Дуния рассказала, что сид Абдул каждый раз пытается обелить Фарида, когда она, Дуния, своими осуждающими парня выпадами доводит старика до того, что он уже не может не ответить. И не только это...
- Карима, только представь: Абдул всем вокруг повторяет, что  Фатима нашлась, она жива, ее никто не убивал. Это значит, что Фарид не убийца. Абдул сетует, что никто теперь не узнает правду, что происходило в доме внука его приятеля, когда Фарид был в Мекнесе, а в Марракеше незадолго до пожара Зухра осталась в риаде с женой Саида. Абдул сожалеет, что одалиска, как он называет Фатиму, потеряла память.
- Но память к ней вернется, ведь вернется? Будет пить отвар травы, которую ей Зорайдэ дала, и Фатима выздоровеет.
- Может быть. Карима, он уверяет, что ему стало известно, что Зухра могла отпустить Фатиму, они с Фаридом так решили, это была их добрая воля. А вот как Фатима оказалась у тетка Зухры? Шуафа подобрала ее на медине с раной на голове и выхаживала,  надеясь вернуть ей память. Абдула возмущает то, что ведьма не сделала того, что должна была:  не сообщила Саиду или ему, что одалиска лечится в ее доме.
- Дуния, но откуда сиду Абдулу стало это известно? – Карима почувствовала витавшую вокруг слов и деяний старика тайну. – Неужели шуафа перед смертью успела рассказать людям и в полиции?
- Кто-то поведал ему об этом в Мекнесе. Там ведь тоже всем известно, что Фатима нашлась, она жива. Фарид больше не убийца. Был бы жив, то отвечал бы только за ее похищение и удерживание в заложницах. А ещё сид Абдул уверен, что Фатима сама виновата в своих неприятностях не меньше Фарида!
- Дуния, а чем сид Абдул занимался в Мекнесе? Прожил там целую неделю. Немало! Работал по хозяйству вместе с другом? Что происходит в доме сида Рахима? Как дела у свекрови Хадижи?
- Ничего не говорит! Никаких подробностей поездки Абдул не раскрывает. Аллах! Карима, с ним стало так трудно разговаривать. Он даже с Нурией ничем не делится. И она ходит, надувшись, обиженная.
- Но что же это за тайна, если сид Абдул никому ничего не рассказывает? - не могла успокоиться Карима. – Что он скрывает? О чем сид Рахим попросил его, о какой помощи? Что ты думаешь, Дуния?
- Поживем – увидим! – припечатала жена Абдула.
Но именно Кариме удалось выяснить, в чем дело. Просто по медине поползли слухи, что сид Абдул заказал билеты на самолет из Бразилии в Марокко. Кого ждет в гости старик? Почему он избегает разговоров об этом? Никому ничего не рассказывает. Языки сплетников заработали по всей медине, и слухи, конечно, дошли и до ушей Каримы.
Однажды она отправилась с одной из служанок на медину в лавку зеленщика. Зорайдэ отправила. Когда нужная зелень была куплена, женщина с кухни пошла в другие лавки, а Карима разговорилась с женой торговца овощами, чья лавка была по соседству.  Тогда и услышала сплетню.
- Айша, что ты говоришь? Тебе сестра рассказала? Сид Абдул ждет кого-то в гости из Бразилии? О, Аллах! А почему лара Дуния об этом не знает? – причитала Карима, стоя возле прилавка с овощами.
Потом стало известно, что уважаемый сид Абдул не только заказал, но даже  оплатил  билеты, но так, чтобы их могли забрать в билетной кассе Рио. Никто не видел их у него в руках,  никто не знает имени гостя, о котором сид Абдул позаботился.
- Для кого, Дуния, твой муж купил билеты? Не знаешь? Он все ещё ничего не сказал?
- Карима, вот честно, ничего нам с Нурией неизвестно. Ей он скажет, но  ближе ко дню приезда того, кого он ждет, а пока молчит. Я тоже теряюсь в догадках: кто? Кого он ждет? И почему нас не предупредил, ведь надо же и комнату приготовить для гостя или гостьи...
- Ах, Дуния! А не внучку свою он ждет в гости и скрывает? Вся медина знает, как он был обманут старшей внучкой. А теперь появилась и вторая. Но она же написала ему откуда-то из-под Агадира? Разве нет? Она не могла оказаться в Бразилии?
Дуния засомневалась. А вдруг? Дома она всячески допытывалась у старика про внучку. Но сид Абдул продолжал хранить молчание.
 Карима сочла нужным обсудить услышанное  и свои предположения не только с ларой Дунией, но также с Зорайдэ.
- Как так, Зорайдэ? Почему дядя Абдул выкупил билеты, оставил их в кассе, перевел их для пассажиров в Бразилии, оплатив их стоимость? Тот, кто полетит по ним в Марокко, заберет их в аэропорту Рио.
- Так, наверно, можно делать – оплатить чужую дорогу. Но... Сколько я знаю сида Абдула, он никогда так не поступал. Карима, и ты все ещё не знаешь, кого ждет в гости сид Абдул? – с сомнением и иронией спросила Зорайдэ.
- Не знаю, Зорайдэ, даже не могу предположить. Но это точно не его внучка: младшая сестра той злодейки, что обокрала сида Абдула, трудится в кооперативе для одиноких женщин. Люди так говорят, видели там новенькую, потому что у торговца плодами кактуса и зеленью одна одинокая родственница там работает. Он ее навещал и видел ту, про которую говорят, что она – внучка сида Абдула.
- Карима, сколько же в тебе знаний о жителях Феса! – с долей иронии и уважения заметила Зорайдэ. – Но кому он купил билеты? Как узнать?
Но слухи расползлись и об этом. Такая загадка не могла долго оставаться не разгаданной. Любопытные нашли способ добраться и до аэропорта. Тогда и заговорили, что билеты куплены для женщины с двумя детьми. А по возрасту соответствовала только Хадижа и двое ее сыновей.
Услышав новость, Карима понеслась по медине к дому сида Али так, как будто за ней гналась стая шайтанов!
- Сид Али, сид Али! Зорайдэ! Зорайдэ! Где вы?! Где все? – завопила она, едва влетев во двор риада через приоткрытые ворота, и остановилась у фонтана, с трудом переводя дыхание.
- Что случилось? Карима, что? Что такое? – высыпали во двор женщины, даже на кухне заслышав ее вопли.
- О, Аллааааах!  Где дядя Али? Зорайдэ, где Зорайдэ? – держась за грудь, стараясь успокоить колотящееся сердце, взывала Карима, ничего не объясняя.
Наконец, появились и хозяин дома с женой. Зорайдэ накинулась на Кариму:
- Ты что так кричишь?! Аллах! Что случилось? Ты перепугала весь дом!
- Зорайдэ, дядя Али! Я узнала, для кого сид Абдул купил билеты! Для Хадижи и ее детей!
Это была шокирующая новость! Зорайдэ недоверчиво переглянулась с сидом Али, сузившим понимающе глаза. Впрочем, с ним быстро согласилась и Зорайдэ: конечно, кому же ещё решил помочь старик после поездки в Мекнес? Там он рассказал о желании Хадижи посетить родственников своих детей, его поддержали сид Рахим и лара Джабира, и вот, вернувшись в Фес, в пику упрямому и непокорному племяннику Саиду сид Абдул решил помочь его дочери с поездкой, купив билеты.
- Как думаешь, Зорайдэ, позвонить сиду Саиду? Карима позвонит! Предупредить Жади? Карима ещё не звонила, не успела. Сразу побежала в риад, как только услышала новость, - уже горели предвкушением глаза сплетницы-служанки.
- Аллах! Карима, никому не звони! Мы сами разберемся, кому позвонить и о чем рассказать! – осадила ее Зорайдэ, отправив работать на кухню, на всякий случай завалив работой.
Но болтунья не могла держать в себе такое открытие! Она все-таки позвонила ларе Дунии. Иначе подруга ее не простила бы.
- Как? Абдул скрывает от нас, что оплатил дорогу Хадиже и детям? – удивилась Дуния и тут же сообразила: - Ясно! Как только девчонка прилетит в Марокко, в Фес, он тут же потащит ее в Мекнес.
- Я так волнуюсь, Дуния. Хочу узнать, что об этом скажет Жади, когда узнает. Но Зорайдэ запретила звонить в Бразилию, а Ахмет отключил  у меня на сотовом международные звонки. Я не проверяла домашний телефон, но возле него все время кто-то сидит – или сама Зорайдэ, или дядя Али. Из дома тоже никак не смогу позвонить.
- Карима, зачем тебе это? Пусть Зорайдэ и предупреждает, кого следует. А потом Жади и все остальные сами начнут вам звонить, вот тогда или поговоришь с ними, или всё услышишь, когда в доме начнут обсуждать. А такое событие не замолчать! Карима, я живу с Абдулом в одном доме, а таких новостей не знаю, - посетовала лара Дуния.
- Неужели Хадижа с малышами прилетит в Марокко? Как она осмелится пойти против отца? Саид же против! – болтала Карима. Новость была свежая и острая, о ней хотелось говорить и говорить!
Лара Дуния разозлилась на старика за то, что не мог поделиться такой вестью с ней и Нурией. Что это такое? Зазывает Хадижу к себе в дом, а им ничего не говорит? И билеты купил и молчит! Она кипела от негодования, вернувшись домой. Однако Дуния не стала набрасываться на старика, а решила начать издалека.
И Абдул, пока женщина подступала к нему с разными новостями из Бразилии, охотно обсуждал всё, что не касалось Хадижи и Саида.
 Одалиска Назира собирается забеременеть от мужа-бразильца? Харам!  И никакая она ему не племянница! Назира – одалиска, всегда такой была, просто шайтаны завесили ему глаза, пока, наконец, черти не унесли ее у него на глазах прочь вместе с бразильским тренером – сам видел! Тогда и окончательно прозрел!
- Не выдумывай, Абдул! Куда кто Назиру унес? Миро появился перед ней на белом коне во время вашей прогулки по медине и похитил ее на глазах у двух братьев, которые  пальцем не пошевелили, чтобы его догнать и отобрать сестру! Аллах! Этот бразилец стал мусульманином, потому и смог жениться на Назире. А тебе пора бы забыть обиду, с которой ты столько лет живешь.
- Одалиска заступается за другую одалиску, - злобно проворчал старик.
Но Дуния перешла уже к другим вестям: о рождении у Амина, сына Мухамеда,  двух детей.
- Халиса родила сына, а Эмми – дочь.
- Знаю, мне Мухамед звонил и давно рассказал! С чего это ты решила снова об этом вспомнить? – пробурчал сид Абдул, грея ноги в тазу с водой. Вокруг морщинистых ступней с заскорузлыми пятками плавали лепестки роз, о которых позаботилась лара Нурия. Дуния же наготове сидела рядом с полотенцем для ног и изводила его вопросами и разговорами.
 Он продолжил: – Сын у Амина родился  – это хорошо, о, Аллах! Теперь у сына Мухамеда есть наследник, продолжатель нашего рода Рашидов. У одалиски Эмми дочь? Так ей и надо! 
Старик одобрительно закивал. Дуния продолжала: 
- Латифа ждет ребенка! Ее муж счастлив. Неджма и Ясмин звонили мне из Италии, рассказывали, что как раз путешествовали по Риму, когда Самире позвонили из Бразилии. Она и ее муж тут же сорвались лететь домой.
- Ни слова не желаю слушать о нахалке и ее бразильце! Мухамед избавился от Лейлы, которой Аллах послал последним шансом мужа Имада,  но от негодной дочери нет способа избавиться. Он от нее отказался! И мне она тоже больше не родня.
- Хм, хм... Абдул, а вот Хадижа подружилась с Фатимой. Она помогает ей вспомнить прошлое. Хадижа уверяет, что знает рецепт особой травы Зорайдэ, вот только кто-то украл эту траву в их доме. Вора не нашли, а Мириам пожаловалась Кариме. Зорайдэ готова выслать в Бразилию бандероль с травами или передать сверток с кем-то, кто из Феса полетит в Рио, - наконец-то Дуния подобралась к нужной теме в разговоре.
- Пусть почтой пошлет туда траву, - одобрил старик. – Чем раньше одалиска все вспомнит, тем раньше Саид ее накажет. А он обязан это сделать! – погрозил сид Абдул пальцем.
- Так если к нам летит в гости Хадижа, а уж вся медина знает об этом, так с ней и передать лекарственные травы, когда она соберется вернуться к отцу. Она же в Фесе остановится? У сида Али? Там Зорайдэ и отдаст ей траву.
- У меня она будет гостить! У меня! Почему она должна останавливаться у Али? разве она и ее сыновья – не моя кровь? Чем дом Али лучше моего?
Дуния с сомнением хмыкнула. А потом возмутилась:
- Почему мы с Нурией до сих пор не знаем, что скоро появится гостья? Когда она прилетает? Если гостить будет в ЭТОМ доме, то нужно подготовить для нее комнату и места, где будут спать ее дети! Она ведь с детьми прилетит? Или одна?
- С детьми. Но она недолго у нас поживет –  всего одну ночь. А потом отправится в Мекнес, где ей с детьми и место! – Абдул, видимо, забылся и охотно принялся обсуждать планы с Дунией. Но потом опомнился и испугался.
- Что? Дуния, говоришь, что вся медина уже знает о Хадиже? Как узнали? Что стало известно? Отвечай!
Лара Дуния охотно пересказала слухи и сплетни, принесенные с улиц от знакомых торговцев, приятельниц и соседей.
- Аллах! Что же это такое? Ничего невозможно скрыть!
- А почему нужно скрывать приезд дочери твоего родного племянника? – сделала удивленное лицо Дуния.
- Молчи! Я запрещаю тебе обсуждать эту тему с кем бы то ни было на медине! Спросят – скажи, что ничего не знаешь. Ещё не хватало, чтобы наши ожидания сорвались!
- Чьи это – ваши? И что за ожидания?  – тут же зацепилась за его оговорку женщина. Но старик насупился, выдернул ноги из воды и пошлепал мокрыми ступнями по холодным плиткам пола прочь из комнаты.
- Ох, Дуния, зачем тебе нужно было так изводить мужа? – упрекнула лара Нурия. – А если поскользнется? А если простудится босиком?
- Ничего со старым перцем не случится! – отмахнулась нерадивая жена, решив, что ей непременно следует встретиться и поговорить с Каримой. Она торопливо собралась и ушла на медину.
Встреча женщин произошла на подходе к знакомому кафе. Даже не зайдя в заведение, Карима и Дуния поспешили обменяться новостями. Дуния рассказала, что сид Абдул практически признался, что к ним летит Хадижа и будет жить не у них, а в Мекнесе. С детьми.
У Каримы новости были важнее: сид Али и Зорайдэ уже позвонили в Бразилию. Саид был предупрежден о том, что Абдул купил билеты для Хадижи. Знает ли он об этом? Зорайдэ поговорила с Жади, которая очень расстроилась и возмутилась, а потом впала в панику. Им с трудом удалось успокоить Жади, сказав, что Саид уже обо всем знает, но решил, что перехватит Хадижу в аэропорту, чтобы она не смогла отказаться от того, что собиралась сделать у него за спиной.   
- Дуния, даже не представляю, что сейчас творится  в доме сида Саида! А Жади? Она так возмущена! Она права! Карима тоже считает: Жади права! Столько сил потратить, чтобы переправить малышей в Бразилию, а теперь Хадижа решила вернуть их в Марокко. Она потеряет сыновей. Ведь их могут у нее отобрать!
- Могут, - согласилась Дуния.  - Для этого сид Абдул и ездил в Мекнес, я так думаю!


11. Часть 33. Глава 11. Хадижа готовится к переменам в судьбе.
Бразилия. Рио-де-Жанейро. Дом Саида Рашида.


Саид негодовал, узнав, что дядя Абдул решил действовать по собственному усмотрению. Неужели старик не оставил надежды найти нового мужа Хадиже?
Но, вспомнив о поездке родственника в Мекнес, Саид заподозрил, что там сид Абдул мог обнаружить прятавшегося Фарида, которого решил спасти, вернув ему в жены Хадижу и возвратив сыновей. Но позже эти опасения показались ему надуманными, когда в который раз Саид затребовал отчет от своих людей,  продолжавших наблюдать за риадом сида Рахима в Мекнесе. Никто не смог подтвердить, что в доме живет парень, ничто на это не указывало.
- Нет, этого не может быть. Так долго Фарида не смогли бы прятать. Чем-то он выдал бы себя. Слишком самоуверенный негодяй. Он мертв, - сам себя убеждал Саид. - Но его родственники при поддержке моего дяди не преминут воспользоваться случаем, чтобы забрать у Хадижи детей. Она, конечно, останется с ними, чтобы много лет работать на семью бывшего мужа. А родственники Фарида будут надеяться, что я стану помогать их семье из-за дочери. В какое положение меня ставит Хадижа!
Саид не знал, известно ли ей о купленных билетах. Это что: задумка сида Абдула или Хадижа сговорилась с ним за спиной родителей? Саида это больно задело бы, если бы оказалось правдой. Но и Жади ничего об этом не знала!
 - Нет, Хадижа, я не позволю тебе совершить такую ошибку! Если ты так быстро забыла, что с тобой сделал Фарид, как с тобой обращались в его семье, то я помню, - сам себе сказал Саид.
Узнав о билетах, оплаченных дядей Абдулом, Саид Рашид подавил первый порыв – ворваться в комнату дочери и потребовать от нее ответ. Но а если она даже не подозревает, что в аэропорту лежат билеты на ее имя? Возможно, в последний день перед вылетом с ней попытается связаться человек, о котором сначала предупредит ее зловредный дядя Абдул. И Хадиже будет предложено решить – лететь в Марокко или нет. Тогда она вспомнит, как рвалась в Мекнес. Но...  если прижимистый дядя Абдул потратил деньги на билеты, то он уверен в том, что Хадижа не передумает. Значит, имеет место обман. Дочь задумала побег. О, Аллах! За что? Сначала Фатима, теперь Хадижа!
Саид собрал волю в кулак и стал выжидать. Он смог выяснить, на какое число были оформлены билеты, поэтому дал приказ своим водителям и охране, чтобы тут же сообщили ему, как только Хадижа соберется куда-то ехать. Он понимал, что дочери нельзя отказать в хитрости, зная, кто ее мать, поэтому продумал и постарался предусмотреть все варианты ее действий.
Саид старался наблюдать за дочерью, приезжая домой вечером. Жади атаковала его сотовый, требуя, чтобы он не позволил Хадиже покинуть Бразилию. Но он смог уговорить бывшую жену не подавать вида при Хадиже, что ее коварный план  им известен. А если это только мечты сида Абдула, а Хадижа не согласится, даже при том, что уже есть билеты и она сама мечтала полететь в Марокко?
Саид был удивлен тем, что Жади смогла сдержаться и не уличить Хадижу в готовящемся обмане. Наверно, дядя Али убедил действовать по плану, предложенному Саидом. Но, устроив скандал, Жади согласилась с ним только после того, как Саид пообещал взять ее с собой в аэропорт, если дочь с их внуками решится на побег.
- Саид, я хочу посмотреть Хадиже в глаза, когда ты остановишь ее машину. Как она может так с нами поступать? – огорченно пояснила Жади свою просьбу.
В другой раз они обсудили ситуацию, почему Хадижа согласилась на помощь дяди Абдула. Это самый настоящий побег – ведь Хадижа молчит, ничего не рассказывает ни отцу, ни матери о том, что дядя Абдул купил для нее билеты на самолет. Почему? А она уже знает о билетах, это точно, ведь Саид только этим утром проверил ее счет за сотовую связь, обнаружив в нем несколько звонков от сида Абдула.
- Не верю, Саид, что Хадижа способна пойти против нас и против здравого смысла! Или есть причина? Неужели Рания снова выживает дочь из твоего дома? Только огромная обида может заставить Хадижу с двумя малышами захотеть покинуть твой дворец.
- Зачем это Рании? Она занята собственными проблемами: переездом в новый дом и поисками золота. Рания увлечена собой настолько, что про Хадижу не помнит.
- Тогда что ее влечет в Марокко? Что? Ей не хватает собственного дома? Ты мог бы купить Хадиже и детям отдельный дом, где она могла бы чувствовать себя хозяйкой, не подчиняясь твоим женам.
- Жади! – с упреком посмотрел на нее Саид. – Мои жены ее не притесняют. Но Мекнес для Хадижи притягателен тем, что там все связано с бывшим мужем, которого она никак не может забыть.
Жади не хотела признаваться ему, что Хадижа все ещё любит Фарида. Она им бредит, негодяй снится ей. Конечно, вот причина, по которой она стремится в Марокко к его матери и деду, в дом, где ей пришлось пережить столько плохих моментов!
Саид в свою очередь умолчал о доносах Рании, уверявшей, что Хадижа то и дело  разговаривает по сотовому с каким-то незнакомцем. Их беседы носят странный характер. Саид, услышав такое заявление, отругал интриганку. Но сделал детализацию счета. Однако кроме междугородних звонков от дяди Абдула и звонков самой Хадижи в Мекнес, а также ей - из Мекнеса, других разговоров не было. С кем в Мекнесе Хадижа могла так часто беседовать? Окажись сплетня Рании правдой, Саид непременно докопался бы до истины, выяснил бы, кто этот абонент. Но никакого незнакомца он не выявил. Все номера были ему известны.
Но странно: Хадижа звонила сама и ей тоже звонили, звонки длились недолго, по несколько минут. Оставалось лишь недоумевать, что это могло бы значить? Но у Саида имелось столько проблем в бизнесе, что из головы стразу же вылетели мысли об этом. Ведь телефон принадлежал знакомому абоненту – сиду Рахиму. Странные игры вела Хадижа. Но Саид разбираться дальше не стал.
О том, что сид Абдул купил для Хадижи билеты, узнали в Рио многие:  и Латифа – от обеспокоенной Жади, и лара Назира, с которой поделилась переживаниями Жади, и дона Иветти, которая тут же увидела в ситуации то, чего не желала замечать мать девушки. Иветти так и заявила: у Хадижи есть личный мотив вернуться в пасть к крокодилу. А Жади продолжала вопрошать: почему? Почему дочь решила так поступить? Неужели не видит опасности? Однако женщины смогли сохранить тайну от Эмми, которая непременно предупредила бы подругу, что ее план раскрыт. 
Но Мухамед и Амин узнали от Саида о коварных происках дяди Абдула.
- Брат, не волнуйся, мы будем начеку, - пообещал потрясенный Мухамед. Если Самира казалась ему не исправимой, то от Хадижи ничего подобного не ожидалось.
Амин тоже пообещал присматривать за Эмми, чтобы та не смогла помочь Хадиже в побеге. Он поделился проблемой только с Халисой, попросив оповестить его, если Хадижа неожиданно появится у них дома. 
Но все, вовлеченные в эту историю, понимали, что дальше аэропорта Хадиже уехать не удастся. Саид не мог заблокировать билеты, не имел возможности добраться до документов Хадижи, которая предпочла хранить их у себя, но сесть в самолет с двумя маленькими детьми и багажом – это надо постараться. Неужели Хадижа посмеет обратиться к кому-нибудь за помощью? А в аэропорт Хадижа не войдет!
Мухамед тут же заподозрил Базилио, вспомнив, как тот помог спрятаться от него Лейле. Саид же подумал, что только Фатима, не имей проблем с памятью, посмела бы решиться на помощь его дочери. Или Самира... Но по сведеньям обоих братьев Самира с сыном Леонидаса Ферраса путешествовали по штату Баийя. Это было совершенно точно, так как Жади при Саиде (по его же просьбе) позвонила девушке и расспросила ее о поездке.
Нет, никто не станет помогать беглянке. Оставалось лишь ждать, что предпримет Хадижа – уже завтра. А когда Саид и Жади ее остановят, вот тогда гнев Саида обрушится не только на неразумную дочь, но и дяде Абдулу предстоит  выслушать его претензии. Саид всё ему выскажет!

... Хадижа не подозревала, что родители, и не только они, узнали тайну, которая тревожила ее уже несколько дней. У дяди Абдула все получилось! Он нашел деньги на билеты для нее и малышей, забрать которые она могла в любой день. Но, конечно, сделать это лучше в день вылета. Теперь Хадиже нужно было самой решиться на поездку, которая изменит ее жизнь.
Она старалась вести себя по-прежнему, но соблюдая все предосторожности, не желая чем-то выдать волнение. Она ощущала в себе нервозность, но старалась скрывать беспокойство. Общалась только с Фатимой, но чаще всего проводила время с детьми.
 День вылета приближался, а Хадижа вдруг начала сомневаться. Она была уверена, что Фарид жив. Значит, она не просто летит в Марокко в гости, нет, она возвращается к нему! И если в Мекнесе ей снова будет плохо жить в том доме, уже ничто и никто не сможет ей помочь. Если она улетит, то пойдет против воли родителей, и они от нее откажутся на долгие годы.
Если мама могла бы ее понять,  т.к. сама не раз рассказывала, как  боролась  с судьбой  за счастье быть с Лукасом,  то отец никогда не простит, что она его ослушалась, а он потом окажется прав. Впрочем, разве не обидится на нее и мама? Она столько сил приложила к тому, чтобы вернуть ее детей в Бразилию и передать ей сыновей! А Самира и Лео, которые рисковали жизнью, чтобы найти ее сына, а потом переправить в Бразилию?
Но Хадижа ничего не могла с собой поделать. К тому же, что скажет дядя Абдул? Он ведь небогат, но потратил на билеты столько денег! Но сомнения давали знать о себе: Хадижа всё чаще вспоминала то плохое, что случилось с ней в прошлом. Она извела себя до такой степени, что события из недолгой, но бурной семейной жизни начали сниться ей по ночам. И тогда Зухра вновь душила ее в старинных султанских конюшнях, а потом они ссорились из-за одежды, стоя возле распахнутых дверец шкафа. Зухра и в ее снах требовала поделить с ней не только ночи Фарида, но и золото, ее, Хадижи, золото!
Утром, просыпаясь, Хадижа с облегчением понимала, что ей ничего такого больше не грозит, ведь Зухра погибла. Она слышала, как отец обсуждал это с дядей Мухамедом.  Но Хадижа старалась не думать о том, почему вообще оказался возможен такой разговор, если Зухра умерла и упокоена где-то в Касабланке. Об этом говорили, но так ли это? А вдруг Зухра тоже жива?! Ведь и о Фариде пока никто не знает. А если и она тоже скрывается?
У Хадижи всё холодело внутри от таких мыслей. Вернуться в Мекнес, чтобы найти там не только Фарида, но и Зухру, которую он может прятать от правосудия? Как же эти двое тогда посмеются над ней, сумев завлечь в ловушку. Она просто вернется к тому, с чего всё началось. И никто об этом не узнает, потому что даже ее отец после такого поступка с ее стороны не станет вмешиваться и интересоваться ее жизнью. И мама долго будет на нее обижаться. А если Фарид остался прежним и отберет у нее сотовый? Как она тогда сможет связаться с родителями, если вдруг окажется в западне?
Затем Хадижа отметала сомнения, вспоминая, что разговаривала с ларой Джабирой и сидом Рахимом, позвонив на их домашний телефон. Она набралась смелости и спросила, точно ли умерла Зухра?  Ее убедили, что сид Абдул видел обгоревший труп злодейки. И лара Джабира тоже верит собственным глазам. Ведь и она там была, когда они с сидом Рахимом забирали с пожарища еле живого Фарида.
Хадижа боялась оказаться обманутой, но ей казалось, что сид Рахим не стал бы укрывать преступницу. Вот внука – да, он прятал. Хадижа не понимала, как долго они собираются скрывать, что Фарид остался жив после ужасного пожара, но до сих пор свекрови и ее отцу это вполне удавалось. Хадижа знала, что люди ее отца несколько недель следили за риадом в Мекнесе, но не смогли ничего обнаружить. Они и сейчас могут вести слежку за домом, о чем она и предупредила лару Джабиру.
И все равно, не смотря на вспыхнувшие в ней сомнения, Хадижа чувствовала, что  лучше раскаиваться потом, чем страдать от мысли, что был упущен шанс - начать новую жизнь с Фаридом. А вернуть детям отца? Это важно.
Но порой сомнения брали верх. Хм, как забыть, что Фарид позволял Зухре обижать ее, редко вставал на ее защиту, а чаще всего сам подначивал Зухру к несправедливым поступкам по отношению к Хадиже.
- Но я слишком люблю его, чтобы отказаться от возможного счастья. Нет Зухры, ее нет, значит – и счастье возможно! Я люблю мужа, каким бы он ни был. И Фарид теперь тоже сможет полюбить меня. Ведь Зухры теперь нет с ним. У нас с Фаридом будут ещё дети, а пока он должен вспомнить Амрана и принять Джамиля. И на меня тоже посмотреть другими глазами.
Хадижа вертелась перед зеркалом, примеряя новое платье и бижутерию, которая у нее была. Ведь шкатулку с настоящими драгоценностями забрал отец и поставил в свой сейф! Это проблема – вернуть золото. Если Хадижа останется в доме мужа, отдадут ли ей шкатулку? Иначе она совсем окажется без украшений. А без них Хадижа уже чувствовала себя голой.
У Фарида не будет денег на покупку золота для нее.  Как его семья теперь сводит концы с концами? Впрочем, сады же остались у сида Рахима, ее отец не смог до них добраться. Хадижа решила, что о золоте она подумает тогда, когда окажется в надежных стенах риада Фарида. Придет время, она попросит маму заступиться за нее и попытается вернуть шкатулку.  Хотя проступок ее будет велик, и Хадижа это осознавала.
Но при мысли, что теперь Фарид будет принадлежать только ей, в ней поднималась волна любви к нему, и уже ничто не было важно. Она приедет в Мекнес не одна, а привезет детей, и Фарид, увидев их, всё ей простит. Хадижа так верила в это!
Встал вопрос, что из вещей взять с собой. Это будет практически побег, поэтому придется обойтись совсем без багажа! Т.е. она явится в дом мужа с пустыми руками, без денег, без золота, но даже не имея с собой детских вещей. Одна надежда, что Зорайдэ сжалится над ней, а также там, в Марокко, кто-нибудь ещё ей поможет. Правда, дядя Абдул дал понять, что он встретит ее в аэропорту Феса, оттуда они немедленно отправятся в Мекнес.
Хадиже не приходило в голову, как она одна сможет совершить непростое и длительное путешествие с двумя маленькими детьми! С ней рядом всегда был кто-то, кто помогал с малышами: свекровь в Мекнесе, мама, служанки в доме отца. Поэтому она не задумывалась, какие трудности ее могут ожидать в пути. Но и лететь одной, оставив Амрана и Джамиля в Бразилии, не приходило ей в голову. Она понимала, что Фариду нужны его дети, и только потом – она сама.
А пока она обдумывала, как ей завтра покинуть дом, не вызвав подозрений. Например, она может сделать вид, что едет в гости к тете Латифе, но по дороге заедет в Сан-Криштован к Эмми, а оттуда уже отправится на такси в аэропорт.
Хадижа позвонила Эмми.
- Как ты, подруга? Как  малышка Сурия? Так соскучилась по тебе и твоей дочке, что хочу заглянуть к тебе в гости перед тем, как поеду к тете Латифе. Конечно, я буду не одна, с Амранчиком и Джамилем. Но к тебе заеду ненадолго, знаю: ты очень устаешь с новорожденной, помочь вам с Халисой некому...
Эмми была рада ее звонку.
- Приезжай! Наконец, я услышу твой голос, а не только крики моей принцессы.
- Что привести тебе вкусненького? Какую выпечку? Или твой любимый шоколад?
- Только не выпечку! – простонала Эмми. – Ты же знаешь: Халиса обзавелась собственным кондитерским цехом и теперь целыми днями печет и печет разное печенье! Сутками! Лара Латифа оставила нам оборудование, печи, столы и много разных мелочей для того, чтобы мы занимались кондитерским делом. Но я сразу отказалась. А Халиса почти тут же после родов взялась за кондитерские дела.
- Да, ты говорила, - нетерпеливо перебила ее Хадижа. У нее было слишком много дел, а согласие Эмми она уже получила. Но как не выслушать подругу?
- Хадижа, я так устаю с моей дочечкой, ведь у нас нет служанки, даже одной на двоих! Это потому, что Халиса против. А мне приходится не только ухаживать за малышкой, но и делать домашние дела.
- А как же успевает Халиса? Или она все домашние хлопоты повесила на тебя? – с возмущением предположила Хадижа.
- Нет, но мне самой не верится, когда вижу, как ей удается так крутиться, что у нее и ребенок ухоженный, и свою часть домашних дел она успевает быстро переделывать каждый день, а потом уходит вниз в «цех» и печет, печет, печет! Весь дом, вся улица пропахла ванилином и корицей! Хадижа, меня уже тошнит от сладкого запаха! Я стала ненавидеть аромат этих специй! Даже слышать не могу ни о печенье, ни о пирогах, ни о других вкусностях. Это только ее бизнес, потому что я, повторяю, отказалась в нем участвовать, но вынуждена страдать.
- Ты так нервничаешь, Эмми. У тебя молоко пропадет! – с беспокойством заметила Хадижа. – А что Амин говорит? Разве он не видит, что тебе уже плохо, но и Халиса тоже скоро выдохнется?
- Амин..., - протянула Эмми обиженно. – Он занят своим магазином! Торговля для него - всё! Или он специально старается реже бывать дома, чтобы не слышать крики детей, не видеть кучи использованных памперсов, постиранных детских вещей, не выслушивать мои жалобы и Халисины претензии, не вдыхать сладкий запах, от которого уже тошнит, наверно, его тоже! Вся улица пропахла выпечкой!
- Но разве он не понимает, видя всё это, что вам нужна помощница?
- Я – вижу, он тоже видит, но для этого нужны деньги... А ещё – согласие Халисы. Но она уперлась, не желает знать ни о какой служанке в нашем доме. Представь: она носится вверх-вниз с утра до вечера, чтобы уследить и за сыном, и справиться с делами в пекарне. Она похудела на много килограммов!
- У нее не пропало молоко?
- У нее много молока, она ещё и мою крошку подкармливает. Говорит, что у меня синее молоко, поэтому моя Сурия всегда голодная и потому все время кричит. А если ее как следует накормить, то ребенок будет крепко спать. Ее малыш Мухамед спит и ест, спит и ест. Ему не мешают даже крики Сурии.
- И как?
- Она оказалась права, - Хадижа услышала, как Эмми вздохнула в трубке. – Но подруга, Халиса успевает делать ВСЁ, а у меня так не получается. Не знаю, что делать. МНЕ нужна служанка!
- Приеду к тебе завтра и всё обсудим, - пообещала Хадижа.
Этим же вечером она попыталась в последний раз поговорить с Фатимой. Ей казалось, что та что-то все-таки вспомнила, но почему-то продолжает упорствовать, не желая рассказывать ей о нахождении в плену у Зухры и Фарида. Иногда глаза  второй жены становились прежними, когда Фатима думала, что Хадижа на нее не смотрит. Но девушка, заподозрив Фатиму в обмане, нашла оправдание такому поведению: подруга боится наказания. Иначе зачем ей притворяться?
Или Фатиме есть, что скрывать? Что проделывал с ней Фарид? Как относилась к ней Зухра? А если между Фатимой и Фаридом что-то произошло? А вдруг Фарид воспользовался ситуацией, беспомощным состоянием Фатимы и... Хадижа боялась фантазировать дальше.
Но тем более ей хотелось знать правду.  Вот потому Хадижа  не отставала от Фатимы, мучая ее вопросами:  как Зухра и Фарид обращалась с Фатимой, когда ее держали в риаде в Марракеше? О чем разговаривали? Хадижа отчаялась добиться иного ответа, чем слова, которые Фатима повторяла каждый раз: «Я не помню, не могу вспомнить».
Поэтому Хадижа рискнула ослушаться отцовского запрета и рассказала Фатиме о страшном пожаре, случившемся в Марракеш в том самом риаде. Описала известные подробности о смерти Фарида и Зухры. Правда, она лишь повторяла слова Каримы, когда говорила про смерть Фарида. Фатима была искренно удивлена, зачем Зухра соврала, что убила ее? И почему Зухра скрыла от   Фарида, что шуафа забрала к себе пленницу?
Хадижа подтвердила, что Зухра не только сказала Фариду, что убила Фатиму, но даже показала место, где она якобы зарыла труп. Об этом узнали от шуафы. И отец Хадижи после пожара обследовал двор риада, пытаясь обнаружить ее могилу. А ещё думали, что не Зухра погибла на пожаре, а Фатима... Ничего жена Саида об этом не знала, услышав новости только от Хадижи.
Девушка видела перед собой прежнюю Фатиму, которая почему-то отказывалась вспоминать врагов.
- Хадижа, не пытай меня, я ничего не могу тебе рассказать. Мне не хочется вспоминать то плохое, что я пережила. Не мучай меня, - умоляюще отговаривалась молодая женщина от настойчивых расспросов Хадижи. Почему Фатима так вела себя? Сама Фатима объясняла себе так: пожалуй, дело даже не в том, что она боялась довериться дочке Саида, но потому что понимала, что любовь Хадижи к бывшему мужу не прошла.
Фатима смогла убедиться  в этом, наблюдая за девушкой во время совместных прогулок и общения. Но ей казалось странным, почему Хадижа все ещё его любит? Фарид умер, его не вернуть, так почему же подруга не может его забыть, как будто у нее с ним есть будущее. Но на сумасшедшую Хадижа не была похожа. Это какая-то нереальная, запредельная и маниакальная любовь к уже умершему мужчине. Нет, - решила Фатима, - Хадиже ни к чему знать подробности того, что было в том риаде. Сгорел риад, унеся жизни ее мучителей, вместе с ними сгорела и та ужасная история!
Поэтому Фатима и в этом раз перевела разговор на цветы.
- Знаешь, я вспомнила аромат моих роз. В Фесе Карима рассказывала мне, что в саду за особняком Саида есть целая аллея, засаженная моими любимыми розами. Карима посоветовала мне чаще гулять там и нюхать бутоны. Она предполагала, что их аромат сможет пробудить часть памяти.
- И как? – теперь уже сердито спросила Хадижа, невольно злясь на приятельницу. Ведь помнит же, всё Фатима помнит! Но почему-то не хочет рассказывать. – А ты не помнишь черные розы, которые росли у стены риада в Марракеше? Зухра высадила их во дворе, в том месте, где не было завалов ящиков. Это возле... ээээ..., - Хадижа сделала вид, что вспоминает.
- Черные розы росли как раз под тем окном, где стоял диван, а я лежала на нем, прикованная цепью к оконной решетке, - с горечью усмехнулась Фатима. 
- Так ты вспомнила? – ухватилась Хадижа.
- Розы? Да, это были низенькие кустики с небольшими, угольно-черными бутонами. Распустившиеся цветки были бы прекрасны, не принадлежи они Зухре!
- Вот как, Фатима? Розы ты помнишь, а Зухру и Фарида – нет? Хотя Зухру ты все-таки вспомнила.
- Хадижа, цветы передо мной ни в чем не виноваты. Они не сажали меня на цепь, как какое-нибудь животное, не издевались, не угрожали мне смертью, не пытались украсть моего ребенка. А твой муж и его Зухра принесли в мою жизнь столько зла, что мой мозг отказывается впускать в себя вопросы о них и доставать из памяти информацию, которую я желала бы забыть.
Фатима закрыла руками лицо, говоря совершенно искренно, а Хадижа вышла из ее комнаты, полная разочарования. Но кое-что она все-таки выяснила. Фатима сидела на цепи! Это дело рук Зухры, конечно же! Она способна и не на такую жестокость! Фарид же собирался отпустить Фатиму, он это и сделал – иначе как Фатима оказалась в доме шуафы? И сид Рахим, и лара Джабира убеждали ее в этом. Зухра – страшное ЗЛО, которое поглотило пламя ада. Даже Аллах не выдержал и наказал преступницу, а Он скор в своих расчетах, как говорит дядя  Абдул.
Успокоившись уже у себя в комнате, Хадижа пришла к выводу, что молчание Фатимы пойдет ей на пользу, иначе сомнения смогут заставить передумать.  И тогда никуда она не полетит.
Наступило утро дня, которого Хадижа ждала, но теперь боялась. И все-таки ею было принято решение. Она летит в Марокко, и будь что будет! Случится лишь то, что ей суждено. Мактуб!
Она встала рано и вышла в сад, удивив Мириам. Дети спали, а дочь Саида хотела пройтись по дорожкам сада, в последний раз полюбоваться чудесными  розами, которые нравились ей все без разделения на «розы Рании»,  «розы Фатимы» или Зулейки. Вернувшись с прогулки, Хадижа узнала за завтраком, что именно сегодня жены отца отправляются в Торговый центр, чтобы присмотреть вещи для своих новых домов. Фатима останется.
В доме готовились к двойному переезду. Зулейка занималась этим деловито, спокойно раздавая распоряжения, действуя по плану, а Рания все время нервничала и со всеми скандалила – от Зулейки до служанок и охраны. Почему так? Рания и радовалась собственному дому, и чувствовала, что уезжает не вовремя, когда на семью надвигаются какие-то события, которые начнутся тут же, как только к Фатиме вернется память. И что? Рания останется в стороне? Она ничего знать не будет?
В такой суете Хадиже легко было сказать Зулейке, что отец отпустил ее в гости к тете Латифе. Но сначала она хочет навестить Эмми. Поэтому она вместе с  малышами сначала отправится в Сан-Криштован. Зулейка, предупрежденная Саидом, не стала возражать. Но вызывать такси отказалась, а велела водителю отвезти Хадижу в Сан-Криштован  и только потом  захватить их с Ранией из дома, чтобы отправиться в Торговый центр. Но потом водитель непременно вернется за Хадижей, чтобы отвезти ее с детьми в дом лары Латифы!
Хадижа сделала вид, что согласна. Но планы ее рушились. Из Сан-Криштована она должна уехать в аэропорт на такси, иначе водитель отца тут же доложит о ее просьбе ехать непонятно зачем в аэропорт. Но пришлось подчиниться первой жене, надеясь, что на месте она сможет решить проблему.
Вот так, окинув гостиную, а затем и дом, и ажурные ворота прощальным взглядом, Хадижа с двумя малышами, которых еле удерживала на руках, без вещей, только с небольшой сумкой, которую брала с собой везде, когда выезжала куда-нибудь с детьми, села в автомобиль отца и вскоре оказалась возле дома подруги...
...Сан-Криштован встретил Хадижу  обычной жизнью: у бара доны Журы толклись жаждущие выпить кашасу клиенты, под пальмой в центре площади сидел рыжий кот, дверь магазина дяди Мухамеда была распахнута, а разноцветные шелковые и прозрачные платки, как обычно, призывно веяли на теплом ветерке. На балконе дядиного дома лара Муна собирала сухое белье, окна дома лары Назиры были плотно закрыты. Кажется, Эмми что-то такое рассказывала, что тетя Назира помогает мужу в спортшколе, где идет ремонт, там дела найдутся для всех.
Возле бывшего дома тети Латифы стоял художник, что-то малюя на мольберте. Он то размешивал кистью краску, то делал прицельные мазки на холсте.
Хадижа подняла глаза к окнам дома Амина. Эмми не стояла у окна, не было на балконе, ее вообще невидно, хотя она предупреждала подругу, что вот-вот подъедет, позвонив из такси по сотовому. Зато Хадижа признала, что Эмми была права: возле двери дома чувствовался устойчивый аромат ванили.
Хадижа отпустила водителя, договорившись, что будет ждать машину, когда водитель сможет вернуться из торгового центра в Сан-Криштован. Девушка смогла не смутиться, когда лгала, глядя в лицо пожилому водителю. Автомобиль уехал, а Хадиже удалось взять за руки обоих мальчишек. Она ещё не добралась до двери дома Эмми настолько близко, чтобы позвонить в звонок или постучать, как к ней подскочил Базилио, тот самый официант, работавший в баре доны Журы.
 О нем Хадижа слышала множество историй от всех подряд – от Самиры и тети Латифы, от Лео и собственной матери. Даже Эмми то и дело описывала смешные случаи, которые были связаны с парнем. А уж историю о том, как Базилио расчувствовался и помогал Лейле, когда ей удалось избежать поездки в Марокко, Хадижа узнала, вернувшись после развода в Бразилию. 
И вот теперь он метнулся в ее сторону, едва отъехала машина отца. До этого Базилио болтал с художником, заглядывая через плечо живописца в холст и делая какие-то замечания или задавая вопросы.
- Аллах! Неужели этот парень идет ко мне? Что ему нужно от меня? – запаниковала беглянка, испугавшись, что странный официант из бара все испортит.
 Хадижа не подозревала, что с момента, когда она выбралась из машины и вынесла из салона детей, за ней из окна «Волшебной лампы» наблюдал дядя Мухамед. Ему не было дано указание вмешаться, но он должен был проследить и сообщить Саиду о действиях и передвижениях Хадижи. И что он увидел? Как они правы были с братом, опасаясь, что девчонке может кто-то помогать! И вот – герой проявил себя. Им оказался Базилио! Если в Лейлу наивный и глуповатый парнишка из бара мог влюбиться, то что его связывает с Хадижей, которая в Сан-Криштоване появлялась изредка? Какая существует связь?
В голове Мухамеда сразу же пронеслись  мысли о коварстве Самиры, которая составила план побега для Хадижи, договорилась с Базилио. Или это была Эмми? Решила помочь подруге?
- Аллах! – схватился брат Саида за голову, не догадываясь, что сам же  стал причиной того, что Базилио бросился к Хадиже, желая кое-что выяснить и получить ответ на мучивший его вопрос: зачем сиду Мухамеду понадобился рыжий котенок?
- Хадижа! Постой! Не бойся, я только хочу спросить: твой дядя Мухамед ищет рыжего котенка. Ему он нужен. Но все знают, что синьор Мухамед никогда не держал дома и в магазине животных. Тогда зачем он ему?!
- Котенок? Рыжий котенок нужен Фатиме, той жене отца, которая недавно вернулась из Марокко! – неосмотрительно призналась Хадижа. Это и нужно было Базилио!
- А! Это та Фатима, с которой дружила Самира? Ее ещё твой муж похитил и держал, как пленницу? Самира так возмущалась, когда узнала! Она и дона Ноэмия столько ужасного рассказали доне Журе о тех событиях!
Хадижа замерла,  едва не открыв рот от того, что слышит.
-...Я всё слышал, ты не думай. Я знаю, что у вас в семье происходит. Твоя родственница захотела котенка? Рыжего? Я могу найти такого. А то у нашего Файера, это кот доны Журы, давно что-то котят нет. Когда он погуляет с чьей-то кошкой, нам обычно приносят коробку с котятами. Но сейчас нет. И вроде бы дона Жура кота не кастрировала, а котята почему-то не появляются. Но если надо, я вам найду котенка любой расцветки, - возбужденно размахивая руками, обещал Базилио. Потом глупо улыбнулся во весь рот, ожидая ответ.
Хадижа застыла от ужаса. Этот парень от нее не отстанет. А дядя Мухамед может выйти на улицу из «Волшебной лампы», и тогда план ее рухнет. Где, о, Аллах, Эмми? Куда она подевалась?! Ей бы только поменять памперсы Амранчику и Джамилю и сесть в такси, которое пора уже заказывать. Но Эмми куда-то пропала, а к ней на помощь поспешила дона Жура.
- Базилио! – зычно заорала хозяйка бара. – Ты что к девушке пристаешь? Быстро за стойку! Я там кручусь, как обезьяна на тонкой ветке, а он то синьору Олаву надоедает, то к дочери доны Жади пристает! Накажу тебя, Базилио! Не получишь выходной! Анинью отпущу, а ты будешь один весь день работать!
- Ну, дона Жура...! – тут же начал канючить парень, подчинившись и нехотя бредя к бару следом за хозяйкой.
Тогда и появилась Эмми.
- Прости! Меня Халиса попросила противни протереть. Я не могла ей отказать, но это не мой бизнес, я сразу сказала тете Латифе, что не стану заниматься выпечкой, это не мое! Халисе нужна помощница,  а то она берется за всё сама, но уже устает и не может успеть делать всё. Хадижа, поговори с тетей Латифой! Ты же к ней сегодня поедешь? Пусть Халиса не желает нанимать служанку для работы по дому, но тогда пусть возьмет помощницу в пекарню. Это ужасно! Эти запахи, которыми я уже насквозь пропиталась!...
Эмми жаловалась и жаловалась и не могла остановиться! Хадижа, поняв, что это может затянуться надолго, ответила, что спешит как раз в гости к тете Латифе, поэтому к Эмми она может заглянуть лишь на минутку – чтобы переодеть мальчиков.
И тут же заказала такси, объяснив подруге, что, не подумав, отпустила машину, а теперь водитель сможет вернуться за ней нескоро, потому что должен отвезти Ранию и Зулейку в Торговый центр.
Они вошли в дом, но вскоре  снова вышли на улицу, где и стояли в ожидании, когда прибудет такси. Сид Мухамед и Халиса подглядывали за ними в окна магазина и пекарни, как называла Эмми первый этаж своего дома, где теперь расположился кондитерский цех Халисы.
- И что, есть прибыль? – поинтересовалась Хадижа, втягивая носом воздух, наполненный  теперь уже запахом корицы.
- Есть! В том-то и дело! Поэтому Халиса так старается, а Амин ходит очень довольный, хотя все деньги идут в карман Халисы. Но это справедливо – ведь она работает, это ее бизнес, - болтала Эмми. – Но мне ничего такого не нужно. Я хочу спокойно жить. И чтобы у меня была служанка. Ты знаешь, что у мужа Лейлы есть в доме служанка?
- А ты откуда знаешь? – удивилась Хадижа.
- Ариба переписывается с Халисой, она прислала не только фотографии своей свадьбы, которые мы ещё не видели, но и письмо с рассказом, как она встретила Лейлу с Имадом в ювелирной лавке. Потом лара Дуния рассказала им, как Лейле живется у мужа.
- И как? Самире было бы интересно, я думаю, - проговорила Хадижа.
- Имад ее любит без памяти! Дарит ей золото за каждый танец! – сплетничала Эмми, несколько преувеличивая.
И тут подъехала машина, Хадижа метнулась к такси. Эмми помогла подруге усадить детей рядом на сиденье.
- Всё, пока! – помахала Хадижа рукой, и вскоре машина скрылась  за углом соседнего дома, выехав на дорогу, ведущую к большой трассе.


12. Часть 33. Глава 12. Неудача Хадижи.


Машина то неслась по городу,  то стояла в пробках, и Хадижа радовалась,  что у нее всё получилось. До аэропорта ехать было совсем не долго. Она одной рукой прижимала к себе Амранчика, сидевшего под боком, а другой - придерживала Джамиля, которого посадила на колени. Смотрела в окно на пролетающие мимо городские улицы и думала, что видит их, скорее всего, в последний раз.
Хадижа не могла знать, что, как только такси отъехало от дома Амина, дядя Мухамед  тут же лихорадочно набрал номер телефона ее отца.
- Саид, твоя дочь только что села в такси. Не знаю, куда она направляется. Дети с Хадижей. При ней нет багажа, только небольшая сумка. В общем, лови, если она едет в аэропорт. О, Аллах! Брат, как я тебе сочувствую! Надеюсь, ты успеешь, иншалла.
Халиса тоже позвонила Амину – на всякий случай, как он и просил. Муж все равно остался в магазине, а не бросился в погоню. Впрочем, этого и не требовалось. Сид Саид сам всё сделает.
Действительно, Саид Рашид на собственном автомобиле уже несся по проспекту в сторону аэропорта, проклиная пробки. За рулем сидел его водитель.  А рядом с бывшим мужем металась Жади, вертя головой по сторонам, высматривая в машинные окна такси дочери.
- Жади, успокойся! Так ты ничего не увидишь. Когда подъедем ближе к аэропорту, тогда поставим машину так, чтобы видеть все прибывающие такси. Хадижа с двумя малышами не сможет быстро пройти от автомобиля к зданию аэропорта, в зал, где в кассе ее ждут билеты.
- Знаю, Саид, знаю! – нервно отвечала она, но ничего не могла с собой поделать.
Но им повезло, они заметили нужную машину раньше, чем Саид предполагал.
- Это такси, в котором находится Хадижа! Я ее вижу! – воскликнул он и велел водителю перегородить узкую улочку, по которой они собирались срезать дорогу, чтобы избежать автомобильной пробки на широком проспекте. – Посигналь и встань перед той машиной. Нужно заставить их остановиться.
Водитель подчинился, едва сумев избежать столкновения. Вероятно, таксист вообразил, что это ограбление. Остановив автомобиль, он рванул дверцу,  выскочил на улицу и бросился бежать, даже не рассмотрев «нападавших», приняв Саида и его водителя за преступников. Ведь они выскочили из своей дорогой машины и бросились к такси. Лицо Саида было перекошено от ярости.
Хадижа поняла, что отец очень зол. Когда такси остановилось из-за того, что чей-то автомобиль загородил проезд, она ещё не верила, что поездка сорвалась. Но водитель сбежал, воскликнув, что это нападение, а перепуганная Хадижа в первые мгновения не узнала отца и его служащего. Но потом... Ей оставалось только прижимать детей к себе, глядя на приближающегося родителя  испуганными глазами. И тогда она поняла, что никуда лететь ей уже не придется.
Потом у нее забрали Амрана и Джамиля, а ее бесцеремонно вытащили из машины, и отец  отволок ее в свой автомобиль, бросив такси с распахнутыми дверцами.
- Там осталась моя сумка с документами! – сообразила и закричала Хадижа, и водитель вернулся за сумкой, передав ее Саиду. Внутри отцовской машины Хадижа увидела маму, встретившую ее обвиняющим взглядом, сидевшую уже с Джамилем на руках. Амран сидел рядом...  Хадижа, увидев Жади,  громко разрыдалась.
- Хадижа! Как...? Почему? Что тебе этот Мекнес?! Ради чего ты решила рискнуть своими детьми? – вопрошала Жади, пока злой Саид, метавший глазами молнии, доставал из сумки документы Хадижи и детей и прятал их по карманам.
- Едем домой! –  приказал он, тяжело дыша. –  А ты, Хадижа, о Марокко забудь навсегда!
- Нет! Нет! Не хочу домой, - заистерила Хадижа, - не хочу становиться твоей пленницей! Почему вы не позволяете мне лететь в Марокко? Отвезите меня к тете Латифе! Или к тете Назире! Не хочу вас видеть! Не хочу! Только в Мекнес! К ларе Джабире! Я туда хочу, к ним! Вы отобрали у меня золото, не даете денег, я у вас приживалка. Только и думаете, как бы выдать меня снова замуж, а я не хочу! Став вдовой, хочу принять свою судьбу!
Она рыдала, а между рыданиями выдавала обидные для родителей обвинения.
- Аллах, что я слышу! – остервенело воскликнул Саид и велел водителю остановиться.
- Ты не вдова! Твой бывший муж-негодяй дал тебе развод. Он умер, а ты так и осталась свободной разведенной женщиной. Забудь о мерзавце и его семье!
- Саид, не сердись на Хадижу, она не в себе, - заговорила Жади, стараясь заступиться за дочь.
- Жади, это всё результат твоего воспитания. Это твой дурной пример теперь проявил себя. Видишь, Жади, твоя дочь такая же, как ты. Что тебе нужно в Мекнесе, Хадижа? Фарид мертв! А детей ты можешь потерять! Сид Рахим такого случая не упустит!
Хадиже хотелось выложить им правду, прокричать, что Фарид ЖИВ, что она намерена вернуться  к нему, но даже в таком состоянии она догадалась сдержать себя и ничего не рассказывать об уцелевшем муже. Она только рыдала и требовала, чтобы ее отвезли к тете Латифе!
- Хадижа, поедем ко мне. Лукас все время занят, он скоро уедет по делам в Белу-Оризонти, мы с тобой останемся одни. Ты успокоишься, и мы обсудим твои проблемы. Ты расскажешь, как ты хотела бы жить дальше...
- Жади, прекрати! Нечего жалеть Хадижу, сострадать ей. Тут нужна плетка дяди Абдула! – услышав ее уговоры, возмутился Саид.
- Теперь и билеты пропадут, - рыдала Хадижа. – А дядя Абдул последние деньги на них потратил!
- И пусть пропадают, - быстро сказала Жади. – Дядя Абдул не должен был так поступать. Твой отец ничего не знал и не узнал бы, если бы в Фесе по медине не покатились сплетни, что сид Абдул купил билеты для тебя и детей. Как ты могла подумать, что никто об этом не узнает? Как же мне обидно, Хадижа! – упрекнула дочку Жади.
- О, Аллах!  Всё, я больше не стану заниматься взрослой дочерью, которая сама является матерью. Аллах скор в своих расчетах, так пусть Хадижа получит ту судьбу, которую заслуживает, - взорвался отец Хадижи.
- Что ты имеешь в виду, Саид? – испугалась Жади. – Давай отвезем ее к Латифе! И ее, и детей. Пусть поживет у моей сестры.
- Хорошо, отвезу тебя и твою дочь к Латифе, - нахмурился, успокаиваясь, беря себя в руки, Саид. – Мне тоже нужно отдохнуть от такого стресса. Не предполагал, Хадижа, что ты можешь доставить мне такие проблемы.
А дочь заливалась слезами. Дети, глядя на мать, тоже дружно заревели.
- Не рыдай, - сердито сказала Жади. – Мы едем туда, куда ты просила тебя отвезти. К тете Латифе!
Горько всхлипывая, Хадижа промолчала. Далее она не произнесла ни слова за всю дорогу до коттеджа мужа тети Латифы.
Саид, высадив Жади с взбунтовавшейся дочерью у ворот особняка, где их уже поджидали Латифа и Керим, тут же уехал, по дороге в офис позвонив в Марокко дяде Абдулу. Саид решил все-таки не ругаться со стариком. Но он сообщил, что Хадижа никуда не летит, а от билетов следует срочно отказаться, ведь до вылета самолета осталось совсем мало времени.
Сид Абдул вовсе не растерялся, будучи уличенным и обвиненным племянником в самоуправстве, но сильно разозлился и начал упрекать Саида в том, что из-за него деньги, которые старик заплатил  за дорогие билеты, скорее всего, пропадут.
Но Саид возразил:
- В следующий раз, дядя Абдул, когда соберетесь что-то предпринять в отношении моей дочери, прежде поговорите со мной, обсудите, и я, возможно, с чем-то соглашусь. Но в Мекнесе Хадижа не появится, пока ее сыновья не станут взрослыми.
Кажется, старик не только ругался, но и топал ногами, бурно споря с племянником. Наконец, его пыл иссяк, и тогда Саид отключил сотовый.

...Для Хадижи и ее малышей нашлась отдельная комната в доме Латифы. Ее проводила туда сестра Керима. Жади, поняв, что, пока дочка не успокоится, общения с ней не получится, упрашивала Латифу повлиять на Хадижу, когда девушка придет в себя после неудачи. Латифа и ее муж не были против, чтобы племянница пожила некоторое время у них.
- Латифа, я не ожидала, что Хадижа так просто перечеркнет все мои старания и то, что Самира и Лео рисковали  собой ради ее сына. И это только для того, чтобы увидеть в Мекнесе мать Фарида и прадеда своих детей.
- Я сама не верю, что моя дочь попыталась так поступить.
- Это неожиданно. Но, Жади, ты уверена, что тебе известны все намерения Хадижи? Возможно, ей требуется побывать на месте гибели Фарида, чтобы суметь его забыть.
- Она станет искать могилу Фарида? – задумалась Жади.   – Но даже Саид не знает, где она находится. А место гибели... К чему бродить по пожарищу в том риаде? Что она там хочет найти?
- Жади, я только предполагаю, не утверждаю. Но твоя родственница Иветти верно подметила: Хадижу тянет в Мекнес что-то личное, о чем мы не знаем.
- Аллах! Как, ну как дошло до того, что мы с Хадижей поссорились? Слышала бы ты, что она наговорила нам с Саидом в машине, когда мы забрали ее из такси недалеко от аэропорта!
- Даже представить не могу. Я никогда не знала такой Хадижи. Жади, ты не боишься, что твоя дочь захочет сбежать и от меня?
- Куда? У нее нет денег. Далеко не убежит. Главное – она не сможет добраться до Марокко. Золото Саид у нее предусмотрительно забрал. Деньги на телефон кладет и он, и я. Да, кстати, ее вещи привезут сегодня же. И одежду детей, и памперсы, и еду. Не знаю, что ещё понадобится Хадиже. Я позвоню Зулейке или Саиду, пусть распорядятся собрать всё необходимое.
Они довольно долго разговаривали, но потом пришло время проститься.
- Латифа, повлияй на мою дочь! – попросила Жади. – Пусть вернется к нам прежняя Хадижа.
- Жади, я постараюсь. Но эти упрямые девчонки... О, Аллах! Моя дочь живет теперь совсем самостоятельно. Меня даже успокаивает то, что рядом с Самирой есть Лео.
- Не переживай так. Дети уже выросли. Они сами становятся женами-мужьями и у них появляются свои дети. У Амина уже двое. У моей Хадижи тоже два сына. А однажды Самира и Лео подарят тебе внука или внучку.
Они разговаривали об этом, пока шли по дорожке сада от дома к воротам, где уже нетерпеливо сигналил водитель такси. Садясь в машину, Жади скользнула взглядом по окнам дома. Ей показалось, что на втором этаже у одного из них стоит Хадижа, наблюдая за ними из-за шторы. Жади махнула рукой, но ответа в окне не последовало.
Однако Хадижа действительно находилась в той самой комнате. Она стояла у окна и смотрела, как мама и тетя Латифа простились возле такси, и Жади помахала рукой, глядя на ее окно.  Но Хадижа не стала отвечать. По ее лицу катились слезы. Она думала, что из-за родителей она упустила шанс соединиться с Фаридом. А вдруг он не станет искать другой возможности ее вернуть, а найдет себе новую жену? Дядя Абдул подберет ему невесту, даже не одну! И Хадижа снова его потеряет...
Когда Латифа и лара Марьям побывали в ее комнате, а затем оставили девушку отдыхать, чтобы она  успокоилась, Хадижа только тогда смогла позвонить в Марокко. Женщины забрали у нее детей, чтобы искупать и накормить, а также переодеть в вещи, которые оказались при ней в той злосчастной сумке.  Но тетя Латифа успокоила, сказав, что скоро из дома ее отца привезут всё необходимое.
Но Хадиже было все равно! Она мечтала остаться в одиночестве, чтобы объясниться с дядей Абдулом и поговорить с Фаридом или с кем-то из его семьи, предупредить, что ничего не вышло, но никто не узнал, что она собиралась лететь к Фариду, а не просто в Марокко. О Фариде никому ничего неизвестно.
Но сначала она сняла спрятанное на шее дорогое ожерелье, которое ей так и не удалось продать или заложить у ювелира. Это Бразилия, а вот в Марокко сделать это было бы проще. И тогда у нее и детей были бы деньги. А сейчас она оказалась у тети Латифы с пустым кошельком. Ни одного риала!
Утаенное от отца украшение было спрятано в глубине небольшой сумочки, которая висела у нее через плечо. Достав сотовый, Хадижа набрала номер...
Сид Абдул на ее звонок ответил сразу же и потребовал рассказать, как получилось, что она оказалась не в самолете, а у отца в руках. Хадижа описала поездку в такси, из которого ее выволокли вместе с детьми и отправили в дом к тете Латифе. Сид Абдул все-таки обнадежил ее, что ещё не все потеряно, просто надо подумать, как уговорить родителей отпустить ее в Марокко.
- Сделать так, чтобы твой отец или Жади сами тебя отвезли в Фес или в Мекнес.
Звонок в Мекнес дался ей тяжелее. Она некоторое время молча сидела, собираясь с мыслями. Потом взяла в руки телефон. Но сначала она позвонила не на сотовый Фарида, а на его домашний телефон, трубку которого взяла лара Джабира. Хадижа сразу начала рыдать.
- Успокойся, дочка. Не вышло в этот раз, получится в другой, иншалла. Нам уже звонил сид Абдул. Аллах! Он успел поговорить с твоим отцом, они, кажется, поругались. Но ты не должна терять веры в то, что твоя судьба связана с нашей семьей. Ведь в твоих сыновьях течет наша кровь. И ты нам не чужая. Мы знаем то, о чем пока не подозревают твои родители. Фарид жив, а значит, ты не вдова, а его жена. Сын сказал, что возвращает тебя. Придет время, Фарид обратится к шейху.
- Лара Джабира, не могу понять, кто меня выдал? Как отец узнал о билетах? Наверно, кто-то позвонил ему или маме из Марокко. Откуда отец мог узнать, на какое число заказал дядя Абдул билеты?
- Не думай об этом, забудь, Хадижа. Теперь это уже не важно.
- А что сказал Фарид? – не вытерпела девушка.
- Фарид очень расстроен. Он же так соскучился по тебе и по Амранчику. Так мечтал познакомиться с Джамилем. Но судьба не захотела.
- Это не судьба, а мои родители не захотели! – опять заплакала Хадижа. Говорила тихо, поглядывая на дверь комнаты.
- Чтобы тебя успокоить, расскажу, что я придумала. Через несколько месяцев будет год после пожара, где, как все думают, погиб Фарид. Не дай Аллах случиться такому на самом деле! Пусть мой сын живет долго и счастливо, иншалла! Но мы не станем рассказывать до этого срока о том, что Фарид жив. Пусть к тому времени приедут в Мекнес мои дочери с мужьями и детьми, которые у них недавно родились. Малыши как раз немного подрастут. И когда все соберутся, то попросят твоего дядю Али и дядю Абдула, чтобы позволили и тебе с детьми прилететь на семейный сбор. Мы будем вспоминать Фарида,  а ты была его женой, но и ваших сыновей  ты должна будешь привезти, чтобы  их тети и все дети смогли познакомиться, а мы с сидом Рахимом их увидеть. Хадижа, вот тогда тебя должны будут отпустить. Помирись с родителями, ничего не рассказывай о Фариде, готовься к поездке к нам через несколько месяцев. Осталось чуть больше полугода!
Разговор с ларой Джабирой успокоил и обнадежил Хадижу. И тогда она набрала номер сотового Фарида. Но вдруг выяснилось, что такого номера не существует, он больше не обслуживается. Значит ли это, что Фарид так рассержен, что выбросил симкарту?!
И как теперь она сможет с ним связаться? Никто больше не будет звонить и молчать в трубку, тяжело вздыхать, давать надежду на счастье, от которой у неё внутри все переворачивалось.
- Он найдет себе другую жену, - тихо, но с глубочайшей горечью и разочарованием сказала себе Хадижа.

Мекнес. Дом сида Рахима.

Поговорив по телефону, мать вошла в комнату, где на кровати лежал Фарид с перевязанной ступней.
- Как себя чувствуешь, сынок?
- Отвратительно! Нога болит.
- Что же делать? Придется звать знахарку с соседней улицы. Говорят, у нее имеется мазь, которая лечит тяжелые нарывы. Обращусь к ней. Скажу, что у твоего деда появился нарыв на ноге. Но ты не рассказал, как получилось, что ты уколол ногу? Где? Обо что?
- Расскажу, но сначала вы с дедом расскажите, что случилось? Почему Хадижа не сможет прилететь? Ведь билеты были уже в кассе. Оставалось только забрать их и сесть на самолет. Хадижа передумала? – Фарид смотрел на мать с опасением, но с таким выражением на лице, как будто не ожидал услышать ничего хорошего.
- Нет, нет! Хадижа очень хотела прилететь к нам, как и говорила. Вот только сид Абдул где-то допустил неосторожность, о билетах узнали и позвонили Саиду Рашиду. Он выждал, когда Хадижа отправится в аэропорт, и заставил машину остановиться...
Женщина описала то, о чем рассказала ей невестка.
- Она так рыдала, что мне стало ее жалко. Я предложила ей приехать через несколько месяцев, чтобы увидеться с твоими сестрами, которые прилетят в одно и то же время, каждая – со своими детьми. Думаю, Саид и мать Хадижи согласятся отпустить к нам дочь, ведь это будет сбор нашей семьи в годовщину твоей мнимой смерти. А что делать, если только так можно заставить мужей  Дайнаб и Замили позволить девочкам приехать к нам, как и родителей Хадижи - отпустить ее в Марокко.
- Ждать так долго? Но Хадижу могут выдать замуж! – занервничал Фарид.
- Не смогут, - покачал головой сид Рахим, появившись в комнате внука. - Разве сид Абдул позволит? ОН правду знает. Аллах, как хорошо, что он навестил нас, и мы смогли рассказать ему о тебе. Только бы Абдул не стал искать ТЕБЕ жену, которая бы заботилась о тебе, пока Хадижа остается в Бразилии.
- Дедушка, когда я смогу выходить из дома и заниматься домашним хозяйством? – увидев вошедшего старика, спросил Фарид. - Разве Фатима не нашлась - живая и здоровая? Зухра ее не убивала, я тоже.
- Но ты забыл, внук, что ты похитил Фатиму? Ты удерживал ее у себя в риаде!
- Да, сынок! Саид Рашид так это не оставит! Он не простит тебя. Хадижа могла бы смягчить его злость, если бы смогла прилететь к нам и снова стать твоей женой. Но у нее ничего не вышло. Саид не требует суда над тобой потому, что уверен в твоей смерти. Но когда узнает, что ты жив, он за тебя возьмется.
- И что – всю жизнь мне прятаться в своем доме? – раздраженно произнес парень и застонал, хватаясь за больную ступню. – Как болит! Нарывает там, что ли. О, Аллах!
- Надо заняться твоей ногой, - нахмурился старик. – Джабира, займись же лечением.
- Да, да, сейчас! Отец, не подсказать ли  сиду Абдулу, чтобы он намекнул Хадиже, что следует уговорить Фатиму не обвинять Фарида в похищении? Пусть виноватой окажется только Зухра! Ее уже нет, ей все равно! Она хотела руки отрезать Фатиме, убила бы девчонку, если бы ее тетка не спасла жену Саида. А если сказать, что это Фарид отпустил Фатиму, выставил из риада? Ведь так однажды и было! А что с ней случилось потом, когда она оказалась одна на медине, этого никто из нас не знает. Она столкнулась с шуафой, которая е приютила. Фатима могла сама попросить ее об этом.
- Но это будет харам, - возразил возмущенным голосом старик.
- А разве мы не совершили столько харамов из-за Зухры, что небольшая ложь для спасения Фарида уже не имеет значения? – заметила Джабира.
- Аллах! С вами я стал настоящим грешником! Пропали мои подушки в раю! Джабира, сид Абдул уже слышал эту версию. Без тебя ему рассказали на медине. Но теперь я понимаю, кто придумал и распустил эти слухи. Ты!
- Фатима жива, она ничего не помнит. Так уверял сид Абдул. Если бы Хадижа уговорила жену Саида сказать, как нам надо, чтобы Фарида перестали обвинять... Хадижа говорила мне, что она снова подружилась с Фатимой, ведь когда-то у них тоже были хорошие отношения. Я сама намекну Хадиже, что нужно делать, чтобы спасти мужа.
- Я не доживу до приезда Хадижи и не увижу моих сыновей, - простонал Фарид, схватившись вновь за ступню.
- Что случилось с твоей ногой? Рассказывай! – потребовал у него дед.
... А произошло следующее: Фарид поранил ногу о колючие шипы черных роз, которые он пытался если не выдрать, то хотя бы затоптать. Обувь не спасла от острых шипов цветов ведьмы. Розы Зухры оказались такими же опасными, как и их погибшая хозяйка.
- Где ты их нашел и зачем решил от них избавиться? – удивилась мать.
Фарид объяснил, что когда он увидел на клумбе, сооруженной на месте бывшего фонтана, кустики с черными бутонами, то сразу сообразил, что эти ужасные цветы живо напомнят Хадиже о Зухре. У Фарида возник порыв начать отношения с Хадижей, забыв всё плохое, оставив прошлое в прошлом. Поэтому он решил к приезду Хадижи выдрать все черные розы.
Он обошел территорию риада, обнаружив кусты роз не только на клумбе, но и у стены за домом – в маленьком садике. И если ему довольно быстро  удалось совладать с кустами на клумбе, то вытащить из земли розы, хорошо укоренившиеся у стены риада, сразу не удалось. Фарид боролся с розовыми кустами, раздражаясь всё сильнее, зло вспоминая при этом Зухру и те неприятности, что принесла ему их любовь. Что с его жизнью сделала эта женщина? Теперь у него осталась к ней только ненависть.
Он с остервенением пытался выдернуть очередной куст, но тот не поддавался, и тогда Фарид решил его затоптать, сровнять с землей.  Но в растение как будто вселился дух самой Зухры. Фарид изо всей силы наступил на стебель куста и взвыл от боли: ногу прокололи острые шипы.  Бросив растерзанный ведьмин цветник, парень похромал к своей комнате. Но вовремя не обработанная рана вскоре воспалилась. Потом очень быстро места уколов загноились, а сегодня на их месте возник настоящий нарыв.
Сид Рахим и мать по очереди осмотрели его ногу и пришли в ужас.
- Джабира, неси лекарства, будешь обрабатывать. Я помогу. Потом сходишь к лекарке.
- О, Аллах! Фарид, сынок, это всё Зухра, ведьма с того света тянет к тебе руки! Хочет тебя погубить и с собой забрать! Она из могилы до тебя добирается!
Фарид был напуган. Зухра была настоящей ведьмой, ему ли не знать! А слова матери попали в точку. Прошлой ночью Фарид видел сон. Приснилась Зухра. Она пришла к нему и ругалась из-за роз, которые он хотел уничтожить. 
- Выкопай розы и посади их на моей могиле! – потребовала она.
Во сне Фарид страшно испугался, даже не посмел прогнать ее, только возразил, что на могилах в Марокко не сажают цветов. Это харам. А ее вообще хоронили сестры, он даже не знает места. Но Зухра пригрозила, что иначе она заберет его к себе, а трогать розы запрещает, пусть растут. Если из риада исчезнут ее розы, тогда умрет и Фарид. Вот и ногу он уже уколол... Утром он проснулся с дикой болью в ступне.
Теперь ему вспомнился страшный сон. Розы он решил пока не трогать. Хадижа не появится здесь в ближайшие полгода. А Зухра пусть успокоится на том свете.
Когда мать вернулась к Фариду от лекарки, перед этим обработав загноившуюся рану чем было возможно,  парень стойко терпел, пока она наносила вонючую едкую мазь, вновь убрав недавно наложенные бинты.
- А это, сынок, средство от сглаза, - протянула она ему серебристо-синий амулет в виде руки. - Поможет и от порчи, которую на тебя могла навести Зухра. И от ее проклятий поможет. Ты ведь сам нам с дедом  рассказывал, как эта кобра проклинала тебя в последние мгновения жизни. О, Аллах!
- Что это? – недовольно прохрипел парень, отходя от пережитой боли.
- Это «рука Фатимы». Куда бы ее прикрепить? – заметалась лара Джабира у его постели.
- Фатимы?!  «Рука Фатимы»... Не хочу видеть этот амулет. Иначе жена Саида Рашида будет стоять у меня перед глазами. Убери, - велел Фарид. Мать расстроилась, но послушалась, положив амулет в карман.
- Сынок, ты почему не отвечаешь Хадиже? Она себе места не находит. Хадижа ещё раз позвонила, спросила, почему ее телефон говорит, что твоего номера не существует. Она думает, что ты выбросил симкарту, потому что не больше хочешь ее знать.
- Ничего я не выбрасывал! Телефон отключил, потому что на нем закончились деньги. Как я теперь пополню счет? Перед тем пожаром я положил большую сумму, денег хватило на несколько месяцев, но теперь они закончились.
- Аллах! Но я могу пополнить счет.
- На мой номер? А когда тебя спросят, почему кто-то говорит с телефона твоего умершего сына, тогда как ты это объяснишь? Лучше взять новую симкарту на дедушку или на тебя. Хадижа разве не говорила, что отец проверяет, кто ей звонит?
- Ты прав, Фарид. Так и сделаем. Но я позвоню Хадиже и скажу, что на нее никто не сердится, просто теперь она должна звонить на другой номер.
Мать ушла, спустилась на кухню. Пришло время готовить ужин.
Но она оставила на столике у кровати собственный сотовый, когда-то подаренный ей сыном. Попросила позвонить Хадиже.
Фарид подумал, что сделает это позже. Он повернулся на бок и, извернувшись, достал с нижней полки столика давно положенный туда журнал, тот самый, где на обложке и внутри на развороте были фотографии Хадижи. Он долго и придирчиво рассматривал их. Наконец, решил, что он скажет Хадиже, когда позвонит: его жена должна приехать к нему с платьями, с той одеждой,  в которой снялась для журнала. Он желает иногда (не каждый день!) видеть Хадижу именно в таком образе, как на страницах журнала. Пусть захватит и ее.
Именно на этих снимках он нашел в Хадиже ту изюминку, которой ему в ней не хватало. Фарид много размышлял о своей жизни. Теперь, поневоле запертый в собственном доме, как зверь в клетке, Фарид понял, что упустил возможность получить семью, о которой мечтал в глубине души.  Не будь Зухры, все так и сложилось бы. Но и теперь, на его счастье, Хадижа его не забыла, не разлюбила, не отвергла после всего, что было в прошлом, простила его вину перед ней.
Вот только Хадижа теперь в далекой Бразилии, и  он не знает, как вернуть жену домой, а вместе с ней и своих сыновей.
Он желал, чтобы Хадижа снова была рядом. Она не только даст ему семейное счастье и станет дарить любовь, получая взамен и его хорошее отношение и заботу. Фарид искренно поверил, что сможет ответить Хадиже любовью на любовь.  Ведь Зухры нет, а без нее он смог увидеть Хадижу в ином свете. Ведьма как будто напускала тумана в его глаза и голову. Потому он не мог оценить Хадижу по достоинству! Но теперь всё может быть по-другому.
Но Фарид также надеялся, что Хадижа станет его защитой... от Зухры! Эта кобра являлась в его сны так часто, что ожидание ночи превратилось для него в кошмар. Он знал, что может (или нет) присниться Зухра, объятая пламенем, она будет звать его на помощь, протягивая руки, умоляя освободить от цепи... Всё, как в тот роковой день. Крики Зухры снились ему часто, стояли в ушах до сих пор.
Но отчего-то он был уверен, что возвращение Хадижи, ее появление в его комнате, в его постели по ночам рядом с ним спасет его от кошмарных снов. Она  прогонит Зухру, которая не может явиться перед ним в реальной жизни, поэтому предпочитает мучить ночами в беспокойных снах.
А Хадижа хорошая, она не станет ему мстить. Она совсем не похожа на Зухру. И когда дочь Саида Рашида не только вернется к нему сама, но и привезет с собой его детей, тогда он забудет ей всё, за что мог бы на нее злиться или обижаться. Ведь Хадижа согласилась на развод, она его обманывала, утаивая рождение второго близнеца, она не сказала, что жив Амранчик,  найденный и спасенный Самирой, она скрывала, а потом и дразнила его из далёкой Бразилии тем, что оба мальчика были уже с ней, но Хадижа радовалась, что не досягаема для него.
И что ему оставалось? Поведение Хадижи стало причиной похищения Фатимы, сделало жену Саида их с Зухрой заложницей. Нет, трудно простить столько прегрешений одной женщине, но когда Хадижа исправит ошибку и вернется в его дом в Мекнесе не одна, а с детьми, Фарид простит ее ради того, чтобы у них снова появилась семья. Пусть нарожает ещё детей! Пусть станет любящей и верной женой. И пусть не смеет никогда больше лгать ему и что-либо скрывать!
Фарид ещё раз пролистал журнал. Да, он знает, что Хадиже придется для него делать, чтобы ублажить его. Пусть Хадижа неплохо танцует под арабские мелодии, но танцами его не удивить. Зухра танцевала лучше.  Но теперь Фариду хотелось иного развлечения: Хадижа должна будет демонстрировать себя в одежде с этих вот фотографий!
Пусть так же накрасится, пусть так же оденется и ведет себя с ним с дерзкой усмешкой и вызывающим взглядом одалиски. Как на этих фотографиях в журнале, потому что на снимках он видел не покорную  овечку, которую легко можно было принести в жертву, а одалиску в европейских одеждах!  Теперь ему захотелось именно этого! Аллах, как же дождаться дня, когда эти мечты воплотятся в реальность?
 Пусть Хадижа заранее сложит в чемоданы вещи, в которых она снялась в фотосессии. Или это была одежда ее матери?  Жади дала Хадиже вызывающие на взгляд восточного мужчины платья, блузки и юбки, чтобы показать ЕМУ, как Хадиже хорошо и без него! И дети его с НЕЙ. Отлично, пусть тогда подразнит его ещё много раз, но стоя уже перед ним в этих странных платьях. Это станет небольшой местью за то, что Хадижа посмела послушать мать и участвовать в той провокации. Ему не нужны ее танцы. Он хочет проводить некоторые вечера в обществе одалиски в бразильских одеждах! Фарид ухмыльнулся, живо представив, как это будет происходить.
А в остальное время Хадижа должна вести себя, выглядеть и одеваться как уважаемая восточная женщина. На кухне и в домашних делах она должна стать опорой его матери, как и заботиться о детях.
Главное, чтобы она не узнала о тайне гибели Зухры. Мать и дед договорились с ним, что никто не должен узнать о последних минутах жизни Зухры. Имелось в виду то, что Зухра была посажена им на цепь. Зачем только он нацепил ее на лодыжку ведьмы?!  Это стало причиной смерти Зухры, именно это. Но Фарид не желал ей смерти, тем более – такой страшной!  Но он невольно совершил преступление, убил Зухру.
Как отнесется Хадижа, когда узнает, что Зухра умирала, не имея возможности избавиться от удерживавшей ее цепи? Нет, Хадижа е станет злорадствовать. Она не такая. А когда Фатима все вспомнит и расскажет, что она тоже, будучи заложницей, узнала на себе, каково сидеть на цепи? Что тогда почувствует к нему Хадижа? Фарид решил, что есть тайны, которые придется хранить, держа Хадижу в неведении от них.
Мать с дедом переживали, боялись, что тетка Зухры выдаст Фарида. Но почему-то шуафа не стала рассказывать в полиции правду о гибели племянницы. Сначала Фарида это удивляло, как и его мать, и деда. Но потом он понял: старуха замыслила страшную месть. Или это был бы шантаж? Но только никто не заинтересовался цепью, которую бросили во дворе риада сид Рахим и его приятель, когда освободили от нее сгоревший труп юной ведьмы. Старик поздно догадался, что цепь нужно было унести с собой и надежно спрятать или выбросить где-то за городом.
Но шуафа промолчала, а потом внезапно умерла в тюрьме, когда ее нашли и задержали после исчезновения. Старуха одна должна была ответить за похищение Фатимы. Ведь все остальные участники преступления были мертвы, как думали Саид Рашид и в полиции.
Рисуя светлое счастливое будущее с Хадижей, Фарид как-то забывал о том, что ему ещё предстояло ответить перед законом за похищение жены ее отца. И если Хадижа простила мужа за всё, также и за мучения Фатимы, о жутких подробностях которых пока никому ещё неизвестно из-за потери памяти спасенной заложницы, то Саид не забудет и не простит! Даже если Хадижа вернется к мужу, Саид не перестанет его преследовать. Неужели Фариду придется прятаться от всего мира многие годы?  А как тогда возможно будет объяснить беременности Хадижи и рождение у нее детей, если соседи вокруг и родственники будут думать, что юная вдова просто живет в доме умершего мужа у свекрови и деда Фарида.
Он ломал голову, но ничего не мог придумать. Получалось, что только Хадижа сможет его спасти, уговорив отца отказаться от дела о похищении Фатимы. Но сначала пусть Хадижа вернется  в Мекнес..

13. Часть 33. Глава 13. Золото Рании.


Прошло несколько дней после происшествия с Хадижей. Дочь Саида все ещё не вернулась домой, оставаясь у тети Латифы. Зулейка и Рания восприняли ее поступок по-разному.
Зулейка, занятая скорым переездом, только посочувствовала Саиду, не понимая, что могло не устроить его дочь в их доме.  К ней все здесь хорошо относились, заботились о Хадиже и её детях, у девушки была даже некоторая свобода – никто не запрещал ей ездить в гости к матери или к тете, а также в Сан-Криштован к подруге.
Рания же злорадствовала. Она смогла понять больше, чем Зулейка, так как была более внимательной и подметила, как Хадижа не раз разговаривала или странно молчала по сотовому. Она не могла подумать, что у девушки появился мужчина, потому что Хадижа  не скрывала своих передвижений, жизнь ее была  открытой для всех, а звонки контролировал сам Саид. Рания лично видела распечатки звонков, и ни одного незнакомого номера там не имелось. Странные звонки совпадали с  разговорами Хадижи с Мекнесом.
Рания выяснила, что в счетах за сотовую связь значился телефон бывшего мужа. Но это объяснялось просто: погиб Фарид, но его телефон остался в руках семьи. А Хадиже доставляет удовольствие звонить по знакомому номеру, как будто на том конце ей может ответить сам Фарид. То, что девчонка никак не может забыть его, Рания очень хорошо понимала. Но сбежать из дома вместе с детьми?! Улететь в Марокко? Конечно, в Хадиже заговорила кровь Жади! Вот только ради чего? Жади сбегала к Лукасу. А Хадижа?
Теперь, когда у Рании будет собственный особняк, ей было все равно, останется ли Хадижа жить в доме отца или вернется в Марокко. Но она порадовалась, что побег Хадиже не удался. А вот пусть Фатима не чувствует себя полновластной хозяйкой, перетягивая на себя всё внимание мужа! Дочь и внуки не дадут ему думать только о фаворитке.
Фатима же, сама недавно побывавшая в бегах, была неприятно удивлена. И если ни Зулейка, ни Рания даже подумать не могли, что Хадижу тянет в Марокко что-то, кроме желания повидать свекровь и деда Фарида, а также показать им своих сыновей, то у Фатимы похолодело внутри при мысли, что Хадижа поступила так неспроста. Ей живо припомнились ее расспросы о Фариде, то, что Хадижа очень хотела знать, как Фарид с ней обращался, когда Фатима оказалась его пленницей, что могло между ней и им произойти...  К чему так настойчиво  расспрашивать, для чего нужно знать, если Фарид мёртв уже несколько недель?
Но и это могло бы найти объяснение, если бы не попытка Хадижи тайно улететь в Марокко, забрав детей. Любовь к мертвому мужу, с которым Саид ее развел, так затмила ее разум, что Хадижа не побоялась остаться без сыновей, которых у нее могли отобрать в той стране?
Притворяясь потерявшей память, Фатима иной раз слышала то, о чем за ее спиной шептались слуги или Рания говорила с Зулейкой. Однажды она стала свидетельницей разговора третьей жены с Саидом, когда Рания оговорилась, что могла бы понять поступок Хадижи, если бы выяснилось, что Фарид жив. Но ведь он мертв? Или нет? Саид тогда выразил сомнение, что всё возможно. Если Фарид жив, могла Хадижа узнать об этом, например, от сида Абдула? Тогда и Фатима задумалась, а точно ли Фарид умер? Она с сожалением осознавала, что не может обсуждать эту тему с Саидом.
 Но после того как Саид остановил такси с беглянкой, не позволив ей добраться даже до аэропорта, Фатима убедилась, что Хадиже известно то, о чем не знает Саид, не смотря на доверенных людей, которые столько времени потратили на поиски Фарида и слежку за его домом. Конечно, дядя Абдул оказался заодно с Хадижей.
Ещё до собственного побега Фатима с опаской относилась к старику. Он казался ей хитрым, умным и коварным человеком. Когда он упирался и спорил с Саидом, что лучше сможет распорядиться судьбой Хадижи, что найдет ей отличного мужа, она знала, что старик переиграет племянника. Так и получилось, когда зятем Саида стал Фарид.
Оказавшись после освобождения от шуафы в риаде сида Али, Фатима узнала от Каримы много разных историй, произошедших с родственниками из знакомых ей ранее семейств, в том числе и о том, как сид Абдул настаивал на том, что Фарид не давал Хадиже окончательного развода. Значит, она оставалась его женой и во время пожара. Фарид погиб – значит, Хадижа стала вдовой. (О, Фатима была теперь благодарна болтливой Кариме за все сведения, которые она вывалила на нее тайком от Зорайдэ и дяди Али! Пусть Фатима в то время была лишена памяти, но всё услышанное от Каримы и увиденное в Марокко  отложилось в ее голове).
Но теперь Фатима узнала от Саида, который, невзирая на потерю ею памяти, обсуждал с ней семейные дела (наверно, надеясь, что это однажды подтолкнет ее память к восстановлению), что сид Абдул ездил в Мекнес навестить старинного приятеля – деда Фарида. И теперь Фатима думала: а  если сид Абдул узнал там, что Фарид вовсе не погиб? Этим и объясняется его горячее желание помочь Хадиже с поездкой в Марокко любой ценой. И деньги нашел, и билеты купил, Хадижу уговорил, смог сделать это тайно от всех, действуя против интересов родного племянника. 
Фатима обдумала факты и пришла к выводу, что Хадижа пыталась вернуться в Марокко к мужу. Она скрывает, что ей известно о его спасении. Кстати, а почему она молчит об этом? Есть, что скрывать? Впрочем, дело в другом! В семье Фарида боятся Саида Рашида! Окажется, что парень жив, и придется ему тогда отвечать за ее похищение! Но если бы Хадиже всё удалось, она стала бы его щитом, защитой от отца и закона! Неужели Хадижа не понимает, для чего она нужна в Мекнесе?
Но как Фатиме поговорить с Хадижей об этом, не признаваясь, что она всё помнит? Вот потому жена Саида решила промолчать, понаблюдать за развитием событий в жизни девушки. Тем более что скоро в доме Саида станет меньше обитателей. Рания и Зулейка вместе с детьми и нянями покинут этот особняк, отправившись жить в собственные коттеджи.
Фатима найдет возможность поговорить с Хадижей и постараться открыть ей глаза на то, что с ней происходит. А пока  девчонка даже не сочла нужным позвонить ей, оставаясь гостить у сестры Жади. Саид не требовал ее возвращения. Фатима видела, как он был зол и расстроен. И это он ещё не знал, какой опасный выбор сделала Хадижа, решив вернуться к Фариду. А если узнает, как перенесет эту новость?
Первой покидала дом Саида Зулейка. Когда все вещи были отправлены в ее новое жилище, Саид отвез все семейство посмотреть на ее владения, где теперь ему предстояло бывать в дни, которые принадлежали Зулейке в ее очередь. Рания не могла скрыть зависти, пусть даже у нее дом оказался не хуже, а вещи и мебель она выбирала сама. Но приобретенное первой женой показалось ей лучше.
Вернувшись домой, Рания с сожалением вспомнила, что теперь ее очередь покинуть дом мужа, в котором провела столько лет. Эти стены видели когда-то  Жади, здесь Рания сама была так недолго счастлива с мужем, потом Саид привел в дом Зулейку, затем женился на Фатиме... Теперь же в доме останется только вторая жена и никому уже не нужная Хадижа с детьми.
Рания усмехнулась, подумав, что причиной того, что Хадижа так рвется в Марокко, может быть иная причина, о которой никто не догадывается, но она ясна Рании. Сид Абдул мог пообещать Хадиже найти ей мужа. Зная, что отец против помощи старика в таком важном деле, вот Хадижа и решила поехать навстречу своей судьбе.  Хадижа замуж хочет, вот что! Почему? Потому что в доме отца ей никогда не быть хозяйкой! Фатима теперь станет здесь всем заправлять. Фатима только вторая, но ей уж не страшна власть первой жены, потому что Зулейка вряд ли станет соваться к Саиду.
Так, порадовавшись гаденьким мыслям, Рания поскучнела, вспомнив о пропавшем золоте. Вот уже и Фатима вернулась, а золото не нашлось. Говорит одалиска загадками, не понять, помнит она или не помнит, куда спрятала золото, что она с ним сделала.  Рания решила не терять последнюю возможность и ещё раз расспросить Фатиму о пропавших украшениях. Но в доме их точно нет. Рания обыскала все пустоты, до которых только смогла добраться. А там, куда она не добралась, значит, и у Фатимы такой возможности не было!
И Рания, после вкусного обеда, выждав, когда Саид уедет в офис, нашла в гостиной Фатиму, собиравшуюся выйти  погулять в сад с Назрин. И тут же стала одолевать вторую жену вопросами.
- Фатима, прошу, вспомни, куда ты могла спрятать украшения. Я скоро буду жить в другом доме, бывать здесь у меня не будет возможности. Но даже пока я здесь, не могу вести поиски, потому что запретил Саид. Фатима, мне очень нужно мое золото! Походи по дому, по саду, подумай об украшениях, возможно, ты что-то вспомнишь, иншалла?
Фатима приняла удивленный вид. Она недоверчиво смотрела на Ранию, пока та упрашивала ее помочь искать пропавшее золото.
- Не знаю, Рания, я же говорю тебе: ничего не помню. Даже как твое золото могло у меня оказаться, я не помню! Мне кажется, ты чего-то не договариваешь!
- Но ты идешь в сад? Гулять возле кустов роз? Вот и думай о золоте, о своем золоте! Ты не помнишь, но и у тебя были изумительные украшения, красивейшие ожерелья, кольца, браслеты! О, Аллах! Неужели ты не хочешь их себе вернуть, если тебе безразлична судьба моих украшений! Мне кажется, случись такое со мной, как бы я не страдала от потери памяти, но свое золото не забыла бы никогда в жизни!
- Ты так говоришь, потому что не разбираешься в медицине! – произнесла Фатима, стараясь не рассмеяться. Рания так смешно злилась! Так ей хотелось, чтобы драгоценности к ней вернулись!
А почему бы и нет? Разве не может у Фатимы вновь случиться частичное возвращение памяти? Сначала она вспомнила только Назрин, теперь же, под настойчивые вопросы Рании она «вспомнит», где хранится спрятанное золото. Вот только причину, по которой украшения оказались в свертке, спрятанными в нише под сидением в беседке, «вспоминать» не следует. Поверит ли ей Саид?
Но рискнуть стоило. И не ради того, чтобы прекратить мучения Рании. Нет. И не потому, что Фатима устала от того, что третья жена не прекращает пытать ее вопросами. Но Фатиме захотелось увидеть, что будет, когда она вернет Рании золото. Вот только они с Ранией остались одни, а нужны свидетели, иначе Рания заберет всё золото себе, вместе с ее украшениями. Но Фатима не собиралась дарить ей свою часть золота.
Туманно пообещав сопернице напрячь память, Фатима вышла из дома, неся дочь на руках, а Мириам помогла выкатить по ступенькам коляску. Сначала молодая женщина прогуливалась по дорожке вокруг особняка, потом переместилась в сад, который пересекали аккуратные дорожки, проложенные как мимо пузатых пальм и цветущих деревьев, так и ведущие к розарию.
Фатиме нравилось вдыхать густой аромат множества распустившихся бутонов роз. Но, кажется, и Назрин полюбила это чудесное место в саду?  Молодая мать давала понюхать розы своей крохе, и девочка улыбалась. Ей это нравилось!
Потом Фатима оказалась у пустовавшей теперь беседки. Обычно в это время здесь играли Мунир с Амиром, сидела Хадижа с близнецами, болтали, присматривая за детьми, их няни.
Фатима присела в беседке на нужное сиденье и осмотрелась. Кажется, Рании нигде не видно. Что делать? Достать пакет с украшениями или нет? Но если кобра уедет в свой новый дом, тогда будет неинтересно просто так отдать золото Саиду, чтобы он передал его третьей жене. Нет, ей хотелось увидеть реакцию скандалистки на найденные сокровища, с которыми она явно уже простилась.
И тогда, прежде, чем открывать тайник, Фатима позвонила Зулейке и попросила ее срочно приехать. Сказала, что вспомнила, где лежало все это время золото, их с Ранией золото, но она боится его доставать из укрытия, потому что опасается, что сделает с ней Рания, когда увидит пакет. Зулейка, так занятая домашними делами после переезда, все-таки обещала приехать, ведь она же первая жена, такое важное семейное дело и ее касается! Но она посоветовала позвонить также Саиду. 
Фатима была уверена, что Зулейка тоже позвонит мужу и всё ему расскажет. Поэтому она выждала некоторое время, чтобы дать им возможность поговорить, а потом позвонила ему. Как она и догадывалась, Саид уже знал о  происшествии.
- Ждите, я скоро приеду. Зулейка тоже будет, как только сможет добраться. Сейчас на всех дорогах большие пробки. Впрочем, мне тоже предстоит стоять в потоках машин.
Фатима решила, что у нее достаточно времени, чтобы посмотреть на начало представления без свидетелей. Достав сверток, она положила его на нижнюю полочку в коляске, прикрыв запасной простынкой.
Вернуться в дом и пройти в комнату удалось без проблем. Где была в этот момент Рания, неизвестно, но она не встретилась Фатиме на пути. Поэтому ей удалось занести к себе не только Назрин, но и увесистый пакет.
Чуть позже Фатима передала дочку служанке, которая накормила ребенка и уложила спать в соседней детской. А Фатима воспользовалась этим и закрыла дверь своей комнаты, предупредив, чтобы ее пока не беспокоили.
Затем она развернула пакет и высыпала на столик золото. Ей хотелось самой полюбоваться на него и вспомнить, какие украшения когда-то принадлежали ей. Фатима уже вспомнила, ЧТО она натворила, поэтому не удивилась бы, если бы Саид забрал у нее украшения в счет компенсации. Так она думала, но как на самом деле он поступит?  Скоро это выяснится.
А пока она перебирала драгоценности, вытаскивая из кучи то одно ожерелье, то другое, перебирала кольца и серьги, копалась в браслетах и цепочках с кулонами. Солнечные лучи падали на украшения, и блеск бриллиантов  слепил глаза, поэтому Фатиме пришлось встать так, чтобы заслонить собой от солнца драгоценности. Перебрав всю кучу, она снова ссыпала золото в пакет и завернула его в тряпку, превратив в сверток, каким он был вынут из тайника.
- Мириам, позови Ранию, скажи, что я нашла то, о чем она столько раз меня спрашивала, - спустившись вниз, попросила Фатима старшую служанку, подойдя к дивану и присаживаясь на него рядом со столиком. Поняв, что место на столике не так уж много, Фатима переставила вазу с роскошным букетом на пол, а на стол высыпала из пакета золото. Пока она ждала появления Рании, разровняла рукой украшения так, чтобы они лежали в один ряд и были видны все сразу.
Рания не просто спустилась по лестнице, она вихрем слетела с нее!
- Где мое золото?! – воскликнула, не сдержавшись, она, подбегая к столику. Украшения она, несомненно, заметила еще с лестницы. – Неужели ты вспомнила и нашла? Где они были?!
- Неважно. Но меня озарило во время прогулки, я протянула руку и достала пакет. Теперь выбирай свои украшения. Я что-то плохо помню мои. То, что останется, это моё.
Не веря счастью, Рания так спешила, что не заметила стоявшую на полу вазу. Она споткнулась об нее, и ваза с букетом завалилась на бок. Из-под цветов растеклась лужа, но третья жена даже не заметила этого.
- Золото! Моё золото! Нашлось! Я не уеду без него из этого дома!
- Здесь не только твое золото, - напомнила Фатима, насмешливо наблюдая за ней.
Рядом стояла Мириам, застыв от неожиданного зрелища.
- Рания, чего ты ждешь? Забирай свою часть украшений, а я заберу свою. Мне нужно ещё Назрин искупать, когда она проснется.
- Это золото полностью мое! – вдруг заявила Рания. – Ты обязана отдать мне свои украшения в качестве компенсации за то, что ты украла их у меня и так надолго лишила меня моих драгоценностей!
- УКРАЛА? – разыгрывая ужас, спросила Фатима. – Как это – украла? А почему Саид мне ничего об этом не рассказывал? Он в каждом разговоре вспоминает какую-нибудь историю из нашей семейной жизни. Ты думаешь, он был бы со мной таким нежным, если бы я оказалась воровкой? Ты лжешь! Я знаю, что ты искала не только свое золото. Мне говорили, и ты тоже уверяла меня, что в том свертке есть и моя часть! Ты обманщица и только что собралась стать воровкой.
- Фатима, но Саид запретил рассказывать тебе правду. Ты сбежала от него, но перед этим вскрыла его сейф и украла деньги и золото. Ты забрала свои украшения, но зачем-то украла из сейфа и мои. Вот правда, - будучи не в себе от неожиданной находки, высказала Рания. - Тебя не удивляет, что золото без шкатулки?
- Рания, не верю тебе. Почему я взяла только твое золото? А золото Зулейки? Его не было в сейфе?
- Не знаю, почему ты так поступила, но ты должна заплатить мне за моральный урон. Я столько страдала, утратив надежду на возвращение украшений, что мало будет ожерелий, которые я вижу на столике.
- Не наглей, Рания. А то я напрягусь и смогу вспомнить ещё много чего. Почему я сбежала? Наверно, это из-за тебя. Вот мне кажется, я просто чувствую, что без тебя не обошлось!
- Аллах! Да ты нас всех обманываешь! Ты всё вспомнила! Не знаю, когда это произошло, но теперь ты притворяешься, что ничего не помнишь. Однако всё, что нужно, ты сразу вспоминаешь.
- Нет. Я помню лишь свою дочь, а теперь меня озарило, что золото, о котором ты всё время спрашиваешь и ищешь, лежит под сиденьем в беседке, где я в тот момент отдыхала. Я отодвинула доску и достала пакет. В нем оказалось золото.
- Лара Фатима, лучше вам с Ранией позвонить сиду Саиду, - пришла в себя Мириам.
Только теперь до Рании дошло, что все это время имелась свидетельница их с фавориткой разговора. Неужели Мириам донесет на нее Саиду?
- Мириам, если хоть слово скажешь моему мужу, то..., - начала она угрожающе. Но Фатима перебила:
- Не переживай, Мириам, я уже позвонила и Саиду, и Зулейке. Они вот-вот подъедут.
Поняв, что стоит поспешить завладеть украшениями до того, как в гостиной появится Саид и первая жена, Рания обежала вокруг столика, села на диван, оттерев в сторону Фатиму, и начала откладывать в сторону украшения.
- Это мое ожерелье! Саид купил мне его перед свадьбой...  Это ожерелье он подарил мне за новость о беременности. А это – когда родился Мунир. Аллах, а вот и мой любимый браслет! И это мое. И это тоже...
Кучка украшений возле нее росла, Фатима насмешливо наблюдала, как жадно сверкали ее глаза, как порой появлялось в них хитрое выражение, когда она обманывала, ведь часть украшений – самых лучших, ей не принадлежала. Это были ожерелья Фатимы, а вовсе не Рании.
Но вторая жена пока предпочитала  молчать. Ведь это было только начало представления.  Мириам же еле сдерживалась, видя, что делает лара Рания и помня, какое золото носила каждая из жен хозяина совсем недавно, ещё год назад. Но служанке оставалось только молча переживать, так как лара Фатима дала знак не вмешиваться.
В разгар дележки в гостиную тихо вошли Саид и Зулейка, одновременно подъехав к дому. Фатима оглянулась и увидела их, а Рания не заметила и даже  не услышала звука приближающихся шагов.
- Аллах! Что здесь происходит? Фатима, Рания, почему вы не дождались меня? – спросил Саид. И только тогда Рания дернулась от неожиданности, случайно смахнув на пол несколько колец и браслетов.
- Саид, не поверишь! С Фатимой случилось чудо! К ней вернулась память! – с ехидством воскликнула она. За упавшими драгоценностями нагнулась, чтобы собрать их, Мириам.
- Память вернулась? – растерялся Саид.
- Нет, нет, это не так! – поспешила заверить Фатима. – Рания так часто требовала, чтобы я вспомнила про какое-то пропавшее у нее золото, что у меня,  наверно, что-то сработало в голове. Во время прогулки я оказалась в беседке и ... В общем, я тебе рассказала всё по телефону. Но я ничего больше не помню. Только то, куда я положила сверток с золотом.  Я же говорила, что золото лежит в каком-то темном месте, может быть, в вазе, в сундуке, в ящике. Но оказалось, что сверток нашелся  в нише под сиденьем в беседке!
- Да, ты рассказывала. Я тебе верю, - быстро согласился Саид.
- Дорогой, но ты не рассказывал мне, что я - воровка! Рания говорит, что я обокрала тебя, ограбила твой сейф, забрала все деньги и золото всех жен и сбежала. Но как это могло случиться? Это правда? Почему я так поступила? – решила отомстить Рании притворщица.
Саид грозно повернулся в сторону покрасневшей до корней волос третьей жены.
- Рания, ты рассказываешь Фатиме такие истории? 
- Саид, я... Я пошутила! Фатима, такого никогда не было.
- Но тогда как это золото оказалось в тайнике?
- О, Аллах, это у нас с тобой была такая игра: в прятки. Мы по очереди прятали разные вещи друг от друга, а потом должны были найти. Я нашла твой альбом с фотографиями, а ты спрятала наше золото, но не сказала мне, куда,  даже тогда,  когда я не смогла его найти. Потом ты уехала в путешествие, а я искала и не могла найти наши украшения... Ты так пошутила. Потом ты потеряла память, - вдохновенно лгала Рания, смертельно испугавшись гнева Саида.
- Ах, вот как всё было? – недоверчиво протянула хитрая Фатима.
Саид же презрительно ухмыльнулся. Нет, он не оправдывал проступок Фатимы, но ему хотелось продлить период ее неведенья. Он не хотел, чтобы она знала или вспомнила о краже и побеге именно сейчас и чувствовала с ним себя виноватой, боялась наказания.
Саид решил больше не заострять внимание на этом моменте. Поэтому сам подошел к столику с разложенным на три кучки золотом.
- Что здесь такое?- спросил он, с удивлением глядя на поделенные украшения.
Фатима поспешила объяснить первой.
- Вот это - золото Рании, она вспомнила каждое украшение. Это – совсем небольшая часть - моё золото. А эта мелочевка – кольца, браслеты, цепочки, булавки и прочее – это ещё не разделено. Не успели.
- Хм, Рания, у меня память лучше твоей, - намекнул Саид. – Или ты так давно не видела свои украшения, что забыла, как они выглядят, или ты решила обмануть Фатиму.
Тут же вмешалась притворщица и пояснила:
- Саид, Рании ещё полагается моральная компенсация. Она так считает. Пусть возьмет себе то, что ей понравится.
- Компенсация? – удивился Саид. – За что ты хочешь получить компенсацию, Рания?
- Я пошутила. Сказала в шутку, что я так долго искала спрятанное Фатимой золото, что мне положена компенсация за трудные поиски! – опустив глаза, оправдывалась третья жена. Она была зла на фаворитку, которая нагло выдала ее.
- Нет, Рания, думаю, я знаю, почему ты ТАК поделила золото. Скорее всего, ты пыталась обмануть, зная, что Фатима ничего не помнит. Ты совершила харам. Рания, тебя следует наказать. Поэтому всё золото будет поделено пополам! – сказал Саид, смешал украшения из обеих куч в одну и пододвинул мелочь из третьей части туда же.
- Аллах! Фатима часть своего золота уже забрала ещё раньше и... подевала куда-то! У нее должно остаться меньше золота. Ты несправедлив, Саид! Так нельзя! Почему я должна отдавать свои украшения Фатиме? – разрыдалась Рания, у которой от нервного состояния дрожали руки.
- Но разве ты только что не собиралась забрать себе ЕЕ украшения? Зулейка, подойди. Ты ведь помнишь, какие украшения получала каждая из жен? Теперь дели ты. Я полностью тебе доверяю. Но и я не забыл, что и кому покупал.
Мужчина сделал несколько шагов назад, отходя от столика. Заметив упавшую вазу с цветами, тут же знаком велел Мириам навести порядок, удивившись, что до сих пор служанка этого не сделала. Мириам бросилась поднимать букет и вазу, а затем прислала другую служанку с тряпкой, чтобы вытереть пролитую на пол воду.
Саид же наблюдал за происходящим.
- ...Это ожерелье Рании, я точно помню, это - тоже.., браслет ее..., и серьги..., это ожерелье Фатимы, - негромко комментировала Зулейка, когда отодвигала то в одну, то в другую сторону украшения. – Это точно принадлежит Фатиме: и ожерелье, и браслет, и серьги, и кольцо... Полностью ее комплект. И вот это тоже...
Наконец, на столе выросли две неравные кучи украшений. Это и понятно: Фатима, удирая, забрала всё золото Рании, как и свое. Но из своих драгоценностей она часть превратила в деньги, нужные для ее продолжительного «путешествия».
- Всё? – нетерпеливо спросил Саид. – Всё верно, Рания? Фатима?
Но Фатима, прикусив губу, вдруг сказала:
- Нет, не согласна. Вон то ожерелье – моё. Я уверена.
- Что?! – задохнулась от возмущения Рания. – Это МОЕ ожерелье! МОЁ! Саид подарил мне его, когда собирался разводиться с Жади. Он в тот вечер принес два футляра с ожерельями, но оба – мне, одно лучше другого! А Хадижа увидела и потребовала одно ожерелье отдать ее матери! Спроси у Хадижи, Фатима, она наверняка помнит тот случай! Маленькая нахалка выбрала для Жади украшение с зелеными камнями и попросила Саида, чтобы он сам подарил это золото ее матери. Хадижа была ещё ребенком и не знала, что родители всерьез решили расстаться. Но Жади-то понимала и поэтому отказалась от подарка. И оба ожерелья достались мне! Вон то и вот это! Они мои!
- Нет, ты что-то путаешь, - продолжала настаивать Фатима, сохраняя серьезный вид. – Оно не может быть твоим, Рания. Не помню, при каких обстоятельствах Саид мне его подарил, но я видела во сне именно это ожерелье на своей шее, во сне я была уверена, что на мне мое золото!
- Чушь! Мало ли что может присниться! – вспыхнула Рания.
- Хватит! Рания, прекрати! Если Фатима уверена, что это ее ожерелье, то пусть оно будет ее. У тебя итак слишком много украшений. Одним ожерельем больше или меньше, не имеет значения. Тем более что ты заслуживаешь не золота, а наказания за свой длинный язык. Зулейка, положи украшение в ту часть, которая принадлежит Фатиме.
Рания не смела дальше возражать. Она беспомощно расплакалась, понимая, что Саид специально так поступил с ней. Он решил наказать ее за то, что посмела рассказать Фатиме правду.  У Рании сжалось сердце от страха при мысли, что ещё может придумать для ее наказания Саид. Он же угрожал выгнать ее из дома и отправить в Марокко!
Поэтому Рания не сказала больше ни слова. Зулейка тоже промолчала, хотя прекрасно помнила, что это украшение всегда принадлежало Рании, задолго до появления Фатимы в жизни Саида, даже до того, как сама Зулейка стала его женой. Но она не решилась вмешиваться в планы Саида. Раз он так  приказал, значит, это для чего-то нужно. Не мог Саид забыть, какое украшение он когда-то едва не отдал опальной Жади.
Зулейка простилась и уехала. Саид отправил ее на машине со своим водителем.
Фатима же с удовольствием тут же нацепила на шею отвоеванное ожерелье. По ее лицу было невозможно понять, верит ли она в то, что это ее золото, или она разыграла эту сцену, чтобы проучить обидчицу. Мириам была отправлена за ее шкатулкой, куда затем были переложены украшения, и молодая женщина с довольным видом удалилась к себе.
 Рания же, обливаясь слезами, собирала свою часть золота, чтобы тоже как-то ухитриться уложить его в пустую коробку из-под чего-то, которую ей принес Мунир.
- Сынок, спасибо! Где ты взял такую чудесную картонную «шкатулку»? – тихо спросила Рания, перекладывая золото, пока Саид продолжал смотреть на нее, сунув руки в карманы брюк.
- Это от моей новой игрушки. Я же знаю, что в твои шкатулки  эти украшения не поместятся. У тебя столько золота, что даже крышки шкатулок закрываются с трудом, - с восхищением бесхитростно заметил мальчик.
- Тише, сынок, тише! Мунирчик, пойдем, поможешь мне отнести мои украшения ко мне в комнату, - увела мальчика из гостиной Рания. – Никогда не рассказывай никому, сколько у твоей мамы золота. Иначе нас могут ограбить!
Сын Саида с серьезным видом кивнул. Саид же только теперь занял место на освободившемся диване. Он очень устал. А тут ещё проблема с Хадижей. Дочь отказывается возвращаться от Латифы. Что с ней случилось? Или мимо него прошло что-то, чего он не знает?
Но можно порадоваться, что эпопея с золотом закончилась. Его уже начинало нервировать желание Рании вернуть утраченные украшения. Вазы, все вазы были ею подвергнуты ревизии! Это было бы смешно, если бы в его семье не было других проблем.

...На следующий день Фатима вышла из комнаты, украшенная ожерельем, которое она, по ее уверениям, видела во сне. Тогда только Рания, всю ночь строившие планы по возвращению отобранного украшения, поняла, что Фатима его ни за что не отдаст. И Саид не заступится. А Хадижа не захочет помочь. К тому же, где Хадижа? В дом отца она, конечно, когда-нибудь вернется, но Рания будет уже к тому времени жить в своем доме. О, Аллах! Рании оставалось лишь проводить драгоценное ожерелье долгим взглядом.
Ещё через пару дней Фатима появилась за столом, выйдя к завтраку с замотанной тонким платком шеей.
- Что с тобой? – нахмурился Саид.
- Боюсь даже предположить, Саид. Но мне кажется, что у меня пошли язвы от ожерелья, которое я носила эти дни. То ожерелье, про которое Рания говорила, что оно принадлежит ей, оказалось заразным.
- О, Аллах! – воскликнула Рания, не сумев скрыть мстительной радости. Так ей и надо! Присвоила себе чужое украшение, так поделом!
- Фатима, тебе следует показаться врачу, - серьезно сказал Саид, когда жена быстро приподняла край платка и показала   мелкие прыщики, которыми была покрыта часть оголившейся шеи.  - Сегодня же запишу на прием. Это опасно. Заражение может пойти дальше. Но и с этим нужно что-то делать.
- А вдруг это заразно? – испугалась Рания.
- Да, Фатима, не подходи к Назрин, пока не проконсультируешься с врачом.
- Хорошо, Саид. Так и поступлю. Побываю у врача. Я напугана. Но виной всему - злосчастное ожерелье, я уверена. Но что с ним не так?
Рания мстительно подумала, что ее золото не хочет признавать другую хозяйку.
После завтрака Саид тут же велел водителю отвезти Фатиму к врачу, чтобы сдать анализы, если ей их назначат. Молодая женщина была спокойна: врач увидит, а анализы покажут, что это обычная аллергия. И никто не докажет, что она была вызвана Фатимой намеренно. О, да, она всего лишь нашла в саду дерево с цветами, о котором помнила, что ещё в годы ее учебы в университете части растения вызывали у нее сыпь на шее, стоило ей всего лишь несколько раз понюхать соцветия. А если лепестками потереть шею?...
Решив наказать Ранию, Фатима отыскала в саду опасное растение и сделала так, чтобы утром на теле появилась сыпь. Она и теперь в поездку к врачу захватила с собой, положив в сумочку, несколько цветков, чтобы втянуть в себя их аромат перед кабинетом врача.  Саиду она скажет полуправду: это была аллергия, но вот на что? А Рания пусть боится своего украшения. Вряд ли она теперь захочет забрать его обратно и носить.
Но она, конечно, вернет ожерелье этой кобре. Фатима не отказала себе в удовольствии разыграть мизансцену с украшением во время дележки золота, чувствуя острое желание отомстить сопернице. Рания захотела получить моральную компенсацию? А она не забыла, что сделала с Фатимой, заставив сбежать из дома?
Назрин подверглась такой опасности! Родилась дочка в доме дяди Али, но ведь могла оказаться в руках Зухры, если бы роды начались на несколько дней раньше. И тогда Зухра продала бы ее ребенка той ведьме, про которую Хадижа рассказывала ей, когда вспоминала, как Самира и Лео искали Амрана. Эту же историю Фатима слышала и от Каримы, только ее голова тогда работала не слишком хорошо, но все равно она вспомнила ее, когда услышала уже в Рио.
Это Рания должна была бы заплатить большими неприятностями за свой шантаж, но тогда пришел бы конец и притворству Фатимы. Но ей было так хорошо рядом с Назрин и Саидом, а скоро станет ещё лучше, когда Рания исчезнет из дома.
Теперь жены Саида будут жить не просто отдельно, но и видеться смогут только по большим семейным праздникам. А это Фатима как-нибудь переживет.
У врача прошло всё гладко. Доктор выписал Фатиме лекарство от аллергии, когда она показала ему цветок и выразила подозрения на причину аллергической реакции. Но, вернувшись домой, она принесла Рании украшение, держа его не голой рукой, а в резиновой перчатке.  Третья жена как раз обедала.
- Рания, забери это украшение. Теперь я совершенно уверена, что оно не могло мне принадлежать. Иначе как бы я носила его, каждый раз страдая от странной сыпи? А сон? Мало ли, что можно увидеть во сне? Забирай.
Она положила золото рядом с тарелкой Рании, но так, чтобы та не могла не задеть его рукой. Рания, почувствовав прикосновение металла, едва не подпрыгнула, боясь заразного украшения.
- Зачем ты принесла мне его сюда?!
- Но ты же настаивала, что оно твое? – как будто удивилась Фатима.
- И что? Забери и отнеси в мою комнату! Нет, не в комнату! Ещё заражусь чем-нибудь от него! Что тебе сказал врач?
- Ох, Рания, это просто аллергия на что-то. Украшение может быть ни при чем. Доктор уверен. Я уже приняла таблетки, но что-то они мне ещё не помогли.
Фатима сдернула с шеи шелковый палантин, и Рания смогла убедиться, что вся шея фаворитки покрыта мелкой сыпью, не подозревая, что вторая жена только что потерла кожу лепестками злосчастного цветка.
- Аллах! Фатима, как ты можешь так рисковать здоровьем тех, кто живет с тобой  в одном доме?! Мириам, я не хочу больше есть! А через час принесешь мне в комнату поесть. Все то же, что лежит у меня на тарелке, но только новую порцию. А эту еду выброси! Фатима, тебе тоже пока лучше питаться не в столовой, а в комнате! Иначе ты и детей заразишь! Кстати, с Назрин всё в порядке?
- Конечно, у нее нет аллергии, - спокойно ответила Фатима, глядя, как Рания борется с собой: выбравшись из-за стола, она и хотела бы забрать ожерелье, и не могла к нему прикоснуться. И унести с собой ей страшно.  Оно ведь может оказаться заразным.
Позже, когда Фатима отлично пообедала, она рассказала Мириам, что вовсе не ожерелье стало причиной кожной реакции, а аллергия на растение из их сада, что и подтвердил врач, к которому она ездила утром. Поэтому заразы не стоит бояться. Это только Рания не поверила, ну и пусть  истерит! Мириам призналась, что лара Рания велела ей купить средство для того, чтобы обеззаразить ожерелье.
- Какое средство? Разве такое существует? Как называется? – заинтересовалась Фатима, теперь уже всерьез подумав, что украшения, почти год пролежавшие  в темном, возможно, плесневом месте, стоит все-таки отдать в чистку надежному ювелиру. Или обеззаразить в домашних условиях, о чем она и сказала Мириам.
- Я спрошу совета у сида Саида, - ответила служанка. – Пусть хозяин решит, как быть с дорогими украшениями. Иначе они могут быть испорчены. Ведь вы с Ранией не ювелиры. Вот лара Зулейка могла бы подсказать, как быть. У нее же отец ювелир.
А пока Фатима наслаждалась едой и беседами с Мириам, Рания у себя в комнате перебирала золото.
Ей вдруг пришла в голову ужасная мысль: когда Фатима сбежала, она украла золото, но вдруг так же решила поступить и Хадижа? Золото Рании хранилось в кабинете Саида, где теперь стоял новый и намного большего размера сейф.  Шкатулка Зулейки тоже занимала в нем на полке свое место.
Только Фатиме оставили ее золото,  привезенное из Марокко, которого было совсем немного. А вот шкатулку Хадижи Саид забрал ещё некоторое время назад, и теперь Рания понимала – почему. Он ведь знал о планах сида Абдула, а значит, подозревал и дочь. Подстраховался, чтобы Хадижа не могла купить билет на самолет, заложив золото.
Но что могла сделать девчонка, когда осталась без золота, а деньги для поездки нужны? Рания похолодела, вспомнив, как сама же незадолго до побега Хадижи попросила у Саида дать ей одну из ее шкатулок. И вскоре получила ее. А если девчонка, зная об этом, запустила руки в ее драгоценности?!
И вот, налюбовавшись на возвращенные украшения, Рания теперь лихорадочно проводила ревизию в шкатулке, которая хотя и стояла у нее под замком в шкафу, но кто знает – вдруг у Хадижи был способ проникнуть к ней в комнату и забрать что-то из украшений? Пропасть могло дорогое кольцо, серьги, цепочки...
Но вроде бы всё оказалось на месте. Хотя Рания до конца не была в этом уверена.
Мунир, стоявший рядом с матерью, завороженно рассматривая золото, вдруг спросил:
- Мама, а кому ты отдашь золото, когда станешь старой? Его получит моя сестра? У нее уже есть свое золото, хотя она ещё такая маленькая.
- Когда Райхана станет взрослой девушкой, у нее будет большая шкатулка с собственным золотом. Мунирчик, я ещё не думала, кому перейдут мои украшения, когда я умру. Ведь я ещё молода.
- Умрешь? Нет, мама, не умирай! Ты никогда не умрешь, я не хочу!
- Нет, конечно, нет, мой сыночек! – притянула к себе и обняла сына Рания. - Иди, посмотри, как там твоя сестра. Я не доверяю няням.
Мунир выскользнул из комнаты и отправился проверять сестру по просьбе матери. Рания же перебирала браслеты, то и дело надевая их на запястья,  украшая кольцами пальцы и любуясь собой. На душе сразу стало легко. Теперь можно и переехать в свой дом. Вот только что делать с ожерельем? Сколько раз Рания носила его раньше, никогда с ее шеей не случалось ничего похожего с тем, что она увидела у Фатимы. Пусть Мириам думает, как помочь. Почему это вдруг украшение стало заразным?
И вдруг Рания ахнула. А если всё вернувшееся золото стало таким?! Оно лежало в месте, где к нему прилипла инфекция. Под землей! Просто Фатима первая стала жертвой заразы, потому что назло ей, не иначе, нацепила ожерелье. Ранию этот случай почти убедил, что память к одалиске вернулась. Обмануть всех, придумав историю про сон, и спорить, кому принадлежит ожерелье, могла только прежняя Фатима. А Саид ведь не поверил, он ЗНАЛ, что это ожерелье не Фатимы, но почему так поступил, отдав его фаворитке?
Она ещё долго бурчала себе под нос, наслаждаясь золотом. Но теперь она трогала его с осторожностью, решив в самое ближайшее время заняться дезинфекцией украшений.


14. Часть 33. Глава 14. Фатима и Саид.


Время шло. Хадижа, наконец, согласилась вернуться в дом отца. Она позвонила Саиду, попросила у отца прощения за свой проступок и спросила, позволит ли он вернуться с детьми в его дом. Саид разрешил.
И теперь его дочь бродила по дому, надувшись, с обиженным видом, когда этого не видел отец. Она всем рассказывала, что хотела лишь повидать лару Джабиру и сида Рахима,  показать им внуков – и всё! Вот дядя Абдул ее понял и поддержал, а остальные родственники – нет.
  С Фатимой Хадижа тоже стала держаться иначе. Она перестала расспрашивать ее о Фариде. Вторая жена украшала себя золотом, меняла одежды, гуляла с Назрин в саду. Хадижа молча наблюдала за ней, а Фатима следила  за Хадижей. У обеих молодых женщин накопились друг к другу вопросы.
Жив ли Фарид? Какова теперь его жизнь? Об этом все время думала Фатима. Хадижа знала, что муж жив, но ее терзало желание выяснить, о какой цепи в прошлый раз оговорилась Фатима. Ей очень хотелось услышать подробный рассказ о каждом дне пребывания заложницы у Фарида и Зухры. Но разговоры не клеились. Между девушками чувствовалась появившаяся настороженность, которую каждая из них не могла объяснить.
Зулейка теперь жила в своем доме, а чуть позже перебралась в собственный коттедж и Рания. В доме сразу стало тихо, и Фатима подумала, что Саид, наверно, уже пожалел, что потратил деньги на дома для каждой жены. Если ещё и Хадижа уйдет или уедет, тогда они останутся с ним вдвоем. Только Саид И Фатима. Но разве не об этом она когда-то мечтала?
Впрочем... Рания дала понять, когда уезжала, что она часто намерена бывать в гостях у мужа.
- Теперь это моя территория, - в ответ заявила Фатима, решив поставить ее на место. – Не хочешь расставаться с этим домом, ведь ты прожила здесь дольше других жен, тогда предложи Саиду поменяться со мной. Я перейду в твой дом, а ты вернешься в этот.
Если у Рании и были такие мысли, но, услышав эти слова от Фатимы, она решила, что раз у нее такое желание, то нет, фаворитка не получит отдельный дом. Статус Рании казался выше при наличии отдельного особняка. А Фатима, пусть и вторая жена, осталась без дома!
- Нет, я не стану с тобой меняться, но буду приходить к мужу каждый раз, когда он нарушит любое из моих прав.
- Что ты имеешь в виду, Рания? – Фатима искренно изумилась. – Какие у тебя есть права, чтобы их нарушать?
- О, Аллах! Твои права Саид тоже стал нарушать, только ты не замечаешь этого. Но это твое дело. Фатима, у каждой из нас есть свои дни в месяце.  Когда мы все жили в одном доме, это не бросалось в глаза. Но теперь Саид будет ездить от дома к дому, проводя один вечер и ночь у Зулейки, потом вечер и ночь у меня, затем останется у тебя. Кстати, почему наш муж пренебрегает тобой? Его ночи принадлежат только нам с Зулейкой. Что бы это значило? Ты забыла его, как мужчину и отвергаешь, а он терпит? Или ты ему не нужна, как женщина? Как он станет вести себя, когда ты останешься одна в его доме? Может быть, он сомневается, была ли ты ему верна, живя у той ведьмы? Хм, он тобой брезгует!
Видя, как растерялась соперница, Рания не могла не добить ее.
- Знаешь, Фатима, думаю, у Саида могли появиться сомнения в отношении Назрин. Ты уверена, что Саид - ее отец? Тебя так долго не было в Бразилии. Нет, мы с Зулейкой не сомневаемся, что Назрин - твоя дочь. И по срокам ты родила вовремя. Если посчитать, то ты сбежала уже беременной. Но если бы ты переходила с беременностью, родила бы на пару недель позже, тогда бы и Саид не поверил, что это его ребенок...
Фатима наградила нахалку звонкой пощечиной.
- Дрянь! Я пожалуюсь Саиду! Пусть он сделает анализ на отцовство и убедится, что Назрин - его дочь!
Рания схватилась ладонью за лицо, глаза ее вспыхнули ненавистью. Но она очень испугалась. Перед ней стояла прежняя Фатима, которая перестала притворяться. Она могла выдать ее, рассказать Саиду не только о том, что Рания сболтнула со зла только что о его дочери, но и рассказать про шантаж, после которого Фатима сбежала. Надо было как-то выкручиваться, уличить  уже саму Фатиму во лжи.
- Аллах! Вот ты и попалась, Фатима! Обманщица! Прикидываешься, что память потеряла, а сама все помнишь. Рассказывай Саиду, но я тоже расскажу: про твою дочь я так сказала, чтобы заставить тебя выдать себя. Я тебя провоцировала!
- Ничего не помню, это правда. Но я уверена, что Саид – мой муж, а Назрин – наша дочь.
- Да? – в душе Рании плясали черти. – А если это совсем не так? И Саид врет, что ты его жена, и Назрин – ребенок не твой, а второй жены, которая умерла, а ты ему просто понравилась, вот он и велел нам всем ему подыграть и сделать вид, что ты - это она.
- Нет, Рания, тебе меня не обмануть! Я помню, как рожала дочь.
- Нет, ту девочку у тебя забрали, а...
- Хватит! Не желаю тебя слушать! Я попрошу Саида рассказать мне всю историю моей жизни и потребую доказательств!
Рания поняла, что зашла слишком далеко и ее длинный язык может довести  до беды.
- Фатима, я пошутила. Забудь. Но я не верю тебе. Ты всё вспомнила, но делаешь из Саида глупца, а он верит. Или делает вид, что верит, - пожала плечами Рания и поспешила уйти.
Фатиму же задели слова соперницы о том, что Саид с какой-то целью может делать вид, что верит в потерю ею памяти. Для чего он так с ней играет?
Шли дни, Фатима стала наблюдать и за мужем. Он теперь не каждый день ночевал дома. Как и говорила Рания, он часть ночей в неделю проводил в домах других жен. Но и у Фатимы были свои дни, когда Саид оставался вечером в этом особняке, общался с ней и Хадижей, играл с внуками. Но вот ночевал он в собственной спальне, под которую теперь переделали бывшую комнату Зулейки.
 Как долго могло так продолжаться? Фатиму это начало задевать. А если зловредная Рания права и она больше не нужна Саиду как женщина? А если ее держат в этом доме только потому, что Назрин нужна мама?  Она просто негласная няня девочки?
Однажды Хадижа, которая немного «оттаяла» и превратилась в прежнюю девушку, с которой можно было интересно поболтать, неожиданно спросила, навещала ли шуафу Зухра, когда Фатима уже жила в ее доме?
Фатима удивилась и насторожилась. Почему Хадижа об этом спрашивает?  Решила устроить ловушку? Но вроде бы она сразу призналась, что помнит всё с момента, когда очнулась в доме старухи. Она так и сказала Хадиже.
- Память моя ведет себя странно. Когда я пришла в себя у той ведьмы, я не помнила, кто я. Но изо дня в день шуафа внушала мне, что я – жена Фарида, а меня зовут Зухрой. Сказала, что у меня был ребенок, которого я только что родила. Но муж и ребенок погибли во время пожара. И значит, я, ее племянница, стала вдовой. Сначала я верила, но потом начала сомневаться. А почему ты спрашиваешь?
- Мне интересно. Всё-таки Фарид был МОИМ мужем. Скажи, он приходил к тебе в дом шуафы?
- Нет, никогда. И Зухра тоже не появлялась. Не было такого, чтобы кто-то пришел к старухе, а она позвала бы меня и сказала: «Вот это – твой муж Фарид, а это вот – Зухра». Думаю, что я некоторое время вообще находилась без сознания, а в это время случился пожар, где погибла ее родственница и ее муж. Шуафа сошла с ума от горя и решила превратить меня в Зухру. Хадижа, у меня есть только догадки, потому что я не помню, что было в Марракеше в риаде в то время, о котором ты всё время пытаешься у меня узнать. Но почему для тебя это так важно? Ответь!
- Понимаешь, Фатима... Рания, уезжая, сказала, что мой отец не оставил для тебя специального дня в неделю, который есть у нее и у Зулейки, потому что он подозревает тебя...
- В чем? – испугалась Фатима. – Что он может подозревать? Говори, если ты начала и если ты ещё считаешь меня подругой.
- Рания думает, что шуафа не только заставляла тебя рисовать на площади мехенди, но и... торговала тобой. Ты красивая, а некоторые мужчины могли заплатить тетке Зухры за то, чтобы она оставила тебя с ними на некоторое время.
- Что?! Рания так сказала? И твой отец в это поверил?!
- Не знаю, откуда она это взяла. Сама могла придумать, но... Странно, что мой отец ни разу не переступил порога твоей спальни после твоего возвращения, - отвела глаза Хадижа.
- Я поговорю с Саидом! Рания перешла все границы! Хадижа, мое тело не знало ни одного мужчины с момента, когда я вышла из этого дома! И тем более твой Фарид не трогал меня, даже когда я была его пленницей. НЕ ПОМНЮ, но откуда-то знаю об этом! Ты не думаешь, что Зухра  всегда была со мной рядом, поэтому у Фарида просто не было шанса приставать ко мне? Ему нужны были твои дети и ты, а на меня он смотрел как на орудие давления на Саида!
- Ты вспомнила, как была заложницей?!
- Да! – выдохнула Фатима. Было проще признаться, чем врать дальше.– Кажется, и эту часть жизни из последних месяцев я вспомнила! Ещё один пазл к мозаике нашелся.
- Отлично! Так расскажи, что тебе сделали Фарид и Зухра? Или тебе тяжело говорить об этом? О какой цепи ты тогда упомянула?
Фатима тяжело вздохнула. Нет, будет лучше рассказать ей несколько историй, которые она хочет услышать. Хадижа тогда оставит ее в покое. И Фатима рассказала, как она сбежала уже беременная из риада, смогла добраться в Фес до дома дяди Али и родить там. Но потом она оказалась в больнице, откуда ее  выманили обманом Зухра и Фарид, который жестоко посмеялся над ней, сделав вид, что швырнул ее ребенка на землю, а это оказался просто сверток.
Фатима рассказывала, как сидела на цепи, а Зухра издевалась над ней, как могла. Как однажды Фарид уехал в Мекнес, а Зухра отправилась на прогулку по медине. И тогда Фатиме удалось снять цепь с оконной решетки и выбраться во двор риада, где было немыслимое количество ящиков и очень высокие стены... Но ее это не остановило, Фатима сама не понимает теперь, как ей удалось перенести столько ящиков к одной из стен, соорудить что-то вроде лестницы.
- Ты надеялась перебраться через стену? Но как бы ты смогла спрыгнуть с той стороны? Ты могла разбиться! Стены очень высокие!
- Хадижа, я искала способ спастись. Это был единственный выход. И я не собиралась прыгать со стены, просто надеялась забраться на край стены, оттуда звать на помощь. Кричать до тех пор, пока не появится полиция. Ящиков я переносила много, но так и не смогла дотянуться до края, потому что стена и впрямь была очень высокой. Но тут вернулась Зухра, увидела меня наверху на груде ящиков и выдернула один ящик из сооружения. Конечно, конструкция из ящиков начала разваливаться, а я скатилась по ним и упала прямо под ноги Зухре,  потеряла сознание. Наверно, ударилась головой... Потом я уже очнулась в доме шуафы. Не знаю, что было, когда я лежала без сознания. Наверно, Зухра испугалась, что убила меня и позвала тетку. Та забрала меня, пообещав выходить.
- О! Она солгала Фариду, что убила тебя, а ее тетка отпилила у тебя обе руки, чтобы продать колдунам. Фарид узнал об этом и позвонил сиду Рахиму, а тот рассказал дяде Абдулу! Поэтому мой отец, узнав ужасную новость, сразу же вылетел в Марокко.
Хадижа живо описала события, которые развернулись в Бразилии, когда стало известно о смерти Фатимы-заложницы.
- Ты расскажешь отцу, что я вспомнила о Фариде и Зухре?
- А что? Ты не хочешь, чтобы он знал об этом?
- Нет-нет, Хадижа. Я сама ему расскажу. Почему надо от него что-то скрывать? И не только расскажу, но и поговорю о том, что в доме шуафы со мной ничего плохого не произошло, что бы там Рания не выдумывала!
- Знаешь, отец так зол на Ранию! Она посмела потребовать, чтобы в саду выкопали все розы на «ее» дорожке. Она решила пересадить их в сад у своего нового дома. Когда Мириам доложила о ее требованиях отцу, он был вне себя. Ведь Рания могла попросить его отправить к ней садового дизайнера, который по ее желанию посадил бы любые розы! Зачем портить наш сад?
- Действительно! Просто она не хочет, чтобы Я любовалась на розы, которые она считала своими.
- Фатима, не расстраивайся из-за этой одалиски. Знаешь, как отец поступил с ней? Я слышала, как он орал на нее по телефону. Отец лишил ее ночей на целый месяц! Она будет жить без мужа месяц!
- О, тогда мне лучше не жаловаться твоему отцу на Ранию. Иначе она будет считать меня виновницей такого наказания.
- Нет, тебе лучше все-таки рассказать, что про тебя сочиняет третья жена. Нет, я сама отцу расскажу! Это же со мной Рания сплетничала о том, что ты могла стать настоящей одалиской в руках ведьмы.
Но Фатима решила, что сама поговорит с Саидом об этом.
- Не вмешивайся, Хадижа. Сегодня я задам твоему отцу несколько важных вопросов. И потребую ответить мне.
...Саид вернулся из офиса поздно, но все равно заглянул в комнатку Назрин. Девочку как раз кормили. Фатима держала бутылочку, а ребенок жадно сосал молочко, схватив бутылочку ручками. Молодая мать счастливо улыбалась, обнимая ребенка и с любовью глядя на дочь. Назрин и Фатима были счастливы  рядом друг с другом. Ему докладывали, что дочка стала спокойнее после возвращения Фатимы и даже меньше кричала.
Саиду очень понравилось увиденное. Но почему он сразу же подумал о том, что перед ним в эти мгновения была та, прежняя, Фатима? Может быть, жена его обманывает? Она гениально притворяется, но в момент общения с ребенком выходит из роли, забывается? Или Фатима естественна, потому что дочь она как раз вспомнила.
И Саид, не сводя глаз с Фатимы, вошел в комнату и встал так, что не заметить его было бы невозможно. Он ждал, как поведет себя Фатима: испугается и превратится в «потерявшую память», и тогда он увидит, как она изменится. Или ничего не произойдет, и молодая мать продолжит кормить Назрин, как ни в чем не бывало?
Фатима лишь на мгновенье подняла на него глаза и счастливо улыбнулась.
- Саид, только посмотри, как Назрин пьет молочко! И почему я не могу кормить ее грудью? Мириам говорит, что уже невозможно вернуть грудное молоко, потому что в груди уже все перегорело. Моя милая девочка! – улыбнулась Фатима своей малышке так, что у Саида в груди все перевернулось. Что-то он стал слишком чувствителен! Нет, Фатима не притворяется.
А всё эта змея Рания! Что только она не пытается «донести до него» каждый раз, когда он приезжает в ее дом навестить детей. Он давно потерял интерес к Рании, дал ей понять, что она в его семье лишь мать его детей. Так как после рождения Райханы прошло уже достаточно времени, чтобы он мог начать оставаться у нее ночевать, то Саид стал раздумывать, как сказать Рании в один из своих приездов, чтобы она больше не надеялась на его ночи. Но все-таки пока он решил, что она должна оставаться без мужа месяц. Высказал, что ему не понравилось, как Рания вела себя в истории с золотом и во время переезда из его особняка. Эту женщину следовало наказать, а что могло задеть Рании сильнее?
А когда вчера к нему подошла Мириам, спросив, что делать с приказанием лары Рании, которая пожелала выкопать свои розы в саду и вывезти саженцы по новому адресу, он и вовсе разозлился. Что она о себе воображает? Рания вместо развода получила дом, о котором мечтала. А теперь рушит, разоряет в прямом смысле его собственный? Он позвонил нахалке и поставил на место!
А ещё... Рания старалась подорвать его доверие к Фатиме, попыталась внушить сомнения насчет его отцовства. Даже полученная пощечина ее не привела в чувство! А началось с ее жалобы на вторую жену, как раз на то, что Фатима ударила ее по лицу, когда услышала, что Рания спросила, точно ли Назрин дочь их мужа?  Рания оправдывалась, что хотела таким способом заставить ее выдать себя. Фатима же ударила. А кто знает, что там происходило в риаде Фарида, ведь Фатима была в его руках, его заложницей, и Фарид мог делать с ней, что угодно. Даже если Зухра с них глаз не сводила!
Вот тогда Саид дал ей пощечину и приказал замолчать. И никогда больше не сметь даже в мыслях предполагать подобное! Наверно, потому Саид не желал, чтобы к Фатиме возвращалась память. Пусть жена не вспоминает ни то, что из сейфа были украдены деньги и золото, ни того, что было в том риаде. А если Фарид насиловал его жену?! Саид не желал этого знать! Фарид умер, теперь ему невозможно отомстить. А правда может разрушить его отношения с Фатимой, которая стала для него таким же наваждением, как когда-то Жади.
Но молодая мать не выглядела грязной или опороченной. Нет, Фатима светилась от счастья, прижимая к себе малышку. Она снова оглянулась на Саида, и ему тоже досталась часть ее полной счастья, лучезарной улыбки.
Позже, перед сном  Фатима нашла его в кабинете и заявила, что ей нужно с ним серьезно поговорить. Это срочно! Саид удивился. Но  в ней не было враждебности, и потому он пригласил ее сесть рядом, занять кресло у его стола.
- Слушаю тебя, Фатима. Какие-то проблемы?
- Да! – решительно ответила она и выложила историю о том, что Рания сомневается, как Фатима жила у шуафы. – Саид, твоя третья жена разносит сплетни о том, что родственница Зухры торговала мной как легкодоступной женщиной.
- Что? – изумился мужчина. – Как? Кому она такое посмела сказать?
- Хадиже. Она дала понять, что никто не знает, чем я занималась под давлением шуафы. Но это неправда, Саид. Я помню, что со мной происходило в том доме. Шуафе нужны были деньги, она заставляла меня рисовать мехенди на руках туристок, пыталась научить гадать и варить разные зелья из трав и всяких ужасных мелочей, но никогда не приводила ко мне мужчин и никуда меня не отводила. Я не знаю, Саид, как мне отмыться от таких грязных подозрений! Я слышала, что шуафа умерла в тюрьме. Она могла бы подтвердить мои слова. При всем к ней отвращении я благодарна ей за то, что она старательно выхаживала меня и спасла мне жизнь.
-  Змея! Рании пора отрезать язык! Фатима, не верь клевете, которую выдумывает Рания. Тебе неизвестно, но мои люди следили за домом шуафы с  момента, как только стало известно, что Зухра и Фарид захватили тебя в заложницы. Я думал, что старуха приведет нас к тебе. Не понимаю, как ей удалось переместить тебя в свой дом! Я знал о каждом шаге шуафы, а потом и о перемещениях молодой женщины, которую она у себя поселила.  Вот только не был уверен, что под черными одеждами она прячет именно тебя.
- Но зачем Рании клеветать на меня? Я ни слова плохого о ней никогда не говорила. А вот она мне... Саид, Рания намекнула, что ты сомневаешься, чья дочь Назрин. И хотя они с Зулейкой высчитали по календарю сроки моей беременности и время родов, все равно у Рании остались сомнения, как, наверно,  и у тебя. Рания объяснила, что поэтому ты не приходишь ко мне в спальню. Сказала, что ты поделил ночи между первой и третьей женами, но меня обходишь, потому что брезгуешь и презираешь меня. Саид, я живу в твоем доме как няня Назрин? Вот если честно?
- Нет! Конечно же, нет! Фатима, ты просто не помнишь, но я в первый же день сказал тебе, что дам время, чтобы ты смогла привыкнуть ко мне, если не можешь пока меня вспомнить. Сказал,  что подожду, когда ты будешь готова   принять меня как мужа, поэтому я не настаивал на соблюдении очереди. Если ты готова, то я тоже этого желаю. А в отцовстве Назрин я не сомневаюсь. О, Аллах! Рания заслуживает наказания. Кажется, я был с ней слишком мягок! Нет, не месяц, а полгода ей придется обходиться без мужа! Буду приезжать в тот дом, только чтобы навестить детей. А потом я подумаю, как мне с ней поступить.
- Саид, не хочу, чтобы она меня проклинала.  Она поймет, что я  рассказала тебе о ее кознях, - забеспокоилась Фатима, увидев, как Саид выхватил из кармана сотовый, чтобы немедленно, невзирая на позднее время, позвонить интриганке и тут же разобраться с ней.
- Фатима, ты свет моих очей, не знаю, как ещё более красиво тебе выразить мое отношение и мои чувства. Иди теперь к себе, а завтра жди меня, я приду к тебе ночевать. Вечер мы тоже проведем вдвоем. Хадижа просила отпустить ее к Жади, чтобы укрепить примирение. Они собрались поехать в Ангру к жене синьора Леонидаса Ферраса.
- К доне Иветти? – проговорилась Фатима, но тут же спросила: -  Ангра?  Ангра... Мне кажется, я там когда-то была. Хадижа рассказывала мне о родственниках своей матери. Дона Иветти – это мачеха ее мужа Лукаса и его брата Лео, мужа Самиры. Дона Иветти – свекровь Жади. Так? Я верно поняла?
- Да, так и есть. Иди, Фатима, спокойной ночи. Мне нужно сделать несколько звонков.
Она мило улыбнулась ему и вышла.
- И все-таки Фатима меня обманывает. Она всё вспомнила. Только что проговорилась про дону Иветти, но тут же выкрутилась. Ну, хорошо, если это устраивает Фатиму, то я тоже приму правила ее игры. Она боится показать, что все вспомнила. Я тоже не желаю вспоминать о недавнем прошлом. Обновленная Фатима мне очень нравится.
Как только за дверью затихли шаги, Саид набрал номер Рании и наговорил ей столько ужасного, что несчастная была только рада его угрозе оставить ее без мужа уже на полгода. Главное, что он не выслал ее в Марокко к родителям, лишив детей, как обещал недавно.
На следующий день Саид уехал в офис, а Хадижа поздним утром собралась к матери. Но Жади сама заехала за ней и малышами. Фатима осталась одна. Но чем она могла заняться, кроме того, что ухаживала за Назрин?
Однако к ней подошла Мириам и передала указание Саида, что она может отправиться в салон красоты, чтобы привести в порядок волосы к вечеру. Мириам поедет вместе  с ней. Так велел сид Саид.
Фатима была удивлена его доверием. Знает, что уже сбегала. Саид не боится, что Фатима опять сбежит? И теперь не одна, а с Назрин! Нет, дочь ей не позволят вынести из дома. Впрочем, разве Саид не отправит следить за ней кого-нибудь из своих людей, даже если решит, что она может бросить дочь? Тот же водитель и Мириам будут везде ее сопровождать.
И пусть! Фатима поняла, что с волнением ждет предстоящего вечера. Как она могла не подумать, что должна быть красивой? Материнские заботы настолько ее захватили, что Фатима перестала обращать внимание на свою внешность. Нет, она была ухоженной, красиво одетой, с легким макияжем, но для нее это теперь не имело особого значения, как было раньше.
Но сегодня их первый вечер и даже первая ночь после знакомства «заново». Фатима ещё не решила, в каком платье она выйдет к Саиду, но так, чтобы желание вырядиться в одно из любимых европейских платьев не выдало ее, золото она тоже сможет выбрать позже, а вот соорудить красивую и сложную прическу она может только в салоне красоты. У самой не получится.
Но она и здесь увидела возможную ловушку. Разве, потеряв память, Фатима сможет вспомнить тот салон и того мастера, куда она обычно ходила в «той жизни»?
- Мириам, раз ты едешь со мной в салон красоты, подскажи, где он находится. Когда я жила здесь раньше, где именно я делала прически? У меня был свой мастер или я пользовалась услугами многих мастеров?
- Я знаю место, где вы с ларой Зулейкой, ларой Ранией и с Хадижей чаще всего бывали. Сид Саид тоже порекомендовал  обратиться в этот салон.
- Отлично, Мириам. Тогда я готова.
- Возьмите платок. Сид Саид не любит, когда его жены выезжают в город без платка.
- Платок? – неприятно удивилась  Фатима. – Ах, да, платок. Сейчас схожу за платком.
Ей не хотелось спорить и показывать, что она помнит, как воевала с Саидом из-за платка. И ведь она добилась права его не носить. Но теперь придется все время ему подыгрывать. И ни к чему терять время на споры с Мириам. Она-то при чем? Служанка всего лишь выполняет приказание сида Саида.
Салон красоты располагался в известном Торговом центре, том самом, где недавно Фатима встречалась с Самирой и ее мужем. Увидев знакомое здание и вспомнив о встрече, Фатима усмехнулась.  Мужем Самиры оказался Лео, она его тоже вспомнила! Значит, вот в кого парень был влюблен. Женился на Самире! А он ничего, хороший парень. И подходит Самире.
Вот только Хадижа говорила о том, что брак не совсем настоящий, потому что им пришлось пожениться, чтобы там, в Марокко спасти Самиру от расправы и принуждения к браку с Имадом. И что все уверены, что между Самирой и мужем нет интимных отношений! Хм, а Фатима теперь даже связаться с подругой не может, чтобы не выдать себя. А как хочется с ней пообщаться и о многом поговорить!
Когда Фатима вошла в зал, где ее ждали, чтобы сделать прическу, там она столкнулась с Ранией. Это было так неожиданно, что Фатима растерялась. Она оглянулась на Мириам, которая вошла следом и стояла теперь у нее за спиной.
- Фатима? Вижу, с памятью у тебя становится всё лучше и лучше. Ты смогла вспомнить салон красоты! – съязвила Рания.
- Нет, Саид отправил меня именно в этот салон. А как ты здесь оказалась? Разве наш муж не решил наказать тебя на полгода? – напомнила Фатима, приходя в себя от неприятного сюрприза.
- Кобра! Так это ты, а не Хадижа рассказала моему мужу, что шуафа и ты... Фарид и ты... Змея! О, Аллах, когда Ты накажешь эту одалиску?
Фатиме показалось, что ещё немного, и Рания бросится на нее с кулаками. Но к ним подошел мастер и усадил Фатиму в отдельный кабинет, вход в который закрыла собой Мириам. Фатиме же казалось, что пока ей укладывали волосы, Рания сверлила ее злобным взглядом. Она нервничала и пыталась повернуть голову, чтобы посмотреть, на месте ли опальная соперница.
Мириам поняла ее беспокойство и сказала, что Рания уже ушла.
Когда, посидев в кафе и перепробовав все пирожные, Фатима собралась вернуться домой, она спросила у Мириам:
- Рания тоже приходила сделать прическу? Что бы это значило? Или она ждет нашего мужа, невзирая на то, что он вчера с ней поругался?
Мириам была смущена. Ей не хотелось обсуждать с одной из жен хозяина его планы, хотя она знала о многих вещах, происходящих в доме. Но Фатима задумалась, не услышав ответ.
- Неужели Саид передумал, простил Ранию, и сегодня мой вечер пройдет без него? – размышляла она, сидя в автомобиле, который нес ее обратно к дому Саида Рашида.
Но нет, вечером, когда она, уложив Назрин спать, грустила у себя в комнате, ей сообщили, что муж вернулся из офиса и ждет ее в гостиной. Фатима, надев изящное платье и немного золота, которое подходило именно к этому одеянию, спустилась вниз, где ее ждал сюрприз. Огромная гостиная была погружена в  полумрак. В доме стояла такая тишина, как будто даже слуг не было, ни звука не доносилось из кухни, где обычно что-то гремело и звенело.
Но на столе, за которым они обычно обедали и ужинали всей семьей, горели две огромных свечи и стоял букет белых цветов. От неожиданности Фатима даже не стала рассматривать, какие это цветы. Она медленно спустилась и подошла к ожидавшему ее Саиду. 
- Любимая, наконец, мы одни, встретил он ее улыбкой..
Фатима тоже улыбнулась ему, затем  осмотрела стол и сказала:
- Я видела такое только в кино. Но от тебя не ожидала.
- В кино? Ты вспомнила кино, которое ты смотрела?
- О, я так сказала? Надо же, теперь мой язык вспоминает раньше моей головы. Не знаю, о чем это я. Не помню, когда и какие фильмы я смотрела.
- И не торопись, хабиби. Ни к чему напрягаться. Разве нам плохо без воспоминаний о прошлом? С этого дня у нас всё будет хорошо. Только я, ты и наша Назрин.  Ты ведь тоже этого хочешь? – с надеждой посмотрел Саид на нее.
- Да, очень! – горячо ответила Фатима. - Но как это – только мы? У тебя есть и другие жены. Сегодня я встретила Ранию в салоне красоты. Она тоже пришла на прическу. Наверно, ждет тебя, ведь это ее день. Я подсчитала по дням недели.
- Хм, график изменился. И в этом она сама виновата. На полгода она может обо мне забыть. А что касается Зулейки... Это часть моей семьи, у меня обязанности в отношении первой жены. Я очень уважаю и ценю Зулейку. Когда-то я был в нее влюблен. Но теперь я люблю тебя, Фатима. Я буду справедлив к каждой жене, но всем сердцем любить – только тебя.
«Не очень-то справедливо по отношению к Зулейке», - подумала Фатима, но ничего не сказала. Значит, такова ее судьба. Как говорит Хадижа: мактуб!
Прелестный вечер перешел в волнительную ночь... Саид понял, что, наконец, судьба подарила ему ту женщину, о которой он мечтал всю жизнь. Такой любовью не стала Жади, хотя он очень старался и желал этого. Но Фатима... Фатима превратилась в идеал для него, интуитивно став такой, о какой женщине он мечтал. Но случилось бы это превращение, не произойди столько происшествий в его и ее жизни? А причиной превратностей их судеб стала Рания. Саид подумал о ней даже с благодарностью. Пожалуй, он смягчит наказание для Рании, не станет делать того, что уже приготовил для неугомонной кобры. Билеты в Марокко для третьей жены и возможный развод пока отменяются.
...Рания же не спала всю ночь. Сидела у распахнутого окна своего замечательного особнячка и плакала, не переставая вытирать слезы. Теперь понятно, что Саид вернул Фатиму и в свою постель. Когда она узнала от одной из служанок, что на вечер сид Саид дал почти всем слугам выходной, и только Мириам осталась, чтобы присмотреть за Назрин и накрыть на стол необычный ужин –для Фатимы и хозяина, Рания догадалась, чем закончится ночь.
Но ведь это был ее вечер! Рания вопреки всему отправилась в салон красоты, чтобы стать еще прекраснее для Саида, даже если он явится к ней вечером, чтобы поругаться. Он так кричал на нее  вчера по телефону! И что? Сколько угроз она уже выслушала от него? Просто характер Саида изменился в худшую сторону после проступка Фатимы и за время ее поисков. И он ещё не пришел в себя, хотя вернул беглянку.
Но почему Рания не удивилась, когда столкнулась с фавориткой у мастера? Впрочем, куда ещё могла бы пойти Фатима, как ни к семейному парикмахеру? Но теперь намеки угодливой служанки получили подтверждение. Фатима готовилась к вечеру, который проведет с Саидом. Это значит, что к другим женам он не придет.
Рания протянула руку к календарю, лежащему на столике. В свете неяркого светильника она увидела обведенные фломастером дни месяца.
- Это был мой день, моя очередь! Саид должен был сегодня ночевать у меня. Неважно, остался бы он у меня в спальне или прошел бы мимо в комнату для гостей, но сегодня наша с Муниром и Райханой очередь для общения! Наш день! Он не имел права отказываться от посещения моей семьи!
Она зло посмотрела на проведенную фломастером жирную черту, которая   показывала окончание шести месяцев наказания, начиная со вчерашнего дня.
 Да, Саид пригрозил, что она может забыть о нем на полгода, а возможно, наказание будет ужесточено, и что?! Если Саиду не нужна Рания, то у него остались ещё его дети – Мунир и Райхана! Почему ее дети должны терять время, которое их отец мог бы провести с ними, из-за какой-то одалиски, которая настраивает их отца против их матери?!
Рания велела одной из служанок, с которой сумела договориться, чтобы та следила за делами в том доме и докладывала ей. Конечно, за вознаграждение. И вот обещание сделало свое дело. Корыстная юная работница из дома Саида, которую никто не мог даже заподозрить в подобном, сообщила о предстоящем вечере. К сожалению, подробности она рассказать не сможет, т.к. сид Саид дал слугам выходной на вечер.
Рания металась, думая, что делать. Нет, надо будет посоветоваться с шейхом. Сходить завтра же в мечеть и попросить совета у шейха. Как быть? Если муж и жена в ссоре из-за того, что у мужа есть ещё одна жена, которая интригует против другой жены, то должны ли страдать от этого дети? Как заставить мужа соблюдать семейные заповеди?
- Только бы Саид после этого не решил забрать Мунира и Райхану к себе, чтобы не приезжать ко мне! – испугалась Рания и решила, что в ее ситуации лучше проглотить обиду и никуда не ходить, чтобы ещё сильнее не разозлить Саида.
- Аллах, Фатима отберет у меня мужа, а у моих детей – отца. Как же позвонить Зулейке? Знает ли она, что происходит между нашим мужем и Фатимой? Она дала мне свой домашний телефон, но я потеряла бумажку с записанным номером. Глупая, думала, что теперь мне никогда не придется к ней обращаться! Аллах! Как узнать, бывает ли у нее Саид? Как часто муж ходит к ней?  Или Саид и ею тоже решил пренебрегать в пользу фаворитки? И если так – Зулейка это потерпит?
Рания продумала план действий, начиная с визита к Зулейке. Это ее успокоило,  и она смогла, наконец, уснуть.


  15. Часть 33. Глава 15. Три месяца спустя. Новости Сан-Криштована. 


То, что Назира беременна, стало главной новостью не только в Сан-Криштоване, но и в Фесе, облетев также половину Марокко. Но прежде эту новость узнали в Сан-Криштоване.
- Дона Назира ждет не одного, а нескольких детей, - вскоре уже сплетничал в баре Базилио. – Ей сделали УЗИ, сказали, что будет тройня! Не верите? Так Миро сам всем сообщил об этом. Он так рад!
Дона Жура  качала головой, слушая россказни работника. И почему парню интересно всё, что касается других людей, любую мелочь подметит и раздует из мухи слона. И только себя не замечает. Парню бы найти себе девчонку и жениться, стать более ответственным. А он подхватывает слухи и разносит дальше, получая удовольствие при виде удивленных и заинтересованных лиц.
Но события, развернувшиеся на его рабочем месте, Базилио не усмотрел. А Анинья-то собралась замуж! Дона Жура была так этим расстроена, что новость о беременности доны Назиры, пусть и не молодой уже женщины, как-то не впечатлило ее. Хозяйку бара волновало, где теперь искать новую работницу, которая была бы расторопна и исполнительна, сумела бы подладиться под ее требования и непростой характер. Анинья не стала образцовой работницей за многие годы, что проработала в баре. Но Жура к ней привыкла.
За Анинью можно было бы порадоваться.  Когда Рапазао или Лижейро дурили девчонке голову, Жура всегда сердилась и гоняла от нее таких ухажеров. Но теперь девушка познакомилась с хорошим парнем, деловитым, который намеревался открыть в Нитерое собственный бар, а Анинья ему понравилась. Чем? Не красавица, ясное дело, но с его стороны тут был, видимо, расчет. Взять жену с опытом работы в баре с прицелом на то, что в собственном заведении она применит все свои умения, когда станет его женой. 
Парень приезжал не с пустыми руками: дарил Анинье цветы, духи, приглашал в кино и на прогулки. Она даже ездила в Нитерой в один из своих выходных, чтобы посмотреть на ещё не открытый бар своего поклонника. И Базилио ничего не знал об этом!
 Дона Жура вдруг узнала подробности от подруги из Нитероя, той самой доны Назарэ, которая часто заглядывала к ней в бар, когда бывала в Сан-Криштоване. А парень оказался в баре Журы как раз потому, что Назарэ его и отправила к ней, чтобы он передал пакет с травами с рынка Белена.
Парня дона Назаре знала с самой лучшей стороны и очень хорошо о нем отзывалась, узнав, что тот начал присматриваться к Анинье. Нет, дона Жура желала девушке семейного счастья, пусть выходит замуж, пора уже! Но ей-то что теперь делать? Где искать помощницу?
Вот и стояла дона Жура на пороге бара с озабоченным видом, переплетя руки на груди, и, хмурясь, мысленно перебирала кандидатуры на место Аниньи. Стоило поторопиться, т.к. Базилио выяснил, что жених подарил Анинье кольцо, которое сплетник умудрился увидеть ещё до того, как девушка вошла в бар и похвасталась подарком жениха хозяйке, которая за многие годы стала для нее второй матерью.
Вдруг от тягостных раздумий дону Журу оторвал Базилио, дергая ее за плечо.
- Дона Жура, а знаете, как Миро рад, что будет тройня? Говорит, что его сыновья станут спортсменами, будут заниматься  в его спортклубе. Родится сразу три спортсмена! Ещё и дочка подрастает.
- Хм, а вот как родятся у его жены снова три девки, что тогда? – насмешливо возразила хозяйка бара, одергивая черный, в яркий мелкий цветочек, сарафан.
- Так он все равно сделает из них спортсменок!  Миро так говорит. Он уже сейчас берет с собой в спортзал дону Назиру и дочку, чтобы они видели спортивные снаряды и привыкали к спортшколе.
- Тройня будет, говоришь? Это сколько же ору прибавится возле бара? Так я  и клиентов всех растеряю, - пошутила дона Жура. Они с Ноэмией только накануне обсуждали, как громко кричат дети Амина. Их заливистые голоса были слышны даже в баре в момент, когда схлынет поток клиентов. В доме Амина окна постоянно открыты, поэтому вопли и дочери Эмми, и сына Халисы прекрасно были слышны всей улице.
- А уж как устал слушать крики Мустафа! – пожаловалась дона Ноэмия. - Раньше он любил постоять на пороге «Волшебной лампы»,  когда иссякал поток покупателей, а теперь прячется внутри, как только заслышит крики младенцев.
- Им бы няньку нанять, - посоветовала Жура. – А то одна мамаша занята выпечкой с утра до вечера, а вторая с двумя грудными детьми не справляется, это очевидно.
- Ох, не говори, Журочка!  Но Мустафа говорит, что в семье Амина свои заморочки: Халиса против служанки. Ни в какую не соглашается, чтобы в доме появилась ещё одна женщина. Но ведь не третью же жену Амин возьмет, а работницу, няньку.
И вот теперь гуляет по району новость: скоро площадь перед баром огласится голосами ещё трех младенцев. С ума сойдешь, пожалуй! А подруга Ноэмия, когда они обсуждали и эту новость, поведала, как беснуется синьор Мухамед.
- Журочка, только представь: Мухамед считал, что его сестра уже стара для того, чтобы родить ребенка. Но сначала дона Назира привезла из Марокко дочь, а теперь забеременела ещё раз, и, если верить слухам, то там многоплодная беременность!
- Хм, у этих слухов автор – Базилио. Я не стала бы ему доверять, мало ли что придумает этот пройдоха, чтобы получить свою минуту славы от благодарных слушателей. Но я разговаривала с Шанди. Мой сын женат на дочери Лукаса, мужа Жади. Ну, тебе ли не знать. А Жади, как стало мне известно, отвезла дону Назиру к доктору, который и сделал жене Миро искусственное оплодотворение. Я знаю от Самиры, что у ее тети будет тройня.
- Но почему она так долго скрывала новость о беременности? Мы узнали об этом только на прошлой неделе. Срок у нее уже три месяца!
- Это, как раз, понятно: чтобы не сглазили, кто может позавидовать. Она ведь не девочка, возраст для деторождения уже поздний. Когда появилась уверенность, что выносит детей, тогда и рассказали новость. И то, я думаю, не сама, не по своей воле, а кто-то пронюхал, разболтал, а им с Миро пришлось подтвердить.
- Точно, Журинья, так и было, скорее всего!
Накануне подруги улучили момент, когда в баре стало почти пусто, и заняли свободный столик, чтобы выпить кофе и немного поболтать.
- Так что за дело синьору Мухамеду до сестры? Как сам сделал ребенка Лейле, так это  так и надо. А когда сестра решила родить, он осуждает?- возмущенно поинтересовалась дона Жура.
- Не то, чтобы осуждает, но он в шоке. Жура, не знаю, в чем там дело, но в семье у них раскол. Мухамед и его брат Саид, их дядя из Марокко... Помнишь того старика с бородой и в красной такой шапочке – она феской называется? Это их родной дядя Абдул. Так вот, они все в ссоре с доной Назирой, уже много лет ее знать не желают. О причине ссоры Мустафа мне не говорит, или не знает, или не хочет.
- Хм, да ясно итак! Мухамед с собственной дочерью умудрился разругаться и прогнать девчонку из дома. Родную дочь! А уж  что говорить про старшую сестру? Он сам с ней поссорился, а потом настроил против нее своего брата и дядю.
- Не знаю, возможно. Но только новость о ее беременности шокировала Мухамеда. Скоро у него появится ещё три родных племянника, кроме Ферюзы. Но Мухамед к девочке старается не показывать интерес.  А девчушка такая забавная! Смугленькая, волосы вьются... Дона Назира говорит, что ребенок пошел внешностью в ее родню из Марокко.
- Точно, уж не в Миро! Я ещё помню его родителей. Светлокожие, голубоглазые, у отца волосы – как у Миро, а вот мать вообще была блондинкой.
- Значит, девочка в марокканскую родню. Мухамеду порадоваться бы этому, ведь проявила себя кровь их рода, а для марокканцев это очень важно. Мне Мустафа говорил, что кровь рода, к которому ребенок принадлежит, это кровь его отца. Но здесь ребенок не в отца пошел, а в далеких предков из далекой страны.
- Ничего, вот родит Назира трех пацанов, посмотрим  тогда, как Мухамед станет их игнорировать! А его Муна не собирается рожать?
- Журинья, вот об этом не знаю. Но вроде бы нет, ей хватает забот о сыне Лейлы.  Абдульчик уже давно ходит и стал таким шустрым, одного нигде не оставишь. Ей не до рождения детей. Справиться бы с мужем и его сыном.
- Ха-ха, а ты заметила, Ноэмия, как синьор Мухамед растолстел? Жена отлично его кормит, а он и рад обжираться. Разве так можно? Это ведь и для здоровья вредно!
- Да, он даже закупил себе новую одежду. Старая вся мала стала. И ещё злится, когда я пытаюсь шутить, что синьору Мухамеду стоит начать ходить в спортзал своего родственника Миро. Жура, а ты как смотришь, чтобы нам с тобой тоже походить на занятия? Там есть зал для женщин. Это странно, конечно, но так пожелала Назира, чтобы устроить  отдельный зал с тренажерами только для женщин, которые стесняются заниматься упражнениями вместе с мужчинами.
- Хочешь похудеть?
- Да, желаю немного сбросить вес. Кажется, у меня с десяток лишних килограммов, но Мустафа нашел много причин, чтобы возразить против моих занятий. Одной – туда нельзя, худеть – а зачем? Говорит, что я ему и такая нравлюсь. Но если ты согласишься, то я даже слушать его не стану.
- Нет, Ноэмия, я устаю в баре, кручусь, как мартышка на дереве. Если мне суждено похудеть, то это уже случилось в баре.
- Наверно, ты права. Ты видела Халису? От нее осталось половина ее! Так похудела. Тоже крутится между пекарней и ребенком, разрывается между выпечкой и домашними делами.
- А куда Амин смотрит? Почему не возьмет работницу хотя бы в пекарню, если его жены не хотят, чтобы в доме бывала посторонняя женщина.
- Не знаю, Жура. Денег жалко? Что Мухамед скуповат, мне известно, так и Амин такой же, наверно. Вспомни: дона Латифа разве не справлялась одна со всеми домашними делами? А ее дом был больше, чем у Амина. Но и у нее не было служанки.
- Брррр, Ноэмия, мне не по себе, когда ты называешь девчонок, живущих в доме Амина, его женами. Жена у него одна,  непонятно, правда, которая из них. По логике – это Эмми. Значит, вторая с ним разведена. Но ведет себя как законная хозяйка.
- Нет, Журочка,  они живут рядом с нами, но по своим обычаям. У Амина две жены. Это только у Мухамеда ничего не вышло, потому что Латифа проявила характер и потребовала развод.
- И молодец, женщина! Уважаю таких! Развелась и тут же устроила свою судьбу. Как теперь живется нашей Латифе? Самира мне что-то не звонит уже недели две.
- Так она, как я слышала от Эмми, а та – от Хадижи, дочери Жади, что Самира с мужем колесят по Токантинсу. А там есть такие места, куда не добралась ещё сотовая связь. Но этой парочке как раз нравится такая глухомань. А Латифа ждет ребенка. УЗИ она делала вместе с Назирой, поэтому я знаю, что у матери Самиры вроде бы должен быть мальчик. 
- Хм, видела я Жади, она тоже говорит, что сестра теперь по-настоящему счастлива.  Дай Бог ей счастья на долгие годы, и пусть родит здорового малыша! – искренно пожелала дона Жура.
Мимо них прошествовала Назира, перед собой она катила коляску с дочкой. Женщины поздоровались.  А потом дона Ноэмия засобиралась по своим делам.
- Ну, я побегу! Проверю, что происходит в моем кафе, а потом надо что-то приготовить на ужин. Мустафа стал таким привередливым!
Это было вчера. А сегодня Жура продолжала наблюдать, как Базилио изощряется в преподнесении местных слухов и сплетен, разнося заказы клиентам, как занявшим столики на улице, так и устроившимся в баре.
- Анинья уйдет, останусь без нее как без рук! – пришла к выводу дона Жура и вернулась в бар за стойку. – Теперь она уже иными глазами смотрела на Анинью, которой уже была готова простить даже ее вечное сонливое состояние и медлительность.
- Базилио, это тебе следовало жениться на Анинье! А тебе бы только  сплетничать! – проворчала она, когда официант пришел за очередным  выполненным заказом, и парня как ветром сдуло. Как он только не свалил все с подноса?
Дона Жура посмотрела вниз, на кота, который терся о ее ноги. Она погладила жаждущее ласки животное. Потом пришлось отвлечься. А когда снова вспомнила про Файера, то рядом его уже не было. Но когда она развернулась, то увидела, как что-то рыжее метнулось через зал и взбежало по лестнице.
Дону Журу кольнула ревность. Неблагодарный котяра предпочитал теперь все время проводить в комнате художника. Не забыл своего первого хозяина.
А синьор Олаву прижился в ее доме. Он никак не мог найти подходящее жилье – по его словам. Конечно, дона Жура знала о сложностях на  рынке жилья в Сан-Криштоване, но подозревала, что сам художник отчаянно не желает покидать ее дом.  Такое соседство лично ей не мешало.
 К тому же, синьор Олаву проявил себя идеальным соседом, который не только исполнял все ее указания и требования, но он и сам находил возможность что-то отремонтировать, так как оказался рукастым и работящим мужчиной, о чем дона Жура до этого просто не подозревала, считая его рохлей и тряпкой. Ведь раньше синьора Олаву она видела только  за мольбертом с кистью и палитрой в руках.
Но чем сильнее нравился доне Журе постоялец, которому она намеревалась предложить остаться и снимать дальше у нее комнату, тем больше сплетен уже гуляло по Сан-Криштовану. И даже не Базилио был им причиной. Он всего лишь передавал хозяйке то, что о ней говорят люди.
А все синьор Мухамед! Это же он возмущался, что в доме одинокой женщины поселился  холостой мужчина! Сначала об этом она услышала от Базилио, спросила у Ноэмии, что за разговоры о ней ведутся  в магазине у синьора Мухамеда. Подруга рассказала, что Мустафа слышал, как Мухамед называл Журу одалиской, потому что таких жильцов не может быть у одинокой женщины, которая ночью остается одна на верхнем этаже закрытого дома, а в соседней комнате находится ещё не старый мужчина, который может покуситься на ее честь.
Журу начали бесить эти сплетни и разговоры, которые также дошли и до синьора Олаву. Иначе почему он стал таким печальным? Он так тяжко теперь вздыхал, так часто бывал задумчивым, с его лица не сходило выражение горестных раздумий.
- Синьор Олаву, не обращайте внимания на сплетников. Даже не думайте уходить из моего дома! Ещё не хватало, чтобы моей жизнью управлял владелец «Волшебной лампы»! Может, нас ещё и пожениться заставят?
Этот разговор произошел вечером, когда бар был уже закрыт, но дона Жура и ее постоялец ещё не поднялись наверх, каждый в свою комнату. Пришла пора ужинать, и они по возникшей недавно традиции сидели за чистым столиком и ели, что осталось из блюд меню этого дня. 
Услышав слова поддержки, художник встрепенулся и что-то смущенно пробормотал про свою маму, которая как раз собирается приехать к нему в гости.
- А, та синьора? Пусть приезжает, встретим и найдем место, где устроить, - одобрила дона Жура. Но она подошла к огромному окну, единственному, которое пока не было закрыто снаружи роллетами, и показала средний палец в сторону окна дома синьора Мухамеда.
- Вот ему! Нечего вмешиваться в дела, которые его не касаются. Надо же! Этот синьор решил позаботиться о моей репутации! Его сын сожительствует с двумя женщинами, сам синьор марокканец недавно возмечтал о трех женах, и он будет учить меня жить! – бурно возмущаясь, пояснила она синьору Олаву жест и свою позицию.
На следующий день она позвонила Шанди, попросив его приехать, чтобы обсудить важное дело. Шанди явился не один, а привез Мэл и двух младших детей – дочек-близнецов.
- А где Шандиньо? – испугалась дона Жура.
- Ничего страшного, мама. Наш Шандиньо сейчас в Ангре, там собралось столько детей – и сыновья доны Иветти, и близнецы доны Хадижи, и сын отца Мел. Мы тоже собираемся отправиться туда на выходные.
- А сегодня мы привезли наших девочек в гости к бабушке Журе! – улыбаясь, заговорила Мэл.
- Мама, вот эта – наша Журинья, и что бы кто ни говорил, но она очень похожа на тебя.
- И правда – похожа, - прослезилась дона Жура, беря на руки девчушку. Дело происходило в комнате доны Журы над баром. Внизу хозяйничали Анинья и Базилио, на которых было оставлено заведение. Так рискнуть хозяйку бара заставило важное дело. Ей нужно было принять решение и дать ответ одному человеку.
Но Жура никак не могла начать разговор с сыном и невесткой и потому оттягивала его, интересуясь их делами и задавая все новые вопросы.
 - Как дона Маиза? Что у нее нового?
- Маме уже лучше, - ответила Мэл, но, увидев удивленно взметнувшиеся брови свекрови, пояснила: - Мама потеряла детей, к сожалению.  Теперь им с мужем не светит то долгожданное наследство. Им пришлось перебраться в Париж, в небольшой  личный особняк ее мужа-графа, но о фамильном  титуле и потомственных владениях придется забыть. Но деньги у них есть, бедность им не грозит.
- О, Боже! Как же так, Мэл? А что с ней случилось? И... как же быть с Шандиньо, когда ему понадобится донор крови?
Мэл успокоила мать Шанди, ответив, что доктор Альбьери знает, как лечить ребенка, и для разработанного им нового метода лечения донор крови вовсе не нужен.
- Доктор Альбьери? – задумалась дона Жура. Что-то ей показалось знакомым его имя. Где-то она его уже слышала.
- Это старинный приятель синьора Леонидаса. Крестный Лео, мужа Самиры, брата отца Мэл, - принялся перечислять Шанди, чтобы мать скорее поняла, о ком идет речь.
- Точно! Теперь поняла, о ком речь. Мэл, дона Маиза очень переживает из-за потери детей?
- Да, это было неожиданно. Вроде бы всё было хорошо, беременность протекала нормально, и вдруг... Мы думаем, что сказался возраст. Врачи предупреждали маму, что ей следует больше лежать, чтобы сохранить детей, но она поехала на показ мод в Милан. Летела на самолете, потом в отеле ей стало плохо.
- Когда это случилось? И на каком месяце она была? – не могла успокоиться дона Жура.
- Давно. Но мама не стала рассказывать сразу после случившегося, она приходила в себя после неудачи. Мы с Шанди узнали недавно. А срок? Шел пятый месяц беременности. Но детей спасти не удалось. Вроде бы уже научились выхаживать на таком сроке родившихся преждевременно, но когда малыши родились, то сразу же умерли.
- Пусть Господь возьмет их души к себе! – с чувством произнесла дона Жура.
Потом Шанди забросал мать вопросами о Миро.
- То, что у Миро в Марокко родилась дочка, я знаю, хотя сначала не поверил. Но я видел девчушку. Глаза зеленые, как у Миро.
- Они у него не серые разве?
- Да, вроде бы. Но мой приятель уверяет, что у дочки глаза, как у него. И теперь его жена ждет ещё ребенка?
- Хм! И не одного! Шанди, ты ещё не виделся с Миро? И он тебе не звонил? Странно! Весь Сан-Криштован гудит от новости, что у Назиры и Миро будет тройня.
- Что?! – от удивления Шанди выпустил из рук кота, которого усадил на колени и гладил. Дона Жура нянчилась с Журиньей, а Мэл качала Маизинью. Потом они поменялись детьми, а Шанди так и сидел с удивленно открытым ртом.
- А теперь, сынок, хочу вам с Мэл сообщить новость о себе: синьор Олаву сделал мне предложение. Зовет замуж. Думаю согласиться. Я давно не девочка, уже вот и бабушкой стала. Мне тоже нужно устроить свою жизнь. А синьор Олаву хороший человек. Вы как на это смотрите?
- Мама, я одобряю твой выбор, - живо подхватил Шанди. – Художник совсем не похож на того типа, из-за которого у тебя было столько неприятностей в свое время. Этого Тьяо!...
- Ну, значит, так этому и быть! Отвечу согласием. А то Олаву предложил выйти замуж, а я растерялась. Сколько у меня было разных «мужей», которых я больше года не могла вынести, но с синьором Олаву будет все иначе. Я привыкла к его обществу ещё тогда, когда он был моим соседом.
- Когда свадьба? – спросила Мэл.
- Хм, свадьба. Не знаю пока. Но синьор предлагает обвенчаться. Для него это будет не первый брак, но последний. И он хочет гарантий. Раз вы не против, то завтра мы с ним пойдем поговорить с падре.
- Я тебе позвоню, чтобы узнать о дате венчания,- сказал Шанди.
- Знаешь, сынок, что я сделаю в тот же день, когда получу в руки свидетельство о браке? Суну его под нос синьору Мухамеду. Только представь: этот развратный тип смеет обзывать меня одалиской! У них в Марокко так называют распутных женщин.
- Что? Что твой сосед себе позволяет? – взвился сын доны Журы. Видя, что он готов броситься на улицу к магазину и устроить разбирательство, женщина постаралась успокоить Шанди.
- Сынок, его слова оказали мне услугу. Если бы не его возмущенные речи, то художник не набрался бы смелости предложить мне выйти замуж.
Но Шанди то и дело нервно поправлял галстук и поворачивал голову в сторону окна, из которого была видна вывеска магазина восточных товаров.
- Дона Жура, в каком платье Вы пойдете венчаться? Подумать только: моя свекровь выходит замуж! – восторгалась Мэл.
- Хм, ну, ничего особенного не будет. Мне не девятнадцать лет. Никакой роскоши. А праздник в Сан-Криштоване мы устроим. Танцы до утра на площадке у бара!
Они ещё некоторое время обсуждали предстоящее событие, когда к ним присоединился сам жених. Как о теме разговора пронюхал Базилио, стало загадкой, но только вскоре весь Сан-Криштован заговорил о близкой свадьбе доны Журы и синьора Олаву.
Базилио, подслушав на следующий день разговор доны Ноэмии с его хозяйкой – о предложении, сделанном художником, о свадьбе и венчании, о потере доной Маизой детей, тут же понес новости в соседний магазин. Зазвав по пути в «Волшебную лампу» проходивших мимо зазевавшихся туристов, он вместе с ними проник в торговый зал, чтобы поведать новость о скором браке доны Журы самому синьору Мухамеду, пока Мустафа обслуживал неожиданно появившихся покупателей.
После того, как болтун ушел, пораженный новостями Мухамед бросился к телефону, чтобы позвонить брату.
- Саид! Наверно, ты не знаешь, но Маиза, твоя знакомая, бывшая жена Лукаса, родила, но ее дети умерли сразу после родов.
Вероятно, брат удивился, почему он решил сообщить эту новость ему.
- Саид, но разве ты не подозревал, что Маиза ждет детей от тебя?
- Мухамед, забудь о ней. Этой женщины для меня больше не существует. Она осталась в прошлом. Теперь у меня есть только Фатима. Она живет в моем сердце, и есть ещё Зулейка и Рания, перед которыми у меня имеются обязательства.
- Но если это были твои дети, то знай, что они не родились! Нет, родились, но сразу умерли. Разве ты не переживал из-за этого?
- Нет, я сразу же добился того, чтобы мой человек добрался до анализов Маизы и выяснил, не могут ли эти дети быть моими. Маиза оказалась беременна не от меня. Я перестал думать о ней. Не знал, что для нее все закончилось настолько плохо. Но это ее жизнь. Мухамед, а что нового у тебя? Муна не беременна? 
- Нет, брат! Но Назира...  Я не стал бы упоминать ее имени, но то, что я о ней узнал, повергло меня в шок! О, Аллах!
- Что такое, Мухамед? Что натворила наша отвергнутая сестра?
- Брат, Назира не только снова беременна, но у нее будет тройня!
- Мне уже известна эта новость, - мрачно сообщил Саид. – Не хотел тебя расстраивать раньше времени. Но мне рассказала Хадижа, что Жади ездила с Латифой и Назирой делать им УЗИ. Латифа ждет сына, чему очень рад Керим. Дочь у него уже есть. Взрослая.
Саид услышал, как досадливо «крякнул» Мухамед и продолжал:
- А Назира не только беременна, но врач удивил ее прогнозом, что она вынашивает тройню.
- Саид, но почему так: Назира с мужем поселились в соседнем доме, развернули бизнес, которым заинтересовались все жители района, так теперь ещё три племянника будут орать по соседству. Хорошо, что их дочка оказалась не такой крикливой, как мои внуки!
- Мухамед, Аллах решил испытать тебя. Терпи. Если Назира в таком возрасте сможет родить всех детей, которых ей послал Всевышний, у нас появятся ещё три племянника или племянницы, кроме девчонки, родившейся у них в Марокко. Пока дядя Абдул не позволил нам помириться с сестрой, придется смотреть на ее художества со стороны. Мы даже не можем ни во что вмешаться. Ее муж оказался в Сан-Криштоване уважаемым и любимым жителями человеком. Он имеет там влияние. Мне не удалось перекупить участок, на котором теперь стоит их спортзал и спортшкола.
- Саид, Мустафа жаловался, что его жена мечтает ходить в спортзал на занятия. Если бы Назира не забеременела, то уже вела бы там занятия гимнастикой в классе для женщин. Эмми тоже собирается ходить в тренажерный зал и уже заранее скандалит с Амином.
- Брат, выдержи посланное тебе свыше испытание! – посоветовал Саид с иронией в голосе.
- А как на эту новость отреагировал дядя Абдул?
- Я ему не звонил. После того, как наш дядя так нехорошо поступил со мной, купив билеты Хадиже за моей спиной, я очень сердит на дядю Абдула. И теперь между нами ещё большее охлаждение в отношениях. Это к лучшему. Иначе он замучил бы меня, требуя наказать Фатиму,  отпустить в Марокко Хадижу.  Но ты позвони и расскажи ему новость о Назире. Она теперь твоя соседка, посоветуйся с дядей Абдулом, как тебе вести себя, когда вскоре у твоего магазина будут бегать четверо родных племянников.
Поговорив с братом, Мухамед положил трубку.
- Аллах! Ссора с сестрой принесла мне больше неприятностей и упущенной выгоды, чем морального удовлетворения от ее наказания, которого требовал дядя Абдул! – честно признался себе Мухамед.
Когда муж Назиры открыл спортшколу, тренажерный зал и зал для женщин, в чем Мухамед увидел влияние Назиры, а в саду возле здания спортивного центра поселил белого верблюда, то Мухамед не сразу сообразил, как можно было бы заработать, имея такого родственника. Спортивный центр был назван «Белый верблюд», живым символом которого стал одногорбый и четырехногий подарок султана из Марокко. На дверях спортшколы и каждого зала красовалась табличка с названием и изображением белого верблюда.  Животное стало любимой эмблемой местного спорткомплекса.
А дальше... Дона Жура позволила Миро оставить на барной стойке стопку визиток и рекламных буклетов о спортивном заведении, которое только что открылось и называется «Белый верблюд». Она же согласилась продавать значки с символикой, советовала случайным туристам отправиться в спортзал или покататься за небольшую плату на дромадере из самой пустыни Сахара, на верблюде, подаренном бразильскому тренеру представителем королевского двора Марокко. Синьор Олаву пишет миниатюры с портретами всех желающих, изображая их верхом на белом верблюде.
А в меню бара появились новые блюда – молочный коктейль «Сладкий сон верблюдицы» и густой сок из смеси протертой мякоти манго и других фруктов, который получил название «Пески пустыни» из-за желтого цвета и мелких кусочков фруктового мармелада.
Мухамеду оставалось теперь лишь сожалеть, что из-за ссоры с сестрой он упустил выгодные сделки, пусть и такие мелкие. Но значки и фигурки белого верблюда из гипса, как и намалеванные на скорую руку картинки быстро раскупались, принося кому-то прибыль, но только не ему.
Наконец, Мустафа догадался предложить ему вывесить в магазине единственный ковер, привезенный из Феса и давно считавшийся залежалым товаром, на котором по бордюру коврового полотна были вытканы марокканскими мастерицами верблюды, но не белые, а рыжие какие-то, как кот доны Журы. Зато символически изображенные верблюды шагали рядом с бедуинами в черных чалмах и халатах по светлому «песку» простиравшейся вокруг них  пустыни с многочисленными желтыми барханами вдали. В центре ковра располагалась замысловатая композиция из марокканских узоров.
Сначала Мухамеду идея не понравилась, потому что это могло быть сочтено Назирой или ее мужем за попытку помириться с ними. Но разве Мухамед когда-нибудь посмеет сделать подобное без одобрения дяди Абдула? Но потом Муна, обнаружившая в одном из углов магазина  старый ковер, за много лет так и не нашедший своего покупателя, решила его проветрить. Она вынесла рулон на улицу, попросила Базилио развернуть ковер и повесить на железную перекладину, где обычно выставлялись новые образцы ковровых товаров.
Базилио пришел в полный восторг. Он начал мечтать, что такой роскошный ковер, очень красивый, стоит подарить на свадьбу доне Журе. Мустафа отогнал от ковра сплетника, сказав, что будущей жене художника не стоит беспокоиться о красивых холстах. Синьор Олаву сам нарисует, что захочет. Но Базилио успел сфотографировать экзотический ковер на телефон, а потом показал фото не только Миро, но и всем желающим. Наконец, на ковер нашелся и покупатель.
- Нет-нет! Он не продается, его вывесили  только проветрить, - причитал Мустафа, не уверенный, что Мухамед пожелает его продать. Но пришел Мухамед и сторговался с человеком, пожелавшим купить ковер за неплохую цену. И что?! А дальше... Этот покупатель подарил ковер спортивной школе! Теперь Миро стал его обладателем. Ковер повесили где-то в холле наподобие картины. Базилио уверил, что вот-вот привезут раму и вставят в нее ковер!
Мухамед не сразу осмелился позвонить дяде Абдулу. Но не терпелось поделиться с ним новостью о Назире.
- Что?-  поразился старик. – Эта одалиска ждет тройню? Аллах! Тройня у одалиски и ее бразильца? Один раз она уже родила. И теперь ещё ждет детей. За что Всевышний был так милостив к ней?
Мухамед рассказал, что Жади возила Латифу и Назиру на УЗИ. Вот откуда эти известия. У Латифы будет сын. Кто у Назиры – пока неизвестно. Он не знает. Но соседство с Назирой его беспокоит.
Однако дяде Абдулу не было дело до его проблем, его возмутило другое.
- Что? Какое ещё УЗИ? Это как? Когда женщине просвечивают живот и смотрят, что с ребенком, и узнают его пол? – удивлял старик племянника познаниями о современной медицине. – Это харам! Как можно заглядывать Аллаху через плечо? Если бы Он захотел, чтобы люди знали, кто у них родится, то сделал бы женское чрево прозрачным! Нечего подсматривать за делами Всевышнего!
Мухамед же счел нужным добавить кое-какие подробности, не подумав, что подольет масла в огонь его гнева:
- Дядя Абдул, говорят, Назира не сама забеременела. Ей сделали процедуру ЭКО в частной клинике у врача, друга семьи Феррасов. Это такое искусственное оплодотворение. Без помощи мужа.
Он объяснил невежественному в этом вопросе старику, что такое ЭКО. Сам же Мухамед был просвещен Саидом во время недавнего телефонного разговора.
- Аллах! – ещё больше вскинулся старик. – Как это возможно? Врачи что – вообразили себя равными Всевышнему? Создать ребенка в пробирке, а потом пересадить его в чрево женщины? Как цветок - из горшка в горшок! Мир сошел с ума! Все стали грешниками, куда не посмотри. И Назира согласилась, чтобы ей ребенка послали не свыше, через мужа-бразильца, а вложил врач в больнице?! Она одалиска. Мухамед, не смей даже смотреть в сторону этой одалиски! Назира нам больше не родня. Она тебе не сестра, а мне не племянница! – разошелся старик. – И Саиду скажи, чтобы он не пытался с ней помириться.
- Да, дядя Абдул, я всё понял, - обреченно согласился Мухамед и положил трубку, когда услышал гудки отбоя. Дядя Абдул первым прервал разговор.
А он-то радовался, что в куче старых рулонов с нераспроданными коврами они с Мустафой обнаружили ещё один ковер на верблюжью тематику! Появилась возможность продать и его... И что теперь? 


16. Часть 33. Глава 16. Беременность Назиры.


...Назира возлежала в гостиной своего дома на диване, подложив под бока и спину, под голову множество небольших подушечек. Она лениво ела фрукты, протягивая руку то за персиком, то чтобы отщипнуть ягодку от виноградной кисти, то за каким-нибудь бразильским плодом. Рядом с диваном в коляске спала Ферюза. Девочка оказалась такой неприхотливой, что стоило накормить ее поплотнее, как она, тихо поиграв сама с собой или с матерью, крепко засыпала.
Назира же в который раз переживала ощущение счастья, перебирая недавние воспоминания. Пусть она не молода, но мечта всей ее жизни сбывается: имея приемную дочь, она сможет теперь родить мужу сразу троих его собственных детей. А если родятся мальчики? Сразу три сына!
- О, Аллах! Мои дети! Но и Ферюза стала мне родной. И ещё трое детей! Как я всегда мечтала!
Она помнила, как едва не потеряла сознание, когда врач на УЗИ сказал, что она не только беременна, но станет матерью сразу троих малышей. Назиру спасло то, что она в тот момент ещё лежала на медицинской кушетке. А как она переживала, сможет ли вообще забеременеть! Но Жади сдержала слово и отвезла ее к доктору Альбьери. Бывшая невестка договорилась обо всех процедурах, и вот – нашлись донорские яйцеклетки, и имелся материал, который сдавал во время анализа Миро.
Назира дотошно выполняла все предписания, наверно, потому процедура ЭКО прошла без осложнений. Вскоре – недели через две после процедуры – лару Назиру по утрам начало тошнить, у нее кружилась голова, и Назира опасалась упасть в обморок. Миро редко бывал дома, постоянно занятый делами в спортшколе. Потому женщина, у которой в Рио не было ни одной служанки или родственницы по соседству (Эмми не в счет), испугалась из-за своего состояния, боясь поверить в то, что визит к врачу оказался успешным. Ведь доктор Альбьери предупредил, что довольно высок процент неудачных процедур ЭКО. А у доны Назиры ещё и возраст...
И тогда она позвонила Жади и Латифе, чтобы посоветоваться. Латифа тут же подсказала ей, что нужно купить тесты на беременность, но сама приехать не смогла: ей врач посоветовал больше лежать. Ведь и Латифа относилась к разряду старородящих. Рисковать будущим сыном было ей нельзя. А вот Жади тут же примчалась с пачкой тестов на беременность.
- Жади, я боюсь, - с порога начала Назира, выставив вперед ладонь, едва Жади вошла.
- Лара Назира, ведь ничего страшного нет: нужно немного мочи, и всё! Если боитесь, я сама сделаю этот тест на Ваших глазах.
- Жади, а вдруг я беременна?
- Назира, но разве не этого мы и добивались?
- Жади, но я очень расстроюсь, если тест покажет, что я НЕ беременна! Вдруг меня тошнит от... ну, не знаю - вчерашнего йогурта?
- Надо всего лишь сделать тест! – решительно сказала Жади.
И вот они считали секунды, пока тест готовился выдать результат. Лара Назира металась по комнате, то и дело заглядывая в коляску к Ферюзе.
- Есть! – воскликнула Жади. – Две полоски! Назира, есть беременность!
- Да?! – недоверчиво переспросила женщина. Жади получила удовольствие,  наблюдая, как меняется выражение глаз тети ее дочери. От робкой надежды, переросшей в счастье, которое наполнило всю Назиру. – О, Аллах! Спасибо Всевышнему! Я так долго просила, так ждала, и, наконец, это случилось!
Назира начала танцевать по комнате, поводя плавно руками и осторожно двигаясь. Она не могла сдержать радость.
- Осторожно, лара Назира. Вспомните, о чем предупреждал доктор  Альбьери! Как только поймете, что результат ЭКО положительный, тут же надо начать вести почти постельный режим. 
- Как же быть? За Ферюзой следует присматривать, мужу еду готовить, и домашних дел полно!
- Да, сложная ситуация. Надо позвонить дяде Али, чтобы отправил из Марокко кого-то из женщин к тебе на помощь.
- Нет, Жади, я верю, что Аллах послал мне этих детей, и с ними теперь ничего не случится. Я не стану вылеживать по совету врача. Верю, что раз Всевышний благословил меня и Миро, то эти дети обязательно родятся, иншалла. Буду осторожна, но лежать не стану. О моем Миро и Ферюзе буду заботиться сама.
- Лара Назира, но каждое утро будет начинаться с тошноты! А головокружения? Сами же описали симптомы. Это опасно. Можно упасть.
- Ничего страшного, я всё вынесу, иншалла.
- Тогда вот что: надо найти для вас медный ключ, чтобы класть его в рот. Так делает Латифа, а ей посоветовала Зорайдэ, чтобы прекратилась тошнота. Совет помог ещё в тот раз, когда Латифа ждала Самиру.
- Хм, но где же взять медный ключ? У меня нет. В магазине  Мухамеда, конечно, найдется. Но...
- Попрошу Эмми взять на время ключ у Амина. Или попросить у доны Журы? Неужели в ее хозяйстве не найдется медного ключа? Если Базилио из бара услышит, что мы ищем медный ключ, он принесет нам целую связку!
- Это тот болтливый парень?
- Он. Кстати, он способен у Мухамеда выклянчить ключ за мелкие монетки. Но ему придется заплатить. Мы это решим. Лара Назира, мечты порой исполняются? – хитро улыбнулась Жади.
В ответ женщина со счастливой улыбкой осторожно положила себе на живот руку, пока Жади тоже улыбалась, стоял рядом.
- А ты, Жади, не желаешь родить ещё малыша? Лукас получил сына, но ведь можно родить ещё одного ребенка и ещё.
- Это уже не актуально. Мы с Лукасом родили Пьетро, у меня есть Хадижа. У него – Мэл... Назира, будь осторожна. Возраст. Латифа моложе, но она решила прислушаться к советам врачей и больше отдыхать. Есть плохие примеры. Бывшая жена Лукаса недавно потеряла детей. Она была беременна близнецами, но не смогла выносить их девять месяцев.
- А что с ней случилось? – сразу испугалась лара Назира.
- Мне рассказала Самира, а она узнала от доны Журы. Но и Лукас услышал от доны Далвы, что мать Мэл вопреки предупреждениям врачей полетела в Италию на показ моды. Новая коллекция отняла у Маизы двух детей, которые родились преждевременно и сразу же умерли. Вроде бы у нее был срок в пять месяцев. И она прекрасно себя чувствовала. Но вот как все закончилось.
- Жади, не пугай меня. Аллах! Как же быть? Я не могу совсем забросить домашние дела. И о Миро не могу не заботиться!
- Но ты вспомни: синьор Альбьери, когда узнал, что прижились все три эмбриона, что его, кстати, очень удивило,  предупредил, что из троих один ребенок, скорее всего,  не выживет.
- Да? Он так сказал? Жади, точно, он именно так и сказал! Но почему? О, Аллах! Нет, пусть все мои дети выживут, иншалла! Как же быть?
Назира теперь уже металась по дому, нервничая, что дел много, а из-за них она может лишиться одного из малышей. Или всех сразу!
Но когда новость стала известна Миро, он не только был счастлив, но и тут же предложил свою помощь во всех домашних делах!
- Назира, звезда моя, принцесса Востока, ты думаешь, что я не справлюсь с малышкой Ферюзой? Или не смогу приготовить нам всем еду? Постирать? Погладить? Повесить тазик белья на балконе? Пропылесосить ковры во всем доме? Я столько лет прожил один до брака с тобой, что все это прекрасно умею делать!
Но с каждым его словом Назира хваталась за сердце, а глаза всё больше округлялись.
- Что ты, Миро! Ты - на балконе с тазиком одежды?! Что обо мне подумает Мухамед? Он непременно расскажет об этом Саиду и дяде Абдулу!
- Ну и что? Назира, главное сейчас – твое здоровье и сохранность беременности! Какая разница, кто и что про нас будет говорить, зато скоро у нас родятся три спортсмена! Назира, какой у тебя срок? Что сказал доктор?
- Три недели. Мы с Жади сделали тесты и хотим потом съездить на УЗИ.
- И ты молчала?! Но почему? Неужели не подозревала о том, что беременна?
- Не была уверена. Боялась. А если бы меня сглазили? Нет...
И они решили пока ничего никому не говорить. Но когда срок подошел к трем месяцам, Жади, собравшись с Латифой на УЗИ, предложила ларе Назире съездить с ними и тоже пройти обследование.
И после этого слух о том, что Миро скоро станет многодетным  отцом, быстро распространился по Сан-Криштовану. Вот потому Миро нанял в спортшколу директора, который в основном теперь занимался всеми делами, а Миро заботился о жене и доме.
Он гулял с маленькой дочкой, катая ее в коляске от двери своего дома до бара доны Журы, что вызывало у Мустафы и Мухамеда не только порицание за то, что Назира свалила на мужа-бразильца женские обязанности, но и глубокое  возмущение, когда Миро заходил в бар с ребенком на руках, бросая коляску у входа.
- Аллах! Какой харам! – стонал Мухамед, видя, что его племянница оказывается на территории, где торгуют алкоголем. – Но что ждать от зятя-бразильца?
- А чего ты хочешь, Мухамед? – однажды спросила дона Ноэмия, доставив  мужу торбочки с обедом. – Назира ждет тройню, ей надо больше отдыхать. Она итак двигается больше, чем ей позволили врачи. А на служанку у них нет денег. И где ее найти? Но дона Назира и не желает появления в доме чужого человека.
Но Мухамед не желал соглашаться, видя, как мужчина нянчится с младенцем, гуляя с коляской.
- Я сам видел, как он развешивал детские вещи на балконе. Позор какой... Стыд!... Пусть возьмет вторую жену! – дошло до Мухамеда. И глаза его мстительно сузились. Разве сестра не давала им с Саидом такой же совет, когда у братьев возникали проблемы с Латифой или с Жади.
- Какую ещё вторую жену?! – изумилась дона Ноэмия. - Ну и сказал! Ох, Мухамед! Какой ты женолюб!
И она отправилась в бар, чтобы обсудить с подругой возмутительное предложение владельца «Волшебной лампы».
- У доны Назиры - не брат, синьор Мухамед - это вредитель. С таким родственником врага не нужно, - пришла к выводу и дона Жура. Базилио тут же подхватил сплетню и на следующий день подошел к Миро с вопросом, не намерен ли он взять ещё одну жену? А то Мухамед мог бы попросить своего дядю найти ему невесту, так и помирились бы семьями.  Но Миро хорошо знал известного болтуна и сплетника из бара. Сегодня сплетничает с ним, потом подойдет к его жене. Поэтому он строго запретил Базилио приближаться к Назире и хоть что-то ей говорить об этом.
- Мне не нужна ещё жена. Ты понял, Базилио?! Иначе я тебя накажу. От твоих слов моя Назира может потерять детей. Тебе это ясно?
- Понял, - протянул парень и побрел к бару, где ещё и хозяйка ему прочла нотацию, чтобы не смел лезть со сплетнями к беременной жене Миро. Они столько лет знают Миро, приятеля ее сына Шанди, что могут быть уверены – никакой второй женой Миро не соблазнить.
А дона Назира, успокоившись, теперь выходила из дома со счастливейшей улыбкой на лице, шла всегда медленно, степенно ступая по мощеной площади перед баром или прогуливаясь по тротуарам перед домами. И к великому возмущению Мухамеда и порицанию Мустафы Назира осмелилась заходить в бар, чтобы купить пирожки с треской. Сначала она заказывала их по телефону, и Базилио приносил пакет с пирожками к ней домой.
- Дона Жура, дона Назира покупает пирожки для Миро. Это ОН их обожает, - болтал парень, когда в баре получали очередной заказ.
Но потом в силу превратностей аппетита из-за случившейся беременности у Назиры проснулось непреодолимое желание самой поедать пирожки. Неважно,  с чем – с сыром, с треской, со сладкой начинкой! Она не выдерживала ожидания, когда Базилио принесет заказ, и шла сама с просьбой к доне Журе – приготовить пирожки теперь уже на два пакета - для нее и Миро.
- Одалиска, - закатывал глаза, держась за сердце, говорил Мухамед, когда Назира проплывала мимо его магазина в бар, а он стоял на пороге и видел это безобразие. Но сестра как будто не замечала родного брата и его реакцию на ее поведение.
Назира и в магазин не пыталась войти. А Мухамед переживал, что Базилио так и не зашел к нему за медным ключом, о котором сам парень расспрашивал не так давно. Неужели и ключ дала Назире дона Жура? А вдруг она им закрывала замок в шкафу, где хранилось спиртное? Харам! А теперь его отвергнутая семьей сестра из-за беременности сосет этот ключ, чтобы меньше тошнило! То, что Базилио не пришел узнать ещё раз про ключ, Мухамеда как-то даже задевало.
Ещё Мухамеду не нравилось, что Назира впускает к себе в дом в отсутствие мужа (пусть он и бразилец, но ведь стал мусульманином!) эту пройдоху-официантку Анинью из бара доны Журы.  Аллах! Эта девчонка с каждым разом все больше обвешивает себя золотом, полученным явно из шкатулки Назиры! За что сестра дарит Анинье золото?
Если верить болтуну Базилио, у девчонки на браслете, подаренном Назирой, накопилось и болтается уже много золотых капелек-висюлек, полученных ею опять же от Назиры! Зная натуру сестры, Мухамед мог предположить, что Анинья исполняет у нее роль информатора и шпионки. Что же они могли задумать? Но Анинья заходит в дом Миро не реже пары раз в неделю под видом доставки заказа на пирожки.
А ещё Анинья покупает для нее сладости в кондитерской Халисы. Или Миро заходит за ними в кафе доны Ноэмии, так как оно расположено по пути к спортшколе. Ещё бы беременной Назире не захотеть свежей выпечки, аромат которой стоял даже в ее доме, стоило лишь открыть окно. Ваниль и корица, кориандр и прочие специи...  Тут никто не устоит.
Назире понравилась вся выпечка, которую ей удалось перепробовать из приготавливаемого Халисой. Некогда привередливая сестра Мухамеда и Саида одобрила всё! Ее отзывы дошли до слуха Мухамеда и Амина. И Амин рассказал об этом дома. Халиса в душе была польщена, хотя внешне побоялась выразить радость. Ведь дядя Абдул велел не замечать опальную тетку Амина.
Миро сдержал данное слово. Он взял на себя почти все домашние дела. Но стирала Назира, ведь у них была хорошая стиральная машина. А вот на кухне стояла у плиты только Назира, не желая уступать место хотя бы здесь. Но ей пришлось согласиться, что муж совсем не плохо готовит, когда Миро приготовил национальное бразильское кушанье – фейджоаду, правда, без свинины.
Но все-таки варила и готовила разные блюда только Назира. В ее кухне витала смесь ароматов двух национальных кухонь. Она прекрасно готовила марокканские блюда, но научилась делать и бразильскую еду. Миро был доволен ее умениями.
И вот теперь лара Назира отдыхала, лежа на диване. Она только что поговорила по телефону с секретаршей из клиники доктора Альбьери и старалась не паниковать. Вот-вот должна была подъехать Жади, с которой ей не терпелось посоветоваться.
Внизу затормозило такси, вскоре хлопнула дверь и на втором этаже в коридоре застучали каблуки Жади.
- Жади, твой доктор велел секретарю записать меня на прием. Но я не поеду! Аллах! Он точно хочет украсть моего ребенка! Доктор Альбьери почти открыто сказал мне об этом! Я же не глупая. У меня есть чутье. Я поняла то, что он не высказал вслух.
- Что случилось, лара Назира? – удивилась Жади, с порога выслушав  возмущенную тираду.
- Жади, я боюсь Альбьери! Он дважды повторил фразу о том, что один из трех прижившихся эмбрионов может погибнуть, а если разовьется ребенок, то родится мертвым. Он что, видел, что зародыш бракованный, но все равно поместил его в меня? Такое может быть?
- Нет, конечно! Назира, ты начинаешь паниковать без всякой причины!
- Нет, Жади, что-то не так. Если во мне заговорили предчувствия, то точно не все в порядке!
- Но согласись, что на прием к врачу пойти следует!
- Нет, только к другому врачу и только сдать анализы! – уперлась беременная.
- Хорошо, - согласилась Жади, но понимая, что лара Назира ставит ее в неловкую ситуацию. Доктор Альбьери  проявил такую заботу о ее родственнице, даже денег за ЭКО взял не столько, как с других пациентов, сделав скидки. И как теперь Жади объяснит ему капризы лары Назиры?
- Но чего вы боитесь, лара Назира?
- Жади, мне кажется, что доктор собирается отнять у меня одного ребенка.
- Как это?!
- Не знаю, как это объяснить, но... Даже в тот день, когда он проводил ЭКО, я почувствовала, что у него было нервное настроение. Он очень старался, но он и тогда оговорился, что один из детей не выживет. И после УЗИ, когда я пришла к нему на прием, он повторил то же самое! Жади, поверь мне, он что-то замышляет!
- Лара Назира, не выдумывайте!
- Нет, я буду рожать дома! Я не хочу, чтобы роды принимал доктор Альбьери! Жади, вы с Латифой обещали, что примете у меня роды. Аллах, неужели мне придется лететь рожать в Марокко? Чтобы Зорайдэ и Карима помогли мне родить?!
- Не надо так нервничать, Назира! Дома так дома. Мы с Латифой приедем и поможем. И Хадижу, и Сумайю попросим приехать к тому времени. Всё будет хорошо!
Жади мысленно ругала Назиру, не подозревая, насколько та была права, почувствовав неладное. А между тем синьор Альбьери не смог устоять от искушения. Дух исследователя вновь заговорил в нем. И если Лео и Самира были недосягаемы для него, то... Родственница Самиры очень кстати обратилась к нему за помощью, пожелав сделать ЭКО. Но и Самира оставила клинике свои яйцеклетки – адресно, как раз для этой пациентки. А сам Альбьери чуть раньше, узнав о сданном на хранение Самирой биоматериале, подсуетился и получил сперму Лео под видом обязательного анализа, на который парня вынудил отправиться из-за родинки на спине синьор Леонидас Феррас.
Теперь доктор Альбьери имел полный набор: женщину, которая намерена выносить и родить детей, яйцеклетки Самиры и материал Миро и Лео. Осталось лишь создать эмбрионы, но уже путем искусственного оплодотворения, без всякого клонирования, что Альбьери и сделал. И вот чудо – Назира, женщина в возрасте, теперь беременна! Чудеса случаются.
Для чего Альбьери принял такое горячее участие во всем этом? Ему не терпелось провести важный эксперимент! Во время  процедуры ЭКО он сотворил два эмбриона с наследственным материалом Миро, а один эмбрион стал будущим ребенком от Лео.
«Я должен знать, выживет ли ребенок клона? Естественный биоматериал от клона и яйцеклетка обычной здоровой девушки. Как поведет себя зародыш? Отлично, что можно сравнить его развитие с развитием двух эмбрионов, созданных из клеток Самиры и Миро. Одна мать и два отца, один из которых – клон», -   лихорадочно размышлял доктор Альбьери, что и почувствовала во время процедуры лара Назира.
Она как будто прочла мысли, которые пришли ему в голову дальше. А собрался доктор присутствовать во время родов, но ребенка от Лео, если пожилая роженица все-таки сумеет выносить и родить, забрать, сказав, что один малыш не выжил. Доктора Альбьери не останавливал  достаточно недавний скандал из-за клонирования.
Теперь он решил учесть прошлую ошибку и посвятить в задуманное Эдну, но не сразу, а ближе к родам. Забрав ребенка и отправив Эдну из Бразилии вместе с малышом в надежное укрытие, доктор надеялся растить малыша и вести наблюдения за сыном клона, рожденного от суррогатной матери, из яйцеклетки нормальной женщины. Возможно ли такое? Это будет прорывом в науке! Свои исследования он опубликует, и будь что будет. К тому времени, когда ребенок  клона вырастет, самому Альбьери стукнет больше восьмидесяти лет. И ему невольно придется рассказать Лео и Самире правду, но не ранее. Но после его смерти о потомстве клона должен позаботиться сам клон и биологическая мать ребенка.
 Синьору Альбьери не могло прийти в голову, что дона Назира посмеет ослушаться  его и решит осуществить собственный план. Будущая мать, имея нехорошие предчувствия, решила спасти только что зародившихся детей, охраняя их от доктора, который вызвал у нее недоверие.
Альбьери, ничего не подозревая, строил свои планы и составлял расчеты, а Назира к этому времени, приняв решение, наслаждалась долгожданным состоянием и созванивалась с Марокко. В доме дяди Али тоже все были в шоке от новости о ее предстоящем материнстве. Карима тут же надавала ей массу советов, хотя сама никогда не была беременной. Но она пообщалась с массой женщин с медины, и теперь пересказывала Назире их советы.
А вот Зорайдэ и сид Али испугались, каждый по-своему, узнав, что забеременеть ларе Назире помог все тот же доктор Альбьери.
- Сид Али, мне страшно! Этот Альбьери - колдун, он вложил Назире в живот троих детей. Какими они родятся?!  Лео получился копией Лукаса. На кого будут похожи дети лары Назиры?
- Лео вырос нормальным человеком, - заметил старик.
Но при этом сид Али все-таки думал о том, что старый приятель, однажды уже совершивший страшный харам, когда создал клона Лукаса, мог взяться за прежние исследования. Что, если Жади отвезла ничего не подозревавшую родственницу в клинику,  а Альбьери провел над Назирой новый эксперимент? А вдруг трое детей лары Назиры – клоны?!
Зорайдэ видела написанный на лице мужа ужас и растерянность и ужасалась сама. Она не знала, что ответить Назире, которая просила ее и Кариму прилететь в Бразилию к ее родам. Но когда Назира поняла, что Зорайдэ отказывается, ссылаясь на пожилой возраст, то пообещала, что скоро сама появится в Фесе, чтобы родить детей у них в доме. Зорайдэ ослышалась, или Назира оговорилась, что боится, как бы Альбьери не украл у нее одного из детей?
Украсть ребенка? Но кого родит Назира, если завести детей ей помог колдун Альбьери? Как он мог сначала сделать их в пробирке, а потом вложить ей внутрь, в ее органы? А если там вовсе не человеческие дети, а непонятные существа? Шайтаны или джины? Ох, не напрасно Зорайдэ уже давно подозревает этого приятеля сида Али в колдовстве!
Сид Али же старался придумать, каким способом выяснить, имеет место клонирование при создании эмбрионов для лары Назиры или нет? Наконец, он  решил позвонить старому приятелю и прямо спросить об этом. Лара Назира ему не чужой человек, она – родная тетка дочерей его племянниц. И потому ему небезразлично, кого родит женщина!
Кажется, Альбьери ждал его звонка и был готов ответить на его вопросы.
- Нет, Али, никакого клонирования! Почему ты так решил? Дона Назира, хотя и не так молода, но она совершенно здоровая женщина! Детородные органы   в прекрасном состоянии. Но собственные яйцеклетки ослаблены, поэтому я предложил ей провести ЭКО с использованием донорских клеток.
- А кто отец ее детей?
- Али, ну, конечно же, донор - муж доны Назиры. Его зовут Миро. Законный муж, я видел их документы. А кто же ещё? Все прошло замечательно. Назира переносит беременность прекрасно. На УЗИ стало видно, что все три эмбриона чудесным образом прижились.
Альбьери все-таки смог успокоить приятеля. Но когда сид Али положил трубку, его ждал ещё удар, преподнесенный Зорайдэ. Она больше не могла скрывать правду. Но разговор Зорайдэ начала издалека.
- Сид Али, если лара Назира родит ребенка после процедуры, которую называют ЭКО, то чей это будет ребенок? Она родит ребенка, но ведь яйцеклетку дала ей другая женщина, то кто будет считаться его матерью?
- По закону Бразилии – та, что выносила. Это оговаривается в контракте. Но биологически лара Назира станет суррогатной матерью. Она лишь выносит чужого ребенка. Но отнять его у нее не смогут. А откуда тебе известно про яйцеклетки и ЭКО? – удивился сид Али, не понимая, как его жена, верившая в колдовские возможности генетика Альбьери, может быть знакома с подобными медицинскими терминами.
- Сид Али, для Назиры дети будут не чужие..., - виновато опустила глаза Зорайдэ. – Но Вы не знаете, что яйцеклетки для нее тайно сдала Самира. Мне Жади ещё несколько месяцев назад рассказала, не удержалась. Значит, Назира родит детей Самиры и Миро?! Латифа станет бабушкой для детей лары Назиры?
У сида Али не нашлось слов. Он сидел перед ней с открытым от удивления ртом. Потом опомнился и оглянулся на дверь, чтобы убедиться, нет ли рядом Каримы.
- Зорайдэ, пусть это останется тайной. Ни Карима, ни Назира не должны узнать об этом. Лара Назира родит и будет убеждена , что дети ее. Самира же знала, на что идет. Она образованный человек и действовала сознательно. Неизвестно, как отреагирует муж Назиры, когда узнает... Лучше не ворошить эту историю.
- Конечно, сид Али! – кивнула Зорайдэ. – Принести чай?
- Да, - согласился старик, желая остаться в одиночестве. Ему в голову пришла ужасная догадка: зная Альбьери, он мог бы предположить, что одним из детей Назиры станет ребенок, отцом которого может оказаться Лео... И это объясняло страх Назиры, что ее ребенка Альбьери может украсть. Откуда-то ведь появился у беременной женщины этот страх? О, Аллах,  Альбьери не меняется!


17. Часть 33. Глава 17. Ещё несколько месяцев спустя. Роды у Латифы. Будни жен Саида.


Назира и Миро устраивали праздник по поводу официального открытия спорткомплекса в Сан-Криштоване. Теперь все части спортивного заведения функционировали, был закончен ремонт, закуплено всё оборудование и с помощью дизайнера оформлена территория вокруг спорткомплекса.
По желанию доны Назиры в цветниках в основном преобладали розы. Но были посажены и обильно цветущие кустарники вдоль беговых дорожек небольшого стадиона на заднем дворе спортклуба. Были и увитые зеленью беседки для отдыха, и загон для верблюда, и будка для охраны.
Назира, у которой был уже хорошо заметен живот, появилась в спорткомплексе вместе с Миро, чтобы осмотреть готовые к открытию объекты. Нет, взрослые и дети и раньше занимались в залах, которые понемногу начали работать, но теперь пришло время, когда нужно было официально объявить об открытии. Здесь прошла торжественная часть мероприятия.
Праздник продолжился в баре доны Журы, превратившемся в своеобразный  штаб. Помня, какую свадьбу здесь устроили себе дона Жура и синьор Олаву, Миро решил, что и его праздничное мероприятие стоит доверить опытной хозяйке бара. Миро дал денег доне Журе на покупку украшений  - разноцветных шариков и флажков, электрических гирлянд, чтобы украсить ими площадь, а также заказал для гостей праздника знаменитые пирожки и соки, и никакого спиртного! Кашаса и капиринья были отвергнуты как не соответствующие здоровому образу жизни.
Лара Назира позвала в гости Латифу и Жади, Хадижу и Эмми. И, конечно, дону Ноэмию. Ей хотелось, чтобы в такой вечер рядом с ней были родственницы, пусть даже бывшие. Она приготовила чудесный стол, сумев сделать это без помощи Миро. Он только закупил и принес необходимые продукты. Об остальном позаботилась Назира, а потом приехали женщины и накрыли на стол.
Латифу привез ее муж и остался в Сан-Криштоване на празднике, ведь у его жены подходил срок родов. Керим боялся за Латифу. Жади приехала с  Хадижей. Детей они оставили у доны Иветти, которую тоже звали с собой, но женщина осталась ухаживать за своим «Львеночком», который подвернул ногу на поле, когда учился играть в гольф. И теперь вместо работы в офисе синьор Леонидас лежал дома и изводил домашних капризами. Справиться с ним могла только дона Иветти. Далва была уже слишком стара.
Праздник был в самом разгаре, Миро отправился в бар доны Журы, чтобы выступить с речью перед соседями и жителями района, которые посещали или собирались заниматься в его спорткомплексе, но не смогли прийти на официальное торжество.
И пока Миро рассказывал собравшимся о планах, делясь радостной новостью, что в одном из залов будет идти подготовка к участию жителей Сан-Криштована к карнавалу, Назира и все ее гостьи вышли на балкон, чтобы полюбоваться сверху на праздничную толпу и сверкающую разноцветными огнями площадь. Потом грянула громкая музыка, и начались танцы. Все в доме Назиры и Миро вернулись к столу. Хадижа в это время успела сбегать к Эмми в гости и попросила Амина ненадолго отпустить ее к ним.
Амин, уставший от женских склок, разрешил Эмми пойти, даже не одной, а взяв с собой крикучую Сурию. Так, с малышкой на руках, Эмми предстала перед Латифой, Жади и Назирой. И если лара Назира не раз видела дочку Эмми, то Латифа редко выезжала куда-то за время беременности, а Эмми после родов тоже была настолько загружена уходом за малышкой и домашними делами, что также не могла вырваться в гости к свекрови.
- Какая кудрявенькая, ещё и блондиночка! – удивилась Латифа. Жади тоже с улыбкой погладила девчушку по головке и сразу же забрала ее у Эмми. Хадижа держала на руках Ферюзу, тоже в кудряшках, но угольно-черных.
Женщины сели пить чай, весело болтая, а Миро и Керим, что-то обсуждая,  устроились на кухне. Появилась с опозданием дона Ноэмия. Она в последние месяцы подружилась с доной Назирой, которая подумывала, не отменить ли теперь договор с Аниньей, которая мало рассказывала, но всегда ждала, когда ей дадут очередную золотую «висюльку». С женой Мустафы болтать было намного интереснее и совсем не накладно.
Дона Ноэмия пришла не с пустыми руками, принесла огромный пакет со свежей выпечкой, правда, не своей, а из кондитерской Халисы. Все с удовольствием накинулись на печенье, только Эмми скривилась от отвращения.
- Меня тошнит от этого запаха. Халиса насквозь пропахла специями, ходит по дому, распространяя ароматы. Фу, я уже не выношу ваниль и корицу!
Но на ее ворчание никто не обратил внимания. Все ели с удовольствием «рожки газели» и расхваливали невестку Латифы.
Потом Хадижа достала из сумочки пакет. Оказалось,  что она привезла с собой фотографии из Феса, которые получила от Каримы.
- Карима прислала их, зная, что нам всем интересно было бы посмотреть на то, что нового в Фесе. Вот, смотрите на фотографии... Здесь... дядя Али отремонтировал плитку вокруг фонтана. Цветы в горшках вокруг фонтана..  Зорайдэ долго занималась пересадкой цветов, теперь двор риада выглядит немного иначе, чем раньше. Вы только посмотрите, мне кажется, теперь стало лучше, - болтала Хадижа. 
Жади и Латифа при этом довольно переглядывались, надеясь, что у Хадижи изменилось настроение. Они были напуганы тем порывом девушки, когда Хадижа едва не вернулась в Марокко. Но Хадижа больше не выказывала желания поехать в Мекнес.
- А это кто? Карима прислала фотографию какой-то женщины и мужчины. Мы их знаем? – Назира повертела в руке фото. На обратной стороне она заметила надпись, сделанную карандашом: Имад и Лейла.
- Что? Это Лейла?! – воскликнула Эмми. – Аллах! Не может быть!
- Это Имад? – нехорошо нахмурилась Жади.
- Дайте посмотреть на них, а то Лейлу я ещё видела, хотя уже почти забыла, как она выглядит, а Имада даже не представляю. Это же он собирался стать мужем Самиры? – протянула руку за снимком лара Назира.
- Он, он! – подтвердила мстительным голосом Эмми. – Надо же, но у него здесь просто счастливый вид!
- И как он заботливо смотрит на женщину в черном одеянии!
- А какое у Лейлы лицо! Ее просто не узнать.  Могу я показать фотографию Халисе и Амину? Хадижа, я тебе потом ее верну, - попросила Эмми подругу.
- Конечно, возьми. Мне она не нужна. Карима такая затейница, прислала, зная, какие именно снимки вызовут интерес, - разрешила Хадижа.
- Она интриганка, вот что! Карима хорошая, но сплетница. Знает же, что мы сейчас начнем вспоминать Лейлу и обсуждать ее второе замужество,  увидев фотографию, - сказала Жади.
Вдруг Латифа охнула, хватаясь рукой за живот.
- Кажется, начинается. Керим был прав, опасаясь ехать на праздник. Но ничего, Керим вызовет такси, а лара Марьям привезет подготовленную в роддом сумку.
Тут женщины засуетились, а Керим был так взволнован, что не мог решить, вызывать ли такси или лучше – «Скорую помощь», чтобы без проблем домчаться до клиники, с которой Керим заключил договор.
Латифу увезли, с ней вместе уехали Керим и Жади с Хадижей. Эмми вернулась домой, хотя жалко было разлучать Сурию и Ферюзу, весело ползавших в специальном манежике для детей такого возраста. Ушла праздновать дальше и дона Ноэмия, точнее – пошла в бар, где можно было посплетничать с доной Журой.
Но и Миро вывел Назиру на улицу, чтобы постоять среди веселящейся толпы. Назира переживала, как родит Латифа, и чтобы отвлечь ее от беспокойных  мыслей, Миро попросил ее пойти с ним. Он держал весело подпрыгивающую  у него на руках Ферюзу, ведь грохотала музыка пагоды. Назира же могла лишь двигать руками, вращая кистями рук, украшенными многочисленными золотыми браслетами.
К ним пробрался с горящими от любопытства глазами Базилио.
- Миро, а кому у вас дома стало плохо? Мы видели, как от твоего дома отъехала машина «Скорой помощи»!
- Всё в порядке, Базилио! Все живы, но Керим вот-вот станет отцом, - улыбнулся Миро. Базилио округлил глаза, когда догадался: так это же дона Латифа рожает! Вот так новость!
Он развернулся и поспешил к доне Журе. Потом передумал: нет, там уже дона Ноэмия сидит, значит, уже рассказала новость! А знает ли синьор Мухамед? Но ему теперь зачем знать? Это уже не его жена. Амин? Но Базилио видел, что после отъезда машины медпомощи из дома вышла Эмми. Амин узнал новость от жены.
И Базилио вернулся  в бар. Намного полезней послушать, что рассказывает подруге дона Ноэмия. Эх, не сообразил, надо было никуда от доны Журы не отходить! Всё узнал бы первым от доны Ноэмии!
...А Мухамед, отпустив на праздник Мустафу, сам так и не закрыл магазин, опустив лишь рольставни, но оставив распахнутой дверь. Он решил перебрать ковры и пересчитать мелкий товар. Днем заниматься этим не было времени. Но он также хотел быть ближе к дому Назиры, посмотреть на праздник, который устраивал Миро.
Ему совсем не понравилось, что у Назиры собрались Жади и Хадижа, Латифа с мужем, эта вездесущая дона Ноэмия. Но ещё и Эмми туда пришла! Только одно оправдывало Амина, позволившего жене пойти в гости к опальной тети: завтра сын расскажет подробности их сборища, потому что Эмми дома молчать не будет, разболтает обо всем, что там случится, о чем там будут говорить женщины. Иногда такие знания бывают полезны.
Но его передернуло, когда даже Назира вышла на балкон, бесстыдно демонстрируя всем огромнейший живот, а с ней вместе вывалились из комнаты Жади, Хадижа, беременная Латифа. Они стояли и глазели на собравшихся внизу жителей Сан-Криштована, но ни Миро, ни Керим не прогнали одалисок обратно в дом. Балкон – место для одалисок, как они не понимают? Его Муна, например,  выходит туда, только чтобы повесить постиранное или снять высохшее белье. Она не стоит там, демонстрируя всем свои прелести!
О, Аллах, какой громкий праздник! Эта оглушительная музыка, сверкающие разноцветные огни, бьющие в глаза прожекторы возле музыкальных колонок! И запах пирожков, которых наготовили на весь район! Ворча, Мухамед убрался внутрь магазина, стараясь не обращать внимания на шум. Но когда прибежал Мустафа, чтобы сообщить, что к дому Назиры прибыла «скорая», он тоже вышел постоять на пороге.
Мухамед не ожидал, что в разгар праздника подкатит «Скорая» и увезет с собой часть гостей Назиры. Что там могло случиться?
Но вскоре позвонил Амин, сообщил, что мать увезли в роддом. Мухамед почему-то разволновался. Так ведь и ребенок не его, и Латифа больше ему не жена! Но все равно переживал, пока утром  не пришел Амин и сказал, что у матери родился сын, и теперь у них с Самирой есть ещё один брат.
- А как там твоя сестра? Тоже ждет ребенка, наверно? – чуть ли не презрительно произнес отец.
- Нет, я ничего о ней не знаю. Эмми перезванивается только с Хадижей. Но Хадижа ничего такого не говорила. Самира со своим мужем сейчас укатили в Токантинс, но когда они вернутся? Даже мама не знает.
- Сынок, не называй брата Лукаса Ферраса мужем Самиры. Мне это не нравится. Аллах! Я тебе уже говорил, что нам такой зять не нужен. Однажды Самира может опомниться, и мы ее простим, найдем ей мужа-марокканца, иншалла. Только так, - выставив вперед пятерню, озвучил сыну условие Мухамед.
Но Амин лишь усмехнулся. Как же! Ждать придется слишком долго, если вообще возможно дождаться раскаяния Самиры. Сестра развалила их семью. Амин не мог простить ей этого. Не пойди сестра ещё в детстве против воли отца, не спорь она из-за платка и дружбы с Зе Роберту, не реши она учиться в университете, тогда  отец не выгнал бы Самиру из дома, между родителями не появилось бы трещины в отношениях, отец не взял бы вторую жену, и тогда их мать не решила бы развестись, не вышла бы замуж за другого, а отец не женился бы в третий раз.
У них могла быть чудесная семья, которая жила бы по-прежнему в отцовском доме. Самиру выдали бы замуж – в Сан-Паулу или даже в Марокко, но без скандала. Он, возможно, имел бы только одну жену – Эмми. Хотя вот о Халисе он сожалел бы. Впрочем, он о ней просто не узнал бы! Или узнал? Дядя Абдул женил бы его на Халисе, но сам Амин все равно взял бы второй женой Эмми. Но семья родителей была бы прежней, прирастая невестками, зятем и рождающимися детьми.
Амин так расстроился, что молча вышел из «Волшебной лампы», куда утром заглянул перед тем, как пойти в свой магазин. Он невольно оглянулся на свой собственный дом, недовольно подумав, что там, конечно, снова начались склоки   между Халисой и Эмми, стоило ему только оказаться за дверью. О, Аллах! Когда же это закончится?
Амин устал от их ссор, от постоянных требований вмешаться и рассудить, кто из жен прав, и каждая из женщин надеялась, что он встанет именно на ее сторону, потому что ОНА права, потому что ЕЕ он любит больше и должен быть на ЕЕ стороне. Парень начал всерьез задумываться, не нанять ли служанку. Пусть Халисе это не по душе, но теперь и он видел, что из-за детей жены не справляются с домашними делами.
Амин принял решение посоветоваться с дядей Абдулом. Нанимать служанку в Бразилии – значит, платить большие деньги и оформлять работницу официально. Но если бы дядя Абдул прислал женщину из Феса, которая согласилась бы жить в его доме и работать только за еду и жилье? Они могли бы всем говорить, что это их дальняя родственница, которая приехала помочь им по хозяйству.
Тогда, наконец, прекратились бы ссоры между Эмми и Халисой. Халиса занялась бы любимым делом, которое стало для нее доходным бизнесом. А Эмми удавалось бы больше отдыхать и ходить в гости. Иначе он сам скоро сойдет с ума. Эти ряды постиранных, вечно сохнувших пеленок и детских одежонок! Кучи памперсов, которые нужно было успеть вовремя выбросить, вечно какие-то проблемы на кухне, а сколько теперь приходится тратить денег на те же памперсы, на бутылочки, на разные прочие мелочи?
 Он подозревал, что из-за увлечения кондитерскими делами Халиса выпустила из вида, что следовало бы навести жесткой рукой учет всему и разделить между женами ответственность за домашние дела. Пусть Халиса вспомнит, что именно она – первая жена. Не он же будет вмешиваться в то, когда кому из них мыть посуду или стоять у плиты. Он поговорит с Халисой и скажет, что если и теперь ничего не выйдет, то он наймет служанку.
...Днем Сан-Криштован уже знал, что у бывшей жены синьора Мухамеда родился сын. Но его, конечно, никто не поздравлял, но все, кто проходил мимо, напоминали друг другу, что дона Латифа, которая не так давно жила в этом доме, только что родила.  Мухамед переносил ситуацию нервно, но терпел.
 Муна не обращала внимания на сплетников, работая на балконе – сажая цветы в горшки, натягивая более крепкие веревки для сушки белья, наблюдая, как на балконе соседнего дома мужчина, тот самый Миро, владелец спортивного комплекса, ничуть не смущаясь, так же аккуратно развешивает ползунки и кофточки дочери, свои футболки и майки, спортивные трусы. Лара Назира, жена этого синьора, вызывала у Муны все больший интерес, тем более что лара Назира приходилась родной сестрой Мухамеду, И ведь она скоро родит. Говорят, женщина ожидает тройню?!
Аллах! Если бы не упрямство мужа, не подчиненность его воле дяди Абдула, который жил так далеко отсюда, но управлял жизнью племянника, то Муна могла бы и подружиться с Назирой. К тому же, этой женщине скоро понадобится чья-то помощь. Как она справится с тремя младенцами, имея ко всему ещё и маленькую дочку?
Муна скучала без общения. Невестки Мухамеда были слишком молоды, но и статус свекрови не позволял быть с ними наравне. Жены Саида? Но у них было много забот, по несколько детей у каждой, а теперь ещё и собственные дома, которые предстояло обживать. Но видеться с ними часто у Муны не получалось, даже когда Рания и Зулейка жили в одном доме.
А лара Назира – вот, по соседству! Однако Эмми же с ней общается, приходит в гости. Возможно, Мухамед не станет возмущаться, если Муна постепенно, шаг за шагом, начнет сближаться с соседкой? А потом Муна могла бы наладить отношения с другими женщинами, имеющими отношение к семье или когда-то имевшими: с Хадижей и с ее матерью Жади, с которой, кстати, Муна когда-то давно была знакома, с Латифой, потому что она мать Амина, сына Мухамеда, с Самирой. Разве Мухамед не намекал однажды, что она могла бы попытаться повлиять на непокорную дочь, найти к ней подход?
Муне отчаянно хотелось общаться, ей было скучно, потому что жить, только занимаясь домашними делами с утра до вечера – это все равно, что чувствовать себя заводной игрушкой. Каждый день одно и то же! А она, кажется, ещё и перестаралась: Мухамед толстел с каждым месяцем всё больше. Становилось  страшно за его здоровье. Она понимала, что не может предложить мужу пойти заниматься в тренажерный зал его зятя Миро, но придется посадить Мухамеда на жесткую диету.
Муна решила предложить свою помощь, когда Назира родит. Возможно, отчаяние подвигнет ее принять помощь Муны хотя бы в мелочах. А потом начнут дружить.

...В этот день Жади радовалась тому, что Латифа нормально разродилась, ребенок также был здоров. После того, как им с Лукасом стало известно о трагедии у Маизы, Жади было страшно за сестру, которой тоже было далеко не двадцать лет, чтобы благополучно выносить плод и родить.
А ещё Жади пыталась понять, что чувствует Лукас, зная, что дети Маизы умерли во время родов. Ведь это были и ЕГО дети. Она нисколько не радовалась такому повороту событий. Жади была матерью и понимала, как тяжело женщине потерять ребенка. А Маиза хотела не только получить с помощью обмана наследство и титул, но и обезопасить будущее старшего внука. Понимает ли это Лукас?
Но Лукас держался спокойно. Кажется, обида и злость на Маизу не давала ему с сочувствием воспринять потерю детей. Но когда в доме Леонидаса Ферраса коснулись этой темы, ведь Далва, которой всегда всё становилось известно,  сказала хозяину, что это были и его внуки, потому что отцом тех детей был все-таки Лукас, то случился небольшой скандал. И только тогда муж Жади заявил, что  вовсе не факт, что дети были его. Да, произошла нехорошая история, подстроенная Маизой в Европе, но у Маизы была ещё и связь с Саидом Рашидом. Это могли быть и его дети. Как-то срок беременности совпадает и с той историей у них с Маизой, но и ее встречей в Бразилии перед этим с Саидом.
Жади представила, что умершие дети могли оказаться родными по отцу братьями Хадижи. Или сестрами? Никто не упоминал пол несчастных малышей, не проживших и часа на этом свете.
Когда Латифу увезли в клинику, из Феса несколько раз в день звонили Зорайдэ и Карима. Зорайдэ переживала, что не смогла прилететь в Бразилию.
- Надо было МНЕ принимать роды у Латифы,  тогда бы мы были спокойны, что с ней и ребенком все в порядке. Но я уже стара, лететь в Бразилию для меня тяжело.
Жади пыталась успокоить любимую Зорайдэ, уговаривая, что Керим знаком с хорошими докторами, у которых огромный опыт. Они принимали роды ещё у его первой жены, когда родилась Неджма.
Карима висела на телефоне, радуясь, что сид Али снова подключил связь для международных звонков. Поэтому новости  обо всем на свете вскоре узнали и в большой семье Саида, пусть теперь все его жены жили отдельно.  Но Карима  позвонила каждой жене, хотя и была уверена, что женщины перезваниваются, приезжают друг к другу в гости, встречаются в общем доме Саида.
Но Карима ошибалась. Зулейка и Рания между собой не общались, как и Фатима  - с каждой из них. Но даже Хадижа не считала нужным обзванивать их и сообщать новости. Саид же не считал нужным становиться разносчиком новостей и сплетен. Поэтому только от Каримы Зулейка узнала, что лара Назира ждет тройню, а Латифа родила сына. Саид не стал бы о них рассказывать, т.к. эти женщины больше не принадлежали к его семье. А потом ей позвонила Карима...
Но первая жена и не стремилась что-то узнавать, что ее не касалось. Она занималась только своим домом и детьми, ждала мужа и заботилась о нем на неделе в дни своей очереди. И если бы ей не позвонила Рания, то Зулейка не узнала бы, что Саид теперь и для Фатимы выделил дни в семейном календаре. А Зулейка даже не сразу обратила внимание, что муж стал приезжать к ней реже! Но заметил ли ее промах Саид? Не обиделся ли на первую жену?
Рания начинала раздражать ее своей назойливостью и старанием внести раздор в отношения с Саидом. Кончилось тем, что Зулейка велела ей больше не звонить, беспокоя по пустякам. Только в случае какой-то серьезной проблемы она оставила Рании возможность связаться с ней по сотовому! Первая жена пригрозила, что иначе внесет Ранию в черный список и пожалуется мужу. Только это и заставило интриганку остановиться.   
Но Рания очень страдала из-за отсутствия информации. Как узнать, что происходит в доме Саида? Что ещё получила Фатима? Ей грезилось, что Саид водит ее по лучшим и самым дорогим ювелирным салонам Рио, заказывает для нее прекрасные одежды лучших брендов и берет ее с собой на прогулки в такие места, где можно продемонстрировать приобретенные вещи и поймать восхищенные взгляды тех, кто завидует жене бизнесмена Саида Рашида... 
Рания успела разругаться с девчонкой, которая согласилась рассказывать ей новости. К тому же, они обе чуть не попались. По телефону разговаривать с Ранией служанка не могла, чтобы ее не застали с трубкой в руке.  Тогда сид Саид проверил бы распечатки звонков и узнал, что служанка разговаривала с Ранией. Нет, это было опасно.
Единственной возможностью встретиться была поездка девушки на рынок за овощами, куда водитель Саида много лет возил служанок с кухни. Рании было это известно, поэтому там она и поджидала  шпионку.  Однако всё, что могла рассказать Тамалу, Рания уже знала от Зулейки. Саид же держал слово и не приезжал к ней, как к жене, уже полгода. Рания с волнением и тревогой ждала приближения дня, некогда отмеченного ею самой в календаре ярким фломастером. Появится ли у нее Саид?
Сразу после той ссоры он заявил, что наказывает Ранию, и потому она будет обходиться без мужа полгода, а сам потом приезжал увидеться с детьми, подчеркнуто не замечая их мать. Но затем Саид стал присылать за детьми своего водителя, который увозил Мунира и Райхану вместе с няней к нему домой, где дети и проводили те дни, что теперь были отведены для третьей жены и ее детей.
Что мог рассказать Мунирчик, вернувшись домой? Иногда он жаловался, что ему не с кем играть, потому что Амира там нет, братья теперь виделись только на детской площадке, когда их няни привозили детей в парк, где они гуляли и раньше, до того, как жены Саида Рашида разъехались. Мунир ничего интересного сообщить не мог. Фатима не хвасталась перед мальчиком ни новыми украшениями, ни подаренной его отцом одеждой.  В комнату второй жены ему заглядывать не разрешалось.  Даже в детскую, где спала его сестра Назрин, он мог зайти только вместе с няней. Но Фатиме и это не нравилось.
Вот в саду мальчик заметил изменения: появилось ещё больше роз. Мунир отлично знал сад, любил залезать на большой камень в саду, у которого когда-то лила слезы Хадижа,  когда была совсем маленькой,  а Жади бросила ее, чтобы остаться с любовником. Мунир знал это по рассказам своей матери. Розы, и не только они, а самые разные цветы можно было увидеть теперь везде, куда бы Мунир не забегал. Мальчик уверял Ранию, что сад стал ещё прекраснее, и он хотел, чтобы и у них вокруг дома росли такие же красивые цветы и деревья.
- Отец мне пообещал, что купит нам розы и пришлет садовника.
Но ничего интересного для себя о Фатиме узнать от Мунира не удавалось. И вот теперь ее шпионка не могла понять, что лара Рания хочет от нее услышать. Ничего нового в доме сида Саида не происходило.
-  О, Аллах! Совсем-совсем ничего? – допытывалась Рания, теряя терпение. – А где бывают лара Фатима и сид Саид? Куда они ездили на этой неделе, например? Что купили? Вернулась ли к Фатиме память?  Она живет в доме мужа полгода, но всё ещё ничего не вспомнила?
Но девушка ничего не могла рассказать. У лары Фатимы нет нового золота или Тамалу его не видит, госпожа не носит ничего из новой одежды, которая так и висит в шкафу с этикетками.
- Ты была в ее гардеробной? Неужели у Фатимы нет новой обуви? Новых костюмов? Сама сказала, что одежда с бирками висит. Значит, она откуда-то там взялась.
- Да, откуда-то взялась, - повторила Тамалу,- но я не знаю, кто купил госпоже одежду. Сама купила?
- Может быть, это сид Саид принес пакеты с новыми платьями?
- Может быть. Или водитель занес в дом, а Мириам отнесла в комнату лары Фатимы, - глупо улыбаясь, старательно вторила ей девушка.
- Ты почему такая тупая? – разозлилась Рания. – Я хочу, чтобы ты рассказывала мне обо всем, о каждой мелочи. А ты ничего не запоминаешь, ничего не видишь, не слышишь. Как же так?
- Но я же работаю на кухне, - жалобно протянула Тамалу. – Как я могу узнать, что происходит на втором этаже или в саду?
- Если бы захотела – то узнала бы! – отрезала Рания и тут же спрятала в сумочку тонкий золотой браслетик, который все время вертела в руках, пока пыталась разговорить девчонку. Тамалу проводила золото горьким, полным разочарования, взглядом, поняв, что она его не получит, и из глаз ее брызнули слезы.
- Фу! И зачем я только связалась с тобой? Хочешь получать украшения и деньги, будь внимательнее и запоминай, что видишь, –  бросила ей в лицо Рания и пошла прочь. И очень вовремя, так как водитель почти сразу же оказался возле служанки, по лицу которой текли слезы.
Рания случайно оглянулась и увидела, как водитель, имя которого Рания не удосужилась запомнить за все годы в доме Саида, уводит заплаканную служанку. Что придумает девчонка, чтобы оправдать слезы? Или выдаст ее? И что тогда с ней сделает Саид? Рания в тот день вернулась домой в ужасном настроении.
И тогда ей пришла в голову мысль созвониться с Назирой. А почему бы и нет? Скажет, что хочет общаться, но попросит ее не рассказывать Саиду.  Но откуда узнать номер телефона сестры мужа? Позвонить в Фес? Рания похвалила себя за то, что когда-то записала номер домашнего телефона в доме дяди Али. Кто у них обычно отвечает на звонки? Только Зорайдэ или Карима. Хозяйка дома и ее верная служанка.  Иногда берет трубку сам дядя Али.
Но Рании повезло, у телефона оказалась Карима. Рания не успела придумать причину, по которой ей нужен телефон лары Назиры. Но когда Карима с ней заговорила, узнав, что звонит именно она, у Рании просто уже не было возможности вставить хоть слово.
Наконец, Карима задала все вопросы и поделилась сплетнями со всей медины. И только тогда догадалась спросить, а почему Рания им звонит?
- Что-то случилось? Аллах! Что случилось, Рания? Что-то с Райханой? Или с Мунирчиком?
- Нет-нет! Всё хорошо, иншалла! Я хотела узнать номер сотового лары Назиры. Знаю, что она давно, ещё несколько месяцев назад вернулась в Бразилию. Но я не знаю, как с ней связаться. Но и Саид не позволил бы мне с ней встретиться. А мне очень нужно узнать у нее один рецепт. Мой Мунирчик хочет, чтобы я приготовила таджин с лимонами и мясными шариками. Но я во время переезда потеряла блокнот с рецептами, где были записаны секретные специи для такого таджина. Лара Назира однажды учила меня и Жади готовить баранину именно по этому рецепту. Как мне быть? Я не могу поехать к ларе Назире, чтобы узнать рецепт. Меня могут  увидеть в Сан-Криштоване Мухамед или Амин или его жены, донесут Саиду, он разозлится и снова меня накажет...
- А он тебя уже наказал? Саид наказывает тебя, Рания? – ухватилась за остренькую новость сплетница.
- Неважно, мы говорим о другом, Карима. Мне нужен телефон Назиры, если он тебе известен.
Карима тут же его продиктовала, напутствовав советом, что рецептами может делиться не только лара Назира. Но и сама Карима хорошо готовит, также и у лары Зорайдэ можно узнать, как и что готовить.
- Тоже мне – секретные специи! Знаем мы эти секреты! Ничего особенного! Что знает Назира, то известно и ларе Нурии, жене дяди Абдула. Пойду и узнаю у нее все рецепты. Кто научил Назиру готовить? Карима тебе скажет! Или Нурия, или родная тетка Назиры и Саида с Мухамедом! Мне Нурия рассказывала, что лара Сурия чудесно готовила! Назира переняла кулинарные умения у нее.
Слушая сплетницу и тоже продолжая болтать, Рания выспросила у Каримы много интересных новостей из жизни Жади и Хадижи, Латифы, лары Назиры и ее мужа. Даже про Лейлу смогла узнать, которая вышла замуж за того самого Имада, который так оскандалился из-за Самиры. И вот ещё: Самира и Лео возвращаются из Токантинса, узнав, что Латифа родила Самире брата!
Да, Карима оказалась кладезем информации, но при этом слишком дорогим: на счете у Рании не осталось ни риала, счет ушел в минус.
- Аллах! Что делать? А если Саид не положит мне на счет деньги? Но когда он проверит, куда я потратила столько риалов, с кем разговаривала, то увидит знакомый номер – дом дяди Али с Марокко. Спросит, кому и зачем я звонила – я  выкручусь. Отвечу, что советовалась с Каримой, как вывести потницу у Райханы. Карима знает травы, в которых следует искупать младенца.
Рания решила позвонить сразу же. Набрала номер Назиры, и та очень удивилась, узнав, кто ей звонит.
- Рания? ... Минутку... Эмми, проходи, дорогая. Сейчас поговорю с женой Саида, узнаю, что случилось. Садись, Эмми, садись...Рания, я тебя слушаю...
Рания обомлела, осознав ошибку. Ну, конечно! Лара Назира  не общается с братьями, но к ней приходит подруга Хадижи, та противная девчонка, которая когда-то помогала дочери Саида изводить ее, когда Хадижа приглашала в дом детей, с которыми танцевала под громкую музыку назло жене отца. Эмми теперь стала женой Амина и завела дружбу с ларой Назирой, о чем ей только что сказала Карима. Как можно быть такой невнимательной и неосторожной? А теперь придется придумывать причину, чтобы оправдать звонок.
- Лара Назира, мне хотелось узнать рецепт таджина, который мы однажды готовили вместе с Жади... Помните? Тогда ещё Саид уехал по делам на несколько дней. В Сан-Паулу, кажется...
- Помню, конечно, - обрадовалась Назира. – Но таджин был самый обычный. Как ты можешь забыть его рецепт?
- Нет, там был какой-то секрет, дело в особых специях...
- Рания, давай я полистаю свои записи, освежу память. Возможно, я что-то упускаю, хотя сама часто готовлю таджин своему мужу. Нет там ничего сложного!
- Хорошо, я потом позвоню. Хорошего дня, лара Назира! – пожелала Рания и поспешила отключить сотовый, ругая себя за спешку. Зачем было так сразу звонить Назире?! Эмми теперь расскажет Амину, тот – отцу, а от Мухамеда узнает Саид и решит, что она подкатывает к его отвергаемой сестре. Но это так и есть, только  Саиду знать незачем!
На следующий день, поняв, что ничего страшного после ее звонков Кариме и ларе Назире не случилось, Рания решила отправиться в гости к первой жене, а потом к Фатиме. Но Зулейка, предупрежденная ею по телефону о визите, сказала, что занята, не может уделить Рании внимание. Сегодня ее очередь, она вечером ждет мужа, поэтому следует приготовить вкусную еду, привести дом в порядок, как и себя тоже. Рания положила трубку и задумалась.
- Хм, Зулейка поедет в салон красоты. Ясно, а я тогда без звонка отправлюсь в гости к Фатиме. Даже если ее не окажется дома, если Саид позволил ей в сопровождении Мириам посетить Торговый центр, тем лучше: я приеду не одна, а с Райханой и притворюсь, что нам нехорошо от жары. Не выгонят же слуги жену хозяина? А я тем временем осмотрюсь в доме и загляну везде, куда только возможно.
Потом, выбирая наряд для поездки, Рания продумывала, какой повод найти для визита.  Или она могла бы просто навестить жену Саида? Разве его жены не должны быть, как сестры? Рании одиноко в своем доме, поэтому она решила навестить Фатиму. И для второй жены это полезно, скажет она: а вдруг Фатима что-нибудь вспомнит, увидев Ранию? Ведь у Фатимы все ещё проблемы с памятью, разве нет?
Но и в этом предприятии Рании не повезло. Сев в такси и почти добравшись  до особняка мужа, она издали увидела, как из остановившейся у ворот машины вышла Фатима, за ней – Саид, а потом показался и водитель, обвешанный многочисленными пакетами.
Рания велела таксисту немедленно уезжать. Такси резко развернулось, но обратили ли на машину внимание охранники у ворот или Саид? Всю обратную дорогу, укачивая на руках Райхану,  она не могла успокоиться. Что было бы, если бы Саид застал ее у себя дома? Разве он не запретил ей здесь показываться? Но ведь полгода наказания прошли! – возмущалась Рания. И теперь Саид должен снова пересмотреть календарь семейных посещений! Он сегодня вечером едет к Зулейке, только завтра вернется к Фатиме. А когда наступит ЕЕ очередь? 
Обдумав, как обсудить этот вопрос с Саидом, Рания немного успокоилась, но вдруг вспомнила те пакеты, которые нес в дом водитель, следуя за хозяином и его второй женой. И это всё Фатиме?! Как жаль, что Зулейка не столкнулась с ними в том Торговом центре, откуда только что вернулась эта парочка!
Рания всю дорогу недовольно пыхтела, завидуя другим женам и очень жалея себя.
...Но она и представить не могла, как страдала Фатима,  не имея возможности признаться Саиду, что память к ней давно вернулась. Однако Фатима понимала, что обречена до конца дней притворяться потерявшей память. Актерствовать всю оставшуюся жизнь. Это ей хорошо удавалось, потому что Саид ни разу, как ей казалось, не усомнился.  Правда, изображать его любящую жену ей не приходилось: Фатима по-настоящему влюбилась в Саида и наслаждалась новыми отношениями. Как сказал однажды Саид – теперь всё было  «с чистого листа». И он видел ее искренность и верил ей, принимая новые отношения.
Фатима тоже чувствовала, что Саид любит ее. Но ей не нравилось, что иногда он вспоминал Жади так, как будто сравнивая обеих женщин. Кому такое понравится? Но к Жади она не испытывала ревности или злости. Разве Жади не осталась в прошлом Саида? А ее брак с Лукасом крепок, так и Хадижа говорит.
Но постоянно быть начеку, боясь ошибиться, случайно проговорившись о том, чего помнить она не могла... Это стало пыткой. А Саид перестал спрашивать, вспомнила ли она ещё о чем-то или нет. Кажется, он смирился с тем, что часть ее жизни забыта и вряд ли теперь восстановится. Например, ни она, ни Саид никогда не упоминали про сейф, о пропавших деньгах, о золоте, до которого она однажды добралась.
Как-то раз Мунир, находясь у них в гостях, заговорил о комнате, в которой хранилась коллекция картин Саида. Мальчик напомнил отцу про испорченную картину, желая узнать, удалось ли отцу отдать ее на реставрацию. Саид отчего-то нахмурился и попросил Мунира никогда больше не вспоминать про тот печальный случай.
Фатима поняла, что совершенно не помнит историю, связанную с какой-то картиной. И почему Саид так отреагировал на вопросы сына? Но она решила не испытывать его терпение, а узнать, в чем дело, у Хадижи.
Но дочка Саида тоже ничего не смогла рассказать. Тогда они вдвоем принялись допытываться у Мириам. Только она и смогла раскрыть тайну, попросив ничего не говорить сиду Саиду.
- В картинной галерее хранилась картина, на которой была нарисована очень красивая девушка. Никому сид Саид не позволяет заглядывать туда. Но однажды Мунир стащил у меня ключи, вошел и испортил эту картину, вырезав лицо девушки ножницами, которые нашел в комнате лары Фатимы. Испортил картину и не сразу признался.
- Ясно! – воскликнула Фатима. – Все сначала решили, что это я сделала – из ревности, по какой-то иной причине! Но где я была в те дни? Я и это тоже не помню.
- Как Вы могли бы помнить, если вы как раз перед этим и сбежали из дома! Вот мальчишка и решил Вас подставить! – выплеснула Мириам признание. Но потом испугалась, закрыв лицо ладонями. - Аллах! Что я наделала? Я не должна была ничего рассказывать!
- Нет, почему же? Я же должна знать, если не могу вспомнить! Но ты, Мириам, не бойся, мы не станем тебя выдавать, - дала слово Фатима, а Хадижа поддакнула.
Когда служанка ушла, дочь Жади не выдержала:
- Сын кобры! Это Рания его подучила. Но я тоже ничего не знала об этом. Мне не рассказывали о происшествии с картиной. Наверно, это то самое полотно, которое отец уже возил на реставрацию в Испанию.  Сначала его дядя Абдул испортил, потом Мунир порезал.
- Хотела бы я взглянуть на эту картину, - задумчиво произнесла вторая жена.
- Только попроси об этом моего отца, сама в галерею не входи!
- Я даже не помню, где дверь в эту самую галерею! – призналась Фатима, в суете ухода за малышкой, и правда, успев забыть об этом месте в доме.
- Ладно, я попрошу отца позволить осмотреть его коллекцию. Мне тоже стало интересно. Сходим вместе. А знаешь, у меня для тебя новость: Самира возвращается из Токантинса. Они с Лео завтра уже будут в Рио. Самире не терпится посмотреть на братика. Ты же хотела ещё раз встретиться с Самирой? Может быть, теперь ты ее вспомнишь?
- Возможно. Я часто пересматриваю фотографии в ноутбуке. Многие лица теперь кажутся мне знакомыми. Самиру я тоже смогу узнать, но не помню, что меня с ней связывало, кроме переписки в интернете, - опустив глаза, пришлось соврать жене Саида. 
- Самира тоже написала мне на сотовый, что хотела бы увидеть тебя. Но сначала она хочет взглянуть на брата и встретиться с тетей Назирой. Ты же помнишь, что тетя Назира ждет тройню? Ей тоже скоро рожать. У нее такой огромный живот, что все ее платья и джеллабы, привезенные из Марокко, стали малы. А о ее любимых спортивных костюмах и говорить нечего. Мама подарила тете Назире платье, специально сшитое для нее портнихой. Оно необъятных размеров.
- А как лара Латифа назвала сына? – заинтересовалась Фатима.
- Али. Тетя Латифа назвала мальчика Али. Так звали отца и одного из дедушек сида Керима, а ещё – это имя дяди Али из Феса.
- Али, Али, - повторяла Фатима, как бы стараясь запомнить. – Да, ты говорила, что твоя тетя Назира ждет тройню. Она уже знает, кого родит? Мальчиков, девочек?
- Она не говорит, боится сглазить. Или сама не знает. Даже на УЗИ второй раз не поехала. Тот доктор, который помог ей забеременеть, очень ругался, так мне мама сказала. Но тетя Назира не хочет видеть доктора, она боится, что он отберет у нее одного ребенка. Или украдет. Ведь в контракте написано, что оплата была произведена за несколько попыток, которые гарантируют одного прижившегося зародыша, если я ничего не путаю. А прижились все.
- Забавно, что лара Назира боится. Она думает, что доктор выдерет у нее остальные зародыши? И вообще, дети – это не товар. Она оплатила только саму процедуру. А новорожденного младенца никто не посмеет у нее отобрать.
- Да, но тетя Назира начала бояться врача. Ее никто не может переубедить.
- Хм, странно. А лара Назира уже придумала имена своим детям?
- Нет, потому что они с Миро (это ее муж-бразилец) хотят подобрать такие имена, чтобы можно было называть ими на бразильский манер:  Азиз – Азизинью, Амин – Аминзинью. Вот так. Но пока точно не решили. А недавно тетя Назира сказала, что назовет сыновей именами братьев и дяди Абдула: Саид, Мухамед и Абдульчик.
- И как она станет их называть по-бразильски? – развеселилась Фатима. – Саидинью, Абдулзинью, Мухамединью?
- Отец так разозлился, когда услышал! – продолжала с улыбкой Хадижа.
- Саид? Он ничего мне об этом не рассказывал! А как он узнал?
- Тетя Назира сказала Эмми, моя подруга проболталась Амину, а он рассказал отцу. Дядя Мухамед тоже расстроился и позвонил моему отцу. Вот как всё было.
- Но вдруг будут девочки? – не могла перестать веселиться Фатима. – Фатиминья, Хадижинья, как ещё можно?
- Тетя Назира такой вариант даже не рассматривает. У нее уже есть одна дочка, и хватит. Ферюза – Ферюзинья. Так называет ее Миро, муж тети Назиры.
- Да? Ферюзинья? Ха-ха!
- Но ты представить не можешь, как переживает тетя Назира! Ей хочется родить живыми всех троих детей, а доктор Альбьери повторяет ей и моей маме, что один ребенок будет не совсем нормальный. Он и умрет, скорее всего.
- Ничего себе! Врач такое говорит? Откуда он может знать? Это глупости, пусть лара Назира спокойно ждет родов и рожает, - уверила Фатима.
Их милую беседу прервал звонок Самиры. Оказалось, что они с Лео уже прибыли в Рио-де-Жанейро и сразу же отправились домой к Кериму и матери Самиры. Сестра уже видела новорожденного братика.
- Хадижа, ты не представляешь, какие у малыша крохотные пальчики, но они самые настоящие! И ноготки есть. А какие милые маленькие пяточки – как у игрушечного пупсика! – восторгалась сестра. Хадижа снисходительно слушала, помня, какие чувства испытала сама, любуясь на собственного новорожденного сына Амранчика.
- Тебе самой пора иметь ребенка, Самира, - сказала Хадижа. – Когда вы с Лео будете готовы завести ребенка, то и у вас появится такое чудо, иншалла.
Но Самира сделала вид, что не услышала. Она принялась описывать ожерелье, которое подарил ее матери муж.
- Сид Керим сделал маме подарок за то, что родила ему сына. Но он сказал, что если бы родилась дочь, то его подарок был бы таким же. Дети одинаково ценны для родителей, мальчики и девочки. Хадижа, мне очень понравились его слова. Даже больше, чем само ожерелье.
Хадижа сказала, что, судя по описанию, ожерелье действительно красивое и дорогое. Но хотелось бы на него взглянуть, ведь всем известно, как она обожает драгоценности.
- Я пришлю тебе фотографию на смартфон! Или ещё лучше: на электронный адрес Фатимы. У нее сохранился адрес? Она помнит пароль? Вспомнила? Нет? Как жаль! Но пусть тогда создаст новый почтовый аккаунт. Тогда вы сможете лучше рассмотреть мамино ожерелье ещё до того, как приедете ее навестить! На моем телефоне отличная камера. Хадижа, перезвони мне, когда ящик будет готов.
Вот так в руках Хадижи оказался присланный на ее смартфон снимок прелестного ожерелья, подаренного сидом Керимом тете Латифе, а в ноутбуке Фатимы – ещё одна его копия.
- Да, красивое украшение, - согласилась и Фатима, сама только на днях получив новое золото и теперь припомнив, что, кажется, она видела на витрине ювелирного магазина точно такое же или даже это самое ожерелье. Оно и ей понравилось, но Саид уже купил ей другое, намного дороже и эффектнее. – А что Амин подарил твоей подруге и другой жене, когда они родили ему сына и дочь?
- Похоже, ничего не подарил. У него нет денег, - пожала плечами Хадижа.
- Наверно, им было очень обидно?
- Не знаю, Халиса такая хитрая, что никогда не показывает обиду и плохое настроение, а Эмми, конечно, разочарована. Она родила дочь, но все-таки... Но я скоро увижусь с Эмми и спрошу, вдруг Амин сделал им подарки?
- Ты собираешься к ним в гости? Хм, они тоже могли бы приехать к нам.
- Там не та обстановка, чтобы можно было выбраться  к нам в гости. Но я передам им привет от тебя. Или давай вместе поедем?
- О, нет, не сейчас. В другой раз. А ты поезжай, Хадижа. Потом расскажешь, какие новости у них и у лары Назиры, - предложила Фатима, и они продолжили болтать.


18. Часть 33. Глава 18. Эмми и Халиса. Страшное желание Амина.


Эмми вернулась от лары Назиры, едва успев к ужину, когда Халиса уже накрыла стол и кормила мужа. Девушка была полна новостями и эмоциями и тут же выложила всё, о чем узнала у тети Назиры.
- Сид Керим подарил тете Латифе прекрасное ожерелье!
Она подробно и с удовольствием описала украшение так, будто сама лично его видела. И не удивительно – ведь у нее была  фотография украшения.
- Могу показать, кстати! Хадижа прислала мне на сотовый снимок. А ей – Самира. Она сегодня вернулась из путешествия и сразу отправилась к матери, чтобы познакомиться с новорожденным братом.
- И как мой братик? – поинтересовался Амин, которому пока и в голову не приходило поехать и взглянуть на ребенка матери. Он с головой ушел в проблемы магазина.
- Замечательно, как же ещё. Но Самира не стала его фотографировать, говорят – плохая примета снимать таких маленьких детей. Но украшение – о! Машалла! Красота какая! Вот, посмотрите, - протянула она Амину и Халисе свой сотовый с огромным экраном.
Золотое ожерелье впечатляло.   
- Дорогое и красивое, - одобрительно сказала Халиса.
- Амин, а вот ты нам с Халисой ничего не подарил. Прошло уже полгода, дети скоро начнут ходить, а ты все не можешь накопить денег. Мои родственники меня замучили вопросами: что мой муж мне подарил, когда родилась Сурия? А я не знаю, что ответить. Мне приходится лгать, что украшение лежит в шкатулке, что мне некуда его надеть, мы с Халисой никуда не выходим, - принялась жаловаться Эмми.
- Это не касается никого, кроме нас и Амина, - строго сказала Халиса. – Конечно, мне проще: моя родня тоже умирает от  любопытства, что мне подарил муж, когда я родила сына. Но я ответила: получила замечательный подарок. Нет слов, как  я довольна. Я так им говорю, потому что знаю: никто не станет проверять мои слова. И ты так же поступай, Эмми.
- Как? Сама признала: твои родственники далеко, они все в Марокко или в Сан-Паулу, а мой отец, тетя и мачеха живут в Рио. Отец верит всему, но мачеху и тетю обмануть не удалось. Они приезжали к нам, помните? Просили показать подарок. И мне пришлось признаться, что у мужа пока нет денег. Но они решили, что Амин только мне ничего не подарил, потому что я родила девочку. А был бы сын, то я получила бы ожерелье не хуже, чем у Халисы. Как стыдно!
- Будут вам подарки! – проворчал Амин. – Да, я не смог купить сразу, потому что ожерелья стоят дорого, даже на самые дешевые нужна большая сумма. Но я откладываю часть прибыли и скоро смогу купить два украшения.
- Амин, не надо, - искренно попросила Халиса. -  Получить дешевое ожерелье унизительно. Пусть лучше ничего не будет. Прошло полгода, верно, и кто теперь вспомнит о том, что у нас с Эмми не было подарков?
- Я помню! – бросил Амин. – И я потрачусь, но куплю. А пока... мне нужно отдохнуть. Эмми, почему Сурия так много плачет? Мухамед спит, а девочка все время кричит. Показать ее врачам?
- Не знаю, почему моя дочка кричит. Надо показать врачу, ты прав. Но я думаю, что если бы я могла больше уделять ей внимания, то...
- Знаю, нужна служанка, и я всё чаще думаю, что ты права, Эмми.
Он ушел спать в комнату для гостей, где можно было плотно прикрыть дверь и попытаться уснуть. А Эмми и Халиса остались на кухне пить чай, пользуясь тем, что дети уснули. Впрочем, Сурия скоро проснется, Эмми уже хорошо изучила своего ребенка. Она даже порадовалась возможности уйти из-за стола, как только послышится крик девочки, потому что Эмми видела, как сердита Халиса.
- Ты все ещё мечтаешь о служанке? Но, может быть, тебе самой нужно быть расторопнее? Эмми, ты живешь, как спишь. Проснись и действуй! К чему нам новые расходы на служанку? Кем может оказаться эта женщина?
- Всё будет нормально. Вспомни: у дяди Саида каждая жена смогла нанять нянь для детей, слуг у них в доме тоже много. И всё в порядке. Ты просто собственница, не хочешь, чтобы чужие ноги переступали порог нашего дома.
- А ты эгоистка, Эмми! Ты знаешь, что в семье мало денег, но напираешь на Амина, чтобы он купил нам положенные по обычаю после рождения детей подарки, при этом желаешь иметь служанку. Ты уж что-то одно выбери.
- Тогда я выберу служанку! – отрезала Эмми и ушла в свою комнату к дочке, не подумав о том, что могла бы помочь Халисе вымыть посуду или сделать уборку на кухне. Ведь сама полдня провела у лары Назиры. Халиса была так зла из-за угрозы появления в доме прислуги, что одна быстро справилась с делами на кухне.
Также она была расстроена разговором с Амином, который состоялся до возвращения Эмми, пока та болтала у лары Назиры. Муж заметил, что в доме стало не так уютно и чисто, как было до рождения малышей.
- Я стараюсь изо всех сил, - намекнула Халиса, что работать приходиться ей одной.
- В доме не хватает рук для домашней работы. Вот что я подумал: если ты не хочешь, чтобы я нанял вам служанку, тогда можно взять на работу женщину, которая будет помогать тебе в кондитерском цехе. Ты будешь давать задания, а она – печь.
- Нет, нет! Она не справится! – испугалась Халиса. – Только я должна заниматься выпечкой. Амин, немного потерпи, я справлюсь и с домашними делами, и с бизнесом. Заметь, разве наш сын неухоженный? Но если что-то не получается  у Эмми, это не моя вина.
- Халиса, но ты первая жена! Ты отвечаешь за всё. А я не вижу, чтобы ты распределяла домашнюю работу и следила за ее выполнением. Знаешь, тебе придется выбирать: или оставить свой бизнес, или согласиться взять служанку. Я подумал, что мог бы позвонить дяде Абдулу и попросить найти нам женщину, которой нужны жилье и еда, но можно было бы не платить.
- Ты думаешь, такая найдется? – глухо спросила расстроенная Халиса.
- Дядя Абдул непременно найдет. Ты подумай, Халиса. Мы с отцом считаем, что бизнес у тебя выгодный, ты умница – у тебя все получается, но ты рано занялась выпечкой, потому что страдают другие домашние дела. Дети ещё слишком маленькие.
- Но к Эмми у тебя претензий нет? – еле сдерживая слезы, с обидой спросила Халиса.
Наверно, она расплакалась бы, если бы внизу не открылась дверь, а по ступенькам весело застучали каблучки второй жены, вернувшейся от соседки.
Разговор происходил за столом, Амин проголодался, и ждать, когда изволит прийти Эмми, не стали. И вот чем закончился разговор.
А теперь ещё и Эмми заявила, что выбрала бы служанку! Нет, Халиса не хочет служанку, но отказываться от бизнеса, который так хорошо у нее пошел, она так удачно развернулась, нашла клиентов, имела покупателей-соседей... И отказаться, вот так свернуть удачное начинание? И все потому, что Эмми оказалась лентяйкой? Халиса была так сердита, что решила посмотреть правде в глаза: Эмми почти ничего  не делает, а если и занимается домашними делами, то часто после нее приходится переделывать.
Халиса не знала, на что решиться. Можно напомнить Эмми, кто в семье первая жена, и начать руководить каждым шагом бездельницы, но тогда ежедневно в доме будут ссоры, крики и слезы. Ведь Эмми начала показывать характер. Часто жалуется Амину на нее и на жизнь вообще, исподволь внушая мысль о необходимости иметь служанку. И вот добилась: теперь и Амин не против взять прислугу и ему уже не нравится ее бизнес!
Но ещё через день Амин пришел домой с двумя футлярами. Эмми и Халиса переглянулись: обе поняли, что внутри - украшения.
- Я виноват, что так задержал вам подарки, но сегодня собираюсь соблюсти обычай. Хочу отблагодарить каждую жену за ту радость, что принесла в мою жизнь и подарила мне ребенка: Халиса родила мне сына, а ты, Эмми - дочь!
Он выложил на столик в гостиной оба футляра и попросил первой подойти Халису.
- Ты первая жена. Выбирай, - посмотрел он на Халису, встав рядом и уперев руки в бока.
На Эмми он при этом не взглянул. Наверно, понимал, что она тут же обиделась: разве не должен он был раскрыть оба футляра и позвать обеих жен? И предложить им выбрать. Но если бы каждой понравилось одно и то же украшение, тогда мог найти какой-то необидный выход. А он...
Халиса осторожно раскрыла оба футляра. Ожерелья были симпатичные, но не роскошные. Однако все понимали, на что можно было рассчитывать.
Одно ожерелье было похоже на растение с острыми листьями, у оснований которых сияли небольшие жемчужины. Второе украшение было похожим, но листики имели закругленную форму и вместо жемчужин основания листиков украшали золотые бусинки. Можно было представить, как оба ожерелья смотрелись на шее: спускаясь по груди углом, середину каждого ожерелья выделяла «висюлька», но в первом ожерелье – грушевидная жемчужная, во втором – длинная золотая капля.
- Выбрала? – поторопил Амин первую жену.
- Я выбираю, - Халиса внимательно рассматривала золото.
Эмми тоже переводила взгляд с одного украшения на другое. И ни одно ей не нравилось. Ей стало любопытно, что выберет Халиса? Наконец, первая жена достала из футляра украшение с жемчужинами.
- Я возьму это! – сказала она так, как будто у нее в руках было усыпанное бриллиантами и драгоценными камнями украшение.
- Хорошо, теперь ты, Эмми, - кивнул Амин.
- А что, есть ещё и третье ожерелье? Я вижу только одно, которое мне и досталось. Зачем предлагать выбирать? – надувшись, съехидничала вторая жена.
- Я не предлагаю выбирать, а прошу забрать подарок, - сказал Амин, но по голосу стало понятно, как он задет.
Видя его состояние, Халиса бросилась спасать положение. Ей стало жалко мужа.
- Амин, замечательный подарок! Очень красивое ожерелье! У меня есть кольцо с крупной жемчужиной и жемчужные серьги. Я так рада, что смогла получить именно это украшение!
- А тебе, Эмми, понравилось твое ожерелье? – упрямо спросил Амин.
- Да, конечно, хабиби. Но я готова променять его на служанку! Знаю, что это золото стоит очень дорого, поэтому...
- Я понял. Подумаю, как поступить. Посоветуюсь с отцом и дядей Абдулом.
После этого разговора прошла неделя. Халиса изо всех сил старалась работать и в доме, и в кондитерском цехе, гоняла Эмми, указывая, что делать. А вторая жена при этом часто плакала, порой вместе с дочкой.
На балконе все веревки постоянно были заняты детской и прочей одеждой. А в ванной комнате росли горы памперсов, которые кому-то из жен Амина нужно было сложить в мешок, чтобы потом выбросить.
- Эмми, почему ты опять складываешь памперсы в таз? Нельзя сразу класть в специальный пакет для мусора? И такого запаха не было бы. Теперь сложи, как положено, всё в пластиковый мешок и отнеси к мусорному баку на улице. И не вздумай, как в прошлый раз, оставить его у двери моей кондитерской! Аллах! Я думала,  что с печеньем что-то случилось! 
- Вот сама и сложи! Здесь памперсы не только моей Сурии! Твой Мухамед больше кушает и чаще пачкает памперсы. Я не хочу марать руки о какашки! Почему мы не можем нанять служанку?
- Я буду решать, брать служанку или нет! – заявила вдруг Халиса.
- Да? – усмехнулась Эмми. – Я позвонила отцу, и он попросил мою тетю поискать женщину для домашней работы или хотя бы няню.
- Нет, я не дам согласия!
- А тебя и спрашивать никто не станет! Амин же согласился взять в дом служанку. А мой отец наймет няню только для своей внучки! А ты занимайся своим бизнесом, пока Амин не прикрыл его. Ты должна радоваться, что в доме будет, кому позаботиться о домашних делах.
Иногда девушкам помогала лара Муна. Она приводила к ним Абдульчика, и пока он играл с детьми Амина, Муна успевала разобраться и со стиркой, и с делами на кухне, и с уборкой. Эмми почему-то с ней никогда не ссорилась и даже не спорила. Она явно признавала за ней право распоряжаться и указывать, чем нужно заняться в доме.
В такие дни склок почти не было, они начинались только после ухода лары Муны, когда уставшие Эмми и Халиса начинали упрекать друг друга в том, что без Муны почему-то дела у них не спорятся, с чего бы это?
Однажды Эмми, погуляв на улице сразу с тремя детьми (двое сидели в колясках, а Абдульчик держал ее за руку), она решила отдохнуть, когда дети уснули, а лара Муна забрала своего воспитанника домой. Эмми не пришло в голову, что на балконе висит почти высохшая одежда, которую следовало снять сразу, как только в стекло застучали крупные капли.
 Эмми не догадалась, но Халиса увидела в окно кондитерской, что начался дождь, капли которого очень скоро превратились в потоки воды. Тропический ливень налетел неожиданно. Халиса выскочила под дождь, чтобы убедиться: на веревках мокнет белье.
Она тут же вернулась в дом и взлетела по лестнице на второй этаж. Сильно похудев за полгода после родов, она делала это с легкостью.
- Эмми, ты чего ждешь?! Надо снимать вещи, ведь они почти высохли! Но теперь их снова придется сушить! – накинулась она на вторую жену, которая держала в руках бутылочку в ожидании, что вот-вот проснется дочь, и ее надо будет кормить.
Халиса сама выскочила на балкон – сдирать с веревок уже совершенно мокрую одежду. Наконец, она поняла, что старания  напрасны, и бросила всё в таз, вернувшись в комнату.
- Вот так, Эмми. Скоро нужно сушить следующую партию постиранного, а у нас теперь и эти вещи совершенно мокрые.
Эмми что-то ответила, Халиса вновь упрекнула, и разгорелась очередная ссора. Они не услышали, как в дом вбежал Амин, промокший до нитки. Ливень застиг их с отцом и Мустафой на улице, когда они втроем возвращались из мечети после пятничной молитвы.
И вот, вместо ожидаемого традиционного даже вдали от Марокко кускуса на столе, Амин получил порцию очередной семейной склоки.
Жены бросились к нему жаловаться друг на друга из-за неснятого вовремя белья.
- Всё! Я устал! О, Аллах! Как же мне все это надоело! – рассердился он. – Прекратите ругаться! Замолчите обе! Я сейчас же позвоню дяде Абдулу!
Он, промокший насквозь, так и сел в мокрой одежде на диван, достал сотовый и набрал номер сида Абдула.
Поздоровавшись, Амин начал расспрашивать старика о его делах и здоровье. Эмми и Халиса прислушивались к разговору, стоя в разных концах комнаты. Эмми держала на руках Сурию, кормя из бутылочки, Халиса же была без ребенка, недавно проверив сына в его кроватке. Мальчик крепко спал.
- ...Что? Рассказать об этом отцу? Зачем, дядя Абдул? Отец уже забыл, что когда-то у него была жена Лейла. Хорошо, конечно, ей повезло, что она стала женой сида Имада. Говорите, он ее перевоспитал? Да-да, я расскажу отцу, что Лейла согласилась на скромную свадьбу, вела себя очень тихо, и вы уверены, что одалиску Лейлу сиду Имаду удалось перевоспитать!... Дядя Абдул, Вы так считаете? Вы думаете, что  сид Имад и с Самирой справился бы? Хм, лучше не говорите об этом отцу, чтобы его не расстраивать.
Потом Амин изложил родному дяде отца просьбу найти и прислать в Рио служанку. Его жены не справляются с домашним хозяйством, ведь дети совсем маленькие, а у Халисы ещё есть теперь свой доходный бизнес, который было бы жалко бросать.
- Дядя Абдул, Вы поможете? Аллах, как мне хочется мира в семье, спокойных вечеров! Чистоты, уюта и вкусной еды, как у моего отца и у лары Муны.
Услышав его слова, Халиса напряглась. Как? Амин жалуется на плохую еду? Но ведь кухней занимается только она! Эмми, которая совсем не умеет готовить, давно самоустранилась и отвечает за стирку и уборку. Вот и сегодня кускус стоит на столе, а с ним вместе – салат, цыпленок с солеными лимонами и много чего ещё.
А муж продолжал рассказывать, что служанка должна будет делать в их доме. Вероятно, старик внимательно его слушал, но вдруг сделал встречное предложение, потому что Амин ошеломленно замолчал.
- ...Жену, дядя Абдул? Взять третью жену? Дядя Абдул, но у меня нет столько доходов, чтобы жениться в третий раз. И жить ей негде... Где будет жить служанка? Ну, это просто: мой отец предложил нанять одну служанку на две семьи. Жить она могла бы в одной из комнат в его доме, там же пустует несколько комнат, а работать и у нас, и ларе Муне помогать.
Халиса побелела, услышав про третью жену. Эмми тоже не могла поверить ушам и изумлённо качала головой. Амин же, подняв глаза и посмотрев по очереди на обеих, заметил, конечно, выражения на их лицах, но продолжал беседу с дядей Абдулом.
- Дядя Абдул, я обещаю подумать. Нет, вы пока не ищите невесту и никого не сватайте, никому ничего не обещайте! Да, если я решу взять не служанку, а третью жену, то мне хотелось бы, чтобы она была такой...
И Амин, не стесняясь, принялся рассказывать и описывать, какой он хотел бы видеть новую избранницу:
- Она должна быть красивой, но обязательно блондинкой, как Эмми, но пухленькой, как Халиса. Да, дядя Абдул, как Вы всегда говорили: жена должна быть такой, чтобы занимать полкровати!  Она должна краситься так, как умеет это делать Эмми, но носить платок и одеваться по-мусульмански, как Халиса.
-...Она должна быть кроткой, как овечка. Никогда не спорить со мной, не повышать голоса и ... Да, да, дядя Абдул, вы правы! В ней должна гореть «лампада Аллаха»!
Наверно, Амин мог бы дополнить требования, но сид Абдул услышал самое главное – про лампаду Аллаха. Остальное он не считал существенным. Пообещав подумать, кто из известных ему свободных на этот момент невест подходит под его пожелания, сид Абдул простился, Амин устало отключил сотовый и небрежно бросил его на столик.
- Амин! Ты сошел с ума?! – завопила Эмми. – Ты говорил, что я буду единственной! Потом решил, что не можешь оставить Халису, а теперь ты уже хочешь взять третью жену? А потом будет и четвертая? Обманщик! Я потребую развод, если в этом доме появится ещё одна жена! 
- Эмми, а что делать? Вдвоем вы не справляетесь, не можете договориться и только скандалите каждый день. Сегодня – пятница, но даже в такой день, когда я вернулся из мечети, вы ругались и даже не слышали, как я вошел, голодный, промокший насквозь! Вам я уже не нужен, потому что для вас склоки стали важнее мужа!
- Нет, Амин, это не так! – заговорила очнувшаяся после такого поворота Халиса. – На кухне тебя ждет вкусный обед. Сейчас я принесу тебе чистую и сухую одежду, чтобы ты мог переодеться. Дядя Абдул не прав, тебе не нужна ещё одна жена!
- Халиса, но ты согласна, что нужна помощница?
Но Халиса не смогла сразу ответить, зато свое мнение выразила Эмми.
- Амин, тебя просили взять служанку, а не жену. Служанку! – расплакалась Эмми. – Нет, я не дам разрешения на третью жену. Не подпишу документ! А если ты начнешь давить и настаивать, то сама потребую развод и заберу свою дочь. Это Бразилия, а мои родственники мне ещё и помогут!
- Угу, - усмехнулся Амин, - а потом твои родственники найдут тебе самой третьего мужа и отправят опять куда-нибудь в Эмираты или в Марокко.
Халиса усмехнулась. Эмми явно пыталась напугать Амина. Но тень третьей жены, которая нависла над их семьей, обеспокоила и ее.
- Амин, пойми, просто дяде Абдулу легче найти тебе жену, чем искать и отправлять в Бразилию служанку. Поэтому он предложил тебе такой выход. Но жена всегда обходится дороже. Свадьба, золото для махра, жилье... Сам говоришь, что у тебя мало денег. Служанку не можем позволить, а третью жену ты взять сможешь? 
- Ещё одна жена может и не приезжать в Бразилию, - сощурил глаза Амин. – Она может жить в Фесе, в доме дяди Абдула как моего родственника, а я буду приезжать в Марокко, когда устану от вас, от ваших склок и скандалов. Заодно и новые товары в Фесе присмотрю.
- Но тогда у нас все равно не будет служанки, - начала заходить с разных сторон Халиса. Эмми не поняла ее тактику.
- Халиса, ты что? Ты уже не против третьей жены? Может быть, ты ещё и разрешение на брак подпишешь? Тогда я уйду из этого дома! Пусть тогда Амин и приводит в дом новую жену на мое место.
- Эмми, почему бы и нет?- немного ехидно улыбнулась Халиса. – Какая для меня разница, ты или другая девушка будет второй женой? Все равно мне придется делить Амина с кем-нибудь. А вдруг невеста, которую выберет дядя Абдул, окажется лучше тебя? Не такой ленивой? Более умелой? Трудолюбивой?
- Амин, я тебя предупредила! – погрозила пальчиком Эмми, развернулась и вышла из комнаты, прижимая к себе малышку Сурию.
- О, Аллах! Если она от меня сбежит, это будет новая проблема. Я ещё не дал согласия дяде Абдулу, а она уже истерику закатывает.
- Ты пошутил, Амин, или всерьез решил взять ещё одну жену? – еле сдерживаясь, но ещё с достоинством спросила Халиса.
- Будете ссориться – обязательно возьму! Повезло же моему отцу с ларой Муной! И мне может повезти. Отправлю вас к родителям, а сам буду жить с третьей женой и своими детьми. Я вам не отдам Сурию и Мухамеда.
- Нет, мой сын останется со мной! –  совершенно серьезно заявила Халиса. - За своего ребенка я буду бороться даже с тобой!
Возможно, и эти слова переросли бы в ссору, первую ссору между Амином и Халисой, но в окно кто-то бросил камень, который ударился в приоткрытую створку, едва не разбив стекло. А внизу в дверь кто-то заколотил кулаками.
- Что такое? Звонка не видят на двери, что ли? И кто швырнул камень? – быстро шагнул Амин к окну.
Внизу под проливным дождем махал руками Базилио, указывая пальцем на их первый этаж. Ливень все ещё не кончился, поэтому не было заметно, что из приоткрытого окна «кондитерского цеха» валит дым, который тут же уничтожается дождевой водой.
- Халиса, что у тебя там внизу горит?! – закричал Амин и помчался к лестнице. Халиса скатилась по ступенькам за ним.
 Конечно! Бросившись наверх, чтобы спасти ещё сухое белье, она оставила включенной духовку, куда только что поставила противни с довольно крупными булочками с начинкой. И вот это обуглилось и сгорело! Испорчена не только сгоревшая выпечка,  но все помещение пропахло гарью, горелым запахом пропитались и пакеты с готовым печеньем.
- Аллах, что я наделала! – принялась горестно причитать обычно сдержанная Халиса. Амину стало ее жалко.
- Ничего, все вычистишь и проветришь помещение. Базилио спасибо надо сказать, что заметил дым. Иначе мог сгореть весь дом.
Только теперь они поняли, что в дверь дома продолжают стучать.
- Что ещё?! – испуганно спросила Халиса, пока Амин открывал дверь. Там стояли отец и Базилио с Мустафой.
- Сынок, что случилось?.. Пожар?.. Что сгорело?.. Кто-то пострадал? Все целы? – посыпались вопросы, едва Амин отступил вглубь коридора от двери, куда уже ввалились мужчины, просочился и Базилио. Оказавшись впервые в доме Амина, он вертел головой во все стороны.
В пострадавшем «цехе» горько рыдала Халиса, испугавшись, что после такого происшествия муж запретит ей и дальше работать с выпечкой. А по лестнице спустилась Эмми, не оставив Сурию в комнате, неся ее на руках.
- Амин, у нас пожар? – испуганно спросила она.
- Нет, идти к себе в комнату, Эмми! Всё оборудование выключили, опасности больше нет.
- Но что горело? – не могла успокоиться вторая жена.
- Халиса не выключила духовки, вот выпечка и сгорела, - пояснил Амин.
Но и Базилио не промолчал:
- Дона Жура заметила и отправила меня к вам, предупредить, что у вас снова начался пожар. У твоего отца дом сгорел, не хватает, чтобы и у вас случился пожар!
Мухамеду не понравилось его присутствие в доме сына.
- Иди, Базилио, передай доне Журе огромное спасибо от нас всех! Если бы не она, мы бы ещё долго не обратили внимание на дым. Его и не видно за стеной дождя, - приложив ладонь к сердцу, с легким поклоном сказал он.
- Но дона Жура увидела и поняла, что вы опять горите! – топтался на месте парень из бара. Мухамед не знал, как ещё выпроводить этого спасителя. Мустафа проявил находчивость. Он предложил сходить вместе к доне Журе, чтобы выразить ей благодарность.
- Заодно найду Ноэмию, она, конечно, там сейчас сидит. По пятницам ее собственное кафе не работает, ведь она вообще-то  мусульманка. Только вспоминает об этом моя жена редко.
- Но в этом виноват ты сам, Мустафа! – тут же сказал Мухамед. – Это ты не смог зажечь в ней «лампаду Аллаха», как говорит дядя Абдул!
Эмми ещё не ушла, она поднялась лишь на несколько ступенек и теперь, обернувшись, решила пожаловаться свекру на Амина.
- Дядя Мухамед, Амин звонил дяде Абдулу, чтобы попросить его найти служанку. А дядя Абдул пообещал найти ему третью жену. Знайте, что я буду против! Не дам разрешения на брак!
- Молчи, Эмми! Потом поговорим об этом! – велел Амин. Но было уже поздно: Базилио услышал новость, и у него «загорелись пятки», «зачесался» язык, ему срочно понадобилось вернуться в бар.
- Дона Жура заждалась моего возвращения. Решила, наверно, что я помогаю тушить пожар.
- Да-да, Базилио, иди! – сказал Мухамед, и парень выскользнул из дома прямо под ливень. Дверь осталась распахнутой, и мужчины видели, как струи дождя хлестали по Базилио, пока он бегом не пересек площадь и не влетел в бар. Дона Жура, поджидавшая его на пороге, наградила его подзатыльником.
- Ну, что за женщина! – поморщился Мухамед. – Как она смеет поднимать руку на мужчину, пусть это даже глупый Базилио?
- Зато она теперь синьора, жена художника синьора Олаву. Аллах, какая у нее свадьба была! – прикрыл глаза Мустафа. – Мы с Ноэмией танцевали почти до утра! Напрасно ты, Мухамед, не пошел! Она всех соседей приглашала! Свадебное платье у доны Журы было белым, как у невинной девушки, и фата.., она даже фату нацепила.
- В Бразилии на каждом шагу нарушают собственные обычаи! – проворчал Мухамед, который тоже долго не мог забыть свадьбу хозяйки бара и художника. – Если белое платье – знак невинности, как дона Жура посмела его надеть?
- Мухамед, это было давно, когда придумали такие обычаи, а теперь женщины в Бразилии выходят замуж, в чем пожелают. Никто в церкви не возмущался ее видом. Моя Ноэмия привела и меня с собой на венчание. Красиво было. Это у них что-то вроде нашего никяха. Только невеста обязана присутствовать и стоять рядом с женихом, а не как было бы у нас: мужчина - родственник невесты отдает ее семье жениха.
- Амин рассказывал, что некоторые смеялись над женихом, потому что синьор Олаву пришел на собственную свадьбу без носков – в одних сандалиях. Как так?
Мустафа пожал плечами, но поделился наблюдениями:
- Зато теперь дона Жура следит совершенно за всем в жизни мужа. Он ходит в чистой одежде, подстрижен и причесан. Явно сыт и всем доволен.
- Мне только непонятно, Мустафа, когда художник освободит нижний этаж дома, где теперь будет жить Самира...
Амин стоял рядом с отцом и сидом Мустафой, но не вмешивался в их беседу. Но тут сказал:
- Отец, Самира в Бразилии. Я же рассказывал, что она уже побывала у матери.
- Сынок, Амин, что толку, что она вернулась в Бразилию? Где она остановилась? В этом доме я ее не видел. Но внизу в витринном окне выставлены картины, там по-прежнему мастерская синьора Олаву.
- Нет, я точно не знаю, где Самира и ее муж провели эти дни, но они точно не у матери. Переночевали пару дней и всё. Они кочуют от родственников к родственникам. Мне Эмми рассказала.
- Амин, - вдруг вспомнил Мухамед. – О чем это только что рассказала Эмми? Ты решил ещё раз жениться? Зачем тебе третья жена?
- Я ещё ничего не решил, - ответил Амин, зная, что за соседней дверью в «кондитерской» притихла Халиса.  – Мне надоели скандалы. Если они не прекратятся, то пусть дядя Абдул ищет мне третью жену. Она станет моей любимой женой, фавориткой. А Халиса и Эмми пусть ругаются дальше.
- Амин, - с упреком протянул отец. – Не шути так с дядей Абдулом! Я погорячился, и дядя Абдул быстро женил меня на Лейле. С ней я потерял свое прошлое. Твоя мать развелась со мной. Но Аллах пожалел меня и послал Муну. Но тебе может так не повезти ещё раз, ведь тебе дана Халиса. Аллах позволил взять в жены Эмми, о которой ты мечтал. А если твои жены не согласятся на твой третий брак, тогда что? Эмми уже заявила мне об этом. Ты можешь потерять своих жен!
- Я только пообещал дяде Абдулу ПОДУМАТЬ о его предложении. Но это не значит, что я женюсь прямо сейчас.
- Ты что, сынок, не знаешь дядю Абдула? Аллах! Амин, лучше сразу твердо откажись от женитьбы, иначе, когда он начнет поиск невесты, остановить старика будет непросто. Чтобы не опозорить семью, тебе придется жениться, даже если ты раскаешься в необдуманном желании.
Амин был все ещё мокрый, как и его отец, и Мустафа. Но мужчины решили пойти в дом Мухамеда, где лара Муна ждала с накрытым столом.
- В твоем доме, Амин, даже чаю не дождешься. Сынок, идем ко мне, а потом пусть твои жены принесут тебе сухую одежду. Дождь скоро закончится. Вон там уже проглядывает голубое небо. Идем, Амин, идем!
Мужчины вышли из дома под дождь, захлопнув дверь, и только тогда из подгоревшей кондитерской вышла зареванная Халиса, насквозь пропахнув гарью.
Она плотно прикрыла за собой дверь. Сколько потребуется времени, чтобы привести в порядок помещение и снова заниматься выпечкой? Хорошо, что не произошло настоящего пожара, оборудование не пострадало. Но потери будут: она потеряет заказы, от нее могут уйти клиенты, которые утратят к ней доверие...
Но теперь возникла ещё одна проблема – надо что-то делать с призраком третьей жены. Халиса всё слышала, стоя за дверью, навалившись на нее спиной. Она понимала размер трагедии: дело не в новой жене, а в том, что их семья рушится, их мир скоро может быть  разбит на осколки. Амин увлечется или даже полюбит новую жену. Этот дом в Бразилии не вместит ещё одну девушку, которая явится к ним с осознанием своего особого положения. А лучше ли будет, если для третьей жены Амин найдет жилье в Фесе?
- Вот так, вот уже и Эмми не нужна Амину. А как он по ней страдал, тосковал, желал вернуть. И чем это закончилось? Стоило дяде Абдулу только намекнуть Амину взять третью жену, и он даже не подумал отказаться.
Нет, Халисе совершенно не хотелось, чтобы появилась третья жена. К Эмми она более-менее привыкла, теперь у них обеих есть  дети. Требовать развод и судиться за ребенка? Халисе страшно не хотелось этого. А как хорошо могло быть, ведь уже и бизнес у нее свой появился. Но Эмми захотелось нанять служанку...
- Нет, больше не время ссориться с Эмми. Даже если это она спровоцировала ужасную ситуацию, надо вместе с ней искать выход...
Халиса поднялась наверх и предложила Эмми выпить вместе чаю и поговорить.
- Нам нужно немедленно обсудить, что делать, чтобы Амин не взял третью жену.
- И что мы можем? – заныла Эмми, когда они уже сидели за столом на кухне с стаканчиками чая в руках. – Поговорить с тетей Латифой? Или пожаловаться нашим родителям?
- Хм, ты совсем не то предлагаешь. Эмми, если на Амина будут давить, он может сделать нам назло. Не стоит с ним воевать, но надо сделать так, чтобы он сам забыл  о новой женитьбе.
- Как? Халиса, может быть, ты и умнее меня, уже что-то придумала, а я не вижу выхода. Когда мужчина решает взять другую жену, что может сделать первая? Ты сама на себе это испытала, когда тебя заставили меня принять.
- Да, а теперь и ты почувствуешь, что это такое! Но давай не будет это обсуждать, чтобы не поссориться. Вот что: вспомни, о чем просил Амин сида Абдула. Он описал, какую жену хочет получить. Так пусть он получит две таких жены, даже не женясь в третий раз!
- Как это? Нас будет четверо? Ты согласна, чтобы у Амина было четыре жены? Аллах, Халиса, вот не ожидала от тебя! Но, наконец, сбудется детская мечта Амина: иметь четырех жен.
- Аллаааах! – закатила глаза Халиса. – Эмми, ну почему ты такая недогадливая? Мы и станем теми женами, каких хочет иметь Амин!
- Но как?!
- Вижу, ты так расстроена планами Амина, что перестала соображать. Объясню: ему нужна блондинка, как ты, но полная, как я... Значит, я перекрашу волосы, а ты постараешься пополнеть.
- О, нет, я так быстро не наберу килограммы, лучше буду носить просторную одежду..., - начала соображать Эмми. – А что он говорил про косметику? Мне придется накладывать тебе макияж, чтобы ты стала похожей на меня?
- А тебе придется забыть джинсы и кофты, на которые Амин стал смотреть сквозь пальцы. У тебя же шкафы полны красивыми длинными платьями и кафтанами!
- А про платки Амин что-нибудь говорил? Тетя Назира научила меня красиво накручивать тюрбан. Давай вместе похоже одеваться и выглядеть, - предложила Эмми.
- Но нам придется много молчать. Как сказал Амин? Жена не должна спорить и чтобы глаза на него не поднимала?
- Не знаю, получится ли. Почему Амин выставил нам условия, а мы ему не можем? – начала вредничать Эмми. - Мне начинает казаться, что Амин уже ни одну из нас больше не любит!
- Вот что: завтра нам нужно везти детей на прием к врачу. Давай так спланируем поездку, чтобы побывать в салоне красоты. Как иначе мне стать блондинкой?
- А почему бы нам не заглянуть в гости к Хадиже? Она сейчас дома вместе с Фатимой. Ты оставишь нам сына, а мы с Хадижей присмотрим за ним и Сурией.
Халисе стало не по себе. Как она сможет оставить кому-то своего ребенка? Но что делать?
Они вместе покопались в шкафах, отыскав вещи, которые подойдут Эмми, платки для тюрбанов, а Эмми достала все запасы косметики, которой уже давно не пользовалась в полной мере.
Тут же вторая жена наложила первой макияж, который преобразил лицо Халисы. Оно стало не таким восточным, что ли. И тут же были скручены тюрбаны. Эмми не только прикрепила заколками свою чалму на волосы, но помогла и Халисе, заодно сделав несколько селфи.
 На следующий день Амин получил двух идеальных и внешне похожих жен. Когда он вошел в гостиную, то обнаружил стоявших к нему спиной Халису и Эмми, мирно разбиравших на диване постиранные детские вещички. Обе были в длинных платьях, в знакомых чалмах, как «привет» от тети Назиры из его детства, а когда они повернулись к нему лицом, то Амин в первое мгновение растерялся – одинаково накрашенные блондинки мило улыбались ему.
- Аллах, Аллах! – даже испугался парень. – Что это такое? Кто из вас кто?
Но тут же он присмотрелся и обнаружил, что одно из платьев слишком свободно на одной из жен, и Амину стало очевидно, кто есть кто. Поэтому он шагнул к более полной из них и круглолицей и сказал:
- Халиса, ты волосы перекрасила? Зачем?
- Но разве тебе не нравятся блондинки? И я вижу, что мне этот цвет идет.
- Но ты слишком смуглая и... Для меня не привычен твой вид.
- А ты думай, что я загорелая. Взгляни на Эмми, она теперь тоже стала смуглой.
- Амин, ты ещё не передумал взять третью жену? – не выдержала Эмми, которой пришлось провести несколько часов в солярии.
- А, так вот почему вы так выглядите! – понял парень.
- Но теперь перед тобой сразу два твоих идеала! Блондинки, полные, одетые по-восточному..., – и Эмми процитировала его требования, перечисленные недавно дяде Абдулу.
Амин рассмеялся, но не стал дальше развивать эту тему. Однако он мог признать, что увиденное ему не понравилось. Пусть Халиса остается Халисой, а Эмми тоже будет собой.
Он им так и заявил, но не стал рассказывать, что дядя Абдул уже звонил его отцу и намекнул, что в Фесе «беспокоятся» о своих дочерях сразу в нескольких приличных семьях, что означало – любую из них готовы выдать за Амина замуж. Выбор есть.
 Мухамеду стоило великих усилий убедить дядю Абдула никого не сватать. Амин всего лишь хотел напугать разошедшихся Халису и Эмми, которые уже дня не могли прожить без ссор.
- Нам нужна служанка, дядя Абдул. Даже я не отказался бы от молодой и трудолюбивой служанки, потому что и моя Муна тоже очень устает. Ей ведь не двадцать лет. Найдите нам с Амином служанку! А на женитьбу у Амина нет денег: он почти банкрот. Не хотелось бы, чтобы в Фесе узнали об этом. А если вы будете продолжать искать невесту для Амина, то о нем начнут наводить справки, узнают, что у Амина есть долги...
- Долги? – воскликнул сид Абдул. – Какие ещё у него долги?
- Амин должен Саиду деньги за дом, за золото для Эмми и ещё за много чего. Саид не требует возврата, но Амин же понимает, что долги нужно возвращать.
Старик тут же подхватил разговор о Саиде.
- Саиииид! У него столько денег! Он тратит на свою одалиску, на фаворитку Фатиму больше, чем на всю остальную семью. Что ему эти долги? Я помню, как он едва не оплатил тридцать пять килограммов золота, которое требовала одалиска Самира, чтобы поиздеваться над несчастным Имадом.
- Дядя Абдул! Умоляю, не надо женить Амина ещё раз! Нам нужна служанка! Только одна-единственная служанка! Если сможете найти нам подходящую женщину, мы будем очень благодарны...
Мухамед понял, что сид Абдул расстроился. У старика сорвалась целая операция по поиску и выбору невесты для сына родного племянника. И кто теперь в доме парня зажжет «лампаду Аллаха»?
Мухамед пересказал сыну содержание звонка дяди Абдула.
- Амин, стой на своем: говори, что тебе не нужна третья жена. Иначе тебе снова придется жениться. Дядя Абдул может привезти девушку вместе с отцом в Бразилию. И тогда тебе будет не отвертеться.
Амин вроде бы согласился, но попросил отца ничего не рассказывать Халисе и Эмми.


19. Часть 33. Глава 19. В Сан-Криштоване. Служанка в доме Амина.


Прошло два месяца после того, как Амину пришла в голову мысль взять третью жену. Правда, парень больше не говорил об этом с Халисой и Эмми, а дядя Абдул перестал звонить с хвалебными рассказами о той или иной девушке, но жены Амина были начеку. 
Халиса переживала, что у нее может пропасть грудное молоко. Если Эмми уже давно кормила Сурию из бутылочки и делала прикорм, то Халиса ко всему этому ещё поддерживала сына грудным вскармливанием. Но нервы давали о себе знать.
Девушки стали прилежней работать по дому. Халиса смогла отчистить «кондитерскую», хотя ей все ещё казалось, что в помещении стоит запах гари.
Амин был с головой погружен в торговлю. Магазин требовал много времени и усилий. Поэтому он только один раз смог отвезти жен и детей в гости к сиду Кериму и матери, чтобы увидеть маленького Али. Денег в семье было мало, и Халиса часть дохода от выпечки вкладывала в семейные расходы. Только Эмми ни о чем не беспокоилась, но ее отец подарил ей деньги – просто так. Она тоже потратила их на необходимые вещи в хозяйстве, не став тратить на себя, что удивило и Амина, и Халису.
Разговоры о служанке между женами больше не велись из-за страха перед появлением вместо нее третьей жены. Но молодые женщины очень уставали и удивлялись, глядя на лару Муну. Эта женщина все время была занята делами, но и вечером была так же весела и полна сил, как и утром. 
- Просто Абдульчик подрос, с ним не приходится столько возиться, как с нашими малышами, - предположила Эмми.
- Да, удивительно, что мальчик так слушается ее. Кстати, он называет ее мамой. Она оказалась хорошей воспитательницей.
- Конечно, Халиса, она стала его мамой. Интересно, а как поживает Лейла? Она ни разу даже не позвонила сиду Мухамеду, чтобы узнать, как живется ее сыну. Я спрашивала у Амина, а он спросил у отца.
Теперь жены Амина меньше ссорились и почти подружились. Вот и сейчас они вместе сидели в гостиной, одна из них разбирала детские вещи, другая – Эмми – гладила белье. Они мирно беседовали, а из кухни доносился аромат тушеного мяса с овощами, таджин, который они приготовили. Халиса закончила дела с выпечкой и поднялась на второй этаж, чтобы заняться с Эмми уже домашними хлопотами.
- Ничего удивительного. Лейла - эгоистка, ей не стоило так рано выходить замуж. Но от нее ничего не зависело. Её выдали замуж отец и родня, - припомнила Халиса. Ведь это была история ее дальних родственников.
- Это так. Девушка не всегда может отказаться от брака, к которому ее принуждают, - заметила Эмми, имевшая горький опыт в собственной жизни.
- Эмми, вот ты дружишь с Хадижей... Скажи, у нее есть мужчина? Она ведь вдова? Наверно, поэтому ей приходится скрывать своего друга.
- Какого друга? – округлились глаза у Эмми. Она застыла с рубашкой Амина в руках. Положив ее на гладильную доску, она взяла утюг и сказала:  – Аллах! Нет у нее никого! Но и дядя Саид не позволил бы ей с кем-то встречаться. А с Дудой-червяком у нее ничего не вышло. Они друг другу не понравились.
- Я и не говорю, что она встречается. Но она перезванивается с кем-то, и я думаю, что это мужчина, которого она скрывает.
- Почему ты так решила? – заинтересовалась Эмми.
- Помнишь, когда я перекрасила волосы, став блондинкой, то из салона красоты я заехала за тобой, когда ты гостила у  Хадижи.
- Помню, и что?
- Хм, мы сидели в ее комнате и разговаривали, и я обратила внимание, что Хадижа вышла на балкон, когда кто-то ей позвонил. Мне показалось, что она только слушала, ничего не говоря. Для чего выходить из комнаты, если все равно молчишь? Странно это.
- Помню: Хадиже позвонила ее свекровь. Она так сказала, вернувшись.
- Мать Фарида? Лара Джабира! Тем более – что при этом можно скрывать? Аллах! Она вернулась с таким выражением на лице, как будто разговаривала вовсе не со свекровью, нет, нет! Такое лицо бывает, когда поговоришь с любимым человеком.
- Нет у нее мужчины, она бы мне рассказала. Мы же с ней подруги! – искренно настаивала Эмми.
- Но вспомни, что было, когда мы приехали к ларе Латифе! Пока мы беседовали с нашей свекровью и играли с ее сыном, с нашими малышами и  возились с детьми Хадижи, она опять так же точно отошла в сторону, когда зазвонил ее сотовый, и коротко что-то сказала, а потом снова молча слушала. Эмми, что бы это могло быть?
- Она так разговаривает с ларой Джабирой. Вот и всё. Она же сказала, что ее мечта – познакомить детей с их бабушкой и прадедушкой. Ещё она хочет пожить в доме дяди Али и Зорайдэ. И что в этом плохого? Вот ты, Халиса, не скучаешь по матери, отцу, старшему брату, сестрам и тетям?
- Скучаю. Но я не делаю тайн из звонков им. Разговариваю при вас с Амином. Не прячусь, - сдержанно ответила Халиса, складывая вещички сына в одну стопу, вещи Сурии – в другую. Отдельно были отложены рубашки Амина.
Эмми нахмурилась и посмотрела ей в спину.
- Разве Хадижа что-то от нас скрывает? Не думаю, - возразила затем верная подруга дочери тети Жади.
И вдруг их разговор прервал появившийся внезапно Амин, который в это время никогда не покидал свой магазин.
- Что случилось? – испугалась Халиса, почувствовав недоброе.
- Ничего страшного не произошло. Так... Вот что: я вызвал такси, срочно еду в аэропорт, чтобы встретить женщину, которую дядя Абдул для нас нашел. Она будет работать служанкой, как вы и хотели.
- Какой сюрприз! Служанка? О, я уже даже не мечтала о том, что кто-то будет помогать нам в домашней работе, - обрадовалась Эмми.
- Амин, это точно служанка? Дядя Абдул не устроил тебе ловушку? Аллах! Что-то мне не нравится, что дядя Абдул не сообщил нам заранее о ее приезде, - с подозрением спросила Халиса.
Амин молча слушал их, но потом возразил:
- Зачем вам заранее знать, когда приедет эта женщина? Не вы же поедете за ней в аэропорт. А мне дядя Абдул давно рассказал, кого и где он подыскал. Это хорошая девушка из приличной, но бедной семьи. У ее отца восемь дочерей, она старшая. Она наша ровесница, а по меркам Феса – уже старая дева. Замуж ее не выдать. Но из-за нее не выходят замуж ее младшие сестры. Поэтому она согласилась лететь в Бразилию, жить в доме моего отца, а работать и у него, и у нас. Кстати, можете сходить к ларе Муне, договориться, какую работу служанка будет выполнять в каждом доме. Мой отец против, чтобы кто-то, кроме Муны, готовил ему еду. Служанке будет доверена только уборка всего дома. И вам тоже надо решить, как вы с ней разделите работу.
Парень ушел, едва услышав звук подъехавшей к дому машины.  Эмми и Халиса понимающе посмотрели друг на друга.
- Не нравится мне эта история, - тяжело вздохнув, сказала Халиса. – Чувствую, что не к добру ее приезд.
- У нас она пусть стирает и тоже делает уборку!
- Да? А ТЫ что будешь делать? Пока я буду занята выпечкой...
- Халиса, но выпечка – это бизнес, а не домашние дела. Не занимайся им, сиди в своей комнате с ребенком, как хотела бы сделать я, и тогда будет по-честному. Кто тебя заставляет что-то печь и продавать? Ты сама решила зарабатывать деньги!
- Ты права. Но вот что: тебе придется присматривать за моим сыном, когда я буду стоять на кухне у плиты. Впрочем, нет. Давай вместе заниматься кухней. Эту женщину не стоит подпускать к плите. Мы не знаем, какая она. Но мне известно, что можно колдовать через еду. Как думаешь, как соперница Хадижи заполучила ее мужа? Зухра колдовала на еду Фарида и этим удерживала его возле себя.
- Аллах-Аллах! Нет, готовить будем мы, разумеется!
- Вот-вот! Пусть служанка прикасается только к тряпке и швабре с ведром. Уборка в двух довольно больших домах будет занимать у нее много времени. Поэтому стирать придется тебе, Эмми. Машинка у нас отличная, сможешь без труда загрузить вещи для стирки и потом вынуть. А я могу развешивать постиранное и снимать высохшее.
- Можешь не рассказывать мне о стирке, я этим занимаюсь уже более полугода. Но какая она – эта служанка? Старая или молодая? Красивая или нет?
Халису мучили те же вопросы, но она решила подождать возвращения Амина. Они скоро сами увидят эту женщину, которую нашел и отправил к ним сид Абдул. Вот это и настораживало Халису. Старик так просто не отказывался от своих замыслов. Если Амин не пожелал взять третью жену, то ведь можно прислать служанку, которая потом станет третьей женой. Почему нет?
- Давай прилично оденемся и сделаем красивый макияж. Пусть эта женщина поймет, что ей с нами не соперничать.
Потом Халиса облачилась в любимое платье, которое редко носила, стараясь беречь, а Эмми нарядилась в длинное одеяние с необычного вида рукавами, красивое и элегантное, если бы кто-то ещё это в семье понимал. После этого, взяв с собой детей и пакет с выпечкой, они отправились в дом к ларе Муне. 
Их опасения оказались не напрасными: Амин привез молодую женщину, привел в дом отца, где к этому времени сидели с ларой Муной за чаем Халиса с Эмми.
Лара Муна впустила Амина и женщину, не смотря на жару, стоявшую в Рио-де-Жанейро, закутанную в джеллабу, с низко надвинутым на лоб платком,.
Мухамед тоже пришел следом, оставив в магазине Мустафу. Под окнами уже маячил Базилио, который заметил Амина с какой-то незнакомкой. Он знал, что Халиса и Эмми недавно вошли в дом синьора Мухамеда, сам видел! Значит, это не кто-то из них. А если Амин уже взял третью жену? О, какая новость!
Жены Амина в ожидании застыли на диване, молча уставившись на прибывшую. Мухамед тоже настороженно смотрел на женскую фигуру, заложив руки за спину. 
- Вот... Это Джана Зидан. Дядя Абдул сказал, что ее имя переводится с берберского языка, как «свежий плод, фрукт».  Она берберка, ее семья давно живет в Фесе. Отец торгует домашней утварью и коврами, которые ткут женщины ее семьи. Но здесь эти умения ей не пригодятся. Джана знает, что ей придется заниматься уборкой в двух домах. Дядя Абдул всё ей объяснил после разговора с моим отцом.
После того, как сын закончил представлять прибывшую, Мухамед предложил:
- Муна, покажи девушке ее комнату, накорми, а затем покажи наш дом и отведи в дом Амина. Там уже Халиса пусть расскажет,  как и где ей работать.
Мужчины ушли, а Муна предложила молодой женщине раздеться. В отсутствии мужчин можно было освободиться от платка. Но и в джеллабе было слишком жарко.
- Ты привезла легкую одежду? Ты говоришь по-арабски? – догадалась спросить лара Муна. – Ты понимаешь португальский?
- Да, говорю и понимаю. Все вещи в сумке, - тихо проговорила приятным голосом служанка, сильно смутившись.
- Идем, покажу твою комнату. Переоденешься и приходи в гостиную, отведу на кухню, чтобы ты могла поесть. Ведь ты, конечно,  голодна после долгого перелета?
Но девушка засмущалась и ничего не ответила.
Халиса то и дело переглядывалась с Эмми. Они возились с детьми, но ждали, когда можно будет увидеть Джану без платка и не в дорожной одежде. Чего они опасались? Того, что девушка окажется красавицей?
Но действительность оказалась более шокирующей! Джана была не только красавицей, но выглядела точно такой, как когда-то Амин запросил у дяди Абдула невесту на случай, если решит жениться в третий раз.
Джана оказалась светленькой, почти блондинкой, пухленькой и миловидной. Со спины она была похож на Халису, у которой все ещё были светлые волосы, потому что не было времени побывать у парикмахера, чтобы покрасить волосы в свой обычный цвет, как теперь желал Амин.
У девушки были красивые глаза и густые длинные ресницы. Да, она была красива. Даже татуировка на переносице – символ принадлежности к берберам, который  в Бразилии смотрелся странно, не портил ее лицо.
Муна тут же повела девушку на кухню.
- Видел ли ее Амин? – ревниво проговорила Эмми.
- Нет, конечно! Когда бы? Она вышла из самолета в том виде, в каком прибыла к нам. Но ты права. Амина лучше не смущать ее красотой, - решила Халиса, в душе  которой тоже поднялась волна ревности. Поэтому, когда Муна вместе с Джаной вернулись в гостиную, Халиса строго потребовала, чтобы Джана носила хиджаб.
- Мы не требуем ношения никаба, но ты не должна демонстрировать красоту сиду Мухамеду и нашему мужу. Но мне кажется, что в нашем доме у тебя будет не так уж много работы. Тебе придется только быстро делать уборку и всё. Остальные дела у тебя будут в доме лары Муны.
Эмми кивала, полностью соглашаясь с первой женой.
- К работе можешь приступить завтра. Сегодня отдыхай, если только у лары Муны не найдется для тебя работы, - сказала и Эмми, решив отодвинуть появление служанки в их доме хотя бы на день.
Но лара Муна вдруг заявила:
 - Мухамед сказал, что Я буду руководить работой служанки. Джана будет подчиняться МНЕ. Потом мы определим время, когда Джана будет работать у вас.
 Вернувшись к себе, Халиса и Эмми долго обсуждали девушку, справедливо опасаясь, что эта служанка - вовсе не служанка. Вскоре она может оказаться  невестой, а потом и третьей женой Амина.
- Иначе почему дядя Абдул нашел не просто служанку, а точную копию той женщины, которую Амин описал и сказал, что мог бы принять именно такую невесту? – рассуждала Халиса.
- Надо выжить ее из нашего дома, а лучше – из Бразилии. Пусть возвращается обратно, - задумала Эмми. – Но как это сделать?
- Да, ты так долго упрашивала Амина нанять служанку, что теперь было бы странно отказываться от нее, - с упреком напомнила ей Халиса.
- Но что скажет Амин, когда увидит эту Джану за работой? Вдруг он влюбится  в нее с первого взгляда? – нервничала Эмми.
- Знаю, что следует делать, - вдруг подняла вверх палец Халиса.
  - Что?
- Мы найдем ей мужа. Нейтрализуем ее как возможную соперницу.
- Как? Дядю Абдула попросим об этом? Он уже прислал ее к нам, подослал к возможному жениху! Он на ее стороне.
- Нет, Эмми. Мы не станем просить дядю Абдула. У меня в Сан-Паулу много родни. Есть и холостяки, и разведенные дальние родственники, и вдовцы. Есть заработавшие достаточно денег, чтобы теперь жениться, довольно молодые предприниматели, которые ищут себе жену.
- Думаешь, семья Джаны не будет против ее брака в Бразилии?
- Эмми, ее отправили из Марокко, потому что хотели хоть как-то устроить ее жизнь и открыть дорогу другим ее сестрам. Но если она выйдет замуж, это лучше, чем работать у нас служанкой только за еду и проживание в доме.
- Аллах! Ты права, Халиса. Но как мы ее сосватаем?
- Положись на меня. Моя тетя из Сан-Паулу  – большая любительница сводить невест и женихов. Позвоню ей сегодня же и попрошу помочь. Но все равно нам придется какое-то время ждать, пока не решится вопрос. Надо держать Амина и Джану подальше друг от друга. Беда, если Амин в нее влюбится. Он не позволит выдать ее замуж, потому что сам захочет на ней жениться. Эмми, она должна приходить к нам только в то время, когда Амина не бывает дома. Строго следи за этим.
- Но Амин может увидеть ее в доме отца. Мы должны предупредить Джану, чтобы даже не думала о нашем муже. Неважно, что наговорил ей дядя Абдул. Она может оказаться очень хитрой. Но мы будем следить за ней, глаз не спустим!
- Аллах! Правильно говорят:  иногда желания сбываются, но ты им уже не рад. Эмми, скажи, если бы ты знала, какой угрозой станет для нас служанка, ты бы продолжала настаивать, чтобы Амин ее нанял?
- Халиса, но я же думала, что служанка будет немолодой и некрасивой. Мне не могло прийти в голову, что вмешается дядя Абдул со своими кознями. Аллах! Даже представить не могла, что дядя Абдул замыслит испортить нам жизнь.
- Но почему сид Абдул решил, что эта девушка сможет зажечь у нас дома «лампаду Аллаха»? – задумалась Халиса. - Она не похожа на строго следующую заветам нашей религии  девушку. Молится ли она пять раз в день? Не похоже. При ней не было даже коврика для молитв. Что она вообще умеет делать? Что знает? Училась ли она в школе? Она из бедной семьи... Вряд ли умеет читать. Лейла была неграмотной, Джана тоже такая, скорее всего.
- Скоро мы обо всем узнаем. Амин мне сказал, что ему звонил дядя Абдул и спрашивал, правду ли сказал его отец, что он, Амин,  банкрот. Представляешь, Халиса? Разве Амин банкрот? Почему мы ничего не знаем?
- Не думаю. У Амина неплохо идут дела.  Эмми, ты думаешь, что дядя Абдул поверил сиду Мухамеду и подобрал Амину девушку по его новому уровню? Выбрал невесту не из обеспеченной семьи, а из бедной, но красивую и под его вкус. Нет, нам надо спасать наш брак. О, Аллах! Когда мы сможем начать спокойно жить?
- Халиса, обязательно позвони своей тете! А я... Я бы хотела, чтобы эту Джану наняла также лара Назира. Ей ведь тоже нужна служанка. Тете Назире уже трудно ходить. Она теперь уже не спортивную обувь носит, не туфли, а бабуши, в которые можно легко вставить ноги. И ей очень скоро рожать.  В доме непременно нужна будет помощница. А тетя Назира обязательно придумает, как удержать ее подальше от Амина. Но, работая  в трех домах, у нее не останется времени думать об Амине.
- Не уверена, что сид Мухамед согласится. Но с ларой Муной можно это обсудить. И смотри, Эмми, чтобы Джана не приближалась к кухне! Мало ли что она тайно подсыплет в еду и околдует Амина!
- Да-да, Халиса, буду следить за каждым ее шагом! А если что, можно будет попросить ее помочь тебе в пекарне!
Но такая перспектива первой жене почему-то не понравилась.
- Нет! Ты что? Она или испортит выпечку, или наколдует и принесет печенье в дом, подбросит Амину...
...И потекли дни в домах Амина и его отца. Джана оказалась смышленой и расторопной, но молчаливой. Так как Мухамед с сыном были заняты то заказами новых товаров, то их доставкой и приемкой, переоборудованием витрин и перестановками в каждом из магазинов, поэтому им не приходило в голову следить за работой нанятой служанки. Разве не отвечает за нее лара Муна? Ей Мухамед полностью доверял.
Вот потому Джана, быстро прибрав в доме сида Амина и его капризных жен, с радостью возвращалась в дом лары Муны и делала все, что добрая, но строгая хозяйка ей велела. Но Муна по подсказке Халисы решила предложить девушке подработку в доме соседки – лары Назиры. Ведь беременной и уже не молодой женщине затруднительно было уже заниматься уборкой. Ее муж Миро пропадал в спортклубе, а у нее не было ни сил, ни времени быть рядом с ним, но и домашнюю  работу она уже не могла делать. Ее хватало только на то, чтобы ухаживать за дочкой. Втайне Муна искала способ подружиться с соседкой. А Джана помогла бы это осуществить.
 Муна и  Назира недавно встретились в супермаркете, куда лара Назира пришла, чтобы заказать доставку товаров на дом. Лара Муна вместе с Эмми тоже оказались в супермаркете, набрав целые тележки продуктов и всего необходимого. У выхода из магазина они столкнулись. Эмми познакомила своих тетю и свекровь. Женщины, втайне мечтавшие об этом, будучи несколько месяцев соседками, с радостью согласились на знакомство. Тут же вместе отправились выпить кофе, оставив покупки в отделе доставки.
Вот тогда лара Муна посочувствовала ларе Назире и намекнула, что их служанка могла бы немного подработать и у нее. Девушка ловко управляется с уборкой. Конечно, Назира захотела получить помощницу, пообещав платить ей не деньгами, а золотыми висюльками на браслет, который она даст девушке ей авансом.
- Но как отнесется к этому мой брат? Мухамед не будет против? – поинтересовалась Назира.
- Зачем ему знать об этом раньше времени? Назира, мы будем действовать по-своему, а когда муж узнает правду, тогда и найдем выход.
Эмми вернулась домой  и обо всем рассказала Халисе.
- Сходи к ларе Назире и попроси ее всё-всё разузнать у Джаны. Знаешь, честно сказать, мне нравится Джана. Мы могли бы подружиться. Но если бы она не представляла для нас угрозу!
- Да? А я подумала, что ты захочешь обменять меня на нее.
- Ну, куда ты от нас денешься? Амин тебя не отпустит. И дочь не отдаст. А моя тетя уже ищет Джане мужа. Ты так кстати предложила сделать селфи. Мы смогли сфотографировать эту девицу. Аллах, она и в платке прекрасно выглядит. Но тетя Ваха требует ее фото без платка. Мужчины хотят видеть красоту будущей жены, когда она станет принадлежать им после свадьбы, - деловито рассказывала Халиса.
- Она не захочет фотографироваться. Как нам ее обмануть? – задумалась Эмми. – Сказать, что полиции требуется снимок зарегистрированной у нас гостьи из Марокко? Или скажем, что ведем семейный альбом, куда вклеиваем снимки всех людей, с которыми нам приходится иметь дело.
- Придумаем, как заставить ее сфотографироваться. Она боится сниматься. Я знаю, какие предрассудки бывают у жителей Феса. Многие до смерти боятся фотоаппаратов и смартфонов. Им кажется, что фотографии забирают часть их души.
- Точно! Халиса, ты видела, как Джана уворачивается, когда замечает, что мой телефон направлен в ее сторону?
- Заметила. Эмми, она согласилась поработать у лары Назиры. Будет получать не деньгами, а золотом. Так решила лара Назира. Мне Муна сказала. Теперь твоя очередь. Чаще навещай тетю Назиру и всегда расспрашивай о Джане. Можешь честно признаться, что боишься и видишь в Джане соперницу, как и я. Надеюсь, лара Назира останется на нашей стороне.
- Да, хорошо.
- И расскажи ей о нашем плане выдать Джану замуж. Моя тетя обещала прислать мне фотографии женихов, которым она ищет невесту. Некоторые снимки у нее уже затрепались: или женихи никакущие, или слишком разборчивые. Потом покажем фотографии ларе Муне и ларе Назире. Пусть они выберут Джане мужа. А потом поговорим все вместе с девушкой. И пусть тоже посмотрит на все снимки. Вдруг ей понравится кто-то другой? Пусть у не будет право выбора.
- Халиса, ты такая умная. Мне даже страшно становится, когда я думаю, какой опасной противницей ты можешь стать. Но ты правильно рассчитала: Муна и Назира мечтают подружиться, а это дело их сблизит. Это всем интересно: сосватать кому-то мужа.
- Вот ещё что: Джана очень плохо одета. Носит какие-то лохмотья. Нашу одежду ей лучше не давать, хотя я могла бы поделиться с ней старыми платьями. Они в хорошем состоянии, но... Я отдам их ей, только когда она выйдет замуж.
- И что делать? Мои вещи ей не подойдут, она полнее меня.
- Больше не думай об этом. Но я нашла платья, которые забыла забрать Лейла. Когда она была беременной, то носила свободную одежду. Платья хорошего качества, наш свекор не пожалел для молодой жены, будущей матери хороших вещей. Но они так заляпаны, в пятнах, застиранные, дурно пахнущие из-за того, что слежались, некоторые даже не стиранные. Я нашла их в доме сида Мухамеда, в комнате-кладовке, в пристройке, где была и комната Арибы. Почему они там оказались? Наверно, Ариба должна была заняться вещами Лейлы, но не успела, замуж вышла.  А Лейле в голову не приходило, что платья нужно привести в порядок.
- Заметь, что Лейла давно здесь не живет, но мы постоянно о ней вспоминаем. А что за платья? Сможет ли машина их отстирать?
- Я попробую. Потом отдадим их Джане. И расскажем, что хотим устроить ее судьбу.
- Халиса, она ведь не заглядывается на Амина? – с тревогой спросила Эмми.
- Не думаю. Она побоится потерять работу. И Муна ее предупредила в первые же дни, что мы с тобой не позволим мужу взять ещё жену, даже если дядя Абдул ей обещал в мужья Амина. А теперь мы сами найдем ей мужа!
Эмми помолчала, не решаясь рассказать, что и заметила Халиса.
- Говори! – приказала она.
- Мне показалось, что Амин на днях с большим интересом наблюдал за Джаной. Мне это очень не понравилось, Халиса.
- Тебе показалось. Но если и так, то он пока ничего не предпринимает. Хм, а сид Мухамед опасается Базилио, который крутится возле Джаны, стоит ей появиться на улице. Отец Амина не может забыть, как официант помог Лейле.
- Ха-ха! Джана перебегает от дома лары Муны к нашему, как под снайперским огнем. Я в кино видела такое. И сегодня заметила – с балкона, наблюдая за Джаной и Базилио.
- Свекор даже с доной Журой собрался поговорить, чтобы Базилио не приближался к нашей служанке. 
- О!
В следующие дни Джана уже приходила убирать в доме лары Назиры. Эмми как бы невзначай оказывалась там в гостях как раз в это время. Назира и Эмми обычно сидели на кухне, держа Ферюзу и Сурию на руках, но угощаясь чаем из серебряного чайника, привезенного женой Миро из Марокко.  Они лакомились свежей выпечкой, пакет с которой Халиса всегда давала с собой второй жене.
После того, как Джана заканчивала уборку, лара Назира вспоминала, что она феминистка и должна заботиться о правах женщин. Потому она усаживала Джану за стол и требовала, чтобы та пила чай вместе с ней.
Эмми деликатно уходила, возвращаясь к домашним хлопотам. Жизнь у них с Халисой стала интересней, хотя опасней и тревожней. А демократичные замашки лары Назиры, ее феминизм жёны Амина только приветствовали, ведь как иначе тетя Назира могла бы разговорить стеснительную и пугливую марокканку?
Однажды Амин ошарашил обеих жен тревожной новостью:  его отец подумывает уговорить Мустафу взять Джану второй женой.
- Отец так и сказал: брат Мустафа давно, уже много лет нормально не ел марокканской еды! Неизвестно, как Джана готовит, но если она хорошо справляется с уборкой и прочими делами, почему бы ей не быть хорошей хозяйкой и на кухне? Отец решил попросить Муну отдать Джане в распоряжение на один день кухню, пусть приготовит что-нибудь, а мы все поедим и оценим. Если она и говорит прекрасно, то ее будут сватать Мустафе.  Отец собрался звонить дяде Абдулу и спрашивать совета.
Амин признался, что сказал отцу, дона Ноэмия не захочет быть одной из жен, ведь тогда над ней станет смеяться вся улица и показывать на нее пальцами. Она не согласится, ещё и разведется с Мустафой. А он ни за что не захочет потерять дону Ноэмию, которую полюбил на всю жизнь.
- Амин, не вздумай есть то, что приготовит Джана! – тут же отозвалась Эмми, когда он поведал им с Халисой подробности этой истории.
- Почему? Кстати, почему она никогда ничего не готовит в нашем доме? Я бы тоже попробовал, -  вредным голосом сказал Амин и сделал противное лицо. -  Я ещё не передумал взять третью жену, и если вы снова станете ссориться, то присмотрюсь к Джане. Она чем-то похожа на вас. Светленькая... Работящая... Не скандальная...
- А с кем ей скандалить? Она не жена, поэтому права на это не имеет! – возмутилась Эмми. – А если станет третьей женой, то...
- Амин, прекрати дразнить нас. Обидно уже. Мы всё для тебя делаем, о детях заботимся, о домашнем уюте. И ты снова недоволен? А о третьей жене можешь даже не мечтать: я никогда больше не подпишу разрешения на брак. В прошлый раз тебе грозила опасность, только поэтому я согласилась, чтобы ты взял вторую жену, но не теперь. Сейчас это уже прихоть, а я потакать не собираюсь, - дала отповедь Халиса, нервы которой тоже уже не выдержали. Что за брак, что за отношение к ней Амина?!
Парень от изумления не донес до рта кусок лепешки, которую захватил с собой по пути из кухни. Он с удивлением взглянул на Халису. Но она уже испугалась и опустила глаза, но продолжала гордо держать голову. Вид у нее был непреклонный.
- Я согласна с первой женой! Халиса права! – тут же вмешалась, подскочив к нему, Эмми, по лицу которой текли слезы.
- О, Аллах! – только и сказал Амин, развернулся и пошел в комнату для гостей – чтобы немного отдохнуть после обильного ужина и заняться потом счетами магазина. В той комнате теперь стоял его компьютер.
Халиса и Эмми уединились в гостиной, уложив детей спать каждая в своей комнате. Они принялись горячо обсуждать, как ускорить сватовство Джаны.
- Когда твоя тетя приедет в Рио?
- Эмми, как только договорится более конкретно с одним из мужчин. И мы же хотели обсудить претендентов в мужья с ларой Назирой и ларой Муной!
- Да, но ты видишь, уже в Рио у нее нет отбоя от поклонников.
- Не преувеличивай. Мустафа даже не знает о планах сида Мухамеда. И дона Ноэмия тоже. А Амин... Он нас дразнит, но мне все равно это не нравится.
- Амин меня разлюбил, -  с тоской произнесла Эмми. Слезы снова потекли по лицу. Халиса хотела сказать ей что-нибудь язвительное, но вдруг воскликнула:
- Эмми, ты забыла выключить соус?
- Аллах! Забыла! О! Конечно, когда тебе сообщают такие новости, обо всем забудешь! – вскочила она и понеслась на кухню.
- Пригорел, - констатировала Халиса, увидев из-за спины Эмми приставшую ко дну кастрюльки густую массу, когда они прибежали на кухню и оказались у плиты.
- Аллах! Но почему у меня ничего не получается? – горестно взмахнула руками вторая жена. - Тут колдовство наоборот: я варю так, что из-за одного этого от меня сбежит мой муж.
- Ладно, не расстраивайся так, - снисходительно сказала Халиса. – Добавим специй и немного овощей. Разбавим бульоном, оставшимся после варки курицы. Соус станет более-менее съедобным. Кстати, ты не рассказывала сегодня, что нового узнала лара Назира...
Эмми вытерла слезы, улыбнулась и начала сплетничать. Халиса слушала ее очень внимательно, ведь дело касалось их собственной дальнейшей жизни. Но выход был один: склонить Джану выйти замуж, когда приедет тетя Халисы с согласием жениха, которому понравится Джана.


20. Часть 33. Глава 20. Роды у лары Назиры.   


Лара Назира была счастлива. У ее любимого мужа всё отлично складывалось. Скоро она должна родить долгожданных детей. Ферюза росла здоровенькой и спокойной, принося ей огромную радость и удовлетворение. 
А теперь вдруг у нее появилась подруга, о которой она не могла и мечтать. Жена Мухамеда. Назиру смущало то, что брат ничего не знает о намечавшейся дружбе между женой, которой он бесконечно доверял, и опальной сестрой. И лара Назира думала, как права пословица, утверждавшая, что хитрая женщина может и слона водить на тонком волосе.
Но упрямого и неблагодарного брата ей было не жалко. А дружить хотелось. И пусть потом будет, как будет. Когда же Мухамед примет ее брак с Миро? Она в глубине души надеялась, что рождение трех сыновей, - а Назира твердо была уверена, что родятся три мальчика! – смягчит сердце младшего брата, и семьи помирятся.
Миро не был враждебно настроен к Мухамеду, но удивлялся тому, что брат Назиры так упорно не желает породниться. Даже Ферюза не растопила его сердце.
- Это потому, что Ферюза – девочка. Но когда родятся сыновья, то Мухамед окажется неблагодарным бараном, если по-прежнему будет не замечать меня и считать отверженной, - успокаивала себя Назира.
Но она понимала, что во всем виноват дядя Абдул. Если бы он решил простить племянницу, которую уже несколько лет считал одалиской, то Мухамед, более податливый и добрый, чем Саид, давно бы сделал шаг навстречу ей и Миро, признав зятя.
Но вот в ее доме появилась Джана. Наём служанки входил в планы супругов. Но у Миро не было времени заниматься поисками персонала для дома, а Назира упорно повторяла, что сама подберет работницу. И вот повезло – Муна предложила подработку своей служанке. Девушка, которая живет в доме ее брата и делает уборку в доме его невесток и сына!
 Назира решила, что деньги – не самая лучшая приманка для длинных языков. Анинья, например, с удовольствием делилась всеми сплетнями района за крохотную золотую висюльку для браслета.
Лара Назира не могла не похвалить себя за находчивость: взяв старый золотой браслет с висюльками, она всего лишь сняла их все и теперь расплачивалась ими со своей шпионкой Аниньей, которая постепенно возвращала их обратно на браслет. Но Анинья собралась замуж. Она будет женой владельца небольшого бара где-то в Нитерое. Это далеко, даже не на окраине Рио. Нитерой расположен в месте, до которого можно добраться по очень длинному – в несколько километров - автомобильному мосту.
И зачем Назире тогда нужна будет Анинья? А кто станет рассказывать ей новости района и сплетничать о соседях? И вдруг появляется шанс иметь уши и глаза в домах, жизнь в которых ее больше всего интересует. Конечно, Назира с радостью согласилась нанять Джану служанкой. Миро не был против.
Увы, Джана оказалась неболтливой и малоразговорчивой. Но надо было знать лару Назиру! Она вдруг почувствовала себя в своей стихии, как когда-то в Фесе, когда ее братья женились, а ей оставалось лишь наблюдать за их непутевыми женами. Латифа была ещё более-менее подходящей невесткой, но Жади... 
Теперь же интерес у нее вызывали Халиса и Муна, Эмми и Амин. Хадижа бывала у Эмми и стала часто заглядывать к Назире, не опасаясь запретов отца. О Жади и Латифе вообще речи не было. И они к ней приезжали в гости, и она к ним. Пока не был слишком большим срок беременности, лара Назира несколько раз ездила к Латифе и Кериму, тем более что их мужья подружились.
Но если Эмми приходила к ней в дом почти каждый день, то Халиса сторонилась родственницы мужа. Амин тоже выполнял указания отца и не замечал родную тетю. Назиру это задевало.
И вот в доме появилась девушка, которая работала сразу у брата и у племянника. Но сестра Мухамеда и Саида была хитра и не стала сразу выпытывать, что происходить в домах, где Джана занимается уборкой. Она старалась завоевать ее доверие и грузила работой, но щедро расплачивалась с ней. В ход шли и деньги, и золото.
- Джана, я доплачу тебе деньгами, если соберешь всю грязную одежду и отнесешь в стирку.
Назира, привычно придерживая огромный живот, стояла рядом со стиральной машиной и ждала, когда служанка принесет ворох вещей. Затем она указывала, где стоит стиральный порошок, сколько его насыпать в мерный стаканчик, в какую кюветку его загрузить.
- Теперь внимательно смотри, я покажу, на какие кнопки нужно нажимать, чтобы машинка начала стирку.
Джана всё быстро схватывала и добросовестно выполняла любую работу. Девушка проявила себя отличной хозяйкой. Поэтому лара Назира, узнав о планах Эмми и Халисы избавиться от возможной конкурентки, с пониманием отнеслась к ним. Почему бы Джану не выдать замуж, и правда?
Платила Назира за уборку золотыми «каплями». Девушка была в шоке, получив сначала браслет, парный которому носила официантка из бара. Джана быстро смекнула, за что та получает плату от тети молодого сида Амина. Но пока лара Назира не задавала ей никаких вопросов. Сама же Джана не сплетничала и  в основном молчала, пока хозяйка сама не заговаривала с ней. Но браслет ей безумно понравился, на нем уже болтались несколько висюлек, заработанных не языком, а ведром и тряпкой.
Лара Муна видела это, а вот сид Мухамед не замечал. Его сын, которому сид Абдул, отправляя девушку из Марокко, советовал к ней присмотреться, не обращал на Джану никакого внимания. Но Джане и не хотелось с ним связываться из-за его капризных и придирчивых жен.
Она была вполне довольна своей судьбой: лучше быть служанкой в такой интересной стране, как Бразилия, чем стать второй женой старика, друга ее отца, который уже не раз намекал, что мог бы взять ее в жены. Но ее мать была против и ругалась с отцом, едва он пытался обсудить будущее старшей дочери. Джана была рада, что мать все годы соседства враждовала  с женой возможного жениха.
 Но когда появились сваты у ее сестры, отец, разозлившись, согласился на предложение сида Абдула отправить Джану в Бразилию, чтобы работать служанкой в доме его родственников. Девушка не стала спорить, безропотно согласилась.
Ей нравилась лара Муна, которая, кстати, в первый же день отдала ей пару старых платьев, которые Джана  пока не носила, опасаясь испортить их во время уборки.
А ещё в соседнем доме работал бар, где продавался алкоголь. Об этом ещё в Фесе предупредил сид Абдул. Сид Мухамед то и дело вспоминал об этом и ругался, особенно когда видел официанта, вертевшегося без дела то у «Волшебной лампы», то возле дверей домов, где она работала. Этот нахал ещё и заговорить с ней пытался! Что ему нужно? Почему он спрашивает, когда Амин на ней женится? Неужели ее обманули и задумали что-то такое, о чем она не подозревает? Но зачем?
Наконец, девушка поделилась своими сомнениями с ларой Муной. Та строго сказала, что Джане даже думать об Амине не стоит, так как его жены НИКОГДА не дадут разрешения на третий брак Амина. А вот найти ей мужа в Бразилии вполне возможно. Есть женщина, родственница лары Халисы, которая привезет фотографии женихов, покажет их Джане. И если ей кто-то понравится, пусть скажет об этом свахе, и тогда та всё организует. Джана была шокирована. Выйти замуж без воли отца? Она решила ответить отказом. Как она может?
Но вскоре ее страхи отошли в сторону, потому что у лары Назиры начались роды, а после события развивались так, что все обо всем забыли и оставили Джану в покое...

... Это случилось, когда лара Назира вернулась из спортклуба, с ложечки накормила Ферюзу кашкой и собралась полежать в гостиной на диване, пока Джана заканчивала уборку. И вот, когда девушка уже собралась уходить, Назира вдруг вскрикнула от боли в животе.
- Началось! Джана, зови Муну и Эмми. Позови дону Ноэмию и дону Журу.
Джана выполнила просьбу частично: сбегала за хозяйкой и Эмми, а уже они,  попросив ее остаться и помочь, нашли лару Ноэмию, которая сразу же пришла и тут же по просьбе Назиры отправилась за доной Журой.
- Для чего Вам нужна дона Жура? – удивилась Эмми. – Она же не умеет принимать роды!
Но Назира объяснила:
- Нет, пусть она просто стоит и смотрит, потому что мне нужна свидетельница. Эта женщина не откажется от своих слов и подтвердит, что я рожу трех детей! Когда здесь появится доктор Альбьери, он захочет забрать одного или даже двух детей, скажет, что они не мои, потому что в контракте записано, что я оплатила только создание одного ребенка.
- Что за выдумки? – удивилась Муна. – Все дети, которые родятся, будут твоими, Назира. Все, сколько тебе пошлет Аллах!
Дона Жура пришла не сразу, но все равно появилась. Прибежал и Миро, едва узнав, что жена рожает.
- Назиринья, надо вызвать врача! Вы ещё не вызвали врача? – обеспокоенно принялся он расспрашивать женщин.
- Нет, нет! – закричала лара Назира. – Скоро приедут Жади и Латифа. Они помогут принимать роды.
- Но Назира...
- Нет, тогда узнает доктор Альбьери и тоже приедет. Он заберет у нас детей.
- Кто ему их отдаст? – сделал зверское лицо Миро. – Моих детей у меня никто не отберет!
Но Назира велела мужу уйти и ждать результатов где-нибудь в другом месте. У них на первом этаже был тренажерный зал, правда, пока ещё забитый коробками с аппаратурой и разными спортивными снарядами, которые все ещё не добрались по назначению в спортзалы клуба.
- Мужчины не могут находиться рядом с роженицей, синьор Миро, - строгим голосом сказала Муна. Дона Ноэмия тоже  предложила Миро на время уйти.
- Посиди в баре у доны Журы. Кстати, она тоже скоро придет, оставит бар на мужа и Анинью. Базилио уже шныряет вокруг этого дома, его теперь в баре не удержишь. Совсем парень разболтался, стал забывать о работе.
Миро вышел на улицу, послушав совета Ноэмии. Он засел в баре, где посетители, узнав причину его появления и встревоженного состояния,  принялись делать ставки, кого родит жена Миро. Трех парней? Миро станет отцом трех девочек? Или двух сыновей и девчонки? Двух девчонок и одного маленького мачо?
Все надеялись на Базилио, который, конечно же, первым узнает новости, возможно, даже раньше, чем Миро.
А будущий отец отговаривался от желающих угостить его кашасой.
- Я спортсмен, мне нельзя пить. Только не кашасу! Анинья, - махнул он рукой в сторону стойки. – Принеси мне очень слабую кайпиринью, и лайма положи побольше!
Дона Жура осуждающе взглянула на Миро.
- Сынок, не напивайся, ты должен трезвыми глазами увидеть новорожденных.  Ноэмия говорит, что тебе ещё какую-то мусульманскую молитву читать над каждым ребенком. А у тебя их трое ожидается! Это вам не шутки!
На улице за суетой вокруг родов Назиры наблюдали из «Волшебной лампы» Мустафа и Мухамед. Муж Ноэмии и рассказал товарищу, что его сестра  рожает.
- Ноэмия уже рядом с Назирой. Позвонили Жади и Латифе, они скоро будут. И твоя служанка там.
- Аллах! Я знаю, что Муна решила позаботиться о девушке – дать ей возможность подработать, иметь небольшие деньги. Но это уже слишком: и Джана, и моя Муна пошли к Назире помогать принимать роды.
- Аллах! Но ведь твоя сестра РОЖАЕТ! Говорят, будет тройня, иншалла. Как не помочь? Разве Назира не помогала родиться Амину и Самире?
- Не помню, ничего такого не помню, - отмахнулся Мухамед.
- Брат! Но твой зять сидит в баре!
- Миро мне не родственник! Но мне не нравится, что он появился в баре. И Назира много раз приходила к доне Журе за пирожками. Она же сама прекрасно готовит! Зачем ей чужие пирожки? О, Аллах! Сестра продолжает чудить, как одалиска. Прав дядя Абдул! Не зря мы от нее отказались!
- Мухамед! Но теперь рядом с тобой будут жить племянники! Есть уже девчушка Ферюза. Вылитая Назира!
- Упаси Аллах! Пусть она будет не такой, как моя сестра! Назира так хотела замуж, что вышла за бразильца!
- Но Назира не сняла платок, а дочку одевает в крохотный хиджаб, как мусульманку.
- Я не видел, чтобы Назира или Миро молились пять раз в день! А говорят, что Миро стал мусульманином! Он же сидит в баре, где на полках стоят бутылки с алкоголем, где его окружают люди, пьющие кашасу и как там ещё называются их спиртные напитки? А потом подрастут его дети и тоже будут ходить в бар и на танцы у доны Журы!
- Но и ты не молишься пять раз в день, Мухамед. Один – два раза, я видел.
Но Мухамеду не хотелось дальше спорить, тем более – быть уличенным.
Вскоре подъехали на такси обе сестры и Хадижа. Детей оставили у сида Керима, где лара Марьям согласилась присмотреть за малышами. Об этом рассказала  Амину Халиса, когда он пришел пообедать. А ей позвонила и поделилась новостями Эмми. 
Хадиже было велено присматривать за Ферюзой. Более того, чтобы малышка не испугалась, когда мать начнет кричать во время схваток, Жади попросила Эмми отвести Хадижу с ребенком к ним домой. Так Амин и Халиса увидели маленькую Ферюзу на руках у Хадижи.
- Эмми, ты побудешь со мной? – попросила Хадижа, пока ей наливали чай. От еды она отказалась.
- Конечно, ведь там и без меня теперь много женщин, кто может помочь ларе Назире.
Амин с жадным любопытством рассматривал двоюродную сестру по имени Ферюза. Эмми тут же принесла свою Сурию, и дети потянулись друг к другу.
...А в доме Назиры и Миро разворачивалась подготовка к близким родам. Едва успели приготовить чистые ткани и горячую воду, как Назира начала рожать. Но она не кричала, и женщины удивлялись, почему она себя сдерживает. Наверно, ларе Назире вспомнились роды Халисы и Эмми, когда весь Сан-Криштован слышал их крики. 
Муна и Латифа, Жади и дона Ноэмия действовали слаженно. Явилась и дона Жура, которой отвели место свидетельницы, чтобы уважаемая дона наблюдала за происходящим и могла с уверенностью заявить при необходимости, что видела собственными глазами рождение детей.
Дону Журу очень удивило это условие. Да кто посмеет усомниться? Кому это надо? Кто это смог бы забрать у Миро детей? Ноэмия между делом объяснила ей ситуацию, рассказав про доктора Альбьери и сделанные им оговорки.
- А врача вы снова решили не вызывать? Кроме вашего доктора Альбьери есть ещё много других врачей.
Но Назира была против, даже находясь в предродовом состоянии. Доне Журе не позволили уйти даже на минутку, чтобы проверить, как без нее идут дела в баре. Она могла только звонить Анинье и Олаву, узнав, что теперь подвыпившие клиенты заведения гадали, какие имена Миро и Назира дадут малышам.
Наконец, приехали и Самира с Лео. Феррас тут же отправился в бар к Миро, сопровождаемый возбужденным Базилио, а Самира поднялась к роженице.
И вот роды произошли. Назира одного за другим произвела на свет трех крепких мальчиков. Но... Если два из них были немного смугленькими и темноволосыми, очень похожими и на Миро, и чем-то на Назиру, то третий малыш оказался светленьким, а на маленькой пояснице с недоумением Жади обнаружила родинку. Самира тоже была очень удивлена, но сразу же начала догадываться, что могло произойти во время процедуры ЭКО.
Она отвела в сторону тетю Жади и прямо спросила ее о том, заметила ли она крохотную родинку на том же самом месте, где точно такие же родимые пятна имелись у Лукаса и Лео.
- Тетя Жади, как такое могло произойти? Это дети Миро, но разве у него есть родинка?
- Не понимаю, Самира. Неужели синьор Альбьери что-то напутал?
- Что он мог напутать? Два ребенка явно сыновья Миро, а третий на него совсем не похож.
- Дети только родились, ещё ничего не понятно, кто на кого будет похож, - усомнилась Жади.
- Тогда почему синьор Альбьери так рвался принимать роды у тети Назиры? Почему он из себя вышел, когда узнал, что лара Назира не желает приходить к нему на прием?
- Да... Много разных странностей... Он и Назире наговорил всяких глупостей, напугав ее до такой степени, что она не захотела рожать в  его клинике, вбив в голову, что он намерен украсть или отобрать у нее ребенка.
- Одного ребенка, заметьте, тетя Жади. Одного!
- Самира, нам лучше промолчать. Не стоит сейчас пугать Назиру.
- Тетя Жади, я считаю, что..., ...чтобы мы ни выяснили, тете Назире знать об этом не стоит. Пусть эта тайна останется для нее тайной навсегда. Это ее дети, она их родила и будет растить. Она мать. А Миро – отец. И точка.
- Но кого Альбьери сделал отцом одного малыша? Лукаса или Лео? – ужаснулась Жади.
- Только не Лукаса! Разве он сдавал когда-нибудь биоматериал в клинике Альбьери? Нет, скорее всего. А Лео недавно проходил медосмотр – по настоянию синьора Леонидаса, чтобы выяснить, в каком состоянии его родинка. Он сдавал анализы. Я спрошу у Лео, КАКИЕ именно анализы у него взяли.
- Самира, стоит ли Лео знать тайну лары Назиры?
- Я постараюсь поговорить так, чтобы он не понял.
- О чем вы там шепчетесь? – спросила уставшая Латифа, стирая со лба пот. Они с Муной только что обработали пупки каждому из тройняшек и завернули детей в чистые простынки.
- А вот врача бы я все-таки вызвала! – громогласно заявила дона Жура, душа которой все время была не на месте, пока женщина благополучно при ней не разродилась. – Мало ли что! Врач и детишек должен осмотреть!
Как раз в это время возле дома с резким звуком затормозила машина.
- А вот и ваш доктор прибыл! – сказала Латифа, выглянув на балкон. – Это ведь доктор Альбьери? Жади, ты знаешь его в лицо лучше меня, посмотри, он это или нет.
- Альбьери? – едва не подскочила с постели Назира, напугав Муну, которая только что выложила послед, чтобы убедиться, что из роженицы всё вышло.
- Назира, как можно?! Лежи спокойно! Нельзя делать такие резкие движения!
Но Назира была страшно напугана.
- Где мои дети? – повернулась она к столику, где в ряд лежали закутанные в простынки  новорожденные. - О, Аллах! Не впускайте сюда этого человека! Он отберет моих детей! Муна, дай мне взглянуть на моих сыновей, хочу запомнить их личики.
Латифа подала ей одного малыша, в которого Назира впилась взглядом, потом Муна протянула второго – и его Назира тщательно осмотрела. Жади протянула третьего – Назира изучила и его пристальным взглядом.  И каждого ребенка она клала себе под бок, как под надежное крыло.
Внизу уже кто-то громко долбил кулаками в дверь, потому что на звонок никто не обращал внимания. Все следили за странным поведением Назиры.
А она протянула руку в сторону комода и сказала:
- Там стоит шкатулка с моим золотом. Надо ее достать. Жади, Латифа, Самира, все вы! Отдайте Альбьери всё мое золото, но не позволяйте забрать  моих детей! Или скажите, что мой муж заплатит ему за остальных двух детей, которые не прописаны в контракте! Даже если нам придется продать спортклуб!
И она залилась горькими слезами.
- Неужели дона Назира сошла с ума? – тихо сказала дона Жура Ноэмии, глядя на рыдающую, только что родившую соседку. – Родовая горячка, такое бывает.
- Нет, Жура, тут какая-то другая история, - так же тихо сказала Ноэмия. – Потом все  выясню.
Джана, ничего не знавшая о докторе Альбьери,  появления которого так боялась лара Назира, спустилась вниз и открыла дверь. За ней у порога стоял представительный седой мужчина.
- Девочка, я доктор, мне нужно увидеть твою хозяйку. Как она себя чувствует? Ей скоро рожать, я должен осмотреть ее. Если она не появляется на приеме, то я сам приехал к ней домой.
- Но лара Назира только что родила. Трех здоровых мальчиков! – доложила ничего не подозревавшая служанка.
- Уже родила? Как?! По моим расчетам впереди ещё одна неделя. Ну, что же. Пойдем, проводи меня, я хотел бы увидеть роженицу и малышей.
Но когда он вырос на пороге комнаты, Назира замахала руками и дико закричала, чтобы он ушел.
- Нет, это мои дети! Я их никому не отдам! Доктор, заберите мое золото! Жади, отдай ему шкатулку!
- Успокойтесь, дона Назира! – опешил старый врач. – Я всего лишь хочу убедиться, что с Вами и малышами все в порядке. И только!
- Доктор, Вам лучше уйти, - извиняющимся голосом сказала Жади.
- Да, Вы же видите, как разнервничалась тетя Назира! – поддержала ее Самира. – Когда она оправится, то сама придет на прием к врачу, выберет того доктора, которому она решит довериться.
- Но я... Это я сделал ей ЭКО...
- Доктор, я всё изучила про ЭКО, - строго сказала Самира. – Мне известно, что после процедуры врачи не следят за пациентками, которые должны потом обратиться к обычному гинекологу. Почему вы преследуете мою тетю?
- Ах, это ты, девочка. Я тебя вспомнил. Да-да, конечно. Ты - жена Лео. Где он? Ты ведь знаешь, что Лео – мой крестник?
- Лео сидит в баре вместе  с Миро.
- Да нет же! Они уже идут сюда! – посмотрев в окно, сообщила дона Жура, все с большим подозрением наблюдая за доктором.
- Ну, тогда я пошел. Хотелось взглянуть на малышей, но если дона Назира настолько против, то я уйду, - вдруг заторопился старик.
Когда Альбьери вышел на улицу, едва не столкнувшись с Миро, он успел схватить за руку и остановить Лео. Поздоровавшись, он спросил:
- Лео, ты уже в Рио? Почему не звонишь, не приходишь в гости?
- Мы с Самирой были заняты. У нас столько планов. Но я звонил, разговаривал с доной Эдной.  Тебя не было дома, Альбьери.
- Да-да, теперь вспомнил! Я уезжал на симпозиум по генетике. Ну, как ты? Тетя твоей жены стала матерью. Родила сразу троих малышей! А когда у вас с Самирой будет ребенок? Вы планируете иметь детей?
- Нет, пока у нас другие замыслы, - усмехнулся парень. – Мы вместе путешествуем. Это деловые поездки, но они приносят нам радость, не только деньги. Пока мы счастливы просто вместе.
- Пора бы завести и своего сына или дочь, - упрекнул старик клона. – Или ты в себе сомневаешься?
Лео прекрасно понял намек.
- Не знаю, могу ли я иметь детей и право их заводить. Какими родятся дети от клона? Альбьери, не настаивай. Я даже рад, что моя Самира пока не заговаривает о детях. Мне страшно ее потерять, если она узнает, что я не хочу иметь детей.
- Боюсь, что у тебя уже есть один сын.
- Что?!
- Да, Лео. Твой сын только что родился. У тети твоей жены.
- Как это?!
- Тише. Давай отойдем, я тебе кое-что расскажу.
Трясущийся от нетерпения Альбьери и неприятно пораженный Лео сели за один из столиков, что были выставлены на улицу возле бара. Тут же мимо закрутился Базилио, которого дона Жура мгновенно выставила из дома, едва он поднялся наверх вместе с Миро.
Теперь парень сплетничал внутри бара, где мужчины праздновали рождение сыновей у Миро. У владельца спортклуба родились сразу трое сыновей. Это вам не шутки! Подрастут три будущих спортсмена!
Анинья подошла к столику, который только что заняли муж Самиры и какой-то пожилой синьор, которого она видела в Сан-Криштоване впервые. Она приняла заказ и удалилась. Ха! Только воду – и всего-то один стакан для пожилого синьора. Лео же совсем недавно вышел из бара с Миро и ничего заказывать не стал.
Как только она от них отошла, Альбьери тут же заговорил:
-  Лео, ты помнишь, как совсем недавно ты сдавал анализы? Так вот, когда тетя Самиры пришла на ЭКО, то вместе с биоматериалом ее мужа Миро я воспользовался и твоим. Не спрашивай пока, почему я так поступил! Сейчас эта женщина родила двух мальчиков, отцом которых является Миро, но ещё один ребенок – твой сын.
- Нет!
- Да! Расспроси Самиру, она ведь там, рядом со своей тетей, я ее видел. Узнай у нее, есть ли у одного из детей родинка, точно такая же, как у тебя и у Лукаса. Я точно уверен, что она ответит: да, есть. Это твой сын. Так как яйцеклетку для доны Назиры пожертвовала твоя жена, то дона Назира выносила, как суррогатная мать, вашего с Самирой сына. Это твой ребенок. Я счел, что ты должен об этом узнать.
- С ребенком все в порядке? – прикрыв глаза, скрестив руки на груди, спросил чуть слышно Лео.
- Не знаю, - с упреком и обидой ответил Альбьери. – Меня не подпустили к детям. С чего вдруг дона Назира решила, что я намерен забрать у нее двух детей? Но они меня выставили из дома.
- И правильно сделали, - вдруг сказал Лео. – Ты не имел право проводить такие эксперименты. Ты обманул Миро и дону Назиру.
- Лео, у твоего отца прекрасные адвокаты. Они могут отсудить у этой парочки твоего сына. А потом... Его воспитывать можем даже мы с Эдной. Или твой отец с доной Иветти. Или даже вы с Самирой. Если в вас заговорят родительские чувства...
-  Ты просто чудовище!  Альбьери, теперь ты хочешь дотянуться до ребенка, которого сотворил без моего ведома. Знаю, что ты намерен продолжать следить за экспериментом, в котором создал меня. Я клон, теперь тебе интересен сын клона. Я не собираюсь поддерживать тебя в этом.
Лео встал и пошел к дому, где сейчас находилась Самира. Он был не в себе, лицо побелело, взгляд был рассеянный.
- Лео, куда же ты! – приподнялся с пластикового стула доктор, протягивая руку парню вслед. – Подожди! Ты все не так понял! Я попытаюсь объяснить!
Но парень ускорил шаг.
Альбьери нахмурился. Он опустился на стул, потому что официантка как раз принесла ему заказанный стакан воды. Быстро выпив воду, он остался сидеть, лихорадочно думая, как ему теперь поступить. Надежда на Лео не оправдалась. То, что начались трудности, он понял, когда женщина вдруг отказалась приходить в клинику на консультации. Теперь она совершила вообще немыслимый поступок: решила рожать дома, разрушив тем самым его план.
А, казалось, как всё просто: дона Назира, поупрямившись, рожать приедет в его клинику. А там один из детей может оказаться «в опасности»,  и ребенка поместят в специальный бокс, где позже он «умрет».  На такие решительные действия Альбьери подталкивало поведение пациентки, когда он понял, что она не позволит ему наблюдать за детьми.  Это не Деуза. Но та была матерью-одиночкой, а у этой есть муж, к тому же – она родственница Жади, жены Лукаса.
О, боже. Как он мог так вляпаться? Совершить столько ошибок! Сначала он напугал марокканку, проговорившись, что эмбрионы могут не прижиться, что один ребенок вообще может не выжить, даже во время родов. Зачем он сказал такое? И почему он снова ухватился за неподходящую женщину? Надо было выбрать совершенно не имеющую к нему никакого отношения пациентку, сделать ей ЭКО с материалом Лео, предложить ей скидку за посещение консультаций именно в его клинике. И спокойно наблюдать, как растет и развивается ребенок Лео...
Альбьери понял, что не стоило рассказывать правду парню. А если начнется скандал, когда он поделится новостью с Самирой? Это ведь очень неординарная девушка! Он знал от Лео о ее поведении в Марокко. И если ещё вчера его утешала мысль, что в банке биоматериалов ещё остались клетки Лео, необходимые для оплодотворения какой-нибудь другой женщины в случае, если ребенок Назиры не родится, то теперь Альбьери испугался, что разгорится история с его разоблачением. И тогда ему припомнят старый скандал с клонированием.
Доктор настолько забылся, что начал ожесточенно грызть большой ноготь, пока ему не стало больно. Только тогда он обнаружил, что люди за соседним столиком смотрят на него очень странно, даже с каким-то непонятным Альбьери отвращением.
Он встал и направился к машине, которую оставил у дома доны Назиры. Но, подходя, он обнаружил, что рядом с его машиной стоит автомобиль одной из медклиник.
- Все-таки вызвали врача... Что ж, узнаю, кто, и поговорю с коллегой при возможности.
Он сел в свою машину и стал ждать. Наконец, из двери показался врач, которого провожал Миро. Альбьери с радостью  узнал в нем знакомого, которого часто видел на разных конференциях. Тем проще будет с ним приватно поговорить.
Вскоре машина Альбьери сорвалась с места, он спешил вернуться домой, чтобы поговорить с Эдной.

...В баре ликовали и пили за здоровье детей Миро, трех будущих футболистов или борцов абу-даби. Сам же Миро любовался малышами, которые лежали рядом с матерью. Латифа и Жади, Муна и дона Ноэмия, приведя комнату, детей и Назиру в порядок, вышли, оставив супругов наедине. Впрочем, дверь все равно была распахнута,  и желающие могли увидеть, как Миро будет читать положенную молитву, что он и сделал под руководством и с подсказками Назиры.
Уставшие женщины сидели на диване в гостиной, а Самира, как умела, разносила им чай. Лео стеснительно переминался с ноги на ногу рядом с креслом.
- Лео, садись! – предложила Жади. Латифа же странно на него посмотрела и тут же отвела глаза. И парень понял, что секрет, который ему раскрыл Альбьери, уже не только их секрет, но если что-то поняла дона Латифа, то и Жади, и Самира тоже могли догадаться, увидев родинку у новорожденного. Вот только по лицу Самиры он не мог понять, что она думает. Лео не терпелось поговорить с ней.
Самира принесла чай и в комнату для тети Назиры и Миро, когда молитвы были прочитаны. Но оказалось, что имена детям новоявленные родители решили озвучить в присутствии всех.
- Мы с Назирой долго думали, как назовем малышей, всё обсудили, решили, что парни получат имена футболистов - как марокканских, так и бразильских.
Миро достал из кармана ярко-красный фломастер.
- Назира, ты приметила, кто из мальчонок родился первым? Бери его на руки, давай на крае его простынки напишем имя. Называй марокканского футболиста!
- Нуреддин! Фамилию не помню.
- Фамилию детям дам я сам. Свою. Нуреддин? Нурединью – так будет по-бразильски? Имена мы договорились давать двойные. Теперь я называю имя бразильского футболиста: Роналдо! Значит, Роналдинью! Пишу – Нуреддин-Роналдо. Назира, передай этого Самире, пусть подержит, чтобы у них с Лео тоже родилось трое или больше детишек. Следующий! Эх, такая кроха, пару часов от роду, а как уже ножками сучит! Точно станет футболистом! – расплылся в довольной улыбке Миро.
- Фесаль Фажр! – предложила Назира.
- Фесальдинью. Хорошо, - похвалил Миро и тоже предложил назвать сына Адемиром в честь Адемира***. – Адемиринью. Пиши на простынке у него: Фесаль Адемир! Так, его дона Муна пусть держит, чтобы и в их доме прибыло младенцев!
Передав малыша улыбающейся жене синьора Мухамеда, Миро взглянул на третьего ребенка, который успел вывернуться из слабо завернутой простынки. Мальчик был совсем не похож на двух других. Миро даже сощурился, не веря глазам. Что это такое? Но ребенок точно родился у его Назиры. Невероятно!
«Вот вам и ЭКО! Смешали мою сперму с чьей-то ещё! Пробирку, наверно, плохо промыли после предыдущего оплодотворения, и вот теперь... Но все равно – это дети моей Назиры, а значит, и мои. Все трое. Нет, уже четверо, потому что Ферюза тоже моя!» - думал Миро, рассматривая малыша, которого аккуратно поднесла к лицу и нежно поцеловала Назира, как сделала это с каждым сыночком.
У Миро было большое и щедрое сердце. Малыши вообще вызывали у него умиление. И вот теперь он – отец четверых детей.  Многодетный папаша.
- Миро, пусть этот малыш будет Мехди, как Мехди Бельханда.
-Значит, Мехдинью. А второе - бразильское – имя: Роберто, в честь Роберто Карлоса. Робертинью.  Самира, напиши на простынке:  Мехди-Роберто. Дай мне его, хочу получше рассмотреть.
Самира отчего-то испугалась, что Миро взял на руки именно этого сына.
- Ничего себе, как вы придумали давать имена детям. И вы так хорошо знаете имена футболистов? – проговорила она, чтобы отвлечь Миро от сына.
- Хм, мы попросили дону Ноэмию посмотреть в Интернете, - призналась Назира. – Но в Марокко футбол любят так же, как в Бразилии. А двойные имена – это справедливо. Миро, тебе из троих детей приглянулся самый светленький?
- Да вот не понимаю, почему у него родинка на спине? Это не опасно?
Лео вздрогнул и вытянул шею, чтобы увидеть малыша и его родинку. Значит, Альбьери сказал правду! Этот новорожденный мальчик – его сын. Его и Самиры ребенок, которого выносила почти посторонняя женщина. Лео почувствовал, как у него пересохло во рту.
Дона Жура, которая по мере сил участвовала в родовспоможении, не сумев усидеть на стуле,  поставленном специально для нее, как для наблюдателя, вдруг проявила себя.
- Я все-таки не сторонница домашних родов и потому вызвала врача, чтобы он мог осмотреть детей. Вот как хотите – обижайтесь на меня или нет... Но если призвали меня в свидетели, то я не могу допустить, чтобы с малышами или доной Назирой что-то случилось. Он сейчас подъедет. И это хороший доктор, опытный, он ещё моего Шанди в детстве лечил и осматривал. Очень внимательный врач. И берет не так уж дорого!
Так в доме Миро появился вскоре подъехавший доктор Эдмундо Корвальо. Но Назира волновалась напрасно: врач осмотрел малышей и сказал, что с ними полный порядок. А родинка, из-за которой беспокоился Миро, дело обычное. У кого их нет? Но надо понаблюдать, как она поведет себя в будущем. Назира же отказалась от осмотра, заявив, что завтра сама поедет на прием к женскому врачу.
Миро отправился провожать доктора, заплатив ему положенную сумму, а дона Жура вернулась в бар. Ноэмия тоже ушла вместе с ней.
Когда Миро вновь вошел в комнату, то услышал, как Самира припоминала, что у детей Хадижи есть родинки – именно по родинке они с Лео и нашли  Амрана.
- Да, у Саида тоже есть родинка, - медленно сказала Жади, почти не солгав.- Примерно там же.
- О, Аллах, конечно же! – обрадовалась лара Назира. - У Саида есть родинка. Я помню, как купала его, когда он был ещё совсем маленьким. Мы с тетей Сурией его купали. Я запомнила его родинку под попкой.
- Но у Роберто она на пояснице! – рассматривал ребенка муж Назиры.
- Миро! Я поняла, о чем ты думаешь! Но это все равно мой сын, потому что это Я выносила его в себе и Я его родила! И ни за что не откажусь от своего третьего сына! – умоляюще проговорила Назира.
Она неожиданно заплакала, а Миро бросился ее успокаивать.
- Назиринья! Я ничего плохого не подумал. Почему ты плачешь? Никто не сможет забрать у тебя ребенка, я не допущу!
- Миро, так вот почему доктор Альбьери так хотел его забрать! Он знал, что допустил где-то ошибку, что-то перепутал! Я выносила чужого ребенка! Но теперь это мой ребенок. Ничего не желаю знать! Мой Робертинью! Мой Мехдинчик!
Она протянула руки к ребенку, а так как ближе к Миро оказался Лео, он и забрал малыша у Миро и передал его Назире, лишь на несколько мгновений задержав у себя на руках. Может быть, только Самира это заметила? Или Жади и Латифа тоже? Почему сестры снова странно так переглянулись? Лео замечал всё.
- Мне кажется, что надо дать отдохнуть ларе Назире, - мягко предложила Муна. – В доме нет еды, можно заняться приготовлением таджина или... Синьор Миро, что обычно готовят у вас в доме? А где наша девушка?
 Джана, страшно устав в доме лары Назиры, помнила, что ее ещё ждет работа у лары Муны. Хорошо, что она успела закончить уборку у лары Халисы и лары Эмми. Вот потому она вернулась в дом сида Мухамеда и занялась делами. Но пришел муж лары Муны, сид Мухамед, и начал возмущаться, что у них сегодня нечего поесть!
Джана молча и быстро накрыла на стол. Такого просто не могло быть, чтобы у лары Муны не было еды! Полный холодильник, да ещё вся плита занята кастрюльками и таджином.
Сид Мухамед поел, но и после продолжил ворчать.
- Джана, расскажи-ка, что происходит в соседнем доме? Родила наша соседка? Кого?
Джана испытывала ужас перед огромным, необъятной толщины, мужчиной, у которого лицо было чаще всегда недовольным.  Только когда он играл с Абдульчиком, выражение на лице менялось, и он даже улыбался. Служанке ничего не оставалось, как ответить на вопросы.
- У Назиры трое? Сыновей? Три мальчика? – недоверчиво покачал он головой. – Аллах явно что-то напутал.
Джана испуганно посмотрела на него. Разве возможно так говорить про Всевышнего?!
- А где Эмми? Халиса? Они тоже пошли к этой одалиске? – непонятно у кого спросил Мухамед.
Джана ещё больше испугалась. Лара Назира – одалиска? Как? Почему? И лара Муна отправила ее работать в дом непорядочной женщины?! Одалиска! Лара Назира – одалиска?!
И пока наивная служанка ужасалась положению, в которое она попала, не зная, как быть дальше, в дом по соседству вернулись Хадижа и Эмми, принеся уснувшую Ферюзу.  Ее тут же подхватили Жади и Латифа, думая, чем бы ее покормить, когда проснется. Миро засуетился, заметавшись по дому в поисках того, чем жена обычно кормила малышку.
- Спросите у Назиры, - наконец, сдался он.
Разъехались невольные гости Назиры и Миро ещё не скоро, стараясь помочь многодетной теперь уже семье, чем возможно.
Но лара Муна ушла. Дома она удивилась, когда поняла, что Мухамед вполне обошелся едой, найденной на кухне с помощью Джаны. Но ей пришлось выслушать претензии мужа, недовольного тем, что она сама пошла помогать Назире, но и Джану с собой забрала.
- Дорогой, Джана подрабатывает в доме Назиры. Ты не знал? Знал! А помочь женщине, которая рожает, это святое! К тому же, твоя сестра очень боялась, что из-за подписанного ею контракта с неким доктором Альбьери у нее заберут двух из трех детей. И врач действительно явился и требовал показать ему детей.
- Что? Как? – не утерпел и заинтересовался Мухамед.
Муна расписала появление доктора во всех подробностях и объяснила всё про ЭКО. Аллах! Значит, ученые теперь могут сделать ребенка сами, а потом вложить его в женщину? Что скажет дядя Абдул, когда узнает, как у Назиры родились ее дети?!
- Тогда не рассказывай ему обо всем, дорогой.  Сид Абдул – человек старого времени. Ему многое не понять.
- Но как они выглядят? Дети, рожденные таким странным способом? – продолжал стонать Мухамед, держа одну ладонь на груди.
- Как и все дети! Хм, но природа такая шутница! Два мальчика смуглые и темноволосые, как Назира, но черты лица у них как у Миро. Мне так показалось. Хотя... Они оба и на Амина чем-то похожи... А вот третий мальчишечка похож на Назиру, но белокожий, светленький, волосики светлые. И у него есть родинка.
- Там же, где и у меня? – удовлетворенно спросил мужчина. Значит, Назира произвела на свет мальчишку, который перенял что-то из их рода! У них с Саидом тоже были родинки... Наверно, у дяди Абдулу она тоже есть, только спросить у него об этом неудобно.
Муна игриво улыбнулась и сказала, что нет, не там, но чуть выше. Мухамед пришел в хорошее расположение духа и сказал, что не станет сердиться, если Муна по-соседски иногда будет помогать Назире. Но чтобы Назире об этом ни слова! Мухамед все ещё сердит на нее, потому что дядя Абдул не сказал, что Назиру можно простить и забыть ей такой ужасный проступок!
Муна же решила воспользоваться удачным моментом и попросить у мужа большего:
- Может быть, отправить Джану к ларе Назире? Как она сможет справиться сразу с тремя твоими племянниками?
Мухамед скуксился, как от зубной боли.
- Моими племянниками! Нет, у Джаны итак много работы. Если у нее есть свободное время и желание помочь, то пусть приходит в «Волшебную лампу» и там делает уборку. А то у Мустафы это не очень хорошо получается. Много пыли, дышать нечем.
- Нет-нет, девочка убирает в трёх домах! Нельзя на нее сваливать столько работы!
- За Назиру не волнуйся, - бросил уже с дивана Мухамед и широко, как бегемот, зевнул. – Дона Ноэмия сказала Мустафе, что у какой-то ее подруги дочь работала медсестрой, но потеряла работу. Хотят поговорить с Назирой, чтобы наняла ее дневной медсестрой по уходу за детьми.
- Все равно Назире будет трудно справиться  с четырьмя маленькими детьми.
- Ты, как я думаю, жаждешь с ней подружиться?  Муна, я закрою глаза на это, но не называй при мне Назиру моей сестрой. Когда дядя Абдул ее простит, тогда и я прощу. А пока давай сделаем так, как я говорю.
- Хорошо, дорогой, - обрадовалась Муна, но не стала показывать мужу, насколько ей это понравилось.
...В баре доны Журы увиденное и услышанное в доме Миро горячо обсуждали Жура и Ноэмия, для надежности прогнав подальше Базилио. Парня отправили помочь синьору Олаву прибрать в его мастерской и заодно отнести ему тарелку с пирожками.
- Пройдоха! Заявился вместе с Миро, прячась за его спиной, в комнату к Назире, которая лежала в кровати, отдыхая после родов, - вспоминала дона Жура, хотя Ноэмия тоже все это видела.
Они уже обсудили, как уговорить жену Миро взять на работу медсестру, которая поможет ей ухаживать днем за малышами. Сама она вряд ли справится.
 - Хотя ее Ферюза уже подросла. Сама ходит, начинает разговаривать. Танцует! – рассказывала Ноэмия, которая успевала побывать в гостях в домах у многих соседей. – Миро при мне включил музыку, и Ферюза начала танцевать, по-детски ломаясь под звуки самбы. Смешная девчушка.
- Мне вот только не нравится, что Назира одевает ее в марокканские одежды. Ну что такое? Разве ребенку не жарко? Сами кутаются и детей тоже заворачивают в тряпки. Почему не дать маленькому ребенку ходить в трусах и майке?
- Ничего, Журочка, скоро Миро купит всем детям спортивные костюмы и станет водить их в спортивный клуб, чтобы заниматься спортом. Вот увидишь: Назира тоже вырядится в спортивный костюм и явится в тренажерный зал.  Однажды она при мне открыла шкаф и показала, сколько у нее спортивных костюмов. Это просто ужас! Больше, чем обычных платьев.
- Вот как?  А ты, Ноэмия, ты ещё не начала ходить на гимнастику? – подозрительно посмотрела на подругу дона Жура.
- Нет, передумала. А что ты скажешь, Журинья, про то, как Миро и Назира дали детям имена?..
И женщины принялись разбирать по косточкам эту забавную историю. Никто в Сан-Криштоване ещё не давал детям имена таким интересным способом.

21. Часть 33. Глава 21.  Дона Эдна и доктор Альбьери.

Дона Эдна сидела на диване, поджав ноги, но сцепив пальцы рук, пытаясь понять истинную причину сильного волнения Альбьери. Он же нервно вышагивал перед ней по комнате, размахивал руками, возмущаясь доной Назирой.
- Эта женщина не имеет понятия о благодарности! Я сделал для нее всё, чтобы в ее возрасте она смогла родить детей. Эдна, прижились все три эмбриона! Это редкость в подобных случаях.
- Но женщина очень хотела иметь детей, - не возразила, а поддакнула жена доктора.  – Сильное желание способно совершать и не такие чудеса.
- Эдна! Она знает, что я принял ее вне очереди, что отказал другим пациенткам, искромсав весь график, но устроил так, чтобы не упустить у доны Назиры благоприятное время для ЭКО. Она же после процедуры не появилась ни на одной консультации!
- Но как она это объяснила? – в который раз недоумевала дона Эдна, слушая в течение почти девяти месяцев постоянные жалобы мужа на пациентку, которая приходилась родственницей жене Лукаса Ферраса. – У нее должна быть причина для этого. В таком возрасте женщина, пожелавшая родить, должна иметь ответственность и перед собой, и  перед будущим ребенком, и перед доктором, который тоже отвечает за ее состояние.
- Я понял бы, если бы дона Назира выбрала другого доктора и посещала бы его консультации. Но она только раз побывала на УЗИ.
Эдна, прекрасно знавшая Альбьери, заподозрила, что для такого поведения доны Назиры все же имеется веская причина. И не в самом ли докторе дело?
- Альбьери, повтори мне то, что ты говорил этой женщине! Я постараюсь понять, почему она так себя повела.
- Что? Эдна, я всего лишь предупредил, чтобы она не особо надеялась на ЭКО, потому что из трех подсаженных в матку эмбрионов приживутся не все, так часто бывает. Может вообще ничего не выйти. Она же вообразила Бог знает что на мой счет!
- Но что именно ее так испугало?
- Она решила, что я хочу отобрать у нее ребенка! Даже двух! Она ничего не поняла! – замотал головой доктор. – Даже Жади не смогла объяснить своей необразованной родственнице, что при подписании контракта оплачивается лишь сама процедура, а результат зависит от организма женщины, везения, от самого Господа Бога, наконец! Ей повезло: прижились три эмбриона. Я сам был удивлен, Эдна! Но она испугалась, решив, что оплачен только один ребенок, а родилось их трое.
Эдна выслушала мужа молча, но с какой-то едва уловимой усмешкой. Потом призвала его:
- Альбьери, признайся мне честно: что ты задумал? Есть что-то ещё в этой истории, о чем ты не договариваешь.
- Эдна! Эдна! Я тебе полностью доверяю! – потряс он перед ней обеими руками с раскрытыми ладонями.
- Нет, будь со мной честен, Альбьери. Что сегодня случилось? Откуда ты приехал такой нервный? Что тебе сказала дона Назира?
- Она родила! Эдна, эта женщина рожала дома, и роды у нее принимали ее марокканские родственницы.
- Как это? Разве у нее не заключен договор с нашей клиникой?
- Вот именно, Эдна! Есть договор, по которому мы отвечаем за нее и ее детей, которые должны были родиться  в нашей клинике. Но она устроила настоящее представление у себя в Сан-Криштоване. Я поехал к ней, чтобы узнать о ее самочувствии, так как наступал срок, когда в любой день могут начаться роды, а от нее не было никаких известий. И Жади я тоже не мог дозвониться. Лукас обсуждать проблему отказывался, говорил, что не имеет к этому отношения.
- И что же? Она родила благополучно? Или что-то не так? Альбьери, в чем дело?
- Эдна, она родила трех прекрасных мальчиков, но мне не позволили даже взглянуть на них! Только представь, Эдна! Это после всего, что я сделал, чтобы эти дети родились! Три сына, три мальчика!
У доны Эдны вдруг похолодела спина, когда ей в голову пришла одна мысль...
- Почему ты так хотел увидеть детей? Решил убедиться, что у каждого  ребенка имеется на спине родинка? Так, Альбьери?
- Эдна!...
Доктор перестал метаться по комнате и без сил опустился в кресло, сраженный ее проницательностью.
- Значит, я правильно всё поняла: ты снова что-то натворил. Дорогой, помни, что я тебе сказала, когда мы обсуждали прошлую историю... Я всегда буду на твоей стороне, что бы ты ни сделал. Расскажи мне, Альбьери, расскажи, что на этот раз произошло? Если бы ты доверился мне в прошлый раз, когда создал клон Диого, я помогла бы тебе. И теперь помогу. Расскажи!
И доктор Альбьери сдался.
- Эдна, из трех рожденных мальчиков только у одного ребенка есть та самая родинка. Но так и было задумано. Назира родила бы детей, за которыми я всю беременность вел бы наблюдение. Я присутствовал бы при их рождении и смог бы сравнить детей от обычного мужчины и ребенка от клона. Да-да, Эдна! У меня был биоматериал Лео! Он тогда ещё ничего не знал, даже не догадывался. Биологической матерью этих детей при ЭКО была не Назира. Она только выносила их. Но яйцеклетки пожертвовала ей родная племянница Самира. Мать одна, отцы разные. Как удобно для эксперимента и дальнейших наблюдений! Но Назира спутала мне все планы!
- Ты хотел только вести за ними наблюдения? Или ты ещё что-то задумывал?
- Эдна... Была у меня мысль забрать себе сына Лео. Это было бы справедливо. Воспитывать этого ребенка должен Я. Но  забрать новорожденного в нашей клинике было бы очень сложно. Нет, это были всего лишь несбыточные мечты! Но даже простое наблюдение за тремя малышами дало бы мне возможность сравнивать их развитие. Но Назира так настроена против меня, что не желает теперь иметь со мной никаких дел.
- Наверно, ты ее чем-то насторожил, испугал. Она почувствовала угрозу, которая исходит от тебя. Альбьери, тебе лучше не связываться с семейством Феррасов.
- Но как я могу упустить такой шанс? Ведь ребенок уже родился!
Он обвел взглядом их дом, такой уютный, привычный. Эдна стала его частью, без которой Альбьери уже не чувствовал бы гармонии в своей жизни. Но теперь у него появилась огромная «дыра» в мироощущении. Из-за случайно вырвавшихся при Назире слов он потерял доступ к рожденному ею сыну клона. Мало того – и Лео теперь знает правду, и он тоже дистанцировался от него. И это ещё не всё! Есть Самира, которая может закрутить скандал, и тогда Альбьери придет конец! С его прошлым, когда на время была отозвана лицензия на медицинскую деятельность, лицензия, которую ему удалось только недавно восстановить в полной мере!
Он выложил жене эти опасения.
- Что мне делать? – вырвались у него полные отчаяния слова.
Эдна покачала головой и ответила:
- Пока перестать преследовать дону Назиру. Вести себя тихо. Не показывать интереса к ее детям. Она ведь не догадывается, что ее дети получились от разных отцов?
- Мне кажется, что это очевидно. Даже внешне есть различия.
- Альбьери, об этом известно только тебе. Но ты сам рассказал, что есть свидетельницы того, как она рожала. Женщины лично приняли у нее роды. Значит, она не сможет обвинить тебя в том, что была подмена младенца. И это отлично. Она боится, что ты заберешь у нее детей? Это выглядит в глазах других глупо.
- Но, Эдна, мне нужно их обследовать!
- Альбьери, что тебе сейчас нужно  - избежать возможного  скандала, сохранить лицензию. У тебя слишком много завистников и старых врагов среди генетиков, которым будут на руку новые неприятности в твоей жизни.
- Ты права, Эдна. Но я не могу отступить. Не смогу спать, не увидев малыша Лео.  Я даже имени его не знаю!
- Успокойся и затаись. Есть я. Я помогу тебе, Альбьери. Дона Назира – родственница Жади, жены Лукаса Ферраса?
- Да, Назира – сестра ее бывшего мужа, Саида Рашида, араба из Марокко.
Эдна задумалась.
- Кое-что я смогу вытянуть из Жади и из доны Иветти. Надо подумать, как действовать, но нужно проявить осторожность. Ты сказал, что Лео  узнал правду?
- Узнал, Эдна! Я сам ему рассказал. Но он меня осудил! Он никогда раньше не говорил со мной таким тоном! Разве что когда узнал, что он клон.
- Но чем он возмущен? Мне нужны детали, дорогой.
Альбьери поведал, как сказал парню о том, что один из детей тети его жены – их с Самирой сын.
Эдна криво усмехнулась:
- И ты, разумеется, предложил ему отобрать у родственницы Самиры его ребенка?
- Но не отобрать, Эдна. Не отобрать, а...
- А что же ещё? И как парень отреагировал? Что именно ему не понравилось?
- Всё, Эдна! Он осудил меня за то, что использовал его сперму с такой целью, что теперь рассказал ему правду, что предложил  попытаться забрать мальчика у Назиры. Он отмел всё! Лео был против того, чтобы у клона был ребенок.
- Он в чем-то прав. Но нам уже поздно об этом рассуждать, поэтому надо думать, как выйти из ситуации без потерь.
- Эдна, мне плевать на скандал! Мне нужен этот ребенок!
- Альбьери, не сходи с ума! Ты сам понимаешь, что родившийся живым ребенок останется с матерью. Вспомни, как поступила Деуза, когда испугалась, что ты отберешь у нее Лео. Она сбежала из Рио и несколько лет прожила у матери в провинции. Назире будет ещё проще вернуться в Марокко и там сидеть с детьми за высокими стенами риада.
Доктор принялся нервно грызть итак уже источенный зубами до мяса ноготь.
- Дорогой, когда ты забудешь о дурной привычке грызть ногти?! – осуждающе и с отвращением напомнила дона Эдна.
Мужчина опомнился и сжал руку в кулак, затем сунул руку в карман новых, но таких же неопрятных штанов, какие носил всю жизнь, поддерживая их подтяжками. Верхние пуговицы дорогой помятой рубашки были небрежно расстегнуты, а густые волнистые волосы старика, полностью седые, отросли так, что уже залезали под воротник. Но доктор не обращал на свой внешний вид никакого внимания.
Дона Эдна, наоборот, была элегантной дамой с аккуратной стрижкой,   стильно одетой, носившей дорогую обувь.  Она могла похвастать приличной  сумочкой и модными очками, которые ей очень даже шли. В волосах невозможно было заметить ни одного седого волоса.  Даже дома она выглядела прекрасно. Сейчас на ней был надет любимый домашний халат – голубой, с крупными цветами в японском стиле.
Бороться  с мужем против его неряшливого вида она давно перестала. Это было бесполезно. Альбьери такой, какой он есть. И она оставила его в покое. Однако ее волновала его деятельность в клинике. От этого зависел не только доход и бюджет их семьи, но и репутация Альбьери как ученого. Она знала, что мужу приходиться сдерживать свои порывы, хотя он был на голову выше  оппонентов в генетике. Эдна ждала, что однажды желание поставить очередной опасный эксперимент и исследовать его последствия возьмут верх над его благоразумием, поэтому все время была начеку.
И вот случилось то, чего она так опасалась. Лучше бы Альбьери не приближаться к этому семейству! Она понимала, как станет теперь страдать муж из-за размолвки с  Лео, из-за того ребенка, до которого ему не добраться. На что ещё решится доктор, чтобы приблизиться к цели? Она была уверена, что Альбьери  не отступит. Поэтому будет лучше знать о каждом его шаге и по мере возможности увещевать и отговаривать его от неразумных действий. Иногда эмоции ученого затмевают его разум. Таков Альбьери!
- Дорогой, я могу поехать в Сан-Криштован и понаблюдать за доной Назирой. Возможно, мне удастся увидеть малыша, который тебя интересует. Но пока это всё, на что мы можем рассчитывать. Меня там никто не знает, но разве только Жади или Самира появятся у родственницы.
- Эдна, ты сделаешь это для меня? Мы вместе будем вести дневник. Надо как-то исхитриться и сфотографировать младенца. А потом...
И муж начал с энтузиазмом описывать, на что нужно будет обратить внимание. Эдна слушала его в пол уха. Главное, чтобы он сам не поехал в Сан-Криштован. Ему там показываться не стоило.
- Да, дорогой. Я поняла. Всё сделаем.
- Я поговорю с Леонидасом, расскажу ему правду. У его сына Лео есть тоже сын. Эдна, я осознал свою ошибку: если бы много лет назад, решив сделать клона, я поделился бы идеей с убитым горем Леонидасом и потом воплотил удачно в жизнь, мой друг смог бы сразу после рождения Лео отобрать его у Деузы. Суд встал бы на его сторону. И Лео рос бы в его семье как Диого. Но я не захотел делиться рожденным втайне от Феррасов клоном Лукаса-Диого  и едва не потерял друга. А теперь я расскажу ему всё.
Эдна настороженно выслушала его рассуждения и пришла к выводу, что Альбьери прав в одном: если начнется скандал из-за сына Лео, то пусть в нем участвует всемогущий Леонидас Феррас, а не Альбьери, который снова влез в дела этого семейства.
- Но будь осторожен, дорогой, чтобы твой приятель не разозлился на тебя. Он может упрекнуть в том, что ты не попросил разрешения, чтобы у Леонидаса родился внук от женщины, которую сам Леонидас не выбрал бы в матери сына Лео.  А если Лео уже рассказал ему о том, что ты наделал?
- Не думаю, Эдна. Лео может поделиться этой проблемой с женой. А Самира кажется мне очень опасной.  Она журналистка и поборница справедливости. Очень упрямая, сильная духом, умная. А Лео в нее безумно влюблен. Она для него стала всем. Даже я отошел на второй план. Или даже на десятый... Особенно теперь.
- Но ты же сказал, что Самира присутствовала на родах. Так? Значит, она видела малыша и заметила у него родимое пятно. Но она же промолчала? Должна была промолчать. Ведь она отдала в клинику свои яйцеклетки именно для доны Назиры и попросила сохранить в тайне от тети этот дар. Ей есть, что скрывать. Она не станет разоблачать тебя, даже если поймет, что ребенок от Лео. И она не позволит Лео пойти дальше возмущения, чтобы ее тетя не узнала правду.
- Ты права, Эдна. Кстати! Я невольно узнал тайну этой женщины! Дона Назира оказалась не рожавшей, я это понял, когда производил процедуру ЭКО.
- А что в этом такого?
- Но они с мужем вернулись из Марокко с дочкой. Но всем говорят, что это их ребенок.
- Альбьери! – пристыдила мужа Эдна. –Ты же не собираешься шантажировать несчастную мать, чтобы получить доступ к ее детям?  Не стоит опускаться до такого уровня. Иначе я буду в тебе очень разочарована. Если Назира с мужем удочерили девочку, то их право – признаваться в этом или скрывать правду от людей и ребенка.
- Ты права, Эдна. Но я и не думал о шантаже! Просто вспомнилось к слову. Кажется, самой доне Назире этот момент в голову не приходил, что удивительно.
- Забудь о ее секрете, Альбьери. Это не достойно для ученого твоего уровня! А завтра съезди к Леонидасу Феррасу. Договорись о встрече, напросись в гости и прощупай почву.
- Да, так я и поступлю, - согласился мужчина.

...На следующий день Альбьери позвонил Леонидасу и узнал, что тот как раз взял выходной, решив отлежаться перед трудной неделей, полной совещаний и поездок по объектам. Но Лукас уже хорошо вел дела и мог вполне заменить его в фирме. Леонидас все больше думал с удовольствием о том, что из Лукаса, наконец-то, получается такой руководитель, о каком он мечтал, глядя когда-то на Диого. 
Синьор Леонидас удивился звонку Альбьери. Когда они виделись в последний раз, а это было недавно, случайно встретившись в ресторане, они поговорили натянуто и сухо. Дело в том, что Леонидас никак не мог забыть слова приятеля о том, что за детьми Лео нужно вести наблюдение, потому что они родятся от клона.
 Это произошло, когда Лео только  женился на Самире. Леонидас тогда пришел в негодование из-за того, что приятель нарушил договоренность: не называть Лео клоном. Синьору Леонидасу теперь казалось, что жизнь доказала: Лео никакой не клон! Альбьери был фантазером, свихнувшимся из-за неприятностей ученым-неудачником, придумавшим, что сделал клона его погибшего сына.
Леонидас Феррас старался не думать о том, что в свое время получил убедительные доказательства того, что из клетки Лукаса был клонирован Лео, что именно это помогло ему выиграть часть судебных тяжб и доказать, что он отец Лео. Если бы теперь его спросили, как бы он объяснил рождение сына без личного участия у женщины, с которой он даже знаком не был, он бы растерялся. Но не желал думать, что Лео – клон.
Он не был доволен женитьбой Лео. Но потом смирился, поняв, что девчонка оказалась под стать его сыну: они вместе путешествуют, она пишет статьи, он делает фотографии, и этим они зарабатывают себе на жизнь. Им хорошо вместе. Леонидас перестал прислушиваться к нашептываниям Далвы, которая была уверена в том, что молодожены не спят вместе.
Что за чушь? Для чего тогда его сын вцепился  в эту девчонку? Лео всегда нравились необычные женщины. Но когда Лео  поселил у себя на чердаке Жади, Леонидас был в шоке и категорически восстал против такой связи. Теперь же место Жади в сердце Лео заняла ее племянница, молодая и красивая. Без прошлого, без претензий на нее другого сына – Лукаса. Так пусть живут. Ради Бога! Он запретил Далве лезть в их отношения.
И вот в его дом явился Альбьери. У Леонидаса появилось неприятное предчувствие.
Они вместе пообедали, потом пили кофе, коньяк. И только после этого доктор Альбьери заговорил о том, что привело его к приятелю.
Леонидас был шокирован.
- Как это? У Лео есть сын? Но его родила не Самира? Мать ребенка – её родная тетка? Альбьери! Не шути так! Лео не мог сделать ребенка женщине, которая годится ему в матери. Сам сказал, что ей за пятьдесят?
- Я и не говорю об интимных отношениях между ними. Леонидас, послушай... Ты когда-то винил меня  в том, что я скрыл от тебя рождение Лео. Поэтому, чтобы не совершить новой ошибки, я пришел к тебе с новым признанием: да, я воспользовался случаем и сделал ребенка твоему сыну Лео. Нашему Лео.
- Ты что, снова кого-то клонировал? Ты хочешь сказать, что клонировал  сына Лео?
- Нет, нет, Леонидас! – снисходительно улыбнулся ему в ответ ученый. – Помнишь, ты попросил провести обследование Лео перед его очередной поездкой? Тогда я и получил его биоматериал. И так как Самира к тому времени уже сдала яйцеклетки для своей тети, то я подумал, что неплохо было бы использовать то и другое, потому что к тому времени Лео и Самира поженились, но заявили, что не хотят  иметь детей. Им важней карьера. Понимаешь, Леонидас? – едва не заглядывал в лицо приятелю доктор-исследователь.
До  синьора Леонидаса начал доходить смысл его речи.
- Что? Ты, не спросив Лео, не предупредив меня, сделал ребенка в пробирке и подсадил его зародыш тете Самиры? Альбьери, конечно, я мог бы ожидать от тебя, чего угодно... Но ты снова меня удивил!
- Неужели ты не рад, Леонидас, что у тебя появился внук? У него есть родинка на том же месте, что у Лукаса и Лео. Это точно его сын.
- И ты думаешь, что я должен этому радоваться? – вскинул густые брови Феррас.
- А как же! Конечно, ты должен попытаться взглянуть на внука Лео. Мне не удалось этого сделать. Дона Назира родила вчера тройню, но двое мальчиков не от Лео. Они – дети Миро, друга твоего зятя Шанди, как мне стало известно.
- Что? Ты и Шанди приплел в эту историю? А этот Миро знает о том, что один из детей не его сын? А женщина знает? А Самира и Лео? – начал закидывать друга вопросами Леонидас, который теперь осознал размер проблемы.
- Нет, нет! Шанди ни при чем. Он вообще не знает, что Миро уже стал отцом. Миро тоже неизвестно, что произошло во время ЭКО. Но я рассказал правду Лео.  Возможно, он сообщил новость Самире.
- И как повел себя Лео? – спросил Леонидас, уже держась за сердце.
- Как? Он отказался от этого ребенка. Сказал, что это сын доны Назиры, и осудил меня за эксперимент.
- И правильно сделал! – одобрил отец клона. – Не хватало поссорить всю семью из-за твоего безответственного поступка.
- Как? Леонидас, но ведь родился твой внук!
- А кто просил тебя его создавать? Чего ты хочешь, Альбьери? Кажется, я понял: ты хочешь, чтобы я снова начал судиться за ребенка? Когда-то – за сына, теперь – за внука? Но это чревато ссорой с арабами. Эта тетя Самиры – сестра Саида Рашида? Да, точно! Самира – его родная племянница. И ты толкаешь меня на то, чтобы судиться с целым кланом из Марокко?
- Нет, дона Назира решила стать бразильянкой во всех смыслах, марокканская семья от нее отказалась. Она не общается с родственниками.
- Вот как? Сейчас не общается, но когда нужно будет встать на ее защиту, все поднимутся и встанут на ее сторону! И потом... Считай, Альбьери, что я тебе не поверил. Сын Лео! Хм!
- Но Леонидас...
- Нет, я не стану судиться с той женщиной. Она родила ребенка в результате ЭКО, у нее есть договор. Не говори, что не знаешь законов! Ты первый пострадаешь, Альбьери, когда выяснится, что произошла утечка информации, была нарушена врачебная тайна. Пусть дона Назира спокойно растит и воспитывает этого мальчика. Сын Лео? Мальчик все равно будет его родственником. Ведь Лео женат на двоюродной сестре этого ребенка. А в восточных семьях все живут дружно. Все дети у них  как бы общие.
- Леонидас! - разочарованно протянул Альбьери. Он едва не плакал и снова начал грызть ноготь.
- Так я решил! И ты больше не вмешивайся. А я не желаю об этом слышать. Никогда!
– Ты не прав, Леонидас! Лео – клон, и мы обязаны следить не только за его жизнью, но и за жизнью и здоровьем его потомков.
- Ты опять называешь моего сына клоном?!
- Леонидас, ты сам знаешь, что это правда! Я клонировал Лео из клетки Лукаса, потому что хотел, чтобы Диого родился снова. Если бы у меня были клетки Диого, тогда я...
- Уходи, Альбьери! Я больше не желаю слушать бред, который ты несешь! – поднялся с дивана синьор Феррас и теперь стоял, вложив руки в карманы брюк и хмурясь.  Он явно злился. – И не смей больше называть Лео клоном!
- Ухожу, Леонидас. Но не забывай, что теперь у тебя имеется внук! – развел руками Альбьери и покинул комнату, где они сидели.
Проходя через гостиную, доктор заметил, что любимый диван Диого все ещё на месте. Его лишь немного потеснил появившийся несколько лет назад кожаный диван, купленный доной Иветти. А так – дом был прежним, каким его помнил Альбьери много лет.
- Доктор Альбьери! – раздался у него за спиной голос Далвы. – Подождите!
Постаревшая, но не так сильно, домоправительница спешила к нему. Доктор понял, что услышит сейчас то, что он ждал от Леонидаса: слова поддержки. Отчего-то он был уверен, что Далва слышала их разговор. А что? Двери комнаты, где обычно гости после обеда пили кофе и курили сигары, была сегодня открыта настежь. Леонидас не ожидал никаких секретов, а сам Альбьери не догадался закрыть дверь за собой, потому что был взволнован предстоящим разговором.
Так и оказалось: дона Далва всё слышала.
- Синьор  Альбьери! У меня сохранилась прядь волос Диого. Если бы Вы тогда, когда задумали создать Лео, как когда-то создавали телят, сказали бы мне об этом, я отдала бы волосы маленького Диого. Если бы я знала, что где-то растет копия Диого, то стала бы его няней. Почему Вы промолчали тогда? А теперь родился ребеночек Лео?
- Да, Далва. Родился.
- И какой он? Такой же хорошенький, каким был Диого? На кого он похож? На Лео или на ту женщину? – умилилась Далва. – Как его назвали? Я не всё смогла расслышать.
- Я не видел малыша. Меня не подпустили к нему. Не знаю, как быть. Ведь это внук Леонидаса. Это сын Лео. А они оба  отказываются, не желают знать мальчика.
- Возможно, я могла бы помочь? Слышала, как вы говорили, что он родился у жены Миро? Миро – это друг Шанди, который несколько лет прожил в Марокко и недавно вернулся? Я так и подумала. Тогда я попытаюсь заманить его с тем ребенком к нам в гости, когда Шанди и Мэл придут к нам со своими детьми. Тогда мы и посмотрим на внучика синьора Леонидаса! А почему Лео не хочет знать своего сына? Если Миро узнает, что произошла случайная ошибка, то может позволить Лео с ним общаться. Можно договориться...
- Далва, не всё так просто. Даже Леонидас не желает связываться с этим делом.
- Он одумается. Пока он просто в шоке от новости.
- А где дона Иветти? – оглянулся вокруг доктор.
- Она поехала с детьми на пляж, там ее подруги с детьми. Позагорают и вернутся.
Доктор ушел, Далва проводила его почти до ворот, оставаясь на улице до тех пор, пока Альбьери не сел в свой автомобиль и не уехал.
Когда она вернулась, в гостиной ее поджидал синьор Леонидас.
- Далва, во что Альбьери хочет втянуть моего сына? Мне это не нравится, Далва. Что он задумал? Вы ушли вместе, он тебе о чем-то рассказал? Что-то предложил? Не поддавайся ему, Далва!
- Нет, ничего не предлагал. Но я вам точно тогда сказала: Лео и Самира не спят вместе, вот доктор Альбьери и позаботился о том, чтобы у них было потомство. Но как теперь им забрать своего сына у тети Самиры? Об этом синьор Альбьери  не подумал.
- Далва, не слушай его! Он уже чудит. Никакого сына у Лео нет. Та женщина родила после ЭКО, по контракту все дети  принадлежат ей и мужу.
- Но ведь Альбьери объяснил, как он все подстроил...
- Вот именно: подстроил! По закону это не сын Лео!
- Когда-то Вы так не думали, когда увидели Лео. За него Вы начали судиться.
- Тогда была другая ситуация. Дона Деуза оказалась матерью-одиночкой, мне оставалось лишь заявить, что я отец мальчика. И меня признали отцом Лео, потому что это показали анализы. Но матерью по документам и по факту рождения Лео все равно оказалась Деуза.
- А Вы так хотели, чтобы его матерью признали дону Селину, покойную мать Диого и Лукаса!
- Хм...  Но теперь иная ситуация. Альбьери не умет просчитывать наперед все варианты. Он сделал той доне ЭКО, защищенное законом. Понимаю, что Альбьери хочет подтолкнуть меня к тому, чтобы я забрал ребенка у родственницы Жади. Я проиграл бы это дело, Далва, зато рассорился бы с Лео и его женой, с Жади и Лукасом,  стал бы врагом той марокканской семьи. Пусть Альбьери думает прежде, чем что-то делает!
Высказав это, Леонидас ушел к себе в кабинет. Далва посмотрела ему вслед. Наверно, будет теперь обдумывать новый поворот в жизни семьи. Не может быть, чтобы так просто хозяин отказался от сына Лео. Но как бы ему не стало плохо с сердцем! И давление может подняться, ведь понервничал. Такую новость узнать! Далва решила, что будет время от времени заглядывать к нему в кабинет.
Потом Далва отправилась к себе в комнату. Ей предстояло переодеться: случайно облила на кухне юбку апельсиновым соком. Она и в этом возрасте продолжала выглядеть как образцовая домоправительница, а не как уже ставшая членом семьи, большую часть жизни проработав на Феррасов и заслужив  в ней свое  место.
Она достала другую узкую юбку, бросив испачканную в стирку. Блузка в деловом стиле ещё годилась до конца дня. Когда Далва привела себя в порядок, она вспомнила собственные слова про хранившиеся у нее волосы Диого.  Женщина достала старую, уже начавшую разваливаться глубокую коробку от конфет и сняла крышку.
Среди открыток и фотографий, среди коробочек с ее личными украшениями лежал тонкий шелковый мешочек, затянутый шнурочком. Она развязала его и осторожно запустила внутрь пальцы. Достала прядь волос... Волосы его любимого мальчика! Диого уже давно покинул этот мир, а частичка его все годы жила в ее коробке. Но даже синьор Леонидас не догадывался. Зачем ему знать об этом? Чтобы испытать ещё большую боль от потери любимого сына?
 А ведь она могла бы отдать часть их Альбьери, если бы он попросил или спросил, осталось ли от парня что-то живое? Разве волосы – не живые клетки? Кажется, Далва недавно поняла, что имеет в виду синьор Альбьери, когда говорит о клонировании. Она однажды видела фильм по телевидению, как ученые собираются клонировать мамонта. Где-то в мире нашли в вечной мерзлоте тушу древнего животного и захотели воссоздать его. Ученый в той передаче так просто описал, как они будут восстанавливать с помощью клонирования мамонта, что даже Далва всё поняла. Но если можно мамонта, то почему бы не сделать человека?
Она тяжко вздохнула и вернула коробку на место. Не получается забыть Диого, не думать о Лео... Но теперь ее не покинет желание увидеть мальчонку, которого доктор Альбьери заставил родиться у немолодой уже  родственницы Самиры. Вот каков доктор Альбьери! Теперь он и детей в пробирке выращивает! А она ему не верила, когда он рассказывал ей, что делает коров на опытной фазенде синьора Леонидаса!
Но как же так: внука синьора Леонидаса будет воспитывать та дона? Может быть, она хорошая женщина, но сын Лео должен жить в доме дедушки! Ведь его настоящие родители все время путешествуют. А марокканка и Миро все равно что приемные родители.

...А в это время доктор Альбьери, не получив поддержку у Леонидаса, отправился во взвинченном состоянии к Деузе. Он знал, где жила Деуза с мужем Эдвалду.  Там и Лео останавливался, когда приезжал из Сан-Паулу в Рио. Но ночует ли Лео у матери теперь, став молодоженом?
Деуза оказалась дома. И она была не одна: дона Мосинья, тетя Роза и синьор Эдвалду тоже сидели за столом, только что закончив обедать. Где в это время находились Самира и Лео? У кого они поселились после возвращения из очередного путешествия? Но здесь их точно не было. А то, что молодожены уже успели пожаловаться на него семье, он понял сразу, как только Деуза открыла ему дверь и окатила его суровым взглядом. Она даже не предложила ему войти: пока разговаривала  - держала на пороге.
- Деуза, нам нужно поговорить...
- О чем, синьор Альбьери? У нас все разговоры закончились, когда я поняла, что Вы собрались отобрать у меня моего Лео.  Что Вы задумали теперь? Я не совсем поняла, что мне пытались объяснить мой сын и невестка, но я против того, чтобы Вы снова втягивали моего сына в судебные разбирательства. У какой несчастной пациентки на этот раз Вы собрались отобрать ее дитя? Лео не станет в этом участвовать!
- Знаю, Деуза! Но Лео не рассказал тебе правду, иначе ты сама согласилась бы пойти в суд! Он стал отцом, но его ребенка родила женщина, которая не позволит ему даже близко подойти к мальчику! Если только она узнает, от кого она родила сына, что один из тройняшек – сын Лео, а не ее мужа, как двое других...
- Доктор, у вас началась горячка? Что Вы несете? Вы себя слышите? Женщина может родить одновременно несколько детей только от одного мужчины! И у моего Лео не было связи с тетей Самиры. Той женщине уже за пятьдесят! Лео не стал бы изменять Самире с такой пожилой доной. Он любит Самиру и ни с кем не будет ей изменять! О, Боже! Зачем я вообще с Вами разговариваю? Я поняла: если мой Лео одно время увлекся Жади, то теперь Вы вообразили, что он станет преследовать и домогаться ко всем ее родственницам?!
Из-за ее спины показался синьор Эдвалду.
- Дорогая, что здесь происходит? Тебе нужна моя помощь?
- Нет, синьор Альбьери уже уходит, - строго сказала Деуза, давая понять, что вести разговоры дальше она не намерена. Когда она уже повернулась к доктору спиной, чтобы уйти, тот бросил ей вслед:
- Деуза, это ведь и твой внук! Твой первый внук! У него на пояснице такая же родинка, как у Лео! Прошу тебя: проследи, чтобы у него всё было хорошо! Ты всех знаешь в Сан-Криштоване. Дона Назира и Миро. Они женаты, недавно вернулись из Марокко, Назира родила вчера тройню. Один из ее детей – сын Лео.
Деуза повернула голову в его сторону.
- Вы сумасшедший, доктор Альбьери! Вы чокнулись, занимаясь своей наукой! То доказывали, что мой сын – какой-то клон, то теперь настаиваете, что  сын бывшей соседки – мой внук! Уходите, иначе я позвоню в полицию! Или позвоню в клинику и пожалуюсь доне Эдне. Пусть она отведет Вас к психиатру. Вас нужно лечить!
Деуза захлопнула дверь, а Альбьери, уязвленный отповедью Деузы, быстро вернулся к машине, сел в нее и сорвался с места, едва не задавив рыжего кота, который  явно пробирался к дому, откуда доктор только что уехал.
В доме же Деуза не могла успокоиться, дав волю возмущению.
- Мама, тетя! Этот доктор когда-нибудь оставит меня в покое? Меня и Лео? Нет, теперь он уже втягивает в свои интриги и родню Самиры! Чего он добивается? Хочет поссорить нас с семьей синьора Леонидаса, с Иветти? С родственниками Жади и Самиры? Как он мог подумать, что я поверю в чушь, которую он придумал?!
- Деузинья, успокойся! – обнял жену Эдвалду. – Он уже стар, его голова пухнет от многих знаний, которым нет выхода. Вот он и выдумывает. Но согласись: было бы смешно, если бы Назира, ТА САМАЯ Назира, родила бы тебе внука! Ха-ха-ха!
- Эдвалду, тебе смешно?! – упрекнула его Деуза.
- Ну, дорогая... Забавный этот твой доктор Альбьери!
- Он не МОЙ!
- Деуза, какой же этот доктор неприятный человек. Непорядочный, к тому же: он хочет теперь отнять ребенка ещё у одной женщины. Неужели у него такой бизнес? Или это вид сумасшествия? Люди по-разному сходят с ума! – сказала прочувствованно тетя Деузы, которая уже успела замесить тесто и теперь стояла с выпачканными мукой руками.
- Не знаю, тетя Лола! Но его визит к нам мне не нравится. Как плохая примета!
Но Эдвалду напомнил:
- Забудь, дорогая! Сегодня мы идем на танцпол. Новое платье для тебя готово! И пусть я мужской портной, но по выкройке могу сшить и женское платье! Мне кажется, что платье получилось замечательное. А танцы! Нас ждет прекрасный танцевальный вечер!
- Да, Деуза! Успокойся и забудь про доктора Альбьери! Главное, Лео и Самира не поддались на его провокацию. А платье, которое сшил для тебя мой зять, и правда – очень хорошо получилось, - успокаивала и дона Мосинья.
В дверь с улицы просочился кот.  Рыжая шкурка блестела на солнце, лучи которого прорывались через не зашторенные участки окон гостиной.
- Ну, рыжий разбойник? Где бродил? – дона Мосинья поманила к себе кусочком трески любимца семьи.


22. Часть 33. Глава 22. Вдовство Хадижи.


Хадижа, вернувшись домой после неудачной попытки отъезда, вела себя тихо. Но такой её видели отец, Фатима и слуги в их доме. В душе же ее бушевала буря. Сначала она долго злилась на родителей за то, что остановили, не позволили улететь в Марокко. Некоторое  время она пожила в доме тети Латифы, которой приходилось заниматься и домашними делами, и нянчить новорожденного сына, заботиться о Кериме, но и вразумлять Хадижу.
У девушки в то время развилась депрессия. Так сказал врач, которого, в конце концов, вызвала лара Марьям. Сестра сида Керима тоже пыталась вести  задушевные беседы с юной вдовой, матерью близнецов, за которыми в доме пришлось ухаживать как раз ей, а Хадижа целыми днями лежала на кровати, повернувшись лицом к стене, мало думая о Джамиле и Амране. Она даже о детях не могла заботиться в первые дни после насильственного возвращения из аэропорта.
Но время шло, беседы, разговоры и увещевания не помогали,  с родителями  Хадижа разговаривать отказывалась, когда они звонили и пытались с ней объясниться. И тогда лара Марьям решила, что пора прибегнуть к медицине. Опыт у нее был:  вот так же вела себя когда-то и Неджма, когда выведенный из себя отец отказывался ей потакать в чем-либо.
Марьям не предупредила никого, просто вызвала знакомого  доктора, который занимался как раз подобной практикой - лечил неврозы, депрессии и разные психические расстройства.
И тогда Хадижа поняла, что лучше будет вернуться домой. К тому времени ей удалось позвонить Фариду. Именно он и стал для нее самым действенным лекарством. Она сразу же ожила, стала проявлять интерес к детям и заявила, что, осознав свою ошибку, хочет вернуться домой к отцу.
Лара Марьям не могла нахвалиться на чудо-врача, который так скоро вернул Хадиже душевное здоровье. А Хадижа позвонила отцу и попросила у него прощения за свой проступок. Спросила, может ли она вернуться в его дом? Раскаяние дочери тронуло сердце Саида, и он простил ее, позволив приехать в тот же день, прислав за ней и детьми автомобиль.
С матерью Хадижа мириться не спешила. Она дулась на Жади, поняв, что та  действовала против неё за ее спиной. Но так долго продолжаться не могло. Тем более что мама не прекращала попытки помириться. Фарид же уговаривал ее начать вести себя так, чтобы все вокруг поверили в ее раскаяние.
Пусть это будет теперь не скоро, но, завоевав доверие родственников, в будущем Хадижа сможет убедить их отпустить ее в Марокко в то время, когда в Мекнесе соберутся его сестры, привезут своих детей показать ларе Джабире и деду Рахиму. Хадижа тоже должна будет ближе к этому событию начать настаивать на поездке. Пусть даже ее не отпустят одну. Главное – ей нужно оказаться в Марокко, а ещё лучше – в Мекнесе, в его доме.
- Веди себя хитрее, хабиби. Выждем несколько месяцев, чтобы потом жить вместе всю оставшуюся жизнь. Ты, я и наши дети, - увещевал Фарид.
Хадижа млела от звука его хрипловатого голоса. Они не раз обсуждали будущую жизнь. Если сначала Фарид предпочитал молчать, интригуя Хадижу, то после ее неудачной попытки к бегству его вдруг прорвало. Звонил то он ей, то она – ему. Но лара Джабира непременно прикрыла бы сына, вздумай Саид Рашид проверить, кому это звонит и с кем разговаривает так часто его дочь.
Но Саид был снисходителен к дочери, будучи уверен, что звонки не принесут вреда. Названивая в Марокко, Хадижа не сможет там оказаться, так пусть разговаривает с бывшими родственниками, сколько хочет.
С ларой Джабирой Хадижа тоже часто беседовала. Но свекровь убеждала ее в том же: выждать время, а потом в нужный момент упросить её отпустить. Главное – никто не должен заподозрить, что Фарид жив. Она жаловалась девушке, что сына трудно удержать в риаде. Он хочет работать и уже несколько раз уезжал с сидом Рахимом в сады, но переодевшись и изменив внешность до неузнаваемости.
Фарид отрастил бороду, потому что сначала решил прятать в ней шрам, полученный во время пожара, а потом борода стала хорошим средством маскировки при вылазках из Мекнеса. Дед Рахим говорил всем, что иногда к нему приезжает дальний родственник, чтобы помогать по хозяйству. И пока никто из соседей или знакомых не смог узнать Фарида в бородаче в темных очках.
Хадижа пыталась представить Фарида с бородой. Она помнила его совсем другим. Наверно, потому ей не удавалось вызвать в мыслях его новый облик. А что лара Джабира сказала про шрам? Лицо Фарида обезображено шрамом?! Аллах! Хадижа не испытала отвращения, наоборот – она пожалела мужа. И как же ей хотелось скорее оказаться рядом с ним в Мекнесе! Она простила Фариду всё! Всё плохое забылось. Особенно, когда она слышала его хрипловатый голос, тогда она таяла от любви.
Но и он, кажется, думал, что Хадижа выглядит в Бразилии не такой, какой он запомнил ее в своем доме. Сначала девушка удивилась, почему Фарид так считает? Но он напомнил ей о снимке на обложке журнала, который добрался даже до Марокко.  Фарид намекнул, что ее фотографии его удивили, но понравились.
- Когда ты соберешься к нам ехать, то положи в чемодан одежду, которая была тогда на тебе. Я хочу увидеть тебя именно такой. Ты будешь танцевать для меня не только в восточных костюмах для танцев, но иногда демонстрировать себя в европейском одеянии.
Хадижа не поняла, говорит он серьезно или с издевкой. Но согласилась, что захватит с собой эти вещи, если Фарид настаивает. Однако спросила, чем его привлекли те снимки?
Фарид ответил:
- На тех фотографиях в твоих глазах я увидел свет, которого не дождался после нашей свадьбы. Если бы ты была такой, как на обложке журнала, я забыл бы о Зухре...
Вот как раз о ней-то они оба не могли забыть. Сначала Хадижа и Фарид избегали говорить о покойнице. Но не так просто было вычеркнуть ее из памяти.
Они оба видели ее в страшных снах, но сначала они молчали, а потом стали делиться друг с другом, рассказывать, что Зухра делала в их снах. Хадижа видела в этом проявление доверия.
Как-то раз Фарид пожаловался ей на то, что уколол ногу о шип черной розы, куст которой, когда-то посаженный Зухрой, он пытался выдрать, а когда не получилось, то  затоптать, потому что уже устал бороться с розовыми порослями.
- Моя нога гноилась больше месяца! Мать ничем не могла мне ее вылечить. Приходилось ходить, хромая, рана зажила с трудом.
Хадиже было интересно, чем занимается муж целыми днями, когда возвращается с вылазки в сады. Оказалось, что он ухаживает за ослами, чистит их, кормит, а также подметает двор, потому что матери и деду не успеть вдвоём переделать все дела по хозяйству. Фарид заявил, что умирает от безделья. Но ворота дома у них всегда заперты, как закрыта на задвижку и дверь риада. Они опасаются, что иначе внезапно войдет кто-то из соседей или знакомых. Фарид пожаловался, что устал прятаться. 
А его мать как-то поинтересовалась, как ведет себя Фатима. Она нашлась, значит, жива, ее никто не убивал. Что она рассказывает о том, как оказалась у шуафы, о чем уже говорил весь Марракеш. Ведь Саид Рашид нашел свою пропавшую, похищенную жену-заложницу именно у старой колдуньи. Хадижа рассказала свекрови всё, что узнала о Фатиме и от Фатимы.
Фарид же сначала не заговаривал с ней на эту тему. Но потом и он поинтересовался, что именно жена Саида Рашида рассказывает в доме мужа о себе. В Мекнесе уже знали, что бывшая пленница потеряла память. Но прошло столько времени, память могла вернуться!
Но прошло девять месяцев, даже больше, а Фатима почти ничего не вспомнила. Так... Кое-что... Моментами... И что удивляло Хадижу – ничего о пребывании в Марракеше, ни о Фариде, ни о Зухре Фатима не могла вспомнить,  не рассказывала или не хотела рассказывать. Фарида это, кажется, устраивало.  Хадижа, наоборот, хотела узнать обо всем, что было. Но во время телефонных бесед они обсуждали эту тему вскользь. Впрочем, когда жена отца все-таки поделилась с Хадижей воспоминаниями, дочь Жади решила не делиться этими подробностями с семейством Фарида.
Хадижа и не подозревала, что не только у Фатимы нет желания вспоминать о том, что было в том страшном риаде, но и Фарид  решил сохранить навсегда одну тайну. Хадиже вовсе ни к чему было знать, что Зухра погибла потому, что он не сумел снять с ее ноги цепь, на которой она сидела в той хозяйственной кладовке, месте нескольких ее наказаний, где и начался пожар.  Мать и раньше уговаривала их с дедом не вспоминать про цепь, которую сид Рахим не догадался забрать с собой, а оставил валяться во дворе риада среди руин и пожарища.
Но потом Хадижа все-таки намекнула, что Фатима вспомнила, как ее держали на цепи Зухра и Фарид, как потом ей удалось отцепить цепь от окна и выбраться во двор, попытаться сбежать. Хорошо, что Фарида в тот момент не было в Марракеше, а Зухра ушла бродить по медине... В словах Хадижи послышалось осуждение, поэтому семья Фарида договорилась никогда не рассказывать Хадиже подробности смерти Зухры. Впрочем, они чувствовали, что Хадижа все ещё испытывала такой страх перед Зухрой, что вряд ли скоро станет интересоваться, как та погибла. Она сгорела, вот и всё.
То, что шуафа умерла  вскоре после того, как Саид забрал у нее Фатиму, Фарид узнал от деда Рахима, а тому сообщили знакомые из Марракеша. Но он испытал сожаление, что не смог узнать, каким образом  Фатима оказалась у тетки Зухры? И с какой целью Зухра задумала его обмануть, соврав, что убила заложницу?
Но это были уже те вопросы, которых Хадижа и Фарид старались не касаться в разговорах.
Зато они много говорили о детях.  Хадиже хотелось, чтобы Фарид увидел обоих сыновей, как и лара Джабира, и сид Рахим. Она, не скрывая, отправила почтой пакет с фотографиями на имя свекрови в Мекнес. Затем ей захотелось снять видео о детях и тоже послать в Марокко, но она не смогла найти способ это сделать. Фатима могла бы помочь, ведь у нее есть ноутбук, из которого она теперь не вылезала, когда не была занята ребенком,  но кому Хадижа могла бы отправить видео по интернету? Ларе Джабире, не умеющей пользоваться компьютером? Сиду Рахиму? Компьютер в их риаде был, «остался от Фарида». Но им не пользовались, чтобы не выдать, что Фарид жив, т.е. Фарид к нему не прикасался, точнее – не пользовался интернетом.  Ведь это не сотовый телефон, который может оказаться  в руках любого современного жителя Марокко, даже совсем необразованного.
И ещё Хадижа проявляла деликатность, не расспрашивая Фарида о его внешности. Если свекровь оговорилась, что сын пострадал во время пожара, тело его обгорело, лицо обезображено шрамом, то сам Фарид о себе такого не рассказывал, а Хадижа знала о бороде, но тоже стеснялась спросить про шрам.
Сам же Фарид мог опасаться, что появившиеся у него увечья оттолкнут Хадижу, ведь она, как и Зухра когда-то, знали его привлекательным  мужчиной. А уродство может ее отпугнуть. Пусть Хадижа увидит его таким, каким он стал, когда прилетит с детьми в Марокко.  Он не верил, что Хадижа уедет в Бразилию, бросив детей, когда столкнется с правдой о его новой внешности. Но Фарид понял, что ему будет больно увидеть отвращение на ее лице.
Хадижа, узнав, что лара Джабира ведет переписку с Дайнаб и Замилей по поводу их скорого уже приезда в Марокко, тоже списалась с сестрами Фарида. Они ведь родные тети ее сыновей!
Девушка решила, что этим она сделает первый шаг к тому, чтобы позже попросить родителей отпустить ее к ним в Марокко.
Также  Хадижа стала переписываться и перезваниваться с Ясмин и Неджмой. Сначала с Ясмин, внучкой лары Дунии, а потом познакомилась с Неджмой, которая приходилась не только женой сида Амаля, мужа Дайнаб, но и дочерью мужа тети Латифы. Этому поспособствовало то, что Эмми знала их обеих и попросила Хадижу передать привет Ясмин и Неджме, которые помогли ей когда-то в Эмиратах и в Египте, ей и Амину.
Хадиже хотелось заранее перетянуть на свою сторону как можно больше людей. О дяде Абдуле она старалась не заговаривать при отце, помня, что он осуждает дядю за помощь ей. Отец и старик почти не общались после того, как Саид перехватил ее в аэропорту и узнал о роли сида Абдула в той истории.
И вот почти полгода спустя наступило время, когда в Мекнесе вот-вот должны были собраться сестры Фарида вместе с детьми, без мужей, которые их отпустили побывать в родном доме. Вместе с Дайнаб грозились прилететь в Марокко Ясмин и Неджма. У Ясмин в Фесе жила семья, бабушка лара Дуния и дед сид Али. Неджме же Амаль намеревался поручить помогать Дайнаб с детьми.
Замиля должна была прибыть в Марокко из Египта вместе с няней-служанкой.  Лара Джабира позвонила Хадиже и заявила, что теперь и она должна решить, ехать ей или нет. Звонок был рассчитан на всех обитателей дома, где жила Хадижа с детьми. В дом Саида Рашида в те дни позвонили многие: и Дайнаб, и ничего не подозревающая Неджма, и Ясмин, и Замиля, которую об этом попросила мать. Хадижа знала, что свекровь решила пока не говорить дочерям о том, что Фарид жив. Эта тайна должна раскрыться, когда сестры соберутся в доме. Иначе кто-нибудь узнает и расскажет Саиду. Узнал же он, что сид Абдул купил Хадиже билеты! А, казалось бы, старик хитер и постарался всё предусмотреть. Но кто-то разболтал секрет, а кто-то донес.
Хадижа, уже помирившись за полгода с матерью и тетей Латифой, стараясь поддерживать хорошие отношения со всеми родственниками. Она побывала не раз в Ангре и дома у матери, заручившись поддержкой даже у доны Иветти. Затем начала подводить всех к мысли, что ей стоит поехать в Марокко, чтобы к годовщине смерти Фарида познакомить детей с родственниками их отца. 
Она так много стала об этом говорить, что Саид и Жади тоже поняли, чего она хочет. Но и лара Джабира позвонила ее родителям, умоляя отпустить к ним Хадижу с малышами. И сид Рахим позвонил Саиду, и сид Абдул выдвинул племяннику претензию, что он препятствует общению внуков с их марокканской родней, потому что даже ему, Абдулу, интересно взглянуть на детей Хадижи.
Саид сначала удивлялся такому напору из Марокко, потом заинтересовался и позвонил дяде Али, чтобы понять, что происходит. Но сид Али ответил, что сид Абдул и сид Рахим разговаривали с ним о том, что Хадижа обязана приехать в Мекнес, когда там соберутся Дайнаб и Замиля с детьми. Сид Али сказал, что не видит в этом ничего дурного, тем более, что ни Фарид, ни Зухра себя не проявили за ведь год после трагедии, если согласиться с подозрениями, что оба живы.
Лара Джабира звонила несколько раз и умоляла отпустить бывшую невестку в гости. Саид начал задумываться. Почему бы и нет? Сколько не следили его люди за домом сида Рахима, сколько не узнавали его шпионы о том, как живет в риаде эта семья, но так ничего нового не узнали. О Фариде тоже никто ничего рассказать не смог.
Хадижа после звонков лары Джабиры заливалась горькими слезами и тоже просила отпустить ее в Марокко. Однажды она не выдержала, заявила, что она здесь не пленница и поэтому поедет в Мекнес. Пусть отец вернет ей золото, поможет продать или заложить ожерелье, и на эти деньги она купит билет для себя и детей, чтобы лететь в Марокко.
Саид сопротивлялся всё слабее, поддаваясь уговорам и видя, как переживает дочка.
Жади, наоборот, эти разговоры и требования настораживали. Она сердцем чувствовала, что какой-то подвох кроется в общем сборе родственников в доме Фарида. А если они решили съехаться, чтобы забрать у Хадижи детей?
- Ты собралась лететь с Амраном и Джамилем? Хадижа, я ещё поняла бы, если бы ты летела туда одна! Ты не боишься потерять там детей? Подумай, как потом ты сможешь их вызволить из рук того семейства?
Но молодая мать уперлась, заявив, что дети должны увидеть историческую родину! Но и Жади находила доводы, по которым дочке следовало отказаться от мыслей о поездке. Саид же не видел причин, хотя и спорил с Хадижей, не желая ее отпускать из Бразилии.
Наконец, позвонили снова старики, спросив, почему Саид отказывается отпустить Хадижу в гости? Фарида нет в живых! Чего он боится? Сид Рахим пообещал не принуждать Хадижу отдать им детей. Пусть она сама решает, где ей с детьми лучше жить – в Марокко или в Бразилии, где лучше оставаться ее детям – в доме родного отца или в особняке их деда в Рио.
Вот это уточнение и обеспокоило Жади ещё сильнее. Она позвонила дяде Али, чтобы посоветоваться. Он же сказал, что не стоит придираться к словам.
Наконец, Хадиже стало известно, что сестры ее мужа уже прилетели в Мекнес. У Хадижи началась истерика.
- Я тоже хочу лететь! Почему нет? Дайнаб и Замиля привезли своих близнецов, а почему мне нельзя?
Она рыдала так, что слуги в доме Саида не знали, что делать. Мириам позвонила сиду Саиду, чтобы спросить, не вызвать ли Хадиже врача?
Но Хадижа поняла, что и мать, и отец готовы сдаться.  Наконец, Саид стал узнавать о ближайших рейсах в Марокко. Но Жади продолжала уговаривать ее не ехать или оставить в Рио детей. У нее и Лукаса.
- Хадижа, ты заметила, что с недавних пор оба нефритовых кулона на твоих детях как будто по-особому сияют? Что это может значить? Когда в моем прошлом кулон так «оживал», всегда происходило что-то, что меняло мою жизнь. Это было не всегда к добру! Нефрит предупреждал только о перемене в судьбе. Что может случиться  в Мекнесе, куда ты так рвешься? Думаю, тебя там захотят оставить. Им нужны не только внуки, но и твои рабочие руки!
Хадижа даже поежилась оттого, что мама  оказалась такой провидицей. Только не ее оставят, она сама с радостью там останется!
Жади извела себя до такой степени, так накрутила себя, что ей приснился кошмар, в котором Фарид шел по двору сгоревшего риада, сам будучи весь обгорелым, в ужасной одежде-тряпье, с обожженным лицом, и волок за руку Хадижу. Она не сопротивлялась, просто покорно шла за ним, спотыкаясь и стараясь успеть за его решительными шагами в сторону входа в разрушенный до руин дом с темным, зияющим входом...
Жади проснулась, поняла, что это был сон, и расплакалась. Она была уверена, что Хадижа попадет в ловушку, но ничего не могла поделать. Дочь позвонила и заявила, что отец согласен отправить ее с детьми в Фес к дяде Али. А если она захочет побывать в  Мекнесе, то туда с ней вместе поедут все: Дядя Али и Зорайдэ, Карима и Ахмет, лара Дуния и сид Абдул. Услышав эту утешительную новость, Жади решила лететь вместе с Хадижей, чтобы помочь ей ухаживать за детьми.
Саид в этот раз ее поддержал. Лукас же был настолько занят делами бизнеса, что вынужден был отказаться лететь с Жади – хотя бы на неделю.  Сначала и он хотел побывать в Марокко вместе с  Жади. Но так получилось, что он был вынужден пересмотреть планы. Саид же узнал от сида Абдула, что сид Рахим намерен переписать сады на правнуков, но только если они приедут к нему в риад, чтобы он мог их увидеть – сразу двоих! Амран у них жил, но второго мальчика он же не видел никогда!
Саиду не понравилась мысль, что ЕГО внукам достанется что-то  в наследство от ТАКОГО отца. Зачем Амрану и Джамилю сады человека, который так ужасно поступил с его женой Фатимой? И не менее отвратительно обращался с их матерью?  Этот человек – негодяй, хотя и их отец. Если бы Саид успел до него добраться до рокового пожара!
Хадижа видела, как все родственники в Рио были взбудоражены предстоящей поездкой. В Марокко не прочь была бы побывать Эмми, даже захватив с собой крошку Сурию, но Амин не захотел ее отпускать. К тому же, поездка стоила немалых денег! А Халиса сама отказалась ехать, хотя Амин намекнул ей, что могла бы слетать к родителям. Но Халиса не захотела прерывать свой доходный бизнес.
Мухамед не пожелал отпускать Муну одну в Марокко, хотя его жена очень хотела встретиться  с дочкой и увидеть подросшего внука. Но Мухамед воспротивился, испугавшись не только того, как он сможет оставаться один с маленьким сыном, но вообразив, что Муна может захотеть его бросить. Без Муны Мухамед теперь не представлял себе жизни. Вот потому он прикинулся больным, очень больным – как раз когда в семействе Саида шла подготовка к отъезду.
Латифа и Керим тоже не могли оставить и кафе, и не хотели рисковать здоровьем ребенка, их ещё очень маленького сына, зная, какой долгий путь предстоит преодолеть тому, кто соберется побывать в Марокко.
И Фатима тоже отчего-то уперлась и наотрез отказалась лететь в Фес. Тогда и Саид, заваленный делами на своих предприятиях, решил не лететь с Хадижей. Дочка едет к родственникам в Фес и вместе с ними сможет повидаться с родней в Мекнесе, если это для нее так важно. Но и решение Фатимы на него повлияло. Оставить ее одну, чтобы потом не находить себе места?! Нет, он к такому не был готов. И потом – пришлось бы ехать с дочкой в Мекнес, где Саид в прошлом был так унижен Фаридом. Нет, он счел за лучшее остаться дома, но отправить с Хадижей Ранию.
Если Жади сама решила лететь с дочкой, то Рания должна была стать компаньонкой Хадижи и помогать ей с малышами. Рания с радостью согласилась, так как умирала от тоски, живя в собственном доме в информационном вакууме, почти отвергнутая мужем. Но за эти долгие месяцы Рания взрастила в себе ненависть к сестре, которую винила в том, что та подошла к Фатиме на площади в Марракеше, обнаружила пропавшую, с чего и началось возвращение одалиски в семью. Никаких доводов рассудка она не желала слышать.
 Рания летела одна, без детей. Мунир и Райхана на время переселялись в особняк Саида вместе с одной из нянь. Рания же попросила Саида позволить ей если не остановиться  в доме родителей, то хотя бы побывать у них в гостях. А про себя она надеялась, что найдет способ встретиться с Аминой и свести с ней счеты. Семейные неудачи и скопившаяся в ней ненависть ко всем и всему искали выход, но мишенью должна была стать Амина, потому что трогать кого-то ещё Рания опасалась. Ей казалось, что сестра заслужила ее месть и неприятности, которые Рания могла ей доставить. Нечего было подходить к рисовальщицам мехенди в Марракеше!
Рания уже не рада была отдельному дому, он ей стал не нужен, потому что жизнь ее превратилась в череду тоскливых дней, потому что она ничего не знала о других женах! Но и сама не могла ни на что влиять. И кто был виноват в этом? Кто поспособствовал тому, что она оказалась в такой ситуации? Ее родная сестра! Рания собрала чемодан раньше Хадижи.
Кроме Жади, лететь с ними в Марокко неожиданно вознамерились Самира и Лео. Сначала эта поездка совершенно не входила в их планы. Наоборот, им пришлось отказаться от некоторых перспективных проектов. Но у ребят появилась важная причина для того, чтобы оказаться в Фесе. Им нужно было непременно посоветоваться с дядей Али. Только он с его мудростью мог дать правильный совет. А дело было в той правде, которую раскрыл Лео Альбьери. Парень не смог не поделиться тайной с Самирой, тогда и она призналась, что видела родинку у одного из детей тети Назиры.
- Лео, и всё равно это не наш с тобой сын. Этот мальчик – ребенок тети Назиры.
- Но ты дала ей свои яйцеклетки, - напомнил Лео. – Ты его биологическая мать.
- Да, но это вообще-то должно было оставаться медицинской тайной. Альбьери тебе и об этом рассказал? Он не имел на это права! Лео, я отказалась от клеток в пользу тети, не намерена теперь требовать их обратно. Теперь мои яйцеклетки превратились в ее детей! Но ты мог бы подать в суд на Альбьери, однако тогда открылась бы тайна рождения одного из мальчиков. Но ты ведь не станешь требовать от тети Назиры своего сына? И с Миро мы поссоримся. Пусть всё останется, как есть. Не станем поддерживать доктора Альбьери.
- Ты права, Самира. Я заговорил с тобой об этом только потому, что хотел услышать твое мнение. Дети Назиры и Миро – их дети.
- Конечно, и только так!
- Мне позвонила Далва... Альбьери посмел съездить и рассказать всё синьору Леонидасу.
- Твоему отцу? И что ответил муж тети Иветти?
- Хм... Сделал вид, что не поверил. Или в самом деле не поверил? Но он поссорился с приятелем, который снова назвал меня клоном и заявил, что за детьми клона нужно вести наблюдения.
- Ох, ничего себе! Слушай, Лео, если бы мы с тобой родили ребенка, я ни за что не позволила бы твоему крестному обращаться с моим дитем как с подопытным. Клон ты  или нет, не важно. И что все прицепились к клонированию? Это всего лишь один из способов размножения человека, которое возможно только при содействии ученых. Это запасной способ размножения. Способ воспроизведения людей на случай, если естественные способы окажутся невозможными...
Лео замер, внимательно слушая е речь о клонах. Ведь она выражала свое отношение прежде всего к нему!
-...Представь, что человечество состарилось настолько, что немолодые женщины уже не могут родить ребенка естественным способом от стариков-мужчин, которые тоже перестали годиться для продолжения рода. Население в некоторых странах Европы стремительно стареет. Как им размножаться? Каким способом сможет появиться молодое поколение?  Только путем клонирования. За этими исследованиями – будущее. Но пусть нас это не коснется!
Лео слушал ее напряженно, опустив голову, но ловя каждое слово.
- И ты все ещё продолжаешь комплексовать? – обратилась к нему Самира. – Хватит уже. Но я очень боюсь, как воспримет новость тетя Назира. Она сойдет с ума, когда Альбьери начнет доставать ее претензиями, что один из детей - не от Миро, а от тебя.
- Я встречусь с Альбьери и потребую оставить в покое дону Назиру! Но неизвестно, как отнесется Миро к таким новостям.
- Лео, что же делать? Но если Миро узнает про твое невольное участие, то надо убедить и его, что это было ЭКО, и мы не намерены ничего и никого требовать от него и его жены.
Они обсуждали важную проблему, сидя в любимом кафе Самиры в Торговом центре, где можно было выпить любимое капучино и съесть пирожное мильфей, к которому девушка вдруг пристрастилась, когда они с Лео после путешествия по Токантинсу заехали в Сан-Паулу и там наткнулись на кафе с европейской кухней, где были и прекрасные кондитерские изделия.
- Самира..., - помолчав, вдруг заговорил парень. – Что ты почувствовала, когда взяла на руки мальчика с родинкой?
- Хм..., - Самира не знала, как ответить, чтобы не называть сына Назира «их сыном». – Назира с мужем дали такие имена детям, что я даже не смогла запомнить, кого и как зовут.
- Ребенок с родинкой  - это, кажется, Роберто. В честь футболиста Роберто Карлоса. А вот марокканский вариант я тоже не запомнил.  Так что ты почувствовала?
- Страх, что держу такого крохотного ребенка, такое хрупкое существо! Боялась его выронить, опасаясь, что он как-нибудь выскользнет у меня из рук. А почему ты спрашиваешь?
- Ну, я... Когда понял, что Альбьери опять проявил своеволие, уже зная, что именно он сделал, поняв, что держу на руках собственного сына... Во мне что-то дрогнуло.
- А я не думала об этом, потому что испытала стресс из-за увиденного. Хорошо, что я не присутствовала при родах. Говорят, это страшно – когда видишь впервые. Когда я была маленькой и ездила с родителями в Марокко, мама не позволяла мне смотреть, когда в доме принимали роды. Это было дело взрослых женщин.
- Самира, ты не почувствовала ничего ни к одному из троих детей? Ведь они тебе кровные родственники, пусть и маленькие.
- Лео, говори прямо: биологически это мои дети. Нет. Я ничего не почувствовала, потому что не осознала в тот момент такие тонкости. К тому же я даже не видела изъятые у меня клетки. Если их вообще можно увидеть!  Поэтому не ощутила потери ни тогда, ни позже. Хотя теперь... После слов твоего крестного... Мне хотелось бы взглянуть на малыша с родинкой.
- Мне тоже любопытно увидеть Робертиньо, - робко улыбнулся Лео.
- Но давай помнить, что по всем законам этот ребенок – сын тети Назиры и Миро. Лео, умоляю, не делай ничего такого, что разрушит счастье моей тети! Сколько я себя помню, она всегда хотела иметь детей. Это было ее заветной мечтой. Мы не имеем права ни морального, ни юридического считать мальчика с родинкой нашим сыном и, тем более – требовать отдать его нам.
- Согласен. Если нам так уж понадобится ребенок, сможем родить его естественным путем, без Альбьери, - подсказал очевидный выход Лео Феррас.
- Ты прав: будет нужно – сами родим, - заявила Самира, переживая за тетю Назиру, потому не заметив, как прозвучали ее слова. Лео оставалось только усмехнуться. Ведь никаких интимных отношений между ними до сих пор не случилось.
И вот они тоже собрали чемоданы и позаботились вместе с Жади о билетах в Марокко. Но летели они не из-за Хадижи, а потому что события нескольких предшествовавших дней заставили их задуматься над тем, как вести себя с тетей Назирой, которая однажды узнает, что и ребенок один от Лео, и яйцеклетки оказались не анонимными, а полученными от Самиры.
 Как успокоить тетю Назиру? Как предотвратить возможную сильнейшую ссору с ней, когда Назира станет видеть в них с Лео возможных врагов, которые могут отобрать у нее долгожданных детей?! Какими словами успокоить родственницу? Она может не поверить в то, что они не станут требовать у нее отдать им малышей. Только дядя Али мог дать правильный совет. Они стремились увидеть его и поговорить с ним об этом.
Хадижа, держа в руках билеты,  но ещё не веря, что всё, наконец, получилось, начала сборы вещей. Хотелось взять с собой многое. У нее была прекрасная собственная одежда. Но надо было набрать с собой и вещи Амрана и Джамиля. Хотя купить детские вещи было не трудно и в Марокко, что не скажешь о вещах для нее. Хадиже очень хотелось попросить отца вернуть ей золото. Но она понимала, что тем самым немедленно насторожит родителей, и поездка сорвется. Уже никогда ее не отпустят, когда поймут, что она собирается остаться в Марокко.
Поэтому Хадиже пришлось обдумывать выбор каждого платья. И всё равно ее вещей набралось на два огромных чемодана. Матери она объяснила это тем, что не хочет выглядеть совсем бедно в глазах той же Дайнаб, ставшей женой очень богатого араба из Эмиратов, мужа Ясмин.
Кстати, Хадижа не забыла и о припрятанном в прошлом ожерелье, которое ей не пришлось продавать. Теперь же она призналась Жади, что у нее есть украшение, в котором она намерена лететь. Сестры Фарида и Ясмин с Неджмой будут увешаны золотом, вот и она не желает выглядеть нищенски. Отец не вспоминает про ее шкатулку, а она боится попросить его дать ей немного золотых украшений, но в таком случае она наденет в путь дорогое ожерелье, которое не стыдно будет показать родственникам.
- Но ты же летишь, чтобы не золотом хвастаться, а как вдова, у которой год назад умер муж, - подозрительно глядя на нее, напомнила Жади.
- Да, это так, - смутилась Хадижа и больше не упоминала про золото.
Она каждый день созванивалась втайне от всех с Фаридом. Он знал о каждом ее шаге в Рио. Хадижа, наконец, осмелилась задать ему вопрос о Зухре: точно ли он уверен, что Зухра погибла? Что она мертва? Не появится ли она неожиданно для всех или только для нее, когда Хадижа окажется в доме рядом с Фаридом?
- Я вижу сны, в которых часто снятся черные розы... Мне страшно становится, - объяснила она ему причину своих вопросов.
Но Фарид уверенно сказал, что Зухра совершенно точно погибла в огне. Он сам видел, как она сгорела, потому что пытался ее спасти, но не успел и еле смог спастись сам.
- И дедушка видел ее труп. Хадижа, почему ты мне не веришь?
Что могла ответить Хадижа? Что ее будущее счастье полностью зависит от того, не вернётся ли из ниоткуда Зухра?  Но с этим же вопросом она обратилась к отцу.
- Дочка, ты так боишься эту ведьму, что даже не веришь в ее смерть? – посочувствовал ей Саид. – Аллах! Нет, Хадижа, не опасайся ее появления. Она мертва, и я даже знаю, где ее могила. Это точно. Ничего не бойся.
...Наконец, наступил день вылета из Бразилии в Марокко рейсом с пересадкой в Париже. Рания и Жади, Хадижа с детьми и несколькими чемоданами, как будто ехала не на пару недель, а на полгода, а также с ними рядом были Самира и Лео – почти налегке.
Их встречали в аэропорту Феса Ахмет и Юнус, посланные сидом Абдулом и дядей Али. Они привели пару ослов, чтобы можно было довезти на них багаж и двух маленьких детей.
В доме дяди Али приготовились к их появлению, заранее собравшись во дворе риада вокруг фонтана. Были здесь и приглашенные музыканты.  Карима руководила хором женщин с кухни, которые встретили гостей улюлюканьем с приставленными к губам ладонями. 
После того, как прибывшие расположились в отведенных им комнатах, их предупредили, чтобы после недолгого отдыха они спускались вниз, где их ждали к столу, накрытому как к празднику. Но и праздник не заставил себя ждать: к вечеру гости из Бразилии должны были успеть отдохнуть и с полными силами участвовать в веселье в их честь.
- А где Мухамед? Почему же он не прилетел? Хадижа, где твой дядя? – вопрошал явившийся в дом приятеля сид Абдул.  Вредный старик делал вид, что не видит ни Жади, ни Ранию, ни тем более – Лео и Самиру, которые старались держаться подальше от него. Но он о чем-то поговорил с Хадижей, отведя ее в сторону, и понаблюдал за близнецами.
С ним вместе пришла и лара Дуния. Вот она-то усадила рядом с собой Самиру и начала допрос о жизни в Бразилии. Ей всё было интересно: как живется Амину и его женам в Сан-Криштоване, какой у него дом, как поживает новая жена Мухамеда, почему Муна не прилетела в Марокко если не вместе с ним, то хотя бы сама? Расспрашивала их о Латифе и ее сыне и муже, об их кафе и доме, о Фатиме, с которой Самира была знакома... Даже рассказы о том, где побывали Самира и Лео, ей было интересно услышать.  И, конечно, про лару Назиру, с которой лара Дуния  была прекрасно знакома в прошлом, и которая теперь удивила всех, родив троих сыновей. Она выспросила о родной племяннице Абдула все подробности, впрочем, как и Карима, которую тоже все эти вопросы очень интересовали, поэтому она оказалась рядом, чтобы послушать.
Расспрашивая о Назире, Дуния объяснила свое любопытство тем, что лара Нурия когда-то помогала ее матери нянчить маленькую Назиру и теперь радуется  за нее, узнав, что та не только имеет мужа и родила дочь, но и стала, наконец, матерью троих сыновей! Вот только сид Абдул не спешит с ней помириться.
Сид Абдул в это время сидел на диване и ворчал, высказывая приятелю недовольство:
- Мухамед совсем обленился! Аллах! Так долго не виделись, а он вдруг передумал лететь! С Саидом мне все понятно, думаю, это даже к лучшему, что его не будет с нами, когда мы повезем Хадижу в Мекнес к родственникам ее детей, иншалла. Но Мухамед мог бы повидаться со мной. Хотя его враг – обжорство! Он так растолстел, что ему лень лететь в гости к родному дяде! Я видел на фотографии, каким он стал. Мухамед прислал мне фотографии внуков, сыновей и самого себя в своем магазине.
- Разве, сид Абдул, это плохо, что его жена так о нем заботиться? – с осуждением сказала Зорайдэ, слышавшая его речь. – То Вы жаловались, что другая жена его не кормила, что он голодал из-за Лейлы. Теперь недовольны Муной.
- Аллах! Во всем, Зорайдэ,  должна быть мера! – изрек старик. – Муна хотя и не одалиска, но она соблазняет мужа не своими прелестями, а вкусной пищей. А это тоже харам.
Сид Али ждал, когда сможет поговорить с Самирой и ее мужем. Они позвонили ему из Бразилии и сказали, что очень нуждаются в его совете. Гадать не приходилось: ожидаемый разговор мог касаться или детей Назиры, ведь Зорайдэ открыла ему тайну подаренных Самирой клеток, или возможности им самим иметь ребенка. Но, впрочем, эта непредсказуемая парочка могла удивить его чем-то ещё. Поэтому дядя Али испытывал даже некоторое волнение из-за ожидания, поглядывая время от времени в сторону Самиры или Лео.
Но в гостиной гремела марокканская музыка. Сначала играли нанятые музыканты, затем была подключена музыкальная аппаратура,  и зазвучали красивые арабские мелодии.  Хадижа просто сидела, не принимая участия в веселье, ведь она вдова, как пока все думают.
Но даже Самира, припомнив, как танцевала в детстве, подошла к тете Жади и стала танцевать. Лео, стараясь быть незаметным, скромно стоял у витого столба под аркой в огромной гостиной дяди Али, любуясь Самирой. Видя рядом с ней Жади, он невольно вспоминал историю своей короткой любви к ней и удивлялся, что он мог принять ее за ту женщину в чадре, лица которой он никак не мог разглядеть в своих видениях. Нет, не так: Жади и оказалась ею.
Но если он клон, то чувства к Жади - это отголоски в нем чувств к ней Лукаса, не иначе. Лео понял это после того, как осознал, что изменился, что перерос свою невидимую связь с Лукасом, что он все же принадлежит самому себе, а не создателю Альбьери, что он тоже личность и не обязан оглядываться на Лукаса, что он имеет право жить своей собственной жизнью. И та любовь – вовсе не его, он ошибся, приняв Жади за свою судьбу.
Не она, а Самира – женщина его жизни, которая сможет сделать его счастливым, всегда сможет его понять и принять. С ней он стал ощущать себя обычным человеком, таким, как все. Так было когда-то, когда он ещё не знал о тайне своего рождения. Его мир рухнул, когда Альбьери признался, что он, Лео,  клон. Тот самый Альбьери, которого он считал отцом и мечтал жить в его доме, упрямо искал, когда мать увезла его ребенком далеко от Рио, в провинцию, где жила бабушка Мосинья.
Альбьери же оказался не отцом, а его создателем, исследователем, который присвоил созданное им существо, чтобы потом вести за ним наблюдения и чтобы никто ему при этом не мешал. Вот только с доной Деузой доктор просчитался.
 Но ему оказалось этого мало, поэтому доктор Альбьери создал его сына... Лео ни за что не признался бы, что ему самому было интересно узнать мальчика, каков он, каким станет, когда подрастет. Но он не мог озвучить мысли из-за Самиры. Не будь дона Назира ее тетей, Самира все равно не пошла бы против закона, нарушающего права женщины, сделавшей ЭКО. Лео хотел поговорить с синьором Али, но понимал, что это станет возможным только в один из последующих дней...
 

23. Часть 33. Глава 23. Поездка в Мекнес.  Хадижа и Фарид.


Уже в день прилета Хадижи сиду Али позвонил сид Рахим. Он был рад, что невестка с малышами, наконец-то,  оказалась в Марокко. Старик проявил нетерпение и пытался выяснить, когда же они с ларой Джабирой и приехавшими к ним Дайнаб и Замилей смогут увидеть детей Фарида.
Об этом несколько раз уже успел спросить и дядя Абдул, но уже вечером, когда в доме сида Али праздновали приезд гостей. Он настаивал на скорейшей поездке в Мекнес.
- Рахим с Джабирой тоже хотят устроить вечер встречи, - упрекнул Абдул приятеля, который сомневался, когда  лучше поехать всем вместе в соседний город. Одну Хадижу никто отпускать не собирался.
- Аллах! А что с ней там могут сделать? Чего вы все боитесь? – кипятился сид Абдул, едва не брызгая слюной. Почему-то он очень желал поездки Хадижи в дом семьи Фарида.
- Хадижа, кажется, вдова? Прошел год с того случая, когда в Марракеше сгорел риад Фарида. Али, ты устраиваешь праздник в своем доме. Но я рад, что Хадижа не веселится вместе со всеми. Она не забыла своего мужа и чтит его память. Вот потому ей стоит поехать в Мекнес, чтобы увидеть всех родственников своих детей. Сыновья Хадижи тоже должны познакомиться с ними.
- Абдул! Дети ещё слишком малы, чтобы с кем-то знакомиться. Но их бабушка и прадедушка должны их увидеть, в этом ты прав. И это правильно, - рассудил сид Али.
Зорайдэ, Карима и стоявшая с ними Жади прислушивались к словам двух старинных приятелей. И Жади в каждом слове сида Абдула чудился второй,  потаенный смысл. А ведь дядя Абдул ни разу не назвал Фарида покойным, погибшим, а день, когда вся семья решила собраться в память о внуке сида Рахима – поминальным. Хотя Хадижу он назвал вдовой, но при этом глаза  его  смотрели так хитровато, что создавалось впечатление:  вредный старик знает, что говорит неправду.
Но и Зорайдэ тоже что-то беспокоило.
- Я уверена, что сид Абдул что-то задумал, - сощурив глаза, кивнула жена сида Али.
- Может быть, и задумал, - согласилась Карима. – Но лара Дуния ничего за ним не заметила. Ничего странного в его поведении не уловила. Карима часто с ней разговаривала!
Но во время праздника  дядя Абдул заговорщицки  поглядывал на Хадижу и ее мальчишек, которых кто-нибудь все время держал на руках. Старик как будто что-то предвкушал. Жади и Зорайдэ понимали, что необходимо что-то предпринять. Решили довериться интуиции Зорайдэ.
Поэтому поздно вечером, когда праздник закончился, а гости разошлись, жена дяди Али увела Хадижу на кухню. Там уже никого не было, кроме Каримы, которой не хотелось в такой вечер уходить домой, хотя Ахмет проявлял нетерпение. Ведь сид Али уже отпустил его отдыхать.
Лара Зорайдэ намеревалась поговорить с дочерью Жади, чтобы выяснить ее настроение и планы. Что ждала девушка от поездки в Марокко? С кем она особенно хотела увидеться? Что она думает о встрече с сестрами Фарида? О чем она беседовала с сидом Абдулом?
Хадижа была осторожна, когда отвечала на вопросы, что стразу насторожило старую женщину. Права Жади: о, Аллах, что-то Хадижа готовит за их спинами. Но что? Зорайдэ знала, что Хадижа часто и длительно разговаривала с бывшей свекровью и её отцом. Неужели она почувствовала себя частью их семьи? Ее дети – их кровные родственники.  Но только ли поэтому ее тянет в дом, где она прожила с мужем не так уж долго?  У Зорайдэ было необъяснимо нехорошее предчувствие.  Как будто что-то должно вскоре случиться. Скорее всего -  когда они явятся в Мекнес.
Во время беседы Зорайдэ и Хадижи Карима вдруг предложила погадать на девушку. Конечно же, на кофейной гуще.
- Зорайдэ, я сварю кофе. Я сварю? Карима сварит! А Зорайдэ погадает на Хадижу. Что ее ждет?
- Карима, хватит! Я не стану гадать, это харам! – не захотела Зорайдэ, бросая сердитые взгляды на Кариму.
Но Хадижа вдруг оживилась, в глазах пропала настороженность,  появилась надежда. Заметив в ее глазах огоньки, Карима продолжала настаивать. Зорайдэ не желала гадать, хотя поняла, что девушке очень хочется узнать будущее. Что бы это значило? И Зорайдэ была готова сдаться, но сама же Карима всё испортила.
- Хадижа, гадание может рассказать о тебе всё: о чем ты мечтаешь, что лежит у тебя на сердце, какие мысли ты таишь от других. Все твои планы станут видны Зорайдэ, когда она заглянет в чашку и, как следует, рассмотрит кофейную гущу. Каждый потек расскажет ей о том, что тебя ждет как в далеком будущем, так и в ближайшее время, хоть завтра.
И вот тогда на лице Хадижи промелькнул страх. Карима продолжала болтать, рассказывая, кому и о чем нагадала Зорайдэ.
- Твоя мама часто гадала, когда была в твоем возрасте. Аллах! Никак Лукаса забыть не могла. Зорайдэ много лет хранила ее кофейную  чашку от первого гадания...
Но Зорайдэ заметила и удивилась такой реакции, пожалев, что не позвала с собой Жади, которая отправилась к внукам, чтобы проследить, как они уснули, все ли у них есть в комнате, куда их поместили – впрочем, туда же, куда и Хадижу. Жади знала, что в этот момент Зорайдэ пытается разговорить ее дочь. Она же сама и попросила Зорайдэ об этом.
И теперь жена сида Али, женщина мудрая и многоопытная, поняла, что Хадиже есть что скрывать. Но что бы это могло быть? Аллах! Это явно связано с приездом в Марокко. Чего так испугалась Хадижа? Какую тайну могло выдать  гадание?
Зорайдэ решила проверить свое предположение и подала знак Кариме достать чистую кружку для кофе, который Карима как раз сварила по ходу дела. Но Хадижа, ахнув, вдруг вскочила с пуфика, на котором расположилась рядом с Зорайдэ, округлила глаза и заявила, что совсем забыла о детях.
- Амранчик не может без меня уснуть, пока я не спою ему вполголоса песенку. Джамиля может убаюкать мама, ведь когда-то она его нянчила.  Мой второй сынок не забыл руки моей мамы. Но Амранчик ждет меня. Я пойду, Зорайдэ. Погадаем в другой раз!
И она быстро покинула кухню, даже не оглянувшись, не увидев, как понимающе переглянулись Зорайдэ и Карима.
- Она солгала! Точно – солгала! – зачастила Карима. – Дети давно уснули! Я сама к ним заглядывала. И Жади сейчас с ними. Спят они! А Хадижа от нас сбежала!
- Не нравится мне это, Карима..., - нахмурилась жена дяди Али.
- И мне тоже не нравится! Что-то она скрывает, -  кивнула Карима.
- Если бы только скрывала....
- Думаешь, Зорайдэ, Хадижа намерена что-то сделать? Но что?! Не может же она оставить в Мекнесе детей?
- Не знаю. Увидим. Позови Жади. Пусть придет на кухню. Чаю вместе с ней выпьем и поговорим. А потом иди домой, Карима, потому что завтра будет много дел. Если ехать завтра после полудня в Мекнес, то нам следует встать раньше, чтобы собраться и все приготовить.  Не поедем же мы с пустыми руками? Нужно испечь что-то.  Я уже предупредила наших женщин, которые завтра будут работать на кухне.
- А подарки? Детям Дайнаб и Замили? Хадижа об этом не подумала. Точно ведь – не догадалась!
- Завтра подумаем об этом! Карима, когда позовешь Жади, немедленно иди с Ахметом домой. Ты поняла?
- Зорайдэ, поняла я. Поняла!
Потом Жади и Зорайдэ долго думали над поведением Хадижи, но ничего не могли понять.
- Может быть, мы напрасно беспокоимся? – пожала плечами Зорайдэ.
- Нет, я ещё в Бразилии почувствовала, что Хадижа что-то планирует, но скрывает. Я боюсь поездки в Мекнес, - качала головой Жади, так и не допив мятный чай.
- Но ради нее вы и прилетели вместе с Хадижей. Не бойся, Жади. В Мекнес мы все с вами поедем. Там ничего не должно случиться. Детей сид Рахим обещал не отбирать. Не станет же он связываться с Саидом?
- А если Хадижа задумала остаться у них? – прозорливо предположила Жади.
Зорайдэ не смогла ответить на это.
...На следующий день, закончив суетливые сборы, поехали в Мекнес на междугороднем такси. И не только Хадижа с детьми и Жади, не только Рания, успевшая побывать в доме родителей, однако, не встретившись с сестрой, но ещё в двух машинах расположились сид Али и Зорайдэ, Ахмет и Карима, сид Абдул и лара Дуния.
Самира и Лео были вынуждены остаться в Фесе. Так решил дядя Абдул, заявив, что несостоявшейся невесте Фарида не место в его доме. Он сказал об этом в никуда, не лично девушке, но во всеуслышание.  Это произошло, когда они все ждали, когда подъедут машины такси, с которыми была договоренность. Самиру это задело.
- Даже на поминках мне нельзя появиться? Это было много лет назад. Кто сейчас вспомнит, что дядя Абдул сосватал меня Фариду? –  вовсе не тихо пробормотала девушка. Все услышали и ее слова. Но только дядя Абдул сделал вид, что не видит ее и не слышит. Лео же расхотелось ехать в тот незнакомый дом, в семью, где все будут смотреть на них и вспоминать, кем для них не стала Самира. Он сам готов был предложить ей отказаться от поездки. Видя, в какой ситуации оказалась племянница, Жади подошла к ним.
- Самира, дорогая, останьтесь с Лео в Фесе. Погуляйте по медине, потом дождитесь нас в доме дяди Али, - нервно посоветовала она, заметив в то же время,  как хмурится Хадижа, как изменилась в лице дочь.
- Ладно. Не очень и хотелось. Нас с Лео ждет занимательная и познавательная прогулка. Заглянет в магазинчики, поедим в кафешках. Отведаем лепешек с мятным чаем на улице. Вы ведь вернетесь ещё сегодня?  Но поздно?
- Да, Самира. Ждите нас к полуночи. До Феса ехать меньше часа. Там мы погостим несколько часов и вернемся.
- А что – разве Хадижа не захочет вместе с малышами несколько дней пожить в доме свекрови? – удивилась Самира.
И тогда Зорайдэ кивнула Жади: так вот чего следовало опасаться! Даже Самира сразу поняла. Хадижа может решить остаться в риаде, чтобы погостить у Обенсуров. И чем это закончится? Но было поздно что-то предпринимать. Они собрались ехать в гости, везли подарки и выпечку, которая щекотала носы ароматом ванили и корицы из уложенных в объемистые сумки пакетов. Их ждали в Мекнесе, и эту семью нельзя было обидеть, передумав на пол дороги и вернувшись домой.
Машины стояли уже с распахнутыми дверцами. Сид Али похлопал Лео по плечу, посоветовав ему хорошенько присматривать за Самирой. Зорайдэ же старалась не смотреть на парня, чтобы не встретиться с ним взглядом. Она продолжала его бояться.
Лео не раз замечал, как к нему относится Зорайдэ,  ему было неприятно, а Самира постаралась в этот раз объяснить:
- Лео, наша Зорайдэ не может забыть молодого Лукаса. Говорит, что смотрит на тебя, а видит его. Настолько вы похожи.
- Передай Зорайдэ, что я не умею превращать женщин в коз. Альбьери, кстати, тоже, - с иронией произнес он.
- Ах, вот в чем дело! Это Карима тебе насплетничала, что Зорайдэ всегда боялась доктора Альбьери, считая его колдуном? Она думала когда-то, что он может превратить ее в козу. У Каримы слишком длинный язык. Об этом все говорят.
Лео рассмеялся и обнял ее.
Им тот час показалось, что вредный сид Абдул хотел плюнуть в их сторону, но лара Дуния дернула его за рукав джеллабы и что-то злобно прошипела. Тогда и старик начал бормотать ей что-то ругательное вполголоса. Но так как они уже садились в машины, то разобрать, о чем они спорили или из-за чего ссорились, не было возможности. Впрочем, всё и так было понятно.
Прежде, чем уйти, Самира окинула  взглядом пеструю толпу. Вот стоит Зорайдэ в привычной чалме, но в расшитом блестящей вышивкой темно-синем платье. Вот Жади, нарядившаяся в восточное одеяние и с красиво повязанным платком. Рания тоже выглядела элегантно, но одета была неброско – в джеллабу и платок песочного цвета. Карима и Дуния, наоборот, были в одежде более нарядной, чем обычно. Ведь для них поездка стала отдушиной в семейной жизни.
Самира присмотрелась к  Хадиже. Сестра ехала в симпатичной дорожной джеллабе, под которой, однако, пряталось дорогое красивое платье, на шее было  прекрасное ожерелье, скрываемое платком. И немаленькая сумка висела через плечо.
Дети были наряжены в легкие курточки и джинсики маленького размера, что раскритиковал сид Абдул. Ведь малышей она могла одеть иначе, купив уже в Фесе детские  джеллабы для мальчиков. А ведь это всё стремление подражать Западу, одеваться, как ТАМ... Ворчанию дяди Абдула не было конца.
Мужчины же не выделялись из толпы – каждый был одет, как обычно: сид Абдул и Ахмет - в джеллабы, из-под которых выглядывали при ходьбе брюки и обувь, разная у каждого – кроссовки у Ахмета, кожаные бабуши у сида Абдула. Но и головы были покрыты тоже по-разному: сид Абдул ехал в традиционной красной феске, Ахмет – в давно подаренной Каримой привычной вязаной шапке, с которой давно смирился, но договорился  с женой, чтобы НИКОГДА больше не покушалась на его шапки, расставаться с которыми он не любил. Не мог забыть ту старую, синюю, с белой полосой.
Ну, а сид Али собрался в гости не в джеллабе, а в представительном  костюме, который он надевал, когда понимал, что его ожидают ответственные дела. А в Мекнесе их ожидал разговор с родственниками Фарида, с которым Хадижа рассталась далеко не мирно. Его мать и сестры могли предъявить бывшей невестке  претензии: обманула Фарида, не сказав, что родила близнецов, второго сына отдала матери, уехала после развода (не окончательного!) в Бразилию, откуда не сообщила о том, что нашелся пропавший ребенок... А чем для Фарида закончилась история с обманом – уже год всем известно. Не Хадижу ли собираются обвинить в его смерти, собрав семейный совет?
Сид Али понимал, что ему придется вмешаться и заступиться за дочь Жади и Саида. И он не мог объяснить, почему таким нервным, но приятно возбужденным выглядит его приятель. Возможно, Абдул радовался поездке из-за Хадижи, потому что они везут ее в дом, где ей было определено место самой судьбой. И нечего было вообще уезжать в Бразилию! Он высказал такое мнение вслух.
Жади, пока не оказалась в машине, удивлялась словам сида Абдула. Да, если бы Хадижа не уехала, тогда многого бы не случилось: не было бы похищения Фатимы, Фарид и Зухра остались бы в живых. Вот только ее дочь продолжала бы страдать. А оба ее сына жили бы отдельно от нее в Рио, пока их мать жила бы в аду рядом с Фаридом и его любовницей. Но Хадиже была послана иная судьба, как думала Жади. Пусть сид Абдул ворчит. Что он может изменить? Время не повернуть вспять.
Машины доехали до Мекнеса очень быстро. Вскоре все уже шли по дороге к риаду. Хадижа чувствовала, как гулко бьется ее сердце. Она волновалась. Каким знакомым и даже родным показался  ей путь до дома Фарида! Они с матерью несли на руках Амрана и Джамиля, а вещи – сумки с дарами и выпечкой и прочим – тянул за собой  на небольшой ручной тележке Ахмет.
Наконец, их толпа остановилась перед закрытыми воротами риада.
- Это точно дом, в котором ты жила здесь, Хадижа? – спросила лара Дуния, обнаружив запертые ворота и дверь.
 Но ведь каждый из них в разное время побывал в доме Фарида! Для сида Абдула вообще риад был хорошо знаком. Но и Зорайдэ с Каримой некогда приезжали сюда, когда беременная Хадижа осталась наедине с Зухрой, потому что все родственники уехали на свадьбу Замили в Египет. Рании довелось даже пожить в этом доме! Она  узнала и дверь, и три неровных ступеньки между пары кадок с чахлыми цветами. Но оливковое дерево, которое росло почти рядом с воротами в риад, помнили все. Ведь оно было единственным на всю улицу, по которой проходили десятки людей за день.
Но как только сид Абдул громко и резко постучал кулаком в дверь, и она, как и ворота, тут же распахнулись. Гости из Феса ввалились во двор риада.  Карима – впереди всех. За ней – лара Дуния, озираясь. Оглядываясь, вошли Зорайдэ, Рания, Жади. С трепетом в душе скользнула с улицы Хадижа... Мужчины же вошли чинно – два старика и Ахмет. Их было всего девять взрослых человек, а заполнился весь двор.
Хадижа сразу же бросила взгляд на клумбу, точнее – цветник, созданный на месте бывшего фонтана. Там теперь росло что-то зеленое и густое, но черных роз не было  – не выглядывало из зелени  ни черных атласных бутонов или раскрывшихся цветов, не торчало листьев и колючих стеблей.
Хадижа с облегчением вздохнула, не подозревая, что за ней наблюдали несколько пар глаз - любопытная Карима, обеспокоенные Жади и Зорайдэ и Рания, которой Саид велел следить за дочерью, не забывая помогать с Амраном и Джамилем.
Только Дуния хотела увидеть свою внучку Ясмин, если та уже прилетела в Марокко. Она и желала скорее войти в дом, а не рассматривать двор риада.
Сид Рахим пришел их встречать, это он открыл дверь. Дядя Абдул на правах его старого приятеля повел вместе с ним остальных в дом.
В гостиной, скромно украшенной, был накрыт стол, уставленный сладостями, фруктами и кувшинами с соком и водой. А на диванах и пуфиках сидели женщины – лара Джабира и молодые матери Дайнаб и Замиля, вокруг которых  по ковру бегали и ползали малыши. Ясмин и Неджма зевали тут же, не обращая внимания на капризные выходки Дайнаб, что явно не нравилось ее матери.
Но когда гости вошли в гостиную, в ней осталось совсем мало места, хотя всем хватило, где присесть. Но сид Рахим увел мужчин в другую комнату, где обычно и собирались в лучшие времена мужчины. Женщины остались в гостиной и потому позволили себе снять платки.
Лара Джабира поздоровалась с каждой гостьей. Но особенно тепло приветствовала Хадижу. Обняла внуков, подержав каждого по очереди и удивляясь, как они похожи – не отличить. Хадижа невольно заплакала.
Лара Джабира велела дочерям принести чай, чтобы угостить прибывших с дороги женщин. Хадижа сидела и плакала, нет, заливалась слезами! Жади и Рания, холодно держась друг с другом, не перекинувшись за всю дорогу ни словом, осматривались. Рания здесь жила когда-то и запомнила расположение жилых комнат и  разных помещений. Ничего здесь не изменилось с тех пор! По крайней мере – в гостиной. А вот что и как теперь наверху?
Зорайдэ с Каримой между собой подметили, что двор был тщательно выметен, но кто же так расстарался? Неужели  «принцесса Дайнаб» тоже взяла в руки метлу?
 Дуния же разговаривала с Ясмин и Неджмой. Она желала и ждала услышать от внучки, что та ей благодарна за то, что она устроила ей такую судьбу. Ясмин теперь жена очень богатого араба. Пусть не единственная. Живет во дворце. Ездит по миру, куда захочет. Золото, драгоценности – имеет всё, что пожелает. Но внучка что-то не спешила ее благодарить, хотя прошло почти два года с момента, когда Ясмин вышла замуж. И хотя внучка помирилась с ларой Дунией, но все же временами чувствовалась в ней обида за то, что бабка насильно устроила этот брак. Могли бы сначала познакомить ее с женихом.
Замиля и Дайнаб, еле скрывающая недовольство, разносили чай. Дайнаб считала для себя не подобающим прислуживать гостям. И это после того, как в ее собственном дворце слуги не давали ей пальцем шевельнуть! Но мать грозно посмотрела на нее, и Дайнаб пришлось смириться. Иначе лара Джабира могла и отругать ее при всех на радость Ясмин и Неджме, ее соперницам. Потом и Амалю расскажут, и слуги узнают, потешаться над ней за спиной начнут.
А пока шел вежливый разговор. Всё было в соответствии с обычаями.  Лара Джабира затем предложила гостьям ее собственную выпечку.
Жади и Зорайдэ не сводили глаз с нее и с ее дочерей и видели, как странно блестят у них всех глаза. Просто время ещё не пришло, чтобы чему-то случиться. Жади было не по себе. Она не отошла ещё от хитро прищуренных глаз сида Абдула и сида Рахима, их переглядываний, когда они только что встретились во дворе риада.
Кажется, и лара Дуния, насытив любопытство после разговора с Ясмин и ее подругой, тоже заметила нечто в ларе Джабире. Почему она то и дело поглядывает в сторону лестницы? Кто может войти в гостиную?  Кого ещё ждут в этом доме?
Но время шло, а ничего не происходило. Вот уже и Хадижа познакомилась с малышами Замили и Дайнаб, вот и сама она рассказала о своих детях, о том, как Самира с мужем помогли найти и спасти украденного Амрана, оправдываясь за то, что его увезли в Бразилию, предположив, что она тоже вскоре окажется там. Как ни странно, но лара Джабира не стала ни в чем ее обвинять или укорять. Наоборот – постаралась увести разговор в сторону.   
Жади чувствовала, как натянуты ее нервы. С каждым сказанным словом Хадижи или лары Джабиры она ждала начала чего-то нехорошего. Но текли обычные разговоры, вежливые, ни о чем. Никто не вспоминал, как ни странно, ни Фарида, ни Зухру. Может быть, потому именно появления Зухры и опасались Жади и Зорайдэ.
И вдруг Хадижа,  подхватив на руки Джамиля, заявила, что хочет подняться наверх, в свою прежнюю комнату, чтобы посмотреть, какой она стала. Ведь столько воспоминаний связано с ее комнатой! Она вышла и поднялась по лестнице, видной из гостиной. Жади хотела пойти с ней вместе, но Дайнаб вдруг начала задавать ей вопросы о Рио-де-Жанейро, о том, у кого и где теперь живет Хадижа. Почему ее отец не купил ей и детям отдельный дом? 
Вопросы были ожидаемыми, но, отвечая на них, Жади вынуждена была задержаться, догадываясь, что ее специально задерживают. Потом же и лара Джабира дала понять ей, чтобы она позволила дочери встретиться со своими воспоминаниями из прошлого. Вот тогда Жади едва не сорвалась, чтобы не наговорить бывшей свекрови дочери того, что могло бы обернуться скандалом. Какое прошлое может вспоминать Хадижа, если ее жизнь в браке с Фаридом была несчастливой?
Но разгореться ссоре не удалось, так как в дом пожаловал ещё один гость. Не его ли ждали сид Абдул и сид Рахим? Но мимо гостиной вместе с хозяином дома сидом Рахимом прошел шейх. Так сказала лара Джабира – что ее отец привел в дом шейха.
Тогда у Жади сразу же возник вопрос: а что шейх собирается делать? Для чего его пригласили? Неужели сейчас начнется то, чего они все опасались: Хадижу заставят оставить в Мекнесе детей. Жади забрала у Неджмы Амранчика и прижала к себе, решив не отдавать ребенка без борьбы. Пусть попробуют отобрать!
Лара Дуния же прямо поинтересовалась у матери Дайнаб и Замили, что в их доме делает шейх? Кто-то намерен разобрать решение какого-то вопроса? Что случилось? Лара Джабира в ответ пожала плечами, сказав, что его позвал сид Рахим по просьбе сида Абдула. Так ничего не выяснив, Зорайдэ и Жади сидели как на иголках.  Ещё и дядя Али находился в комнате с мужчинами, у него ничего не спросишь!

...Хадижа поднялась по ступенькам и направилась к своей комнате, где ожидала увидеть Фарида. Она шла и в волнении кусала губы, прижимая к себе сынишку.
Подойдя к прикрытой двери, она толкнула ее и вошла, увидев стоявшего у окна, спиной к ней, мужчину. Он сразу же обернулся.
- Фарид! – сорвавшимся голосом воскликнула Хадижа, узнав его мгновенно, не смотря на густую, пусть и короткую бороду и длинную челку, закрывавшую половину лица. Она почувствовала, как оборвалось ее сердце.
Фарид же глядел на нее испытующе, пытаясь понять, что она подумала, увидев его, хотя и знал, что не видно ни шрамов на лице под отросшей бородой, ни ожогов, закрытых одеждой.
- Ты жив! – снова воскликнула она с чувством, хотя это было глупо, ведь знала же, что жив.
- Тише! Хочется поговорить с тобой, пока не набежали твои родственники.
Она глубоко выдохнула, прикрыв глаза, пока Джамиль удивленно поворачивал голову, рассматривая комнату, в которой оказался.
- Ну, здравствуй, Хадижа! Аллах! Я так хотел тебя увидеть! – подошел Фарид и обнял ее и сына. – И тебя, мой Амранчик!
- Это не Амран, а его брат Джамиль. Они близнецы, поэтому очень похожи, как два финика.
- Хм... Тот сын, которого я никогда не видел, - сказал Фарид, и в его голосе послышался упрек.
- Да, так сложилась судьба, - опустила глаза Хадижа, очень боясь, что Фарид вдруг окажется прежним. А она уже привыкла к нему другому – новому!
 Но в планы Фарида явно не входило разбираться  с ней в их прошлом. Он стоял и рассматривал ее, немного отодвинувшись. А Хадижа вдруг увидела на столике возле кровати обложку от того самого журнала, где она была снята в модной европейской одежде рядом с матерью и «братьями» Пьетро и Джамилем, хотя брат был всего один...
- Да, Хадижа, ты меня удивила, - снисходительно  произнес Фарид, заметив ее интерес к брошенному на столике журналу. – Но у нас мало времени. Мы потом обо всём поговорим, иншалла. А пока ответь: ты хочешь остаться со мной? Не одна, а вместе с нашими сыновьями? По телефону ты уже отвечала на вопрос. Но теперь, когда ты здесь, что скажешь? Хочешь быть со мной?
- Да, - шепотом из-за срывающегося голоса ответила Хадижа и подняла на него глаза, повторив: – Да, хочу!
- Но мне придется продолжать прятаться от твоего отца!
- Нет, мы будем жить открыто. Уверена, что отец не станет больше вмешиваться в нашу жизнь, не станет тебя преследовать. Иначе ему придется преследовать и меня, и его внуков. Но как ты сможешь объяснить всем свое появление? Потерял память после пожара? Тебя спутали с другим погибшим и приняли за тебя, похоронив под Марракешем? Путаница произошла из-за твоего дедушки, который принял обгоревшее тело за труп внука? А потом ты жил у незнакомых людей, которые тебя выходили, нашли сида Рахима, который совсем недавно привез тебя к себе, где ты и вспомнил, что случилось? Но ваша семья не знала, как поступить, поэтому решила собрать семейный совет, никому до этого не рассказав правду. Поэтому я тоже прилетела из Бразилии, потому что ты все ещё мой муж...
- Хадижа! Неужели ты сама всё это придумала? А мне ничего не приходило в голову. Я просто хотел тебя увидеть и надеялся, что ты захочешь остаться со мной. Я понял, что очень виноват перед тобой. Аллах, не надо было позволять Зухре переходить черту, и не раз. Я сожалею, Хадижа. Признаю, что был не прав, что виноват перед тобой, матерью моих сыновей, моей женщиной, не разглядев, что именно ты моя судьба. Аллах послал мне тебя, а я ничего не понял. Но чары Зухры уже спали с меня, поэтому я прозрел. Много думал и понял, чего я лишился...
Фарид продолжал проникновенно говорить, а Хадижа слушала то, что всегда мечтала услышать от него. Ей казалось, нет – она была уверена, что Фарид говорит искренно. Она посмотрела ему в глаза: в них не было ни насмешки, ни хитрости, ни издевки. Только настороженность и вопрос: примет ли она его как мужа? Вернется ли к нему навсегда?
- Я рада слышать это, Фарид. Но скажи: тебе нужны только дети или я тоже? Ты говоришь о нашем прошлом, но что ты чувствуешь сейчас, Фарид? Чего ты желаешь? Если я не нужна тебе, то детей я не захочу тебе оставить, потому что это мои дети.
- Но и мои тоже. Я не отпущу моих сыновей обратно в Бразилию, ты ведь понимаешь? Но, Хадижа, ты не дала мне сказать, что я прошу тебя вернуться ко мне. Ведь ты итак моя жена, я не давал тебе окончательный развод. Если ты скажешь, что хочешь остаться моей женой, то я тут же объявлю, что беру назад слова о разводе и возвращаю тебя. Но, впрочем, если ты даже будешь против, то все равно я тебя верну. Внизу нас ждет шейх, который засвидетельствует  мои слова.
Хадижа испытала странные ощущения: наверно, именно это и называется мазохизмом. Фатима ей однажды рассказывала, что это такое. Но именно это чувство она испытала: ей понравились жесткие слова Фарида, который В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ пообещал вернуть ее, даже против воли. Значит, она ему нужна.
- И ты не позволишь мне покинуть твой дом? – игривым тоном спросила она, поднимая на него глаза, в которых вдруг запрыгали те самые сумасшедшие чертики.
- Ни за что! – подыграл Фарид. – Ни ты, ни мои дети не покинете Марокко! Я тебя слишком долго ждал! Хабиби...
Хадиже было уже все равно – говорит ли он искренно или притворяется. Она,  она сама, сама страстно желала остаться  с ним!
- Я тоже ждала много месяцев, когда можно будет увидеть тебя, любимый, вернуться  к тебе! Хабиби!
Джамиль уже сидел на бывшей кровати Хадижи, поэтому Фарид и она не бросились, но шагнули  друг к другу и страстно обнялись. Хадиже казалось, что она видит прекрасный сон. Он так сильно сжал ее в объятиях!
- Всё! Идем вниз! Нас ждет шейх, - сказал Фарид, отпуская Хадижу, когда зазвонил в кармане его сотовый. Это был знак от сида Рахима, что пора спускаться, если всё хорошо, и они с Хадижей помирились. Шейх не может долго ждать.
Поэтому Фарид подхватил Джамиля, которого до этого тоже потискал, не веря, что это не Амран, направился к двери.
- Идем, Хадижа, спустимся вниз и скажем всем правду!
Он уже дошел до порога,  по пути искоса наблюдая за девушкой. Хадижа была слишком взволнована, полна чувств, поэтому она немного задержалась, сделав глубокий вдох, и Фарид смог увидеть, как она беззвучно счастливо рассмеялась и закрыла лицо ладонями. Он усмехнулся. Кажется, его жизнь снова наладится.  И на этот раз он не станет делать никаких ошибок!
В коридоре они оба пережили неприятные минуты. Едва выйдя из комнаты, они вдруг услышали, как в соседней комнате, там, где когда-то жила Зухра, что-то упало. Или КТО-ТО что-то уронил. У Хадижи вытянулось лицо.
- Фарид! Что это значит? Кто в той комнате? Там Зухра? – запаниковала она. - Неужели ты заманил меня в ловушку? Как ты мог?!
- Ты что? Я видел, как она сгорела у меня на глазах! Там не может быть никакой Зухры!
Он передал ей ребенка и подскочил к двери. Пнув ногой запертую на ключ дверь, выбил ее и ворвался внутрь. Но... тут же выглянул.
- Зайди! – сказал он Хадиже, которая уже сама стояла у порога. – Видишь:  с комода упала и разбилась ваза, которую когда-то заказывала у горшечника в Фесе  Зухра. А Зухры здесь нет!
Хадижа, дрожащими руками прижимая к себе Джамиля,уставилась широко раскрытыми глазами на черепки, которые рассыпались по ковру. Это была та самая ваза с цветком на боку, которой хвасталась когда-то Зухра. Хадижа ее очень хорошо помнила. Она не сразу заметила ужасную деталь: среди глиняных кусков разбитого сосуда лежал засохший цветок. Цвета он был вовсе не черного, так выцвел от времени, но перепуганная девушка все равно узнала в нем бутон черной розы, так любимой Зухрой.
- Фарид, это дух Зухры явился в ее комнату и столкнул вазу с комода! – выдохнула с ужасом Хадижа. – Иначе как объяснить ее падение? Если здесь никого нет, то...
Хадижа обвела комнату взглядом. Спрятаться было негде. Даже дверцы шкафа были распахнуты. Кровать – слишком низкая, чтобы под ней могла пролезть даже такая изворотливая особа, какой была Зухра. Тем не менее, Фарид заглянул за диван и откинул крышку у стоявшего у кровати огромного сундука. Нигде никого не было! Но Хадижа теперь боялась мистического появления мертвой Зухры.
- Это дух Зухры бесится оттого, что я вернулась! – дрожащим голосом произнесла она.
- Не думай об этом. Я и дух этой ведьмы изгоню! Но позже. А теперь идем, Хадижа! – потянул Фарид ее за руку, забрав у нее сына. Она вышла с таким недоумением на лице, что в таком состоянии дошла до лестницы, не в силах прийти  в себя.
Зато внизу при их появлении потеряли дар речи все, кто явился пару часов назад в этот дом.
Немая сцена продлилась недолго.
- Фарид! – ахнула Жади. – Так он жив! Вот в чем дело!
Взвизгнула Карима. Лара Дуния стояла молча с открытым ртом, вздернув брови. Зорайдэ поднесла ко рту кончик платка, как делала всегда, когда была потрясена.
А вот мужчины, недавно вошедшие в гостиную и наблюдавшие за детьми, пока им подавали чай, почему-то не удивились. Ни сид Абдул, ни шейх, ни сид Рахим, разумеется,  знавший эту тайну.. Только Ахмет тупо уставился на Фарида и Хадижу, не веря глазам. Дядя Али, молча и хмурясь, смотрел на появившуюся пару и теперь ему многое стало понятным.
- Я возвращаю тебя, Хадижа! Ты снова моя жена! Развод ведь не был окончательным! – громко объявил Фарид при всех.
- Прошу уважаемого шейха засвидетельствовать, что Хадижа возвращена мужем, развод не состоялся, - подсуетился сид Абдул, довольно улыбаясь.
Но тут же опомнилась и Жади.
- Дочка! Отойди от него! Забери сына и иди ко мне! Не верь ему! Что он тебе пообещал? Или Фарид тебя запугал? Иди сюда, дорогая! Не бойся, мы  с тобой!
- Нет, мама, я сама решила вернуться к мужу, - вдруг твердо и упрямо заявила Хадижа. – Я согласна вернуться к мужу и дальше быть его женой. Я и наши дети будем снова жить семьей в этом доме.
- Хадижа, о чем ты говоришь? – с ужасом спросила Жади, не веря ни глазам, ни ушам.
- Да, я давно хотела вернуться, но боялась вам признаться. Вы не позволили мне улететь в Мекнес, и мне пришлось ждать ещё почти год! Но теперь я здесь и никуда отсюда не уеду.
- Дочка! Ты ведь пожалеешь об этом и уже очень скоро!
- Нет, мама, я знаю, чего хочу.
- Но что ты будешь делать, если вот так же вернется в дом и Зухра?!
- Не вернется. Она мертва, - подняла глаза Хадижа и твердо посмотрела на мать, а потом на каждого из присутствовавших! Карима начала причитать вполголоса, Зорайдэ качала головой, Дуния то усмехалась, то поджимала губы. Рания возилась со своим крутым смартфоном. Жади была в шоке от происходящего.
Вмешался сид Абдул:
- Ещё одно слово, и тебя, одалиска, выпорют плетью на медине! Лучше молчи! Развод – это харам. А когда муж и жена решают помириться и жить дальше мирно и дружно, растить детей и рожать ещё, это угодно Всевышнему. Хадижа, ты всё делаешь правильно! – погрозил он пальцем.
Шейх выполнил свою миссию и ушел. А в гостиной начался скандал. Возмущению Жади не было предела.
- Хадижа, я сейчас же позвоню твоему отцу! Саид знает, что нужно делать!
- Мама, перестань! Я совершеннолетняя, и я мать двоих детей. Фарид – мой муж. Даже если прилетит отец и с полицией постучится в ворота, он ничего не добьется. Оставьте меня в покое. Но вы могли бы прислать мне мои вещи и шкатулку с золотом. Ведь это мое золото!
- Ты думаешь о золоте? – усмехнулась Жади. – Подожди, дочка, скоро ты вспомнишь мои слова, когда тебе снова будет плохо в этом доме.
- Нет, я теперь точно знаю, чего хочу. А Зухры больше нет, нет и препятствий для моего счастья.
- Хадижа! Ты предала нас с отцом! Тебе больше никто не сможет помочь, если ты раскаешься в том, как сейчас поступаешь.
Сид Али молчал. Но Зорайдэ подошла к нему, желая услышать его мнение о том, что происходит.
- Нет, Зорайдэ, это бесполезно – отговаривать Хадижу. Она не подчинится. Пусть она потом раскается и пожалеет о сделанной ошибке, если это окажется все-таки ошибкой, но сейчас все слова к ней напрасны. Она нас не услышит, потому что слушает только свое сердце. Ты не видишь разве? Она любит Фарида. Она его не забыла!  Не знаю, что должен ещё сделать ей этот человек, чтобы она оттолкнула его окончательно. Хотя... Фарид ведь мог измениться. Человеку свойственно меняться после пережитых катастроф и страданий или горького опыта. А Хадижа сейчас очень сильно напоминает мне Жади...
- Да, сид Али. Но как Жади сможет смириться с поступком Хадижи?
- Зорайдэ,  нам лучше покинуть этот дом, пока не случилось чего-нибудь страшного. Придется смириться, потому что  силой увезти Хадижу, вновь ставшую законной женой Фарида, мы не имеем права. К тому же, она кровь Абдула. А он на стороне Фарида. Если бы здесь оказался Саид, то... Но он в Бразилии. Нет, и у него ничего бы не вышло.
Жади, казалось, рвала бы на себе волосы, если бы не держала на руках Амрана. Она подошла к дяде Али и потребовала:
- Сделайте же что-нибудь!  Аллах! Нельзя допустить, чтобы Хадижа осталась здесь с этим человеком, потому что поверила ему. Он обманывает  мою дочь!
- Жади, смирись. Ты опоздала. Твоя дочь сама сделала выбор. Ты забыла, как тоже в прошлом настаивала на том, чтобы быть с Лукасом? Можно ли было уговорить тебя в то время? Поверила бы ты моим увещеваниям? Нет.
- Но меня ЗАСТАВИЛИ отказаться от Лукаса! Это было много раз! Так ведь и Хадижу можно ЗАСТАВИТЬ вернуться в Фес и подумать над тем, ЧТО она собралась сделать!
К чести Фарида, он не стал вмешиваться в разгоревшийся скандал – ни единым словом. Впрочем, молчали и его сестры, и лара Джабира. Не вмешивался, выжидая окончания разразившейся бури, и сид Рахим.
Только сид Абдул размахивал тростью, борясь с желанием хорошенько стукнуть громко возмущавшуюся Жади.  Даже лара Дуния не произнесла ни слова. А что было говорить, когда все совершенно ясно? Девчонка решила вернуться к мужу. Ох, эти молодые женщины!
 Но пара, застыв на ступеньках лестницы, выглядела такой мирной, Фарид и Хадижа стояли, прижавшись друг к другу, он держал ребенка. Хадижа следила за реакцией всех, кто остался в гостиной, видела, как по знаку лары Джабиры ее дочери подхватили детей и поспешно покинули гостиную. Ясмин и Неджма тоже ушли за ними... Оставались Зорайдэ и Карима, Жади и Рания. Рания, которая наслаждалась скандалом, не выпуская из рук смартфона!  А маму Хадиже было очень жаль. Но разве она не ждала нечто подобного?
- Фарид, мне так жаль, что наше воссоединение было так воспринято, - извиняющимся голосом проговорила Хадижа.
- Ничего, а разве могло быть иначе? – ответил он миролюбиво, без обиды. Он не хотел раздувать ссору ещё больше, но радуясь, что вместе со всеми не приехал Саид Рашид. Что было бы тогда?
- Ответь же мне, дочка! – снова обратилась к ней Жади.
- Мама, я остаюсь!
- Теперь я понимаю, почему ты взяла с собой столько вещей! Я могла бы догадаться, что ты задумала!
- Как? Ты не могла знать, что мой муж жив! Но поймите же меня: я решила, что мне нужна моя семья. Моим сыновьям нужен отец! Мне – муж! И я люблю Фарида, – твердо закончила Хадижа. Она спустилась по оставшимся трем ступенькам и подошла к матери. Протянула руки, чтобы забрать Амрана.
Жади сделала шаг назад, прижимая к себе ребенка. Но Хадижа все равно забрала сына.
- Это мой сын. Верни мне его, мама! – ей пришлось едва не выдирать малыша из ее рук.
У Жади на глазах выступили слезы.
- Когда ты снова вернешься в Бразилию, то никто уже не в силах будет забрать у НЕГО твоих детей. Ты не понимаешь этого?
- Я хочу сама пройти свой путь. Прожить свою судьбу. Мактуб. Каждый получает то, что ему суждено. Мама, ты и Лукас...
- Это совсем другая история!
- У меня тоже своя история! И она другая! – бросила ей Хадижа и вернулась к мужу, крепко держа Амранчика.
- Сыночек, ты меня узнаешь? – улыбнулся Фарид ребенку, которого так долго не видел. Мальчик прищурил один глаз и покачал головой. Нет... Хадижа пожалела, что Фарид  расстроился.
- Всё, не будем больше смотреть на это и слушать обидные слова, нас все равно не поймут, но когда-нибудь примут наше решение,  - заявил он. – Идем, Хадижа. Вернемся  в нашу комнату!
Он схватил ее за свободную руку и потянул за собой вверх по лестнице. Они ушли, унося с собой детей. Жади поняла, что уже видела эту сцену в том страшном сне. Она обхватила голову руками и молча смотрела им вслед. Когда они исчезли где-то на втором этаже, Жади  повернулась к Зорайдэ и прильнула к ней.
- Зорайдэ! Зорайдэ! Что теперь будет с моей дочерью?
Женщина погладила ее по спине, а  подошедший дядя Али сказал:
- Успокойся, Жади, ничего с ней не случится. Она проживет свою жизнь, ту, которую выбрала. Значит, так суждено. Ты ничего не сможешь сделать. Нам пора возвращаться в Фес! Зорайдэ, нам пора.
Он сделал знак Ахмету, который потянул за собой Кариму, чтобы уйти. Попрощались в сидом Рахимом и ларой Джабирой мирно. Уезжать собрался и сид Абдул, весьма довольный тем, что Хадижа и Фарид соединились. Он обнялся с сидом Рахимом и обещал ещё не раз наведаться к ним в гости.
Вспомни Аллаха, и Он тоже вспомнит  о тебе, - произнес он, уходя.
Вышли на медину. Оставалось отправиться на остановку такси, зная, что заказанные ими машины ждали у ворот медины.
И снова потянулась по улицам города их процессия. Абдул шел, перебирая четки и чему-то улыбаясь. Сид Али шагал, что-то обдумывая. Женщины шли тесной толпой. Лара Дуния с Каримой о чем-то тихо переговаривались.  Опустошенная Жади держала под руку Зорайдэ, не имея сил говорить. По ее лицу текли слезы. Рания почему-то нервничала. Она несколько раз норовила достать сотовый, но вновь возвращала его в карман джеллабы. Ахмет замыкал шествие.   
Доехали быстро, всю дорогу в каждой машине молчали. Говорить не хотелось, иначе это вылилось бы в бурное обсуждение и ссоры. Абдул бы переговорил и переспорил бы всех! Он чувствовал себя победителем. Жади была побежденной и проигравшей.


24. Часть 3. Глава 24. В доме сида Али и Зорайдэ.


 Когда они добрались до дома дяди Али, оставив по пути сида Абдула  и лару Дунию у их риада, то, войдя через приоткрытые ворота, увидели во дворе  возле фонтана, окруженного цветочными горшками, Самиру и Лео.
- А где Хадижа? – спросила Самира, но тут же всё поняла. - Она осталась в Мекнесе? Но почему у вас такие лица? Что там произошло?
Но кто мог ей ответить?
Жади тут же залилась слезами.  Рания молча поспешила в дом, не желая объясняться  с отверженной племянницей мужа. Карима с Ахметом, которые пришли вместе со всеми только для того, чтобы проводить хозяев, были тут же сидом Али отпущены и отправлены домой.  Зорайдэ махнула рукой девушке, давая понять, что потом всё ей расскажет. Она повела Жади в дом, к ней в комнату.
- Дядя Али! Что случилось? – вопрошающе развела руками Самира.
- Трудно поверить, Самира, но Фарид оказался жив. Хадижа давно знала об этом и решила остаться с ним. Вместе с детьми.
- Жив? Фарид жив?! Но как?! И Хадижа САМА решила с ним остаться? Сама? Это точно? Без принуждения? Шантажа? Угроз?
- Самира, они при шейхе подтвердили, что снова хотят жить семьей. Развода не будет, Фарид вернул Хадижу женой. Она была очень этому рада. Ее никто не принуждал. Они заранее сговорились.
Сначала Самира не могла поверить. Но она была прагматиком.
- Что ж... Осталось только пожалеть тетю Жади. Она стольким рисковала, когда перевозила детей в Бразилию...
- Мы все очень устали и перенервничали. Самира, идите с Лео отдыхать. Я помню, что вы хотели поговорить со мной. Отложим на завтра нашу беседу.
- Конечно, дядя Али. Мы с Лео ждали вас потому, что тревожились, как вы доедете. Меня пугают ночные дороги.
Потом Самира оставила Лео в комнате, которую им выделили, а сама отправилась утешать тетю Жади, заодно решив выяснить, как все произошло в Мекнесе.  Но и тете Жади нужно кому-то излить душу.
Зорайдэ тоже ушла отдыхать, когда Самира появилась в комнате Жади. Тетя с племянницей проговорили почти полночи.
- А дяде Саиду уже позвонили? Он знает?
- Нет, я не звонила. У меня просто не было сил там, в Мекнесе. Боюсь, что Саид во всем обвинит меня. Но думаю, что Рания ему уже доложила. Зорайдэ   видела, как Рания все время кому-то звонила и разговаривала по телефону во время скандала.
- Да, она могла. Но Вам тоже следует позвонить и поговорить с отцом дочери. Неизвестно, как Рания преподнесла  историю и кого обвинила.
- Ты права, позвоню прямо сейчас, - вытирая слёзы, сказала Жади. -  В Бразилии ещё вечер, это в Марокко уже ночь.
Жади набрала номер бывшего мужа. Саид даже не сразу ответил и был очень холоден, оборвал ее, едва она начала говорить.
- Жади, ничего мне не рассказывай. Я уже всё знаю. Нет, не так. Я ВСЁ ВИДЕЛ собственными глазами. Не удивляйся: Рания включила скайп, и я всё видел и слышал.  Не напрасно купил третьей жене отличный смартфон.
- Что же нам делать, Саид?!
- Ничего, Жади. Ничего! Если Хадижа решила жить своим умом, пусть попробует, чтобы потом не винить нас, что мы стали преградой ее счастью. 
- Неужели ты отступишься и позволишь дочери остаться с негодяем Фаридом?
- Да. Я, конечно, удивлен, как могли мои люди не выяснить, что он жив. Хорошо прятался. Но если Хадижа после всего выбрала его, а не свою семью, пусть так и будет. Она решила, что Фарид – ее счастье.  Я отказываюсь за нее бороться.  Жади, она пошла в тебя своим упрямством в выборе мужчины. Тебя я не смог переломить за двадцать лет. Ты призываешь меня столько же времени потратить на борьбу с Хадижей?
- Саид, что ты такое говоришь? О, Аллах!
- Жади, моя дочь не нуждается  в моей помощи. Вы вернулись в Фес из Мекнеса несколько часов назад, а она все ещё не позвонила мне, чтобы извиниться за обман. А моя дочь меня обманула. Она знала, что ее бывший муж жив, рвалась к нему, обманывая нас.
- Саид, она ошиблась. Она ошибается и скоро убедится в этом. И раскается.
- Нет. Теперь, Жади, я не желаю слышать от неё ни одной жалобы, что бы там Фарид с ней не делал! Мухамед в свое время отказался от дочери из-за меньшей провинности. Самира не обманывала его, она честно отказалась надеть платок. Я тоже смогу отказаться от дочери. Я забуду о Хадиже. Она обидела и унизила меня обманом. Всё, Жади. Больше не звони мне. Теперь и нас с тобой ничего не связывает. Порвалась последняя ниточка, тот самый тонкий волос, на котором женщина способна водить за собой слона, как когда-то любила говорить Назира. Будь счастлива с Лукасом. А я уже счастлив с Фатимой и своей большой семьей.
Он отключил телефон, и Жади не смогла высказать ему всё то, что готово было слететь с языка.
- Аллах! Ты слышала, Самира? Саид сказал, что откажется от Хадижи. От внуков он тоже готов отказаться?
- У дяди Саида столько маленьких детей в доме, что он не почувствует потерю, - заметила Самира, сузив глаза. Она слышала, что о ней сказал брат отца.
- Пусть Саид отказывается от нашей взрослой, но неразумной дочери, но я ее не брошу. Самира, я надеюсь, что Хадижа ещё одумается. Возможно, это случится ещё до нашего возвращения в Бразилию. Но как забрать у Фарида детей?
- Тетя Жади, для Вас будет лучше успокоиться и лечь спать. Завтра будет новый день, вы обо всем подумаете. Мы все завтра обсудим ситуацию с Хадижей.  Может быть, нам придет в голову какая-нибудь удачная мысль.  Не терзайте себя, вам нужно отдохнуть. 
Но Жади в ответ лишь покачала головой, сидя на постели.
Вдруг зазвонил сотовый Самиры. Звонила ее мать.
- Дочка, прости, не подумала о разнице во времени. Но если ты все-таки взяла трубку, скажи: что там у вам случилось?  Мне позвонила лара Назира, а Кериму – Неджма. Они обе рассказывают невероятную историю. Я попыталась дозвониться до Каримы или Зорайдэ, но их сотовые отключены. Наверно, дядя Али так приказал. К домашнему телефону тоже никто не подходит. Керим мне сказал, что случилось невероятное: Фарид жив. И Хадижа с детьми согласилась остаться с ним?! Это правда? Дочка, не молчи! В каком состоянии Жади? Она может разговаривать?
Самира протянула телефон Жади, и та выхватила его и принялась жаловаться Латифе на коварную дочь.
- Латифа! Как мне пережить этот ужас? О, Аллах!..
Самира же пыталась понять, как лара Назира узнала новость, ведь это она позвонила ее матери. Неджма была в Мекнесе и все сама видела. Но тетя Назира?!
- Впрочем, знаю: Эмми пришла к тете и сообщила новость, а сама Эмми узнала у Хадижи. Хадижа ей позвонила и рассказала. Или это дядя Саид позвонил моему отцу, а он рассказал Амину, брат – женам, и тогда Эмми отправилась к тете Назире с этой новостью! Неважно, впрочем, но сплетня облетела всю родню в  Рио-де-Жанейро.
Потом Жади отдала Самире телефон, а с Назирой говорила уже по собственному сотовому.  И Лукасу нажаловалась, перед этим заметив, что брат Лео, наверное, будет рад, что эпопея с детьми Хадижи закончилась без судов и тяжб.  А Иветти, которая тоже только что узнала новость от Жади, наоборот, ее не поддержала. Она встала на сторону Хадижи, потому что она за любовь.
- Твоя дочь пошла на этот шаг из-за любви. Жади, пойми ее: Хадижа рискнула всем ради любви! Перешагнула даже через собственных родителей, чтобы оказаться рядом с тем, кого потеряла навсегда, считая мужа мертвым, а он вдруг «вернулся с того света».  Прости ее, Жади.
- Иветти, я же говорю не о дочери, а о ее муже. Фарид ее снова обманет и начнет обижать. И что тогда? Как я смогу ей помочь? Как забрать ее детей? Вернуть их в Бразилию? Зачем я только позволила ей переписать на нее Джамиля?
- Жади, не беги впереди коня и повозки. Ещё ничего дурного у них не произошло. А если не произойдет, и они будут жить долго и счастливо? А дети... Когда возникнет та ситуация, которой ты опасаешься, вот тогда мы и подумаем, как спасать мальчишек и твою дочь. И мы обязательно найдем способ, поверь!
После разговора с Иветти Жади вдруг почувствовала облегчение.
- Самира, иди отдыхать. Слова Иветти меня успокоили. Удивительно, как моя подруга умеет воздействовать на меня. Я ей верю. У меня всё снова получится, если Хадижа поймет, что оказалась в ловушке.
После этого Самира ушла к себе, а Жади легла спать и сразу же крепко уснула...

...Утром Жади встала с опухшими от выплаканных накануне слёз глазами, расстроенная, и к ней снова вернулись все сомнения, разочарование, растерянность из-за случившегося. Но страшнее всего было то, что Саид отказался действовать. Неужели он говорил серьезно и бросит Хадижу на произвол судьбы из-за пережитой обиды? Хадижа ещё так молода и неопытна, что к ней нужно иметь снисхождение, прежде чем наказывать ее, отказывая в помощи.
В растрепанных чувствах Жади спустилась в гостиную и пошла на кухню, чтобы найти Зорайдэ.
- Встала? – понимающе оглядела ее пожилая женщина. – Жади, не мучай себя. То, что вчера случилось, пока лучше не трогать. Посмотрим, что получится. Ты ведь тоже много раз верила Лукасу, а он оставлял тебя с чемоданом на берегу океана и поступал так не раз. Но ты продолжала ему верить. Хадижа тоже поверила мужу.
Она подала знак молодой служанке принести Жади чай и тарелку с завтраком. Сыр, яйца, выпечка... Жади нервно взяла стаканчик с чаем, вытащив за ярко-зеленый листик веточку мяты и выбросив ее.
- Брак, Зорайдэ, намного страшнее, чем просто знакомый Лукас, который бросал меня на берегу. Став снова женой Фарида, Хадижа  оказалась в полной его власти. А если он опять начнет поднимать на нее руку? Моя дочь очень быстро забыла обо всем, что рассказывала мне, когда вернулась  в Бразилию. О многом я не знала, когда она жила в Мекнесе.
- Жади, спокойно позавтракай.  Скоро набегут и понаедут гости. Сид Абдул как чувствует, что без него тут непременно будут обсуждать, как поступила Хадижа. Уже звонил, сказал, что придет с Дунией к нам в обед. Неджма и Ясмин приедут из Мекнеса, чтобы пообщаться  с ларой Дунией.  Ясмин соскучилась по дедушке Али. А ещё Ариба и Икрам должны подойти, чтобы сообщить нам важную новость. Ясно – какую. Сид Али скоро снова станет дедом.
- О, Аллах, я так рада за Икрама. Вот о такой семье для дочери я мечтала. А не о Фариде, которого ей выбрал дядя Абдул.
- Пей, Жади, чай. Или тебе кофе сделать? – присев к ней за столик, стоявший недалеко от плиты, сказала Зорайдэ.
- А где Самира с Лео? Что-то не видела их сегодня. Или они ещё спят?
- Не спят. Карима явилась самой первой, даже раньше Ахмета, сказала, что Самира рано вскочила, а Лео, как она уверяет, спал на небольшом диванчике в той же комнате, он тоже встал, не выспался, наверно, ведь диванчик неудобный. Они решили сходить в касьбу. Захотели поснимать восход солнца, первые лучи над развалинами крепости. Выпили по чашке кофе и ушли.
- Но они же собирались поговорить с сидом Али!
- О чем, Жади? Тебе известно? – заговорщицки спросила Зорайдэ. – Сид Али узнал про яйцеклетки, которые Самира отдала ларе Назире для ЭКО в тайне от нее. Но мне кажется, есть ещё что-то. Самиру и парня что-то беспокоит.
- Зорайдэ, я не могла рассказать вам об этом по телефону, но есть проблема, ты права.
Жади оглянулась на женщин, которые возились в другом конце огромной старинной кухни, перебирая кто зелень, кто горох и фасоль к предстоящему обеду. Нет, им не слышно, если говорить вполголоса. И Каримы тоже нет поблизости.
- А где Карима?
- Не знаю, Жади. Наверно, ушла на медину, решила послушать сплетни о воскресшем вдруг зяте Саида Рашида и его дочери, которая вернулась к нему вместе с детьми. Представляю, как кипит от новостей медина!
- Ещё и это. Куда деться от сплетен и пересудов? А Рания где? Где эта змея, которая за нашими спинами вчера устроила трансляцию по скайпу для Саида?
Жади тут же рассказала, что ей ответил Саид, когда она позвонила ему поздно ночью.  Услышав, что Саид пригрозил отказаться от дочери и забыть Хадижу, Зорайдэ в ужасе закрыла руками лицо.
- Я тоже не могу в это поверить, но Саид был суров и серьезен. Боюсь, что Рания от себя комментировала происходящее, подливая масла в огонь. Помнишь, Зорайдэ, как Самира на свадьбах Амина и Эмми, Керима и Латифы устраивала показ праздника по скайпу? Вот то же самое проделала Рания, Саид смог с ее помощью увидеть весь вчерашний скандал.
- Какая же змея! Даже не сказала нам ничего,  не предупредила, - возмутилась жена сида Али.
- Да. Кобра она. Всегда была такой. В этой гадюке сто тысяч порций яда. Неиспользованного. Она выжидала с самого приезда, чтобы вот так поступить.  Саид сказал, что специально купил ей отличный смартфон, чтобы она могла связываться  с ним по видео. И где она? Так не хочется  с ней столкнуться во дворе или в коридоре.  Боюсь не сдержаться.
- Рания только что ушла, перед твоим появлением. Собралась снова пойти к родителям. Но я слышала, как она звонила сестре, требовала, чтобы та с ней встретилась. Голос у нее был скандальный. Что они не поделили, живя в разных странах?
- Не знаю. Зорайдэ, кстати, о кофе... Может быть, погадаешь?
- На кого? На Хадижу? Или на тебя?
- На мою неблагодарную дочь.
- Жади, а где твой камень? – спохватилась Зорайдэ, задав вопрос, который ее мучил, а она забывала спросить.
- Ты имеешь в виду два камня, которые получились из моего нефрита? Кстати! Они у меня! Я забирала их у Хадижи, чтобы почистить. Ювелир вернул мне, обновив шнурки и почистив потускневшие оправы.  Я побоялась, что на кулонах накопилась грязь и микробы, которые могут быть опасны для малышей. Но, Зорайдэ, мой камень, пусть теперь он в двух частях, снова ожил! Я опять чувствую в нем тепло, а внутри вижу что-то типа свечения, особый блеск, который бывал раньше перед тем, как со мной начинали происходить какие-то события. Оба кулона «ожили». Что это значит?
- Хорошо ли это или плохо? Как узнать? – развела руками Зорайдэ.
- Так погадай же мне на Хадижу! На меня и мою дочь. Или только на нее.
- Ладно, погадаю. Но чтобы сид Али не видел. Пойдем к тебе в комнату. Попрошу принести кофе туда. Жади, а ты не собираешься возвращать Хадиже кулоны?
- Я даже не думала об этом. И как их теперь вернуть? Не думаю, что смогу спокойно ещё раз отправиться в тот дом.  Не знаю, как быть, Зорайдэ.
- Хм... Но Хадижа уехала к мужу без вещей. У нее нет даже сменной одежды. И у малышей только то, что Хадижа собрала для них в сумку – несколько памперсов и пару маек и трусов. Надо собрать ее и детские вещи и отвезти в Мекнес. Ведь там ничего из ее вещей не осталось. Она все забрала, когда Саид решил отправить ее в Бразилию.
- И кто же это сделает? Только не я. Видеть не могу ни Фарида, ни Хадижу после того, как она поступила со мной и Саидом. Я не отказываюсь от дочери, как Саид, но боюсь не сдержаться, когда снова окажусь перед Фаридом.
- Не нервничай, Жади. Сид Али уже подумал об этом и попросил Кариму и Ахмета ближе к вечеру съездить в Мекнес и отвезти все вещи, которые Хадижа с собой привезла.  Не оставлять же девочку совсем без вещей! Карима согласилась, Ахмет знает, что надо ехать. Поэтому, Жади, когда позавтракаем, надо пойти к ней в комнату и собрать вещи.
- Аллах! Новое испытание для меня, - печально сказала Жади. Аппетита у нее не было, сил хватило только на чашку кофе. Тарелка с едой осталась нетронутой.
Вместе с Зорайдэ они укладывали одежду Хадижи и разные мелочи обратно в не до конца распакованные чемоданы.
- Только взгляни на это, Зорайдэ! Хадижа знала, что ей не придется здесь жить всю неделю до возвращения в Бразилию. Она достала только необходимое.
- Нам меньше работы, - проворчала Зорайдэ, складывая детские штанишки и кофточки во вместительную сумку.
Жади же вдруг решила раскрыть чемоданы и посмотреть, каких вещей набрала ее дочь с собой. Ведь она знала, что едет, чтобы здесь остаться. 
- Странно, Зорайдэ. Почему Хадижа захватила столько бразильской одежды? Где она собралась ее здесь носить? – удивлялась Жади,  рассматривая то самое одеяние - юбку с разрезом, оголявшим ногу. Это же то, в чем дочь снялась на фотографии для обложки журнала! Странно, очень странно! Зачем занимать место в чемоданах тем, что в Марокко ей точно не пригодится, если она заранее, ещё в Бразилии, решила вернуться к Фариду?
- Аллах! А это же..., - воскликнула Жади, увидев среди вещей новенький костюм для танцев. Зеленый, с яркими блестками, явно не из дешевой лавки и не из магазина Мухамеда в Рио. - Зорайдэ, откуда у нее этот костюм?! Он так похож на мой... ТОТ, в котором меня впервые увидел Лукас.
Старая женщина оторвалась от укладывания одежды и детских игрушек, взглянула на вещь, которую Жади держала на вытянутых руках, тряся в разные стороны.
- Это Саид купил, когда прилетел забирать Фатиму. Давненько это было. А вот для кого? Для жены или для Хадижи? Я подумала, что для Фатимы, но той было явно не до танцев в ее состоянии. Помнится, Карима затащила меня в комнату, куда отнесли покупки, сделанные Саидом. Среди них был и этот костюм.
- Неужели Фатима ей помогала? И костюм для танцев дала, чтобы соблазнять Фарида? Невероятно! Но разве она не потеряла память?
- Не выдумывай, Жади. Вернется с медины Карима – спросим у нее. У Каримы отличная память на такие вещи. Сразу вспомнит, для кого был куплен этот костюм. Наверняка, она ещё и спросила у Саида, кому он купил такой подарок.  А Фатима... Не понимаю, почему так долго к ней не может вернуться память. Разве так бывает: это помню, это не помню. Но я не верю, чтобы Фатима могла пойти против Саида. Теперь ей есть, что терять. У нее есть Назрин. И она не похожа на Ранию, которая сначала делает, а потом думает.
- Наверно, ты права, Зорайдэ, - сказала Жади, снова обливаясь слезами, чего Зорайдэ сразу не заметила, так как торопилась уложить в сумку пакет с разными мелочами девушки, которые она собрала по всей комнате.
- Хватит, Жади, не плачь.
В «дверь», импровизированную на женской половине дома из нескольких  рядов прозрачной легкой ткани, заглянула служанка, которая принесла кофе,  спросила, куда поставить поднос.
- Оставь здесь, Айша. А когда вернется Карима, пришли ее ко мне, - указала Зорайдэ на столик.
Потом, выставив чемоданы и сумки к порогу комнаты, женщины, давно знавшие друг друга, выпили по чашке кофе, и Зорайдэ начала гадать.  Она долго всматривалась в кофейные потеки на стенках белоснежной фарфоровой чашки, что-то бурча себе под нос.
- И что там, Зорайдэ? – нетерпеливо подгоняла ее Жади, как будто речь шла о ее собственной судьбе. Впрочем, разве это не так? Выручать Хадижу из беды, похоже, придется в этот раз ей одной. Значит, и ее судьба зависит от судьбы дочери.
Зорайдэ же не отвечала, уставившись в кружку, как будто видела там что-то или совсем не понятное, или жуткое. Жади стало страшно.
- Зорайдэ, расскажи, что ты увидела?
- Жади, сама не пойму. А ведь однажды я уже гадала Хадиже...
- И что же? О, Аллах! Зорайдэ!
- Ты помнишь, Жади, как я нагадала тебе, сама не зная, о чем говорю, встречу с Лео?
- Да, что-то про две реки, которые сойдутся в одну?  Но это при чем? Она уйдет от Фарида? У Хадижи появится кто-то ещё?
- Нет, не у нее. Рядом с ней и Фаридом возникла ТЕНЬ. Но не такая тень, каким показался мне Лео, тень Лукаса. Это будет тень, которая ещё нескоро, но явится к ним...
- Зухра вернется? Я так и знала! – скорбно произнесла мать Хадижи. – Как Саид вел расследование? Он же уверял, что знает могилу Зухры, а Фарида не было и следа, но он тоже мертв, а его могила на окраине Марракеша! Как Зухре и Фариду удалось обвести всех вокруг пальца? А пожара, возможно,  тоже не было? Устроили заговор для того, чтобы заманить Хадижу с близнецами в Мекнес. А потом они отомстят ей за всё.
- Нет, Жади, не кричи так... Эта тень появится и исчезнет. Она будет ближе к нам, чем к Хадиже. Но тень станет новым страхом для твоей дочери. Это всё, что я вижу.
- Зорайдэ, почему ты так мало смогла увидеть? И опять какая-то ТЕНЬ. Откуда она возьмется? Это точно не Зухра?
- Точно, Жади. Мертвых гадание не показывает. Я ни разу не видела! Но эта тень будет близка к ней. О, Аллах, опять я совершила харам, гадая на кофе!
- Зорайдэ, внизу слышны какие-то голоса, - прислушалась Жади.
- Идем скорее, Жади. Что делать с кружкой? Куда спрятать, чтобы сид Али не увидел, а Карима не догадалась и не проболталась?
- Оставим ее просто на столе. Разве я не могу выпить кофе в комнате Хадижи, собирая вещи? – предложила выход Жади, забирая из рук старой подруги кружку.


25. Часть 33. Глава 25. Самира и Лео. Важный разговор с дядей Али.


...А в гостиной  уже собирались гости. Когда там появились Жади и Зорайдэ, они увидели лару Дунию и сида Абдула, сварливо выяснявшего с ней отношения.
Дуния нервно отгоняла его.
- Уйди от меня, Абдул! Сколько можно? Я слышу об этом каждый день! О, Аллах!
Старик ретировался от нее только после того, как рядом с ларой Дунией присела на диван Жади. При одалиске ругаться ему уже не хотелось, и старик отошел к сиду Али, который предложил ему занять место на дальнем диване рядом с ним и его кальяном.
Вскоре в дом вошли Ариба и Икрам. И пока они здоровались со всеми, то веселыми птичками  впорхнули в гостиную Ясмин и Неджма. Почти сразу же появились, нагруженные какими-то пакетами Самира и Лео.
При каждом новом появлении гостей сид Абдул тут же с жадностью впивался взглядом в каждого. Казалось, он искал повод к чему-нибудь придраться.
Последней явилась Карима, взбудораженная тем, что вся медина только и обсуждает новость о Фариде и Хадиже.
- Мне все эту новость повторили! О, Аллах! И такие подробности приписали, что я была вынуждена доказывать, что сплетни лгут!
- И откуда же им стало известно? – с подозрением спросила Зорайдэ.
- Не знаю, Зорайдэ, сама удивляюсь. Меня на каждом шагу люди останавливали и расспрашивали, что произошло в Мекнесе, как объяснить чудо возвращения внука сида Рахима с того света.
- Что ты им, Карима, наболтала?
- Зорайдэ, я сказала правду, но очень коротко:  о Фариде мы ничего не знаем, а Хадижа на вопрос шейха ответила, что согласна вернуться к Фариду, ведь развод был не окончательный. А что делать? Фарид заявил при шейхе, что возвращает Хадижу, она снова его жена.
- Абдул, признайся, что это ты всё подстроил! Ты-то уж точно узнал обо всем первым. Тебе твой приятель признался, что его внук жив, - ехидным голосом спросила лара Дуния, обличающе протягивая указательный палец в его сторону.
- Молчи, одалиска! Не хочу даже слышать твой голос!
- Я уверена, что ТЫ затеял эту интригу. А теперь твой племянник решил отказаться от дочери! Так, Жади? Что тебе Саид сказал, когда ты ему позвонила?
Сид Абдул тут же подскочил на диване, сжав покрепче четки в кулак  и погрозив жене.
- Саид и мне звонил! Я от него всего наслушался! – завопил он. – Если Саид откажется от Хадижи, я тогда откажусь от него! Пусть попробует! Это не Самира и не Назира. Хадижа поступила правильно: вернулась с детьми к законному мужу! Аллаааах!
- Спокойнее, Абдул, не нервничай так! – отвел в сторону руку с мундштуком кальянной трубки сид Али.
Старики не видели, как, сидя на своем месте, дернулись Самира и Лео. Девушка успокоила мужа, потребовав, чтобы он не обращал внимания на слова дяди Абдула.
Лара Дуния, вероятно, решила взять на себя роль главного разоблачителя. Она тут же прицепилась к Ясмин, требуя признаться и объяснить, почему они с Неджмой не рассказали, что происходит в доме Фарида.
- Девчонки, если бы вы нас предупредили, мы бы даже не стали выезжать из Феса! Как вы могли скрыть от нас, что Фарид жив, что нас ждет там такой сюрприз? И у Хадижи было бы время подумать, стоит ли ехать туда, возвращаться к Фариду. Мы могли бы попытаться отговорить ее.
Но девушки отрицали, что вообще о чем-либо догадывались.
- Мы остановились в отеле, лара Дуния, - принялась дипломатичным тоном объяснять Неджма, сцепив пальцы «в замок». – Поэтому пришли в дом семьи Дайнаб только к тому часу, когда был назначен для вашего приезда. Они всё просчитали! Мы специально  не торопились, чтобы не слушать капризы Дайнаб.  Фарида мы не видели, при нас о нем никто не упоминал. А вот Дайнаб знала правду, конечно! Они все там сговорились. Знали, но скрывали правду. Ждали приезда Хадижи.
- Я же говорила, что Хадиже устроили ловушку! – воскликнула Жади.
- Какую ловушку, одалиска? – отозвался со своего места сид Абдул.- Твоя дочь знала, кто ее ждет в их доме. Если бы не вы с Саидом, то Хадижа могла бы ещё полгода назад соединиться  с мужем, а ее сыновья – с отцом! Но вы перехватили ее у самого аэропорта! Эгоисты!
- Дайнаб и Замиля знали обо всем. Неджма,  а ты обратила внимание, как Дайнаб не понравилось, когда она увидела у  Хадижи на шее ожерелье? Ха-ха! – рассмеялась Ясмин. - Амаль дарит ей самые лучшие украшения, а ей все мало! Зависть – ее главная черта.
- А зависть – это харам! – не упустил поучительного случая дядя Абдул. Но в этот момент ему, сиду Али и Икраму принесли  на подносах чай и тарелку ароматного печенья. Мужчины выпили чай и заговорили о своем, сидя за столиком на дальнем диване.
Услышав о золоте, Дуния тут же вспомнила случай с Лейлой. Прошел почти год после их с Имадом свадьбы.
- Вы не представляете, как развлекается эта парочка. Вот вам и «лампада Аллаха», которую собирался и должен был зажечь Имад в своем доме для Лейлы. Пропал мужчина. Лейла управляет им, но всё равно совсем ей не удалось «ухватить его за бороду». Они оба друг друга стоят...
- А что случилось? – спросила Жади. – Я видела Лейлу, когда она ещё была женой Мухамеда, но не знакома с ней лично.
- И мне тоже интересно. Как-то раз я подралась с этой нахалкой! Она посмела обидеть мою маму! – невольно напомнила о себе Самира.
- О, это та ещё история! Абдул как услышал – места себе не находил, всё собирался сходить к Имаду домой и напомнить, для чего он свел Имада с Лейлой.
- Да не тяни же ты, Дуния! – в сердцах сказала Карима, которая уж точно не стала бы рассказывать сплетню в такой медленной манере. – Или я сама расскажу!
- Нет, это моя история, - снисходительно  посмотрела Дуния на приятельницу и начала рассказ. -  Недавно, месяца три назад, я пошла к ювелиру. Решила купить младшей внучке подарок. Подхожу к лавке Юнуса, вижу – мне  навстречу идут Имад и Лейла. Она какая-то злая. Он хмурый  идет, а сам нервно перебирает зерна четок. Я ещё подумала: с чего бы им ссориться? Если только не вышли от ювелира!  Захожу в лавку Юнуса, а там и сам ювелир какой-то нервный, обиженный. Да в чем дело, думаю! Купила золото внучке и собралась выходить. Но я оказалась не единственной покупательницей.  Там моя знакомая покупала себе браслет, муж дал ей денег, чтобы побаловать ее. Есть ведь такие мужья на свете! – бросила Дуния злобный взгляд на сида Абдула. – И вот она-то мне и рассказала, что перед моим приходом в лавке разыгрался небольшой скандал.
- Что, молодая жена требовала золото? – угадала Самира.
- Точно! Она привела Имада купить браслет. Долго выбирала его, стоя рядом с моей знакомой, но всё ей что-то не нравилось, при том, что перебирала дешевые тонкие браслетики. А Имад нервничал, видно было, что ему жалко денег. Лейла выбрала недорогой браслет, но и тогда Имад начал сомневаться, а нужен ли он ей. Сказал, что у нее точно таких браслетов уже штук двадцать! Она поджала губы и так выразительно на него взглянула, тихо сказала, что «иначе танца не будет». И он тут же купил ей выбранный браслет. А она уже разозлилась и заявила, что когда она подарит ему сына, то он купит ей самое лучшее ожерелье. Вон то или вот это! И Лейла показала пальцем на украшения. А Имад выкатил глаза и, возмущенно вращая ими, закричал, что такое золото носят только одалиски! Его жена такое носить не будет! Тут уже и Юнус обиделся и вспылил. Ювелир заявил, что он торгует золотом много лет, но никакие одалиски у него украшения не покупают. А ожерелья, на которые его жена указала, стоят так дорого, что их берут обычно мужья своим женам по значительным поводам. Моя знакомая увидела, как Имад схватил Лейлу за руку и поволок вон из лавки, поправляя очки на переносице. Лейла же несколько раз оглянулась на витрину. А когда они вышли, то ювелир был так зол на них и обижен, что проговорился: эта пара приходит к нему  пару раз в месяц уже год за браслетами, потому что Лейла танцует для мужа за золото. Она его так вот соблазняет.
Все с удовольствием и интересом слушали занимательную историю.
- О, Аллах! Она его ещё и соблазняет? – удивилась Карима. – На кого он похож, чтобы его соблазнять? Я думала, это он ее добивается мелкими подачками.
Ариба молча слушала эту историю, думая о том, что Лейла все-таки принялась за старое. Метод был ею испытан на Мухамеде, а теперь проверен на Имаде. Лучше бы родила ребенка и занималась семьей! А у Лейлы по-прежнему золото в голове. И ведь она ещё не беременна! Почему? Зато у них с Икрамом скоро будет ребенок! И они очень этому рады. Так ждали, когда Всевышний пошлет им малыша! Пришли вот поделиться с дедушкой новостью.
Дуния же тем временем рассказала, что история имела продолжение. Как оказалось, лара Дуния не выдержала и, вернувшись от ювелира, рассказала сиду Абдулу, что увидела и услышала в лавке Юнуса.
- Я Абдулу говорю: вот и зажег Имад «лампаду Аллаха»! Ты для этого его женил? То-то он так долго искал жену! Имад женился на Лейле не для того, чтобы ее перевоспитывать, а ради сладострастия! И как же Абдул рассердился!, Ногами топал, кулаками тряс, кричал, что одалиска совратила Имада, что Лейла успела погасить лампаду, которую пытался  зажечь для нее муж!  Абдул хотел в тот же вечер пойти домой к Имаду, чтобы напомнить, что женил его не для разврата!
Дуния весело рассмеялась.
- Я уверена, что девчонка за год ни разу его не пощадила,  не станцевала бесплатно. Приходится бедолаге раскошеливаться. Аллах! Вовремя Мухамед отправил ее обратно к отцу! 
Самира добавила:
- А я думаю о том, что Лейла сейчас кусает локти, узнав, что Фарид жив. Она же мечтала стать женой Фарида. Амин не достался, так молодой Фарид мог бы его заменить. Мне рассказывали, что она согласилась уехать из Бразилии, когда дядя Абдул пообещал выдать ее за Фарида. Хадижа тогда точно не захотела бы возвращаться к нему.
Жади горько кивала.
- Не повезло. И если бы Саид смог отыскать Фарида, то нашел бы способ его наказать. Тогда Хадижа не смогла бы к нему вернуться.
- Жади, что случилось, того не исправить. Хадижа столько сил приложила, чтобы оказаться вместе с ним, О, Аллах, так изощрилась, что тебе нужно дать ей хлебнуть этого «мёда», чтобы понять, ошиблась она или нет. Человек понимает только собственный опыт..., - махнула рукой лара Дуния.
Потом гости Зорайдэ и дяди Али услышали новость, которую принесли в дом Икрам и Ариба, и все порадовались за них. Сид Али обещал устроить для них веселый праздник.
- Икрам, и когда же ты поведешь жену покупать золото в подарок за такую прекрасную новость? Арибе позволишь выбрать или сам купишь ей украшение? – поинтересовалась лара Дуния.
- Мы с Арибой собираемся прямо сейчас пойти к ювелиру, - не переставал улыбаться ее внук. – Ещё не поздно. Лавка пока не закрылась. Я накануне кое-что отложил у сида Юнуса, но хочу, чтобы Ариба сама выбрала из отобранного золота то, что ей больше понравится.
- Так я с вами пойду! –  оживилась лара Дуния. – Посмотреть хочу, что твоя жена выберет. Знаю я вас! Поскромничаете, а потом половина медины будет потешаться за моей спиной, как над Лейлой с Имадом.
Если Арибе это и не понравилось, она не подала вида. Впрочем, пусть лара Дуния подскажет, что лучше выбрать из отобранного Икрамом. Свекровь выбрала перед свадьбой отличное золото, Арибе не пришлось обижаться. Просто ей хотелось самой что-то найти в лавке, на свой вкус. Но лара Дуния может и обидеться, если поймет, что она не очень рада ее присутствию в лавке и вмешательству.
Поэтому Ариба радушно улыбнулась и попросила свекровь пойти с ними к сиду Юнусу. Они ушли не одни, потому что Неджма и Ясмин тоже присоединились к ним, желая осмотреть украшения в марокканской ювелирной лавке. Ясмин ещё не успела забыть ювелира, у которого семья много лет покупала золото, а вот Неджма никогда не была в лавках Феса, где можно купить золото. Возвращаться  в Мекнес они не торопились. Сотовые отключили. А Ясмин всю дорогу до лавки ещё и жаловалась  бабушке на Дайнаб.
Сид Абдул дождался, когда Карима и Ахмет соберутся ехать в Мекнес. Хотел проследить, не обидят ли дочь его непутевого жестокосердного племянника. Юнус  привел осла, второго позаимствовали у дяди Али. На животных навьючили чемоданы и сумки, которые переправляли Хадиже. Зорайдэ ещё и огромный пакет с выпечкой собрала. А что? Не стала же Хадижа им врагом!
Жади не отходила от Каримы, даже отправилась проводить до остановки междугороднего такси. Она умоляла Кариму присмотреться к каждой мелочи и потом обо всем рассказать ей!
- Жади, я всё передам! Карима всё подметит, везде подсмотрит.  Но что мне ответить, если Хадижа спросит: когда ей вернут ее золото? Кто и когда его привезет? Что мне сказать?
Скорее всего, этот вопрос интересовал саму Кариму. Но Жади уже многое обдумала за этот день и потому ответила:
- Золото Хадижи в Бразилии. Она получит его тогда, когда мы убедимся, что она не намерена возвращаться. Пусть учится на своих ошибках, как считают Саид и дядя Али, поживет с Фаридом, поймет – ошиблась она или нет. Хотя я имею другое мнение: надо делать выводы из чужих ошибок, тем более  - не повторять собственных. А Хадижа вновь начала охоту на льва после того, как однажды ей удалось от него спастись. Посмотрим, как сложится ее жизнь. А если у нее такая судьба? Тогда это Мактуб. Я привезу ей золото. Заберу у Саида  шкатулку и привезу. Карима, мы вместе поедем в Мекнес, чтобы отвезти Хадиже ее золото.
- Жади, ты снова начала плакать? Карима тебя расстроила! Аллах-Аллах! – тоже расстроилась женщина.
С ними пошли и Самира с Лео.  Сид Абдул не стал навязывать компании  себя, потому что не мог спокойно переносить присутствие дочери Мухамеда, этой непокорной  одалиски, которая даже брата Лукаса загнала под пяту!  На парня он начал смотреть с презрением. Но сид Абдул счел нужным надавать Кариме и Ахмету заданий, что нужно передать на словах Хадиже и Фариду, а что – сказать сиду Рахиму.
Он ушел, а Карима с завистью предположила, что старик отправился вовсе н домой, а к ювелиру, чтобы проконтролировать процесс выбора золота для беременной Арибы. Ведь и Дуния сейчас там же, одалиска старая!
И снова разговор с дядей Али пришлось отложить. Но сид Али сам поддержал ребят, чтобы они проводили Жади до места посадки Каримы с мужем в такси и вернулись вместе обратно. Отпускать Жади одну на медину, чтобы она из-за расстроенных чувств ещё и заблудилась где-нибудь среди девяти тысяч улиц, решили  так не рисковать.
Но вернулись Жади, Самира и Лео не поздно. Самира всю  дорогу обратно расхваливала их с Лео вылазку в касьбу.
- Мы сделали столько фотографий залитых утренним солнцем старинных развалин! Мама меня попросила привезти ей такой снимок. Ведь они с Керимом тоже там бывали после свадьбы. Романтичное место.
- Только опасное. Там есть провалы и слабые места, где может обрушиться под ногами пол, осыпаться старые камни, - припомнила Жади.
- Нам повезло, ничего не случилось. Мы облазили половину крепости, но были осторожны, поэтому остались целы, - рассмеялась Самира. – Зато мы попали на одной из улиц в затор, когда шли обратно. Нам путь преградило стадо ослов. Пришлось ждать, когда можно будет пройти!
Лео шел молча, но улыбаясь и с удовольствием слушая болтовню девушки. Даже Жади на это время забыла о своих неприятностях.
Наконец, возвратившись в риад, они снова пили чай, а потом Жади пошла к себе, Зорайдэ отвела Самиру и Лео в кабинет сида Али для разговора.
Там им тоже предложили чай. Ведь предполагалась неспешная беседа. Тема была важная.
- Лара Назира родила троих сыновей, - начал разговор сид Али. – Это удивительно. Ее мечта исполнилась. Какие ее дети, вы их видели?
- Да, дядя Али. Мы с Лео пришли, когда дети уже родились и лежали рядом с тетей Назирой. Они были такими маленькими, с красными личиками, - Самира показала руками размер малышей.
- И на кого же они похожи? На лару Назиру или на ее мужа?
- Мужа тети Назиры зовут Миро. Дядя Али, Вы его видели в Марокко на свадьбе мамы и Керима, но могли видеть и давно, в Сан-Криштоване, когда приезжали в гости к моим родителям.
- Да, наверно... И все три малыша похожи  друг на друга, как три финика, или они все разные? – уже подсказывал сид Али, как можно подступить к тому, о чем они собирались поговорить.
- О, они такие маленькие, пока не понятно, на кого похожи. Но мне показалось, что все трое очень похожи друг на друга. Одного ребенка я даже подержала на руках, у него оказалась родинка на спине..., - сказала Самира, не зная, как будет правильнее начать деликатную тему.
Сид Али почесал небольшую бородку и решил говорить прямо:
- Самира, ведь Лео знает, о чем пойдет речь?
- Конечно! Сначала мы сами всё обсудили, пришли к выводу, что следует посоветоваться  с Вами, дядя Али. Для нас это очень важно. Для тети Назиры это тоже вопрос жизни и смерти.
- Тогда не будем ходить вокруг да около. Кое-что мне уже известно. Но я хотел бы услышать от вас все подробности. Ведь сплетни – вещь не надежная.
- Да, дядя Али, - согласилась Самира и начала повествование. Она поведала о том, как сдала год назад яйцеклетки, когда тетя Жади рассказала им с матерью о том, что в клинике доктора Альбьери тете Назире могут помочь, но нет подходящих яйцеклеток. А Самира – родная племянница лары Назиры. И тогда девушка стала донором.
- Но и Лео в то же время проходил медосмотр в связи с опасениями синьора Леонидаса, отца Лео и Лукаса, из-за имеющихся у них опасных родинок. Как потом выяснилось, одним анализом доктор Альбьери распорядился не по назначению. Это было вопиющее нарушение закона, нарушение права Лео распоряжаться своим биоматериалом.  Но это случилось. Тетя Назира прошла в клинике процедуру ЭКО, во время которой были использованы несколько моих яйцеклеток и не только  материал Миро, но и Лео... Но тогда никто об этом не знал. Я просила доктора не рассказывать тете, чьи яйцеклетки были использованы, хотела оставаться анонимным донором.
- И что, Альбьери рассказала Назире, что это от тебя она получила яйцеклетки? – нахмурился старик.
- Нет. Пока – нет. Но доктор так настырно зазывал тетю Назиру в клинику на консультации после того, как наговорил ей очень странных вещей, которые ее напугали, что тетя Назира стала избегать доктора. Она и рожать не хотела в его клинике, взяв слово с моей мамы и тети Жади, что они помогут родить ей в домашних условиях, как много веков происходило в Марокко. Но доктор Альбьери не оставлял ее в покое. Вот и в тот день, когда тетя Назира родила, доктор случайно приехал в Сан-Криштован – специально к ней и Миро, чтобы поговорить. И узнал, что дети уже родились. Он проявил настойчивость и проник в комнату, где лежала тетя Назира с новорожденными.  Требовал показать ему детей, хотел осмотреть их. Тетя Назира вбила себе в голову, что доктор Альбьери решил забрать у неё двух детей. Ведь она подписала контракт с его клиникой. Но как мы ни убеждали ее, что контракт описывает условия ЭКО, а все родившиеся дети будут принадлежать ей, она боялась, что могут отобрать двоих малышей, т.к. ей говорили, что приживется один зародыш...
Эта часть истории сиду Али была уже известна, но он терпеливо выслушал рассказ, потому что ему было важно понять отношение Самиры и Лео к происходящему в семье Назиры. Но пока ничего плохого он не заметил.
Самира же описывала далее, как все увидели родинку на спинке одного из детей, что удивились, почему двое мальчиков были похожи на Миро, были смуглыми, как Назира, темноволосыми, как она и Миро, а один малыш не был похож на них, имея очень светлую кожу, беленький пушок волос и родинку - такую же, как у Лео и Лукаса. Жади и Самира, как и Лео, сразу поняли, что доктор Альбьери что-то напутал или начудил. Только тетя Назира и Миро ничего не заподозрили. Назира умоляла прогнать Альбьери, предлагала откупиться от него ее шкатулкой с золотом... Боялась, что доктор заберет детей.
- Но Лео так отреагировал, что я тоже догадалась: с малышом что-то не так. Я видела у Лео родинку. И тетя Жади знает, что у Лукаса она есть на том же месте. Это отличительная черта сыновей синьора Леонидаса. Потом мы с Лео долго думали и обсуждали, как такое могло случиться. И тетя Жади тоже знала от Лукаса историю, как Альбьери и синьор Феррас судились с матерью Лео за него, за право считать Лео сыном синьора Леонидаса.
- Вы хотите сказать, что Альбьери подменил для одной яйцеклетки материал мужа лары Назиры, вместо него использовал клетки Лео? В этом вы его подозреваете? – уточнил сид Али, нервно потирая подбородок.
- Да. Иначе как объяснить, что из троих детей, которые должны были получиться очень похожими, родился мальчик с родинкой, как у Феррасов?  Это не совпадение, я уверена. И Лео тоже так считает, - посмотрела на мужа девушка.
- Да. Когда я взял на руки младенца, то почувствовал, что это мой ребенок...
- Вот! – посмотрела на него Самира. - Потому мы решили поговорить с Вами, дядя Али. Доктор Альбьери может побояться рассказывать тете Назире, что использованы мои яйцеклетки, что он совершил подлог во время ЭКО, а это преступление. Он побоится нарушить врачебную тайну. Это грозит ему скандалом и лишением лицензии. Не из-за этого мы приехали из Бразилии за советом.
- Так... И в чем тогда проблема?
- Дело в нас, дядя Али. Я с самого начала уверила себя в том, что дети, которых родит тетя Назира, безусловно, будут ее детьми, ею выношенные и ею рожденные.  Но сначала Лео неожиданно испытал чувства к ребенку, поняв, что это его сын. Теперь и я начинаю всё чаще думать, что у меня есть трое детей, на которых я не имею прав. Но ведь они все равно останутся моими родственниками,  моими двоюродными братьями.  Я справлюсь. Но как быть Лео? Я совершила сознательный поступок. Но Лео ничего не знал, не просил синьора Альбьери делать этого ребенка, но он родился. Имеет ли Лео на него право? Как быть? Тетя Назира сойдет с ума, если будет знать, что один из детей – не от мужа, что на него может начать претендовать кто-то ещё. Как нам быть? – в отчаянии закончила Самира.
- Хм, - только и услышали они от сида Али, нервно затянувшегося в этот момент трубкой кальяна, стоявшего на полу возле стола в его кабинете. Сам сид Али сидел в мягком кресле за рабочим столом, а Самиру и Лео посадил на небольшой диванчик сбоку от стола. – А что ты скажешь, Лео?
- Синьора Назира правильно боится, опасаясь, что Альбьери отберет у неё ребенка. Я тоже этого боюсь. Мой крестный упомянул о нем, о родинке на спине. Но я думаю, что он может украсть мальчика. Альбьери уверил меня, что я клон. Наверно, так и есть. Он наблюдал за моей жизнью, когда я был маленький, вел дневник наблюдений, сам мне потом рассказывал. Но теперь ему захотелось продолжить эксперимент: доктор сделал клону ребенка, теперь ему необходимо вести наблюдения за новорожденным мальчиком. Моим сыном.
- Ты разговаривал с Альбьери?
- Да. После того, как его выгнали из дома Назиры и Миро. Он был в ярости, ведь ребенок родился, но оказался недосягаем. Наблюдения за беременной им женщиной не удались. А теперь доктору и к малышу путь закрыт. Но ещё мне позвонила Далва. Это экономка в доме Леонидаса Ферраса, моего отца, - с трудом произнес Лео эти два слова.  – Она предупредила, что к ним приезжал Альбьери и пытался уговорить Леонидаса Ферраса отсудить у доны Назиры моего сына. Конечно, Феррасы удивились, что у меня родился сын от женщины, которой уже за пятьдесят, при том, что я женат на Самире. Но бороться за внука синьор Леонидас отказался. Или не поверил Альбьери. Ведь и в то, что я клон, он не верит. Я поговорю с синьором Леонидасом, попрошу не участвовать в судебных тяжбах, к которым подстрекает его доктор Альбьери. Не знаю, почему меня так взволновал факт рождения мальчика. Я же не хотел его появления, не просил так делать Альбьери. И теперь я не намерен за него бороться. Самира права: это дети Миро и доны Назиры, мы никаких прав на них не имеем. Они прошли процедуру ЭКО, их права, их дети защищены законом.
- Я полностью согласна с тем, что говорит Лео. У нас нет прав, потому что все права у тети Назиры. Но мы не имеем также и морального права, ведь так, дядя Али?  Я не могу предать ее. Это был бы удар ножом в спину.
- Я считаю, что такое решение самое правильное. И вы сами его приняли.  Теперь вы оба должны всю жизнь хранить тайну рождения сыновей лары Назиры. Так и должно быть. Но я скажу вам: вот что происходит, когда человек начинает вмешиваться в дела Всевышнего. ЭКО – это достижение современной науки. Наука сегодня многого достигла. Сид Абдул возмущается, когда слышит, что некоторым женщинам делают УЗИ, чтобы узнать пол ребенка. Это как будто подглядывать за деяниями и волей Аллаха  через его  плечо. Если бы Назира зачала детей от мужа, не было бы такой ситуации.
- Но ведь в ее возрасте почти невозможно самостоятельно родить. А тетя Назира всю жизнь хотела иметь детей. Много детей! Но дядя Абдул и мой отец, как и дядя Саид, не сочли нужным найти ей мужа. Что же ей оставалось делать? В Бразилии это вовсе не харам – сделать ЭКО. Это прогресс.
- Прогресс может обернуться трагедией. Надеюсь, что никто не решит с ней судиться.
- Синьор Али, я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы дону Назиру никто не побеспокоил, - твердо сказал Лео.
- Я тоже, - с суровым видом кивнула Самира.
- Уверен, что так и будет. Но если в вас начнут говорить родительские чувства, вспомните, что ты, Самира, им близкая родственница, а Лео – твой муж. Однажды у вас тоже родятся дети. А малыши лары Назиры для вас запретны.
- Будут ли у нас свои дети? – смущенно произнес Лео, бросив быстрый взгляд на Самиру.
- Возможно, однажды нам придется подумать об этом, если искушение станет невыносимым. Но сначала мы должны побороть себя, убедив, что родители – те, кто растит детей. А тетя Назира, к тому же, ещё и родила их всех. И Миро – законный отец двоих сыновей.
- Запомни свои слова, Самира. – погрозил ей сид Али.
- Разговор с Вами успокоил нас с Лео. Так ведь, Лео? Я чувствую облегчение после обсуждения проблемы с дядей Али. А ты? Спасибо, дядя Али, что помогли разобраться, как быть, - искренно поблагодарила старика Самира, как только Лео  кивнул ей, соглашаясь. 
Потом они вышли во двор риада, чтобы постоять у фонтана и полюбоваться на черное бархатное африканское небо с крупными звездами.  Двор освещался небольшими фонарями - одним, висевшим под аркой у входа в дом, а другой был подвешен у ворот. Но их свет не мешал видеть звезды в ночном небе.
Сначала Самира и Лео молчали. Потом Лео с грустью сказал, что у него детей никогда, возможно, не будет.
Самира не поняла смысл, который был им вложен, поэтому напомнила:
- У тебя уже есть сын, но он тебе не принадлежит. Родился же, и ещё родятся дети. Тебе стоит только захотеть.
- Я не имею в виду, что я клон. Да, физически я могу иметь детей, как оказывается. Но... Матерью моих детей я хочу видеть только тебя, Самира.
Девушка поняла, как ошиблась и могла обидеть Лео, напомнив, что он родился клоном.  И, чтобы сгладить ситуацию, она легкомысленно заявила:
- Я тоже не знаю, захочу ли я родить кого-то. Дети требуют стольких усилий!
- Но ты же сказала дяде Али, что если тебя прижмет ностальгия по детям твоей тети, то ты готова родить собственных детей.
- Сказала, да. Лео, мне эти мысли не дадут покоя. Может быть, нам попытаться родить своего малыша?
- Почему нет? Мы женаты. Правда, мы не спим вместе... Но...
- Хорошо, Лео. Я поняла. Почему бы нам не стать ближе. Намного ближе..., - выразительно произнесла девушка. – Но знаешь, чего мне не хватает? Мы женаты, ты сказал. Но это лишь на бумаге. Но чтобы между нами возникла та близость, на которую ты намекаешь, мне нужна... свадьба! Красочная, необыкновенная свадьба, после которой я уверюсь, что с этого момента моя жизнь изменится. Я стану твоей настоящей женой.
- Свадьба? Ты хочешь праздника, свадьбы? За эти дело не станет. Я поговорю с Далвой. Она посоветует, как нам устроить роскошную свадьбу.
- Нет, Лео! Ты не понял! Мне не нужна роскошная свадьба! К тому же, ты католик, а я по рождению мусульманка. Нас не могут ни повенчать, ни устроить нам никях.  Не знаю, осталось ли во мне хоть что-то от религии моих родителей, ведь я привыкла считать, что Бог один, просто у разных народов он называется по-разному... В общем, я предлагаю устроить свадебное торжество на каком-нибудь романтичном острове. Например, на Гавайях. С гирляндами цветов на   шеях, с барабанами на берегу, с пальмами и шумом моря.
- Пальмы? Шум океана? Ночные пляски под звуки барабанов и прочую музыку аборигенов, - пытался представить себе Лео, как бы взвешивая каждое слово.
-... Хотя нас и в Бразилии этим не удивишь. Можно организовать такой праздник не на Гавайях, а в Ангре. Не хочется влезать в долги, ведь это может оказаться очень дорого. Пусть праздник будет устроен в Ангре. Это будет свадьба настоящая и одновременно ненастоящая. Ведь мы официально уже женаты. Пусть к нам на праздник приедут тетя Жади, дона Иветти, да все, кто захочет, и кого мы будем рады видеть! А кто не сможет, для тех организуем показ свадьбы по скайпу! Компьютеры есть практически у всех. Даже дона Жура собралась купить ноутбук, потому что после замужества с синьором Олаву она решила, что эта вещь им совершенно необходима.
- Знаю, мне Базилио успел рассказать, когда я шел к дому доны Назиры.
- Но как ты смотришь на мои фантазии?
- Нормально ты придумала. Я согласен. Но в Ангре будет лучше. Мы ещё подумаем, как всё устроить.
- Тогда давай поговорим с тетей Жади, Лукасом и моей мамой, но сначала пусть тетя Жади придет в себя. Когда закончится история с Хадижей, тогда мы начнем готовиться к нашей свадьбе. А для первой брачной ночи мы закажем номер в отеле с лепестками роз на постели... С букетами цветов на столиках... С вазой, полной фруктов, на низеньком столике у кровати...
- Ладно, я со всем согласен. Будет так, как ты хочешь, - тихо рассмеялся Лео. Потом счастливо поднял голову к небу и вдруг заметил, что они с Самирой не одни. На галерее второго этажа за ажурной решеткой стояла Рания. Как давно она наблюдала за ними? Что слышала?
Самира тоже посмотрела в ту сторону, обнаружив, что Лео отчего-то стал серьезен и уставился куда-то вверх. Рания отошла от ограждения, поняв, что обнаружена. Она высокомерно вздернула голову и повернулась, чтобы уйти...

...Да, Рания вышла подышать на воздух, но не стала спускаться вниз к фонтану, а решила постоять на галерее второго этажа. И поняла, как верно поступила: внизу у фонтана уже гуляла парочка – Самира и Лео. Рания прижалась к ажурной решетке и стала наблюдать за ними. Какая ирония судьбы! Когда-то она увидела парня, похожего на Лукаса, в воротах этого же риада, приняв его за любовника Жади. А теперь Лео, который оказался братом Лукаса, стал мужем племянницы Жади - одалиски Самиры.
О чем они беседуют? Почему им так весело? А ведь они что-то обсуждают! И о какой свадьбе ведут  речь? До нее доносились только отдельные слова. Аллах! В семье Саида такое горе – Хадижа пошла против воли отца и осталась с тем, кого так ненавидит Саид, а Самире весело! Конечно, о чем ей печалиться, когда она сама была отвергнута родным отцом, и  Мухамед до сих пор не простил Самиру. Наверно, дочь Латифы ничего страшного в этом не усматривает. Когда-то отказались от нее, теперь  - от Хадижи. И каждая намерена жить с тем мужем, который устраивает их, а не отцов. О Жади и Латифе говорить нечего: они всегда потакали своим дочерям.
Внизу Самира и Лео хихикали, обнимались, но потом заметили ее. И Рании пришлось покинуть галерею, уйти к себе. Ведь и спать уже пора. Ещё несколько дней – и они все вернутся в Бразилию.
Наверно, у Самиры с мужем много планов. Рания слышала, что они полдня гуляли в касьбе, той самой, о которой в семье столько всегда говорили, но ей, Рании, никогда не удавалось там побывать.  И уже не получится.
Рания вспомнила, как ОНА провела сегодня свой день. Снова ходила к родителям, встретилась с бывшими подругами, которые тоже давно вышли замуж и уже родили по пять-шесть детей. Они расспрашивали ее о жизни в Бразилии и многому удивлялись. Ей это польстило, особенно когда подруги стали завидовать ее собственному дому, драгоценностям, которые ей дарит муж, и тому, что она его фаворитка. Так преподнесла себя им Рания, почти не солгав.
 Но некоторые вспомнили историю Фатимы. Однако Рания убедила, что Саид охладел к этой жене. И память к ней никак не вернется. Она больна, не в себе. После пережитого у Фатимы якобы помутился разум, но Саид терпит ее из-за маленькой дочери. Рания врала с удовольствием, представляя себя в том виде, какой жизнью она хотела бы жить, какое место рядом с мужем занимать.
Но нашлась и та, которая вспомнила о ее прошлом, о том, как Фес обсуждал ее жизнь с временным мужем...  Это стало ужасным моментом для Рании за весь день. Нет, за всё время пребывания ее в Марокко в этот раз. Тогда Рания просто ушла из кафе, где они встретились, чтобы поболтать.
А вот с Аминой Рании никак не удавалось пересечься. Кажется, сестра умышленно ее избегает. Впрочем, по телефону Рании все-таки удалось поговорить с Аминой.  Аллах! Амина так ее стыдила! Она ей точно завидует: и про дом напомнила, и о детях, и о муже. Всё у Рании есть, а она опять пытается интриговать, не боясь всё это потерять.
Нет, Амина ей просто завидует! Дома ей никогда не видать! Пусть даже она и родила мужу двух детей, а родившийся первым наследник был долгожданным. Но мужей Рании и Амины по их богатству даже сравнивать не стоит. У Амины муж нищий в сравнении с промышленным магнатом Саидом Рашидом!  И пусть Амина ей не грозит, что она вновь может  потерять мужа, если не станет вести себя осторожнее. Завидует ей Амина, завидует! И на этом Рания тщеславно успокоилась, уже сидя у себя в комнате.


26. Часть 33. Глава 26. Два месяца спустя. Происшествие в Сан-Криштоване.


В баре доны Журы наступило, наконец, затишье.  Сама хозяйка и дона Ноэмия любили эти редкие минуты, когда иссякал поток клиентов и можно было спокойно посидеть за столиком, выпить кофе или сок и поболтать о разном.
У каждой из них было, о чем посплетничать. Дона Ноэмия следила за разворачивающимися событиями в жизни Рашидов, всех ветвей этого семейства. Всегда были какие-то новости.
Жади и Самира с мужем вернулись из Марокко  почти два месяца назад. Благодаря тому, что  Мухамед бурно обсуждал происшествие в Марокко как с Саидом, так и с Муной и Амином, советовался с Мустафой, как и то, что неугомонная Эмми то и дело сновала к доне Назире, болтая обо всех делах, как и дочка приятельницы Ноэмии, которая теперь подрабатывала у Назиры дневной медсестрой и делилась с ней и матерью наблюдениями, жена Мустафы знала практически обо всех делах семейства, собирая сведения по крупицам.
Ноэмия, в свою очередь, обсуждала новости с близкой приятельницей.  Поэтому и дона Жура знала, что Жади с трудом приходит в себя после удара в спину, нанесенного ей дочерью в Марокко.
 - Вот и расти детей! А потом они как преподнесут сюрприз! Хадижа не оценила того, что для нее сделала родная мать! – осуждающе отзывалась дона Жура каждый раз, когда они вспоминали эту историю.
А она знала от Самиры многие подробности того, как Жади, теща ее сына Шанди, отважно перевезла двух внуков из Марокко в Бразилию. Женщина  рисковала быть разоблаченной, она не побоялась ни судебных тяжб, ни вероятной ссоры с мужем, а Лукас, тесть ее Шанди, был против, чтобы записать  ребенка на Жади...
Одним словом, дона Жура начала восхищаться этой женщиной, узнав такие обстоятельства. И вот чем закончились старания Жади. Нет, самое страшное – неблагодарность детей и их непослушание, которое ведет к ужасным последствиям. 
Ещё одной интересной темой их частых, но быстротечных обсуждений была дона Назира. Как ей удавалось справляться с тремя младенцами? И почему это Ноэмии казалось, что с одним из детей что-то не так? Нет, он здоровенький, как и два других мальчика. Но он как будто из «другого помёта». Ноэмия частенько заглядывала к доне Назире, полюбила помогать ей с детьми, поэтому могла судить, что ребенок отличался от своих двух братьев.
 А вот Журу интересовало, где Самира и Лео? Неужели снова отправились в путешествие? После возвращения из Феса парочка только однажды показалась в Сан-Криштоване.  В бывшем доме Латифы, который теперь принадлежал ее дочери, на первом этаже все ещё располагалась мастерская Олаву. Но жилой этаж теперь занимали жильцы, которых привела Самира. Ими оказались друзья Самиры и Лео – некая Амалия и ее муж Алекс, супружеская пара. Она – журналистка. Он – ученый.
Впрочем, новые люди никому ничем не мешали, ненадолго вызвав удивление и любопытство своим появлением, но Алекс часто захаживал в бар, Амалия тоже здесь бывала – выпить кофе или даже пива. И, конечно, оба лакомились пирожками.
Самира же готовилась к собственной свадьбе. Но пока об этом знала одна лишь дона Жура. Она опасалась делиться такой новостью даже с подругой Ноэмией, потому что та могла проговориться Мустафе, а он непременно рассказал бы синьору Мухамеду. Этого и боялась Самира – чтобы отец и дядя не попытались сорвать праздник. Поэтому дона Жура решила молчать. Но так как Самира обещала демонстрацию тропической свадьбы с помощью скайпа, то жена синьора Олаву намеревалась потратить внушительную сумму на покупку ноутбука. Ей он был, в общем-то, не нужен, но Олаву давно мечтал о современном гаджете. В интернете можно столько всего узнать о живописи и не только.
Вероятно, тайна скорого бракосочетания Самиры и Лео была известна и доне Назире. Жура не понимала, отчего у нее возникло чувство уверенности в этом.
А ещё подруги любили вспоминать свадьбу Журы с художником, которая удалась на славу. Прошло столько времени, а Сан-Криштован помнит этот праздник. А что? Ведь дона Жура впервые официально выходила замуж! И фата у нее была белая, и платье. На этом настояли Шанди и Мэл. И никто в Сан-Криштоване не осудил ее за такой свадебный наряд. Соседи были рады веселому празднику и тому, что дона Жура стала женой синьора Олаву.
- А то ты могла и в сарафане в цветочек пойти венчаться! – попрекнула ее Ноэмия. – Молодец твой сын. Купил приличный свадебный наряд для матери!
А теперь в Сан-Криштоване на очереди была свадьба Джаны. Все знали о предстоящем в ее жизни событии, обсуждали и говорили об этом, но девушку  просватали в Сан-Паулу, в арабскую семью. Ноэмия смогла выяснить только то, что муж будет молодым и симпатичным, если судить по фотографии, которую ей и доне Назире показывала Эмми, но он вдовец с маленьким ребенком.
- После того, как она поухаживала за тремя крикунами Назиры, ей любой ребенок ангелом покажется! – припечатала дона Жура, прислушиваясь к тому, как из окон соседних домов несутся крики трех младенцев Назиры и двух малышей Эмми с Халисой.
- Да. Но из-за замужества Джаны, которая уедет к мужу, Эмми и Халиса снова останутся без служанки. И дона Муна тоже. И Назире придется искать помощницу для домашней работы, - сочувственно проговорила Ноэмия. – Ведь девушка успевала работать везде. Назира ей неплохо платила. Ещё и золото дарила.
- Ты лучше мне посочувствуй, подруга! Анинья тоже замуж выходит через два месяца! И каково мне тогда будет? Я привыкла к ней, как к родной дочери. И пусть она бывает за стойкой в баре медлительней сонной мухи, все равно, мне будет трудно привыкнуть работать без нее. И где искать новую работницу?  Кем мне ее заменить? Она стала моей правой рукой! Базилио не надежный помощник.
- Журочка, это правда, что сегодня утром к Анинье приезжал ее жених, чтобы сообщить, что договорился насчет венчания в церкви Нитероя?
- Правда. Она и нас с тобой хочет пригласить. И даже дону Назиру с Миро. Но смогут ли они поехать на другой конец города? Кому детей оставят? Да и мусульмане они, – хмурилась Жура, всё думая, где искать замену Анинье.
- Жади или Латифа присмотрят за детьми. Они же ее ближайшие родственницы. На Эмми нет надежды. Она только болтать умеет. Чем-то мне Лейлу напоминает, только характер намного лучше, и Амин ее любит.
И вдруг дона Жура кое-что вспомнила:
- Ноэмия, послушай, ведь ты тоже замечала в моем баре женщину, которая выглядела  не как жительница Сан-Криштована, а одетая в дорогие вещи, в шляпу с широкими полями. Она несколько раз устраивалась за столиками на улице, никогда не входя в мой бар...
- Видела, Жура. А что? Что-то не так? Она забыла рассчитаться? – забеспокоилась дона Ноэмия, не спеша попивая безалкогольный фруктовый коктейль.
- Да нет, не  в этом дело. Она платит аккуратно. Но сначала Базилио обратил внимание, потом и я задумалась, а что такая дама делает в нашем районе? Она как будто следила за кем-то. А однажды в бар за пирожками ввалились Рапазао и Лижейро. Я ведь им опять ничего не даю в долг, только за наличные, так Базилио мне потом донес, что эти двое, увидев дону за столиком, решили, что уже видели ее где-то и когда-то. Им лицо ее показалось знакомым.
- И кем она оказалась? – заинтересовалась Ноэмия.
- Хм, они не смогли вспомнить, но у хитреца Базилио память отменная, он тогда тут же припомнил, что – точно! - с этой женщиной несколько лет назад была связана какая-то история. С ней и этими двумя жуликами из автомастерской. Они провернули по отношению к ней какую-то аферу. Базилио поделился сомнениями с Аниньей, и та вспомнила: это же жена, которая следила за своим мужем! В прошлый раз, лет пять или больше назад,  она приезжала в Сан-Криштован, чтобы погадать у Аниньи, которая изображала цыганку по просьбе Рапазао. А этот жулик тоже пудрил мозги доне, уверяя, что он – экстрасенс и может предвидеть будущее.
- И я помню эту историю. Сплетни разнеслись тогда по всему Сан-Криштовану. Но кем оказалась жертва обмана, мне не было известно. Чего только Рапазао и Лижейро не придумывали, чтобы заработать!
- Слушай дальше: когда Базилио преподнес мне новость, что женщина уже когда-то бывала здесь, то я тоже стала к ней присматриваться.
- И что ты выяснила?
- Да ничего! Но мне показалось, что она с особым интересом наблюдает за Назирой. Зато проныра Базилио проследил за посетительницей, прокрался за ней до угла дома и увидел, как она села в машину... доктора Альбьери! Парень-то видел крестного Лео, обслуживал, когда они сидели за столиком у бара. А в родственнике Лео Базилио узнал человека, который проник в дом Миро и только что родившей Назиры. И вот что думать, Ноэмия?
- А что тут думать? Не к добру это. Может, права Назира, что так боится этого доктора? Его прогнали, так он жену подослал. Очевидно, что она следит за кем-то. А за кем? За Назирой и ее детьми, ясно же. Ты права.
- Что же она задумала? – сузила глаза дона Жура, переплетая руки на груди.
- Надо бы предупредить Назиру! И Миро рассказать, что доктор и его жена кружат вокруг их дома.
- Да уж, надо им рассказать, что мы сами видели и что разведал Базилио, - согласилась Жура. - Слушай, а я тут недавно видела, как Миро шел с какими-то свертками из детского магазина. И другие женщины были этому свидетельницами. Мне дона Режина, соседка доны Эдиналвы, рассказала, что столкнулась в магазине с владельцем спортклуба. Покупал костюмчики детям, сообщила.
- Точно, купил три спортивных костюмчика с символикой любимой футбольной команды. Когда Миро принес покупки домой, я как раз у Назиры была, мы чай на кухне пили. Но сначала Назира возмутилась, что костюмчиков только три, а не четыре. А где костюмчик для Ферюзы? Девочка, мол, тоже будет спортом заниматься с ней и братьями. А потом примерили и увидели, что вещи велики, детям ещё расти и расти. Миро обещал жене, что купит и для Ферюзы спортивную одежду.
- Никак не запомню имена мальчишек. Придумали же – дать двойные мароккано-бразильские имена! – проворчала Жура.
- Подруга, ты мне вот что скажи: ты когда ноутбук купишь? Просила научить тебя пользоваться им, время идет, а ты не торопишься приобретать компьютер.
- Купим, скоро уже. И Олаву торопит. Ему интересно про других художников мира почитать и посмотреть на их картины. И свои выложить в интернете.
- Я вам помогу в этом. Уверена, что и тебя увлечет интернет. Затянет как в черную дыру в космосе. Там столько кулинарных сайтов! Поищешь также материал про бары мира, посмотришь фотографии.
Жура отмахнулась: ерунда всё это, пустая трата времени! А Ноэмия со смехом рассказывала:
- Мухамед с ума сходит, Жура, когда видит, как Миро приходит в твой бар -  посидеть, пива попить. Как они его с Мустафой критикуют, не представляешь. Даже за то, что он, мужчина, гуляет и нянчится с детьми! А ещё – они за каждым шагом Назиры следят и рассказывают друг другу, обсуждают каждую мелочь. Я подозреваю, что Мухамед и хотел бы помириться  с сестрой, но дядю Абдула боится ослушаться, рассердить.
- Ты смотри-ка! – поразилась дона Жура.
В бар вдруг ворвался Базилио.
- Дона Жура, дона Жура! – схватил он ее за плечо и начал трясти.
- Что такое, Базилио?! – возмутилась женщина. – Как мне тебя отучить от подобного поведения? Не трогай меня, парень!
Она больно хлопнула его по руке, сбрасывая со своего плеча и сердито сведя брови.
- Дона Жура, Вас синьор Олаву зовет! Готовы картины для выставки. Осталось только выбрать лучшую, чтобы сфотографировать и отослать на конкурс. Он Вас зовет! Как он без Вас смог бы это сделать?
- Базилио, передай, что я иду. И сам тут же возвращайся в бар. Нечего всю работу сваливать на Анинью. А как мы будем справляться, когда она замуж выйдет и уедет к мужу в Нитерой? Ты, Базилио, пользуешься свободой последние денечки! Тебе потом не придется так часто отлучаться с рабочего места.
- Дона Жура, так я только пирожки отнес синьору Олаву и посмотрел картины, - оправдывался парень, а его брови привычно сложились «домиком». Он не стал пересказывать хозяйке, как ее муж-художник жаловался на то, что дона Жура устроила настоящую цензуру для его работ. Никакой свободы и творческого самовыражения! И теперь вот – он уже не может сам выбрать на предстоящий конкурс картину! Жура заявила, что она, как зритель, поймет лучше, какая картина подойдет для выставки, в которой его пригласили участвовать.
Синьору Олаву в женатой жизни нравилось всё, кроме гнета в делах с его живописью. У него было несколько проектов, мимоходом предложенных Самирой, но показавшиеся ему интересными, не скучными, по крайней мере.
Для выставки был отобран материал из прежних работ, и Жура настаивала отправить на вернисаж картину, где был изображен уютный уголок их Сан-Криштована. Крыши домов, пальма у бара, уютные столики на улице, за которыми сидели посетители, даже рыжий кот был запечатлен на пороге бара. И это всё залито ярким бразильским солнцем.
Олаву, всю жизнь мечтавший принять участие в такой выставке, уже смирился и не спорил с Журиньей, понимая, что это бесполезно. Картины стояли в мастерской, повернутые «лицом» к стене, как завершенные, так и недавно начатые.
А сейчас художник был увлечен тем, что писал картины-шаржи по мотивам чужих полотен на всемирно известные сюжеты. Самира привезла ему в подарок из поездки в Марокко альбом с иллюстрациями известных художников, купленный в Париже, когда они с Лео коротали время в ожидании посадки на самолет в Бразилию.
Идея Самиры была такой: брать сюжет картины, но переделывать его под бразильские реалии. Например: у известного российского художника Шишкина на полотне «Утро в сосновом бору» видим медведей, лазающих в буреломе по поваленным деревьям.  Почему бы не написать картину «Три капибары, пасущихся в зарослях на краю джунглей»?
Или вот у художника Васнецова есть картина с некоей Аленушкой, сидящей на берегу пруда. Чувствуется гнетущая атмосфера надвигающейся трагедии. Жура сразу предположила, что красавица пришла к пруду топиться. Но почему бы тогда Олаву не написать свою картину – «Дон Педро на берегу Амазонки», где изобразить обанкротившегося должника, который собрался сбежать от кредиторов. Только Олаву что-то не вдохновился этой идеей.
Зато вместо «Девушки с персиками» В. Серова художник из Сан-Криштована сразу же намалевал, как выразилась его жена, полотно «Юноша с плодами манго». В парне все жители района без труда узнали Базилио, согласившегося позировать в свободные от работы минуты, но ведь и реквизит был всегда под рукой, за свободный столик Базилио мог присесть, когда официант оказывался не занят. 
Свою жену Олаву видел в образе «Девушки с веером» импрессиониста  Огюста Ренуара, так как дона Жура частенько стояла на пороге бара, обмахиваясь сим предметом.  А вот доне Ноэмии Олаву предлагал: не замахнуться ли ему на «Джоконду»? Но доне Ноэмии пришлось бы подолгу сидеть, сложив руки и загадочно улыбаясь. Ноэмия решила, что для нее это слишком – сидеть и улыбаться. Это будет нервировать Мустафу. Он не позволит ей сидеть в баре  и чтобы при этом художник писал ее портрет у него на глазах. Поэтому проект картины «Джоконда из Сан-Криштована» был отвергнут.   
Дона Жура, внимательно пролистав альбом и ознакомившись с творчеством представленных в нем художников, пришла к выводу, что ей больше всего нравятся картины художников-импрессионистов. Клода Моне, например. И «Подсолнухи» Ван Гога привлекли ее внимание. Но когда она узнала, за сколько миллионов долларов картина была продана на аукционе... Она была шокирована. Почти сорок миллионов долларов! Всего лишь букет цветов! И стиль – мазня. Даже не как на фотографии эти самые подсолнухи!
 А вот картина норвежского живописца Эдварда Мунка «Крик» понимания у нее не нашла совершенно... «Мазня! - был вынесен ею приговор. - Сумасшедший нарисовал сумасшедшего!»
Зато в благодарность Самире за интересную идею синьор Олаву написал картину, где изобразил девушку в виде главной героини сюжета. Писал лицо и фигуру Самиры по памяти, но ему это прекрасно удалось, хотя и не без подсказок и бесконечных замечаний супруги  Журиньи.
Портрет все ещё не был подарен, а стоял посреди мастерской на подставке. Базилио любил рассматривать картину, когда заглядывал в мастерскую к Олаву. На полотне юная крестьянка приподнялась на стройных ногах и тянулась руками к лозе с гроздьями винограда. Фигуру девушки облегало легкое платье-хитон, а нитка кораллов оттеняла нежную шею и румяное лицо, обрамленное вьющимися каштановыми волосами. У ног запечатленной в этом образе Самиры стояла корзина со спелыми ягодами и лежала большая зеленая тыква. В одной части картины из фонтана лились струи воды, в другой - стоял симпатичный лохматый ослик, впряженный в тележку.
Рассматривая получившуюся картину, дона Жура лишь хмыкала, понимая, что муженек  позаимствовал для полотна части из разных, увиденных в альбоме картин. Ну, где ему было найти ослика для того, чтобы рисовать животное с натуры? Картина понравилась всем, кто ее видел. Созданный образ девушки был  будто соткан из света, который её окутывал, обтекал и пронизывал.
А вот Мухамед заметно занервничал, услышав про эту картину. Он не ходил в соседний дом смотреть на полотно, потому что задетый за живое отец не только не желал показывать интерес к чему-либо, относящемуся к отвергаемой им дочери, но также боялся переступать порог дома, в котором был так сильно унижен, когда-то обнаружив Керима наедине с Латифой.
Но Мустафа понимал, что именно беспокоит Мухамеда, и пытался его успокоить, утверждая, что дона Жура не позволит мужу скабрезничать, изобразить девушку в неподобающем виде. Но в витрину мастерской Олаву эту картину так и не выставил, хотя обычно все новинки его творчества подвергались всенародному обозрению. 
Теперь же Олаву решил продвинуться в творческом поиске, предложив соседям написать их портреты в «образе» разных известных персонажей. И некоторые даже соглашались. Так, посетители бара узнали в султане и расположившейся рядом с ним одалиске, возлежащей на ступеньках дворцовой залы в восточном риаде, супружескую чету из дома напротив кафе на соседней улице. Люди с восторгом рассматривали выставленную в витрине мастерской картину с восточной красавицей, как будто позванивавшей колокольчиками бубна, кокетливо поглядывавшей на султана с таким знакомым лицом!
- Это же синьор Валсир и его жена Глория! – радостно тыкали зрители  пальцами в картину за стеклом.
Дона Жура, которую так бесцеремонно позвал к мужу Базилио, пришла в мастерскую, где повернутые к стене, дозревали картины. Потом один-два мазка – и картина бывала окончена. Такова была тактика художника.
И вот когда Жура и Олаву начали снова спорить, какая картина достойна попасть на выставку, устраиваемую в известной галерее, и случилось происшествие, о котором потом долго вспоминали в Сан-Криштоване...
Жура, спеша в мастерскую, заметила дону Назиру, которая гуляла возле дома с огромной трехместной коляской, в которой помещались все три сына. Рядом болталась Эмми, дочка которой уже делала первые шаги. Она держала малышку за ручку. А Ферюза цеплялась за длинную юбку матери.
Назира и Эмми о чем-то разговаривали, когда к дому подъехал автомобиль, из него вышел доктор Альбьери. После инцидента во время родов в доме Назиры дона Жура его хорошо рассмотрела и запомнила. Теперь же она сразу его узнала, глядя через огромное окно-витрину.
Но и дона Назира с ужасом узрела врага. Она от страха раскрыла в стороны руки, стараясь заслонить собой коляску с малышами, когда Альбьери сделал к ней несколько шагов.
Дона Жура не слышала, о чем между ними шла речь, но поняла, что назревает скандал или что-то ещё хуже. Неужели подозрения Назиры были оправданы? Это вовсе не невроз поздно родившей женщины, которая всю жизнь мечтала иметь детей и теперь, когда смогла родить сразу тройню, опасавшейся их потерять. Значит, у Назиры есть все основания бояться доктора, который помог ей родить в таком возрасте!
Доне Журе не пришлось долго раздумывать, что делать. Она поняла, что пора действовать! Выскочив из мастерской, Жура направилась к месту происшествия.
- Нет! Это мои дети! Не подходите, доктор Альбьери! Я не отдам ни одного из сыновей! – кричала дона Назира, не подпуская этого синьора к коляске с малышами. Он же пытался обойти ее с другой стороны, что очень удивило и возмутило спешившую к ним дону Журу.
Базилио тоже был уже здесь.
- Базилио, неси биту! – приказала ему хозяйка бара. Парень понимающе кивнул и тут же исчез, вскоре вернувшись с толстой палкой для игры в бейсбол. Ухватившись за нее покрепче, дона Жура решила выяснить, что происходит. Тем временем синьор Альбьери готов был выхватить из коляски одного из детей, того, что лежал ближе всего к нему, светленького.
Назире было трудно развернуть коляску, она начала в отчаянии звать на помощь. Прибежала лара Муна, высунулась в окно Халиса, дона Ноэмия выбежала вместе с Мустафой из «Волшебной лампы»... Тут же появилась и Джана. Эмми схватила дочку и прижимала к себе, жалобно причитая, уговаривая не причинять им вреда,  обращаясь к незнакомцу, который так странно себя вел.
- Миро! Где Миро? Позовите моего мужа! – паниковала Назира. Кто-то из посетителей бара бросился в спортклуб, где в это время был занят работой  его владелец.
Вокруг сразу же собралась толпа, набежавшая из бара и из окрестных домов. И только Мухамед вышел и встал на пороге своего магазина, молча наблюдая за разворачивающимися событиями и пока не совсем понимая, что происходит. Но и он нервно перебирал пальцами четки.
- Аллах! Что там такое? Что этому старику нужно от Назиры? – тихо недоумевал он.
Тем временем Альбьери, безуспешно пытавшийся добраться до ребенка Лео, попытался объяснить уже грозно настроенной толпе, что приехал всего лишь удостовериться, что с детьми все в порядке. Он врач, который несет ответственность за родившихся детей, пусть даже дона Назира и нарушила контракт, не пожелав рожать в его клинике или не успев до нее добраться из-за стремительных родов.
- Синьор, оставьте нашу соседку в покое, - с достоинством выступила дона Ноэмия. – Дона Назира – заботливая и ответственная мать, она выбрала врача, который уже осматривал ее детей, за ними помогает ухаживать медработник со специальным образованием! Я могу это засвидетельствовать.
- Но, дона Назира, так ведь не делается! Сначала Вы обращаетесь ко мне за помощью, а потом не выполняете условий контракта! – проговорил Альбьери, игнорируя слова женщины.
Услышав о контракте, Назира уверилась, что доктор пришел именно за тем, чтобы отобрать у нее детей. Точнее – одного из них, так как Альбьери заговорил о малыше, который не был похож на двух других.
- Неужели вы не поняли, что произошла ошибка? – она видела, как доктор  указывал пальцем на Робертиньо. - Я допустил ошибку во время процедуры, и потому родились два сына Миро, но третий ребенок вовсе не Ваш сын, дона Назира!  Именно он меня беспокоит! С ним может быть не всё в порядке, – пытался внушить врач, тряся перед обезумевшей от страха матерью руками и что-то доказывая.
- Нет! Все трое – мои дети! Я их родила! У меня есть свидетели! Дона Жура, ведь Вы всё видели! И ты, Ноэмия! И Джана! Уйдите, уйдите от меня, синьор! Я не отдам своих детей! О, Аллах!
- Но произошла ошибка!
- Какая ещё ошибка? Я, я, я родила трех мальчиков! И сам Аллах этому свидетель!
- Ну, Вы и наглец, синьор, - вмешалась дона Ноэмия. – Ладно, в отцовстве можно усомниться, но ведь не в том, кто мать, родившая детей на наших глазах. Я, можно сказать,  собственными руками приняла каждого ребенка во время родов!
Дона Жура внимательно слушала, пытаясь проникнуть в суть происходившего. Чего хочет добиться доктор? Она хмурилась и крепче сжимала биту, уже начиная ею поигрывать. Художник стоял у нее за спиной, держа в руке толстую кисть, острый конец которой можно было использовать как импровизированное колющее оружие.
- Синьор, похоже, Вы не в себе. Вам лучше уйти! – совершенно ясно высказалась она, наконец.
- Я уйду, конечно, синьора. Но сначала взгляну на мальчика, который меня интересует! – и Альбьери как-то ловко и быстро оказался вдруг возле коляски и попытался протянуть руки к светленькому мальчику, которого Назира положила  с правого края в коляске.
Женщине вдруг стало дурно. Назира начала медленно опускаться на брусчатку дорожки, где она прогуливалась с коляской. Муна успела ее подхватить и старалась теперь удержать, не давая окончательно упасть на землю.
- Ноэмия, Базилио! Заберите детей и отнесите в бар! - скомандовала дона Жура, увидев, как плохо соседке.
И Базилио тут же выхватил одного ребенка из коляски, подхватил себе под мышку Ферюзу, которая жалась к материной ноге. Ноэмия решительно выдрала из рук Альбьери младенца, которого он успел вынуть из коляски и уже задирал ему рубашонку, чтобы взглянуть на родинку. Но она оттолкнула доктора, велев Джане хватать и нести к бару доны Журы второго ребенка, который ещё оставался в коляске. 
Муна была не в силах удерживать обмякшее тело Назиры, потерявшей сознание.
- В бар ко мне несите! Живо! – командовала дона Жура. – Люди! Чего смотрите? Помогите же!
Тогда уже не выдержал Мухамед. Что? Его племянников отнесут в бар? И Назиру туда же? Какой харам! Он сам не желал себе признаться, но незаметно прикипел ко всем малышам Назиры, к смышленой  маленькой Ферюзе, к трем новорожденным мальчишкам, наблюдая со стороны, как сестра и Миро гуляют с детьми. Они казались ему даже роднее, чем собственные внуки! И теперь их понесут в бар? Невинных овечек?
- Нет! – выступил он, загораживая путь к соседнему бару и выставив вперед ладони. – Заносите детей и Назиру ко мне в магазин! Это ближе, чем бар доны Журы!
Никто спорить не стал. «Волшебная лампа» действительно была ближе. И пока Мустафа с трудом волок под мышки Назиру, Ноэмия и Базилио, Джана и Эмми уже вошли в магазин с детьми. Едва за Мустафой заколыхались разноцветные платки, висевшие при входе, Мухамед заслонил собой вход, заполнив всем телом дверной проем, как будто приготовившись дать отпор при попытке доктора прорваться внутрь.
Тем временем дона Жура, потрясая битой, яростно доказывала синьору Альбьери, что видела, как родились дети. Женщина оттянула пальцем уголок глаза свободной от биты рукой и сказала:
- Могу поклясться, что видела собственными глазами, как родились эти малыши. Нечего нам зубы заговаривать, синьор! Вы в чем и кого пытаетесь убедить?
- Дона, это вы не можете понять: дети доны Назиры – вовсе не ее дети, хотя она их родила! Я не спорю, что эта женщина родила трех мальчиков, но они не ее дети! Два ребенка родились от ее мужа. Но третий – не его сын! – сильно нервничая, откровенничал Альбьери, уже не думая, что говорит. Настолько ему хотелось добраться до сына Лео, и цель была близка, но опять всё сорвалось, и это сводило его с ума.
- Что вы несёте, синьор? – изумлялась дона Жура. Она вновь переложила биту в правую руку и настороженно сжимала ее на всякий случай.
- Нет, нет! Я не сумасшедший, синьора, и знаю, что говорю! Ошибка случилась во время оплодотворения! Я сделал доне Назире ЭКО, но перепутал пробирки! Две из них оплодотворил спермой Миро, а третью  - совсем посторонним материалом.
- И Вы хотите мне доказать, что получившийся ребенок, хотя и родила его Назира, не ее? Что за чушь Вы несете?
- Куда Вам понять, это ведь наука! Но у доны Назиры дети от двух разных отцов и одной матери, но это не ее дети!
- Синьор, не пора ли вызвать полицию? Мы устали Вас слушать! Вы нас за дураков считаете? Пусть я не кончала университетов, но в законах природы разбираюсь. Мать всегда была матерью, если она родила ребенка. Родила и растила. Нечего тут сказки рассказывать. Вы просто мошенник! Жулик от медицины!
- Но, синьора, у светловолосого мальчика на пояснице родинка как у сына доны Деузы! Она здесь жила когда-то! Вы же помните Деузу?
- Прочь, синьор! – замахнулась битой дона Жура, догадываясь, что сумасшедший доктор все ближе придвигается к входу в магазин. Удивляясь такой наглости и напористости, она заявила, что немедленно вызывает полицию. И тут же достала из кармана сотовый телефон. - Сейчас сюда приедет полиция. У меня в участке работает знакомый! – пригрозила она.
Альбьери только после этого сдался. Он молча развернулся и пошел к машине, которую оставил перед дверью дома Назиры. Сел в нее и уехал. Дона Жура удовлетворенно хмыкнула и вошла уверенным шагом победительницы в магазин, потеснив на пороге синьора Мухамеда. Он ввалился уже за ней, а следом проник и синьор Олаву.
...А в магазине на стопе ковров лежала, кажется, даже не приходя в себя, Назира. Только когда Ноэмия попросила принести воды и побрызгала в лицо несчастной, Назира открыла глаза. Взгляд ее был мутный, она пыталась прислушиваться к спору, происходившему на улице. Поэтому она услышала сказанное Альбьери о том, что он что-то там перепутал, какие-то пробирки, поэтому Миро стал отцом только двух детей, а третий ребенок не от него!
- Но я же их родила, я! – слабым голосом простонала Назира, несчастными  глазами осматривая столпившихся вокруг нее женщин с ее детьми на руках: Джану - с блондинчиком, на которого посягал доктор,  Муну и Ноэмию с двумя другими близнецами. А вот Ферюзу посадили рядом с Назирой на ковры. Мустафа следил, чтобы ребенок не упал.
Зато Базилио, занеся детей в магазин и пристроив их в надежные женские руки,  тут же расположился у окна, поняв, что мимо широкой фигуры синьора Мухамеда ему на улицу не пролезть, но и ничего не увидеть, как ни ухитряйся выглядывать из-за его спины. А упускать детали скандала Базилио очень не хотелось. Окно же было открыто, и если стоять у самого подоконника, то с этого места будет всё видно и слышно.
- Мои дети...Не отдавайте ему моих детей! – стонала приходившая  в себя Назира. И только когда раздался звук отъехавшего автомобиля, она попыталась подняться на стопе ковров и схватила в охапку Ферюзу, протягивая затем руку к Джане за светленьким мальчиком, ее  Робертинью!
В магазин вплыла дона Жура, за ней ввалился Мухамед, за ним проник  синьор Олаву. Тут же прибежал запыхавшийся Миро.
- Назиринья! Ты цела? А дети? Что случилось? Мне сказали, что на тебя напал маньяк, который требовал отдать хотя бы одного ребенка! Но ты защищала наших детей, как львица, пока не упала, потеряв сознание! Кто этот негодяй? Где он?!
Назира от пережитого стресса не могла произнести ни слова. Она лишь мотала головой из стороны в сторону, широко распахнув глаза, и рыдала, раскрывая рот, не имея сил произнести хоть слово.
- Хм, это тот доктор, чьими услугами в клинике вы решили воспользоваться, - не выдержала и пояснила дона Жура.  – Я пожалуюсь Жади и Лукасу. Они знают этого негодяя, пусть поговорят с ним, чтобы он оставил в покое твою жену и твоих детей! Нес тут разную чушь, что дети не ваши. Это как понимать? Родила их Назира. Значит – все трое ее дети! И твои! Остальное от лукавого! 
И тут влез Базилио, который каждое слово доктора впитал, как губка.
- Но этот врач говорил что-то про то, что родинка есть только у одного ребенка, а у двух других ее нет.
- Базилио, молчи! Иди в бар немедленно! – приказала дона Жура. И тут же нашла ответ на его замечание: - Я ведь помню, как этот же синьор пытался отобрать сына у Деузы. Точно – жила у нас в районе Деуза, которая потом вышла замуж за нашего портного Эдвалду. Так она тоже совершила такую же глупость: обратилась в клинику этого самого доктора. И начались ее неприятности: доктор преследовал ее, пытался присвоить себе ее ребенка, соблазняя его дорогими игрушками, которые ему не могла купить Деуза. Хорошо, что она вовремя опомнилась и увезла Эда в провинцию к матери. Доктор тоже всё родинку его упоминал. Мне рассказала об этом когда-то давно покойная дона Жанетти, которая была знакома с матерью доны Деузы. Не помню, как звали мать Деузы, но они с Жанетти познакомились и подружились, когда та переехала в Рио к дочери.
- Дона Жура, вы рассказываете про мужа Самиры – про Лео? – спросил Миро. – Это его раньше звали Эдом.
- Ну, да, про него. У него тоже есть родимое пятно. Я вот что думаю: этот доктор – шарлатан! Он метит некоторых детей с помощью родинок и потом охотится за ними, стараясь отобрать. Интересно, для чего? Что он с ними делает? Выбирает одиноких матерей, из бедных, кто не может дать отпор и не имеет денег на адвокатов. Мошенник этот Альбьери!
Потом все разошлись, но сначала помогли внести в дом трехместную коляску и четверых детей.
Оставшись в магазине наедине с Мустафой, Мухамед передразнил Миро:
- «Назиринья!» Как же это по-бразильски, Мустафа! А детей как они называют? Ферюзинья... Даже наши марокканские имена перекорежили, извратили. Мехдинью, Фесальдинью, Нуреддинью! Нет в Марокко таких имен! Нет! – развел он руками в сторону.
- Но признай: какие детки получились у Назиры. И дочь – красавица, умненькая, хотя кроха совсем. И сыновья. Может, и нам с Ноэмией в клинику обратиться не поздно? Пусть Ноэмия родит мне сына и дочку. Я видел, как Ферюза танцевала под музыку, которую Миро включил на смартфоне. И приседала, и ручками крутила, и по-разному наклонялась. Такая смешная девчушка! Я посмотрел, и мне малышей захотелось!
- Мустафа! – удивленно посмотрел на него Мухамед. – Но только узнай сначала, в какой клинике работает этот сумасшедший, чтобы и ты не оказался на месте Назиры. А то и к тебе будет приезжать этот доктор.
- Но дети-то у Назиры разные получились. Хотя... Есть близнецы, похожие как капли воды. А есть такие, которые отличаются на лицо, - пожал плечами Мустафа.
- Но я успел рассмотреть их лица. Мустафа, а ведь двое мальчишек похожи на моего Амина в младенчестве или даже на Самиру. Неудивительно, ведь они дети Назиры, в них есть наша кровь. Есть что-то и от бразильца. А вот светленький, у того черты лица другие...
- Я этого не заметил, - пробурчал Мустафа. -  Мухамед, у него губы, как у твоей Самиры! Он на Назиру похож!
- Возможно, вот только доктор упомянул родинку и Лео. А Лео – брат Лукаса... Аллах! Мустафа, я понял, что произошло!  - вдруг стукнул кулаком о стол Мухамед. - Как Жади, эта одалиска, смогла родить Лукасу сына пять лет назад? Наверно, они тоже обращались в клинику этого врача. И он сохранил его  «материал».  Жади родила так же, как и теперь Назира, с помощью ЭКО. Но Жади родила от Лукаса. А в случае с Назирой доктор напутал: двоих детей сделал ей от Миро, а одного – от Лукаса.
И тут же Мухамед схватился обоими руками за голову и в ужасе завопил:
- Назира родила сына от Лукаса! Она испортила нашу кровь! Наша кровь смешалась с кровью врага моего брата!
- Но когда у твоей дочери родятся дети от брата Лукаса, тогда тоже смешается кровь твоего рода с кровью Феррасов.
- Вот потому мы не хотим, чтобы Самира продолжала жить с этим Лео! И пока она не беременна, их нужно развести!
Мустафа скептически пожал плечами:
- Сомневаюсь, что это удастся. Мактуб. Так суждено. Ты привез детей в Бразилию и растил их на этой земле, поэтому Всевышний послал им такие судьбы.
Мухамед же пребывал в шоке от догадки и не знал, как рассказать об этом Саиду. А дяде Абдулу вообще лучше ничего не знать!  Впрочем, после того, как у брата случилось такое горе с Хадижей, предавшей родного отца, Саида уже ничем нельзя было потрясти. Даже тем, что у Назиры родился сын от Лукаса!
- А знает ли об этом Жади? А Лукас?– дошло вдруг до Мухамеда.

... В доме Миро и Назиры шел разговор об этом же.
- Назира, перестань думать о том, чей это ребенок. Твой и мой! Всё! Мы же назвали дочерью девочку, которая вдруг появилась у нас в Марокко, и теперь мы любим Ферюзу, забывая, что она нам не родная. Но сыновей ты родила при нескольких свидетелях! Они твои дети, Назиринья!
Назира стояла возле кровати, где спали трое мальчиков. Кроватка Ферюзы стояла в стороне. Она ведь девочка. За ней обычно присматривала Джана, пока приходящая на несколько часов медсестра ухаживала за их сыновьями.
Назира слушала успокаивающие речи мужа, но качала головой, как будто не соглашаясь.
- Аллах! Всё не так, как мне мечталось... Миро, все трое должны были родиться от тебя.
- Назира, этот доктор может ошибаться или пытаться обмануть. Я схожу к синьору Эдвалду и поговорю с ним и доной Деузой. Они мне расскажут, как было дело с Эдом, то есть с Лео. Но дона Жура верно говорит: эта история ходила по Сан-Криштовану, потому что Эдвалду кое-что рассказывал, дона Деуза общалась с некоторыми соседками и тоже жаловалась на доктора, который пытался переманить у нее ребенка. Ты не заметила там, в клинике: он не сумасшедший? Это может быть не сразу заметно, а проявиться может вот такими поступками. Приехать в Сан-Криштован и требовать отдать чужого ребенка!
Назира хлюпнула носом и все-таки с сомнением сказала:
- А если он специально так сделал? Ничего не перепутал, а сделал одного из трех детей таким, чтобы родился  с родинкой? Чтобы потом его и отобрать.
- У доктора Альбьери нет своих детей. Он считает своим крестником Лео. Я слышал об этом от Шанди. Теперь я вспомнил! Шанди рассказывал, что доктор Альбьери – друг семьи Феррасов, деда его жены Мэл, дочери Лукаса.
- Миро, а если доктор все-таки по какой-то причине воспользовался чужой клеткой?
- Для чего? Ты ведь сама слышала, что он говорил: он ошибся с одной пробиркой. Но это его проблема. Ошибся или нет, но ты в результате родила нам ребенка, он наш. Точка! Забудь, давай растить наших детей. А доктор пусть кусает локти. Внимательнее надо быть.
- Миро, я согласна с тобой. Но вдруг ты станешь чувствовать, что твои только двое детей?
- Назира, как ты можешь так думать обо мне? – обиделся Миро. – Никогда больше так не говори!  Ты и наши четверо детей – самое дорогое, что есть в моей жизни! Кстати, Эмми спрашивала у меня, собираюсь ли я дарить тебе ожерелье за рождение сыновей? И сколько: одно или три – по одному на каждого ребенка?
- Миро, не надо! – замахала на него руками Назира, которой было прекрасно известно их материальное положение. Бедствовать они не будут, но покупать дорогие ожерелья им не по карману. Для спортклуба ещё очень многое необходимо купить. Какое золото? Какие ожерелья?
- Если ты хочешь сделать мне подарок, то устрой в спортклубе гимнастический зал, куда могли бы ходить  только женщины и девушки. Это и будет подарок.
- Хорошо, Назира, сделаю, - рассмеялся Миро, расплывшись в улыбке.

...А вот дона Ноэмия, обсудив всё с доной Журой, решила позвонить Жади и Латифе. Пусть Жади разберется, почему доктор, которого она нашла для доны Назиры, так себя ведет. И что будет дальше, если его не остановить?
Но дозвониться дона Ноэмия смогла только до Латифы, не подозревавшей о том, что произошло в Сан-Криштоване у дома лары Назиры по соседству со своим бывшим домом.  Болтушка Эмми ей пока не звонила.
Ноэмия же красочно описала происшествие.
- Латифа, знаешь, о чем говорят в районе после тех слов, которые наговорил Назире синьор Альбьери? Что доктор подкинул ей своего ребенка! То есть сделал так, чтобы она родила от него одного из трех детей. Но есть версии и похуже. Мне Мустафа рассказал, что Мухамед вообразил: один ребенок – сын Лукаса. Ведь Жади тоже родила мальчика уже не в двадцать лет, а после сорока и скорее всего  - с помощью ЭКО. Тогда доктор оставил кое-что про запас, а теперь использовал клетки Лукаса для Назиры.
- Аллах! Что Вы говорите, дона Ноэмия? – ужаснулась Латифа, которая решила немедленно позвонить Жади. А жена Мустафы продолжала подступать к цели своего звонка:
- Латифа, попроси Жади и ее мужа, чтобы они поговорили с доктором и попросили больше не тревожить Назиру. Она очень расстроена. Боится, что у нее отнимут ребенка, если доктор будет настаивать или соберется судиться.
- Конечно, дона Ноэмия! Не сомневайтесь, я обязательно поговорю с Жади. И с Самирой тоже, когда они с Лео вернутся из поездки. Ведь доктор – крестный отец Лео. Попрошу зятя убедить доктора оставить Назиру в покое.
- Сделай так, Латифа. А где путешествуют Самира и ее муж?
- Где они только не путешествуют! Были в Ангре. Улаживали там какие-то дела, собрались проводить какое-то семейное мероприятие. Но никому об этом не рассказывают. А потом укатили в парк Ленсойс. Знаете, это на севере Бразилии. Оказывается, есть такое место,  похожее на Марокко, где много песка. Настоящая небольшая пустыня с дюнами. Только песок не желтый, как в африканской Сахаре, а белый. Лео когда-то там уже был и не раз. А Самира полетела впервые. Они каждый день присылают фотографии Кериму.
- Вот как?
- Дона Ноэмия, успокойте лару Назиру, скажите, что и Жади, и Лео, и Самира сделают так, чтобы доктор от нее отстал. Пусть не переживает за детей. Их у нее никто не сможет отобрать. А если будет нужно, то мы найдем адвоката, который засудит самого доктора. Самира объяснила мне, что он нарушил врачебную тайну и врачебную этику. Ему может не поздоровиться, если лара Назира пожалуется на него. Мы обсудили это с дочерью, когда Самира рассказывала, как прошли роды у лары Назиры.
- Хорошо, Латифа. Пусть так и будет, - сказала дона Ноэмия и отключила сотовый.
А Латифа начала лихорадочно набирать номер Жади...
Когда Жади приехала, то сестры тут же принялись обсуждать случившееся в Сан-Криштоване. Жади узнала обо всем сразу от нескольких людей: звонила  Эмми, описав скандал на площади перед баром. Затем лара Назира позвонила и умоляла узнать у Альбьери, кто стал отцом ее третьего ребенка? И чьи дети остальные? Вдруг и они от разных отцов, но только не от Миро? Вдруг старый врач случайно уронил пробирку со спермой Миро или ещё как-нибудь испортил его «материал»? Вот и заменил его чужим.
 Даже Деуза позвонила, которая тоже каким-то образом узнала о выходке доктора Альбьери в Сан-Криштоване. Она спросила, знает ли Жади, что доктор приезжал в дом Ферраса, чтобы уговорить Леонидаса подать в суд на Назиру и забрать у нее мальчика? Он и у них побывал, но Деуза его прогнала.
- Жади, даже если это сын Лео, я умоляю: давай объединимся и не позволим ему лишить эту женщину ребенка. Я тоже мать и помню, как со мной хотел поступить Альбьери: ему почти удалось отобрать у меня моего сына!
Жади удивилась, но согласилась не участвовать в событиях на стороне Леонидаса Ферраса, если бы он вдруг решил забрать мальчика, чтобы воспитывать его как внука.
И вот она уже у Латифы.
 - Жади, - сказала она, - ты начала эту историю. - Разбирайся. Но чей бы ни оказался ребенок, нельзя так жестоко поступать с Назирой. Она же сойдет с ума, если отобрать у нее одного мальчика.
- Я всё поняла. И сделаю всё возможное. Поговорю с Лукасом и с доной Иветти.
Она уже отошла от потери, которая случилась в Марокко. Через месяц после возвращения в Бразилию Жади не выдержала и позвонила Хадиже. Как ни странно, дочь смогла ответить. Сказала, что у нее и малышей всё в полном порядке.  Она постоянно вспоминала тот первый разговор с Хадижей.
- Но как твой муж смог объявить себя живым? - Жади помнила, как подавилась словом МУЖ.
- Эта долгая история, мама. Но всё обошлось. Фарид жив и здоров. Нам вместе очень хорошо, - весело вещала Хадижа.
- Вы хотя бы вдвоем ходите за тюками еды для ослов? Или это тебе приходиться делать? – не смогла не подколоть Жади дочку.
Но та не поддалась на провокационный вопрос. «Не заметив» его, Хадижа сказала, что теперь Фарид не будет против, если она, Хадижа, станет иногда звонить в Бразилию, но, конечно, если на телефоне будут деньги. А если счет опустеет, то могут сами звонить ей. Фарид обещал больше не мешать ее общению с родственниками. 
Жади слушала и удивлялась, насколько смог измениться Фарид. И с тех пор Хадижа часто разговаривала с Эмми и Жади, с тетей Назирой и тетей Латифой, конечно, когда на телефон были положены кем-то деньги.  Впрочем, чему удивляться? Жади и добавляла периодически приличные суммы денег на телефонные разговоры.
И теперь Жади приехала к Латифе, и они принялись обсуждать события в Сан-Криштоване, поражаясь поведению старого Альбьери.  То, что произошло в клинике, они поняли сразу после рождения детей. Тогда рядом была Самира, которая догадалась обо всем первой.
Они так и предположили тогда, что неприятности Назиры только начинаются.  И тогда же вчетвером – а кроме Жади, Латифы и Самиры присутствовал и участвовал в том разговоре Лео – они решили никогда не открывать тайну Назире, но и дону Иветти не посвящать в секрет.
Но прошло почти два месяца, и недавно Иветти сама рассказал им шокирующую новость о появлении в их доме Альбьери с предложением забрать ребенка Лео у жены Миро... Иветти тоже не сразу узнала об этом.
- Назира не должна узнать, что отец одного из ее сыновей – Лео, - сказала Жади, устраиваясь на диване в гостиной дома Латифы.
- Жади, тебе не всё известно. Мне дона Ноэмия звонила, сказала, что Мухамед вообразил, что тот самый ребенок – от Лукаса...
- Что?!
И Латифа повторила для нее то, что услышала от жены Мустафы.
- Я расскажу от об этом Лукасу! Непременно нужно так сделать, чтобы Лукас тоже захотел поговорить с Альбьери. Ты видишь, это может оказаться серьезным делом: даже Иветти не сразу сказали, что в их доме побывал доктор Альбьери со скандальным предложением. А почему синьор Леонидас промолчал? И Далва тоже? Потому что поверили словам Альбьери, задумались и не знают, что делать.
- Думаешь, отец Лукаса принял какое-то решение? – предположила Латифа.
- Не знаю, но я это выясню. Или Иветти попрошу поговорить с мужем и спросить, что он собирается сделать.
- Бедная лара Назира, - посочувствовала Латифа, наливая чай сестре. Маленький Али уже спал, наигравшись днем рядом с матерью. Теперь у Латифы выдалась пара спокойных часов. 
- Я надеюсь, что всё уладится. Лукас вмешается, особенно узнав, что его могут заподозрить в отцовстве, - сказала Жади.
- И я тоже попрошу помощи у Лео. Когда Самира и он вернутся в Рио, я попрошу Лео вмешаться. Самира говорила как-то, что этот Альбьери – что-то вроде его второго отца.
- Латифа, а что там с «сюрпризом», который они нам готовят?
- Жади, смотри, не проговорись об этом Эмми. Иначе узнают Амин и Мухамед. Самира боится, что тогда свадьба с Лео не состоится. И я с ней согласна! Даже лара Назира посоветовала нам молчать до поры до времени.
- Я знаю, Латифа. Но Самира мне давно не звонила, уже неделю. Они всё устроили? Обо всем договорились?
- Как я поняла – да.
- Что ж, будем ждать их «тропическую свадьбу» в Ангре, - улыбнулась Жади.


27. Часть 33. Глава 27. Свадьба Лео и Самиры.


Сан-Криштован готовился к свадьбе Самиры и Лео. Но это была особенная свадьба: на нее были приглашены и все, и никто. Но все те, у кого был доступ в Интернет, могли увидеть в онлайн-режиме свадебную церемонию на побережье Ангры.
И если дона Жура и Ноэмия, Назира с Миро знали о трансляции торжества заранее, то для Мухамеда и Амина это стало шоком.
- Эмми, почему ты не рассказала, что Самира устраивает ещё одну свадьбу? – хмурился Амин, требуя ответа.
- А ты думаешь, что я знала? Мне тетя Назира только сегодня утром сказала об этом. Я пришла к ней, чтобы узнать, как дела у малышей, а они с Миро настраивают планшет, чтобы смотреть вечером свадьбу Самиры. Я удивилась, а тетя Назира рассказала, что сама узнала не сразу, и это был секрет для родственников.
- И почему тетя Назира не поехала на свадьбу? Ее не пригласили? – был уверен Амин.
- Пригласили. Ее Самира как раз пригласила! И дону Журу. И лару Латифу, и тетю Жади. И они со своими мужьями уже в Ангре. Видел, кто приехал в гости к тете Назире? Сестра Керима с маленьким Али. Лара Марьям решила, что с ребенком туда лучше не ездить, а тетя Назира тоже подумала – кому она сможет доверить четверых детей? И осталась дома, но будет смотреть трансляцию по Интернету.
- Ты тоже собираешься глазеть на это представление?
- Да, Амин, а что? Почему мне нельзя увидеть, как Самира выходит замуж?! – чуть не плача, проговорила Эмми. – Я итак сижу в четырех стенах, нигде не бываю, так мне уже и по скайпу нельзя посмотреть на чужой праздник?
- Только не ной, - раздраженно ответил Амин. – Смотри, что хочешь. Кто тебе не дает?
- И ты мог бы посмотреть, ведь нашу свадьбу тоже видели в Сан-Криштоване. А Самира нам с тобой помогла соединиться. Или ты уже начал жалеть об этом?
- Не начинай, не надо! Поссориться хочешь? Эмми, так Самира же вышла замуж ещё в Марокко, когда ее хотели выдать за Имада. - припомнил Амин. – Разве нет? Или она всех обманула?
- Нет, она не обманывала. Просто они с Лео тогда официально расписались, но брак был не настоящим. Понимаешь? Они вместе не спали как муж и жена. Но теперь у них появились чувства друг к другу. Мне тетя Назира так объяснила. Самира влюбилась в Лео, а он ее давно полюбил.
Амин фыркнул.
- Чувства у нее появились! Хм...
Халисе было любопытно взглянуть на бразильское бракосочетание. Самира по-настоящему становилась невесткой богатого и известного в Бразилии предпринимателя. То, что она расписалась когда-то с этим парнем в Марокко, мало кто принимал всерьез. Но теперь иное дело. 
- И какой будет ее свадьба? – настойчиво расспрашивал Амин. Эмми поняла, что этот вопрос интересует не только его, но и сида Мухамеда. И она решила рассказать всё, что ей стало известно.
- Церемония начнется перед заходом солнца...
Амин внимательно слушал, наблюдая, как Эмми, рассказывая, настраивает планшет.

...В то же время Мухамед беседовал с Мустафой.
- Ну, что? Тебе Ноэмия что-то рассказала? Какая ещё снова свадьба? Аллах! Что за блажь у Самиры?
- Мухамед, твоя дочь с этим парнем в Марокко только расписались в посольстве, но свадьбы у них не было. И брак, как мне намекнула Ноэмия, был фиктивным. Между ними не было... ну, как его... секса!
Мухамед поморщился, услышав это слово.
- Аллах! А почему я, отец, ничего не знаю про свадьбу? И меня даже не подумали пригласить. Даже если я против, и Самира знает, что я откажусь прийти! А Латифа? Она там будет?
- Ты только не нервничай, Мухамед, - привычно выпучивая глаза, посоветовал Мустафа. - Вот что мне рассказала Ноэмия: сначала они решили устроить свадьбу на каком-то тропическом острове, но потом подсчитали – выходило очень дорого. И тогда они подумали, что можно провести праздник и в Ангре. Ты ведь знаешь это место?
- Конечно, знаю, сам как-то побывал там с Саидом, - буркнул Мухамед. – И кого они пригласили?
- Латифу с мужем, Жади с Лукасом, всю семью отца и семью матери жениха. Ноэмия сказала, что Самира приглашала даже дону Журу, но та отказалась, ей бар не на кого оставить. Хотя Лукас – тесть ее сына! Назира тоже не может поехать.
- Хм... Я так понял, что весь Сан-Криштован намерен смотреть свадьбу по интернету? Как можно так выставлять себя напоказ? Что Латифа со своим мужем устроили представление по скайпу, что Амина показывали – но просто я об этом не знал...
- Можно, Мухамед! Можно! Что такого? Это не харам. Моя Ноэмия сначала тоже мне сказала: буду смотреть свадьбу в баре доны Журы, она, мол, ноутбук крутой купила. А мне Ноэмия обещала сделать запись и показать потом, чтобы я в окна бара не заглядывал. Ведь ты запрещаешь мне входить внутрь. Но потом моя Ноэмия передумала и теперь принесет наш компьютер в «Волшебную лампу». Мухамед, ты сможешь посмотреть, и никто не узнает, что ты все видел, - радостно сообщил Мустафа.
- Но если бы я мог, то не допустил бы ни настоящего брака, ни мнимой свадьбы! – возмущался отец невесты.

...В положенное время Ноэмия явилась в магазин Мухамеда, чтобы не только дать возможность своему любопытному мужу и Мухамеду увидеть красочное действо, но и понаблюдать за поведением Мухамеда во время трансляции. Это интересовала и Журу, и Назиру, и Самире, наверно, захочется узнать, как отнесется ее отец к ее теперь уже настоящему браку.
А вот в бар доны Журы, закрытый на время просмотра свадебного торжества, люди входили по устному приглашению хозяйки. Новенький ноутбук стоял на барной стояке, зрители сидели за столиками, придвинутыми как можно ближе.
Базилио и Анинья устроились рядом с доной Журой и синьором Олаву, который переживал, что не смог подарить Самире картину с ее портретом.
- Так теперь ещё Лео нарисуй и все вместе подаришь, - успокаивающе предложила ему жена.
Несмотря на то, что дона Жура и Олаву уже неплохо могли работать в браузерах и поисковиках, познакомившись с интернетом, все же во время трансляции управлять компьютером они попросили соседского парня, студента Раула.  И вот он нажал на кнопку,  на экране появилась заставка с цветами и парой обручальных колец...

...В Марокко в доме дяди Али также было известно, что в этот момент на берегу океана в некой Ангре начинается праздник, который Самира и Лео устраивали как собственную свадьбу.
- Сид Али! Сид Али! Неужели мы не увидим свадьбу Самиры? Карима очень хочет увидеть! Аллах! Как так? Был бы у меня планшет или телефон с интернетом! – переживала Карима.
Зорайдэ тоже хотелось посмотреть, как всё будет происходить, но в доме сида Али не было компьютера. Они жили по старинке и как-то обходились без чудес  техники.
- Зорайдэ, когда лара Дуния придет? Она обещала! Ей внучка подарила планшет, когда приезжала с Дайнаб. Дуния научилась пользоваться! Даже сид Абдул не смог отобрать у нее планшет! Я знаю, она мне сама рассказывала. Вот мы и посмотрели бы, как Самира выходит замуж!
- Да, - протянул с иронией сид Али. – Для Дунии планшет стал дороже золота. Мне Абдул жаловался, что Дуния прячет его надежней, чем шкатулки с украшениями. Не переживай, Карима. Время ещё есть. Придет Дуния, я уверен, Потому что Абдул не даст ей в своем доме смотреть на этот харам, как он считает.
- Какой харам? Разве это харам? О, Аллах! Самира давно вышла замуж. И захотела теперь свадьбу. Что такого? И правильно, как без свадьбы? Наконец-то, они будут спать вместе, может быть, у них теперь и ребенок родится!
- Карима! – прикрикнула на болтунью Зорайдэ и сделала взмах рукой в сторону кухни.- Иди, проверь, готов ли чай и уложена ли выпечка на блюдо? Придет лара Дуния, скажи – чтобы сразу принесли.
Карима ушла, оглядываясь в сторону, откуда могла войти ее приятельница. Зорайдэ же приготовилась ответить на вопрос сида Али, ведь тот уже смотрел на нее вопросительно.
- Сид Али, я сама узнала о том, какие между Самирой и Лео отношения, только когда они недавно прилетели с Жади и Хадижей. Карима подсмотрела, что Лео спал на неудобном диванчике, а Самира на кровати.
- Но что же было не так? Я видел, что Лео влюблен в Самиру.
- Значит, дело в ней. Он согласился жениться, чтобы спасти ее от Имада. Меня больше удивляет то, что они не развелись сразу же, как только вернулись в Бразилию.
- Все-таки между ними родились взаимные чувства? Иначе зачем им устраивать эту свадьбу? Так ведь, Зорайдэ?
- Наверно, Самира созрела до замужества, - согласилась жена.
И вот Карима, быстро выполнив поручение, уже проскользнула во двор и встретила лару Дунию, которая пришла не одна, а с беременной Арибой.
- А мы к вам! Уффф... Еле отвязалась я от Абдула. И что за человек? Аллах! Во всем видит харам! Но планшет – это не харам, раз появился – на это была воля Всевышнего. Где мне можно сесть и положить планшет? А то уже пора включать! – суетилась у дивана лара Дуния.
Карима ещё во дворе риада окинула взглядом подругу и отметила, как она одета. Темная джеллаба была украшена вышитыми узорами, а платок взят не в тон, но очень красивый. Ясмин привезла из Эмиратов. Но на ногах – остроносые бабуши, потому что у Дунии временами болели ноги, а брать осла для поездки к дому сида Али зловредный сид Абдул ей не позволял. Был уверен, что она ходит в тот дом, чтобы совершить какой-нибудь харам. Приходилось Дунии брести по медине пешком.  Бабуши были в самый раз.
- Дуния, а сид Абдул точно не придет? Не придет? – переспрашивала Карима.- Аллах! Хоть бы не явился, а то не даст нам посмотреть спокойно. Ведь мы увидим всех, кого дядя Абдул называет одалисками.
- Карима, главное – тебе тоже надо молча смотреть, - проговорила Зорайдэ, становясь ближе к дивану. Беременную Арибу усадили рядом с Дунией, которой удалось пристроить планшет боком, прислонив его к вазе с цветами. Включила. Появилось изображение...
Не сговариваясь, все, кто видел церемонию в мониторах компьютеров и на экранах планшетов, где бы они не находились – в Марокко, в Сан-Криштоване, в доме Назиры или в «Волшебной лампе»,  все обсуждали и наряд невесты, и гостей, среди которых узнавали знакомые лица. А женщинам было интересно взглянуть на торт, который оказался одноярусным, пусть и большого диаметра, что вызвало разочарование.
- Базилио, а какой торт нужно было заказать? – поинтересовалась дона Жура на его критическое замечание. – На столько гостей хватит и такого торта! Это же символическая еда – кусочек свадебного торта. Захочешь ещё сладкого – зайди потом в кондитерскую, купи торт и наешься.
- Но у меня, дона Жура, был бы торт в несколько ярусов!
- Базилио, ты только найди себе невесту и женись, а я тебе хоть в пять ярусов испеку торт! – пообещала дона Жура.
- Эээ... Нееет, мне одному не плохо! – испугался наивный парень.
- Лепестки! Сколько лепестков на дорожке, дона Жура! Ещё и невесту с женихом осыпают! Я тоже хочу такую свадьбу, - завидовала Анинья.
- Кто тебе не дает? Это не дорого – обойти цветочные магазины и договориться насчет лепестков. Я тебе помогу, - пообещала дона Жура, которую Анинья попросила быть ее матерью на свадьбе.
- Дона Жура! – завопил вдруг Базилио, хватая хозяйку за ткань сарафана. – Вон там дона Латифа, я ее видел! И сид Керим! И наши новые соседи!
- Базилио, я не слепая, сама всех вижу! – сбрасывая руку глупого и бесцеремонного официанта с себя, с досадой ответила хозяйка бара.
- Какая Самира красавица, а Лео - настоящий принц, - мечтательно проговорила Анинья, ставшая романтичной при приближении собственной свадьбы.

Амин и Мухамед вместе смотрели на «этот театр», ругая всё, что видели. Поэтому дона Ноэмия, не выдержав, оставила Мустафе ноутбук и поднялась к Назире, где родная тетка невесты с Миро и ларой Марьям тоже устроились перед экраном планшета.
- Ну, какое у Самиры платье! – расстроенно негодовала Назира. – Нет, все-таки наши марокканские мусульманские свадьбы куда интереснее. У нас в Марокко невеста за вечер может менять до пяти нарядов. Наверно, при желании и больше. Но у Самиры всего одно платье, но и то... Слишком простое! Что это такое? Сказала бы мне, я подарила бы ей своё свадебное платье. Оно расшито золотыми узорами, жемчужины вместо пуговичек, которых так много, что приходится долго застегивать – от шеи до самого пола. И пояс... Тоже украшенный вышивками. А это платье очень простое!
- Назира, не придирайся, - улыбнулся Миро. – Оно ей идет, платье Самире нравится, а это главное.
Но подала голос лара Марьям:
- Назира, это платье ей купила, насколько я знаю, дона Иветти, жена синьора Леонидаса. Оно дорогое, пусть и выглядит совсем просто.
- Хм, но свадебное платье не должно выглядеть «просто». Оно должно быть шикарным, роскошным...
- Ну ведь свадьба на берегу океана. А там – песок, соленые брызги от прибоя, - напомнил Миро.
- Дорогой, но где у Самиры украшения? На ней нет ничего из золота! Какие-то жалкие серьги – и всё. А вместо дорогого ожерелья на шее - венок из цветов! Если бы я знала, что Латифа упустит такой важный момент, то передала бы свою шкатулку с золотом, чтобы моя племянница могла выглядеть достойно.
- Даа..., - протянула дона Ноэмия. – Мухамед и Амин как раз и подметили – и с такой издевкой, что жених пожалел для Самиры купить золото. Даже кольцо оказалось без бриллианта. Говорят: в Бразилии не дарят невестам золото, но преподносят кольцо с дорогим бриллиантом. А Лео вообще ничего ей не подарил.
Лара Марьям слушала молча. Но тут снова вмешалась. Ей стало обидно за невестку Латифу.
- Самира сама не захотела брать золото. Её мать как только ни уговаривала ее – нет, говорит, не хочу! И Жади умоляла взять ее бриллианты. Но Самира заказала ожерелье из орхидей. И цветок для волос. Говорит, у них такая концепция тропической свадьбы.
Назира осуждающе качала головой, поправляя блестящий тюрбан. Она не сразу даже вспомнила про Альбьери. Но вспомнила!
- Вы его там не видели? Никто не видел? Аллах! Я боюсь этого человека:  даже если увижу на экране, мне станет дурно!
...В Марокко же Карима и Дуния обсуждали платье и отсутствие украшений на Самире примерно теми же словами, осуждая и девушку, которая не захотела надеть на свадьбу драгоценности,  и Латифу, не настоявшую на том, чтобы дочь не позорила своих  родственников отсутствием украшений, и Жади, не сумевшую уговорить упрямицу.
- Даже Ясмин сверкала золотом на свадьбе, хотя выходила замуж против воли. Но от золота не отказалась! – припомнила лара Дуния. – А Лейла? Ее вывели к Имаду, так она даже на ногу браслет нацепила! Хотя тоже готова была плеваться при виде будущего мужа. А тут ведь свадьба по любви. Женаты больше года, а эта свадьба им нужна, чтобы подтолкнуть друг друга в постель. Вот и всё.
- Дуния! – тихо возмутилась Зорайдэ такой бестактности.
- Конечно, им нужно было решить эту проблему, - с серьезным видом проговорила Карима, кивая. – Если никак не получалось иначе. Но Карима все поняла! Они думают, что свадьба ненастоящая, потому золото не нужно.
- Хм...  Какие-то цветочки у нее на шее. Ну, что это? О, Аллах! Разве так принято? И в той же Бразилии у невест на свадьбе не золото, так драгоценности. Я вот специально посмотрела в интернете свадебные фотографии бразильских знаменитостей – ни у кого не видела цветочного венка на шее.
Карима с восхищением слушала Дунию, ставшую продвинутым пользователем компьютера, и отчаянно завидовала ей.  Да если бы у Каримы был свой интернет! Ей бы и на медину выходить не нужно было!
Только Зорайдэ и сид Али смотрели молча, но с интересом, и никого не критиковали.
- А я что-то Альбьери не заметил, - произнес, наконец,  дядя Али. – Зорайдэ, ты его не видела? Нигде не мелькнул?
- Нет, я не видела, - помахала перед собой ладонями Зорайдэ. Она все ещё не могла поверить, что приятель сида Али  - не колдун.
- А кто это? Альбьери? А, Карима вспомнила! Сид Али, это ваш друг из Бразилии? Тот самый? Друг отца Лукаса? А! Так его же не пригласили! Я звонила Жади, она так и сказала: Лукас и Лео попросили не приглашать Альбьери. Он устроил скандал в районе, где живут Назира и Мухамед. Хотел отобрать у лары Назиры ребенка. Но толпа отбила у него мальчика.
- Как?! – удивился сид Али, до которого не всегда доходили слухи, которые уже давно и активно обсуждались в его доме.
- А вы не знали? Вам не рассказывали? Как же так, Зорайдэ?
- Карима, смотри на экран! Самира говорила, что церемония не будет долгой.
- Так это уже всё. Видите – они шампанское пьют. Мне Самира рассказала, что и за чем будет происходить. Разрежут торт, съедят и сядут на яхту. И всё. Ничего мы больше не увидим.
- Так что там случилось у лары Назиры? Вы мне рассказывали, что было во время родов. А оказывается, Альбьери ещё раз приезжал? – насторожился сид Али.
- Да! – рада была посплетничать Карима, пока Ариба и лара Дуния, не знавшие никакого Альбьери, не сводили глаз с экрана. – Мне Назира сама рассказала. А потом Жади – со слов Самиры и Назиры. И с Эмми я поговорила, она вообще собственными глазами всё видела.
- Да что там случилось?  Ты про это рассказывай, - не вытерпела и упрекнула Зорайдэ.
- Так я и рассказываю: Назира гуляла на улице с четырьмя детишками...
И Карима с удовольствием передала все слухи и сплетни, которые смогла собрать о том ужасном случае в Сан-Криштоване, когда лара Назира едва не лишилась одного из сыновей.
- Аллах! – нахмурился сид Али. Он-то понял больше, чем смог услышать. Зачем его приятель пытался добраться до ребенка Назиры? Конечно, и Лео с Самирой обсуждали и советовались с ним из-за сына лары Назиры, который родился с родимым пятном, как у Лео и Лукаса. Лео признался, что Альбьери ему сказал: это твой сын, Лео. И что же: Альбьери настолько выпадает из действительности, что считает возможным приезжать к женщине, не подозревающей, что родила сына от созданного им клона?
Сид Али был благодарен Лео и Самире, которые решили отказаться даже в мыслях от детей, которых родила лара Назира. Но Альбьери? Неужели он устроит новый суд, начнется ещё один скандал, и на этот раз будет затронуты семьи Абдула и Али? Сид Али он решил позже позвонить старому приятелю, который, возможно, таковым перестанет быть, если не прекратит преследовать родственников сида Али и сида Абдула из-за своих научных исследований.
Ангра. Пара часов назад.
Столик с аппаратурой был готов, ноутбук подключен к огромному экрану-моноблоку. Всё было поставлено под таким углом, чтобы те, кто будет по скайпу следить за происходящим, могли увидеть как можно больше: и арку, украшенную цветами, и дорожку, усыпанную лепестками цветов, и всех гостей, которых было совсем не много...
Ещё не одетые в свадебные наряды Лео и Самира проверяли готовность всего и всех.
- Лео, у нас будет так мало гостей! Приехало чуть больше двадцати человек.
- Самира, сколько приглашали. Мы же решили, что это будет праздник для самых близких. Понятно было, что дона Жура и дона Ноэмия откажутся. Твоя тетя тоже не поехала из-за малышей. Миро ее не оставит. Из твоих родственников только Жади и твоя мама – обе с мужьями, и всё. Моя мать с Эдвалду, тетя Лола с бабушкой Мосиньей, а остальные – это Феррасы. Леонидас Феррас и дона Иветти, Далва, Шанди с Мэл, а из наших друзей – Амалия и Алекс. Дона Лидиана и синьор Тавиньо – это друзья Лукаса и синьора Леонидаса. И всё. И дети, конечно. Наши с Лукасом младшие братья, Пьетро, Шандиньо... Остальных не знаю.
- А доктор Альбьери приехал, ты не видел? – оглядываясь, неприязненно спросила Самира.
- Нет, его с доной Эдной не пригласили. Я попросил не приглашать.
- Лео, он теперь без приглашения приходит, даже после того, как его прогонят, - намекнула девушка на случай с тетей Назирой.
- Идем, нам пора одеваться. Уже цветы расставляют на столики и шампанское должны принести. Нам придется одеваться очень быстро.
Самира кивнула, и они заторопились к дому, который синьор Альбьери снял для гостей из родни матери Лео. Это был дом, соседний с загородным домом синьора Леонидаса, тот самый, в котором Лео и Самира когда-то видели Фатиму и прочих домочадцев дяди Саида. Тогда и ее отец был с ними.
Хотелось бы ей увидеть отца на этом празднике? Самира знала, что дона Ноэмия поможет ему посмотреть торжество по скайпу. Не в магазине с Мустафой, так дома вместе с Амином он все равно посмотрит. А то, что он против ее брака, который с этого вечера станет самым настоящим,  она знала давно, но теперь и отец будет знать, что она больше не шутит, и у нее появился не просто мужчина рядом, теперь он ее муж.
В доме, куда они вошли,  разместились Деуза с матерью, тетей и мужем. Там же устроились и Латифа с Жади и Керимом. Здесь же устроились и Амалия с Алексом. Лукас отправился в дом отца, забрав с собой Пьетро.
А в родовом гнезде, особняке Феррасов, клубились гости, которые были приглашены именно синьором Леонидасом. Но вскоре все приглашенные из обоих домов потянулись к берегу океана, к пляжу, на котором было подготовлено место для празднества.
  От арки, где должны будут стоять новобрачные, тянулась дорожка, густо посыпанная лепестками цветов – прямо на песок. Вдоль этого импровизированного ковра встали по обе стороны гости и родственники. Вместо падре у цветочной арки стояла с серебристой папкой дона Иветти, выглядевшая бесподобно. Все взгляды были прикованы к ней, пока не появились виновники торжества.
Лео вел Самиру, держа за руку. Оба улыбались. В зазвучавшей мелодии был узнаваем свадебный марш, однако оригинально аранжированный, в современной обработке. Пара ступала на лепестки цветов, ветерок поднимал и крутил их яркими пятнами возле длинной юбки ее легкого белого платьица. Самира отказалась от пышного тяжелого одеяния и обуви на каблуках.
Голову невесты украшала живая орхидея, приколотая к вычурной прическе, сооруженной из роскошных волос Самиры. На шее девушки вместо драгоценностей гости увидели ожерелье из орхидей. В руках невеста несла маленький букетик.
  Лео же был в белой рубашке с галстуком-бабочкой и темных легких брюках. От смокинга он отказался в последний момент. Вечер обещал быть жарким и душным.
Их осыпали лепестками цветов весь путь до арки, где они остановились и повернулись лицом к гостям праздника. Это не было венчанием, поэтому жених не ждал невесту, которую должен был бы отвести к будущему мужу ее отец.
Но Самира и Лео пришли вдвоем.
 Дона Иветти зачитала им стихотворение о любви и добавила речь от себя, говоря ярко и прочувствованно. Потом Лео и Самира произнесли вместе клятву вечно любить и уважать друг друга... Фотограф делал снимки на фоне океана и заходящего солнца.
Иветти при всех подтвердила, что они муж и жена, показав сильно увеличенную копию свидетельства о браке, полученную во время их регистрации брака в посольстве, и предложила обменяться кольцами, отметив, что   молодожены предпочли кольца со знаком бесконечности – с переплетением восьмерок как знаком вечной любви.
Потом Самира и Лео поцеловались под шум прибоя, а гости встретили окончание страстного поцелуя аплодисментами. Самира была смущена, а глаза Лео светились счастьем. Фоном звучала музыка босановы и регги, любимые мелодии Самиры.
Все время шла фотосессия, а Лео и Самира не забывали время от времени поворачиваться к моноблоку со скайпом и приветственно махать руками зрителям, находящимся за монитором.
Церемония закончилась, и официанты разнесли шампанское. Под свадебной аркой, украшенной цветами, поставили столик с тортом, который молодожены вместе разрезали на порции и раздавали родственникам и гостям, выслушивая поздравления.
Самира шепнула Лео, что все-таки хорошо, что они не выбрали Карибы или Доминикану. Тот же неповторимый колорит оказался и в Ангре. Высокие кокосовые пальмы и цветущие орхидеи.
Лео оглянулся на океан, где у причала уже качалась на волнах прибоя яхта, которую арендовал синьор Леонидас.
- Лео, мы же так хотели насладиться красотой Ангры с вертолета. Но ничего – с яхты мы сможем увидеть огни ночной Ангры. Зато все гости смогут совершить вместе с нами небольшое путешествие вдоль берега и заодно съесть праздничный ужин.
- Да, я тоже был не прочь полетать на вертолете, но синьор Леонидас... Мой отец был так против этого... Далва позвонила и сказала, что у него подскочило давление, когда он узнал, что мы решили заказать небольшую вертолетную экскурсию. Самира, я не сказал тебе раньше, но подозреваю, что Леонидас Феррас запретил всем вертолетным компаниям брать у нас заказ.
- Лео, его ведь можно понять: однажды один его сын погиб, когда летел в Ангру на вертолете. Я много раз слышала эту историю. Твой отец боится тебя потерять.
- Понимаю. Но я не был знаком с Диого, даже зная, что он был таким же, как Лукас. Но я не стал спорить с отцом и согласился на прогулку на яхте вместе со всеми.
- Да, дона Иветти нас отговорила, рассказав, в какую панику впал твой отец.
Самира заметила, что Лео после ссоры с синьором Альбьери стал более свободно называть отцом синьора Леонидаса. Наверно, начал по-настоящему принимать факт его отцовства.
А гости веселились, кто-то даже пытался танцевать на песке в лучах заката. 
Потом вечер продолжился уже на борту вместительной яхты. Романтичный круиз вокруг островов в районе Ангры должен был продлиться половину ночи.  На палубе были накрыты столики со свадебным ужином. Его меню Самира и дона Иветти обсудили заранее с координатором праздника.
Гости сидели за столиками при зажженных свечах, разговаривали, ели или танцевали, а кто-то прогуливался по яхте вдоль бортов. Мигали разноцветные фонарики, украшавшие корабль, звучала музыка под куполом бескрайнего звездного неба...
Под утро яхта вернулась к причалу, откуда гостей отвезли в снятые дома или номера отелей, а Самира и Лео оказались в свадебном номере отеля.
Войдя, они обнаружили убранную цветами кровать и ванну с лепестками цветов.
Но Самира, прежде всего, осмотрела номер. Если бы кто-нибудь увидел это со стороны, то был бы очень удивлен, но только не Лео. Он спокойно наблюдал за тем, как Самира заглядывает во все углы и под кровать, за шкаф и под столик.
- Уф... Кажется, нигде ничего нет! Лео, ты же понимаешь, что для меня это очень важно, так как я очень боюсь насекомых, панически!
Она никак не могла забыть, как в одном из их совместных путешествий довелось увидеть в снятом для нее номере больших тропических тараканов (и не раз!) и огромного черного пушистого паука.
Уже лежа рядом в постели, девушка сказала:
  - Да... Согласись, Лео, что мы вдоволь насладились романтикой.
- Да, дорогая! – улыбнулся он.
Потом была восхитительная первая ночь, которую каждый ждал с непередаваемыми чувствами...
А утром им в номер принесли завтрак, после которого Самира и Лео вернулись туда, где их ждали - в дом синьора Леонидаса и в соседний особнячок, узнав, что почти все гости уже отправились на пляж.
Но «молодоженам» нужно было ещё обсудить с фотографом, какие снимки отобрать для свадебного альбома. Встретились с ним. Фотографии отличались особой яркостью, насыщенными цветами и солнечным светом, даже когда это были уже лучи заката. Прекрасным фоном стала красивая природа, но и они сами, и гости получились удачно. Самира и Лео наслаждались каждым кадром, листая страницы пробного альбома. И когда мастер успел всё отпечатать?
Быстро решив этот вопрос, ребята отправились на пляж, взяв с собой пробные отпечатки снимков, чтобы просмотреть их с остальными.
  На пляже кто-то загорал, лежа на надувных матрасах, кто-то устроился просто на захваченных с собой полотенцах, а кто-то сидел на низко склонившейся к воде пальме. Для тети Лолы и доны Мосиньи поставили пляжные стульчики в тени, чтобы солнце им не навредило. К ним присоединилась дона Далва, которой хотелось ещё и посплетничать, узнать больше о родственницах Лео, которых знала давно, но практически не общалась с ними.
Латифа и Керим зашли в воду вместе. Латифа была в буркини, точнее – в хашеме, закрытом купальнике для мусульманок. Жади посмеялась над ней, но поняла, что иначе сестра вообще не зайдет в воду. Керим, как оказалось, прекрасно умел плавать. Лукас и Жади втащили в воду Пьетро, отчаянно визжавшего из-за того, что боялся океана. Но Жади показала ему, что плавать рядом с ними и близко от берега вовсе не страшно.
Дона Иветти и Деуза тоже пошли поплавать. Только синьор Леонидас оставался в тенечке на песке, наблюдая, как его сыновья Габриэл и Эдуардо строят что-то из песка. Потом он понял, что это песчаная ферма с коровами и овцами. Дети во время строительства рассуждали о количестве голов скота, которое необходимо для заключения контракта. У Леонидаса загорелись глаза, когда он прислушался к их болтовне. Кажется, подрастает его смена!
Мел, Шанди и Шандиньо вернулись с другого конца берега, где можно было купить кокосы с трубочкой.  Мэл с Шандиньо присела к деду, попивая кокосовое молоко, а Шанди пошел к воде, чтобы освежиться.
 Тавиньо и Лидиана, Амалия и Алекс решили сыграть в волейбол, обнаружив на пляже сетку. Нашли мяч. Начали играть. Самира и Лео пришли на пляж, сходили за кокосами для всех, буквально притащив не пакет плодов, а мешок. И потом тоже присоединились к игре. 


28. Часть 33. Глава 28. Хадижа и Фарид. Год спустя.


Хадижа вышла из дома, чтобы погулять во дворике с подросшими Амраном и Джамилем. Детям нравилось резвиться, бегая вокруг цветника, а Хадиже было легче на воздухе, потому что не только каждое утро, но иногда и днем ее тошнило. Ведь она была на третьем месяце беременности! А в доме стоял вкусный аромат еды, которую готовила лара Джабира. Хадижа теперь почти не помогала ей из-за токсикоза. Но они с Фаридом так мечтали, чтобы родились ещё дети, что Хадижа стоически терпела превратности беременности. Надеялись, что в этот раз родится девочка. Или даже две?
Прошел год после ее возвращения в Мекнес. Всё сложилось намного лучше, чем она думала. Фарид стал заботливым и почти ласковым. Когда у него бывало плохое настроение, он старался выйти во двор и прятался в стойле с ослами, занимаясь уходом за ними. Потом возвращался, и Хадижа старалась ему угодить, так как ей становилось его жалко. 
Они ни разу не поссорились. Денег у них было мало, хотя сады дали хороший урожай. Имущество и сады по-прежнему были записаны на сиде Рахиме, так как семья не верила, что Саид Рашид не станет им мстить. Хотя бы теперь из-за Хадижи. Но Саид за весь год ни разу не предпринял никаких действий против семейства, в которое вернулась его дочь.
Хадижа продала одно из дорогих ожерелий, не смотря на то что муж и свекровь были против, и на эти деньги был сделан хороший ремонт. Теперь риад внутри и снаружи не выглядел облезлым и нищим. Самое главное – Фарид выкорчевал все кусты черных роз, а цветник засадили алыми, белыми и желтыми розами.
Хадижа сначала опасалась звонить кому-нибудь в Бразилию, боясь, что ее отвергнут. Но потом были звонки в Фес, Кариме и Зорайдэ. Они ее поддержали. Что же делать, если все это уже произошло? Никто не стал отталкивать Хадижу и тогда, когда она предприняла робкие попытки пообщаться с Эмми, с тетей Назирой, с тетей Латифой.
 Сначала все удивлялись ее поступку, недоумевали, зачем она так себя повела. Но потом смирились, когда Хадижа уверила, что счастлива. Самира в первый раз отчитала ее за безответственный поступок, но общаться не отказалась и даже прислала на сотовый ссылку, где можно посмотреть в интернете их с Лео свадьбу. После того праздника пара уехала в очередное путешествие. Хадижа даже не смогла запомнить название того места.
Фарид не чинил препятствий ее общению с родственниками и друзьями. Однажды она осмелилась позвонить матери... Жади сама не звонила ей все это время. Правда, и Хадижа помнила, как не стала отвечать ей в первые дни после того, как осталась в Мекнесе. Но теперь они с Жади объяснились, мать поняла, что Хадижа не собирается уходить от Фарида и возвращаться в Бразилию.
- Мама, мне хорошо с ним, когда же вы все это поймете? Я люблю его! Зухры нет, теперь мы стали настоящей семьей!
Потом Хадижа поняла, что ждет ребенка. И тогда Жади сдалась. Она снова стала такой, как была всегда – любящей и заботливой матерью. Жади не забывала класть на телефонный счет Хадижи деньги, чтобы иметь возможность чаще разговаривать. Она знала, что семья не бедствует, но тратить деньги на дорогие международные разговоры не может.
Саид же не звонил Хадиже и не интересовался ею. Но и не преследовал Фарида. Не стал судиться с ним из-за похищения Фатимы. Он вёл себя так, как будто Фарид умер, его нет, а Хадижа живет с его призраком. Но и Хадижи как будто тоже не было. Ее это очень обижало, она тосковала по отцу, хотела помириться, но боялась обращаться  к нему, опасалась умолять о прощении, просить снова считать ее своей дочерью. Ведь Жади рассказала, как отец пригрозил от нее отказаться. Наверно, он так и поступил!
Поэтому Хадижа пыталась общаться с Фатимой, надеясь через нее найти путь к сердцу отца. Но у второй жены всё ещё оставались проблемы с памятью. Она иногда не могла вспомнить, кто такая Хадижа. Правда, перезваниваясь с Ранией, девушка  усомнилась, что Фатима не притворяется. Рания уверяла, что потеря памяти – это часть игры ее соперницы и Саида. Вторая жена не могла «вспомнить» часть прошлого, чтобы не быть наказанной за кражу из сейфа. 
А действительно: Фатима же прекрасно общалась с ней после возвращения из плена у шуафы. Она только не могла или не хотела вспоминать Фарида и Зухру. А теперь она решила забыть и ее, не потому ли, что Хадижа вновь стала женой человека, который был мучителем Фатимы, из-за которого в Марракеше оказалась в опасности ее любимая дочь Назрин. Хадижа поняла:  эта женщина просто не хочет с ней общаться.
Хадижа как-то позвонила Мириам, чтобы узнать один рецепт. Это был предлог, чтобы поговорить с близким человеком. А Мириам была с ней рядом с рождения. Мириам не знала, можно ли ей разговаривать с Хадижей, но все-таки поговорила и дала рецепт. Ответила на ее вопросы и сказала, что Фатима просто души не чает в своей дочери. И она очень любит сида Саида. Он ее – тоже.
Общаться с Зулейкой Хадиже было приятней всего, так как первая жена отца никогда не говорила ни о ком гадостей, как та же Рания, не была злоязыкой, давала Хадиже полезные советы по хозяйству. Особенно, когда это касалось малышей. Она знала так много! Как лечить маленьких детей, чем их кормить, как готовить для них еду, чтобы малыши ели охотно. Она научила Хадижу петь колыбельные песни, рассказывать сказки... Даже подсказала, как рассчитать  расходы на домашнее хозяйство, имея любую сумму, даже самую небольшую, но чтобы ее хватило на все нужные покупки для домашнего хозяйства.
Но ссора с отцом и невозможность помириться  с ним лежали тяжким камнем на ее сердце. Однако пришлось смириться. Таковой оказалась цена за возвращение в семью мужа.
Хадижа стояла у клумбы, следя за детьми, и вспомнила вдруг первый вечер, когда оказалась одна с Фаридом в своей прежней комнате. Где-то в доме были и его сестры, и мать, и сид Рахим. Но ее мама, Зорайдэ, дядя Али, Карима, сид Абдул и лара Дуния уехали, вернулись в Фес, потрясенные ее поступком, обиженные, возмущенные (кроме дяди Абдула)!
В тот вечер ей было очень страшно. Она возвращалась к мужу, надеясь, но все-таки не будучи полностью уверенной в том, что он изменился, что не притворялся целый год, стараясь заманить в ловушку. А если Фарид хотел уговорить ее вернуться, привезти детей, чтобы потом отомстить, устроив ад в риаде, куда никто не сможет проникнуть против его воли. Даже отец.
Но страхи оказались напрасными. В первую ночь, уложив близнецов спать, Хадижа увидела Фарида таким, каким он стал внешне. И она сразу поняла, что он решил ее испытать: разделся, чтобы она увидела его шрамы и рубцы от ожогов. Он успел сбрить бороду, когда она возилась с Амраном и Джамилем, укладывая спать, не зная, во что их завтра переодеть, если Карима, позвонив ей перед уходом и пообещав привезти ее и детские вещи, не сможет этого сделать.
Хадижа не смогла захватить в небольшой сумке, с которой отправилась «в гости к ларе Джабире», много вещей. Только кое-что для мальчишек и несколько памперсов. И новую красивую ночную рубашку для себя, помня, что, уезжая много месяцев назад после развода из этого дома, она оставила в шкафу белье и кое-что из старых вещей. Хадижа надеялась все это найти, если вещи ещё не выбросили. Но ведь и Зухра могла себе присвоить!
И она очень обрадовалась, обнаружив в ящике комода вещи Амранчика. Некоторые дарились в свое время «на вырост», теперь это все пригодится. Или уже стали малы? Но при ней, слава Аллаху, оказалось ее очень дорогое ожерелье! Она продаст его и купит всё, что нужно! В Марокко намного легче продать золото, чем в Бразилии.
Когда Фарид в ту ночь предстал перед ней без бороды, со следами пожара на теле, Хадижа не отвела глаза, наоборот,  испытала огромное сострадание!
- Фарид! Меня ничто не оттолкнет от тебя, даже не старайся. Что мне твои шрамы? Ты считаешь, что они страшные? Но огонь, который их сотворил, сжег зло, и твоя душа стала доброй! Я это чувствую.
Фарид усмехнулся, но не стал возражать. Он всматривался в ее лицо, видел ее глаза и понимал, что Хадижа не лжет, она не только простила ему всё, что когда-то он сделал плохого, но и приняла его даже со страшным лицом и телом.
Он не подозревал, что Хадижа вовсе не считала, что его лицо изуродовано. Ну, шрам почти через всю щеку. И что? Ожог на шее. Другие следы... Но они не уничтожили того образа, который жил в ее сердце всегда, что бы ни происходило.
Он сделал к ней несколько шагов и крепко обнял, прижав к груди. Она тоже крепче прижалась к Фариду.
- Дорогой, любимый!  Ты нужен мне. Ты нужен нашим сыновьям!
Она не видела, как по лицу Фарида потекли слезы, а лицо исказилось гримасой. Впервые в жизни Фарид испытал настоящее раскаяние и желание начать жизнь сначала, полностью вычеркнуть прошлое.
И вот прошел год. Всё было так хорошо, что Хадиже порой становилось страшно. СЛИШКОМ ВСЁ БЫЛО ХОРОШО. Так не бывает.
Испытание не заставило себя ждать.
И вот теперь Хадижа стояла во дворе риада, близнецы носились вокруг клумбы, а Хадижа думала про сон, который увидела сегодня ночью. Ей приснилось, что среди роз с алыми, розовыми, белыми и кремовыми бутонами выросла и проглянула роза с черным бутоном. Хадиже давно не снились кошмары. Даже Зухра оставила ее в покое.
Фарид тоже не жаловался на сны, хотя в первое время они делились, рассказывая друг другу, кто и что увидел во сне. Однажды Фарид припомнил ужасный сон, в котором Зухра угрожала уничтожить его и детей с помощью своих черных роз. И как потом он уколол ногу шипами и долго не мог вылечить образовавшийся нарыв.
Прошло столько времени, от роз они избавились, и вот снова сон! Хадиже было не по себе. Это предвестник скорых неприятностей? Но что может случиться? Семья ждала возвращения сида Рахима из поездки в касьбу, где обитали его жены, проходил сбор фиников на его небольшой пальмовой плантации. Сид Рахим должен был вернуться со дня на день и привезти несколько мешков отборных фиников – часть на продажу, а один мешок  для домашнего использования.
Она видела, как из дома вышел Фарид. Утром он успел сходить за кормом для ослов и теперь устраивал тюки в загоне для животных. Наверно, закончил с работой. Фарид направлялся к ней и детям.
Двор был чисто выметен, розы на клумбе ухожены и политы. Недавно расцвело апельсиновое дерево, которое росло много лет в кадке у ворот во дворе риада, но никогда не давало плодов. И вот впервые...
- Фарид, мне приснилось, что на клумбе вновь появился ТОТ САМЫЙ розовый куст.
- Хадижа, пора забыть о тех ужасных цветах. Они всегда казались мне предвестниками беды. Но сейчас нам ничто не угрожает...
Фарид подошел к ней, обнял и начал целовать, легко прикасаясь губами к лицу Хадижи. Он уже заметил, что его жена стала красивее, чем была, когда только вышла за него замуж. Хадижа стала старше и вдруг расцвела, как роза, когда вдруг раскрывающийся бутон превращается в прекрасный цветок.
Хадижа закрывала от удовольствия глаза, наслаждаясь каждым прикосновением. И вдруг Фарид замер.
- Что? Что случилось? Амран! Джамиль! Где вы? – оторвалась она от мужа и уже оглядывалась по сторонам, ища детей.
Но дети притихли, играя с палочками и облетевшими цветками апельсинового дерева. А Фарид сказал:
- Нет, этого просто не может быть! Мне что – бетоном залить эту клумбу? Как только появятся деньги, я переделаю клумбу обратно в фонтан!
- Что такое, Фарид?!
- Смотри – вон тааам..., - протянул он руку, и Хадижа, проследив глазами, куда он показывал, увидела свесившийся с края клумбы, но гордо поднимавший черный бутон к небу, единственный жалкий куст розы. Той самой, черной.
Хадижа застонала. Фарид же, выхватив тряпку из кармана штанов, осторожно, но брезгливо схватил цветок за колючий стебель и собрался выдернуть, когда в ворота постучали. Но Фарида это не остановило. Он решил закончить начатое. Дернул и вытащил из земли несчастное растение, с завидным упорством отстаивающее право на жизнь в саду именно этого риада. 
Хадижа повернулась к двери, когда снова раздался громкий и уверенный стук.
Фарид, отшвырнув побежденную розу к стене, прошел под ветвями старого апельсинового дерева и, не ожидая ничего дурного, открыл дверь. Хадижа тоже подошла и встала рядом.
Они оба вскрикнули от неожиданности, увидев, кто стоит на их пороге.
Зухра! Это была она - с роскошными длинными черными волосами, закрывавшими часть лица. На ней было надето старое платье Хадижи, которое Зухра когда-то отняла у жены Фарида. В руке ведьма держала черную розу, не бутон, а роскошный цветок, с множеством черных атласных лепестков.
Фарид и Хадижа застыли в ужасе, издав невольное восклицание. И если у Хадижи сразу же оборвалось сердце и упало куда-то вниз, то Фарид пришел в себя первым:
- Зухра? Ты? Но этого не может быть! Я видел, как ты погибла! Ведьма, неужели ты и из пламени ада нашла способ вернуться?! Или перед тобой даже врата ада черти захлопнули?
Хадижа отмерла, услышав голос Фарида, и теперь рассматривала ту, что стояла перед ними, ничуть не смутившись. Она улыбалась.
- Что тебе нужно? Ведьма, зачем ты явилась в мой дом?! – рычал Фарид.
- Я не Зухра, - ответила девушка звонким голосом и отвела в сторону густые волосы, перекидывая их через голову.
 - Кто ты? – уставив руки в бока, спросил жестко Фарид.
- Я – сестра Зухры, ее младшая сестра.  Моё имя Фарха, - сказала красавица и звонко рассмеялась. Хадижа смотрела на нее и понимала, что сестра погибшей соперницы даже красивее самой Зухры, вот только ее улыбка какая-то порочная. А имя ее переводится как «радость, веселье», как сказал бы дядя Али.
И Хадижа поняла, что в ее семью пришла новая беда.
А новоявленная родственница продолжала:
- Мне нужна работа и жилье. Я приехала в Мекнес, потому что мне нет места в родной семье там, в Касабланке. Но ведь ты, Фарид, был мужем моей несчастной погибшей сестры, ты обязан мне помочь. Я могу быть няней у ваших сыновей.
- Ещё чего! – выдохнула Хадижа.
- Нет! Уходи, ты такое же ведьмино отродье, какой была Зухра, - зло ответил  Фарид. – В вашей семье все женщины ведьмы!
- Вы даже не впустите меня в дом?! Не предложите чаю?
Но Фарид сделал вид, что не слышит. Он грубо ответил:
- У вас была тетка в Марракеше, после нее остался дом. Я знаю, что он пустует. Отправляйся туда и живи в доме шуафы. Здесь ты не нужна!
Хадижа слушала, но ревность уже заставляла ее представлять, как Фарид тайно посещает жалкую лачугу шуафы, как все чаще уезжает в Марракеш, где он все ещё держит палатки, торгующие апельсиновым соком. Пусть они и записаны теперь на сида Рахима, но занимается ими Фарид. О, Аллах! Неужели всё начнется сначала?! 
Хадижа не чувствовала, как изменилась в лице, у нее уже кружилась голова и хотелось упасть и лежать прямо на плитках двора. Или лечь на траве под апельсиновым деревом – лечь и умереть, потому что повторения истории она не переживет. В этом Хадижа была уверена.
Она смотрела на Фарида и гадала, как он поступит: закроет дверь перед носом наглой девицы или распахнет шире и скажет: «Входи!».
Хадижа видела, как Фарид схватился рукой за дверную ручку и...  Она ждала с бьющимся сердцем: захлопнет дверь или распахнет, захлопнет или распахнет?!.
......
PS:  И все-таки последней фразой этого варианта окончания фанфика будет:
Хадижа издала вздох облегчения...
 

29. Часть 33. Глава 29. О судьбах героев. Заключительная (для 1 варианта окончания фанфика).

Итак, что случится в жизни героев дальше?
Количество новорожденных в фанфике зашкаливает, но их число будет только расти!
АРИБА благополучно родит Икраму сына, боясь, что Лейла своей черной завистью могла ее сглазить.
Но и ЛЕЙЛА тоже родит мальчика, что поднимет ее значимость в глазах семьи. Имад будет горд и рад, что стал отцом сына, но ожерелье Лейле так и не купит. Зато он начнет учить ее читать и писать, надеясь, что когда-нибудь она сможет заменить секретаршу в его офисе, чтобы не платить жалование. 
Затем Лейла немного освоит компьютер, ей понравится посылать Имаду смайлики в виде смешных или издевательских рожиц. Однажды ее «письмо» на мониторе увидит дядя Абдул, который придет в гости к Имаду и его родителям. Ему не понравится смайлик с рогами, он решит, что Лейла пишет письмо шайтану. Сид Абдул потребует наказать одалиску за такой харам и скажет, что Имаду нужно найти ещё одну жену, а Лейла – испорченная женщина, как тот сосуд, который красив снаружи, но темен изнутри. Но Имада испугают новые возможные расходы.
КАРИМА будет по-прежнему собирать сплетни на медине, и не только в Фесе. Получив разрешение сида Али, она будет бывать в Мекнесе, стараясь узнать там новости о Фариде и Хадиже, но ничего плохого о них не услышит. Но узнает, что в городе появилась сестра Зухры. 
Это очень встревожит семью дяди Али, а сид Абдул выяснит подробности у приятеля Рахима, который пожалуется ему на то, что девчонка крутится вокруг их риада. Сид Рахим попросит сида Абдула найти Фахре мужа или хотя бы устроить служанкой в какую-нибудь семью в Фесе, чтобы держать ее подальше от риада Фарида, а она сама была бы на виду.
Сид Абдул, помня, что Имад не справился с задачей – перевоспитать одалиску Лейлу, решит, что Фахра может стать его второй женой в качестве второй попытки для него. Но Имад и Лейла будут против. Тогда сид Абдул попросит Имада взять девушку в дом служанкой. Его родители согласятся, чтобы этим поставить на место зазнавшуюся Лейлу, но сестра ведьмы так понравится Имаду, что он начнет на нее заглядываться. И Лейле это не понравится, т.к. она испугается появления второй жены.  Она начнет гонять девчонку, заваливая ее работой и грубо обращаясь с Фахрой. А Имаду Лейла заявит, что не даст разрешения на второй брак.  Имад будет польщен, что его так любят и боятся потерять.
Сид Абдул часто будет бывать у них в гостях, а лара Дуния подружится с матерью Имада, и всегда будет знать о том, чем занята их служанка.
 Дело о пожаре в Марракеше закроют, списав события на несчастный случай. Кроме того, Фарид и сам пострадал, его не было в риаде, когда Фатима оказалась у шуафы. А шуафа не дожила до следствия. Она уснула в камере и не проснулась. Говорят, ее забрала с собой Зухра, потому что кто-то из полицейских видел, что рядом с телом ведьмы нашли черную розу. Вместе с шуафой умерла и тайна брошенной в риаде цепи.
Фариду не придется расплачиваться за преступления и нечаянную смерть Зухры. Но он будет наказан тем, что станет часто видеть и слышать во сне, как скрипят ворота ада, куда он однажды может войти. Об этих снах он никогда не расскажет Хадиже.
Фарид старательно будет поддерживать хорошие отношения  в семье, начав новую жизнь с Хадижей. Из деревни сид Рахим привезет нищую семью,  которая и займется домашними делами в риаде. Хадиже больше не придется  ходить за кормом для ослов, мести двор, заниматься грубой работой. Но она с радостью будет заботиться о муже и детях и рожать ещё детей, мечтая о большой семье. Но иногда на нее будет накатывать страх потерять Фарида, ведь сестра Зухры где-то рядом. А вдруг?...
 Зорайдэ и Дуния привезут Хадиже ее золото, которое отправит ей из Бразилии отец по советам и просьбам жен и настоянию Жади, но не передав Хадиже ни слова. Однако Саид Рашид не станет заводить дело о похищении Фатимы, а сгоревший риад он через своего адвоката перепишет на сида Рахима.
Хадижа решит продать небольшую часть своего золота, чтобы восстановить риад в Марракеше, который по-прежнему будет складом для цитрусовых.  Ей захочется, чтобы Фарид бывал в том месте и никогда не смог забыть трагедию, которая с ним произошла в этом риаде, и ошибки, которые он когда-то совершил.
Но об этом ему итак будут напоминать небольшая хромота, следы ожогов на теле и шрам на лице, который не исчезнет. Однако Фарид не станет носить бороду, зная, что Хадижа любит его и таким.
Уединяясь, они иногда будут играть: облачившись в европейскую одежду, Хадижа будет ходить перед Фаридом, как модель на подиуме, бросая на него высокомерные взгляды, но в ее глазах будут гореть насмешливые огоньки, после чего Хадижа всегда зажигательно танцует, надев зеленый костюм с блестками. И это будет заводить Фарида, он в нее влюбится. Такая Хадижу ему понравится.
Лара Дуния  передумает разводиться с сидом Абдулом. Она поймет, что не сможет оставить лару Нурию. Когда Нурия заболеет, Дуния самоотверженно станет ухаживать за ней, боясь, что  подруга умрет.
А потом настанет черед болеть сиду Абдулу, который перессорится со всеми родственниками и потому решит отыскать и принять в семью внучку, когда-то написавшую ему письмо. Сид Абдул отправит слугу за  молодой женщиной, которая уже долгое время тяжело трудилась на фабрике по производству органового масла под Агадиром, а старик знал о ней всё уже некоторое время.
Сид Абдул будет с нетерпением ждать ее появления в доме, так как вознамерится воспитывать ее, чтобы внучка не превратилась в одалиску, а если уже поздно – то постараться всё равно зажечь в ней  «лампаду Аллаха».
Зорайдэ и Али будут радоваться,  что бури миновали их семьи и у всех всё хорошо.
В БРАЗИЛИИ
Керим и Латифа счастливы, а их сын подрастает. Однажды прилетит Неджма. Она будет везде путешествовать одна, т.к. Ясмин ждет ребенка, и  Амаль не станет ее никуда отпускать, а Дайнаб начнет ревновать, боясь, что соперница тоже родит сыновей-близнецов.   
Самира и Лео, поженившись, продолжат путешествовать. Кажется, они уже забыли о том, что хотели родить ребенка. Но они будут присылать  интересные письма Латифе и Деузе, ларе Назире и Эмми. И потому о них будут знать  их близкие, зачитывать до затрепывания письма в конвертах и  написанные на открытках. Но цифровые фотографии  и электронные письма сохранят их историю.
Жади и Лукас решат отправиться в отпуск в путешествие, как Самира и Лео.  Пьетро  они возьмут с собой. Жади втайне будет мечтать приехать в Марокко и побывать в Мекнесе, чтобы узнать или услышать слухи о Хадиже и даже встретиться с дочкой. Она не поверит до конца словам Хадижи, что та счастлива в браке, опасаясь, что дочь снова покрывает Фарида. Но дядя Али и Зорайдэ, убеждая Жади, что у Хадижи все хорошо, будут бояться, что Жади снова решит выкрасть внуков.
Миро  руководит собственной спортшколой. Назира ходит смотреть на его работу вместе со всеми детьми. Иногда Базилио помогает катить коляски. У клуба появится официальный талисман – белый верблюд. Назира станет подумывать,  когда же сможет давать уроки гимнастики. В клубе должен будет скоро открыться спортивный класс для малышей.
Муна подружится с ларой Назирой, и обе соседки получат удовольствие от общения. Мухамед предпочтет закрывать на это глаза. Дона Ноэмия тоже будет часто оказываться в их компании.
Мухамед решит худеть, так как он разъестся до неимоверных размеров. Но он останется очень доволен Муной. А она всем сердцем полюбит его Абдульчика, который считает ее мамой.  Муна также будет помогать  невесткам мужа - Эмми и Халисе,  которые начнут снова  ссориться. Ведь юную служанку им удалось выдать замуж в Сан-Паулу, а больше им не грозит женитьба Амина на третьей жене – как они думают. Ведь в доме появилась служанка,  одна немолодая женщина по имени Варда, которую к ним прислали родственницы Халисы.
Мухамед втайне будет желать помириться с сестрой, но побоится дядю Абдула. А вот  Самиру простить не сочтет нужным, хотя и следит за тем, чем она занята и как живет.
Магазин Амина станет приносить прибыль благодаря его торговому таланту и выпечке Халисы.  Амин будет мечтать о большом доме или хотя бы о втором – для Эмми,  чтобы не слышать ссор двух жен. Он надеется, что тогда сможет завести ещё по одному ребенку. Но Самира не захочет продать или уступить ему дом, который на нее переписала мама.
В доме Самиры будут жить Амалия и Алекс, которые давно поженились. А на первом этаже откроется аптека, в которой Алекс будет продавать лекарственные травы и препараты на их основе. Там же будет распространяться журнал по туризму, в каждом номере которого будут печататься статьи Самиры и заметки и очерки Амалии, как и фоторепортажи  Лео.
В Сан-Криштоване номера журналов станут покупать не только дона Жура и лара Назира, но и дона Ноэмия, чтобы дать почитать Мустафе, а тот будет тайком относить их Мухамеду.
Рания и Зулейка по-прежнему живут в своих домах. Но Зулейка занята домом и детьми, а Рании  скучно. Она будет искать повод, чтобы побывать в домах у Фатимы и Зулейки. И она всегда будет бояться, что Саид однажды обделит ее в чем-нибудь, а она не узнает, чего лишилась.
Мириам откажется быть ее шпионкой и пожалуется сиду Саиду. Он же прикажет не пускать Ранию в его дом и запретит всем рассказывать ей новости и отвечать на ее звонки.  А шпионившую для Рании служанку он вычислит и отправит в дом к Рании.
Фатима все ещё делает вид, что у нее частичные провалы памяти. Если Саид и сомневался, то снова начнет верить в это, так как по ночам у нее бывают кошмары, в которых его любимая жена кричит, когда ей снится, что она сидит на цепи или падает откуда-то с высоты. 
Саид всё ещё зол на Хадижу, хотя Зулейка и Фатима умоляют его простить дочь. Мактуб. Такова ее судьба, - будут убеждать его они. И Саид  постепенно смягчится и когда-нибудь непременно простит Хадижу. К тому же у Хадижи вот-вот должна будет родиться уже вторая дочь.
Дона Жура и синьор Олаву  станут настоящей любящей семьей, но к ним иногда будет приезжать мать художника, свекровь доны Журы, и гонять ее, как нелюбимую невестку. Дона Жура будет ее бояться. Ушлый Базилио же станет  лучшим другом старухи, так как бабка обожает послушать сплетни.
Одна из картин  художника из Сан-Криштована была выставлена в известной галерее и затем за большие деньги куплена в какой-то музей США. Наконец, у синьора Олаву появится возможность купить свой дом и устроить мастерскую. Но ни он, ни Жура  не захотят съезжать из комнат над баром. И поэтому художник выкупит у соседей разорившуюся лавку под свою мастерскую.
Кот растолстеет так, что еле сможет ходить и станет много лежать, не выбираясь из бара. Домочадцам придется обходить его или перешагивать.
Шанди все-таки осуществит мечту – помимо постоянной работы на фирме синьора Леонидаса, он в качестве волонтера будет работать в свободное время в ветеринарной клинике и спасать животных. Когда он увидит у матери разъевшегося кота, то попытается составить ему правильный рацион питания,  чтобы Файер похудел. Но дона Жура давно махнула на кота рукой, потому что если урезать его порции, кот станет орать так, что ему понесут еду со всего Сан-Криштована. Никто не поверит, что кот уже ел.
 Дона Иветти наслаждается жизнью и проводит много времени с подругами и родственниками. Воспитывает близнецов. Но она тоже решит заняться бизнесом: делать ювелирные украшения из крупных бусин. Это станет такой фишкой, особенностью ее работ. Пусть украшения будут бижутерией, но авторской! Жади отдаст ей свои старые инструменты. 
Синьор Леонидас готовит новый проект по расширению своего производства. Но недоволен Лукасом, который полюбит путешествовать. Зато Мэл станет проявлять способности к управлению, вспомнив полученное когда-то образование,  и Леонидас решит, что сбывается его давняя мечта .
Однажды синьор Леонидас увидит сына Лео – когда Шанди по просьбе Далвы привезет к ним домой Миро с одним из детей. Старая Далва заявит, что всегда помнила  Миро - ещё с тех пор, когда он побывал здесь во времена ссоры с доной Маизой, подбросившей ожерелье в машину к Шанди. А теперь Феррасы хотели бы узнать, как нанять близнецам тренера из его спортивной школы для занятий спортом. Но это был только предлог.
Синьор Леонидас, выходя из кабинета,  увидит похожего на Лео светловолосого мальчика в короткой спортивной майке и шортиках, с родимым пятном, как у Лео и Лукаса. Он долго не сможет успокоиться, ведь это же ещё один его внук!  Но Леонидас решит не судиться с доной Назирой, ведь об этом его попросит Лео, теперь  искренно называющий его отцом. Далва тоже не сможет оторвать глаз от мальчика, но заставит себя сдержаться, чтобы не рассказывать Миро правду.
Альбьери  и Эдна  поссорятся с Феррасами и сидом Али.  Ведь Леонидас знает, но не желает слышать, что у Лео есть внебрачный ребенок, и будет делать вид, что не понимает, о чем пытается рассказать доктор Альбьери. Дона Эдна наймет детектива, чтобы следить за Назирой и раз в месяц делать фотографии её детей. Они с Альбьери сделают альбом с фото и будут обсуждать мельчайшие изменения, которые заметят в детях. Особенно в сыне клона.
Иногда они оба будут переодеваться, гримироваться и приезжать в Сан-Криштован на такси,  чтобы посмотреть на детей Миро и Назиры, или будут сидеть в засаде в машине, поставив ее  у спортшколы. Дона Эдна даже начнет подумывать, не записаться ли ей в класс гимнастики для женщин. Но доктор Альбьери, как паук, будет ждать, когда же забеременеет Самира. Он так нервничает из-за этого, что даже во сне будет грызть ноготь большого пальца.
Дона Лидиана и синьор Тавиньо соберутся поехать в Марокко, чтобы побродить по романтичным развалинам старинной касьбы.  Дона Одетти продолжит преследовать отца внука с требованием брать его с собой в путешествия, так как ее денег не хватает на дальние поездки . А впереди Олимпиада-2014 в Сочи в России!
Дона Назира не перестанет ждать и надеяться, когда же дядя Абдул и неблагодарные братья перестанут отказываться от нее и называть одалиской. Лара Дуния получит через Кариму фотографии трех сыновей Назиры и покажет их сиду Абдулу. Но старания лары Дунии умилостивить вредного старика будут напрасны, он не пожелает простить племянницу, которая против его воли стала женой бразильца и родила от него четверых детей непонятным способом. 
Зейн и Сумайя вместе с детьми будут часто бывать как в Бразилии, навещая Кериму и Латифу, так и в Марокко, пытаясь помириться с дядей Абдулом. Ведь Сумайя его племянница. Но старик упрям и не желает мириться с родственницей, которая когда-то решила избрать собственную судьбу, без его помощи. Он по-прежнему будет винить во всем женское образование.

ЗАМЕТКИ и ПРИМЕЧАНИЯ ОТ АВТОРА.
Вулкан моего литературного творчества почти иссяк. Теперь в моих планах остается лишь написание второго варианта окончания фанфика, в котором судьбы некоторых героев сложатся иначе. Это Лейла, Имад, Зухра, Фарид и Хадижа. Но и у других персонажей будет всё немного по-другому. Не буду спойлерить обо всех, но замечу, что, так как часть читателей пожелала, чтобы Хадижа не возвращалась к Фариду, я постараюсь найти ей пару, другого мужчину, который полюбит ее, и она ответит ему взаимностью. А это повлечет иную судьбу для Фарида и Зухры, т.е. действия 34 части фанфика (2 вариант) начнутся с момента, когда в Марракеше случится пожар в риаде Фарида, но закончится происшествие совсем не так, как в 33 части (1 варианте).
Меня иногда спрашивают о дальнейших планах. Пока я не планирую после окончания написания 34 части писать фанфики на другие сериалы, не стану придумывать «Клон»-2, не смотря на то, что в одной из частей сделала наброски того, что можно было бы описать из случившегося в жизни героев в период за те 5 лет, прошедших после событий в последней серии «Клона» до 1 главы 1 части фанфика «Клон»-3, или В лабиринтах любви».
Если бы существовала компьютерная программа для создания анимации с помощью переделанных из фотографий картинок с фигурами героев, (я не разбираюсь в компьютерных прогах), то можно было бы сделать нечто типа анимэ-сериала или сериала-комикса, но в виде презентации слайдов или видео-презентации и т.д. Я потом подумаю, что можно сделать. Руки чешутся теперь «снять» сериал по фанфику. Но как это сделать? Что придумать?
Также я собираюсь переделать первые заставки к каждой части, т.к. поняла, насколько они примитивно смотрятся. Или вообще все заставки ко всем  34 частям привести к единообразию, переделать в одном стиле.
И ещё хочу добавить для тех, кто всё-таки осилит прочтение двух вариантов концовок фанфика: на своей странице в ВК я собираюсь провести голосование - какой из вариантов вы бы оставили, если бы снимался настоящий сериал по фанфику?
Конечно же, я, как и планировала, начну редактировать тексты каждой части, т.к. очень много обнаруживается опечаток, описок и даже ошибок. Но и некоторые сцены мне хочется изъять или сократить. Например, про бабочек, о чем мне уже писали замечание на стене страницы в ВК. Как вы думаете, что в фанфике можно удалить – какие события и сцены, каких убрать героев? Впрочем, с героями это сделать сложнее. Напишите, пожалуйста,  в отзывах или на моей странице в ВК.
Также хочется исправить недочеты в сюжете: например, то место, из-за которого у меня возник спор с читательницей:  по поводу высоты стен в риаде Марракеша. Дело не в высоте стен, они как раз такие и есть, а в том, что я не подумала, откуда во дворе риада может оказаться СТОЛЬКО ящиков, чтобы соорудить кучу наподобие лестницы на такую высоту! Не подумала о том, хватило бы сил у Фатимы для этого, как и времени – ведь даже если Зухра гуляла на медине несколько часов, Фатима не успела бы перетаскать столько ящиков. Придется переписать этот фрагмент текста.  (Или хотя бы сделать пометку, что автор знает об ошибке в сюжете).
Ещё я сожалею, что «разделила» камень Жади, ее талисман, на две части. Сначала подразумевалось, что это связано с рождением у Хадижи близнецов. Но теперь мне жаль нефрит, к тому же он принадлежал Жади, мог, конечно,  перейти к Хадиже, если Жади его подарит, но зачем было ему распадаться на две части? Но теперь, увы, такой массив текста не переделать.
Меня постоянно подводили герои. Планировалось, что Халиса станет предательницей из-за ревности к Эмми,  выдаст все семейные секреты Фариду, поэтому  потеряет Амина, который с ней разведется. А Эмми, наоборот, займет ее место в семье, став единственной и любимой женой. Но всё пошло не так. И Халиса зажила собственной жизнью, заставив меня сделать из Эмми неженку и лентяйку, а Халису превратить в положительную героиню.
Фатима тоже задумывалась злодейкой, но и это у меня не получилось. Только Зухра не избежала злой участи. Про Фарида вообще не буду писать –Саид должен был размазать его по медине и наказать Зухру, но отчего-то с Саидом у меня возникли проблемы. Мне не хотелось делать из него преступника, если он собственными руками расправится с Фаридом и Зухрой.
Меня часто упрекали, что я позволила дяде Абдулу найти мужа Хадиже, а Саид при этом оставался в стороне и не помешал ему сделать такой важный, но не верный выбор. Я так часто отвечала, почему так получилось, что не стану повторяться.
Да, я многое упустила и описала не так, как собиралась, а иногда – у меня просто не шло написание сюжета. Мои мысли порой не совпадали с мнением большинства читателей. Наверно, я просто не смогла донести до читателей, как я себе представляла эти ситуации с Саидом, обосновать мотивацию его поступков.
Сцену с изнасилованием Латифы я убрала бы. Не знаю, возможно я так и сделаю. Но тогда как поссорить Латифу и Мухамеда, чтобы он мог настолько унизить и оскорбить Латифу, что она решилась бы на развод? Это при том, что по сериалу Мухамед никогда бы так не поступил! Я и тогда долго думала и ничего не могла придумать, а эту ужасную сцену мне удалось написать только потому, что в соседней комнате по телевизору шел сериал «Улица разбитых фонарей», где кого-то насиловали...
А ещё - некоторые моменты моей собственной жизни повлияли на сюжет некоторых глав.
Например, мне указывали на образ Мухамеда, каким отвратным он получился. Да, согласна. Конечно, мне этот герой и в сериале не нравился. Но в фанфике  таким он стал после того, как я однажды возвращалась из отпуска, ехала трое суток в поезде, в плацкарте, а на нижней боковой соседней полке расположился и ехал до Сочи мужчина – внешне вылитый герой «Клона», ну просто копия Мухамеда! Он все три дня пил...
В те годы (я ведь пишу фанфик не один год!) в поездах не было так строго с алкоголем, как сегодня. И он пил, пил, от него несло рвотой и алкоголем, он часто орал пьяным голосом и матерился, и возмущаться было не только бесполезно, но и опасно. Никто не мог привести его в чувство, даже проводники. А я сидела с блокнотиком и сочиняла очередные главы первых частей, с отвращением наблюдая за мерзким типом.
И вот из-за того гнусного типа у меня возникла стойкая неприязнь и к актеру, сыгравшему Мухамеда, и к персонажу фанфика. Я невольно выплеснула негатив на своего героя, хотя, впрочем, всё равно планировала развести Латифу с Мухамедом, но не делая его таким неприятным.  Когда я смотрела сериал, мне не нравился Мухамед, потому что казалось, что такой красавице, как Латифа, не должен был достаться некрасивый брат Саида.  И вот – моя нелюбовь подогрелась антипатией из-за попутчика в поезде , а в результате Мухамед стал другим человеком, открылся в фанфике с отрицательной стороны.
Ещё я взяла из жизни случай с обезьянкой, которую ловили в Туапсе одним жарким июльским днем. Она сбежала от ротозея-владельца, бесновалась в туапсинских двориках, и ее, кажется, даже не поймали. Об этом в местной газете появилась написанная с юмором статья. Я не могла пройти мимо и не позаимствовать сюжет, тем более, что именно в тот день мы с мужем и ребенком ездили в Туапсе, стояла жара под +40, и я сидела в машине, еле живая, пока они ходили в магазин. И как раз в тот день  где-то рядом и ловили ту мартышку! А я не знала об этом, но могу представить, что было бы, если бы обезьяна появилась возле распахнутой дверцы нашей машины. А я не дона Жура... 
Почему Фатима так много путешествует? Наверно, кого-то это удивило. Но я, начитавшись разных статей и насобирав материал о Бразилии, поняла, какая это удивительная страна – там необыкновенная природа, а для нас, россиян, вообще – экзотика! Сколько там необычных бабочек, разных насекомых, животных и растений, фруктов и цветов, которые невозможно вообразить себе, имея какую угодно богатую фантазию. И тогда я придумала для Фатимы этот побег, длительное путешествие по стране – в Сан-Паулу,  в Амазонию, Сальвадор, водопады Игуасу и т.д. Хотелось, чтобы и читатели познакомились с миром природы Бразилии.
Мне доставляло огромное удовольствие описывать бразильскую и марокканскую кухни, их популярные блюда, что и как готовят в Марокко и Бразилии. Как-то однажды я и сама вдохновилась на то, чтобы купить баранину  и приготовить ее.  Увы, получилось хуже, чем у Жади. Если про ее неудачную готовку дядя Абдул только плохо отзывался, жаловался, что она не умеет готовить баранину и доказывал: «Я ел!», то меня он побил бы палкой за то, что получилось из баранины У МЕНЯ.
Больше я не пробовала делать национальные марокканские блюда, но, обнаружив, что таджин - это не что иное, как тушеные овощи, только нарезанные крупными кусками и красиво уложенные в таджин (таджинницу, хотя так не называют эту посуду  - сковороду с конусовидной крышкой). Я стала мечтать о покупке таджина, нашла и купила. Даже приготовила в нем пару раз тушеные овощи с мясом. И всё, сегодня он просто стоит на полке.
Теперь моя мечта – приготовить бразильское блюдо, которое мы видим во многих бразильских сериалах – фейджоаду. Но там всё сложно: кроме риса и черных бобов надо столько разновидностей мяса и разных колбасных  обрезков, специй, что вряд ли захочется переходить от мечтаний к делу.
Но рецепт марокканских пышек, очень похожих на те расхваливаемые  пышки из знаменитой «Пышечной» в Санкт-Петербурге, я нашла и скачала. Когда-нибудь попробую сделать. Видела на ютубе ролик, как старенькая марокканка  готовит эти пышки с дыркой, затворяя тесто и раскатывая его тонкой скалкой, а потом опуская «бублики» из теста в кипящее растительное масло... Забыла скачать видеоролик, теперь не могу его найти в интернете.
Этот фанфик был для меня не только хобби, но и лекарством для души. Что бы ни происходило в моей жизни, но как только я садилась его писать, то забывала обо всем на свете, погружаясь в мир «Клона».  Да, почти каждый день на протяжении нескольких лет я садилась и писала до пяти – семи страниц за вечер. И получала колоссальное удовольствие! Только просмотр самих бразильских сериалов может с этим сравниться.
(Кстати,  после «Клона» и «Дорог Индии» мне понравился новый сериал Глории Перез «Сила желания». Если бы там не муссировали тему транссексуалов, что интересно далеко не всем, как стало понятно по комментариям в группе, где я его смотрела, то сериал идеальный. Впрочем, и в любимом «Клоне» я хотела бы вырезать сцены с наркоманами, а историю Мэл сделать иной. А произведший на меня  впечатление новый сериал не мог не подтолкнуть меня к упоминанию одной его героини и в фанфике. Так подружкой доны Журы стала дона Назарэ из Нитероя, которая время от времени стала к ней приезжать по разным поводам).
Моей невольной соратницей при написании нескольких последних частей фанфика стала крошка, обычная засохшая крошка от булочки или хлеба, которая когда-то запала в клавиатуру нетбука и там осталась. Эта зараза никак не вытряхивалась, но потом начала показывать свой норов: из-за нее у меня не пропечатывались буквы – то «л», то «д», потом – пропущенную букву «и» мне приходилось выискивать и исправлять по всему тексту. Это было мучением! Теперь вот в 33 части та же история случилась с буквой «е». Если при чтении попадется опечатка –   во многих местах пропущенная буква «е», то знайте, в чем причина! Эта крошка – моя мучительница, начиная примерно с 30 части!
Хочу выразить благодарность всем, кто читал, читал, читал и дочитал моё творение. Тем более, что я все-таки не писатель.
Также я признательна туристам, которые после путешествий пишут отзывы о поездках. Так как я никогда не была ни в Марокко, ни в Бразилии, то мне очень помогли материалы из интернета, отзывы о поездках, дневники путешествий. Также меня вдохновляли фотографии Марокко и Бразилии. 
Благодаря интересу к Бразилии я начала изучать португальский язык по системе Петрова. На канале «Культура» шли эти уроки – «Итальянский за 16 часов», «Португальский за 16 часов» и т.д. Их можно найти на ютубе и на специальном сайте автора этой методики. Петров уверяет, что человеку для общения достаточно знать 300 иностранных слов из частотного словаря, и его, как туриста, поймут. Я дошла до 14 урока – но когда смотрю иногда серии бразильских сериалов в оригинале, то уже кое-что понимаю! Это так приятно.
Если я когда-нибудь, но не в скором времени и навряд ли, но соберусь что-нибудь написать, это будет, наверно, детектив (хотелось бы!), где главными героями станут Лео и Самира, которых пригласят Алекс и Амалия, когда Алекс получит в наследство старую фазенду со старинным особняком, где начнут происходить пугающие события и совершится преступление. Но как пишутся детективы? Я не могу найти методику, а своего ума мне, подозреваю, не хватит для этого. Пока мне не приходит в голову дальнейший сюжет.


Прощаюсь до следующей части фанфика – второго варианта окончания. Это будет уже новая 34 часть.   
Всего доброго вам, мои дорогие читатели!