Клайпеда – Калининград.
В конце концов, прошли и швартовые и ходовые испытания и акты подписали. Не без мелких недоделок, но терпение кончилось у всех сторон. Это был предел возможностей сдатчиков и пустых карманов приемщиков. Пора, пора в море, копейку зарабатывать.
103-й принял остаток команды. И на переход. Без ходунков буксирного троса, своим ходом. Штатно и без приключений.
Взяли в Клайпеде немного муки, макарон и коробку тушонки на дорожку. Вареников на камбузе замесил первый хлеб. По пути встретили промысловичок со знакомыми моряками. Подошли, потрепались, получили ящик только пойманной балтийской трески. Заказали коку ухи. Вареников рыбу выпортошил, почистил, порезал, как учили. Проходя мимо, Карась заглянул на камбуз:
- Папайямама, ты чего кладешь в уху головы с жабрами! Жабры – то вырежь.
Надо, так надо, Вареников головы достал, жабры вырезал. На ужин в супницах стояла наваристая уха из свежей трески, с черными, отдельно от голов, лепестками вареных жабер. Хлеб не пропекся и подгорел одновременно. Клеклый низ хлебных буханок Вареников отрезал, а подгоревший верх поскоблил ножом.
12 голодных моряков по очереди заглядывали на камбуз. Вареников услышал много новых слов и обидных названий. Из которых самым беззлобным было – Варька.
- Ладно, - подумал Варька, - Варька не Вареник.
Хотя поступали предложения за такую уху выдать Варьке лещей. Ужинали вторым, макаронами по- флотски – слипшимися рожками с тушонкой.
В каюте Варька открыл свой синенький блокнотик и записал: Море любит сильных, а сильные любят поесть. И еще кое что.
......