Рассказ (отрывок из повести "От пяти до двадцати двух") напечатан в журнале "Волга", 7/2009. Целиком повесть опубликована в журнале RELGA 2021г.
В то время не было другого такого города на земле, где было бы столько бездомных кошек. Вернее, у всех у них был дом, и этим домом был целый город – Астрахань. Интересно, как вы себе представляете бездомную кошку? Худая, голодная, шерсть клочьями, всего боится? Так? Дудки! Астраханские кошки были упитанными, наглыми, с лоснящейся шерстью, чрезвычайно плодовитыми и голосистыми… Не было такого уголка в городе, где бы каждую ночь не звучали кошачьи концерты. Не было такого местечка, где бы не разгуливали барской походкой разномастные коты, не грели бы на жарком астраханском солнышке беременные свои животы их многочисленные жёны, не шмыгали бы взад-вперёд стайки котят. И все находили пропитание и жильё.
До сравнительно недавнего времени Астрахань была в основном деревянной и одноэтажной. Только в центре да в двух-трёх микрорайонах стояли многоэтажные каменные дома. А все деревянные дома имели чердаки или, как их называют в Астрахани, – «подловки» (с ударением на первом слоге). Слово «подловка» произошло не от подлости, а от предназначения помещения: «под лов», потому что там висели гирлянды вялящейся пойманной рыбы. Не было на свете и уже, наверное, не будет, другого такого места, которое изобиловало бы таким количеством первосортной рыбы, рыбацкими традициями и, конечно же, рыбаками. Кто не ловил сам, всегда мог купить практически всё по бросовым ценам. Не только рыбные рынки, садки и магазины были переполнены всевозможной рыбой – около каждого гастронома сидели рыбаки и за бесценок предлагали только что пойманных судаков, сазанов, лещей, воблу. За бутылку водки насыпали мешок судаков или давали осетра, а до 70–75-го года – и литровую банку чёрной икры. И это в городе, а по рыбацким сёлам всё это было втрое – впятеро дешевле. Практически каждая семья солила, вялила, коптила от воблы до залома, от белорыбицы до осетра и белуги. В каждом доме, в каждом дворе почти ежедневно чистили, потрошили, жарили, фаршировали, тушили лещей, сазанов, судаков, миногу, воблу, стерлядок. Щука – на любителя, в основном свежая щучья икра, иногда – котлеты. У сомов готовили только плёс (заднюю, хвостовую часть). Варили двойную, тройную уху…
А знаете ли вы, как готовится тройная уха? Я расскажу. Сначала варятся нечищеные, но потрошёные, с вынутыми жабрами, окуньки. По готовности они просто-напросто выбрасываются. Полученный бульон процеживается через марлю или частое сито, а потом в него запускают уже чищеных и порезанных судаков, сазанчиков и лещей, которые варятся не более получаса. Каждый раз перед закипанием рыбы удаляют накипь. За десять минут до окончания варки кладётся соль и горошки чёрного перца. Готовая рыба выкладывается на блюдо, а в бульон запускают подготовленную и порезанную на порции стерлядь и очищенные головки репчатого лука, через пять-десять минут добавляют картошку, лавровый лист и варят ещё двадцать – двадцать пять минут. За пять минут до окончания варки извлекают и выбрасывают варёный лук, а за несколько секунд до снятия с огня в готовую уху вливают треть стакана водки. Затем вынимают и раскладывают по тарелкам стерлядь и заливают горячей, крепчайшей, прозрачной ухой. Такую уху ещё называют «царской». Правда, были ещё нюансы, но они потеряли свою актуальность в связи с полным отсутствием «ингредиентов». Например, для получения ухи особой крепости и абсолютной прозрачности делалась оттяжка юшки сырой чёрной икрой… Каково?
Краснопёрку, тарань, сапу за рыбу не считали – вернее, считали за сорную рыбу. Не всякая астраханская кошка её ела. Подловки, в зависимости от сезона, ломились от вывешенных на просушку и вяление воблы, селёдки, жереха, леща, судака, провесных и копчёных балыков из красной рыбы – и кошки, Боже упаси, эту рыбу не трогали, хотя и жили на этих же самых подловках: им и так хватало. Воистину – статус Рыбной Столицы Мира Астрахань заслужила по праву!
А осенью и весной армия охотников наводняла город битыми утками, гусями, кашкалдаками , которых тоже беловали , потрошили, разнообразя меню тех же кошек… При таком изобилии особенным, редким шиком для уважающей себя астраханской кошки являлось поймать мышку или крысёночка… Почему в Астраханском крае, несмотря на такое обилие кошек, множество грызунов? Да потому, что кошки зажрались!
Вот так в то время жили в Астрахани кошки. Да и люди тоже неплохо жили, но не так, и не все… Всё-таки у людей и потребности повыше, и спросу с них больше. Да ещё за людьми глаз да глаз нужен, мало ли… Это вам не кошки, которые живут себе и живут…
И мне довелось в то время пожить в этом кошачьем раю…
В самые отчаянные голодные годы в Астрахани с голоду не умер ни один человек. Ну, может, один или двое самых уж отъявленных бездельников. Изобильная астраханская Волга кормила всех. Не было хлеба – грузили лодки, барки рыбой и шли вверх, меняли рыбу на хлеб. Представьте: у вас дома – шаром покати, есть нечего… Идти просить милостыню? Ни в коем случае! Что делает астраханец в такой безвыходной, казалось бы, ситуации? Астраханец берёт какую-нибудь палку метра два – два с половиной длиной, привязывает к одному из концов суровую нитку (если есть леска – ещё лучше), делает из обыкновенного веника поплавок и к концу нитки привязывает крючок. Всё! Дальше – дело техники: нарыть с десяток червей и прогуляться до Кутума (рукав Волги, протекающий через весь город). Посидели час с такой удочкой – ведро рыбы наловили… В шесть-семь-восемь лет я сам ходил на Кутум, который был рядом с домом, точно с такой удочкой. Просто так ходил, а не потому, что есть нечего было. За час-полтора ловил ведро сазанчиков-лопушков (самые вкусные, по 700-800г) и приволакивал домой, а бабушка меня сильно ругала:
- Ну зачем ты опять рыбу припёр? Куда мне её девать?
- Бабуль, ты её пожарь.
- Да кто ж её будет есть? Ты, что ль? Ты же не ешь ничего, худющий вон, как живодрист... Иди кошкам отдай.
Я покорно выходил со своим уловом во двор, намётанным глазом примечал с десятка полтора сонных и ленивых кошек, там и сям прячущихся в тени, шёл к месту, где обычно во дворе чистили и потрошили рыбу (такое место было оборудовано в каждом дворе), вываливал свою рыбу и начинал навязывать им внеплановую трапезу:
- Кс, кс, кс, кс, кс, кс…. – Через пятнадцать минут этого беспрерывного «Кс, кс…» неторопливо подходили две-три кошки, нюхали свежайшую, полчаса как пойманную рыбу и, смерив меня презрительным взглядом, отваливали на прежние места… С тех самых пор охота к рыбалке у меня отбита начисто.
А насчёт «живодриста» бабушка была права. Я действительно был худ, но не от недоедания, а от конституции… Утро обычно начиналось так. Бабушка меня будила, и я бежал умываться. По радио, которое не выключалось никогда, какая-то голосистая певица исполняла «Соловья» Алябьева… Где-то с полминуты бабушка вслушивалась в звонкие рулады и произносила: «Эка её надирает!»
Или после объявления диктора:
«…а теперь послушайте в исполнении Павла Лисициана «Эпиталаму» Рубинштейна», –
Павел Герасимович начинал петь:
«Пою тебе, бог Гименей…» – бабушка произносила те же слова, но только: «Эка ЕГО надирает»…
А мне нравился и «Соловей» и «Эпиталама». На столе, между тем, лежала нарезанная ломтиками в палец толщиной паюсная икра, сливочное масло и хлеб. Бабушка наливала здоровенный бокал горячего калмыцкого чая, с которым я и уминал бутерброд с чёрной икрой. Кроме того, бабушка предлагала скушать яички или сырку, но я категорически отказывался и бежал гулять. Вы, наверное, подумали, что мы жили зажиточно? Отнюдь. Жили средне. А икрой в то время в Астрахани можно было удивить разве что какого-нибудь приезжего... Калмыцкий же чай там готовят не реже, чем в Элисте. Мало кто знает, какой это вкусный и сытный напиток.
Кстати, русский чай в Астрахани всегда был в особом почёте. «Астраханский чаёвник» – когда-то это выражение было укоренившимся и не подвергавшимся сомнению. Объяснить это несложно – основной пищей была рыба, а после рыбы люди отпивались чаем…
Астрахань удивительна и самобытна. В этой самой низкой точке на планете веками селились русские, татары, калмыки, казахи... Да кого там только не было... И каждый приносил с собой своё и всё отдавал в общий котёл. И такая в этом котле получилась уха, равной которой по вкусу нет нигде в мире.
Немногие знают про бабайку, которого я перестал бояться лет с трёх. А ведь каждый астраханский ребёнок знает бабайку… Бабай по-татарски – старик, дед. И родители пугают непослушных детей: смотри, будешь шалить – заберёт бабайка. Вообще татарских слов в астраханской речи много, и они настолько гармонично вплелись в русский язык, что слушать коренного астраханца – одно удовольствие: вон идёт старуха с зимбилём – и все понимают, что старуха – это старуха, а зимбиль – это плетёная из чакана сумка.
Астраханец не скажет, что идёт на рынок – он идёт НА БАЗАР.
А знаете ли вы, как отличить астраханца от неастраханца? Дайте ему в руки воблу и посмотрите, как он её будет чистить. Неастраханец потратит на это простейшее дело неопределённо долгое время. Астраханец чистит воблу за 10 секунд, молниеносно выполняя два последовательных действия:
1. отрывается голова;
2. резким движением отрывается брюшко от спинки.
Всё! Шкурка надорвана со всех сторон и убрать её – секундное дело. И вот у вас в руках – полупрозрачная, слезящаяся жиром спинка и рёбрышки, раздутые нежнейшими семядолями икры. Такая виртуозность объясняется тем, что астраханцы едят воблу с пивом, а весь остальной мир пьёт пиво с воблой. Кстати, я ещё захватил время, когда вобелья икра продавалась в Астрахани бочками.
Да что там говорить… Когда-то маринованные сазаньи языки – тумаки (изысканный деликатес) – бочками же поставлялись к царскому столу. В астраханской области есть такое село – Тумак. Так вот, промыслом этим занимались как раз тумакчане.
Да что там говорить… Когда-то знаменитая каспийская сельдь шла по Волге на нерест такими плотными косяками, спина к спине, косяк к косяку, что, выплыв на середину реки, можно было воткнуть весло вертикально в воду и весло это несколько метров шло вертикально же против течения… В это время во всех прибрежных сёлах даже в большие церковные праздники не звонили в колокола. Правда, потом целых семьдесят лет колокола не звонили уже вне связи с ходом селёдки, но это – совсем другая история… К слову, в двадцать первом веке большинство астраханцев каспийской селёдки вообще не пробовало, да и поголовье кошек резко сократилось…
Да что там говорить…