Это была трехсотая свадьба, на которой играл Иван, лауреат множественных международных конкурсов. Это были трехсотые суббота и воскресенье, которые он пожертвовал на свадьбу.
Столы накрыли под огромным шатром, который соорудил еще две недели назад дядя Александр для своей любимой племянницы Анастасии, чтобы, если пойдет дождь, не помешал веселью. Он же оплатил и «живую» музыку.
Жених и невеста еще не приехали. Их ожидали с минуты на минуту. Все были взволнованы и подчеркнуто радостны. И далекие родственники, и родители Насти и Владимира, соседи, друзья, знакомые жениха и невесты.
У длинных столов, поправляя загодя расставленные тарелки и столовые приборы, суетились лучшие сельские кухарки в цветастых передниках. Однако эта суета была излишней. Все было ладно и продумано старшей кухаркой Зинаидой Павловной до мелочей.
Музыканты уже пообедали и, расчехлив инструменты, сели на возвышении, специально сооруженном для них. Иван взял пару аккордов. Ему подвторили товарищи, в последний раз приноравливаясь к инструментам и разминая пальцы.
Машины свадебной процессии, еще не показались из-за поворота, но уже издали во всю сигналили разноголосыми переливами.
Во дворе всё пришло в движение. Лишь кухарки, застыв на миг у столов быстро пошли не к раскрытым воротам, куда ринулись приехавшие и пришедшие гости, а поближе к кухне. Кто-то из пацанов крикнул: «Едут! Едут!!!»
Иван с друзьями застыли, чтобы в едином порыве начать величальную.
Пальцы как будто робко, но в то же время привычно коснулись струны гитары, когда жених с невестой выйдя из машины, стали перед родителями на цветастый ковер. И ворвалась в души всех целебным источником радостно-восторженная мелодия.
Иван играл божественно. Наверное потому его и приглашали на все свадьбы в округе, да и к тому же, щедро платили.
Он не любил играть за деньги, но не взяв их, Иван мог обидеть приглашавших, да и своих ребят-музыкантов, которые тоже жертвовали свое выходное время на очередную свадьбу и должны были получить свой «гонорар». Так уж было заведено. Поэтому, соглашаясь на игру, Иван оговаривал и сумму, которую заплатят музыкантам — половину наперед, а вторую, перед уходом. Она практически всегда была ниже той, которую ему предлагали. И у Ивана, и у его друзей-музыкантов денег, которые они получали в крутой IТ компании вполне хватало не только на то, чтобы прокормить семью, но и отложить на нужные покупки, на отдых на далеких морях и для путешествий. Игра же была просто хобби, без которого они не могли жить.
Поэтому величина гонорара со свадьбы для них практически не имела никакого значения. Они просто играли. В свое удовольствие и на радость жениху и невесте, их родителям и гостям.
Иван с друзьями был «расписан» на много суббот и воскресений вперед. Он практически не принадлежал себе. Он устал, но знал, если откажется от очередной игры на свадьбе, может распасться и их спаянный ансамбль.
* * *
Воскресенье. Второй день свадьбы был в разгаре. Гости помоложе плясали. Те, кто был постарше, сидели группами и, слушая прекрасную музыку, о чем-то тихо беседовали.
Вдруг от группы танцующих оторвалась худая фигура и нетвердой походкой направилась к возвышению, на котором сидели музыканты. Подойдя почти вплотную, мальчик, пошарив, в боковом кармане, вынул несколько бумажек.
— Эй, ты, вот тебе тысячная, — протягивая в дрожащей спьяна руке купюру, развязно сказал подошедший, — сыграй мне то, что я захочу.
Иван только сейчас увидел это лицо. Сальное, самоуверенное и вдрызг пьяное. Лицо юнца, которому еще учиться да учиться. Лицо школьника, но с министерскими замашками дельца.
«Нет, этот не заработал еще ни гроша, и бросается отцовскими деньгами. Не знаю, заработаны ли это деньги честно, или нет. Но дело не в этом», — подумал Иван и молча посмотрел в лицо этого донельзя развязного мальчика.
— Тебе мало тысячной? Вот тебе… пятитысячная, — прошипел пацан, брызгая слюной и дыша почти в лицо перегаром и бросая под ноги Ивану купюру, — но ты сыграешь то, что я захочу именно сейчас, и ни минутой позже. Понял, паяц?
— Нет, — тихо, не прерывая мелодии только и ответил Иван.
— Н-нет? — у юнца налились злобой глаза. — Да я тебя… Ты больше тогда не будешь играть! — вскричал он. — Да я тебя… Да мои телохранители тебе руки поломают, пальцы в… в… тисках расплющат. Наиграешься…
— Иди, танцуй, не мешай нам, — тихо, но уверенно сказал Иван.
— Кого ты гонишь, шут! Ты кого гонишь от себя? Ты знаешь, кто я? Ты знаешь, чей я сын?
Иван больше не обращал внимания на пьяную ругань и выкрики парня, продолжал мелодию. Ему вторили товарищи.
От скамьи, застеленной ковром, на которой восседали самые уважаемые на свадьбе гости, отделился седовласый в отлично сшитом костюме, и неспеша подошел к беснующемуся юнцу.
— Брысь отсюда! — тихо цыкнул седовласый. — Твое место сейчас среди молодежи, а не здесь! Пшел!
Назревал скандал, поскольку пацан, не слушаясь отца, и несмотря на то, что его цепко держали два телохранителя, упрямо рвался на музыкантов.
Иван резко оборвал игру. Прерванная мелодия угрожающе застыла в липком зное. Достав из сумки чехол, гитарист стал пеленать в него инструмент.
Когда телохранители оттащили от подиума, на котором сидели музыканты разбушевавшегося юнца, седовласый подошел поближе к музакантам и обратился Ивану:
— Послушай, Иван, ублажи моего отпрыска. Сыграй то, то просил Руслан. Я потом расплачусь с вами. После свадьбы. Мое слово — закон.
— Нет, не буду я больше играть! Ни на какой свадьбе!
— Я хорошо заплачу, Иван. Не делай глупости. Нечего задирать нос. Руслан дал слово товарищам, что ты сыграешь его любимую песню. Он должен сдержать его во что бы то ни стало!
— Я тоже только что дал слово, уважаемый, что больше никогда не буду играть на свадьбах. Ни за какие деньги. Вы же слышали!
* * *
Семь лет прошло с тех пор. Иван больше не играет на свадьбах, как и его товарищи. Трехсотая свадьба была последней, на которой он дарил новобрачным и их гостям мастерство своих рук, мастерство игры на гитаре.
Завтра свадьба у родной сестры. Но Иван и на ней не будет играть. Он до сих пор не мог переступить своего слова. Его мелодию будут играть товарищи с новым гитаристом. Хотя ученик Ивана Стас и играет хорошо, но не так, как играл в свое время Иван.