«…Нас всего двое в корабле — я и мой друг Берт»
Р. Брэдбери «Марсианские хроники»
Неподвижно застывший корабль на темном фоне космоса выглядел серой глыбой причудливой формы, и лишь слабые красноватые блики выделялись на броне в тех местах, куда попадал отражённый свет планеты. Но эта неподвижность — только на первый взгляд. Исследовательское судно класса «Спектр» дрейфовало, придерживаясь строго определённой орбиты, словно выполняло функции стационарного спутника.
***
Перед вылетом Варн, как руководитель полёта, напутствовал нас, стараясь не слишком вдаваться в подробности. Всё уже было обговорено раньше.
— Анджи, ты за главного, так что смотри в оба. Серж больше для моральной поддержки, он технарь, сам понимаешь. Попробуйте хоть что-то найти от первых экспедиций. Это — основное, остальное по ходу дела. Координаты связного спутника я вам дал, старайтесь придерживаться графика. Как только мы войдём в «мёртвую зону», на ваших передатчиках появится сигнал, значит, можно работать со «связником». В города не суйтесь, там всё равно никого нет. При форс-мажоре сообщать немедленно! Ладно, парни, удачи! — Обнял нас по очереди, здоровый как медведь, у меня аж косточки захрустели. — Не забудьте включить маячок на челноке!
Да-да, а то я не знаю! Ну чем не заботливая нянька?!
Вообще-то меня зовут Андрей. Это Варн переиначил на свой лад, он все имена, особенно труднопроизносимые,переделывает под себя. Мы не обижаемся. Так-то мужик толковый, заботливый. Иногда чересчур. Мы с Серёгой спокойно к этому относимся: ну, что с Варна возьмёшь, если в нём понамешано черт знает что — полу-француз, полу… то ли китаец, то ли японец и вроде бы ещё какие-то нации присутствуют. Хотя это и неважно.
Главное, человек хороший!
«Тутанхамон» выплюнул челнок с большим удовольствием. Одним грузом меньше! На мониторе, при закладке виража, отобразилась корма корабля. Мимо проплыла знакомая надпись, выведенная большими белыми буквами. Какой-то шутник закрасил в названии первую букву «н», поставив вместо неё тире. Знать бы кто... я бы помог закрасить ещё и букву "а" перед ней. У меня есть сильное подозрение, что это сделал Серёга, но тот всё время отмалчивается и ехидно скалится, когда начинаю задавать наводящие вопросы.
Кот мартовский!..
«Тутанхамон» стал отдаляться от нас, уменьшаясь в размерах, а планета, наоборот, надвинулась своим пышущим бюстом, словно готовилась проглотить очередную жертву.
Марс встретил нас по-матерински тёплыми — даже слишком тёплыми — объятиями.
Приземлившись возле длиннющего высохшего канала, первым делом заставляю Серёгу включить маяк. Последние слова Варна сработали как напоминалка, стоявшей на первом месте в списке. Трап не успел ещё выдвинуться до конца, а я уже спрыгнул на захрустевший под ногами песок. И на меня тут же навалилась жара — давящая, иссушающая, она как огромная жаба уселась на голову, не давая свободно вздохнуть. Воздух струился зыбким маревом, напрашиваясь потрогать рукой его эфемерную сущность. Лёгкий ветерок облегчения не приносил и тоже был… нет, не тёплым, хуже — горячим, обжигающим, заставляющим плотнее сжимать губы, чтобы не пустить пекло внутрь себя.
Серёга, как истинный джентльмен, спускался не спеша, с любопытством поглядывая по сторонам.
— А ничего местечко, — словно не замечая жары, промолвил он. — На чистилище, конечно, не тянет, но… мило. Очень мило!
— Посмотрю, как ты запоёшь через полчаса пешей прогулки по окрестностям, — ответил я, смахивая с лица капельки пота.
— А зачем пешком? Для этого есть кара.
И то верно! Я как-то даже и не подумал. Хорошо, напарник у меня такой сообразительный. Не успела мысль оформиться полностью, а по трапу, чуть слышно гудя электромоторами, выдвинулась кара — аналог земного багги. Супершипованные шины, жёсткие, но удобные сидения, наличие «зонтика» — защитного купола от песчаных бурь — и специального буравчика, прогрызающего практически любую породу на глубину до двух метров и выполняющего при этом роль «якоря» при бурях. И это ещё не полный перечень того, что она умеет. Много чего есть такого, о чём я даже не подозреваю и не знаю. Но знает Серёга. Это его «игрушка». Он её лелеет, холит, чуть ли не на руках носит. Ладно, хоть не спит с ней.
— Люси! Крылышки, малышка — ласковый голос Сержа заставляет отъехавшую от нас на несколько метров кару «встрепенуться» и выпустить прозрачные, с еле заметным серебристым налётом, гелиопанели. — Теперь подними над собой со смещением по осям икс и игрек на полтора метра и привяжи силовым лучом.
Солнечные панели плавно отделились от кары и поднялись вверх на полтора метра, а затем— вправо, на такое же расстояние. Серёга с нескрываемой любовью посмотрел на свое детище.
— Поехали что ли? Кого ждём?
Высоко! Чтобы попасть внутрь, надо хотя бы примитивную лесенку. Кара, словно подслушав мои мысли, «приседает», давая возможность просто перешагнуть через бортик. Что и делаю. Сиденья жесткие, никакого комфорта, долго не усидишь, но придется терпеть. Рядом возникает напарник, повозившись — непривычно как-то после мягких кресел — командует:
— Давай, малышка, трогай!
Кара с визгом рванула с места, оставив после себя песчаное облачко. Сразу же включились бортовые кондиционеры, окутав нас благодатной прохладой.
Сначала поехали вдоль канала. Вокруг унылая однообразная картина — пески, пески… Развернув перед собой прозрачный прямоугольник вирт-монитора, начинаю просматривать вероятные точки посадки прибывших ранее экспедиций. Они улетели так давно, что про них уже все забыли — мой дедушка тогда ещё только в школу начинал ходить. Информации о подготовке и запуске первой ракеты было много, очень много, а потом — молчок. Якобы сели на Марс и всё… ни слуху, ни духу. Отправили вторую, третью… Тот же результат. И вот теперь, спустя долгое время, мы…
Через пятнадцать минут свернули на какое-то подобие дороги — узкая полоса светлого материала, непонятно откуда идущая и непонятно где заканчивающаяся. Песок её не трогал, словно боялся чего-то. Серёга заехал на полосу и остановился. Вылез, отошел, вытащил нож-бур, нагнулся и начал ковырять покрытие. Видимо, не получалось, но он упорно продолжал пока я не стерпел и не напомнил, что у нас есть и другие задачи. Серёга поцокал языком, одобрительно похлопал ладонью по матовой поверхности и вернулся к каре.
— Песок… похоже, спрессованный под большим давлением. Очень интересно. Надо будет попробовать взять кусочек для анализа на обратном пути.
По такой «дороге» ехать одно удовольствие. Ни тряски, ни качки. Некоторое время мы ехали в полном молчании.
— Чего рассматриваешь? — не выдержав, начал Серёга, заметив мой озабоченный взгляд, скользящий по монитору. —Маршрут уже заложен в память кары. Мы сейчас южнее предполагаемой посадки первой экспедиции, минут через десять повернём на север, а там ещё немного и будем на месте.
Ну, это-то я знаю, просто надо же чем-то себя занять. Впереди замаячили какие-то строения. Вроде не так далеко, но кто его знает, сколько на самом деле до них ехать. Климат здесь другой, воздух разряженный, как в высокогорье, поэтому говорить о точности расстояния просто нет смысла. Через стандартный чип, вшитый в запястье руки, мысленной командой сворачиваю вирт-монитор и бросаю безразличный взгляд вперёд. Постройки быстро приближались, и вот, спустя несколько томительных минут, мы въезжаем в то ли небольшой городок, то ли поселок.
«Дорога» делила его пополам. Неведомый архитектор настолько строго придерживался геометрических пропорций домов и расстояний между ними, что невольно наводило на мысль о мастерстве и скрупулёзности расчетов здешних строителей. Картинка притягивала взгляд. Я вертел головой туда-сюда, восхищаясь неведомой красотой. Чего не скажешь о Серёге, тот смотрел вперёд и только вперёд, не отвлекаясь по сторонам, Дома выглядели странно — круглые, небольшие, с конусной крышей и шпилем наверху. Зачем? Громоотвод или что другое? Спросить-то не у кого…
Когда после многочасовых наблюдений, мы всей командой собирались в кают-компании «Тутанхамона» и начинали спорить, куда подевались жители марсианских городов, то, в конце концов, приходили к одинаковому выводу: либо внезапная эпидемия, либо природный катаклизм заставил их сменить место жительства. Лично я считал, что первое. Почему? Не знаю… но подозреваю, без участия землян здесь не обошлось. Кто-то из первой или второй, наверняка, приложил руку к тотальному исчезновению аборигенов — чует моё сердце. Не могли же марсиане все разом в один момент исчезнуть. Всё равно что-то должно остаться. Может записи, знаки…
— Стоп!
— Что? — Серёга от неожиданности вздрогнул. — Если что-то забыл, ещё не поздно вернуться.
Он хлопнул ладошкой по двери с наружной стороны. Кара послушно встала.
— Нет, я хотел пройтись по домам. Вдруг удастся найти какие-нибудь записи или знаки, да хотя бы намёки… куда они могли подеваться.
— Ты о чём? А, ну да… — поняв, что я имел ввиду, рассердился. — Какие записи, Андрей? Одно дело, эпидемия на Земле, другое — здесь. Да и была ли она вообще?Ты где искать-то собираешься каракули эти, на стенах домов, плитах площадей или столбах? Забудь! Нам нужно найти следы своих, то есть землян, а не аборигенов.
— Ты не прав, друг мой! Если мы узнаем, куда делись жители городка, то найдём и своих. Это как-то связано одной цепочкой. И не спрашивай, не знаю как, но интуиция подсказывает!..
Серёга усмехнулся, пожал плечами — иди, раз надо. Я вылез из кары и пошёл к ближайшему дому. И стоило только покинуть зону прохлады, как солнечная жаба вмиг «уселась» на голову, выдавливая пот и мысли.
Там, где по идее должна была находиться дверь, тянулась сплошная стена, и сколько я ни топтался перед ней, сколько ни стучал, никто ничего не открывал. Стоять долго не было смысла, и я двинулся к следующему. Та же история. Дальше…
Когда весь уже измученный жарой и мысленно пославший всю эту круговерть к далёкой и всем известной матери и еле передвигая ногами, постучал в шестую по счёту стену-дверь, та, внезапно, открылась низким арочным проёмом. За ним царила тьма. Наклонив чуть-чуть голову, шагнул внутрь. Отступать, пройдя, как говорится половину пути, было не в моих правилах. Из глубины дома потянуло прохладой, свежестью. Готовый рассыпаться в комплиментах и благодарностях, я смело двинулся дальше. Тьма сменилась полумраком.
Хозяева… м-да, как бы это сказать… были на месте, но на моё появление никак не среагировали. Они уютно лежали в гамаках — или что-то похожее на них — и смотрели на меня… мёртвыми глазами. Даже в полумраке была заметна смуглая кожа лица, а золотистые белки глаз неестественно блестели.
Если это трупы, то хорошо сохранились, да и запаха разложения я не ощутил. Может быть, у них своя специфика обработки? Хотя с мумиями человечество давно уже научилось работать, но тут явно использовалась другая технология. Неизвестная нам.
Скользнув беглым взглядом вокруг, не увидел, к сожалению, ничего похожего на предсмертные записи или какие-то знаки, символы, поясняющие гибель аборигенов. Абсолютно ничего! Пустая комната, не считая каких-то непонятных висюлек на потолке, да пары предметов, похожих на плетёные кресла-качалки.
Послышался странный шорох, словно кто-то тёрся спиной об стену. С опаской, готовый в любую минуту выхватить бластер, я осмотрелся.
…Их не сразу можно было разглядеть в этом сумраке, если только заранее не знать место расположения. Я бы прошел мимо…
Клетки!
Скромные на вид — квадратные, с прозрачными стенками в полметра — они стояли по две возле каждого гамака. Что-то там шевелилось, извивалось, и стоило сделать шаг, как навстречу рванулись бутоны странных цветов. По крайней мере, это выглядело именно так. На лету раскрываясь розовыми, голубыми, фиолетовыми, красными лепестками, они светились необычной цветовой гаммой, наполняя комнату пьянящим благоуханием, от которого мой разум сразу впал в ступор, будто глотнул добрую порцию наркотика. Я не мог оторвать глаз — длинные темно-лиловые тычинки сплетались, расплетались в завораживающем танце, шепча тихими проникновенными голосами: «Смотри на нас! Мы самые красивые, самые нежные, самые желанные! Люби нас! Слушай песню, которую мы поем только для тебя! Для тебя одного! И нет ничего прекраснее в этом мире! Смотри на нас…»
Время остановилось, словно исчерпало весь свой ресурс и решило повернуть вспять.
С моим зрением стало происходить что-то неладное: предметы начали двоиться, цвет «поплыл», незаметно меняя оттенки, обоняние «провалилось» в пустоту, ноги словно приросли к полу, отказываясь повиноваться, руки онемели.
Не знаю, каким образом мне удалось сделать маленький шажочек назад — возможно инстинкт самосохранения сработал. Потом ещё…
В себя пришёл лишь снаружи. Солнце стояло высоко в зените и припекало уже сильнее. Кажется, я провёл немало времени внутри. Учитывая, что в путь мы тронулись ранним утром,то сейчас явно полдень. Рядом стоял Серёга и тряс меня за плечо:
— Ты что творишь? Тебя долго не было, и я испугался, не случилось ли чего. Целый час колотил по этой проклятой стене. Хоть бы что! Собрался было уже Варна вызвать, да ладно, ты вышел.
Совершенно не было сил скинуть его руку с плеча.
— Пошли… отсюда, потом… всё расскажу, — слова давались с большим трудом, непослушный язык казался чужеродным элементом, случайно оказавшимся во рту.
Почувствовав в интонации моего голоса что-то неладное, Серёга больше ничего не говорил и, пока мы добирались до кары, молча придерживал за руку.
***
Первым её заметил Серёга, когда мы выезжали из городка. Я всё ещё находился, мягко говоря, не в адекватном состоянии, хотя и начал потихоньку отходить.
Слабость волнами перекатывалась по всему телу, то затихая, то усиливаясь, постоянно мутило, бросало сначала в жар, затем в холод, образы трупов, тычинок и пестика с хищно оскаленным нутром никак не хотели выветриваться из сознания, отчего очень хотелось удариться головой об какой-нибудь твёрдый предмет, чтобы не только искры из глаз…
— Боже, а это кто?
Кара резко встала, под колёсами жалобно заскрипел песок. Серёгаозадачено уставился на что-то за моей спиной, рискуя свернуть шею. Я с трудом повернулся вполоборота всем корпусом. В висках застучали «молоточки».
Справа, по ходу движения, на песчаном холмике сидела девушка. Словно изящная скульптура, созданная великим мастером, она, не мигая смотрела на нас жёлтыми глазами, начисто лишенных какой-либо мысли. Одетая в зелёный сарафанчик, со смуглой кожей и волосами кирпичного цвета, девушка сливалась с общим фоном настолько, что трудно было сразу заметить. Немудрено, что мы проскочили мимо, и напарник увидел её только в последний момент.
— Сейчас с ней переговорю, — он собрался вылезть из кары. — Узнаем, живая она или это памятник последнему жителю Марса.
— Подожди, — остановил я его. — Сиди, лучше мне пойти. Есть вопросы, хотя даже не знаю, поймет ли она…
— Как скажешь, — охотно согласился Серёга и, усевшись обратно, подал кару назад, чуть ли не вплотную подъехав к холмику.
Девушка продолжала сидеть неподвижно и только немного повернула голову, следя за нашими передвижениями.
— Привет! — я умудрился аккуратно покинуть кару и сделать шаг к ней. — Меня зовут Андрей, а это — Серж, — указал большим пальцем назад. — Мы прилетели с Третьей планеты и…
— Илла! — мягким певучим голосом прервала она мою торжественную речь. — …И хотите наладить с нами контакт. Выяснить, что случилось с пропавшими экспедициями.
— Да. А-а…
— Телепатия, — девушка улыбнулась, показав ровные жёлтенькие зубки.
Не скажу, что я был поражен, а если точнее — убит на месте. Психологически к таким встречам мы подготовлены, но как всегда, когда это всё-таки происходит, реакция наша от увиденного иногда бывает, мягко говоря, не совсем правильной. И нужно время, чтобы всё встало на свои места.
— А где остальные марсиа… то есть жители? — спросил я, надеясь на подтверждение своей догадки. — Сколько мы не наблюдали, ваши города постоянно пусты. Из-за чего сложился стереотип о Марсе как о планете, на которой разумной жизни нет.
— Тирр!.. — она нахмурилась. — Наша планета называется Тирр, и не надо что-то придумывать иное. Жителей вы не видите, потому что они с началом сезона Жары уезжают в горы. Там у всех усадьбы. Те, кто по каким-то причинам остался в городе, переходят в стадию стазиса, но связь регулярно поддерживают.
Картинка «трупов» марсиан в гамаках из недавно покинутого домаживо всплыла в памяти. Значит, это были не покойники?
— Да, — Илла пристально посмотрела на меня. — Это они прислали сообщение о вашем появлении и держали в доме, сколько могли, чтобы я успела добраться, — и, предвосхищая мой вопрос, добавила, — им помогали охранные симбионты.
Если я правильно понял, она имела ввиду цветы. Те самые, которые чуть не «сожрали» мою душу, а новость что «трупы» — это её родители, меня уже не удивила. Это было ожидаемо. Удивило другое — я, по словам Иллы, им понравился. Последнее мне пришлось не по душе. На миг, представив себя в обществе «покойников» и цветов-убийц, тут же пожалел, что вообще зашёл в комнату. Но, что сделано, то сделано. Насколько я знаю, ещё никто не смог повернуть время вспять.
— Ты мне тоже нравишься, — розовые губы раздвинулись в приветливой улыбке, отчего её скуластое, почти треугольное, лицо вдруг стало привлекательным, милым и добрым.
Фиолетовые ресницы пушистым опахалом старались скрыть от моего взора заблестевшие призывом жёлтые глаза, нижний край сарафана на мгновенье приподнялся, словно от дуновения невидимого ветерка, показав часть стройной смуглой ножки.
Меня ни с того, ни с сего охватило странное волнение. Тошнота, слабость и скверное настроение непонятным образом покинули тело, впуская тёплую волну умиротворения.
— А если бы мы не заметили и проехали мимо? — голос Серёги грубым резонансом врезался в «наш мир», разбивая его на мелкие кусочки.
— Далеко не уедете, — нахмурившись, ответила Илла, вмиг спрятав улыбку, точно опытный актер. — Для этого существуют Миражи, которые в любом случае приведут вас ко мне, куда бы вы ни поехали. Но их редко используют— опасны для обеих сторон. Если процесс выйдет из-под контроля, то можно навсегда остаться там, в Мираже.
Серёге это не понравилось, судя по выражению лица. Он хотел сказать что-то резкое, обидное, но, посмотрев на меня, сдержался. И всё же буркнул недовольно:
— Лучше насчёт экспедиций спроси, которые до нас были.
И то! Что-то я отвлёкся, расслабился…
Вопросительно взглянул на девушку. Та нетерпеливо передёрнула плечами.
— А что рассказывать? Натаниел Йорк женился на моей тёте. Они живут за Поющими холмами. У них растут мальчик и девочка. Помощник Натаниела — на подруге тёти. О судьбе капитана Ульямса и его команде ничего неизвестно. Пропали без вести.
— Искать не пробовали, — вклинился Серёга, процеживая и впитывая её слова, словно экспресс-фильтр.
— А зачем? — вновь передёрнула плечами. — Пропали, так пропали. Видимо, судьба такая…
Мы с Серёгой переглянулись — ну и порядки у них тут, ничего не скажешь!
— Капитан Блэк? — спросил я дрогнувшим голосом, предчувствуя недоброе.
— А, этот… — Илла наморщила лобик. — Они умерли от голубой лихорадки. Напились воды из канала. Их предупреждали, что нельзя пить пока организм не перестроится и не привыкнет к нашему климату. А они ждать не захотели…
На высокой ноте запиликал приёмопередатчик, вторгаясь чуждым звуком в разговор. Голос Варна заполнил собой всё воздушное пространство вокруг нас:
— Это кто там у вас такой умник? Поставили передачу на «автомат» и думаете, я не догадаюсь. В шестой раз одно и тоже — «Всё в порядке, работаем!» Так… а теперь доложите конкретно, что там у вас?
— Всё в порядке, работаем, — не задумываясь, машинально ответил напарник и на мгновенье замер… — Вот черт! Я… как раз собирался сообщить, что у нас тут встреча с… местным населением.
— А теперь поподробнее…
— Да нечего пока говорить, встреча только началась, — теперь я уже влез, немного лукавя и стараясь быстрее свернуть разговор, сам не зная почему.
Понял ли Варн что-нибудь — возможно, но необычность обстановки он явно уловил и некоторую напряжённость в моём голосе тоже «поймал».
— Хорошо. У вас ровно пятнадцать минут. Потом либо доклад, либо высылаю вторую группу. Вопросы?
— Не надо второй группы, — угрюмо отозвался Серёга. — Сами разберёмся. Конец связи!
Меня прикрывает… С благодарностью взглянул на него, но тот смотрел совсем в другую сторону. Спина напряжена, во всей позе тревожное ожидание, что-то привлекло его внимание. Далеко-далеко, на самом краю горизонта, проглядывалось какое-то мутное пятно. Теперь и я заметил. С интересом наблюдая за нами и даже не скрывая этого, девушка произнесла как само собой разумеющееся:
— Песчаная буря! Скоро будет здесь. Вам лучше вернуться.
— А это ещё почему? — в голосе напарника ирония и злость. — Малышка спокойно выдержит любую вашу бурю!
— Нет, не выдержит. Такую бурю даже мы боимся, она совершенно неуправляема, непредсказуема и, главное, несёт в себе пространственно-временные каверны. Хотя они и недолговечны, но хватит, чтобы выкинуть вас в другой мир.
— Что, уже были случаи? — я не отрываю взгляда от горизонта и думаю, что она, пожалуй, права — надо убираться.
— Да.
В интонации плохо скрываемая печаль, непонятная тоска, грусть далёких воспоминаний. Кого потеряла? Из близких?
— Жених, — прошелестело в воздухе, жгучие камни боли упали в душу, подняв на поверхность волну эмоций, никогда прежде мною не испытываемых.
Сопереживание…
— Прекрати!.. — яростно шепчу ей. — Прекрати читать мои мысли!
— Хорошо, — она покорно склоняет голову, волосы цвета жжёного кирпича струятся, словно живые существа, закрывая часть лица. — Я еду с вами до того дома, где ты был, там получите всю информацию по экспедициям.
Серёга, услышав её последние слова, поворачивается и широко улыбается:
— Вот это другое дело! Мы в долгу не останемся, поможем... Прогресс…
— Не нужно нам от вас ничего, — Илла встала, подошла ко мне и взяла за руку. — Если только…
— Что?
Мысленно пытаюсь представить, чего же она хочет взамен… или они? Скорее всего, они. Может, чтобы мы оставили их в покое и забыли сюда дорогу? Вряд ли! Все прекрасно понимают ситуацию — живём-то не в разных галактиках — рано или поздно столкнёмся друг с другом. Поэтому мосты нужно сейчас наводить, и лучше мирные, чем враждебные.
Значит что-то другое… Что?
—…Ты возьмёшь меня в жёны!
Серёга застыл соляным столбом, а предо мной словно бездна разверзлась. Поначалу показалось, что я ослышался, и слов таких не было произнесено. Ветер… ну да, это всё он, проказник — слабый, еле ощутимый, прошуршал тихой мышкой, неся на своих плечах отголоски непонятных звуков. Но разум уже воспринял, проглотил и усвоил то, что было сказано.
Кто-то сжал мою ладонь — мягко, почти нежно. И отпустил.
— Ты ведь возьмёшь меня в жёны? Да?
Ответ риторический — для неё. Она уже решила, и слово «Да» выглядит скорее утвердительно, нежели как вопрос. И вообще, странно как-то — увидела инопланетянина, влюбилась с первого взгляда и давай накручивать на женитьбу. Что-то не верится… Где подвох?
Хотя с другой стороны… о Земле, людях, могла услышать от Натаниела Йорка и как всякая молодая девушка создать себе некий романтический образ, который на самом деле далеко не романтичный. А, тут на тебе, настоящий землянин объявился! Ну как не удержаться?!
Но я-то к ней ничего не испытываю, даже в мыслях нет, к тому же женат, на Земле ждёт не дождётся красавица-жена.
— На Тирре мужчина может иметь двух жён, — раздался голос Иллы. — Это не запрещено. Даже поощряется.
— Но я не марси… черт, не тир-ра…нянин, — еле-еле выговорив непонятное словечко, хотел было уже категорично отказаться от «заманчивого» предложения, как девушка предупреждающе подняла руку и прислушалась.
— Буря… слишком быстро приближается, — она вопросительно взглянула на Серёгу.
Ни слова не говоря, тот выдвинул боковое сиденье и жестом пригласил садиться. Пропустив девушку вперёд, я кое-как устроился на «боковушке», надеясь, что это ненадолго. Напарник похлопал ладошкой по двери, кара дёрнулась, круто развернулась— отчего Илла упала в мои объятия— и стремительно понеслась обратно.
***
Я не знаю, намеренно или случайно она это сделала, когда падала на меня. Стараюсь об этом не думать. Наверное, ей было неудобно: полулёжа на боку, пристроив голову и часть туловища на моих коленях и упираясь ногами в решётку пола, стойко ожидать конца путешествия. Чувствую тепло её тела, рука нежно обнимает мою талию и мне хочется, чтобы это длилось долго-долго. В какой-то момент вдруг понимаю, что она и не собирается принимать вертикального положения! И на что рассчитывала, используя эту позу? Думает, я буду шептать ей нежные слова, гладить по волосам и признаваться в любви?
— Илла, ты не могла бы сесть нормально, а то ноги затекают.
Девушка нехотя поднимается, щупает рукой мою коленку, улыбается:
— Нога как нога. Могу полечить… если хочешь, не так уж и сильно она затекла.
М-да, она не только, оказывается, телепат, а ещё и целитель, и психолог, и… Нет, от такой невесты надо держаться подальше. Что будет, когда она перейдёт из статуса невесты в статус жены! Пытаюсь вспомнить Светлану: ласковая улыбка, лёгкие прикосновения рук, смех, похожий на звук весеннего ручья, слова, слетающие с губ цвета алого бархата, объятия — жаркие, ждущие, волнующие естество и напрочь отключающие мозг. Как она там без меня, на Земле?
Илла молчит, задумчиво бросает на меня странные взгляды, словно оценивает, а так ли я подхожу на роль жениха? Может это вовсеи не тот мужчина её голубой мечты, может, слепила некий образ и теперь не знает, что с ним делать?
Серёга остановился напротив дома, где я был. Хотя внешне они все одинаковы, но он как-то умудрился определить нужный. Считал, что ли или запомнил? Слезая с кары, наступил ногой на нечто, похожее на мраморную плитку. Когда проезжали городок первый раз, такого покрытия не было. Очень забавно… Хотел подать руку девушке, но она жестом отказывалась, мол я сама. Призрачной тенью просочилась мимо, да так, что понять ничего не успел: только что сидела, миг — и её уже нет.
— Зайдёшь?
Она смотрит вопросительно, поправляя чёлку жестом, который очень мне знаком, заглядывает в лицо, точно надеется увидеть там ответ.
— Хочешь познакомить с родителями? — отвечаю с сарказмом.
— Зачем? — удивлённо приподнимает бровь, ну, совсем как Светка. — Вы и так уже знакомы.
Сказать нечего, а Илла, не дождавшись ответа, поворачивается и уходит.Сзади шипит Серёга:
— Чего встал? Иди за ней!
Ни за что не пошёл бы, но… надо. Догнал довольно быстро, даже до дома не успела дойти. Или специально медленно шла? Пристраиваюсь рядом, стараясь не смотреть в её сторону. Она берёт меня за руку, ускоряет шаг, словно боится, что передумаю и вернусь обратно.
Внутри дома ничего не изменилось: тот же полумрак, те же гамаки с «трупами» и те же цветы… симбионты. Только теперь мирно спящие. Илла подходит к стене, делает плавный пас рукой, словно очерчивая замкнутый круг, затем выставляет раскрытую ладонь на уровне груди. Что-то блестящее, похожее на капли серебряного дождя, вылетают из незримого круга и падают ей в руку.
— Вот, — она протягивает её, и я вижу на ладони какие-то белые камешки странной формы, от них исходит слабый мерцающий свет. — Это кристаллы памяти, там есть всё, что нужно. Как пользоваться ты знаешь, ваши технологии позволяют.
Молча киваю головой — да, знакомо, но у нас кристаллы другой формы и цвета. Вероятно, будет не так-то просто разобраться в устройстве, но это уже не моя забота. Варн вряд ли доверит кому-то другому. Сам займётся.
— Неважно, — тут же откликается Илла, — «прочесть» сможете.
— Опять?.. Перестань!
Девушка смеётся, хватает меня за руку.
— Идём, провожу.
«Камешки» переселяются в герметично закрывающийся пакет, а тот в свою очередь в нагрудный карман комбинезона. Бросаю прощальный взгляд на «трупы», те равнодушно разглядывают потолок, не проявляя к нам ни малейшего интереса. Как-то даже не верится, что они всё чувствуют, наблюдают и контролируют обстановку, готовые в любой момент вмешаться, используя «охранников».
Увидев нас выходящими из дома, Серёга нетерпеливо замахал рукой, как бы приглашая поторопиться. Это неспроста, что-то не так. Лишь подойдя поближе, понял почему — ветер усилился и… появился запах раскалённого металла. Пока ещё не такой резкий, едва ощутимый, на грани восприятия, но уже обозначивший своё присутствие. Илла среагировала молниеносно: чуть ли ни силком затащила меня на кару, не давая даже рта раскрыть, закричала Серёге, что надо убираться быстрее, если не хотим попасть в ловушку.
— Она не могла так быстро подобраться, — успокоившись, сказала девушка, когда мы отъехали уже достаточно далеко. — Чем же, интересно, вы её притягиваете? Что такого есть в вас, землянах, из-за чего буря так странно повела себя? Обычно, они редко доходят до этих мест, чаще — мимо.
— Я так понимаю, буря от нас не отвяжется? — деловито осведомился напарник.
— Видимо так. И чем скорее вы вернётесь на корабль, тем больше шансов выжить.
— А ты?
— Вряд ли я могу чем-то помочь, — Илла извиняющее улыбнулась, — меня-то она не тронет, а вот вас…
На «боковушке» сидеть было настолько неудобно, что хотелось быстрее добраться до челнока. Но всё это время — хотя постоянно и загонял их угол — меня мучили вопросы: почему Илла не осталась в доме, а поехала с нами? Зачем? Получилось ли это спонтанно или опять намеренно? Чего ещё ждать нам, землянам, от краснощекой негостеприимной соседки? Ответов не было. И не потому, что их не было вообще — наоборот, их было много, с различными вариациями, но ни одного стоящего, одни догадки. А спросить боялся, понимая, что при её способностях читать чужие мысли, она может выдать тот ответ, который ты инстинктивно ждёшь. Иначе говоря, может солгать…
***
Челнок был заметен издалека, выделяясь яркой голубой окраской. Словно игрушка, забытая кем-то в песочнице. Серёга удовлетворённо потёр ладошки рук, по лицу было видно, что он очень доволен — минимум усилий, максимум результатов. В принципе, меня тоже это устраивало, вот ещё бы от надоедливой марсианской девчонки отделаться. Хотя вроде ничего сложного — сел на корабль и улетел. И забыл… Но что-то подсказывало — может интуиция или шестое чувство — добром это не кончится. Такая девушка, как Илла, вряд ли даст забыть. И аукнется ещё не раз.
Отпущенная Варном пятнадцатиминутка давно уже закончилась, а на связь так никто и не вышел. Да и мы что-то из-за бури и связанных с ней телодвижений никак не смогли выбрать время. Вытаскиваю рацию из нарукавного клапана-кармана, в правом верхнем углу дисплея горит одинокая красная звёздочка — связи нет. Взгляд на Серёгу, тот отрицательно качает головой, значит, и у него то же самое. Что за чертовщина?! Сразу почему-то захотелось обвинить во всём Иллу или… бурю. Больше на ум ничего не приходит. Ведь если «Тутанхамон» в «мёртвой» зоне, то связной спутник должен работать, находясь как раз над нами.
Нет, связь так и не появилась, вплоть до нашего прибытия на корабль, хотя незадолго до этого, Варн получил сообщение, непонятно кем и откуда посланное, в котором говорилось, что поиск завершён и группа вылетает. Ни я, ни Серёга его не посылали. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, чьи это проделки. И только после разговора с Варном, до меня стало доходить, как ненавязчиво и аккуратно нас выставили с планеты. Как будто, они давно уже были готовы к встрече, проиграли пару сценариев и выбрали более-менее подходящий. Подготовили девушку, декорации в виде домиков, статистов — «трупы» в гамаках… и чем черт не шутит, может быть и бурю тоже. Но, возможно, я ошибаюсь, накручиваю себя, чтобы скрыть, отогнать одну единственную мысль — Илла мне понравилась! Да, так оно и есть! Нет, это не влюблённость. Это что-то другое, не могу подобрать слово, но её лицо, фигура, жесты, разговоры постоянно присутствуют в моих снах на всём протяжении полёта на Землю. Как в замедленной съёмке вижу движение рук, наклон головы, когда она старается заглянуть мне в лицо, нежное прикосновение пальцев, насмешливое, иногда грустное, выражение светло – жёлтых глаз…
Но всё это было потом, а пока мы с Серёгой прощались с Марсом, то есть с Иллой. Кара, сама, без нашей помощи, въехала внутрь челнока и исчезла в «спальном» отсеке. Напарник постоял рядом со мной, помахал рукой стоящей внизу девушке и ушёл в рубку управления. Трап стал медленно подниматься. Я тоже взмахнул рукой в знак прощания, изобразил вежливую улыбку, втайне надеясь, что дорожки наши никогда больше не пересекутся. И тут же в моей голове что-то щёлкнуло, и раздался голос Иллы: «Мы обязательно встретимся! Ты — мой!»
Трап закрылся.
Серёга, подключив антиграв, приподнял челнок метров на шесть от поверхности и стал разворачиваться, чтобы не задеть девушку при старте. Я подошёл и сел в соседнее кресло. В голове было пусто, а на душе скверно. На обзорном мониторе крупным планом — Серёга постарался — на фоне песка выделялся зелёный сарафан Иллы.
Но это была не она...
…Ветер ласково теребил, перебирал длинные белокурые волосы, огромные, кристально синие глаза, с тревогой наблюдали за взлётом странного механизма, очертаниями похожего на хищную птицу. Длинные чёрные ресницы оттеняли синеву, создавая обманчивую глубину взгляда. Одинокая слезинка прокатилась по идеально гладкой белой коже лица, твёрдым камешком упав в песок. И только зелёный сарафан, надуваясь маленьким парусом, оставался чем-то знакомым.
— Мать твою… — ошарашенно выдохнул Серёга. — Это что?
— Образ… — печально ответил я. — Образ, который она «прочитала» в моей голове.
Серёга, умница, быстро сообразил.
— Так она и у меня могла покопаться. Ну не девушка, а шкатулка сюрпризов. Не, второй раз сюда не полечу, ни ногой.
Твёрдым решительным голосом он отдаёт команду на взлёт. Меня вдавило в кресло, антиперегрузочная плёнка, словно живая, растеклась по всему телу, вмиг отрезая от внешнего мира…
***
Буря догнала, когда стальная «птица» превратилась в еле заметную точку в небесной тверди. С воем и визгом окружила девушку плотным кольцом и, повинуясь лёгким пассам её рук, упала к ногам маленьким ручным зверем.
Илла пристально смотрела в небо, мысленно сопровождая челнок. Родители будут довольны — свою роль она отыграла блестяще. Но они не знали, что вместе с кристаллами в карман землянина, из её личной коллекции, попал зародыш симбионта, который наверняка уже впитался в чужую органику. И роль его — защита и охранная грамота, когда землянин вернётся на Тирру.
А он обязательно вернётся! Не зря же Илла подарила ему частичку своей души.
Где-то там, глубоко внутри, зарождалось неведомое ей доселе чувство…