После окончания войны и благополучного возвращения домой только бы жить да жить. Но для людей, пришедших их плена, испытания продолжились. О том, как они жили в первые послевоенные годы, говорят их письма. У Боровкова, пунктуального человека, сохранилось не менее сотни писем товарищей по несчастью. Немногословные, написанные грубоватым почерком, не совсем грамотные, но исключительно искренние послания. Ещё встречаются на конвертах штампы
“Проверено военной цензурой”, некоторые написаны на почтовых открытках с изображением советского воина со знаменем в руках, на котором начертано: «Вперёд на Запад! Добьём фашистского зверя в его логове!» За каждым их этих потемневших от времени листков бумаги суровая правда, трагические судьбы, отчаяние и непреклонное мужество.
<... Передо мной ещё и сейчас со всей мрачностью стоят дни, проведённые нами вместе в Кальварии, Ченстохове, Хаммельсбурге и, особо, в Везуве. Эти чёрные дни невозможно забыть, потому что они всё время напоминают замученных друзей и товарищей, а также тех, кому посчастливилось выйти из этого ада.
Последний раз мы расстались в Везуве во время отъезда на Родину. Тебе, Абрамыч, помнится, в каком состоянии увезли мы Сашу Богомолова? Ему больше не пришлось увидеть Родину. Он умер. Я преклоняюсь перед его светлой памятью, он так ждал дня освобождения, но этот день для него оказался роковым...> (Герой Советского Союза лётчик Александр Богомолов сошёл с ума в день освобождения. – Б.К.)
12.12.1947 г. Лебедь Александр Ефимович из Константиновки, Сталинской области
<...Почему-то я вспомнил Ченстохов, когда мы, горемыки, выползали как тараканы из угарной избы на солнышко и свежий воздух. Из сырости, грязи и вони нашего “дворца”, от тысяч блох. И всем нам казалось, что мы оживаем от этого солнца, мы снова начинаем мыслить по-доброму, нам снова хочется бороться, оказывать сопротивление, плевать на наших врагов, искать способы причинить им беспокойство, заставить их бояться оборванных, голодных, безруких и безногих военнопленных; бояться, как бы чего они не выкинули вроде подкопа.
Да, много хлопот доставляли мы фрицам, в какой бы лагерь не старались они нас упрятать - В Хаммельсбурге, Саарбрюкене, Везуве - везде...>
Щербаков М.А из Ленинграда
<...Поздравляю тебя с “днём рождения” - восьмым апреля. В область предания ушли кошмары прошлого. В этот день вспомни наши страдания в фашистской неволе, жизнь и борьбу. Вспомни кладбище в Везуве. Кто там? Сколько их? >
02.04.1946 г. Щедринский М.Б. из города Асбеста Свердловской области
О многом говорят письма. В коротких фразах узнаёшь не только судьбы отдельных людей. Узнаёшь, как трудно поднималась страна из руин. Мало кто знает сейчас, например, что первый послевоенный год был на редкость неурожайным, засуха погубила посевы во многих западных областях страны. Об этом пишут в своих письмах Семененко с Украины, В.С.Фунтиков из Ивановской области и другие. Полны горечи письма.
<...Пенсию офицера я всё ещё не получаю. Платят триста рублей. НКО (народный комиссариат обороны) утверждает, что я убит...>
1947 г. Щедринский М.Б.
<...Пенсию получаю, как инвалид третьей группы, 150 рублей (по рядовому составу), поскольку нет истории болезни. Цены ужасные. Например, ведро кукурузы стоит 600 рублей, картошки - 200 рублей за ведро...>
23.04.1947 г. Воробьёв Г.Е. из Сталинской области.
<...Я молод и хочу учиться. Я научился любить свою Родину, свой народ. Я научился ненавидеть врагов так, как никто... Абрамыч, как хочется побывать в Кремле, поговорить с людьми и услышать правду, чтобы заглушить всю ложь. Я хочу попасть в Москву, но не знаю, удастся ли. Я писал, проходили месяцы, а ответа нет...>
Петровский Н.Ф. из Черкасской области
<...Жаль, Абрамыч, тех калек, которые ползают на четвереньках, а заботы о них мало - сто сорок рублей за ногу. Но всё это, как говорится, временное явление. Заживут наши раны, и будем строить нашу мать-Родину, о которой мы с тобой вместе мечтали в проклятых концлагерях...>
22.01.1946 г. Сергиенко И.Т. из Западно-Казахстанской области
<...Как бы ни был тернист путь, мы знали, что он ведёт к светлому будущему. И вот когда я беру твоё письмо, мне кажется, что я разговариваю с Человеком (именно Человеком с большой буквы), который мог и умел в трудную минуту делить радость и горе пополам...>
22.01.47 г. Прохоренко Н.Д. из Харькова
< ... Вчера я получил партийный билет со стажем с ноября 1932 года без всякого перерыва. Сам понимаешь, что это значит. Я сам себе не верю, нет-нет, да и посмотрю на него. Ведь мы оставались коммунистами и там, в те кошмарные дни. Я помню, как ты, будучи в лохмотьях, гордо держал себя как большевик. Твои пламенные слова воодушевляли окружающих...>
17.03.1957 г . Щедринский М.Б.
Вера и убеждённость...
Пожалуй, эти качества были так крепко заложены в характеры этих людей, что пройдя через сложнейшие жизненные передряги, они остались верны клятве на верность Родине и партии. Выжить в плену коммунистам было сложнее, но они не отказались от присяги даже под страхом смерти. Это была их жизнь, и не нам судить своих родителей. Можно соглашаться или не соглашаться с теми политическими установками и моральными ценностями, которые до потери жизни защищали эти люди, но нельзя не восхищаться их стойкостью, верностью данному слову и убежденностью в правоте выбранного жизненного пути.
Дмитрий Абрамович Боровков был восстановлен в рядах коммунистической партии в декабре 1948 года. Почти полтора года объяснений, ожиданий, требований. Наконец его вызвали в Главное Политуправление Сухопутных войск. Он приехал в Москву на костылях, одетый в старую шинель. Ему вновь пришлось здесь рассказывать обо всём: боях, ранениях, скитаниях по концлагерям...
Потом партийный билет номер 1837765 с кратким описанием его истории был помещён на один из стендов Могилёвского музея. Здесь же поместился орден Отечественной войны, которым был награждён Дмитрий Абрамович за мужество, проявленное в борьбе с германским фашизмом.