Открыла ноутбук и решила написать то, что наболело. Сил нет, болит спина и ноги, но мне все говорят: «Молодая еще, не жалуйся».
Молодая, посмотрю в паспорт, молодая, но сил нет. Паспорт – вот моя беда. Впрочем, обо всем по порядку.
Началось это давно, много лет назад. Мы с Наташкой отмечали свое тридцатилетие. А кто такая Наташка? Это моя самая лучшая и сама преданная подруга. Мы с ней с самого детства вместе, не разлей вода. Мы учились в одной школе, в одном классе, жили в одном доме, все свободное время проводили вместе. Вот только интересы были разные, я увлекалась математикой, а Наташа рисовала. Она всегда была с карандашом и листком бумаги, сколько я себя помню. Я тоже пыталась заняться творчеством, но у меня не получалось это. В художке, куда Наталья бегала три раза в неделю, я продержалась всего два месяца, а потом поняла, что это не мое. Не могу я бесконечно рисовать натюрморты и при помощи карандаша или красок показывать, откуда и куда падает свет. Вот здесь-то мы с Наташкой оказались врозь. А все остальное время бы всегда были вместе.
Отзвенел последний звонок, отшумел выпускной бал, отплакали по школе, пусть и надоевшей, но такой родной. Мы вступили в новую жизнь. Я поступила в институт и изучала там экономику, а вот моя Наташка отправилась учиться в училище живописи и ваяния. Но это было не какое-нибудь пафосное учебное заведение, которое выпускает классиков живописи, а самое обычное училище при фабрике народной игрушки, имеющее только яркое название, а все остальное там было самое обычное. Я ей говорила: «Наташ, ты так и будешь постоянно на фабрике сидеть и болванки матрешек разрисовывать. Подумай, может быть, ты что-то иное выберешь? Попробуй в техникум или институт поступить». А подруга отказалась: «Нет, я туда пойду. В институт мне не поступить, а здесь рисовать меня научат, преподаватели хорошие, а про то, что статусности у училища нет, так это все равно, если нет таланта и старания, то хоть где учись, ничего не поможет».
Вот так и закончилось наше детство. Но дружить мы не переставали, просто на занятия ходили в разные учебные заведения. По воскресеньям мы вместе гуляли по городу или ходили на ее пленэры, Наташка рисовала, а я читала книгу или позировала ей, я была ее бесплатной и постояннойнатурой. После окончания института я попала в одно из государственных учреждений, куда меня приняли экономистом. Работа была скучная и нудная. Я все считала и считала, за несколько лет научилась вести всю бухгалтерию. Но радости от работы не было. Какая могла быть радость, когда в стране начался хаос, экономить толком было нечего, нужно было выживать. У Наташки все то же и так же. Она все рисовала и рисовала, с фабрики, раскрашивающей сувенирные игрушки, она ушла через два года, сказав, что если она поработает там еще, то и сама превратится в такого же деревянного болвана. Она отправилась по ее же словам в «свободное плаванье». Наташка рисовала и пыталась открыть персональную выставку своих работ, но у нее это не получалось. Трудно было найти человека, который бы заинтересовался ее работами и дал ей помещение под выставку. Она тогда вышла на улицу города, где стояла со своими картинами, пытаясь их продать. Понемногу рисовала прохожих, жила как-то, но не так, как она хотела бы, но существовать было можно.
Давно все это было. Много времени прошло, а как сейчас помню. Мы отмечали мое тридцатилетие. Наташке исполнилось тридцать два месяца назад. А мне только что. Хотелось праздника и веселья, пошли веселиться в народ. Все хорошо бы было до того момента, как нам испортили настроение. Мы попали в молодежный клуб, танцевали, веселились, флиртовали с молодыми парнями, нопраздник жизни закончился в тот момент, когда мы озвучили повод для веселья. А точнее, когда сказали, что нам по тридцать. Никогда не забуду ужас и явное презрение на лицах наших новый друзей.
- Так вы старухи? А с виду и не скажешь.
- Какие же мы старухи, нам всего по тридцать.
- Так это же уже половина жизни.
- Мы выглядим моложе своих лет.
- Неважно как вы выглядите, тридцатник – это конец жизни. Вы зачем сюда пришли? Вам нужно дома сидеть, детей воспитывать и внуков ждать.
- Какие внуки? Мы еще не замужем.
- Так вы старые девы значит?
- Не сочиняйте, мы не старые, не девы это точно, а что не замужем, так еще все впереди.
Но новые наши кавалеры быстренько сбежали от нас. Мы с Наташкой осмотрелись. Вокруг молодежь от четырнадцати до двадцати, двадцати пяти лет. Мы смотрелись молодо, но цифры в паспорте не скрыть. Вот так она приходит старость, медленно, но болезненно. Настроениебыло испорчено, ушли домой. А на кухне, напившись с горя, решили, что наступил конец молодости. Вот так мы резко и неожиданно из разряда невест сразу же попали в ряд старух. Я достала свой паспорт и раскрыла его перед Наташкой.
- Посмотри, мы можем выглядеть как угодно, мы можем казаться молодыми или не очень юными, но эти проклятые цифры никуда не спрятать.
-И у меня то же самое. -Наташка достала свой паспорт, - те же самые страшные цифры.
Мы выпили еще, поплакали, и я пошла спать. Подруга осталась мыть посуду. Такой у нее характер, никогда не оставит беспорядок на кухне.
Уснула не сразу, долго плакала в подушку. Я вспоминала свою молодость,а в голове все прокручивала слова парней, которые сказали, что в нашем возрасте нужно заниматься детьми и готовиться к внукам. Моя молодость пришлась на сложное время для нашей страны и для ее жителей. Двадцатый век заканчивался, а новый двадцать первый еще не наступил. В стране была полная неразбериха, очереди в магазинах, самые нужные продукты по талонам. Люди каждый день выстраивались в очередь, чтобы купить рис или гречку, а потом все свободное время сидели и перебирали крупу – в ней заводились жучки, припасы, съесть их быстро не удавалось. У каждого жителя были запасы мыла и порошка, соли и растительного масла, все закупали и запасали, в страхе, что вскоре все это понадобится, а купить не удастся. Потом я стала думать о том, что мы до сих пор не замужем. Вроде бы и парни у нас были, вот только жениться они не собирались. И не просто на нас не хотели жениться, а не хотели жениться вообще. В трудные времена никто не хотел брать на себя ответственность еще и за жену и за детей, которые обязательно должны были появиться.
Только заснула, как пришла Наташка и разбудила меня. Она была радостная и бесцеремонно расталкивала меня.
- Поздравляю, мы с тобою стали моложе на семь лет. Нам уже не по тридцать, а всего по двадцать три.
Я спала, не сразу проснулась, а проснувшись, не смогла понять, в чем дело. Но Наталья трясла меня за плечи, тыча в лицо наши паспорта.
- Смотри, как я аккуратненько все сделала, и ты еще скажешь, что я не молодец. Я молодец и умница.
Она была довольна собой, громко смеялась.
- Наташка, иди спать, утром поговорим.
- Я не могу ждать до утра, я хочу тебе показать, как я все аккуратненько подправила. Теперь нам с тобой по двадцать три года. Смотри сюда.
И тогда до меня дошло. Весь мой сон как рукой сняло.
- Ты что наделала, идиотка, ты испортила документ. Ты зачем понарисовала в паспорте другие цифры.
Я схватила в руки свой серпастый и молоткастый красный паспорт. Точно, так и есть, вместо тысяча девятьсот шестьдесят первого года там был год шестьдесят восьмой.
От ужаса я проснулась окончательно и завопила на всю комнату.
- Боже мой, нас посадят теперь в тюрьму за подлог.
- Если ты не будешь орать на весь дом, то никто и не узнает. Смотри, как я аккуратно исправила единицу на восьмерочку.
Я поднесла ближе к глазам сначала мой паспорт, затем ее. Нужно отдать должное, действительно работа была выполнена безукоризненно, в глаза ее исправление не бросалось, дата была написана ровно, исправление было абсолютно незаметно. Но я то знала, что нам уже по тридцать, а не по двадцать три, как жить дальше с такой подменой.
Наталья даже расстроилась.
- Не хочешь быть молодой, я залью тебе часть странички краской, пойдешь и поменяешь в паспортном столе, а я буду молоденькая, я не хочу «конец молодости».
- А что я скажу на работе? Как я смогу объяснить им, что я вдруг помолодела на семь лет. У меня в трудовой книжке что написано?
- Тридцать минус семь. В двадцать три года ты вполне можешь пойти и устроиться в другую контору, считай себе на здоровье чужие деньги. У меня вообще в паспорт не заглядывают, только на картины смотрят.
- Тебе проще, а как же с дипломом быть? Там ведь указан срок окончания института.
- Тащи диплом, я посмотрю.
Я порылась в ящике и достала документ.
- Ты мне еще диплом испорть. Смотри, но из моих рук.
Из моих рук Наталья рассмотреть не могла, она взяла мой документ в руки и стала его вертеть во все стороны. Я же смотрела, чтобы она не схватила в руки бутылочку с черной тушью и перо, а то я могла бы лишиться и диплома.
- Нет, здесь не получится, подтирать не стоит, а исправить так, чтобы было незаметно – это нереально.
- Что делать?
- Спать, утром, что-нибудь придумаем. Я что-то устала и спать хочу.
И она, плюхнулась рядом со мной на диван. Через какое-то время подруга засопела, а у меня сон пропал. Я думала о том, как я объясню своим родителям свое волшебное омоложение. Нужно их подготовить. Хорошо, что они на неделю уехали в пригород к бабушке, а то инфаркта было бы не избежать. Потом я стала думать о том, что нужно будет пойти в паспортный стол и сказать, что потеряла паспорт. Мне выдадут новый, тем более, что страна, в которой я родилась, Советский Союз, уже распалась, уже стали выдавать новые паспорта, на которых было написано вместо четырех букв Российская Федерация. А потом я стала думать, что хорошо бы и в самом деле стать на семь лет моложе, чтобы вычеркнуть это время, за которое ничего не происходило хорошего, а была только неуверенность во всем, несбывшиеся надежды и одиночество. Молодость прошла, девчонки подрастают, смена наша, да какая смена. Дерзкие, молодые, уверенные, а я молодой осталась только в душе. Я уснула незаметно под свои ночные размышления.
Утром я проснулась от того, что Наташка уже встала и варила на кухне кофе, что-то громко напевая. У нее настроение было хорошее. Я же почти сразу вспомнила о том, что мы натворили, и с недовольным лицом зашла на кухню.
- Привет, Ленок, проснулась? Сейчас будем кофе пить.
- Какой кофе, давай думать, как нам дальше жить.
- А что здесь думать? Я буду молодая и красивая, а ты подай паспорт как утерянный и выпиши вновь, не забудь там указать, что ты старуха, которая растит детей и ждет внуков.
Я подумала и решила тоже остаться молодой, а всю ситуацию пустить на самотек. Там видно будет. Сильно прижмет – поменяю паспорт как испорченный.
Прошел год, на работе мойпаспорт никто не спрашивал. Мои родители вернулись от бабушки, но и они молчали, я им не решалась признаться о своей операции по омоложению, а как они могли спросить о том, о чем даже не догадывались. Пришло время менять старые советские паспорта на российские. И тут Наталья мне и говорит:
- Нам нужно подстраховаться, давай поменяем паспортный стол.
- Что значит поменяем?
- Да зарегистрируемся временно в пригороде у твоей бабули, там и получим паспорта.
Так и сделали. То ли от того, что в связи с массовым обменом документов работы у сотрудников было много, то ли от того, что паспортистка была молоденькая, но через некоторое время мы помолодели на семь лет официально.
- Мне жалко мой диплом, - ныла я.
- Придумаем что-нибудь, - Наталья не унывала. Она внимательно рассматривала мой документ, а потом сказала, - все решаемо. Давай мне диплом, только сначала давай посчитаем, какие даты должны быть вписаны, год поступления и год окончания.
-Даты я тебе посчитаю, а диплом не отдам, а то ты и его испортишь.
- А кому он вообще сейчас нужен? Твои знания при тебе, а бумажка кому она нужна.
- Какая еще бумажка? Это документ, между прочим.
Разумом я понимала, что дел мы наделали, что теперь и не разобраться. Но первую глупость мы уже сделали, остановить ее уже не в силах.
Через какое-то время передо мной встала необходимость поменять место работы. Но как быть? Куда я пойду со своей трудовой книжкой, в которой написано, что я в возрасте пятнадцати лет была принята бухгалтером в солидную компанию. Наталья не унывала.
- Открой свое дело. Будешь сама себе режиссер, сама будешь начальник.
- Какое «свое дело»? Я ж ничего делать не умею, кроме как считать.
- Вот и считай на свое здоровье.Давай свой бизнес откроем.
- Какой?
- Нужно подумать. Так. Давай парикмахерскую. А назовем ее «Салон Счастье».
- Не сочиняй. Нет денег на аренду. Сами стричь не умеем.
- А зачем нам аренда. Я на первом этаже живу. Спать буду в дальней комнате, во вторую комнату все вещи перенесем лишние. А родители мои все-равно на даче постоянно живут.
- Давай попробуем, а там видно будет. Делать все равно нечего. Куда ж теперь идти? Только самой на себя работать, самой быть себе и бухгалтером и отделом кадров.
Сказано, сделано. Много трудностей пришлось нам преодолеть, но теперь все позади.
Прошло десять лет.
Я замужем, у меня прелестная дочь. Но самое интересное, что мы с моим мужем одного возраста. Все могло быть совсем иначе, или не могло? Я как-то спрашивала его, еще в тот момент, когда мы не были женаты: «А что, правда парни любят, чтобы его жена была моложе его»? Он ответил утвердительно. А я чуть было не открыла ему свою тайну. Что ж мужчины любят молодых. А ведь по факту, а не по исправленным цифрам, мы одного возраста. Но в жизни мой муж привык считать себя старшим, он часто говорил, что дает мне советы, потому что я многого не понимаю в этой жизни в силу своей молодости. Он давал мне советы и был доволен своим превосходством. Так вот что нужно мужчинам, чувствовать свою значимость. А как это выражается? В превосходстве над женщиной, пусть даже в возрасте. А ведь говорят, что много знает не тот, кто много жил, а тот, кто много видел. Я с мужем стараюсь не спорить. Старше – пусть, умнее – допускаю, поучает – не спорю. У меня хорошая семья, прекрасный муж и замечательные дети.
А вот Наташка моя так замуж и не вышла. Она родила девочку от какой-то великой любви, но любовь прошла. Именно прошла мимо, оставив ей только копию маленькой Наташи. Девочка такая же талантливая, боюсь, что такая же авантюристка, как ее мама.
Все хорошо, вот только могла бы уже выйти на пенсию и спокойно сидеть дома, но мне еще 7 лет работать, потому что когда-то я резко изменила свою жизнь, начала все с чистого листа, с чистой клавиатуры. Вот и сижу перед клавиатурой и пишу о том, что мы натворили, решив начать с чистого листа, с чистой клавиатуры.