Опять пришел «денежный хахаль». Это бабушка так его называет, а зовут его дядя Артем. Может, и денежный, но противный. Он сразу маме сказал:
– Детей я не люблю. Ну, девчонки, ладно. А этот, - и показал на меня, - уже большой. Сплавь его куда-нибудь.
Маме я потом сказал, что он мне не нравится. Но она погладила меня по голове:
– Он хороший - помогает нам деньгами! Дима, потерпи - ты старший, понимать должен
Сегодня мамка шепнула:
– Иди погуляй, может, и Настю с собой возьмешь?
Я схватил куртку и на улицу. Не хочу с Настей - ей всего три года. Она мне и моим друзьям мешает. Нам уже пять лет, мы большие. Игры у нас взрослые! В войнушку, в моряков, когда лужи есть, в машинки на детской площадке.
На улице холодно, друзей не было, и я пошел просто гулять. Вдруг у помойки, жалобно замяукав, ко мне подбежал маленький мокрый котенок. Он сильно замерз и дрожал так, что кончик тоненького хвостика бился о землю. Он прижался к моему ботинку и замер. Наверное, ему так было теплее. Я взял его в руку:
У него такие тоненькие косточки, как у сестренки Динки! Чтобы согреть его, засунул к себе под куртку, мокрого, холодного и грязного. Вот попадет мне от мамы за вымазанную куртку и свитер.
Котенок, полежав тихонько, вдруг замурлыкал - запел. Это он мне сказал, что согрелся. Потом высунул мордочку. Он оказался пушистым - пушистым, а я думал, что он облезлый. Я погладил его:
– Пушок! Ты такой тепленький!
А маленькая сестренка Динка так и осталась холодной. Недавно, в ту среду, ночью она умерла. Вдруг я проснулся, а в доме тихо - тихо. Уже привык, что она плачет днем и ночью. Я подумал, что хорошо, когда тихо в нашей однокомнатной квартире, и уснул
Утром она лежала маленькая, тоненькая, вытянув худенькие ножки. Мамка ревела, стоя на коленях около кровати. Обняла, прижала меня:
– Горе у нас, сынок, горе!
Я смотрел на Динку. Глазки закрыты, лицо беленькое, лежит тихонько. А, может, она просто с нами играет и замерла. Как мы с ребятами играли в игру «Морская фигура, замри».
Но она-то с нами не играла. Ей только полгодика, и у нее сильно болел животик. Мама лежала с ней в больнице, а мы с Настей жили у бабушки в деревне. Динка все время ножки к животу прижимала и сильно плакала: Сейчас ножки лежат спокойно, и она молчит. Наверное, ничего не болит. Может, какое-то лекарство помогло. Тетенька врач, все время говорила маме:
– Это лекарство не помогло. Давайте попробуем другое.
У нас денег всегда мало, и мама расстраивалась:
– А это я что зря покупала? Столько денег стоит! Что они все такие дорогие - из золота что ли сделаны?
Врач, собираясь, пожимала плечами:
– Вам здоровье нужно - покупайте.
Мама вытерла слезы, надела черный платок и позвала соседку тетю Надю - обмывать Динку. А что ее мыть, она у нас и так чистенькая! Ей и года нет, ходить она не умеет, только лежала. Не то, что Настя: как выйдет, сразу в лужу лезет! И сразу чумазая вся! А меня мамка ругает из–за нее. Так я возьму, и с другом Тимкой убегу. Она ведь все равно - и со мной, и без меня вымажется.
Тетя Надя переодела Динку в красивое платье и бантик на голову привязала. Потом около мамы присела:
– Поплачь! Бог взял болящую! Тебе теперь легче будет. Двух-то здоровеньких и одна вырастишь, без мужа.
Папка у нас есть. И он приезжал на похороны Динки. Мама говорит, что он поехал на север работать, ведь работы здесь нет. Загулял там. Теперь ребенок у него, который мешает ему к нам возвращаться. Живет папа с какой-то теткой и с этим ребенком. Где они взяли того ребенка и зачем? Он же ему гулять мешает, как мне Настя. И нам мешает! У нас теперь денег меньше. Бабушка сказала:
– Раз ребенок есть у них, суд решил, что бухгалтерия поделит папины алименты.
Мама плакала и папе говорила:
– Что ты там болтаешься, если зарплаты нет? Ипотеку платить нечем, скоро банк квартиру заберет.
Папа сидел грустный и оправдывался:
– Белую зарплату срезали, поэтому алименты маленькие. На серую живем. Придется мне за тебя из калыма платить в банк, а то Снежанка меня съест!
Обнял меня крепко:
– И то только ради сына! Девчонок я не знаю, даром что мои. Но без меня родились, пока я работал. Рожать не надо было.
Мама всхлипнула:
– С тобой же вместе решали. А материнский капитал - забыл? Чем часть ипотеки закрыли?
Вдруг заревела громко:
– Вот дура я! Да и многие дураки на это ведутся! Материнский капитал один раз получила и сразу банку отдала! А на какие деньги двадцать лет ребенка растить и учить? Работы никакой нет! Как жить - не знаю. Коллекторов боюсь, банка боюсь! Заберут квартиру - куда пойдем с детьми?
Хорошо, что бабушка матери помогает, привозит продукты из деревни, немного деньгами. Но звонила, что она встать не может - спина болит. Мама говорит: мы к ней в деревню поедем - надо помочь картошку копать. Бабушка ворчит, что мамка начала попивать с хахалями! Мамка ей говорит: выпивает с горя! Вот уж неправду говорит - сама всегда веселая! Она у нас хорошая и добрая!
Котеночек завозился, зевнул, широко открыв розовый ротик, и пискнул. Глаза у него на худенькой мордочке зеленые - зеленые. Да голодные!
– Сейчас пойдем домой я тебе молочка налью! Или супчика, если молочка нет. Только бы мамка нас с тобой не выгнала!
Дома я снял ботинки в коридоре и тихонечко прошел в кухню. Налил молока в блюдечко котенку и себе полстакана - надо оставить мамке и Насте. Вдруг зашел дядя Артем, покосился на меня, попил воды и вдруг увидел котенка. Ногой откинул его от блюдца к двери и зашипел на меня:
– Зачем приперся? Пошел вон! Убери этого блохастого!
Я схватил котенка, он прижался к моей груди:
– Никому, маленький, тебя в обиду не дам! – и громко сказал противному дядьке, – Мы дома, а если тебе не нравится, то уходи, – добавил, – сам ты блохастый!
Дядя Артем выскочил и начал в комнате ругаться на маму. Потом она на него. Он быстро накинул куртку, сунул ноги в ботинки, свирепо глядя на меня из коридора, и грохнул дверью, выходя из квартиры.
– Ну, – думаю, – сейчас мне от мамы попадет! Лишь бы Пушка не выгнала!
Мама пришла не сразу. Зашла с красными глазами постояла, посмотрела на меня, на Пушка. Присела, погладила котенка по пушистой спинке. Он изогнулся и, замурлыкав, лизнул маленьким розовым язычком ее ладошку. Она засмеялась:
– Подлиза! Дима, нужно его искупать, он ведь на помойках жил.
Мама налила теплой воды в тазик и шампунем, которым мыла голову нам с Настей, помыла всего котенка. Он недовольно жмурился, но терпел. Потом дала мне небольшое старенькое полотенце, я завернул Пушка в него. Настя тоже подержала его в полотенце, и он таращил на нее зеленые глазищи.
Когда он высох, опять был, как пушистый комочек. Мама в коробку из–под туфель постелила мой старый шарф, и Пушок, свернувшись в клубочек, уснул. Мы с Настей смотрели на него, пока мама не отправила нас спать.
Я уже засыпал, когда к моему плечу прижалось что-то теплое и мягкое. Это ко мне забрался Пушок! Я погладил его, он немного повозился, устраиваясь, и затих.
– Пусть спит рядом. Он же теперь чистенький, не блохастый. Такой маленький, пушистый и тепленький! Мне с ним уютно, а ему хорошо со мной!
Сентябрь 2018 года.