Как-то вечером позвонила Елена Александровна, заводчица, и сказала
- В ветеринарной академии работает молодой специалист по глазным болезням собак по фамилии Котов. Он пишет диссертацию на тему, связанную с поражением сетчатки и возможно ваш случай его заинтересует. А вдруг получится помочь Гусару?
Папа позвонил товарищу, договорился с ним о машине (своей у нас не было), и на следующий день мы поехали в Скрябинку. Котов принял нас, внимательно обследовал Гусаркины глаза.
- Не буду скрывать, случай не простой, я бы сказал, тяжёлый случай. Зрачки на свет не реагируют.
- И что, нет никакой надежды, что пёс будет видеть? – с тревогой спросил папа.
- Надежда есть всегда. Надо действовать и верить в положительный исход. Будем бороться за его зрение. Сейчас ваш эрдель ежедневно испытывает нервные перегрузки, это будет мешать лечению. Хорошо бы вывезти собаку за город, в спокойную, тихую обстановку, на чистый воздух. Кто-нибудь в семье умеет делать уколы?
- Да, мама умеет и я тоже, - ответила я, незаметно вытирая набегавшие слёзы
- Вот и прекрасно. Возьмите вот эти лекарства, а здесь я написал схему, по которой вам надо будет их колоть. – Котов протянул мне листок. - Это на первый курс. Если будут сдвиги, через перерыв пройдём ещё один. Тут витамины, а лекарство редкое, вам придётся его где-то доставать, в аптеках не найдёте. Будет возможность, закажите и на мою долю. Через две недели курс закончится, и вам надо будет показать мне пациента. До встречи. Терпения вам и удачи.
В ближайшую же субботу мы всей семьёй выехали на дачу. Первое время Гусар не отходил от меня ни на шаг. Обследовал помещения в доме, принюхивался, прислушивался. Нелегко было слепому щенку передвигаться по саду. Он натыкался на деревья, на кусты, в водосточную канаву свалился. Тогда я взяла его на поводок и несколько раз медленно провела по садовым дорожкам, приговаривая: « Гусар, по дорожке. Хорошо». Умница Гусарка хорошо запомнил все маршруты и больше не натыкался на деревья. Папе удалось через знакомых достать редкое лекарство, и каждый день мы с мамой делали щенку уколы. Он терпеливо сносил их, как и подобает настоящей служебной собаке. Через неделю я заметила, что белая пелена на правом глазу стала не такой плотной, а ещё через неделю мы поехали на осмотр к Котову.
- Ну что же, мы на верном пути, появилась реакция на свет. Делаем перерыв, а через десять дней курс повторим.
Прошёл месяц, и Гусар уже мог одним глазом замечать крупные предметы, движущихся людей и собак. Выгуливаться на дачном участке чистоплотный Гусар отказывался, просился за ворота. На прогулку мы ходили за территорию посёлка к лесу. Там, на большой поляне, он учился искать в густой траве свои игрушки, перескакивать через низенькие препятствия, которые я сооружала из сухих сучков. Если с нами шёл гулять Володя, мой брат, мы обязательно устраивали Гусару следовую тренировку. Один отвлекал собаку, а другой прокладывал след на опушке леса и прятался в кустах. Когда всё было подготовлено, проводник подводил Гусара к стартовой отметке и давал команду «Ищи». Гуське очень нравилась эта игра. С каждым разом мы усложняли задачу – делали повороты, переходили через дорожки и даже через ручей. Но он своим замечательным носом быстро распутывал маршрут, находил прячущегося и получал порцию похвал, вкусных кусочков и игру с любимой игрушкой. Навык хождения по следу был необходим нашему почти не видящему любимцу, чтобы лучше ориентироваться в обстановке, поэтому занятия мы проводили регулярно, а позже для прокладывания следа стали привлекать соседских детей. Они, кстати, участвовали в этом с большим энтузиазмом, даже спорили, кому первому делать след. Котов был прав. Действительно, на даче Гусару было спокойнее, чем в городе, он заметно подрос и даже поправился, а то после болезни был худым и плоским, как фанерная доска.
На нашем участке рос большой дуб. И вот на вершине этого дуба повадилась ночевать стая ворон. Каждый вечер на закате птицы с оглушительным карканьем долго кружились над деревом, то садясь на него, то взлетая, пока, наконец, не засыпали. А с рассветом нас будили отвратительные вопли просыпающегося воронья. Прогнать их было невозможно. Папа сделал страшное чучело, мы с братом установили шесты с вертушками – ничто не помогало. Наконец, когда вороны утащили у нас двоих цыплят, папино терпение лопнуло. Он поехал на городскую квартиру и привёз оттуда охотничье ружьё.
- Больше всего на свете вороны боятся ружейных выстрелов и ни за что не вернутся туда, где в них стреляли, - уверенно заявил он, ласково поглаживая приклад своего любимого «Зауэра».
- Ты что, собираешься убивать ворон? – забеспокоилась мама. Ей сразу стало жалко птичек.
- Не переживай, все живы останутся. Я зарядил ружьё холостыми патронами. Как только вороны прилетят, я их просто пугну.
После обеда мама с папой ушли к соседям. Шёл небольшой дождик, и мы с Володей сели на веранде играть в шахматы. Время пролетело незаметно, наступил вечер. Вдруг со двора раздалось хлопанье крыльев и карканье.
- Вороны прилетели, - вздохнул брат, - а папы нет.
- Подумаешь, мы сейчас им сами устроим салют.
Я схватила ружьё, высунула дуло в окно и выстрелила. Вот это был грохот! Ворон с дуба словно ветром сдуло. С испуганными воплями чёрная стая унеслась в сторону леса. Вдруг что-то мокрое и холодное прикоснулось к моей ноге. Мамочки, да это же Гусаркин нос! Как я забыла, что щенок тоже был с нами на веранде! Мне стало страшно. В руководстве по дрессировке я читала, что собаку к выстрелам надо приучать постепенно, иначе она может так сильно испугаться, что в дальнейшем не сможет выносить этого звука. Это большой порок. Такую собаку ни на дрессировочную площадку, ни на выставку не возьмут, на службу она будет не пригодна, и на племя её не используют. Прибежал папа.
- Что случилось, кто стрелял?
- Это я стреляла, пугала ворон. А Гусар, оказывается, рядом был. Вдруг он теперь будет выстрелов бояться? Папочка, я тебя очень прошу, выстрели ещё разок, только выйди в сад.
Папа пошёл в сад, а я достала кусок говяжьей грудинки и дала щенку. Потом стала гладить и приговаривать
- Хорошо, Гусар, хорошо.
Раздался выстрел. Мой любимец не вздрогнул, даже ухом не повёл. Он увлечённо занимался мясом, и до всего прочего ему не было дела. Ай да Гусар! Позже папа ещё не раз стрелял при Гусаре, и тот , к моей радости, не испытывал ни малейшего испуга. Казалось, ему даже нравилось, когда стреляли. Прекрасная нервная система! Если бы не глаза, из нашего Гусара могла бы вырасти отличная служебная собака. Будем продолжать за него бороться.